Текст книги "Прах Лангарда (СИ)"

Автор книги: Blackmourne

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 25 страниц)

Глава 19. Обыденное чудо

Глава 19. Обыденное чудо

Ряды свежевателей были окрашены переливами янтаря. Тучи над головой разошлись, и тусклое, хмурое солнце Пустоши взглянуло с небес на поле боя. Словно это был знак, подземные воители и создания вечной ненависти в этот момент набросились друг на друга.

Мимо забрала Айра пролетела стрела, он немного подправил угол щита, прикрывая им бегущего слева безусого парня. Для его «армии» это было боевое крещение, первая серьезная битва, до этого им приходилось сражаться только с стаями неразумных чудовищ кошмаров. Теперь же их ожидал хитрый и подлый противник, потому сотник собирался в этой рубке их прикрывать всеми силами, особенно молодежь.

Отряды на бегу сшиблись под треск металла и пробирающий до костей вой. Ланградцы, вооруженные тяжелыми щитами из черной стали, на них налегли, как он и учил. После чего вопящие бестии, окруженные пугающей черной волей, куда-то пропали. Их кости и черепа смачно хрустнули от дружного удара подземных богатырей, первый ряд тварей попросту смяло и раздробило в хлюпающий кровавый фарш под ногами, второй и третий – отбросило назад. Оглушенные мутанты смешались, их строй был нарушен.

– Руби! – пронзая оглушительный шум битвы, зычно прорычал Айр.

Черные клинки, грубые реплики меча Богоборца, мрачно блеснули под взглядом с небес. Кровавая волна все затопила вокруг, первый удар по заклятым врагам был безжалостно страшным. Опрокинув тварей, они, подобно жнецу на поле, сняли пробу спелого урожая. Чуть в отдалении Сова взмахнул рукой, и рой хищных стрел обрушился на чудовищ.

Даже свежеватели растерялись от такого отпора, но, благодаря поддерживающей их черной воле, скитальцы еще продолжали сражаться, пытаясь огрызаться кривыми клинками и копьями из сырой бронзы. Все внимание их армии было обращено на громящих первые ряды людей. Айр бросил взгляд на юго-запад и, заметив бушующую аметистовую вьюгу, широко ухмыльнулся. Лана прекрасно чувствовала поле боя и начала точно в срок.

***

– Скитальцев шесть, нас четырнадцать. Бурый, Кремень, на вас дальний, остальные действуйте парами. Зуб, ты со мной! В мясорубку не лезем, валим цели, собираемся в кучу и прорываемся к остальным! – раздав приказы, Лана сосредоточилась на усилении тела и ринулась вперед.

Клинок полностью гасил воли скитальцев, ничуть не ослабляя ее Воли. Ближайший четырехрукий гигант, которого Лана наметила своей жертвой, заметил приближение угрозы слишком поздно. Фиолетовой вспышкой среброволосая сначала отсекла ему руку, которой он пытался прикрыться, а подскочив ближе, вонзила черный клинок в брюхо по рукоять и, не замедляя движения, вспорола его надвое вертикально.

Зуб, успевший за это время пробежать только половину расстояния, махнул рукой и с диким ревом, заглушающим даже вопли свежевателей, прыгнул к собственной намеченной жертве, первым же ударом секиры располовинив одного из прикрывавших скитальца бойцов. Лана ловко уклонилась от ударов ближайших противников, юркнула за спину могучего старика и, бросив взгляд на дальнюю цель, с удивлением отметила, что сдвоенный выстрел Бурого и Кремня порвал ее в клочья. Двое лидеров врага уже выбыли из сражения вперед ногами, а ее воины с помощью внезапной атаки уже почти пробились к оставшимся, дорезая их небольшую охрану.

Обострившиеся чувства подсказывали ей, что все не может быть так просто. Быстро оглядев поле боя, Лана подметила в центре лагеря свежевателей несколько массивных шатров, из которых сейчас, пошатываясь, грузно ступали шесть пожирателей, на каждом из которых сверху восседала уродливая горбатая тварь. Сердце привычно ухнуло вниз в ожидании вспышки боли, это была та ситуация, которой Айр боялся. Даже на краткие мгновения оставшись без защиты, их маленький отряд понесет катастрофические потери. Время замедлилось.

Лана коротко крикнула охотникам стрелять по горбунам, надеясь, что Айр все же объяснил бойцам различия свежевателей, а потом, оттолкнувшись ногами, взмыла в янтарное небо. Мешкать было нельзя, она больше никого не желала терять от рук противоестественных порождений Врага.

– Вот ведь вертлявая егоза! – прогрохотал Зуб, видя, как среброволосая мчится над толпой монстров прямо в центр их лагеря. Пары его воинов уже добили скитальцев и сейчас отступали к Зубу, отмахиваясь от грозящего опрокинуть потока из клыков и клинков. Старик, видя это, яростно взревел:

– Не вязнем, мужи! Вали эту чудь! – и под дружные крики начал прорываться вслед за Ланой, круша врагов налево и направо могучими взмахами тяжелой секиры из черной стали.

Еще в полете Лану обогнали зеленые вспышки, разорвавшие горб одной из целей на куски и разворотившие лапу ближайшего пожирателя. Но этого было мало, ей нужно было полностью подавить, прервать психический удар, который были готовы нанести раздувшие горб уродцы, что сейчас вбирали мучения умирающих собратьев.

Рухнув с высоты, она разрубила горбуна пополам, приземлившись на спину пожирателя и, зачерпнув силу в клинке, Лана нанесла круговой рубящий удар вокруг себя. Безжалостное отрицание нечеловеческих мерзостей и аметистовая волна страсти слились воедино, образовав бушующий смерч.

Сам воздух взвыл, напитанный ее волей, созданная ударом воронка вихря накрыла центр лагеря и всех находящихся в нем чудовищ, заглушая их психический удар на корню. Мимо пронеслась еще одна стрела, разнеся на части третью тварь. Лана не сомневалась в меткости владеющих Волей охотников и не боялась попасть под удар. Взмыв в воздух со спины пожирателя за миг до того, как он попытался прихлопнуть ее ладонью, как надоедливое насекомое, девушка взмахом хвоста пробила горб четвертой цели и, видя летящие в нее со всех сторон стрелы, вертикально взмыла в воздух.

***

“Опять она разошлась!” – со вздохом подумал Айр, механически отвел щитом атаку мутанта и снес ему ответным ударом начисто голову.

Эта женщина была способна менять рельеф местности, причем вручную. Решив, что он ничем не хуже, и набрав полную грудь воздуха, Лотаринг взревел имя великой воительницы прошлого, которое узнал от Рыси еще перед боем с фарлангом. Созданная рунным клинком алая волна разорвала на части несколько десятков тварей, пронзив их ряды по направлению к центру. Она была куда слабее, чем прошлая, меч еще не успел накопить силы, но этого было достаточно, чтобы разорвать фронт врага. Айр бросился с отрядом в возникшую брешь.

Лишь несколько его бойцов были легко ранены, а убитых не было вовсе благодаря жестокой и внезапной атаке с двух сторон в начале сражения. Спустя десяток шагов и несколько десятков трупов, что успел нарубить его отряд, Айр понял причину рискованного маневра девушки. К этому времени последний горбун уже был мертв, а оставшиеся полторы сотни свежевателей, лишенных командования и поддержки, оказались между молотом и наковальней.

Из-за спин облаченных в черные латы ратников метко разили длинными пиками перекинувшие луки за спину обладатели Воли охотника. Они выложились по полной, утопив в крови фланги врага своими выстрелами, что не позволило свежевателям их окружить, и сейчас перешли на оружие ближнего боя, чтобы восстановить силы. Со спины их прикрывали «синие» подростки, которым Айр приказал отступить после начала схватки. Строй облаченных в броню подземных воителей был подобен стихийному бедствию. Чтобы прорубиться к центру и рассечь армию свежевателей на две части, им оставалось пройти около пятидесяти метров.

– Друже! За мной, на помощь товарищам! Чуть-чуть поднажмите! – прогрохотал Айр, воздев к холодному взгляду черного солнца окровавленный меч.

Пара метких стрел все-таки догнала Лану в воздухе, первую она отразила вспышкой ауры, но вторая попала в крыло, больно клюнув прямо под левую лопатку. Среброволосая начала падать в центр бурлящей толпы врагов. Замедлив падение с помощью усиленных аурой потоков ветра, Лана разметала нескольких свежевателей и приземлилась на ноги в центре их толпы.

На нее сразу посыпались удары со всех сторон, она вилась, как юла, отражая атаки и нанося в ответ короткие экономные уколы. А потом красный камень под ногами вздыбился и пошел трещинами от приземлившейся неподалеку туши красного от ярости старика. Зуб взвыл, как раненый медведь, и жарко, от всей души, рубанул по врагам. Алая волна расшвыряла врагов, дав девушке возможность вдохнуть воздух и укрепить ауру. Бросив взгляд на своего стража, она коротко спросила:

– Ты, надеюсь, не рыжий?

Хрипло выдохнув жарким паром воздух из перегретых легких, тот ответил:

– Был, пока не полысел.

– Ясно, надеюсь это поможет, – ответила девушка и еще яростней бросилась в схватку, прикрывая товарищу спину в жестоком, но коротком бою.

***

Спустя пять кровопролитных минут все было кончено. Оставшиеся в живых несколько десятков свежевателей убегали со всех ног от торжествующих криков одержавших первую победу людей. Равнина была вся залита черной кровью, красной среди нее почти не было. Лишь неподалеку от центра, где сражались Лана и Зуб, виднелись алые подтеки. Старик лежал в них, раненный во многих местах, он, закинув руки за голову, громко храпел, пока Азбден молил Богиню о исцелении ран. Плоть подземного воителя сращивалась медленно и неохотно, сказывались прожитые им годы. Крепко сцепив жуткие желтые зубы, ларийский маг жертвовал ради этого собственной жизненной силой, но медленно вытаскивал Зуба из пелены смерти.

Айр быстрым, размеренным шагом приблизился к взволнованно наблюдающей возлюбленной, когда Логгарт, коротко поклонившись небесам, отошел от старика и направился к следующему раненому. Сотник снял латную перчатку с правой руки, осмотрел свою мозолистую ладонь, а затем аппетитную задницу не заметившей его приближения женщины.

– Эй, больно! – жалобно воскликнула Лана, ощутив звонкий шлепок по пятой точке, одетой в кожаные штаны с серебряной пряжкой. Благодаря силе демона, напоенного жаркой битвой, ее собственные легкие раны затянулись спустя лишь пару минут.

– А нечего было порхать по всему полю боя в нарушение приказа и субординации. Вот где ты еще видела летающих командиров? То-то же! Отдавать приказы надо вдумчиво и осторожно, из глубокого тыла. Да не шипи, скажи по-людски, на кой ты отряд оставила и поперла геройствовать? – сурово спросил сотник и потер ушибленное место ладонью.

Затем, обхватив талию девушки, он легко взвалил возлюбленную себе на плечо и, дав знак окружающим, зашагал по полю боя. Позади обливающиеся потом мужики подняли продолжающего храпеть Зуба на наспех сделанных носилках. Азат его спас, но старику все еще был нужен покой. После победы отряд не стал задерживаться на равнинах и сейчас поспешно уходил в предгорья, к бывшей башне Алой Ведьмы.

– Ну так я ведь всех нас спасла… – жалобно протянула Лана, наслаждаясь его прикосновением. Меч у нее сотник, разумеется, уже отнял, и сейчас воительница чувствовала себя слабым, ласковым котенком в его могучих руках.

– Спасла, но по жопе все равно заслужила, – чуть мягче ответил парень и погладил ее снова.

Лана снова зажмурилась от удовольствия и пообещала себе, что, оказавшись в безопасном месте, обязательно прервет их и так слишком затянувшееся воздержание. Позади Айра раздались быстрые шаги, догнавший сотника Логгарт жалобно и взволнованно взглянул в лицо девушки. От боли в его встревоженных глазах все пошлые мысли разом пропали.

– Лана, где Алая Леди? Что с ней? – снова задал свой вопрос бывший маг. Сейчас без защиты клинка Лана похолодела от разлившегося по телу отчаяния.

– Аз, она… Пропала, – слова, бывшие ложью лишь наполовину, тяжко дались девушке. – Но я постараюсь вернуть ее, чтобы она была с нами снова. Ведь она не простой человек, а почти что богиня, – добавив капельку тлеющей в ней надежды, ответила среброволосая.

– Когда?.. – сжавшись, севшим от отчаяния голосом только и смог вымолвить мутант. Он выглядел, как ребенок, потерявший горячо любимую мать.

– Как только достигнем башни. Это был ее домен, центр ее силы. Если где я и смогу ее призвать, то только там. Клянусь, я приложу все свои силы, чтобы это сделать. А затем мы вернем тебе человеческий облик, – взмолилась Лана, освободившись из рук Айра и спрыгнув на землю.

Азат сжал руками свою покатую грудь, словно желал разорвать покрытую струпьями кожу. Под его когтями показалась кровь, такая же красная, как у человека. Лана шагнула к нему и тепло обняла, прижавшись щекой к его лицу, по которому катились обжигающе горячие слезы.

– Главное, верь и не забывай ее, прошу. Я чувствую, что это по-настоящему важно. Тебе ведь известно ее имя? Не прозвище, больше похожее на проклятие, а человеческое имя, дарованное когда-то матерью, – прошептала она на ухо мутанту.

– Ульма Кроу. Пастырь и защитница всех брошенных и отринутых детей человеческих, – ответил Азбден, в его сердце вновь пробудилась надежда. – Благодарю за поддержку, госпожа, моя вера подверглась тяжелому испытанию, но не страшитесь. Я никогда ее не предам и не забуду.

***

Башня их встретила совсем не такой, какой Лана и Айр ее запомнили. Купол на верхних ярусах был покрыт коркой льда, и над ним вился обжигающе холодный ветер, а прекрасный сад пожух и потускнел. Оставшись без своей хозяйки, домен медленно умирал. Лана ненавидела смерть. А еще ненавидела себя за то, что так мало уделяла внимания объяснениям подруги про магию и устройство мира. Пока она была рядом, казалось, что так будет вечно, и среброволосая легко пропускала неинтересные ей вещи мимо ушей. А сейчас она спешно пыталась припомнить хоть что-то и надеялась скорее на наитие, слепую удачу и то, что Зеленоглазка сама предвидела что-то на такой случай.

Пройдя по засыхающему саду, Айр, поддерживая Лану под руку, завел ее в башню. Скромная домашняя мебель, стол, за которым они пили и вместе смеялись, прежде чем бухнуться спать в комнату Айра, ее любимая посуда для готовки, ряды остро пахучих трав, что Лана сочла ведьмовскими, но они оказались просто приправой… Все исчезло. Но башня еще держалась, как будто из последних сил не желая прерывать связь хозяйки с этим миром. В этом месте все еще чувствовалась сила Ульмы.

Лана уселась на пол в центре комнаты, скрипнув зубами от острого жала тоски, пронзившей ей сердце, и потянулась в рюкзак, нащупав там рукоять короткого клинка в ножнах. Это был не черный меч павшего короля, а куда более простой, даже скромный клинок, который достался Лане от отца. Она отдала его Ульме еще в Дикой Чаще, и ведьма, судя по вышитым ножнам, им дорожила. Это была единственная вещь, что осталась после ее смерти. Лана положила меч на колени и подняла взгляд на замершего ларийца, кивнув ему напротив:

– Садись. И вспоминай про себя об Ульме все, что знаешь. Нам нужно соединить свои мысли и души в единый хор, – увидев, что дрожащий Азат крепко зажмурился, Лана сама прикрыла глаза.

Еще в юности она научилась от Лейнарда нескольким трюкам ларийцев, но редко их применяла, считая скорее баловством, чем серьезной поддержкой в бою. Но теперь именно эти крупицы тайных знаний ей были очень нужны, а куда более опытный Логгарт станет для нее одновременно проводником и якорем в этой реальности. Но девушка чувствовала, знала, что пробиться к Ульме сможет только она.

Сначала Лана вспомнила ее глаза. Грустные, полные одиночества и чувства вины. Хитрюшка всегда была себе на уме и скрывала очень многое, и не без причины. Затем пришел черед алых волос, они очаровывали и приковывали взгляд. Они скрывали в себе длинные, очень подвижные ушки, совсем не похожие на людские. Чуть пухлые алые губы, что слишком редко освещали печальное лицо ведьмы яркой улыбкой. Маленькие ямочки на щеках, которые делали ее облик чуточку детским и невинным. Мысли, образы и воспоминания сливались в Лане вместе с горящими в сердце чувствами. Благодарность, привязанность и капелька страсти. Но прежде всего щемящая душу нежность и желание защищать.

Отдавшись этим чувствам, Лана вцепилась в клинок двумя руками, за лезвие и рукоять, чувствуя, как по ладони стекают капельки крови. Она взывала к харгранке, чувствуя рядом столь же сильные чувства Азбдена. Мутант буквально боготворил свою спасительницу и без колебаний бы умер вместо нее. Его чувства были иными, чем у Ланы, скорее восхищение на грани обожествления, чем любовь.

***

Шелест алого шелка за границами восприятия. Здесь была пустота, вечная, неподвижная. Домен вне мира, на границе забвения, там, где время и пространство давным-давно остановились. Ее тюрьма и обитель. Не-место, где Королева Проклятых пребывала с начала времен.

Когда Спящие решили завершить первый цикл, чтобы не позволить Финниале впустить Разрушителя, Ульма была неподалеку. Она видела, как Первый Экзарх сразилась с Мариусом в Башне Конца и Начала. Страж пытался ее остановить, но девушка, поглощенная Долгом всего человечества, сразила его и, переступив труп, направилась к центру бесконечной спирали, созданной из чьих-то грез.

Даже обнулив цикл, переписав структуру реальности, Спящие не смогли ее уничтожить, только отбросить, заточить в слое пространства за границей нерушимых стен своей предвечной твердыни, где одинокая женщина с каштановыми волосами пребывала поныне, став вечным стражем в иллюзорном саду грешников на границе пустоты. Ульма не вмешивалась в эти события. Завладев Книгой Имен из гробницы Энима, она вырезала из нее собственное имя, а вместе с ним и привязку души к эфемерной обители, созданной Спящими.

Благодаря этому она никогда больше не станет рабыней для этих тварей, зовущихся эндорим. Лишь здесь, в высшей размерности Башни, она могла достичь этой цели, потому и прокралась вслед за экзархом, прежде чем Спящие навечно спрятали выход из сна за пределами мира. Это был рискованный план, но единственный, что ей оставался. И он сработал. Ведьма стала свободна по-настоящему, как и мечтала. Только вот… Она осталась одна.

Теша себя иллюзиями чужих жизней, Безымянная вглядывалась в засохшие ветви Древа Миров, скрытого в Башне. Каждая ветвь – чей-то мир, осколок их Сна, или скорее Кошмара. Выхода не было, все ветви были мертвы еще до рождения. Чтобы не впустить Разрушителя, желающего освободить обреченные души, Спящие поддерживали статус-кво, раз за разом перезагружая творение. Это было мгновение, растянутое в вечность, ничего не могло измениться, было лишь настоящее. Уже свершившееся. Предопределенное.

И лишь одна мечта не позволяла Ведьме перестать мыслить. Осознавать себя и этим поддерживать существование, будучи собственным единственным Наблюдателем. О той, кто ее освободила. Невозможном чуде, произошедшем вопреки всем возможностям и вероятностям. И поэтому, застыв в янтаре безвременья, Ульма Кроу ждала.

– Скромненько у тебя тут, – пролилось живительным дождем чье-то присутствие, – Ты бы шторы хотя-бы повесила.

Скрипнуло колесо и медленно, неохотно, стало вращаться. Посреди одиночества лишенная имени получила еще одного Наблюдателя. И ее субъективное время возобновило свой бег. Ошеломленная ведьма сделала первый вдох за долгую вечность и уставилась на парящее в пустоте аметистовое облако без штанов. Она была лишена формы, вероятно, даже не знала, как ее создать в этой размерности, но эту жгучую, дарующую жизнь страсть сложно было с чем-нибудь перепутать.

– Ты? – неверяще мысленно откликнулась ведьма. Воздух в домене закончился за один вдох, и она задыхалась.

– Ага. Я. За тобой, кстати. Ты ведь не думала, что я тебя здесь не достану? Нет, моя ведьмочка, ты сама назвала мне свое имя. И я никогда тебя не отпущу, – откликнулось облако, кружась на месте, здесь с пространством тоже была большая беда. – Ульма Кроу, пойдем домой! Мы тебя там все заждались.

– Да! – со всхлипом ответила ведьма и доверчиво потянулась к своей спасительнице из оков одиночества.

***

Домен вздрогнул, напрягая все силы. Лана устремилась выше, за границы представимого, к тому, где начиналось и заканчивалось всё. И, ощутив тепло узнавания, потянула его на себя со всей страстью обезумевшего демонического сердца. Оно обливалось кровью от боли. Лана быстро теряла силы, чувствуя, как всё вокруг покрывается тонкой корочкой льда. А за неё нерушимой хваткой истинной веры вцепился Азат, он, словно стальной канат, прочно связывал Лану с «реальностью».

Она шагнула в свой цикл, и незримая пелена порвалась. Холодное лезвие меча в сжатой руке сменилось теплом ладони. Резко распахнув неверящие глаза, среброволосая встретилась с таким же ошеломлённым взглядом.

– Привет, – хлюпнув носом, произнесла Алая Ведьма и, заревев, бросилась Лане на грудь.

Лана какое-то время сидела в обнимку с Ульмой, раскачиваясь и поглаживая её по спине. Но в итоге не выдержала:

– Ульма, меня всё это время мучает вопрос... Какого лешего там делал рояль?! Ну, в пещере, когда мы сражались с фарлангом.

– Серьёзно? Лана, это и правда первое, что ты хочешь спросить, после того как твоя подруга вернулась с того света? – всхлипнула Ульма, широко распахнув заплаканные изумрудные глаза.

– Ты знаешь... Да. Никак не могла это выбросить из головы весь долгий путь на поверхность, – легкомысленно, как и всегда, пожала Лана плечами.

– Ну… Его образ был наготове, я хотела что-нибудь сыграть, когда мы выберемся. Я, между прочим, отлично играю, правда-правда. А увидев того монстра, поняла, что это может и не произойти. Короче, я растерялась! – мило покраснев, ведьмочка вновь прижалась к Лане. А потом испуганно вскинула острые ушки и пристально вгляделась в тёплые, счастливые и человечные глаза подруги: – А меч Богоборца? Ты его не стала брать?

– Он у Айра. Ему не нравится, как эта штука на меня влияет, так что вне сражений он держит его от меня подальше, – шёпотом пожаловалась Лана, бросив взгляд на сотника, который спокойно курил рядом с дверью.

– У Айра? Но ведь никто… – воскликнула Ульма и часто заморгала глазами, когда Лана прижала к её губам указательный палец.

– Ага. Никто. Но он ведь не знает, что это невозможно. А потому делает каждый день. Без этого обыденного чуда я бы уже сломалась. Вот что значит быть настоящим рыцарем, – ответила сребровласка, влюблённо посмотрев на своего мужчину.