Текст книги "Прах Лангарда (СИ)"

Автор книги: Blackmourne

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Глава 16. Меч и слово

Глава 16. Меч и слово

…Яростный, многоголосый рёв разорвал тишину штолен, едва только отряд из семи человек вошёл под высокие своды девятого яруса. Среди многочисленных плавилен, груд шлака и гор угля в центре обширной пещеры угадывалась крупная, четырёхметровая тень. Тварь уже почуяла присутствие людей и плавно направлялась к ним. Фарланг напоминал хищную кошку, разве что с тем исключением, что эта киса была в холке высотой с дом, весом под несколько тонн и обладала тремя головами, сидевшими на длинных подвижных шеях.

Справа низко шипела пасть змеи, истекая ядом с длинных кривых клыков в алой, как цветок, пасти, в центре виднелся человеческий лик, искажённый гримасой мучений, его глаза были плотно закрыты, а губы зашиты. Левая же голова, издалека встретившая людей рёвом, была украшена пышной гривой и яростно сверкала светящимися в полумраке глазами цвета янтаря. Голова льва вновь издала бросающее в дрожь рычание, и монстр бросился вперёд.

Закованный в латы сотник ответил ему собственным боевым кличем и побежал навстречу, отвлекая внимание от расходящегося по пещере отряда. Трое охотников во главе с Совой были вооружены метательными копьями и сейчас быстро неслись вправо от входа, прикрываемые высоким стариком, сжимающим в руках длинную секиру из чёрной стали. Охотники хотели занять подходящие позиции во фланге чудовища, прежде чем рыцарь с ним столкнётся.

Две девушки, с волосами пламени и серебра, побежали влево. У них была своя задача. Ещё накануне битвы, спустившись на восьмой ярус и отдалившись от деревни, Ульма восстановила щит Айра и заодно подтвердила свою догадку. В этих проклятых местах реальность от кошмара отделял лишь тонкий слой, созданный Спящим как Наблюдателем. Любые искажения расслаивали и истощали его, посылая расходящиеся волны искажения по всей сети пещер. Воля – это колебания малой амплитуды, направленные внутрь, усиливая самого заклинателя. Магия самой Ульмы была иной, она была направлена вовне, делая сам окружающий мир мнимой величиной.

Тугие бурлящие потоки жгучего пламени обрушились сверху на готовящуюся к прыжку химеру, плоть твари на спине пузырилась и лопалась от обжигающего жара, взревев от боли, монстр бросился вперёд, в длинном прыжке уходя из-под жгучего шквала, его ужасные ожоги мгновенно исчезли. Но ещё прежде чем фарланг приземлился рядом с укрывшимся за щитом Айром, в него вонзились ветвистые белые молнии, заставляя мышцы чудовища бесконтрольно сокращаться в мучительных судорогах.

Химера на брюхе пронеслась мимо сотника и с громким грохотом впечаталась в высокую каменную плавильную печь, разнося её по кирпичику. Стены пещеры качнулись и заколыхались, покрывшись тонкой паутинкой трещин, сквозь которую проглядывали звёзды, реальность дрогнула и зашлась в агонии. Ведьма, желая действовать наверняка, взмахнула руками, и на голову поднимающегося монстра обрушился, жалобно и немелодично скрипнувший, возникший из ниоткуда большой деревянный рояль. Мир не выдержал этого удара, кошмар заклубился, пожирая незащищённых амулетами Энима девушек и заключая их в себя.

Этот слой Кошмара окутывал холодный, низко стелющийся над поверхностью туман. Сквозь него виднелись смутные тени, слышались далёкие удары молота, стон металла на наковальнях и низкий, пробирающий до костей гул. Но прежде чем до ушей Ланы донеслись эти звуки, она почувствовала боль. Нестерпимую, сводящую с ума, душераздирающую и мучительную. Крылья среброволосой качнулись за спиной, разгораясь фиолетовым пламенем, и она повернулась к отражению фарланга из реального мира.

Где-то рядом с ними вспыхивали фантомными тенями сцены из настоящего, Айр сейчас пытался сдержать натиск взбешённой твари, но Лана не могла отвести взгляда от покачивающегося, изуродованного ужасными шрамами тела. Там стояла женщина лет сорока, её руки были заменены на бросающие синие отсветы изогнутые клинки, а тело выглядело так, как будто было выпотрошено и сшито заново из лоскутов. Лишь лицо казалось почти нетронутым. Лицо, столь похожее на её собственное. Ярко-синие глаза невидяще взирали во тьму, её исказила судорога. Зашитый рот пытался распахнуться в мучительном крике.

– Это не фарланг… – донёсся до Ланы тихий шёпот Ульмы, что крали тени.

– Это Майне. Астер мне заплатит за это, – кивнула в ответ Лана и, выставив перед собой клинок, приготовилась к броску, но израненная женщина успела быстрее.

Синий кривой клинок оставлял во тьме алый отсвет ауры. Лана едва смогла его отразить, покачнувшись и уводя выпад в сторону. Противница двигалась невероятно быстро, следующий удар второго лезвия Лана приняла на кисть своей левой руки, не успевая уклониться. Её фиолетовая аура вспыхнула и бессильно рассыпалась, синее лезвие, начисто срезав ей ладонь, врубилось в плечо, рассекая мышцы.

Боль. Страх. Смерть. Свои и чужие слились воедино. Фиолетовым крылом откинув врага, Лана сразу же ударила колющим ударом хвоста ей в грудь, пробивая фигуру насквозь. Заревел воздух, из пылающей домны неподалёку вырвалось призрачное пламя, загудевший щит ветра, выставленный Ульмой, увёл его в сторону, а Лана едва успела выдернуть хвост из падающей фигуры, прежде чем его отсекли.

Прыгнув вперёд, среброволосая, нагнетая воздух, ударила вперёд крыльями, и ветер, поднятый ими, усиленный фиолетовой волей, резанул подобно клинкам. Изломанная фигура противницы дрогнула, разваливаясь на куски, и сразу же вновь собралась воедино, незамедлительно ответив ударом. Меч загудел, а женщин с серебристыми волосами отшвырнуло в разные стороны после того, как их клинки столкнулись.

Тень героини продолжала так же мгновенно залечивать любые раны. Нужно было что-то менять. Прошедшие годы не оставили шрамов на искалеченном теле, в котором всё ещё теплилась душа. Даже сейчас, судя по безумному взгляду, расколотым чувствам, призрачной надежде и страху, Майне продолжала сражаться за свой народ, ограждая его от ужаса из глубин. Но она уже давно не могла отличить своих от чужих, а в искажённом разуме застыл лишь исполненный ненависти крик.

– Отвлеку! Руку заживи! – коротко крикнула Ульма, и тело приближающейся Майне начало быстро нарастать кромкой синего льда.

Красная от жара дверца домны неподалёку задрожала, Лана прыгнула в сторону, пытаясь разглядеть в сизом тумане, куда упала её отрубленная кисть. Заметив её метрах в десяти от себя, среброволосая вихрем подхватила её и прижала к кровоточащей ране. Переполненное энергией сердце яростно засветилось, и кисть начала прирастать.

Очередной поток призрачного пламени из распахнувшейся домны испарил лёд и оставил на теле мёртвой героини глубокие ожоги, исчезнувшие в ту же самую секунду. Майне одним немыслимо быстрым рывком сократила два десятка метров до колдующей Ульмы и полоснула левой «рукой», ведьма едва успела уйти от взмаха перекатом в сторону.

Лана внимательно следила за тенями сотника и химеры, всего несколько долей секунды ей потребовалось, чтобы почувствовать темп боя возлюбленного. Чтобы сразить этого врага, им требовалось сражаться вместе, в унисон. Она чувствовала на себе его взгляд и понимала, что рыцарь сейчас отслеживает её волю. Взмыв вверх и распахнув крылья, она спикировала вниз на врага.

***

Взревев, Айр ударил щитом, отбросив в сторону змеиную пасть, львиная голова попыталась укусить открывшегося сотника, но в её глаз вонзилось, отбрасывая зелёные искры Воли, копьё, которое метнул Сова. Спустя мгновение дротик треснул и вывалился, а глаз твари восстановился. Бой ещё длился меньше минуты, но по спине сотника текли струи пота, он едва поднырнул под удар могучей лапы и ощутил, как тень аметистовой феи взмыла вверх. Они ударили вместе, одновременно. Алый бастард рассёк грудь химеры, оставив длинную рубленую рану, которая почти мгновенно сменилась глубокой колющей, из которой струями били потоки крови. Монстр зарычал и, крутанувшись на месте, едва не сбил Айра с ног ударом хвоста.

Рыцарь успел прикрыться щитом от следующего удара лапы. Восстановленный древним искусством грифон на металле и камень под ногами задрожали от гулкого удара, способного обратить обычного человека в лепёшку. Аура сотника вспыхнула и погасла, ему требовался всего один вдох, чтобы вновь укрыть себя, химера давать передышку не собиралась.

Айр понял, что не успевает уклониться от змеиного броска длинных клыков, но в уязвимую глазницу монстра, как кометы, вновь вонзились сразу три метательных копья, истекающие Волей Охотника. Она была менее разрушительна, чем алая Воля Воина, но такие направленные атаки почти невозможно отразить, и били они без промаха. Монстр опять взревел, Сова подгадал верный момент, и, хотя дротики исчезли, змеиный глаз вытекал через длинный рубленый порез, оставленный клинком Ланы на той стороне.

Поодаль что-то бешено проревел Зуб, Айр заметил, как сквозь трещины в стенах вниз на холодный камень пролилась чернильная тьма, порождая пару десятков искажённых чудовищ, им навстречу уже бежал лютый старец, замахиваясь секирой. У Айра не было даже мгновения, чтобы сделать вздох. Он держал один и тот же темп с возлюбленной.

Уклонившись от удара лапой твари, которая снесла печь у рыцаря за спиной, Айр звучно крикнул и ударил колющим выпадом, целясь в женское лицо в центре. Удар достиг цели, разрубив щеку и обнажив прятавшиеся за ней человеческие зубы размером с голову. Мгновение спустя рана расширилась, почти полностью снеся левую сторону лица и порвав губы на лоскуты. В этот момент огромные голубые глаза на человеческом лице химеры распахнулись, заставив воина замереть от невыносимой боли, а низкий, хлюпающий, расползавшейся плотью голос произнёс:

– Мой меч. Мой враг. Отдай!

Всё тело химеры вспыхнуло яркой алой аурой, огромная передняя лапа взлетела вверх и почти мгновенно рухнула на рыцаря, камни пола брызнули во все стороны. Айр успел увести щитом удар вскользь, но сила атаки была такова, что его аура мгновенно погасла, а самого воителя отнесло на десяток метров назад. Лишь немыслимая стойкость позволила ему остаться на ногах, но мышцы уже предательски ныли, а кости противно скрипели. Пылающая Волей химера прыгнула вслед, она истекала кровью и ихором из оставленных ран, но рыцарь ясно видел, что на него несётся воплощённая смерть.

***

Лана почти успела. Почти. Ей не хватило толики мгновения, чтобы отбросить Майне в сторону от Ульмы. Но сейчас среброволосая с ужасом узрела, как два кривых клинка насквозь пронзили грудь харгранки. До того как лезвия порвали бы ведьму на две части, в обнажённую, покрытую шрамами спину врага вонзился аметистовый меч, пронзив насквозь.

Вырвав лезвия из красноволосой, Майне крутанулась на месте, отражая следующий выпад Ланы. Сейчас её обезображенную грудь украшал длинный, истекающий багровой влагой рубленый шрам. Лана взмахнула крыльями, отшвырнув противницу на несколько метров, медлить было нельзя. Чтобы помочь ведьме, нужно было поскорее прикончить монстра.

Сребровласка, пославшая поток Воли в ноги, прыгнула, ускорившись за счёт крыльев, и рубанула по человеческому, всё ещё красивому лицу. Длинный багровый порез лишил Майне левого глаза, но та, не замедляясь, сразу же взорвалась серией атак, усиленных Волей. Её мечи танцевали и плели сеть смертоносных ударов, но опытная воительница уже успела понять этот ритм, благодаря чему могла сражаться со своей прабабкой почти на равных.

Колющий выпад в ногу Лана отвела лезвием своего меча, от рубящего в плечо уклонилась, а под режущий, направленный в живот, подставила левое крыло, усилив его Волей и скривившись в ожидании боли. Спустя мгновение удар пробил её ауру и срубил кости, превратив крыло в обрубок. Тёмная ненависть заполнила её сердце, когда краем глаза Лана заметила тоненькую фигурку Ульмы, лежавшую в луже крови. Ланнард потянулся к ней и сребровласка с радостью зачерпнула его силы. Плевать было на предстоящую цену этого дара, бесцветная Воля сдавила ей сердце и окутало тело. Сейчас ей нужно было все, ради того чтобы выжить и победить. Отбив следующий удар врага жёстким блоком, среброволосая взмахнула свободной левой рукой, в момент удара обратившейся чудовищной лапой, и атаковала, целясь когтями в голову Майне.

Пять аметистовых лезвий сорвали кожу с лица, разорвав губы, а швы на них разошлись, широко раскрыв рот, то, что осталось от великой воительницы прошлого, качнулось. А затем издала жуткий, наполненный десятилетиями агонии крик, усилив его Волей. Лану отбросило назад на пару десятков метров, срывая её ауру и дробя тонкие кости крыльев, которыми она успела прикрыться. Досталось и рукам, она ещё в полёте не смогла удержать меч в сломанных пальцах, и тот зазвенел, высекая из каменистой поверхности искры.

Упав на спину, сребровласка прокатилась и остановилась рядом с умирающей красноволосой. Та из последних сил подняла руку и отбросила потоком ветра шатающуюся фигуру прародительницы в сторону мерцающего силуэта химеры. А потом их накрыла тень сотника с вздёрнутым вверх клинком.

***

Боль разрывала тело, когда Айр вскинул меч, решив поставить всё на один удар. Слова твари и ведьмы слились в его сознании воедино, а время почти остановилось. Заметив, что призрак и как будто замершая в прыжке химера оказались на одной линии, рыцарь сделал шаг вперёд и резко опустил клинок, разрубая воздух. Он проревел всего лишь одно имя:

– Лаветт!

Древний полуторный меч ответил вихрящимся потоком потайной Воли. Пробудившийся неистовый ураган смыл и раздробил на части фигуры химеры и древней воительницы, уносясь дальше к стене дрогнувшей пещеры. Высвобожденный гнев, что копился клинком множеством десятилетий, на десяток метров рассёк камень, постройки и несколько десятков порождений кошмара, оказавшихся неподалёку. Заходящий в спину твари Сова в последние мгновения, подчиняясь интуиции, успел отпрыгнуть в сторону и юркнуть за огромную наковальню из чёрного металла, спасаясь от каменной шрапнели, которую взвил удар Айра.

В то мгновение, когда призрак химеры порвало на части, прежде чем рассыпаться на осколки, вновь услышавшая своё настоящее имя прародительница попыталась улыбнуться изорванными губами. Её мечта осуществилась, она получила столь вожделенный удар собственного меча. Лана ощущала её печальное спокойствие, пока последний хрустальный осколок не исчез, замерцав в белёсом тумане. Плача от страха и боли, опираясь на сломанные руки, среброволосая подползла поближе к Ульме и попыталась обнять ведьму за плечи.

Изумрудные глаза уже затуманились от кровопотери, оба лёгких харгранки были пробиты, и она медленно проигрывала битву за каждый следующий короткий вздох. Любимая подруга на глазах угасала. Бессильный крик сотряс только начавшие заживать рёбра, Лана сжала хрупкие плечи, яростно, до боли, желая отдать часть своей жизненной силы.

Но чуда не случилось. Ульма прикрыла глаза, вспоминая все те яркие и бесценные радости, что подарила ей Лана. Ей было безумно жалко их терять, вновь погружаясь в безразличное ничто, ставшее её вечностью. Вне времени, вне пространства, без ориентиров ей было не найти дорогу назад в этот цикл. Судорожно сделав последний вдох, она вырвала себя и Лану в реальность. И вспыхнула, рассыпавшись на сотни затухающих огней. Вместе с ней в ничто возвратилась и большая часть снаряжения Ланы, оставив рыдающую навзрыд девушку совершенно обнажённой.

Айр мгновенно всё осознал и взревел от ненависти. Сейчас было не до утешений, бой ещё продолжался. Многочисленные твари из кошмаров медленно окружали троих охотников и яростно, как берсерк, воющего старца, крушившего их взмахами секиры, как косарь – спелую рожь. Выхватив из своей сумки длинный плащ, рыцарь накинул его на Лану и побежал к сражающимся, перепрыгнув через остатки разбитого рояля, что превратились за спиной воина в прах.

Чувствуя обжигающий жар во всём теле, расходящийся от сердца, Лана проклинала своё промедление. Из-за него та, кого она желала защитить всем сердцем, сама спасла её и теперь оказалась недосягаемо далеко. Решительно сбросив плащ, дающий ощущение защищённости, Лана медленно поднялась на ноги во весь рост. Сердце уже затухало, но в нём всё ещё пылали остатки силы, как и в крыльях. Она взмыла вверх, чтобы мгновение спустя фиолетовым огненным шаром обрушиться на омерзительных порождений, разрывая их на части ударами хвоста.

Боль и ненависть переполняли сердце, она сорвалась, заходясь в неистовом, похожем на карканье смехе. Голыми руками серебряная фурия рвала омерзительных аберраций на части, потоки ветра, поднятые её крыльями, разбрасывали их останки по всей округе. А затем всё кончилось. Мгновенно и без предупреждения, все твари пропали, а позади Лана ощутила безразличное, обрекающее давление.

Повернувшись всем телом, она взглянула в отсветы далёких звёзд, скрытых в бездонной тьме на месте лица Спящего. Трещины в стенах медленно сходились, запечатывая кошмар от одного его присутствия. Судорожно вздохнув, пытаясь унять страх, девушка всё же решила сначала уточнить:

– Фарланг… Ты создал «это» из Майне? Твоих рук дело?

Пребывающий за пределами человечности эндорим на миг дрогнул от яростных отсветов пламени взгляда. В этих глазах почти пробудилась ненависть, истинная, обрекающая. Что будет, если два аспекта небытия сойдутся в одно? Мгновенные размышления воплощения Информации были прерваны немым, безмолвным предупреждением, пришедшим откуда-то свыше, за пределами времени, где пребывала его настоящая суть.

Он видел застывший, почти безграничный кристаллический океан на границе полой звезды, поглотившей всё сущее. Искателей, следующих за Долгом и Волей, вопреки времени и законам, по правилу Разрушителя. И её, ту, кто однажды бросит вызов самой Пустоте, чтобы достичь Безымянной. Забытой, вычеркнутой из сути мира, уже даже сейчас, в настоящем. Но правила были нарушены рождением новой концепции – Чуда. Разрушительницы основ во имя спасения и искупления. Воплощения самого первичного хаоса, противоположного его порядку.

Мгновенно всё осознав, Логос отстранился. Невозможная, немыслимая, нелепая надежда зажглась тысячами огней. И он снизошёл до ответа, чтобы избежать агрессии со стороны этой пары: голой, залитой кровью девицы и нависающего позади железного исполина. Сейчас они были слишком слабы и не представляли угрозы. Но были очень важны в дальнейших планах хранителя Знаний.

Айр и Лана узрели ровные ряды рыцарей, пламя, пожирающее крепость Красной Лиры, и воплощение Астера с мечом Байрна Грейсера в груди. В момент, когда первый аватар разлетелся на части, а воля Повелителя дрогнула, из казематов Лангарда с безумным воем освободилась стенающая женщина. Собственными силами вырвав свою душу у демона, она вернулась во тьму, следуя последним обрывкам желаний и мыслей. Оберегать и защищать.

Лана отступила на шаг, уткнулась спиной в холодный металл, обернулась и увидела Айра. Мужчина флегматично вновь её завернул в плащ, словно перед ними не нависло ужасающее присутствие спящего бога. Затем пригладил слипшиеся от крови волосы и перевёл застывший изумрудный взгляд на лик космической пустоты.

– Благодарю за исчерпывающий ответ, – холодно бросил он, словно раздражающему собеседнику на званном приёме. – Надеюсь, вы не испытываете к нам претензий за то, что мы оборвали её мучения?

– Ты сам мог это сделать! – прорычала сребровласка Логосу, едва не срываясь на крик. – Такой могучий. Всезнающий. Мудрый. Почему ты не спас одну-единственную женщину, что сражалась за других? Даже после собственной смерти! Всегда!

– Лана. Прекрати. Пойдём, – осторожно бросил Айр, настороженно всматриваясь в движения плавающей над базальтом тени. Лотаринг пока не ощущал агрессии, но всерьёз опасался, что их обоих размажут раньше, чем он успеет её защитить.

– Прекратить? Хорошо, никаких истерик, обещаю, – усилием воли взяв себя в руки, ответила девушка, перестав дрожать в его руках. – Но я кое-что скажу тебе на прощание, Логос. Если есть зло, то должно быть и добро, верно? То, что защитит слабых от сильных. Но что делать людям, если нет и его?

Сребровласка вскинула голову вверх и вгляделась в тьму над сводами подземелья, откуда она чувствовала внимательный, лишённый личности взгляд Нездешнего, а затем холодно прошептала, сливаясь с Ланнардом:

– Остаётся только создать это «добро». Так, как можем, как умеем. Что посеешь, то и пожнёшь, понимаешь, а, древний бог?

На миг ей показалось, что она ощутила в Логосе что-то похожее на сожаление. Не обычное и понятное человеческое чувство, а сродни досаде на допущенную в расчётах ошибку. А затем его тело обернулось в плащ пустоты и истаяло в мраке.

Когда Спящий исчез, Лана устало уселась на вывороченный камень. Последняя вспышка гнева выжгла её без остатка. Айр присел позади, чтобы она могла опереться о его широкую грудь, и обнял руками, словно желая защитить от всего мира.

– Вернёмся в деревню. Тебе надо отдохнуть, – тихо сказал он подруге, плотнее запахивая на ней плащ.

Трое охотников и Зуб смотрели на них со смесью ужаса и восхищения. После этой битвы о странниках пойдут байки и пересуды. Только Лане было плевать. Надо было закончить дело. Она решительно ответила сотнику:

– Нет. Я пойду в Гробницу Энима и заберу клинок.

– Вот прям так, израненная, с голой жопой, да к Первому Королю? Давай-ка сначала всё же передохнём и приведём себя в порядок, а затем нанесём визит его почившему величию, как положено, – покачал головой рыцарь.

– А если ещё какая-то лютая херь случится? Со мной иначе не бывает. Поделишься своими шмотками, и пойдём. А ещё я есть хочу, и мне за тебя страшно… – Лана избегала смотреть в глаза Айра, но тот нежно взял её за подбородок и, приподняв лицо, ласково поцеловал. И только тогда её отчаяние лопнуло, она бросилась к нему на грудь и безутешно зарыдала.