Текст книги "Последний спектакль (СИ)"

Автор книги: Безупречное алое цветение

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Гермиону бросило в озноб, когда она вспомнила о незнакомце. Кто-то приходил к Снейпу. И об этом человеке ей не следовало знать. Более того, в школе ходят министры и хотят вручить Снейпу премию, в которой ему часто отказывали в прошлом году. Ну не абсурдно ли?

Гермиона снова закусила губу и собрала тяжелые локоны в хвост.

Кто ходил в кабинете Снейпа? Ребенок ли? Позабыв о том, что хотела извиниться, она принялась выкидывать различные версии вслух.

– Допустим, там был ребенок? Откуда он? Неужели у профессора есть дети? Была и женщина? А может, тот самый голосок и вовсе принадлежал ей? И директор Макгонагалл знает о существование подобной особы, иначе как она смогла бы манипулировать профессором? Тот бы быстро избавился от обузы и не ввязывался бы в манипуляцию. Значит, он либо в долгу перед этой женщиной, либо эта женщина слишком дорога ему. Так стоп! Гермиона, с чего ты взяла, что это женщина? Это мог быть и ребенок, эльф, говорящее животное или вовсе предмет. Да всякое могло там быть! Другой вопрос: зачем Снейпу прикрывать своего гостя?

Гермиона нахмурилась и накинула мантию, но тут же подскочила, как только ее взгляд упал на циферблат часов.

«Черт!»

Сию минуту дверь захлопнулась за ней, а её пятки сверкали по коридору и вниз, к Выручай-комнате.

Когда она открыла дверь, навстречу ей рванул ветер, взявшийся будто из ниоткуда. Подол мантии забился в сквозняке. Задрожали занавески. Запыхавшаяся и растрёпанная, она довольно долго не отвечала на веселые вопросы Минервы и вглядывалась в темный угол, откуда на нее смотрел надменный профессор Снейп. Она видела, как его пренебрежительный, холодный взгляд рассматривает ее лицо, как губы искривлены в усмешке, будто говоря: «Вновь опоздание, мисс Грейнджер. Вы всех нас разочаровали…» – и как небрежно он перелистывает сценарий, не отрывая глаз от нее.

– Мисс Грейнджер, я рад, что вы закончили со своим проектом и так быстро вернулись к нам! – Мистер Шарль хлопнул в ладоши. – Я уж было подумал, что вы взяли пример с профессора Снейпа. Боюсь, что в скором времени каждый заведет привычку пропускать занятие, и тогда мы не сможем собраться всем составом, что крайне важно…

Минерва улыбнулась и проговорила важным тоном:

– Читаем сначала! Все-все-все, сначала, теперь с мисс Грейнджер.

По залу пронеслось разочарованное мычание. Профессор Трелони молчала, полностью погрузившись в сценарий. Лоб ее периодически хмурился, а стеклышки в очках то и дело сверкали каждый раз, когда она наклоняла голову, чтобы дочитать последнюю строку.

Пока все рассаживались по местам, Макгонагалл тихо заметила:

– Мистер Шарль, а что здесь делают актеры, не участвующие в первых сценах? Может, отпустим их?

Мистер Шарль очаровательно улыбнулся, и у его глаз появились глубокие морщинки. Он поправил подтяжку на плече и сказал:

– Должны присутствовать все, это сблизит наш актерский состав. Создастся дружеская атмосфера.

– Мистер Шарль, возможно, вы еще не в курсе, но профессор Трелони не самая лучшая персона для поддержания «дружеской атмосферы».

Гермиона присела на край стула и вытащила сценарий. Но прочесть его ей так и не дали. Сивилла Трелони резко вскинула голову. Нахмурилась. В очках отражался блеск парящих в воздухе свечей.

– Кому уж не место здесь, мистер Шарль, так это профессору Макгонагалл. Она не участвует в спектакле, не обучает актеров и нисколько не сплочает наш коллектив.

Гермиона зажмурилась, сдерживая улыбку и догадываясь о сцене, которая неминуемо наступит после тишины. Довольно долго Минерва молчала и поджимала свои тонкие губы, но вскоре, будто подавив гнев, спокойно проговорила:

– Сивилла, я директор, любящий школу. Мне, как и всем вам, хочется победить на театральном фестивале, и я хочу видеть каждый наш успех. Считайте меня первым зрителем.

Мистер Шарль мягко улыбнулся и кивнул.

– Именно поэтому мы победим. Наш коллектив дружен! Для любого актера это важно, и, как я уже говорил…

Но его перебил мягкий, хриплый голос.

– Я согласен с профессором Трелони, директор. По-моему, ребята еще не готовы выступать перед публикой. Пускай, эта публика – вы. Не забывайте, что сегодня первая читка, а это даже не игра.

Трелони закивала и странно посмотрела на Гермиону, а затем потерла пальцами, будто растирала пыль меж всех пяти подушечек.

Гермиона же этого не замечала, она с ожиданием наблюдала за тем, что же скажет профессор Макгонагалл. Но та молчала.

– Отличная идея, профессор Снейп! – воскликнул мистер Шарль. – Мисс Грейнджер здесь. Мы можем начинать игру! Сразу к репетиции. Кому нужны эти читки? Открывайте сцену!

На мгновенье тихие разговоры прекратились. Повисла пауза. Эмоции Снейпа не читались. С молчаливой Минервы он медленно перевел взгляд на Шарля, а затем резко посмотрел на Гермиону. Она затаила дыхание. В комнате пропал сквозняк, будто Выручай-комната подыгрывала всеобщей атмосфере. На это профессор закатил глаза.

– Я докажу вам, что они не готовы играть, мистер Шарль. Давайте быстрее покончим с этим фарсом.

Он схватил свободный стул и поставил напротив Гермионы. Сев, Снейп широко расставил ноги, не оставляя партнерше никакого иного выбора как сжать колени и впечататься в спинку стула. От его холодного взгляда становилось не по себе. Он изучал её растерянное лицо, выбившиеся из хвоста прядки, румянец, будто паук, собирающийся пообедать. Гермиона затаила дыхание. Ей казалось, что сделай она хоть одно неправильно движение, как неминуемо в горле появится трещина от сильных ударов сердца. Снейп опустил ладонь на хрупкое плечико. Пускай кожу от его теплых пальцев отделяла блузка и мантия, Гермиона не чувствовала никакой защиты. Щеки зажгло стыдом. Сильные пальцы перешли лаской на шею, коснулись пульсирующей венки. Она отвела глаза.

– Смотрите на меня.

Самое страшное началось секундой позже. Снейп так же неотрывно глядел на нее, но в черные глаза будто пришла весна. Все быстро оттаивало, теплело. Неприятное чувство ушло, и у Гермионы появилась тяга. Теперь сколь сильно она не пожелала бы отвести взгляда, ей не удалось бы. Он входил в образ, и это завораживало.

«Это игра. Профессиональные отношения», – напомнила она себе.

В темных глазах мелькнула растерянность, Снейп приоткрыл губы. Ему хотелось задать вопрос, и Гермионе даже показалось, что она догадывалась какой. О том самом случае, за который он получил пощечину, о той самой пятнице. Но так лишь показалось. Он просто играл.

В какой-то момент Гермиона повторила за ним – приоткрыла губы. Захватило дух. В его расширенных зрачках тотчас вспыхнул демонический огонь. Мысли путались, как при мощной медитации. Она расслаблялась, ощущая незнакомый жар.

Снейп медленно наклонился к ее лицу. Губы сладко закололо, когда он посмотрел на них.

Покрасневшая Гермиона не знала, куда себя деть. В теле появилось необычное напряжение. Сбежать она не могла, а пошевелиться – боялась.

Профессор не останавливался и продолжал наслаждаться её провалом, а вместе с тем и поражением Шарля.

Когда он склонился совсем близко, к губам прикоснулось легкое, теплое дыхание. Он медленно улыбнулся. Их взгляды встретились, и живот скрутило как в свободном падении. Она дернулась, но он зажал её колени.

– Северус! – прошипела Минерва, и гипноз прекратился. Гермиона будто вынырнула из пучины. Все вдруг резко похолодело, воздух сделался морозным. Магнетизм исчез.

– Один – ноль, профессор, – проговорил нехотя Шарль и дернул плечом, – пока лучше просто читать. Но вам двоим, – он указал на Гермиону и вставшего Снейпа, – нужно остаться после пар.

Снейп сухо кивнул и вернул стул на место.

На читке все старались читать с выражением, но, после случая со Снейпом, никто лишний раз не бросал на него взгляда.

Когда репетиция подошла к концу, в дверь застучал чей-то мощный кулак.

– Это рок, Минерва, рок! Не нужно было… не нужно!!! – запищала Трелони, а затем её голос сошел на бас:

– Любопытство спровоцирует еще три убийства! Ложь заведет в тупик! Грядущий праздник обернётся болью!

Сивилла замотала головой и сняла очки, сжала переносицу.

– Что случилось?

Все молчали. Хагрид открыл дверь. В его глазах стояли слезы, в рука была газета.

– Я н-никогда не любил этого мальчишку, но д-даже он не заслужил смерти! И особенно такой! Бедный Драко!

Гарри разинул рот и побледнел. Рон сжал его плечо и поджал губы. Трелони молчала. Остальные качали головами. Те, кто знал Драко лично, отказывались верить. Эта минута была единственной, когда равнодушие покинуло лицо профессора Снейпа. Он стоял снова в тени и смотрел в пол, как в пустой колодец. Когда он почувствовал внимание Гермионы и посмотрел на нее, она увидела осколки воспоминаний в выражении его глаз, полных жизни, боли и эмоций.

Он молча вышел. Репетицию прервали.

Комментарий к Первая смерть

Мои дорогие, а вот и новая глава) Сессия сессией, а писать нужно всегда)))

Поздравляю нас с приближением лета! Совсем скоро начнутся каникулы и отпуска и обновлений будет больше! Ура!!!

Спасибо, что поддерживаете меня и не пропадаете) *сердечки*

Эксперимент со свободным полетом фантазии продолжается. Снейп начинает наглеть. Несколько раз одергивала его от слишком поспешных поступков относительно Гермионы (не сдавайте меня белым халатам пока, интересно же))) Он мне ставит ультиматумы! Пришлось идти на компромисс))))

Будет козлить дальше, пропишу план, а может, выпорю его) Что думаете?)))

========== Дружба, сэр? ==========

Газетная вырезка гласила:

«<Первая трагичная смерть после войны. Начало октября покрыло городскую улицу прахом известного ученика Хогвартса!

Сегодня днём около 16 часов загорелся шестнадцатый дом на Сан-Стрит. Пламя за считанные секунды поглотило весь первый этаж, а после перешло на второй и коснулось крыши. Погиб выпускник Хогвартса – Драко Малфой. Очевидцы сообщают, что причина пожара в поджоге. По их словам, злоумышленник использовал одно из заклинаний пиромантии*. Ведётся следствие.

Репортёр Дж. Уилс.»

Гермиона встряхнула газету, напрасно надеясь, что «Пророк» выдаст новую информацию или сообщит, что вышла ошибка и Драко жив. Колдограмма тряслась, но ничего не менялось. Из горла вырвался вопль. Она откинула газету и зажмурилась. Если бы не помощь Рона, она ещё долго не выходила бы из Выручай-комнаты. В такие тяжкие минуты, позабыв за лето боль утраты, тяготы войны, Гермиона чувствовала дыхание смерти, что костлявая покинула их не навсегда, что она рядом. Её надежды рванулись желанием остаться в волшебной комнате, отыскать спасение в ней, но директор Макгонагалл потребовала разойтись по покоям, а мистер Шарль придержал дверь.

Поскольку в гриффиндорской гостиной поднялось бурное обсуждение новости, Рон и Гарри уволокли Гермиону в её спальню. В уютной обстановке, после горячего какао и дружеской поддержки к ней пришёл сон. Друзья решили остаться с ней, а спустя час постучалась эмоционально выжатая Джинни. Гарри и Рон позаботились о девушке и уложили рядом со спящей Гермионой. А сами так и не сомкнули глаз.

Три дня в школе стояла тишина. Репетиции отменили, занятия проходили сыро и никудышно. На речь Макгонагалл, посвящённую памяти Драко Малфоя, Снейп не пришел. Он не являлся на занятия и сидел в комнатах. Гермиона почти его не видела, да и что можно различить сквозь мутную пелену слёз?

Когда Гарри узнал о времени похорон, вопросов не возникло. Все четверо друзей, облачившись в чёрное, поехали на местное магическое кладбище. В тот день ярко светило солнце, но даже оно не могло придать здоровый вид Гермионе. Нельзя выглядеть счастливо тому, кого коснулась потеря одногруппника. Пускай, Драко и она не особо ладили, но он был частью её жизни, милым сорванцом с паршивым характером и просто коллегой-старостой. Да, в обществе ему находили мало оправданий и хотели судить, как только он окончит Хогвартс, но она видела по боли в его холодных глазах, как он раскаивался.

Они искали толпу и не находили. В середине кладбища, меж аккуратно посаженных деревьев, вырисовывались высокие мраморные памятники, пускавшие короткие тени на зелень газона. На одном, особенно изящном и утонченном, были выточена буква «М» и родовой Герб Малфоев. За ним стояло две фигуры в чёрном и старый морщинистый колдун-священник. Рон прищурился, не поверив, что с Малфоем прощаются лишь мать да крёстный.

– Разве так отпевают аристократов?

Гарри шикнул ему, раздражаясь:

– После войны их лишили статуса, отца упекли в Азкабан, а вопрос с оправданием Драко так и не решили.

Рон покраснел. Джинни участливо сжала руку Гарри и стёрла слезу. Вдали завывал ветер, а колдун опускал невербальной магией гроб и запечатывал душу от тёмных сил. Потерявшая единственного ребёнка Нарцисса Малфой старалась не дать слабину. Её лицо имело меньше жизни, чем изваяния, украшающие кладбище. Рядом стоял профессор Снейп и скупо сжимал её плечо. На лицах обоих запечатлелось грустное смирение. Как только ребята приблизились к могиле и почётно кивнули, Нарцисса вздрогнула, будто где-то раздался звон писклявого колокольчика. Она нахмурилась, посмотрев на них, и отвела глаза, а Снейп холодно и совсем не дружелюбно сверлил их взглядом, словно это Рон и Гарри поджигатели и наглецы, пришедшие на похороны своей же жертвы.

Чувствуя глубокое одиночество и совсем не замечая внимательного взгляда, Гермиона обняла себя руками и поджала губы. Слёзы вновь покатились по горячим щекам.

«Смерть забрала ещё одного».

– Прощай, Драко, – прошептала она хрипло и бросила горсть земли. Джинни сделала то же самое, но больше по мотивам этическим, нежели душевным. Начинающую актрису интересовала внешность аристократки и манера элегантно держаться даже в горе. Рон одёрнул её и поник головой. Подул тихий ветер, и священник закончил ритуал.

Снейп молча привлёк к себе Нарциссу и обнял, она уткнулась в его грудь, и плечи её задрожали. При их виде что-то неприятное тронуло Гермиону. Чувство вязкое и непонятное поселилось по соседству со скорбью внутри. Девушка утёрла слёзы и поймала на себе пристальный, нечитаемый взгляд профессора.

– Северус… Ты приходи почаще… Я… Мне нужно побыть одной. Извините! – прошептала миссис Малфой и аппарировала. Своим уходом она завершила похоронную процессию. Старик вскоре ушёл, но Гермиона не отходила от свежей могилы. Она наколдовала белые розы и украсила сырую землю. Когда Рон тихо встал за спиной и принялся ожидать её, Гермиона хрипло прошептала:

– Не сейчас… Я хочу попрощаться с ним. Рон, ты не представляешь, как мне стыдно, что я ударила его на третьем курсе, как ненавидела его и обзывала… Мне всегда казалось, что я нравилась ему… – Гермиона покачала головой и шмыгнула. – Я хочу съездить ещё на одно кладбище, идите без меня…

Ей не ответили, и когда девушка закончила, встала и обернулась, то увидела Снейпа, наклонившего голову к плечу и рассматривающего её.

– На какое кладбище, мисс Грейнджер? – низкий голос хрипел, будто обычно профессор постоянно прилагал усилия, чтобы звучать как до войны.

– Не говорите, что вам неизвестно, сэр, – прошептала она скупо и кивнула, заканчивая беседу. С этим Снейп не согласился и снова преградил ей дорогу.

– Поясните.

Рассердившись, Гермиона сверкнула глазами и процедила:

– Я думала, вам хватит такта не заводить эту тему в таком месте, но даже сегодня, в день похорон, вы, профессор, умудряетесь жалить меня. Знайте, это хуже злодейства. Это низость, сэр.

Его длинные пальцы сомкнулись на запястье, он мягко привлёк её к себе и строго посмотрел.

– Возможно, мне стоит вас больше спрашивать на уроках, так как вы разучились отвечать на вопросы, мисс Грейнджер. Повторяю: о чём вы говорите?

Гермиона вскинула голову. В её глазах стояли слёзы.

– Я о родителях и о том, как вы заметили, «мелком событьишке», которое не заслуживает вашего внимания и за которое вы меня вышвырнули за дверь.

Произошёл резкий рывок, земля исчезла под ногами, а её магией толкнуло к нему. Профессор на инстинкте крепко обнял маленькую, трогательно беззащитную фигурку и уже через мгновение они оказались в одном из парков маггловского Лондона. Гермиона тотчас отскочила от него и сжала кулачки.

– Вы не имели права разлучать меня с друзьями!

– Нам нужно поговорить. В ваших глазах стоит боль, и эта боль не столько скорби по Драко, сколько отчаяния и безысходности от потери кого-то ещё. Кого-то близкого. Ваши слова не ясны мне, хоть щека и помнит вашу руку. Я желаю понимать причину конфликта, так сказать, во имя профессионализма и будущего спектакля. Вы же постоянно настаиваете на плюсах взрослого разговора.

– Хотите знать?

– Да.

Гермиона обхватила плечи руками и ссутулилась. Она вспомнила те дни, когда к Снейпу возвращалось сознание после комы. Они понемногу говорили, в основном на нейтральные темы. Со временем рана зажила, и в пятницу, перед выпиской, в тот роковой день, он выставил её за порог больничной палаты, не поддержав, не оказав малейшей помощи.

– В ту пятницу, когда вы накричали и обвинили в незнании души человеческой, мне сказали, что нашли тела моих родителей, профессор. Вы даже не разобрались, что к чему, и в придачу посмеялись надо мной.

Он приоткрыл губы и нахмурился. Тот день навсегда оставил отпечаток в его сознании. Тогда выяснилось, что Поттер разболтал о грустной истории одного двойного шпиона и любви к Эванс, а она, Гермиона Грейнджер, скрывающая от него все две недели правду, пришла к нему и завела шарманку про вечную жизнь, душу и потерю близких. Неудивительно, что он воспринял всё на свой счёт. Он сглотнул тяжёлый ком в горле, от которого, казалось, шрам на шее разойдётся, и промолчал.

Он долго вглядывался в её стеклянные глаза, пока наконец не сказал:

– Примите мои соболезнования. Мисс Грейнджер, я не знал и едва ли надеюсь на оправдание, однако, я не хотел высмеять вас. Простите.

В одну секунду буря эмоций утихла в её душе. Увидев в его глазах не стандартную прохладу и закрытость, не насмешку и не презрение, но настоящее раскаяние и даже боль, она растерялась и смутилась.

– Получается, я влепила вам пощёчину…

– Считайте, что мы квиты, – сразу сказал он, решая свести к концу разговор, и протянул руку. – Предлагаю нейтралитет, мисс Грейнджер.

Гермиона посмотрела на вздутые вены на бледной широкой кисти, на острые костяшки и изящные длинные пальцы и неуверенно вложила в ладонь свою ручку, раза в два поменьше.

– Вы, должно быть, имели в виду дружбу, сэр? – проговорила она и неуверенно улыбнулась.

Он сжал ладонь.

– Переигрываете, мисс Грейнджер.

Что ж, она пыталась получить максимальную выгоду. Да и дружба с ним ей не была нужна. Поддержка и наставничество когда-то после войны – пожалуй, но не дружба. Тем более она видела в нём много шкафов со скелетами, и один из них угрожал Хогвартсу. Во всяком случае, так ей казалось.

Спустя неделю ленту траура сняли со статуса Школы. За это время Гермиона обнаружила, что совсем позабыла обязанности старосты, за что и получила два выговора от Минервы. В подобных вопросах та воплощала собой исключительную и непоколебимую строгость. Благо, Джинни не теряла головы. Когда Гермионе стало плохо, она утешала всех в гриффиндорской гостиной, она поддерживала остальных и успокаивала. Ей Минерва выписала значок и добавила баллы, которых лишился гриффиндор за «халтуру» старосты.

Так что гриффиндор был в плюсе, а Гермиона приходила в себя. Чтобы не думать о грустном, девушка решила разгадывать тайну витража. Придя в общую гостиную, чтобы обсудить будущие экзамены, Гермиона уселась за стол и стала ожидать всех, и пока она это делала, то без устали выстраивала схемы в тетради.

– Вы не видели мою заколку? Мне её дядя подарил! Там был сапфир! Магический! – проговорила Лаванда и заглянула в вазу на полке камина.

– Посмотри где дрова. Обычно там всё теряется, – крикнул Рон и продолжил с умным видом читать газету. В отличие от «Пророка», «Ньювс Надлондон», принадлежащая Йоркширу, изобиловала добрыми вестями.

– Мион, а что за школа «Красоты и изящества» какой-то Клэр Цион? Знаешь такую?

Гермиона отрицательно покачала головой и прикусила кончик язычка, продолжая штурмовать задачу.

Рон вздохнул.

– А они будут участвовать в нашем фестивале?

– По-моему, да. Это дурацкое название я уже где-то читала…

Рон хмыкнул:

– Ещё бы! «Школа «Красоты и изящества» заняла первое место в конкурсе «Мисс магического Лондона», причём и победительница, и вице-мисс из одного и того же класса! Рейтинг учреждения повысился в три раза. Как заявляет госпожа Клэр, в их школе рады всем и совершенно каждый волшебник может освоить науку Изящество…»

Как только Рон дочитал, Гермиона с Гарри расхохотались.

– Мы порвём их, – сказала спокойно Джинни и подсела к Гарри. Тот растерялся, но приобнял её.

Гермиона улыбнулась и, воздержавшись от комментариев, вернулась к работе. Что же у неё имелось? Двенадцать осколков витражей, и на каждом были руны, по одиночеству не имевшие смысла. Девушка складывала анаграммы из символов, собирала слова, значения, но путного не выходило. Она обращалась к имевшимся данным, но и они ничего не сообщали.

Артемидия Гуаре училась в Хогвартсе в начале XVI века и была поймана магглами, которые и кинули беднягу в костёр. Её подруга Миден бежала. В своём дневнике она писала: «Как жаль, что ум Артемидии дарован, но без души. Ещё издавна моя матушка говорила о бесконечной силе рун. Они могли как вселить свет в душу, так и затмить все добрые порывы, даже любовь они способны погасить. Артемидия, что же ты наделала? Как получилось так, что ты попала роком судьбы в лапы инквизитора?». И чуть позже: «Наша деревня будет веками отпевать души погибших в день костра, и я одна по дружбе нашей помолюсь за твою демоническую душу».

Последние строчки толкали на мысль о жестокости Артемидии. Но Гермиона не понимала её порока. Возможно ли, что Миден считала подругу гениальной и безумной?

Перо щекотало ей губы, пока она нервно искала доказательства. Если бы имелся хоть один мотив у средневековых ведьм создать артефакт-витраж, то в чём он заключался? Они вместе любили руны, учились в Хогвартсе и были разными по характеру. Одну убили, другая сбежала. Обе говорили о рунах, но не было и намека на связь со шкатулкой! Гермиона могла ошибиться с определением возраста древесины, могла не разглядеть охранные чары маскировки, и невесть что могло запутать её!

Проведя поскорее беседу с ребятами и подготовив списки по сдаче экзаменов, девушка отдала бланки для составления расписаний и умчалась в библиотеку. В маггловском архиве она обнаружила не только имена сожжённых, но и то, в чём их обвиняли. Но Артемидии она не нашла.

Зато в пометках причин сожжения Нерса Дерника стояло обвинение в связи с Артемидией Гуаре. Гермиона тут же отмела версию, что магглы звали девушку иначе. Вызывало странность, что убили юношу за любовь к ведьме, когда её самой в списках не наблюдалось.

Гермиона закусила губу и открыла следующий учебник.

– Мисс Грейнджер, что читаете? – очень осторожным, слегка лукавым тоном поинтересовался Квентин Шарль и вошёл в библиотеку. Он очаровательно улыбнулся мадам Пинс и заглянул в потрепанные книги на столе.

– Да так, по проекту узнаю информацию, сэр. Представляете, одного юношу сожгли за то, что он любил девушку-ведьму, тогда как о самой ведьме нигде не упоминается, будто её и не жгли вовсе.

Мистер Шарль нахмурился.

– Странно, но может ли быть такое, что она не ведьма? С чего вы взяли, что её сожгли?

– Эта информация точна, есть дневник и сведения…

– И всё равно для магглов и инквизиторов она не считалась ведьмой, раз о ней не упоминается… однако, мисс Грейнджер, я искал вас не для того, чтобы блистать интеллектом, – здесь он комично улыбнулся, наслаждаясь самоиронией, – а для того, чтобы зазвать Царицу на завтрашнюю репетицию. Приходите. Нам нужно готовиться.

Гермиона закивала и вздохнула.

– А все будут в сборе?

– Да, даже ваш недоброжелательный Снейп. Кстати, я слышал, что он патрулирует ночами коридоры. Будьте осторожны, моя душа переживает за вас.

Польщённая очаровательным вниманием актёра, она театрально приложила ладонь к груди и кивнула.

– Спасибо, но профессор будет патрулировать на следующей неделе. Сегодня мне стоит разве что мяукающих бояться, и то под большим вопросом… – Гермиона не стала упоминать о мантии-невидимке.

Мистер Шарль хмыкнул и ушёл.

Накрыла тишина, часы отбили одинадцать. Гермиона устало вздохнула. Похоже, без помощи ей не обойтись. Пора ей уже собираться домой и уже там планировать, как завтра она будет совмещать Выручай-комнату с витражами. Вздрогнув, при мысли о новом способе, она заулыбалась.

«Точно! Кто ещё даст совет, как не Выручай-комната?!»

Следующим днём в Хогвартсе ожидавших репетицию стало на одну больше. За час до назначенного времени Выручай-комната сжалилась над девушкой, караулившей дверь, и открылась. Без людей было как-то не по себе. Одиноко. Даже подумалось, что сама сущность замка грустила здесь. Гермиона неуверенно поднялась на подмостки, осмотрела массивные столы с кипой разбросанных сценариев, широкий зал и декорации, заготавливаемые профессором Макгонагалл. Конечно, куда проще было бы загадать Выручай-комнате желание о нужной атрибутике и костюмах, да по условию фестиваля запрещалось использовать по отношению к декорациям какую-либо иную магию, кроме трансфигурации. Вздохнув и посмотрев в окно, Гермиона достала бархатный мешочек из кармана мантии и вытащила осколок витража.

– Что мне делать?

Комната не реагировала.

Комментарий к Дружба, сэр?

*Пиромантия – заклинания, основанные на стихии огня

Спасибо, что поддерживаете и вдохновляете❤️

С Днем Рождения одну очаровательную читательницу, которая рассказала многое о театре и которая тайно пишет шедевральный снейджер ❤️❤️❤️

========== Первая проба легилименции ==========

В Выручай-комнату постепенно стекались актёры. Гермиона держала руки в карманах мантии и ни на мгновение не выпускала мысль о витражах. При усердном посыле магия должна сработать!

Гермиона щурилась и ходила взад-вперёд. Ладошкой она поглаживала мешочек. Мистер Шарль трансфигурировал декорацию на древнеегипетский манер, Лаванда без устали болтала, позабыв о потерянной заколке. Гарри читал сценарий и поглядывал на дверь, ожидая Джинни.

– Как успехи, профессор Трелони?

Заправив лохматую косму за ухо, Сибилла заулыбалась.

– Когда дело не пахнет шерстью, успех приходит незамедлительно. Третьего не дано, мистер Шарль. Либо счастье, либо рок с упертым нравом.

Квентин прыснул со смеху и покачал головой:

– И не боитесь директора…

– Едва ли. Я поставлена министерством так же, как и вы. После моего успеха с пророчеством Гарри директор не имеет права выставить меня за дверь без моего согласия. А поскольку кошек я ни во что не ставлю, то и соглашаться с ними не собираюсь.

За её спиной раздался холодный голос:

– Живодёрством попахивает, Сибилла. Возможно, эта самая директриса не сможет выставить тебя за дверь Хогвартса, но вот засудить за ненависть к животным – вполне.

Сибилла потёрла подушечками пальцев, будто что-то растирая, и повернулась к Макгонагалл.

– Лишь бы советов им не давали и не царапались.

Минерва холодно улыбнулась.

– Последнее предупреждение. Убери все наклейки с порогов, Сибилла. Злые духи не приедут.

Задетая за живое профессор Трелони отшатнулась. Минерва могла словесно атаковать куда угодно, но только не в старания Сибиллы защитить Хогвартс. Она ощущала приближающуюся трагедию, кончики пальцев неприятно покалывало, и предчувствие беды не унималось. Прорицательница перепробовала и заклинания, и обереги – не помогало. В отчаянии она обратилась к магии защищающих наклеек, которые берегла на чёрный день. И вот, держите, благодарность за альтруистический порыв! Задетая и сердитая Трелони съязвила:

– Неудивительно, что они не приедут, ведь здесь уже есть один злой дух, не переносящий амулетов!

Минерва закатила глаза и с лёгкой улыбкой пронаблюдала, как Трелони стащила наклейку с порога Выручай-комнаты.

Когда пришёл профессор Снейп, все вдруг затихли. Дверью он не хлопнул только из уважения к магии Комнаты. Широкими шагами, игнорируя напуганные и любопытные взгляды, он взобрался на сцену и подошёл прямо к Гермионе.

– Ну, здравствуй, любимая моя Царица! – съязвил он не в духе и обернулся с вопросом к Квентину:

– Мистер Шарль, возможно, объясните, что за игру вы затеяли?

Квентин очаровательно развёл руками, в его глазах заискрилось веселье, а на щеках появились ямочки, какие бывают у детей от удачно сделанной проказы.

– Мы отстаём, профессор Снейп. Я думаю, что уже пора начинать репетировать всерьез. Поэтому берите сценарий и играйте.

Он протянул листы, но Снейп проговорил:

– Я не нуждаюсь в шпаргалках, мистер Шарль. Времени было предостаточно, чтобы выучить реплики.

– Тогда возьмите для мисс Грейнджер.

Снейп закатил глаза и протянул руку.

– Но я тоже выучила… – смутилась Гермиона, когда любопытные завистливые взгляды уставились на неё.

Снейп выпрямился и резко развернулся к ней. Его бровь вопросительно изогнулась, но мрачная тень сошла с лица. С его губ так и просилось сорваться «Всезнайка!», но он молчал, как и мистер Шарль, как и все остальные.

– Наш полководец вовсе обезумел! – разорвал молчание Терри Бут и, виновато улыбнувшись, продолжил: – Тот гордый взор, что прежде перед войском

Сверкал, как Марс, закованный в броню,

Теперь вперён с молитвенным восторгом

В смазливое цыганское лицо,

И сердце мощное, от чьих ударов

Рвались застёжки панциря в сраженьях,

Теперь смиренно служит опахалом,

Любовный пыл развратницы студя.

Смотри, они идут.

Пока читались строчки, два когтевранца выбежали на подмостки и вместо опахал стали обмахивать Гермиону сценариями. От этого ей сделалось только хуже. Ладони вспотели. А в уме по четвёртому кругу мелькало начало её слов.

– Взгляни получше, —

Вот он, один из трёх столпов вселённой,

Который добровольно поступил

В шуты к публичной девке. Полюбуйся!

Снейп медленно обошёл Гермиону. Его тёмные глубокие глаза не отрывались от янтарного взора. Он словно проверял выдержку начинающей и никудышной актрисы и выжидал заветных слов. Гермиона вздрогнула, будто очнулась от гипноза, решительно окинула взглядом зрителей и продолжила монолог:

– Любовь? Насколько ж велика она?

Из-за спины ответил хриплый голос:

– Любовь ничтожна, если есть ей мера.

Мистер Шарль поднял большой палец вверх и прошептал:

– Теперь на Северуса.

Покорившись совету, она обернулась и вздрогнула, поняв, насколько близко этот человек сумел к ней подойти. Лишь сейчас в теле взыграла настороженность, а щеки зарумянились.

– Но я хочу найти её границы, – сказала она неуверенно, а после повторилась твёрдо и с нотками каприза: – Но я хочу найти её границы.