Текст книги "Арбалетчики в Карфагене (СИ)"
Автор книги: Безбашенный
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
– А как быть с римскими поборами?
– Законные терпеть, а на незаконные сразу жаловаться в Рим. Сенат вовсе не заинтересован в мятежах из-за лихоимства наместников и чрезмерных злоупотреблений им не спустит. Да и тот же Катон при всех своих заскоках по-своему справедлив. А сопротивление кельтиберов и лузитан послужит римлянам наглядным примером того, до чего ни в коем случае нельзя доводить Бетику.
– Ну, человеческая жадность не имеет пределов, – возразил тесть, – А преторы провинций обычно из сенаторского сословия. Сомневаюсь, чтобы сенат так уж серьёзно наказал своего.
– Казнить не будут, но будет несколько изгнанных с лишением гражданства, – Юлька как-то припомнила у Тита Ливия упоминание о трёх судебных процессах с таким приговором, и все три были против бывших наместников Испании по жалобам населения.
– Единицы из многих! А большинство выкрутится благодаря связям и будет наслаждаться награбленным!
– Ну, какое-то время, досточтимый. Но ведь несчастный случай может приключиться с любым. И с простым гражданином, и с римским всадником, и даже с целым сенатором. Что, если отвертевшийся от судебного приговора лихоимец будет неизменно умирать – среди бела дня, прямо на улицах Рима?
– Такое возможно?
– Отчего же нет? – я достал новую кремнёвую пистоль, над доводкой которой трудился последние дни.
– Очень громко! – поморщился Арунтий, – И у меня не так много хороших бойцов, чтобы разменивать их на убитых римских грабителей.
– Взгляни вот сюда, досточтимый, – я показал ему пальцем на кончик ствола.
Мне было чем гордиться. Это в современном мире современными инструментами нарезать крепёжную резьбу – плёвое дело. В этом же пришлось размечать её по толстой нити и пропиливать трёхгранным напильником, и эта работа требовала такой тщательности, что даже Диоклу я её доверить не рискнул. Мне же не нужно, чтобы пуля при выстреле сорвала на хрен глушитель с дула, верно? Поэтому и будущий метчик для нарезки резьбы в гайках, и резьбу на кончике ствола пистоли я припиливал сам, собственноручно. Загребался, конечно, но я ведь свои глаза и пальцы не на помойке нашёл и не на рынке купил. Навинтив глушак на дуло до отказа – пистоль была уже заряжена заранее – я навёл её на указанный тестем очередной горшок, тесть страдальчески скривился и заткнул уши – и не понял юмора, когда дуло задымилось, а горшок разлетелся после негромкого и совершенно непохожего на выстрел хлопка.
– Никто не уйдёт от НАШЕГО правосудия, – прокомментировал я с ухмылкой.
На самом деле, конечно, данный конкретный экземпляр не очень-то подходил для индивидуального террора в самом логове гордых квиритов. И ствол напрашивается нарезной для точного выстрела с гораздо большей дистанции, и порох надо бы для этой цели бездымный, поскольку смертников-шахидов у меня как-то тоже не завелось. Но это со временем, а пока и сам глушак – уже немалое достижение. И не беда, что практически одноразовый – для однозарядного-то оружия. Главное – теперь имеется придуманное и опробованное на практике "ноу-хау".
А вообще-то отправление к праотцам единичного высокопоставленного пакостника в качестве воспитательной меры для его потенциальных подражателей – это спецоперация, требующая спецоружия. И как тут не вспомнить о пневматике?
Нам не надо сложных навороченных баллонных конструкций с перепускными клапанами, нам простая и надёжная пружинно-поршневая "переломка" – как раз что доктор прописал. Типа старого доброго детского переломного "крокодила". Только калибр, конечно, будет не детский 4,5, а вполне взрослый. Хлопать соответствующий мощный агрегат будет, конечно, тоже по взрослому, ну так на то у нас и глушак разработан.
Нет резиновых прокладок для герметизации? Вот беда-то! Для тех, кто не в курсе, открою страшную тайну – их и у Жирандони не было, мощный 20-зарядный баллонный винтарь в ещё конце 18-го века сконструировавшего. И ничего, смоченными водой кожаными прокладками обходился, и прекрасно тот винтарь с ними работал. Наполеона – того самого, который Буонапарте – при встрече спросите. Он, между прочим, после взятия Вены приказал владельцев таких винтарей – у кого найдут – вешать на хрен. А производство запретить и чертежи найти и уничтожить. Уж очень расстроен был тот Буонапарте потерями среди своих бравых солдат от этой – ага, "воздушки".
И если уж на этой баллонной системе, обязанной рабочее давление постоянно держать, мокрые кожаные прокладки с этой задачей вполне справлялись, то в нашей пружинно-поршневой "переломке" нужные в ней доли секунды они уж всяко то давление удержат.
Пружины мощные витые требуются? Так их уже есть у нас! Хвала богам, ещё с испанских времён есть, на наших пружинных пистолях поставленные, и новых таких же наделать – ни разу не проблема. Нарезной ствол? Так нам для пневматики – тем более, пистоли, а не длинного винтаря – и не надо стального, за глаза хватит и бронзового. А уж из хорошей скульптурной бронзы хороший античный скульптор по выплавляемой восковой модели всё, что угодно, отольёт. В том числе и ствол, и цилиндр для поршня.
Слабовата будет такая пневматика по сравнению с огнестрелом? Ни разу не спорю. Да только нам ведь и не надо винтовочной мощи, и даже мощи охотничьего дробовика тоже не надо. Во-первых, римские шишки в цивильной жизни как-то не приучены носить под своими цивильными туниками и тогами кевларовых бронежилетов. Был бы Цезарь – ага, тот самый – приучен, так наверное, не упал бы случайно на кинжал Брута аж двадцать три раза подряд, гы-гы! А во-вторых – это ж ещё смотря чем стрелять.
Мы мафия или нахрена? Васькин прав – мы, русские – практически все потенциальные бандиты. Ещё задолго до того, как в отечественных магазинах появились в продаже светошумовые пули к пневматике "детского" калибра, я себе такие уже делал и сам – на основе пистонов к совсем уж младенческим китайским пластмассовым револьверчикам. А знакомый один даже с капсюльным составом заморачивался – так его пуля, выпущенная из обычной слабенькой "тировухи", в пластилиновом бруске дыру величиной с грецкий орех разворотила. Нехило? Ага, я тоже прихренел, когда увидел. И хотя знакомого торговца капсюлями "Жевело" у меня на карфагенском рынке как-то не завелось – кто сказал, что для ударной детонации обязательно нужны гремучая ртуть или бертолетова соль? Любая "богатая" смесь годится, то бишь такая, в которой окислителя существенно больше, чем в оптимальной пропорции. В обычном чёрном порохе селитры побольше намешать – взрываться он будет слабее, зато чувствительность к удару приобретёт. Насколько и достаточно ли – это пробовать надо, экспериментировать, эксперимент – это наше всё. А что слабее выйдет из-за переизбытка окислителя и недостатка горючего – так у нас ведь и калибр будет недетский, и того пороха в ту пулю мы впендюрим гораздо больше, чем той гремучей ртути в том капсюле "Жевело". Негуманно? А это смотря к кому. Лично я предпочитаю быть гуманным с нормальными людьми, а не с ущербными уродами вроде римских преторов-коррупционеров. А жизнь устроена так, что одно зачастую оборачивается полной противоположностью другому, и нам остаётся лишь выбирать, с кем мы, а значит – против кого. Запрещено всякими там гаагскими и женевскими конвенциями? А я их не подписывал и за себя подписывать тоже никому доверенность не выдавал. И вообще, их подпишут только в двадцатом веке нашей уже эры, а сейчас на дворе какая эра и какой век? Ещё не запрещено и долго ещё не будет запрещено, а всё, что не запрещено – можно. Всё можно, если осторожно. Ну и просто тупо отравить пулю чем-нибудь токсичным лично мне тоже никакая религия не запрещает. Дикари ведь свои стрелы травят, отчего же нам нельзя? И отравим, и порохом начиним, ничего для жадных и бессовестных римских наместников не жалко. Аттставить разговорчики в строю об извращениях вроде гуманизма ко всякой сволочи!
– Значит, говоришь, турдетанская автономия на территории римской Дальней Испании?
– Да, что-то вроде этого, досточтимый. Платящая Риму установленные налоги и предоставляющая вспомогательные войска, но в остальном самостоятельная.
– Не пойдёт на это Рим.
– Во всей Бетике – однозначно нет. Раньше это нужно было делать, ещё при Сципионе, а теперь – да, слишком поздно. От Кордубы и её рудников римляне уж точно теперь не отступятся. Не отступятся они и от своей уже основанной Италики близ Илипы. Из-за этого чисто территориально не получится единой турдетанской автономии, но возможны две или три небольших. Для начала хватит и одной – на севере Бетики. А чтобы римский сенат поскорее понял, какое хорошее дело ему предлагается, можно ведь негласно помочь образоваться сильному племенному союзу у лузитан.
– Так-так! – Арунтий расстелил на столе карту, – Ты говоришь о буферном образовании на севере провинции, которое прикроет всю остальную Бетику от лузитанских набегов?
– О нём самом, досточтимый, – я осклабился, – После пары-тройки вторжений крупных лузитанских банд римляне будут рады любой помощи и поддержке, и если в этой части провинции найдётся толковый вождь, не замешанный в мятежах и вообще лояльный к Риму – соблазн сделать его боевым хомяком против лузитан будет достаточно велик. А если будущая автономия ещё и не будет претендовать ни на уже занятые римскими колонистами земли, ни на кордубские рудники – что тогда Риму стоит согласиться? Ведь выгоды же очевидны, а опасность невелика – отложиться от Рима, когда за спиной точат зубы враждебные его "царству" лузитаны, вождь едва ли рискнёт. Ему ведь тоже время от времени римская помощь против них будет нужна.
– А он сам – нужен Риму, – задумчиво добавил тесть, – Ну, может быть, ты и прав. Найдём мы там такого вождя. Точнее, двух – одного для "хороших" турдетан, второго для "плохих" лузитан. Это ты хорошо придумал, ха-ха-ха-ха-ха! Сегодня же отпишу отцу! А заодно и Фабриций у меня там политике и дипломатии поучится! Вот только в чисто военной части меня это дело беспокоит…
– В чём именно?
– Ты же и сам видел, что хороших лучников у турдетан мало. А лузитаны, хоть и никчемные бродяги-разбойники, но лучники они неплохие. А ты ведь, как я понимаю, против вооружения турдетанского войска вашим оружием.
– Да, в этом случае его переймут и римляне, а это нам никчему. Нужны свои лучники. Короткий лук, растягивающийся до глаза, не слишком сложен в обучении.
– Ты говоришь о составном деревянно-роговом луке скифского типа? Но ведь он дорог! Он стоит как пять хороших мечей, которые тоже недёшевы!
– Для начала можно купить те же лузитанские луки – составные из деревянных пластин. Разве лузитанские оружейники откажутся от дополнительного заработка? Ну и просить лучников у римлян, они у них тоже неплохие. А потом наделать и чисто роговых – думаю, они выйдут гораздо дешевле скифских.
– Критского типа?
– Да, из рогов горного козла.
– Критские оружейники держат в тайне их секрет и тоже не очень-то сбавляют цену. А оптом у них сейчас закупают только римляне. Если бы мы знали, как сделать ровные плоские пластины из этих бугристых рогов – давно бы обзавелись такими луками и сами.
– Задняя сторона рога, досточтимый! Она у них как раз почти плоская, – служа срочную в Средней Азии, я имел возможность разглядеть рога забраконьеренных офицерами архаров, которыми заинтересовался на предмет сделать из них рукоятку ножа. Из той затеи тогда так ничего и не вышло – старшина обнаружил и конфисковал всё на стадии полуфабрикатов, но профиль рога архара я запомнил. А местные горные козлы – родственные ему виды, и рога у них по профилю сечения точно такие же.
– Но ведь горных козлов не так уж много, и охотиться на них нелегко.
– Зато они, как я понимаю, есть и здесь.
– Ну да, есть. Нам и здесь такие луки не помешают – против нумидийцев. Ты это имел в виду?
– Не только. Египтяне, я слыхал, приручали и дикую живность – вроде бы, даже разводили в неволе и каких-то антилоп.
– Понял! Отличная идея, займусь! Лет через десять так можно получить сотни хороших роговых луков…
– Я бы сделал немножко иначе. Зачем римлянам знать наш секрет? Я бы замаскировал роговую пластину между двумя деревянными – так, чтобы с виду это был лук лузитанского типа. Только покороче и более тугой.
– Ха-ха-ха-ха-ха! Да ты, Максим, просто коварный злодей какой-то!
– Мне есть у кого учиться этому, досточтимый.
– Ха-ха-ха-ха-ха! Ты это на кого намекаешь? Ха-ха-ха-ха-ха!
23. В Карфагене всё спокойно
– Ты?! Вот мы и встретились, проклятый испанский варвар!
– А, почтенный Итобал? Не узнал тебя сразу – богатым будешь!
– Богатым?! Моли богов о лёгкой смерти, негодяй! – прорычал финикиец, бросаясь на меня с мечом. Не могу сказать, чтоб совсем уж бестолково – будь я тем незадачливым торгашом, за которого мне удалось выдать себя перед ним в Египте, это была бы для меня серьёзная передряга. А так – после нашего арбалетного залпа и ещё более сокрушительного залпа дротиками наших иберийских камрадов число противостоящих нам наёмников-греков заметно поубавилось, и нагрёбанный мной в Египте финикийский купчина в этом раскладе ощутимой погоды не делал.
По лестнице, правда, сбегали вниз новые гордые сыны Эллады, но здесь им – не тут. Мы успели уже ворваться в зал в достаточном числе, чтобы не дать им развернуть правильный строй, а в беспорядочной свалке – надо отдать им должное, они не спасовали и в ней, но в таких переделках у нас, лёгкой испанской пехоты, бесспорное преимущество. Жаль, конечно, что не удалось договориться с ихним командиром по хорошему, ведь разошлись бы мирно и не убивали бы сейчас друг друга. Увы, он тоже оказался элитным наёмником, служащим своему нанимателю не за страх, а за совесть, а интересы наших нанимателей-олигархов, так уж оказалось угодно судьбе, фатально не совпадали…
Будь у нас при себе огнестрел – мы бы, скорее всего, изрядно ошеломили им противника, но это ведь Мегара, здесь живут большие и уважаемые люди, покой которых священен и неприкосновенен – ага, особенно здесь и сейчас, гы-гы! Тем не менее, шуметь сверх меры Арунтий нам запретил, а наше дело – солдатское, велено – исполняй, и не имеет значения, что снаружи один хрен бушует гроза и гремит гром. Ага, как гребанёт из-под сарая, так хрен опомнишься потом. Но кого это гребёт? Что тут в меру, а что уже сверх меры – есть кому решать за нас. Поэтому нет у нас сейчас при себе наших кремнёвых пистолей, а есть только старые пружинные, о которых наш наниматель дипломатично промолчал. Их-то мы и пустили в ход, как только наши лихие испанские рубаки обеспечили нам такую возможность. Восемь выстрелов цельножелезными болтами со смехотворной дистанции по своему смертоубийственному эффекту оказались ничуть не хуже огнестрельных, но – тут тесть таки прав – всё-таки потише, а главное – не так резко контрастировали с металлическим лязгом мечей, которого в зале хватало. Кажется, греки так и не поняли, что произошло, а просвещать их у нас приказа не было. Приказ был – "замесить и нарубить"… тьфу, "захватить, освободить и эвакуировать", и пока-что мы выполняли только первый его пункт, но уж его-то мы выполняли весьма успешно.
Под ударами сразу трёх фалькат рухнул чрезмерно порядочный командир греков, перед тем словивший мой второй болт в плечо и болт Васькина в бедро, и его соплеменники, чересчур замуштрованные и непривычные к самостоятельным действиям без руководства, ощутимо занервничали. А потом с другого конца зала с рёвом и грохотом – ага, не шуметь сверх меры – ворвалось волосатое размалёванное зверьё… тьфу, дорогие и долгожданные товарищи по оружию. Это я про галльских наёмников неизвестного мне олигарха, дружественного нашему. Им самим, впрочем, пришлось это растолковывать, а то ведь этим полупьяным дебилам никто толком ни хрена не объяснил, и дело едва не обернулось трёхсторонней резнёй. К счастью, мы-то были предупреждены об ожидавшейся подмоге, а ихний главный оказался несколько вменяемее остальных, так что кое-как разобрались и занялись оставшимися греками совместно. Кельты тоже умеют и любят воевать без строя, а бойцы они храбрые и отчаянные, этого у них не отнять.
Среди последних уцелевших супостатов, которых мы теперь добивали – не было приказа брать пленных – оказался и давешний финикиец Итобал, с которым меня разлучила круговерть схватки. Везучий всё-таки стервец – ну, до теперешнего момента. Он снова увидел меня – но на сей раз почему-то с куда меньшим энтузиазмом.
– Оставьте его мне, ребята! – рявкнул я, – Он так рвался встретиться со мной!
Ради куража я снял шлем и отложил цетру, что его отчего-то совершенно не обрадовало. А напрасно – я решил поразмяться, и это значило, что он проживёт несколько дольше, чем мог бы.
– Ну, почтенный Итобал, твоя мечта исполнилась – ты меня нашёл, поймал, и я перед тобой. Я бы с удовольствием сбежал от тебя, но здесь так много людей, и все они хотят посмотреть, как мы с тобой убьём друг друга. Думаю, они меня не выпустят, так что деваться мне некуда – придётся драться. Я расстроен и опечален, но такова судьба. Не будем же заставлять людей ждать, это ведь в конце концов просто невежливо. Кажется, на нас уже делают ставки, гы-гы!
– Довольно глумиться, варвар! – прошипел финикиец, решивший, видимо, умереть достойно. Что ж, это надо уважить.
На морях античного мира немало пиратов, а на дорогах – разбойников, и не стоит браться за торговые дела тому, кто совсем уж не умеет обращаться с оружием. Он не был таким уж профаном и кое-что умел, это надо признать. На обычных бродяг-урок его навыков, пожалуй, хватило бы, но разве тягаться купцу с наёмником-профессионалом? Загнав Итобала на лестницу, вернув обратно в зал и позвенев с ним клинками в своё удовольствие, я наконец решил, что с финикийца хватит, и аккуратно проткнул его. Оно и к лучшему, что вышло именно так. Вспоминая, как я облапошил его в Египте, я прекрасно понимал, что такого не забывают и не прощают, и при другом раскладе, оцени он меня безошибочно, я мог бы огрести от него нешуточные проблемы. Но мне и тут повезло…
На этом, собственно, первый пункт полученного нами приказа был исполнен в точности. Нами или кельтами – тут имелись некоторые разногласия, но не фатальные, поскольку чувство элементарной справедливости им всё-же не чуждо, и не признать, что "что-то эти испанцы всё-таки сделали", они не могли. Другое дело, что уж они-то, ясный хрен, сделали бы гораздо больше, да только греков для этого "гораздо большего" на всех не хватило, и мы ещё, вдобавок, под ногами путались. Ну, кто бы сомневался, гы-гы!
Так или иначе – захватили, как и было велено. Пока мы собирали свои болты от арбалетов и пистолей, как-то без нас выполнился и пункт "освободить". С настоящей пунийкой-олигархичкой, да ещё и на сносях, пришлось бы, скорее всего, потрудиться, но "досточтимая" Имилька – такая же пунийка, как и наши иберийские камрады.
То бишь испанского разлива. Это рабыни ейные в ступор впали, а кое-кто и истерику закатил, когда вражьи греки внезапно особняк заняли, а сама хозяйка, хоть и прожила немало лет простой карфагенской олигархичкой, нюха иберийского не растеряла и случая не упустила. Камрады рассказали, что в дверях её покоев увидели валяющегося грека в луже крови и с широким испанским кинжалом в бочине. Бывший напарник, правда, добавил шёпотом, что того грека им пришлось дорезать, чтоб не мучился понапрасну – баба есть баба, и силёнок для полноценного удара ей всё-же не хватило, а доделать работу до конца – не хватило нормального воинского озверения. Но это уже тонкости, а толстость заключается в том, что стоило нам отвлечь и занять делом основную массу противника, выполняя пункт "захватить", пункт "освободить" очень даже успешно выполнила за нас и сама освобождаемая. Вот что значит испанка! Может быть, Ганнибал Барка и хреновый политик, но жену он себе выбрал умеючи, со знанием дела. Глядя на неё, я в очередной раз порадовался и за собственный грамотный выбор. Моя-то ведь – такая же, только помоложе и понеприхотливее, да ещё и поздоровее.
Пункт "освободить" был главным в нашем культурном спортивно-оздоровительном мероприятии – ага, особенно "оздоровительном" для тех, кто валяется сейчас на полу и на ступеньках лестницы – поскольку был связан с наибольшим риском, "эвакуировать" – уже дело техники, и это не могло не радовать. Покуда мы с кельтами буянили, а затем зачищали и прибирались, изображая "нас здесь не было, и вообще у нас алиби", даже гроза прекратилась и дождь поутих. А там уж и вовсе прояснилось и посветлело, как и полагается для полностью вступившей в свои права североафриканской весны. И настроение было бы соответствующим, весенним, если бы под ногами не валялись трупы, теперь уже обмародёренные и полураздетые. Впрочем, их мы дипломатично спишем на традиционное весеннее обострение у некоторых облечённых влиянием и властью ответственных товарищей…
– У нас пятеро "двухсотых" и четверо "трёхсотых", – сообщил Володя, – Это не считая пустяковых фингалов и царапин.
– Ага, пустяковых! – проныл Серёга, потирая ушибленный сквозь шлем лоб, – Тебе бы таких пустяков!
– А ты хлеблом не щёлкай, когда в деле! – типа, обменялись любезностями.
Пока собирались – нам нужно было забрать обе категории пострадавших своих, а рабам Имильки – приготовить носилки для госпожи и для раненых и увязать в дорожные тюки всё самое ценное – выдвинулись гонцы к нашим нанимателям и к воротам. Не к тем, что в Старый город, туда нам уж точно не надо, а к наружным – там к нашему подходу как раз должна смениться стража. Заступят те, кто в курсе и лишних вопросов не задаст.
Пункт "эвакуировать" был бы не в пример проще, будь супруга Барки не на таком позднем сроке, да ещё и в её возрасте. Но не получилось у Циклопа раньше, занят он был в Италии – млять, лучше б Магона тогда, после Канн, вместо себя оставил, а сам бы на родину за подкреплениями прогулялся, да наследника бы себе заодно сделал, гы-гы! Был бы сейчас означенный наследник практически взрослым и проблем не создавал бы при транспортировке ни малейших. Увы, великие не спрашивают нас, как нам удобнее, а вытворяют всё, что левой ноге захотелось. А тут ещё и у стены не всё вышло гладко…
Если точнее и честнее – там творился форменный кавардак. Видимо, и у противников Баркидов не все ещё соображать разучились, и кое-кто просёк, что не так-то легко взять под арест семью самого Циклопа. Возле ворот слонялись и безобразничали совершенно лишние люди, планами нашего нанимателя не предусмотренные и смене неправильной стражи правильной всячески мешавшие. Нас даже обстреляли со стены из луков, добавив нам ещё парочку "трёхсотых". Это уже не лезло ни в какие ворота.
Рассердившись, мы всыпали им в ответ из арбалетов и атаковали. Те тоже не стали праздновать труса, и резня вышла капитальная. Войдя в раж, мы зачистили и обе привратных башни, и участок стены между ними. Как раз зачищали пространство у самих ворот, когда туда пробились наконец и те, кто по плану должен был нас там встречать.
– Что готовится сегодня на обед? – хрипло спросил ихний ещё не отдышавшийся старший.
– Козлёнок в гадесском соусе! – ответил командовавший нами один из этрусков Арунтия.
– Гы-гы-гы-гы-гы! – заржали все, кто это слыхал.
Вообще-то это были условленные пароль и отзыв, а жарить и подавать на стол в гадесском соусе важного карфагенского олигарха и известного политического деятеля Гасдрубала Козлёнка никто не собирался. По крайней мере – пока. Может быть, и зря – учитывая, что именно из-за этой сволочи и приключилась вся эта заваруха и все эти смерти. Но об этом – позже, а пока-что мы ещё не сбагрили с рук освобождённую и эвакуируемую ВИП-персону…
К воротам подогнали наконец лошадей – уже осёдланных, точнее, очепраченных и взнузданных – и вьючных мулов. Носилки Имильки кое-как приспособили на мулов, поскольку рабы-носильщики не могли держать темпа, а двигаться нужно было быстро.
– Нам некогда собирать наши стрелы, – сказал я старшему "правильной" привратной стражи, – Прикажи, чтобы их собрали и не оставили ни одной.
– Сделаем, – кивнул тот.
Не то, чтобы меня так уж сильно давила жаба, арбалетные болты – расходный материал, и я не упускал случаев заказать ещё для пополнения боезапаса, но – "здесь нас тоже не было, и вообще у нас алиби".
– Мы тут приберёмся, – старший стражи всё понял правильно, – Счастливого пути!
Едва ворота открылись, наша кавалькада взяла с места рысью, и рабам-носильщикам, для которых никто не предусмотрел лошадей, пришлось припустить бегом, пока Имилька, которой доложили об этом, не велела им возвращаться в особняк и стеречь его. А какой был смысл тащить их с собой? До Гадрумета… тьфу, ну кто меня за язык тянул! В общем, заткните ухи, вы ни хрена не слыхали, и вообще я оговорился. Оливки там, в том Гадрумете, уж больно вкусные выращивают, не зря ж Баркиды там латифундией обзавелись… тьфу, опять оговорился! Надеюсь, ухи у всех заткнуты? То-то же! Нет, насчёт латифундии Баркидов близ Гадрумета – это правда, которую и так все знают, но это к делу не относится. Короче – вкусные там оливки и все прочие дары земли, и очень жаль, что мы едем совершенно не туда, гы-гы! Но до того места, куда мы едем и которого я сам не знаю, скажем так – тоже путь неблизкий, и пёхом его преодолевать – просто смешно. А знать его нам и незачем совершенно, потому как туда нас никто добираться и не заставляет. Наше дело – сопроводить охраняемую ВИП-персону в условленное место вне пределов видимости с городских стен и башен, где передать её с рук на руки условленным людям, которых мы опознаем по условленному паролю. А то, что и некоторые рожи при этом запросто могут знакомыми оказаться – так это всё совершенно случайно и к делу не относится.
Так оно всё и оказалось. И рожи знакомые встретились, дабы ошибки какой досадной не вышло, кровопролитием ненужным чреватой – нервы-то ведь у всех на взводе – и пароль оказался правильным. Тем же самым, кстати, что и у ворот, и реакцию он вызвал точно такую же. Ну, хвала богам, сбагрили! Как говорится, баба с возу… Нет, она нормальная баба, всем бы таких, не будь у меня Велии и будь эта помоложе – и я бы от такой не отказался, но всё-же – в данном конкретном случае – на хрен, на хрен…
– Как это по-рюсски? Ээээ… Фрау с бричка – битюг есть легко! – озвучил Серёга. Как-то раз я так схохмил, а ему понравилось, вот и повторяет теперь всякий раз, когда по делу и когда Юлька не слышит.
Ну, дело сделано, ВИП-баба с возу в хорошие и надёжные руки сбагрена, можно и расслабиться. А заодно и разжевать наконец кое-что для тех, кто всё ещё не в курсах. Например, об этом козле… тьфу, Козлёнке. К нормальному человеку такое прозвище пристать может? То-то же! Козёл – он и в Африке козёл.
На днях означенный козий Гасдрубал как раз соизволил вернуться в Карфаген, да не один, а с римскими послами. В качестве таковых с ним прибыли Гней Сервилий Цепион, Марк Клавдий Марцелл и Квинт Теренций Куллеон. Первый – старейший и авторитетнейший из троицы, глава посольства, второй – сын консула Марцелла, "меча Рима", завоевавшего Сиракузы и погибшего в схватке с войсками Ганнибала, третий – освобождён Сципионом из карфагенского плена. Официальная цель посольства – разрешение спора Карфагена с Масиниссой, который вдруг "вспомнил", что часть карфагенских земель, оказывается, по праву должна принадлежать ему. При заключении мира не помнил, а теперь вдруг резко вспомнил. Осенился вдруг гениальным озарением, млять! С ним это ещё не раз будет происходить. Но это – официоз для быдла. Фактически же в Совете Ста Четырёх послы повели речь совсем не о Масиниссе и его запоздалых территориальных претензиях, а на полном серьёзе "уведомили" Совет о тайных переговорах бывшего суффета, а ныне простого карфагенского олигарха гражданина Ганнибала Барки с неким иностранным гражданином Антиохом Селевкидом, простым сирийским царём царей. А поскольку означенный гражданин Селевкид на данный момент занимает позицию, враждебную Риму и его греческим союзникам, данные переговоры означают преступное стремление к нарушению мирного договора между Римом и Карфагеном. Кроме того, ни для кого не секрет, что простой гражданин Барка имеет некое неформальное влияние на политику карфагенского государства, в связи с чем у сената и народа Рима возникает совершенно законный вопрос – только ли от собственного лица Ганнибал ведёт свои преступные переговоры с Антиохом? И если карфагенское государство не имеет отношения к данному сговору с врагами Рима, то оно обязано немедленно арестовать и выдать виновника Риму. Вот такие разговоры пошли в Совете Ста Четырёх, как сообщил мне под строжайшим секретом присутствовавший на них тесть. О Масиниссе же там не было сказано вообще ни слова.
Дальнейшее просчитать было несложно. Совет, состоящий в большинстве своём из сторонников Баркидов, как и оба новых суффета, официально арестовывать Ганнибала, конечно же, не рвётся. Но и отказать Риму открыто тоже не может – ведь это война, к которой Карфаген однозначно не готов. Значит, официальное следствие будет всячески затягиваться. Понятно, что Рим это устраивать не может, но понятно и то, что нет пока и повода для угрозы войной. И ещё понятно, что дожидаться ареста Циклоп уж точно не станет. А посему – следует ожидать частных действий со стороны некоторых частных лиц, настроенных проримски и антибаркидски и имеющих привычку кучковаться вокруг Гасдрубала Козлёнка. И нетрудно было предугадать их попытку арестовать жену Барки – неофициально, поскольку уж её-то обвинить официально не в чем, но какая разница? Этого ни в коем разе нельзя было допустить, и мы этого не допустили. Слегка запоздали, правда, поскольку и противник тоже всё понимал и просчитывал и сыграл на опережение, и в результате нам пришлось проводить силовую операцию. Теперь Имилька будет доставлена в Гадрумет, точнее – в приморское имение Баркидов близ этого города, и туда же сбежит сам Ганнибал, когда решит, что пора. О том, чтобы ничто не помешало ему в этом, Арунтий позаботился – ага, нашими руками.
Главный же результат – для нас – заключается в том, что наш наниматель убедился в достоверности нашего послезнания. Предсказывали мы ему консула Катона в Испании – так Катон уже консул, и его отбытие в Испанию – дело уже решённое. Предсказывали римское посольство в Карфаген – вот оно, то посольство. Предсказывали, что оно потребует ареста и выдачи Ганнибала – так оно всё в точности и происходит. И даже об Оппиевом законе слух через частные разговоры тех послов просочился – что идут жаркие дебаты о его отмене, и ожидается бабий бунт. В общем, выслушав доклад своего приближённого этруска, тесть глянул на меня… гм… многозначительно глянул, гы-гы! Я думал, отругает меня за участие в рукопашной резне без крайней необходимости, был уже как-то разговор на эту тему, но обошлось. Тоже ведь всё понимает – не уважают иберы тех, кто в жаркой схватке за чужими спинами отсиживается.