Текст книги "Скрипач (СИ)"

Автор книги: Aston_Martin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Побродив около получаса по городу, Ганс вновь оказался у театра. Внимательно рассматривая афишу, Ганс не видел ничего, кроме времени последнего представления. Он до сих пор не терял надежды увидеться с Тессой, но теперь понимал, что не нужно торопить событий.

Зайдя в здание театра, Ганс поглядел на большие круглые часы, висящие над входом и, узнав, что до начала спектакля осталось около получаса, направился в цветочную лавку, где его встретила обрадованная старушка.

Купив букет из одиннадцати белых роз, юноша поспешил в соседний магазинчик, где продавались разнообразные сладости. Ганс в очередной раз осознавал, что ему придется потратить деньги, заработанные в Париже, но не мог ничего с собой поделать, успокаиваясь лишь тем, что потом заработает и вернет нужную сумму.

Купив несколько яблок в карамели (а Ганс знал, что Тесса их безумно обожает), завернутых в пестрые упаковки, юноша купил небольшую корзинку и, уложив туда свои дары, поспешил к театру.

Пробравшись знакомым до боли ходом за кулисы, Ганс зашел в гримерную девушки и, написав очередную записку, положил цветы и корзину на стол, укрепил бумажку на витой ручке и, удостоверившись, что все сделано, удалился.

Но сегодня он не пошел прямиком на чердак, а направился вниз по лестнице. За несколько лет, что Ганс отсутствовал в городе, ступеньки окончательно покрылись налетом плесени и стали ужасно скользкими. Придерживаясь за отсыревшую стену, Ганс медленно спускался в подвал. Вероятно, после его ухода сюда никто не спускался более…

В низенькой комнатке все оставалось на своих местах. Отодвинув длинную прядь нитей паутины, Ганс прошел через миниатюрный дверной проем. Обернувшись направо, юноша увидел знакомое зеркало, только оно все было в пыли, что даже не видно было отражения. Ганс осторожно провел рукой по запылившейся глади, оставив светлые полосы на отражающем полотне. Взглянув на отражение своего худощавого лица, Ганс отвернулся и продолжил осмотр. На столе он нашел обломанные перья, обломки угольных карандашей, полуистлевшую бумагу и огарки свечей. Присев на скрипучий диван, юноша вздохнул, предаваясь воспоминаниям. Глядя на эту убогую подвальную комнатку, куда лишь изредка проникали лучики света, Ганс радовался. Он не мог понять, но почему-то здесь ему было спокойно и легко. Не хватало лишь какой-то детали. А какой именно, Ганс понять был не в силах.

Из зала послышались крики и аплодисменты. Кончился первый акт представления. Юноша с сожалением вспомнил о том, как он в первый раз

пришел в театр и играл на скрипке, стоя за кулисами. Он бывал на всех сценах Парижа, покорил своим талантом старушку-Европу, сыскал уважения многих великих музыкантов своего времени, но ничего бы не хотел сейчас, кроме как попасть снова в те времена и сыграть арию пастушки.

Тем временем, этажом выше, мучимая очередным приступом кашля, Тесса спешила в гримерную, чтобы принять лекарство. Войдя, она открыла шкаф и, найдя там небольшой мешочек, в котором хранились лекарства, взяла его и направилась к столу. И в тот момент, когда она подняла глаза, девушка увидела стоящую на столе корзину и букет цветов, лежащий рядом с ней. Вспомнив вчерашний вечер, Тесса решила сначала отыскать записку. Приподняв букет, она увидела небольшую бумажку, свернутую треугольником. Развернув, девушка принялась читать шепотом.

«Я знаю, что недостоин Вашего внимания, но Вы для меня представляетесь действительным ангелом добродетели и посему я полагаю, что Вы должны пожалеть несчастного страдальца, плененного Вашею красотой…»

Дальше девушка молча пробегала глазами по строчкам, не желая произносить вслух слова, так глубоко проникающие в её душу. В первый раз увидев букет из белых роз, она испугалась и в тайне обрадовалась. Эти цветы напоминали ей об одном человеке, которого она любила больше всех на свете, но вместе с тем боялась и почитала как величайшего музыканта. Боясь признаться себе в том, что ей хотелось бы, чтобы это был он, Тесса вспоминала их последнюю встречу и понимала, что надежды что-либо исправить уже нет. А затем, охваченная очередным приступом кашля, Тесса начинала думать о своей болезни и понимала, что терпеть осталось недолго.

Сотрэль, услышав стихнувшие аплодисменты на некоторое время перестал обращать внимание на происходящее вокруг и погрузился в свой отдельный мир, как бывало порой, когда он играл на скрипке и не слышал ничего более музыки. Теперь же он пытался услышать свое сердце.

Но сердце молчало.

Как бывает обыкновенно после минуты сильнейшего напряжения, человек чувствует усталость и полное внутреннее опустошение, так и Ганс после минут сильнейшей радости и неустанной внутренней работы над собой был опустошен и спокоен до апатичности.

Что-то притягивало его к этой каморке в подвале театра, но вместе с тем, что-то гнало его отсюда. Он хотел бы оказаться далеко-далеко и больше никогда не вспоминать… но чувство пьянящей радости, которое он испытал по приходу в этот провинциальный город, и теперь удерживало его на месте.

Просидев неподвижно ещё около часа, юноша, наконец, поднялся и поспешил на свой чердак, где сквозь дыры в кровле было видно то звезды, то рваные дождевые тучи, снующие по ночному небу.

Гансу Люсьену не хотелось сейчас строить каких бы то ни было планов и мечтаний, не хотелось куда-то спешить, что-то делать… Ему не хотелось даже есть или спать. Душа его металась среди этих бесплотных земных

мечтаний, не находя ни в чем желаемого, важного и нужного именно в этот момент.

Так, глядя на черневшееся высоко над землей небо, Ганс думал о вечном, размышлял о природе человеческих желаний, непостоянстве и сложности, или даже невозможности, однозначных ответов на все. Неведение было мучительно, но вместе с тем сладко.

Забравшись на чердак, юноша по привычке пристроился спиной к печной трубе и, закрыв глаза, отдался власти сновидений.

Ему снилась Тесса. Точнее, те моменты, связанные с ней, которые остались в памяти. Осознавая, что он находится во сне, Ганс старательно отбрасывал все плохие воспоминания и ничтожные мысли, полностью отдаваясь тому чувству, так неизбежно влекшему его в этот город.

====== Глава 18. ======

Совершая нескончаемый природный круговорот, очередная ночь сменилась очередным утром. Нехотя поднявшись и растерев затекшую от неудобного положения спину, Ганс поспешил на пристань.

К счастью для скрипача, работа спорилась. За несколько часов разгрузили прибывшую ночью баржу, а затем вновь загрузили её, только другим товаром, после чего юноша получил свои деньги и отправился обратно в город.

Ноги вновь сами привели Ганса к театру, где юноша изучил афишу и, узнав время последнего спектакля, отправился в цветочную лавку. Старушка, не спрашивая, протянула юноше букет из одиннадцати белых роз, перевязанных на сей раз ярко-алой лентой. Гансу хотелось бы купить в подарок для девушки что-то особенное, что бы показалось ей ценным и нужным, но он не знал, что.

Побродив некоторое время по улицам, Ганс зашел в индийскую лавку. Юноша знал, что эти люди, наряженные в пестрые одеяния, приезжают сюда раз в несколько лет и продают расшитые шелковые платки, жемчуга, шкатулки и дорогую мебель. Завернув в лавку, Ганс долгое время рассматривал красивейшие украшения, сплетенные в виде кружева из мельчайших драгоценных каменьев.

– Аметист – символ вечной любви. Лучший подарок для возлюбленной… – раздался голос совсем рядом, и Ганс от неожиданности резко обернулся.

Рядом с ним возникла из неоткуда молоденькая девушка, закутанная в шелковые одежды так, что видны были одни только светло-карие глаза.

Ганс поклонился в знак приветствия. Девушка ответила кивком головы.

– Будете брать? – спросила она, указывая на ожерелье из аметистов, – Мы уезжаем скоро…

Отметив про себя, что она превосходно говорит по-немецки, Ганс достал бумагу и привычными ровными наклонными буквами вывел просьбу – показать ему расшитые платки.

Кивнув в знак того, что поняла просьбу, девушка обошла широкий стол, затем достала стопку аккуратно сложенной ткани и начала разворачивать, демонстрируя искусно расшитые золотыми и красными нитями полотнища.

Привычно дождавшись последнего спектакля, Ганс пробрался в гримерную и оставил цветы, подарок и записку. Но сегодня юноша осмелился взглянуть на ту, ради которой он проводил все эти действа. Оставшись в подвальной каморке, Ганс играл на скрипке, дожидаясь конца спектакля.

Тесса, уговорившая режиссера не давать ей первостепенных ролей, спев свою партию, вернулась в гримерную и расположилась на диване, закинув голову назад и прикрыв глаза ладонью. Девушка чувствовала слабость во всем теле и сделавшуюся невыносимой боль в груди.

Войдя в свою комнату она без сил повалилась на диван, пытаясь подавить зарождавшийся в груди приступ кашля, закрыла глаза и тяжело, сдавленно вдыхала.

Через четверть часа девушка наконец сумела подняться и тут же заметила новое послание, а рядом с ним букет и новый подарок. Она не чувствовала более ничего подобного вчерашней радости, а лишь только любопытство, смешанное со страхом. Развернув огромный белый платок с вышитыми на нем золотисто-красными цветами, Тесса невольно улыбнулась и, накинув его на плечи, закружилась по комнатке, глядя на себя в зеркало. Но, проведя очередную бессонную ночь в размышлениях, Тесса окончательно убедилась в том, что это не может быть он, поэтому сейчас же остановилась, отложила подарок в сторону и взяла в руки записку.

Прочитав очередное трогательное послание, в котором тайный поклонник хвалил её голос и извинялся за свои записки, подкидываемые таким подлым образом, Тесса решилась написать ответ. Над тем, как можно передать свое письмо человеку, которого она ни разу не видела, девушка не задумывалась – ведь если незнакомец каким-то образом оказывался в гримерной и подкладывал цветы и подарки, то таким же образом он увидит и её записку, оставленную для неё на столе. Как только Тесса написала ответ, дверь в её комнату приоткрылась и в образовавшейся щели показалась Аннет – ещё одна актриса театра.

– Тереса, скоро выходим на поклон, – сказала Аннет и, видя мертвенную бледность лица девушки, добавила, – с тобой все в порядке?

Тесса кивнула головой.

– Я сейчас иду, – сказала она.

Аннет скрылась за тяжелой драпировкой. Потушив горящие свечи, Тесса ещё раз глянула на оставленную записку, забрала подарки незнакомца и верхнюю одежду из шкафа, затем вышла в коридор. Остановившись на несколько мгновений, чтобы запереть дверь, девушка прислушалась. Ей показалось, что она слышит знакомую музыку – элегию, исполняемую на скрипке. Затаив дыхание, девушка прислушивалась, но тут же едва слышную мелодию заглушили аплодисменты, доносящиеся из зала. Тесса поспешила выйти на сцену, рассудив, что элегия – лишь плод разыгравшегося воображения.

В этот момент, услышав голос директора, как всегда собственной персоной объявлявшего выступающих, Ганс положил скрипку и прислушался. Далее раздался гул оваций. Юноша быстро зачехлил инструмент и стал ждать. Когда шум хлопков немного стих, Ганс бесшумно поднялся по скользкой лестнице и выбрался на улицу.

Город был окутан вечерней темнотой. Обрывки облаков темнели на красновато-синем небе. В окнах многих домов свет уже погас. Юноша стоял среди деревьев парка, прислонившись к фонарному столбу и наблюдал из тени за входом в театр. Сначала люди выходили из дверей плотным потоком. Через некоторое время поодиночке. Прошло ещё около пяти минут, после чего показались первые уходящие домой актеры. Юноша внимательно следил за тем, как артисты обсуждали прошедшее выступление, рассказывали друг другу о замеченных ими смешных моментах и прочем. Вот, наконец, появилась она.

Увидев, что волосы девушки были покрыты новым шелковым платком, Ганс улыбнулся. Она быстрыми шагами направилась вдоль по улице, прижимая к груди букет белых роз и придерживая одной рукой разлетающиеся полы легкого пальто. Подождав некоторое время, Ганс, повинуясь неизвестному инстинкту, двинулся следом. На улицах ещё не горели фонари, поэтому юноше было легко оставаться незамеченным, когда светлая одежда Тессы напротив выделялась в окружающей темноте.

Через несколько минут ходьбы они свернули на небольшой переулок. Ганс старался идти чуть в отдалении и держаться ближе к домам, чтобы его фигура скрывалась от окружающих в тени. Если на главной улице ещё встречались редкие прохожие, то в переулке было совершенно безлюдно, в том случае, если исключить двух молодых людей.

Ганс старался идти бесшумно, но вода, скопившаяся на тротуарной плитке время от времени неприятно хлюпала под ногами. Тесса обернулась. И, вновь подчинившись непонятному инстинкту, Ганс прижался к стене так, что девушка не могла его заметить.

Постояв некоторое время и прислушиваясь к шорохам, Тесса пошла дальше. Девушка никак не могла отделаться от чувства, будто за ней кто-то наблюдает. Уловив на себе чей-то взгляд ещё у театра, она чувствовала, будто кто-то идет следом. Она боялась, и страх этот крепчал с каждой минутой. Сначала странные подарки, а теперь это… сначала девушка думала, что это странное чувство как-то связано с болезнью, но потом…

Она прибавила шаг и нарочно свернула в противоположную сторону от дома.

Ганс удивился. Неужели Тесса больше не живет в том побеленном доме, в который он забирался по дереву через окно… Решив, что все равно узнает ответ на этот вопрос, только чуть позже, Ганс продолжил следовать за девушкой. Некоторое время они кружили по мелким улочкам, после чего Тесса свернула на знакомую Гансу дорогу и направилась домой. Дойдя до своей улицы, девушка остановилась ещё раз и оглянулась. Как и в прошлый раз, не обнаружив ни души, Тесса пошла прямиком к дому. Ганс остановился на противоположной стороне улицы и внимательно следил за каждым движением девушки. Вот она взяла ключ, приоткрыла дверь, ещё раз оглянулась и, быстро забежав внутрь дома, захлопнула дверь за собой. Вздохнув, Ганс прижался спиной к теплой коре дерева, рядом с которым стоял, и поглядел на окно второго этажа, где находилась спальня девушки. В какую-то секунду ему показалось, что он увидел в окне за занавесками знакомое лицо, но потом, рассудив, что ему лишь только привиделось, Ганс развернулся и поспешил отправиться на свой чердак, где, посмотрев некоторое время на хмурое небо сквозь дыры в крыше, он погрузился в тревожный сон.

Тесса, стремительно захлопнув дверь, прижалась спиной к холодной стене. Задержав дыхание, чтобы остановить очередной приступ кашля, девушка вспомнила, как в прошлый раз она точно так же стояла здесь, прижавшись к стене, в ночь убийства пьяницы-флибустьера… Она была тогда слишком молода и боялась буквально всего вокруг, а сейчас… Нет, и сейчас она точно так же боялась.

Давние воспоминания слишком быстро ворвались в её жизнь, только что пришедшую в свое русло после смерти бабушки. Решив больше не поддаваться глупостям домыслов, Тесса прошла в свою комнату, взглянула в окно и, переодевшись, легла спать.

====== Глава 19. ======

Проснувшись раньше восхода, Ганс отправился на пристань. Ночью прибыла баржа, которую нужно было разгружать. «Начальство» ночевало тут же в небольшой деревянной будке. Поэтому, разбудив нового надсмотрщика, Ганс получил распоряжения насчет работы и отправился перетаскивать тюки, мешки и прочее.

Закончил он рано, после чего отправился в индийскую лавку. Любуясь на поднимающееся красновато-оранжевое солнце, которое бросало свои лучи сквозь редкие облака, Ганс добрался до торговых рядов. Побродив бесцельно некоторое время, он завернул в нужную ему лавку.

– Снова пожаловали, господин? – раздался знакомый голос и из недр полутемной комнаты Гансу навстречу поспешила уже знакомая девушка. По её голосу и глазам юноша понял, что она улыбалась.

– За аметистами небось? – поинтересовалась она.

Ганс кивнул.

– Дорого стоит… Или никаких денег не жалко? – она ухмыльнулась.

Ганс вновь кивнул.

– И в огонь, и в воду ради неё пойдешь? – снова спросила девушка.

Ганс впервые заглянул ей в глаза. Молодой, задорный огонь сверкал на светло-карем фоне. Юноша как будто видел её насквозь. Много сердец разбила эта красавица у себя на родине. Дерзко глядящие поначалу, её глаза вдруг прикрылись наполовину. Смутившись от пристального взгляда незнакомца, девушка отступила на шаг назад и, отведя взгляд, тихо, почти шепотом, спросила:

– Так берете?

На этот раз Ганс лишь утвердительно прикрыл глаза, но этого хватило.

– Возьмите эту шкатулку, – сказала девушка, укладывая ожерелье в маленькую шкатулку, вырезанную из слоновьего бивня, – это подарок от меня.

Ганс протянул ей деньги с лишком и, поклонившись, поцеловал её руку. Удивленная его неожиданной галантностью, девушка осталась стоять рядом со стеклянной витриной ещё надолго после ухода Ганса.

Зайдя в цветочную лавку, Ганс был с радостью встречен старушкой-хозяйкой, которая уже приготовила для него букет цветов.

Цветы старушка выращивала в специальной оранжерее, поэтому они всегда были свежи и красивы.

Забрав подготовленный букет, Ганс отправился в театр. Спустившись в каморку, он оставил подарки на столе, а сам поспешил на чердак, чтобы забрать скрипку. Вернувшись с инструментом в театр, Ганс поглядел на афишу и выяснил, что последний спектакль на сегодня начинается в три пополудни. Этот ранний спектакль немного удивил Ганса, поэтому, решив не терять более времени, он отправился своим тайным ходом за кулисы, где, убедившись, что в коридоре и гримерной никого нет, пробрался в маленькую комнатку.

К своему удивлению, юноша обнаружил на столе клочок бумаги. Развернув его, Ганс прочитал: «Я превелико благодарна Вам за оказанное мне уважение, сказанные лестные слова и подарки… Но я не могу более пользоваться Вашей благосклонностью. Единственная и последняя моя просьба к Вам, в которой, я надеюсь, Вы не откажете – это встреча. Я весьма хотела бы поблагодарить Вас лично. Если Вас не затруднит, то я буду ждать сегодня в шесть в парке рядом с главной городской площадью».

Ганс на минутку задумался. Что бы почувствовала сейчас Тесса, если бы узнала, что благодетель-инкогнито это не кто иной, как Иоганн Люсьен Сотрэль?

Раздумывая несколько минут, он решился.

«Я бы не смог отказать Вам во встрече, но… Некоторое время назад я имел дерзость доставить Вам ужаснейшее огорчение, поэтому думаю, что Вам неприятно было бы видеть меня сейчас. Если Вы основательно обдумали свое решение и не откажетесь от него, то приходите. Я согласен на встречу и буду ждать Вас в назначенном мечте. В противном случае я не буду винить Вас за поспешность в словах».

Написав это и приложив к записке букет и шкатулку, Ганс спустился в подвал, где провел время, заучивая технические упражнения и этюды. Раньше юноша редко обращал внимание на упражнения, повторяя их по нескольку раз только для того, чтобы размять пальцы, но теперь, в минуты душевного волнения, он специально тратил часы на занятия технической работой. Педантичность, с которой он это делал, позволяла на некоторое время отвлечься от мира и погрузиться в последовательную, четкую работу.

Пока Ганс разучивал этюды, Тесса прочитала его записку и, открыв шкатулку, испуганно, но восхищенно рассматривала ожерелье. Что-то неизменно пугало девушку в этой истории. Записки от таинственного незнакомца, дорогие подарки, постоянно ощущаемый взгляд… Но вместе с тем, незнакомец не делал ни единой попытки встретиться или поговорить лично. Он не преследовал никаких целей… это-то и пугало.

Перечитав записку в очередной раз, Тесса задумалась. Ей хотелось, очень хотелось, чтобы это был Ганс, но девушка боялась признаться себе в этом и упорно доказывала невозможность этой встречи.

Она ещё помнила тот ужас, который связывал её с этим человеком, помнила его жестокость, хладнокровие, и тут же дрожь пробегала по всему телу, будто бы подтверждая мысли. А ещё Тесса помнила, как нежно и трепетно он когда-то относился к ней.

Эти два чувства – страха и привязанности – долго боролись в ней, и в итоге победило последнее. Дождавшись конца спектакля, девушка отправилась домой, а в полшестого вечера уже спешила в парк рядом с городской площадью.

Ганс, увлеченный игрой на инструменте, неожиданно очнулся после того, как в зале раздались громкие овации. Поняв, что представление окончилось, юноша опустил инструмент и присел на диван. Он не мог сказать наверняка, придет ли она на встречу. Так же не мог сказать, сможет ли он предстать перед ней, хватит ли ему смелости…

Решив не размышлять об этом, Ганс поглядел на наручные часы – его недавнее приобретение, а затем снова принялся играть гаммы и арпеджио.

Время пролетело быстро. В четверть шестого юноша зачехлил инструмент и, оставив его в коморке, поспешил в парк.

Подняв углы воротника-стойки, юноша угрюмо шел по узким улочкам, изредка встречая таких же угрюмых прохожих. Небо хмурилось, начал накрапывать мелкий дождик. Ганс поднял голову и поглядел на нависшие над ним тучи. Первый раз в жизни, глядя на эти бесформенные громады, беспрестанно движущиеся по небу, он почувствовал себя лишь мелкой частичкой мира, находящейся перед чем-то бесконечным, неосязаемым, но великим. Всматриваясь в причудливые узоры, вырисовывающиеся среди скомканных туч, Ганс чувствовал, что он будто бы находится где-то на грани реального мира и другого, неизвестного, манящего, и что вот сейчас ему откроется неведомая никому, высшая тайна существования. Но небеса молчали. Печально ухмыльнувшись, он поспешил в парк.

Городской парк состоял из нескольких рядов дорожек, окруженных жидкой порослью деревьев и низкого кустарника. Ганс свернул с улицы на небольшую тропинку. Пройдя несколько шагов он вдруг заметил худую женскую фигуру, сидящую на скамейке под фонарем. Остановившись, он прижался к стоящему ближе всего дереву и, боясь быть замеченным, выглядывал из своего укрытия, внимательно наблюдая за движениями девушки.

Тесса, придя в парк, в полной мере осознала глупость и неосторожность своего поступка. Девушка боялась незнакомца, и вида совершенно пустынных тропинок парка ей хватило, чтобы постигнуть эту простую истину. Некоторое время побродив по тропинкам взад-вперед, она немного успокоилась и стала ждать.

Девушке то и дело казалось, будто бы по соседней тропинке движется какая-тотемная фигура, но каждый раз оказывалось, что это лишь игра света и воображения. Вдруг послышались тихие шаги. Испугавшись, девушка присела на скамейку, тщетно стараясь унять дрожь в коленях. Звук приближающихся шагов смолк так же неожиданно, как и возник из тишины. Тесса напрасно прислушивалась и вглядывалась в темноту, стараясь уловить признаки постороннего присутствия.

Ганс, притаившись рядом с деревом, наблюдал за ней, не в силах выйти из темноты и быть увиденным. А время шло.

Тесса вынула из кармана легкого пальто изящные маленькие часики и взглянула на время. Полчаса назад должна была состояться встреча с незнакомцем, но его все не было. Лишь тусклый свет фонаря, смутные отблески, отбрасываемые кованными в виде кружева ножками скамьи, качающиеся ветки деревьев и шуршание кустарника.

Она поднялась со скамейки и быстрыми шагами направилась прочь из парка. Ганс хотел было, вынырнув из своего укрытия, броситься вдогонку за жавшись спиной к дереву, съехал вниз. Закрыв лицо ладонями, он прислушивался к воцарившейся вокруг тишине, и слух самопроизвольно раскладывал это мнимое беззвучие на сотни различных шорохов, скрипов и свистов. Становилось все темнее. Дождь усиливался. Уткнувшись в воротник рубашки, Ганс поспешил вернуться в театральную каморку, а Тесса, промокшая до последней нитки, отправилась домой, где, выпив горячего чая, легла в постель. Все тело девушки била крупная дрожь, а зубы зловеще стучали в окружающей тишине. Она пыталась согреться, но было очень холодно. В конце концов, встав с кровати, она оделась и спустилась на первый этаж, где в камине ещё догорали дрова и, устроившись на кресле перед тлеющими углями, вскоре заснула.

Ганс, убедившись, что театр пуст, выбрался из своей комнатки и длинными пустыми коридорами вышел на сцену. Зал был пуст и безмолвен. Посреди пьедестала сцены стоял рояль. Ганс нашел за кулисами канделябр с огарками свечей, зажег их и поставил на крышку инструмента. По старой привычке вскинув скрипку на плечо и склонив над ней голову, Ганс играл разученные ранее произведения. Он постоянно останавливался, повторяя один такт по несколько раз, затем соединял такты во фразы, а фразы в мелодию. Очнувшись от очередного музыкального забытья почти под утро, скрипач спустился в подвал, где, устроившись на маленьком неудобном диване, погрузился в сон.

Проснувшись позднее девяти, юноша вдруг вспомнил, что ночью впопыхах забыл убрать канделябр с рояля. Поднявшись, он первым делом прислушался. Шагов наверху не было слышно. Тогда Ганс, взбежав по ступенькам, оказался в коридоре, ведущем за кулисы. Вдруг за поворотом показалась женская фигура. Испугавшись, Ганс нырнул за драпировку, которая скрывала вход в гримерную госпожи Айхенвальд. Внутри, как показалось юноше, никого не было. Тогда он осторожно взялся за ручку и толкнул дверь. Та подалась назад.

Юноша оказался в темной гримерной – плотные портьеры, не пропускавшие солнечный свет, были плотно задернуты. Прислушиваясь к шагам в коридоре, Ганс медленно прохаживался по комнате. Вдруг взгляд его остановился на бумаге, оставленной на столе. Юноша присел небольшой мягкий табурет и развернул бумагу. Узнав почерк Тессы, он начал читать.

«Вы не пришли вчера в парк. Прошу, простите меня, если это Вас обидит, но мне не нужны более подарки и поздравления с успешным спектаклем. Пожалуйста, не оставляйте более лестных записок в этой комнате».

Дальше Ганс увидел зачеркнутую фразу, но за прямыми горизонтальными линиями сумел разобрать: «Я боюсь Вас».

В этот момент прямо за дверью раздался шорох шагов. Скомкав в ладони записку, Ганс скользнул к шкафу и вжался в стену так, что входящий бы не заметил его.

По привычке бесшумно отворив дверь, Тесса вошла в гримерную и отворила дверцу широкого шкафа и, достав ящик с гримом, обернулась к столу. Ей показалось, что чего-то не хватало. По спине медленно пробежали мурашки, и в лицо ударил холод. Записка, которую девушка написала по приходу в театр с утра, пропала, а значит, он был здесь.

Пройдя до стола, чтобы убедиться, что записка действительно пропала, а не слетела со стола, подхваченная сквозняком, девушка заметила скользнувшую у неё за спиной тень.

Ганс, поняв, что каждая секунда промедления – смерть, решил отчаянным рывком добраться до двери, нов эту секунду Тесса обернулась.

– Вы?.. Ты?.. – прошептала она.

В этот момент ноги девушки подкосились, и она слегка накренилась вперед. Ганс сделал пару шагов ей навстречу и подхватил её как раз в тот момент, когда сознание покинуло девушку.

Осторожно подняв её на руки, Ганс перенес Тессу на диван и оставил, подложив подушку под голову. Юноша хотел было уйти, но что-то удерживало его. Он присел перед диваном и, глядя на её лицо, ждал момента пробуждения.

Прошло около четверти часа, когда девушка, наконец, пришла в себя. Тяжело вздохнув, она приоткрыла глаза и попыталась присесть, но Ганс остановил её. Поглядев на него непонимающим взглядом, будто бы увидела привидение, девушка молчала. Ганс замер на месте, глядя ей в глаза и продолжая сжимать её руку. Неловкая пауза продолжалась ещё некоторое время, после чего девушка охрипшим от волнения и страха голосом произнесла:

– Я очень рада видеть вас… тебя… Ганс.

Он улыбнулся и поцеловал её руку. Тесса попыталась встать, но ноги были словно ватные и не слушались свою хозяйку. Девушка пошатнулась и тут же оказалась в объятиях музыканта. Закрыв глаза, она прижалась к его груди и улыбнулась. От него пахло деревом и канифолью. Девушка ещё раз глубоко вздохнула, стараясь вновь уловить этот легкий запах, показавшийся в тот момент таким знакомым и родным.

Все тело дрожало от страха и сдавленных рыданий. Но вместо того, чтобы убежать, Тесса ещё сильнее прижималась к тому, кого так боялась и обожала.

Ганс, боясь сделать лишнее резкое движение, осторожно поглаживал девушку по голове в то время, когда она плакала, уткнувшись в его плечо.

Ганс не мог сказать, сколько времени они находились в таком положении, но знал, что ему нужно уходить. Осторожно отстранив девушку от себя, он хотел было усадить её на диван и уйти, но Тесса крепко сжала отвороты воротника его рубашки и, наклонив его голову к себе, прошептала:

– Прошу, останьтесь… Я боюсь вас, но… прошу, не оставляйте меня одну…

Они вместе присели на диван. Ганс обнял девушку за плечи, а она уткнулась в его плечо, продолжая время от времени всхлипывать.

– Завтра мой последний день в театре… – сказала Тесса и взглянула на Ганса. Но его лицо оставалось холодным и невозмутимым, что снова напугало девушку.

– Скажите, что-то не так? Если вам неприятна эта встреча… – начала было Тесса.

Ганс отчаянно замотал головой и, придвинув девушку к себе, осторожно поцеловал её в лоб.

– Тереса, скоро выхо… – в дверях появилась Аннет.

Тесса обернулась и взглянула на неё покрасневшими от слез глазами.

– Я не кстати пришла, наверное… – проговорила Аннет, глядя, как Тесса осторожно выбирается из объятий музыканта.

– Нет-нет, все нормально, – сказалаТесса, поднимаясь с дивана.

Первый испуг прошел, и теперь девушка чувствовала себя гораздо лучше. Ганс, воспользовавшись моментом, вынул из кармана бумагу, быстро нацарапал: «Я встречу вас у входа после спектакля». Протянув листочек Тессе, он поцеловал её руку, поклонился Аннет и ушел. Как только дверь захлопнулась, Аннет устремила вопросительный взгляд на свою подругу и спросила:

– Это был Сотрэль?

Стоит заметить, что два года назад, когда Ганс работал скрипачом в этом театре, Аннет тут и в помине не было – она устроилась сюда через год после отъезда музыканта.

– Д-да, а что? – поинтересовалась Тесса.

– Он же необычайно великий музыкант! Как ты с ним познакомилась? – спросила Аннет.

– Он работал здесь раньше… – ответила Тесса.

– А…

Аннет хотела спросить ещё что-то, но Тесса не дала ей договорить, быстро собравшись и выйдя из гримерной.

Девушке казалось, что один-единственный спектакль за сегодня тянулся несказанно долго. Тесса сидела за кулисами, в сотый раз перечитывая сценарий, выходила на сцену, пела небольшие мотивы, снова уходила за кулисы, чтобы через некоторое показаться перед зрителями.

Ганс, выбравшись из театра «по-людски» – через главный вход, прошел в парк и устроился на одной из скамеек у самого входа, чтобы видеть всех выходящих из здания. Подняв воротник новенького плаща, юноша нагнулся вперед, чтобы капли дождя, стекавшие с листьев деревьев, не попадали за шиворот.