Текст книги "Морская волчица (СИ)"

Автор книги: Asmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Николай положил руку ей на плечо, она открыла глаза, смотря на него.

– Я могу стать возмездием, могу стать местью, могу стать их смертью, – она прикрыла глаза, по щеке скатилась слеза, – но я не смогу вернуть ни одного человека, что погиб в ту ночь.

– Миг возмездия еще будет, – попытался заверить ее Бари. – Но помни: ты выйдешь лицом к лицу с врагом, ты будешь сражаться честно и правильно. Ты понимаешь?

Луна кивнула, отпивая чай.

– Понимаю, и жду этого момента… – она еще какое-то время помолчала, рассматривая собравшихся. Многие косились на нее со страхом, Женя смотрела с благодарностью, Николай и Зоя понимали ее, ведь тоже имели в себе звериное начало. – Что с Давидом? Он слишком упертый, и не смог сразу выйти из лабораторий, когда я окутала их водой. С ним все в порядке?

– Спасибо, – выдохнула Женя, подскакивая к Мироновой и заключая ее в крепкие объятия. – Он жив, – всхлипнула она. – Он жив…

Луна мягко провела рукой по ее спине, успокаивая. Вот что ей было нужно! Концентрироваться не на собственной боли, а на чужой. Ей тоже необходимо чувствовать себя полезной, нужной. Сейчас она была спокойна, убедительна, потому что больше не боролась с собственным хаосом, а успокаивала живого человека. Бари в порыве чувств почему-то тоже их обнял, вот так вот, сразу двоих. С души камнем скатились все переживания. Сестра приходит в норму, любимая женщина друга тоже начинает радоваться, друг идет на поправку. Это ли ни есть важность? Все правильно, все так как должно быть. И они со всем справятся. Он убежденно посмотрел на Николая. И тот кивнул, понимая.

– Ос Керво станет следующей целью Фьерды, – сказала Зоя, потому что кто-то должен был это сказать.

– Мы разослали предупреждения о затемнении по всем городам, – сказал Николай, глядя в сторону. – Но я думаю, Фьерда не станет торопиться. Они напали на нас в надежде напугать запад и заставить его признать Вадика Демидова. Такую же стратегию выбрал Дарклинг во время гражданской войны.

– Он снова взял надо мной верх.

В ее словах звучало смирение и лишь капля гнева. Но Бари знал, что в ее душе делят свои места ярость, гнев, стыд. В этом Зоя была чертовски похожа на сестру. Обе такие эмоциональные и взрывные натуры.

– Я согласился на то, чтобы его вывезли из дворца, – возразил Николай. – Дарклинг уже не в первый раз застает нас врасплох, но давайте не будем забывать, что ни один из его планов так и не сработал.

– Что он станет делать? – спросила Леони. Она сидела рядом с Адриком.

Они были милой парой, хотя Бари мало понимал Леони. Она была веселой, оптимистичной, но как она могла влюбиться в такого зануду, как Адрик? Впрочем, законы сердца ему не подвластны, да и почему-то он стал перенимать фразочки от сестры. Хорошо это или плохо, он не понимал. Луна усадила Женю на место, приглаживая ее волосы и поправляя платье. Сама же она вернулась к королю, садясь в соседнее кресло от него.

Николай откинулся на спинку кресла, перекидывая руку на ее подлокотник кресла, чтобы переплести их пальцы.

– У Дарклинга талант устраивать зрелища, сравнимый разве что с моим. Он захочет обставить свое возвращение с как можно более широкой оглаской.

– У моей сестры шпионы и информаторы практически в каждом более или менее крупном городе Равки, – заявил Толя. – Мы будем спрашивать о всех новоприбывших и незнакомцах.

– По крайней мере, с Тамарой все в порядке.

Веснушки на побледневшем лице Нади вспыхнули ярче, но она лишь сказала:

– Слава всем святым.

Луна неприятно поморщилась от последнего слова. Бари мог ее понять – ей были противны эти люди, которых все считали особенными, хотя они просто делали то, что умели. Сам же он уже привык к таким словечкам. Да и давно уже понял, что зачастую под ними ничего толком-то и не подразумевают, просто говоря по привычке.

Разговор лился дальше. Бари не особо обращал внимание на разговоры, сестра так вообще почти спала, коротко балансируя между сном и явью. Король и его приближенные обсудили действия Дарклинга, возможных его союзников, и когда они начали рассуждать про бомбы, решив, что необходимо создать те самые бомбы, которые вроде не собирались делать, и приняли решение искать титаний, тогда Луна подключилась к разговору.

– У нас будет титаний, – заявил Николай.

Зоя не смогла скрыть удивления.

– Земенцы согласились продать свой?

– Нет, – ответил он. – У них нет такого количества на продажу, по крайней мере, обработанного. Зато у керчийцев есть.

Адрик фыркнул.

– Эти ни за что не продадут нам его по той цене, которая нам по карману.

– Поэтому я и не собираюсь просить. Так случилось, что я знаком со специалистом по другому виду переговоров.

– Отлично, – заметила Луна. – Я с тобой. Нужно проведать «Восходящую звезду» и старых друзей.

Толя нахмурился.

– Переговоров?

– Он хочет сказать, что собирается украсть его, – пояснила Зоя.

Чашка Жени звякнула о блюдце.

– Если керчийцы узнают, что мы замешаны в чем-то подобном, это станет дипломатической катастрофой.

Николай коротко, ободряюще сжал плечо Жени и поднялся. Сейчас он походил не на короля, правящего огромной страной, а на корсара, приготовившегося открыть огонь по вражескому судну. И Луна, впервые после всего этого, ярко освещала помещение широкой улыбкой, счастливой и озорной. И почему авантюры Каза Бреккера всегда помогали держаться ей в тонусе? Бари не понимал, да и не участвовал в них, все-таки иногда планы этого мальчишки были даже для него сложноваты, а сестре нравилось.

– Может, и так, – согласился король, улыбаясь в ответ девушке. – Но Кеттердам – именно то место, где можно рискнуть.

***

Бари возвращался поздно ночью из лабораторий. Николай уговаривал его посмотреть чертежи ракет, но Миронов был непреклонен в этом вопросе. Он не будет создавать оружие смерти. Луна выразила свою позицию: она может уничтожить Фьерду, потому что ее хаос задет, потому что она зла. Бари тоже был зол, был расстроен и подавлен, но он не собирался мстить, потому что это стезя разрушителя, а он – созидатель. Давид шел на поправку, и пока они будут в Кеттердаме, он сможет встать на ноги и продолжить свои разработки. Бари же к этому даже не притронется.

Движение в саду привлекло его взгляд. Он заметил темные волосы, синий шерстяной плащ. Зоя. Она прошла мимо кустов и фонтанов, направляясь в сторону леса.

Бари знал, что генерал пропадала по ночам. Он не знал, зачем она это делала, но он не чувствовал в ней предательство. В те ночи, что они были вместе, она оставалась до утра рядом, и только с первыми петухами отправлялась по делам. В первые ночи это было неловко и странно, но потом они привыкли друг к другу, стали проявлять какие-то знаки внимания и нежности, поэтому перед уходом Зоя целовала его в лоб или нос, а он сонно улыбался, наблюдая за ее переодеванием.

Он не знал, стоит ли ему следовать за ней. Хотела ли Зоя, чтобы он приоткрыл завесу ее тайн, хотела ли впускать так близко к сердцу. Но Бари был уверен, что она его чувствует, ее драконье чутье чувствует его. И она не останавливается, чтобы покачать головой или грозно взглянуть, нет, она продолжает идти, зная, что он идет за ней. Ее сапоги оставили следы на снегу, и он углубился в лес. Но под деревьями было темно, и след терялся. Он уловил тень движения между ветвей. Зоя стояла лицом к изгороди, опоясывающей западную часть сада. Дыхание облачками пара вырывалось из ее рта, шевеля обрамляющий лицо мех серебристой лисы на ее капюшоне.

Как всегда она была прекрасна. В любом виде, в любом образе. Она прошла вдоль стены к дальней части парка фонтанов, где находился секретный туннель в Лазлайон. Зоя отвела плотную завесу из плетей винограда, под которой в стене обнаружилась дверь. Укор снова кольнул сердце. Это что-то личное, что-то, куда он не должен входить без ее разрешения. Он и так старался не торопиться.

Николай и Луна уже поженились, они не скрывают своих чувств друг от друга, они открыты и честны, они не боятся быть уязвимыми. Зоя же была другая. Да, ему тоже хотелось бы называть ее своей женой, хотелось бы держать за руку и просыпаться по утрам, ему бы тоже хотелось семьи, детей и любви. Но он боялся потерять Зою, оттолкнуть ее от себя. Зоя слишком хрупкий цветок, чтобы вот так обрушивать на нее свои чувства. Бари понимал, что она этого не хочет. Она не хочет быть женой, быть хозяйкой, быть матерью. Может быть когда-нибудь он сделает ей предложение, но только тогда, когда она сама этого захочет, потому что он не хочет слышать отказов, видеть ее тревожные взгляды. Он хочет, чтобы она была счастлива, и если пока что ей достаточно и того, что есть, то он будет ждать столько, сколько понадобиться.

Зоя вытащила из кармана ключ и, открыв дверь, исчезла внутри. Он помедлил. Она не закрыла дверь за собой. На досках двери были вырезаны две звездочки, похожие на звездочки с фрески в ее комнате – две крохотные искорки, нарисованные на флаге мечущейся по штормовому морю лодочке. Он никогда не спрашивал, что они значат.

Бари вздохнул. Он миновал завесу из высохших лоз и оказался, как сразу стало понятно, в бывшем дворцовом огороде.

Но чем бы ни было это место когда-то, теперь оно полностью изменилось. Здесь больше не было ни ровных рядов капусты, ни аккуратных изгородей, столь любимых дворцовыми садовниками. Вдоль дорожек росли ивы, чьи обледеневшие ветви подметали мягкие сугробы, словно волосы вдов, склонившихся до земли под грузом горя. Цветы и кустарники всех мастей разрослись далеко за пределы клумб и побелели от мороза, образовав свой собственный мир из снега и льда, сад-призрак. Зоя зажгла лампады вдоль старых каменных стен и теперь стояла спиной к нему, похожая на статую, которая изначально была частью этого сада, как те каменные девы, которых обычно ставят в центре лабиринта.

– Мне не хватает места, – сказала она, так и не повернувшись.

– Ты ухаживаешь за этим садом? – Он попытался представить себе Зою, утирающую со лба пот, выступивший под палящим солнцем, с грязью, забившейся под ногти. Выглядело мило, Бари помнил, как сестра возилась в огороде под маминой указкой.

– Когда мою тетю убили и я вернулась в Малый дворец, чтобы сразиться с Дарклингом… Мне нужно было место, где я могла побыть одна. Я тогда гуляла по лесу часами. Там меня никто не беспокоил. Я уже не помню, когда нашла дверь, но мне показалось, что это моя тетушка оставила ее, чтобы я обнаружила, чтобы решила ее загадку.

Лицо Зои было поднято, капюшон соскользнул, и идеальный профиль четко выделялся на фоне мерцающего звездами неба. Начал падать снег, и снежинки путались в ее темных волосах.

– Я сажаю новое растение в память о каждом погибшем грише. Сердцелистник для Мари. Тис для Сергея. Астильбу для Федора. Даже для Ивана нашлось место. – Она коснулась пальцами замерзшего стебля. – Этот к лету зацветет ярко-оранжевыми цветами. Я посадила его для Хэршоу. Эти георгины были посажены для Нины, когда я думала, что ее схватили и убили фьерданцы. Летом на них расцветают ужасно странные красные цветы. Размером с обеденную тарелку. – Теперь она повернулась, и он увидел слезы на ее щеках. Она подняла руки в полумолитвенном, полурастерянном жесте. – Мне не хватает места.

Перед глазами снова встала картина того дня, когда они прощались со своей семьей. Он и не предполагал, что Луна и Зоя окажутся так похожи. Каждая из них скорбела о потери, и находила решение в том, что никак не сочеталось с их характерами – в цветах.

Он сделал пару шагов к ней, боясь спугнуть. Она мотнула головой в сторону стен.

– Видишь, что растет вокруг?

Бари уставился на перекрученные серые ветки, растущие по периметру сада.

– Терновник.

– Я взяла отростки из туннеля, идущего к Малому дворцу. Это сплошные колючки, шипы и гнев, прикрытый миленькими, но бесполезными цветами, превращающимися в горькие, несъедобные ягоды. В нем нечего любить.

– Как же ты ошибаешься.

Взгляд Зои встретил его собственный, и в ее глазах блеснуло драконье серебро.

– Да?

– Посмотри, как он растет, защищая все в пределах этих стен, какой он сильный, сильнее всех в этом саду, стойко выносящий любую погоду. Несмотря на то, какой была зима, он расцветает снова и снова.

– А что, если зима слишком длинная и холодная? Что, если он не сможет снова зацвести?

Ему было страшно касаться ее, но решился. Он взял ее руку в свою. Она ее не отняла, но закрылась от него, словно бутон цветка, смыкающий лепестки с приходом ночи. Тогда он обнял ее. Зоя, похоже, засомневалась, но с тихим вздохом позволила себе прильнуть к нему. Смертоносная Зоя. Яростная Зоя. Ощущение ее тепла рядом с ним было благословением.

– Тогда ты станешь ветвями без цветов, – прошептал он ей в волосы. – И поможешь всем нам сохранить силу до прихода лета.

– Это была не метафора.

– Конечно, нет.

Ему хотелось стоять так, под тихо падающим снегом, целую вечность, чтобы покой этого места укрыл их от остального мира. Он тихо закачался, как делал всегда с сестрой. Они стояли так очень долго. Зоя рассказывала про каждый цветок, про каждого погибшего, иногда что-то смешное, иногда повседневное, но чаще грустное. Многие пали от рук Дарклинга. И она помнила каждого, потому что была там и выжила. И тогда он попросил для себя, для Луны посадить в этом прекрасном саду еще шесть цветков: эшшолицию, ромашки, дельфиниум, цикорий, синие васильки и ветреницу. Он рассказал о братьях. О том, что они живы, что они остались далеко в другом мире, и что он их больше никогда не увидит. Зоя непонимающе на него смотрела. Зачем считать умершими тех, кто живет.

– Потому что мы похоронили надежду, – коротко объяснил Бари, хватаясь за ее хрупкие плечи и прижимая ближе. Сердце неприятно разрывалось. Наверное, Зоя чувствовала это каждый раз, приходя в это место. Грусть по умершим, боль потери.

Они вышли из сада и углубились в лес. Прошли к Малому дворцу. Сегодня он не позволит ей быть одинокой, он будет рядом. Зоя продолжала удерживать его руку, продолжала мягко сжимать ладонь своими холодными пальчиками. Он не оставит ее, не оставит никогда.

========== Часть 17 ==========

Николай

Они отправились в Кеттердам на борту «Баклана», громадного дирижабля, способного доставить весь груз титания в Равку – если предположить, что они смогут до него добраться. Но нельзя было подлететь к городу на равкианском судне, поэтому им пришлось посадить дирижабль на острове контрабандистов у керчийского побережья. Адрик со своими шквальными должны были спрятать его в тумане, пока Зоя с Николаем отправятся на «Волка волн», самый известный из кораблей корсара Штурмхонда. Бари остался в столице, подготавливая оборону и вместе с Женей следя за самочувствием Давида. Луна же отправилась в Кеттердам раньше, ей нужно было побывать на своем корабле, проведать друзей и убедиться, что с ее учеником все в порядке.

Без нее Николаю было как-то не по себе. Она была рядом последнее время, его демон помогал ее хаосу, с памятной ночи бомбардировки Ос Альты Луна ночевала только в его комнате. Но когда они обговаривали планы в Кеттердаме, король видел, что она зла, что обижена на него. Он понимал, вороны – ее друзья, и эта авантюра подвергает их опасности, но самое главное – он собирается поиграть на их чувствах.

Зоя ждала его на мостике «Волка волн». На ней, как и на прочих матросах, были штаны и рубаха из грубого полотна, а волосы были убраны в косы, но ей, похоже, было не по себе без привычного кафтана. Она закатила глаза, и корабль рванул вперед, чтобы причалить в кеттердамской гавани.

– Тебе слишком нравится играть в пирата.

– В корсара. И да, нравится. В этом есть определенная свобода. Когда на мне этот камзол, я отвечаю только за людей на этом судне. А не за целую страну.

– Это просто притворство, – заявила она.

– Приятная иллюзия. На борту корабля любой может стать кем угодно, – Зоя его не понимала, наверное, никто бы его не понял, как можно променять чистую постель и сытую жизнь короля на вечные приключения и качку пирата? Но его понимала жена. Она в этом плане была еще хуже, чем он.

Матросы опустили сходни, и Николай с Зоей спустились на причал Пятой гавани. Вдалеке виднелся знакомый бриг Мироновых, сейчас он казался безжизненным и пустым. Зоя уперла руки в бока, обозревая мешанину из людей и грузов перед ними.

– Бреккер, само собой, не потрудился нас встретить.

– Мистер Бреккер обычно придумывает что-то поинтереснее, – заявил белокурый мальчик, говоря на ломанном равкианском.

– Троильхард? – вспомнил Николай, поправляя пояс с револьверами – такое неожиданное появление заставило его слегка насторожится.

– Да, господин Штурмхонд, – кивнул мальчик, – Мисс Миронова попросила меня встретить вас и уберечь от местных… – он огляделся, пытаясь подобрать подходящее слово.

– Бандитов? – подсказала Зоя.

– Здесь не все так просто, – пожал он плечами, отходя в сторону дороги, – Я провожу вас до Клуба Воронов.

– А как по мне, здесь довольно живая атмосфера, – сказал Николай, переходя на керчийский.

– Если под живой ты имеешь в виду заселенную крысами, покрытую угольной пылью кучу человеческих отбросов, – ответила Зоя тем же, порадовав его весьма заметным акцентом. – И язык их мне не нравится.

– Люблю здешнюю суету. Чувствуется, что этот город процветает; хотелось бы, чтобы такое место появилось и в Равке – с торговлей, промышленностью. Наша страна не должна навсегда остаться бедным родственником, мнущимся у двери.

Зоя промолчала, поджав губы. Конечно, она с ним не согласна. У этой девушки было на все свое мнение. Мальчик вел их все вперед по улицам знаменитой Бочки. Они прошли мимо впечатляющего здания, которое, Николай мог поклясться, когда-то называлось «Изумрудным… Миром? Дворцом?» Тогда его фасад был зеленым с золотом, в каэльском стиле. Теперь его отделка блистала кучей фальшивых драгоценностей, а надпись над входом гласила: «Серебряная Шестерка». Зазывала кричал на старика-попрошайку, выпроваживая того с насиженного местечка на лестнице.

– Вали отсюда! Не заставляй натравливать на тебя стражу.

Старик сполз на пару ступенек вниз, тяжело опираясь на свою палку, помогающую поддерживать его искореженное временем и болезнями тело.

– Подадите монетку старому дураку, упустившему свою удачу?

– Я сказал, вали! Ты отпугиваешь жирных голубей.

– Полегче, – вступился Николай. – Все мы друг другу братья.

– Нет у меня братьев, – буркнул зазывала.

Николай сунул свернутый крюге в шапку старика.

– Стоит поблагодарить твоих родителей за то, что не стали плодить таких, как ты.

– Эй – рявкнул зазывала, но они уже пошли дальше.

Бочка кипела заразительной энергией: уличные торговцы, продающие с лотков бумажные кульки со скворчащим мясом и залитые сиропом стопки вафель, фальшивые маги, подбивающие прохожих испытать свою удачу, пьяные туристы в масках Серого Бесенка или Потерянной Невесты и создания невероятной красоты с нежными ручками, гладкими ножками, с роскошными телами, едва прикрытыми лоскутками шелка, и позолоченными скулами, заманивающие одиноких и любопытных в дома удовольствий Восточного Обруча. Сплошной поток денег, текущих сквозь это место, бесконечное море людей – ничего подобного в Равке не было.

Николай решил задать мучавший его вопрос.

– Троильхард, – позвал он мальчика. – А где же сама мисс Миронова?

– Госпожа сказала, что вы сами скоро все узнаете, – пожал плечами фьерданец.

– Святые, – выдохнула Зоя, когда впереди показался «Клуб Воронов». Он походил на огромную черную хищную птицу посреди стаи крикливых павлинов. И в три раза превышал размерами все остальные здания в этом квартале.

– Похоже, мистер Бреккер расширяется.

– Зачем вообще людям заходить в подобное место? – спросила Зоя в тот момент, когда две хихикающие земенки в деревенских платьях скрылись внутри. – Оно похоже на замок демонов.

– Потому, что им нравятся острые ощущения, – раздался голос за их спинами – старый попрошайка шел за ними через весь Обруч. Но теперь он остановился, распрямив скрюченную спину, и сбросил дурно пахнущие обноски вместе с седыми лохмами, которые оказались париком. Палка в его руках оказалась тростью с набалдашником в виде головы ворона.

Каз Бреккер стер грим с лица и пробежал рукой в перчатке по волосам.

– Разве вы не знали, генерал Назяленская? Именно ради острых ощущений голуби и слетаются в Бочку, – он похлопал мальчишку по плечу, передавая ему крюге Николая, и отпустил обратно в Пятую гавань.

Швейцар встал навытяжку, когда Каз провел Зою и Николая между крыльев ворона и вошел с ними в клуб. Он направил их к незаметной дверце в стороне от игорного зала, которую охраняли двое крепких парней.

– К чему этот маскарад? – спросила Зоя. – Может, вам просто нравится переодеваться?

– Мне нравится знать, во что я ввязываюсь, а еще – насколько отчаянно положение клиента. Я мог сесть с вами за стол переговоров и выслушать рассказ, безусловно отшлифованный до мельчайших подробностей во время вашего путешествия, а мог узнать, каково истинное положение дел, прямо из ваших уст.

Они прошли через карточный зал. Каз отпер еще одну дверь, и они оказались в туннеле, где едва можно было выпрямиться во весь рост, слабо освещенном зеленоватым фосфоресцирующим светом. Пару минут спустя пол чуть пошел под уклон, а воздух стал прохладным и влажным.

– Вы собираетесь выкрасть титаний, который керчийские военные хранят в Рентвире.

Откуда Бреккер получал все эти сведения? В письме не было никаких деталей, лишь просьба встретиться и поговорить.

– Именно.

– Это укрепленная военная база на одном из самых опасных участков керчийского побережья. С моря без божественного вмешательства к ней не подобраться, а с воздуха слишком велик риск быть подстреленным. Дорога что внутрь, что наружу всего одна, и ее тщательно охраняют. Поэтому вероятность того, что вас схватят, почти стопроцентная. У меня целый список врагов, которые спят и видят, когда я вляпаюсь во что-нибудь противозаконное и загремлю в Хеллгейт.

– Так, значит, вы покинули криминальную стезю? – скептически поинтересовалась Зоя.

– Я знаю, за что стоит браться. Зачем мне браться за это дело?

– Потому, что вы любите вызовы? – предположил Николай.

– Похоже, вы меня с кем-то путаете.

– Я так не думаю, – возразил Николай. – У меня есть кое-что, что вам будет интересно. Безопасность для Призрака.

От него не укрылась легкая заминка в уверенной поступи Бреккера.

– Продолжайте, – сказал Каз.

На этом-то они с Луной и поругались. Николай постарался прогнать из головы вид недовольной и обиженной девушки. Она была не милым ребенком, которому не дали конфету, нет, она была грустной, в ее глазах было разочарование. Этого он не хотел видеть в прекрасных голубых глазах никогда. Он хотел радовать ее, быть ей опорой, но в тот момент она посмотрела на него так, как будто получила удар в спину, но была готова это принять, потому что по-другому с ней никто не поступал, она посмотрела на него так, будто только и ждала этого удара. Ее взгляд ранил больнее пули, больнее собственного демона внутри. Он ее обидел. Он сделал ей больно. Но никак иначе он не мог поступить. Николай сокрушался весь путь до Кеттердама, старался отвлечься, пытался найти себе оправдание, но он понимал – это мало бы помогло его беде.

– По моим данным, некий корабль под командованием юной сулийки, плавающий без флага, внес заметную сумятицу в работорговлю как в Кеттердаме, так и за его пределами. Особо мне нравится история о двух работорговцах, которых оставили связанными, измазанными в дегте и перьях прямо на ступенях Штадхолла. Лично я в восторге от ее артистизма, но вот Торговый совет был не настолько впечатлен, возможно, потому, что на груди одного из них была записка, гласившая: «Новый особняк Герта Ван Верента оплачен телами». История наделала шуму в газетах, и мистер Верент – бывший член Совета с безупречной репутацией – теперь под следствием.

– Уже нет.

– Нет?

– Его признали виновным и приговорили к двум годам в Хеллгейте. Политические соперники уже разорвали его состояние на куски.

– Как быстро работает керчийское правосудие, когда речь идет о больших деньгах, – изумился Николай. – Капитан и ее команда известны как Призраки, но мне из надежных источников стало известно, что эту загадочную сулийку зовут Инеж Гафа.

Она была подругой его жены. А он только что пытался угрожать ее безопасности.

– Никогда о ней не слышал.

– Нет? – притворно удивился Николай. – Для меня это неожиданность, учитывая ее связи с Отбросами и ее потрясающее умение протыкать людей ножами с тем же усердием, с каким близорукая старушка пытается вышить одеяло. Но, может, и к лучшему, что вы никак не связаны.

– Вот как?

Они остановились перед громадной железной дверью со сложным запирающим механизмом.

– Вы когда-нибудь слышали о моросеях? – спросил Николай.

– Мой равкианский не слишком хорош.

Даже если это было правдой, Николай не сомневался, что Бреккеру отлично известно, на что способны моросеи. Но если он хочет поиграть, что ж, он получит игру.

– Это военные подводные корабли, перемещающиеся, не поднимаясь над поверхностью моря. Они могут незаметно атаковать судно, и избежать их атаки практически невозможно. Некоторым весьма могущественным керчийцам известна технология их производства. Если враги Призрака убедят керчийское правительство использовать это оружие против нее, она со своим экипажем может быть уничтожена из-под воды в любую секунду.

– Непростая для нее ситуация, без сомнений. – Голос Каза звучал ровно, но Николай видел, как сжали его пальцы голову ворона, венчавшую трость. – Как, впрочем, и для того, кто изобрел такое чудовищное оружие.

Он его понимал. Понимал Каза Бреккера без слов, потому что Николай злился бы точно также, грози хоть какая-нибудь опасность Луне. Только, черт подери, она сама была опасностью, сама была смертоносной волной, сама была пробирающим холодом. Он не хотел бы иметь такого врага, или делать больно ее друзьям. Ну по сути, ведь он просто хотел обезопасить ее подругу. Сделать лучше, разве нет? Все было бы так, не создай он сам эту опасность.

– Без сомнений. Но что, если, когда технологию передавали Керчии, мудрейший король Равки – вы его, кстати, встречали? Такая редкость, когда человек наделен сразу и умом и красотой, – велел пометить корпуса моросеев кусочками родия для того, чтобы с помощью фабрикатора и определенного устройства в его распоряжении корабль мог получить предупреждение о любом подводном судне в радиусе трех миль и уклониться от опасной встречи. Если бы вышеназванный корабль того пожелал.

– Система предупреждения.

– Точно.

Бреккер потянулся к ручке запирающего устройства.

– И в вашем распоряжении имеется такое устройство?

– Не у меня лично, – сказал Николай. – Я знаю, что лучше не носить с собой ничего ценного, когда идешь на встречу со знаменитым вором по прозвищу Грязные Руки. Но это устройство совсем недалеко.

Бреккер крутанул ручку.

– Идемте со мной, Штурмхонд. Если мы собираемся такое провернуть, нам потребуются услуги специфических умельцев.

Они выбрались из туннеля в Гелдине, элитном районе для состоятельных купцов. Они подошли к элегантному особняку с растущими у входа красными тюльпанами. Бреккер дважды стукнул в парадную дверь набалдашником трости.

Николай узнал юношу, высунувшего голову из-за двери, – Джеспер Фахи. Они встречались, когда им в последний раз пришлось работать с командой Бреккера. Он был темнокожим и сероглазым и брился почти наголо. Если память ему не изменяла, он был великолепным стрелком.

– Я не должен впускать тебя, – заявил Джеспер.

Бреккер остался невозмутимым.

– И почему?

– Каждый раз, когда впускаю, ты просишь меня нарушить закон.

Некто за спиной Джеспера заявил:

– Проблема не в том, что он предлагает, проблема в том, что ты соглашаешься.

– В этом вообще есть какие-то проблемы? – удивилась Луна, тоже выглянувшая из-за спины земенца.

– Но ты посмотри, кого он привел, – сказал Джеспер, с удовольствием оглядывая Николая. – Того парня с летающими кораблями. Входите! Входите!

Джеспер распахнул дверь, открыв вид на огромный холл и на свой потрясающе броский наряд, состоящий из бирюзового жилета и брюк в мелкую клетку. Луна кивнула им с Зоей и прошла дальше по коридору, ведя безмолвную беседу с Бреккером: они перекидывались взглядами и иногда показывали какие-то жесты руками. Николай все больше и больше начинал ревновать.

– Я слежу за вашими похождениями, капитан Штурмхонд, – заговорщицки шепнул Джеспер.

– Тебе стоит к нам как-нибудь присоединиться, – тут же предложил Николай. – Хороший стрелок на борту не помешает.

– Правда?

– Ты забыл, как ненавидишь открытое море? – напомнил стройный юноша с золотисто-рыжими кудрями и сияющими голубыми глазами. Уайлен, кажется.

– Я могу приспособиться, – заверил Джеспер. – Я невероятно легко приспосабливаюсь.

– То есть, когда я звала тебя на «Восходящую звезду», ты не захотел… – притворно надула губы Луна. Бреккер закатил глаза, Джеспер неопределенно повел плечом, а Уайлен довольно хмыкнул.

Они последовали за Джеспером и Уайленом через гостиную, заваленную музыкальными инструментами различной степени разобранности, со столом, на котором высились кучки чего-то подозрительно похожего на порох. Сквозь высокие окна Николай разглядел сад и женщину, сидящую перед мольбертом, а за ней неспешные серые воды Гельдканала.

Но больше всего его конечно же волновала то, что собственная жена сторониться его общества, и якшается с бандитами, как закадычными друзьями. Их взаимоотношения со стрелком и Уайленом он еще мог принять, но те взгляды, которыми обменивалась она с Казом его очень сильно напрягали. Потому что в них сквозила вина, в них сквозила верность и сожаление.

Четкие линии и точные пропорции интерьера были типичны для домов богатых купцов Кеттердама, но создавалось впечатление, что этот дом захватила банда, состоящая из циркачей, бандитов и безумных ученых. На столе в трапезной разместились краски и чистые холсты вперемешку с чем-то похожим на составляющие некоего химического эксперимента. Там же Луна что-то увлеченно рассматривала и показывала Бреккеру какие-то письма, документы, они продолжали бесяче переглядываться. Николай хотел зарыть бандита в пески Каньона, но Каз был им нужен, да и Луна и так была на него обижена, как бы убийство ее друга не повлекло еще больше гнева.

Каз стукнул тростью об пол.

– У меня есть работа, которая потребует умений вас обоих.

– Каз, – начал Уайлен, аккуратно собирая полупустые стаканы, расставленные по всей комнате. – Мы бы не хотели делать ничего незаконного.

– Это не совсем правда, – вставил Джеспер. – Уайлен не хотел бы, а я просто хочу, чтобы Уайлен был доволен. – Он замер, не в силах скрыть свой интерес. – Это незаконно?