Текст книги "Морская волчица (СИ)"

Автор книги: Asmin

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Она сделала ход, – продолжила Тамара. – И почти выиграла. Если бы ей удалось убить Эри, у нее появился бы и повод развязать войну, и возможность хорошо обыграть свой план покушения на тебя.

– Нам было бы чертовски нелегко, если бы пришлось объяснять все произошедшее как есть, – добавила Зоя. – Как бы мы объяснили смерти восьми важных заключенных, находившихся на нашем попечении?

– Эри видела, что произошло, – спокойно сказал Толя. – И от нее зависит, скажет ли она правду. Всю правду.

– Всю, – повторила Тамара.

Луна не особо вдавалась в подробности следующих политических высказываний и споров, в этом плане она была Давидом или Бари – пусть они сами спорят и решают, что хотят. Свое дело она знает, а потому не лезет в чужое. Когда спор дошел до абсурда, она умоляюще глянула в глаза Зои. Та кивнула, понимая ее без слов. Шквальная поднялась и встряхнула свои браслеты. Пришла пора уходить. Следом за ней поднялась и Луна, возвращая в кружку струйки воды, с которыми все это время игралась.

– Ваше величество? – позвала Зоя. – Мы и так слишком долго откладывали.

Николай поднялся на ноги.

– По крайней мере, не придется больше пить чай.

– Нужна компания? – спросила Женя.

Луна вопросительно глянула на Зою. Пусть генерал сама решает, нужны ли ей бойцы в этом походе. Луна не имела ничего против компании портнихи, но прекрасно понимала, что для нее самой это сложный и трудный шаг.

– Когда ты будешь готова, – спокойно ответила Зоя. – Не раньше. – Она хрустнула костяшками пальцев. – Кроме того, – добавила она, уже выплывая из комнаты, – этому платью необходим подобающий шлейф. Мы же не хотим, чтобы королева Шухана сочла нас деревенщинами.

– Это был правильный поступок, – сказал Николай, когда они шли по дворцовому парку в сторону старого зверинца.

***

Поднималась полная луна. Луна ощутила нестерпимое желание завыть. Ох уж эти волчьи повадки. Ее всегда тянуло ночью на улицу. В прохладный ветер и таинство темноты. Звезды казались далекими и прекрасными, а луна светила приветливо и одиноко. Казалось, что только ночь и луна ее понимают. Но это было не так. Она поравнялась с Николаем. Он бодро на нее взглянул, улыбаясь лишь одними глазами. Он был рад, что она шла с ними. Зоя вряд ли разделяла этот настрой, но молчала. Пока они добирались до места заключения монаха, генерал и король перекидывались подколами и повседневными фразами. Они старались отвлечься и настроиться. Луна этого не особо понимала. Может она просто не видела Дарклинга при жизни, а потому не может понять их страха? После возвращения из Каньона Дарклинг предстал перед ней простым щуплым парнишкой. Этот самый парнишка бесил ее своими речами еще в образе волка, а потому сейчас она никак не могла относиться к нему серьезно. Каких бы то сил у него не было, пафосные и грозные речи ее мало задевали, вызывая лишь смех или недоумение. Луна не воспринимала его как должного противника, да в нем чувствовались отголоски большего количества хаоса, чем в других. Но не столько, сколько в ней самой.

Когда дверь открылась, пленник поднялся со своего места на полу, двигаясь с таким изяществом, которого в Юрии Веденине никогда не было. Юрий, молодой монах, проповедовавший Евангелие от Беззвездного святого, возглавил культ, который славил Дарклинга. Они верили в то, что Беззвездный принял мученическую смерть в Каньоне и что он воскреснет. На узком лице с бледной гладкой кожей мерцали серые глаза под темными бровями. Длинные черные волосы отросли почти до ключиц. Он был одет лишь в темные брюки, грудь и ступни оставались голыми. Луна выгнула бровь. Говорила же, щуплый, да еще и бледный. Она вопросительно глянула на Николая, тот закатил глаза.

– Визит королевских особ. – Дарклинг изобразил едва заметный поклон. – Польщен.

– Надень рубашку, – потребовала Зоя.

– Тысяча извинений. Здесь жарковато из-за постоянного солнечного света. – Он накинул на плечи домотканую рубашку, которую Юрий носил под монашеской рясой. – Я бы предложил вам присесть, но… – Он обвел рукой пустую комнату.

Мебели здесь не было. Не было книг, которые помогли бы убить время. Был лишь проход в соседнюю камеру, где он мог помыться и справить нужду. Между лестницей и уборной расположились еще две двери, запертые на мощные замки. Луна пожала плечами, собираясь уже пройти вглубь к ближайшей стене, чтобы облокотиться на нее или сесть на пол, но рука Николая перехватила ее. Он грозно на нее взглянул и мягко притянул к себе, далеко не отпуская, уместил Луну рядом с собой у стены. Девушка не особо возражала, все-таки он ее муж, да и напряжение, витающее в воздухе, можно было резать ножом, потому Луна решила не препираться.

Николай прислонился к стене рядом.

– Прости, что не навещаем чаще. Идет война и, знаешь, ты никому не нравишься.

Дарклинг приложил руку к груди.

– Твои слова ранят меня.

– Всему свое время, – вмешалась Зоя.

Дарклинг поднял бровь. Легкая улыбка коснулась его губ. Луна закатила глаза. Что за детские игры в авторитет на дворе? Обычно как-то так на нее смотрел Сэм, но потом старший братец сам заходился смехом от своей выходки. Если Дарклинг считает себя самым старшим, то пусть так и считает. В этом ему никто не волен мешать. Но вот так вот понтоваться – полный бред.

– Знаешь, она меня боится.

– А я нет, – пожал плечами Николай.

– Она не знает, что я стану делать. Или что я могу.

– Удивительно, что люди не умеют читать чужие мысли, – хмыкнула Луна.

Взор серый глаз метнулся в ее сторону, проходясь сверху вниз, а потом Дарклинг не заинтересованно отвернулся. Луна готова была смеяться в голос. Ути-бозе мой, кто-то обиделся. Николай же рядом напрягся, готовый вгрызться в глотку пленнику за каждый косой взгляд на свою жену.

Король махнул одному из солнечных солдат, чтобы принесли стулья.

– Может, она боится того, что о ней в ее присутствии станут говорить так, словно ее тут нет.

Они все уселись. Дарклинг гордо восседал на стуле, будто это вовсе не полусгнивший стул, а как минимум удобная софа. Луна уже не особо скрывала улыбку. Она поняла, что находиться в эпицентре какого-то цирка, не хватало только закусок и напитков.

– Ненавижу быть предсказуемым, – обратился к девушкам Николай. – Может, нам сейчас уйти? Пусть понервничает?

– Он знает, что мы не уйдем. Знает, что нам что-то нужно, – угрюмо заметила Зоя.

– Я это почувствовал, – поддержал Дарклинг. – Тень наступает. Каньон разрастается. И ты тоже это чувствуешь, правда, Ланцов? Эту силу, впитавшуюся в мои кости, силу, все еще просачивающуюся в твою кровь.

По лицу Николая скользнула тень. Луна нахмурилась, потирая левое предплечье. Последние недели ее часто мучали боли в руке от татуировки, все-таки Каньон давал о себе знать почти каждый день, а потому рука дико болела. Целители прописали ей какую-то мазь, от которой вроде становилось легче, но в тоже время все дико чесалось. Поэтому Бари заставил носить повязку на руке, чтобы Луна не расцарапала и так поврежденную кожу. Николай тоже принял в этом участие. Чтобы как-то поддержать сероволосую он нарисовал корявый кораблик на бинте. Смотря на это чудо, она всегда улыбалась.

– А самое главное, это та сила, которая создала Каньон, – заметил Николай.

– Говорят, некоторые теперь называют это чудом, – улыбнулся Дарклинг.

Зоя поджала губы.

– Не бери в голову. В наши дни чудесами зовут все подряд.

– В этом месте у меня появилась масса времени, чтобы поразмышлять, чтобы вспомнить свою долгую жизнь. Я допустил множество ошибок, но всегда находил новый путь, новый способ двигаться к своей цели.

Луна устало вздохнула.

– Ну спасибо тебе, получается, – Зоя и Николай на нее удивленно вытаращились. – Ну а что? Без него же небо рухнет нам на головы! Вы что не знали?

– Не ерничай, девчонка, – прорычал Дарклинг, потом вернув себе маску спокойствия, продолжил, – Я всегда хотел только лучшего.

Николай кивнул.

– Не считая этого маленького недоразумения с твоей смертью.

Теперь помрачнел Дарклинг.

– Оглядываясь назад в попытке понять, когда же все пошло не так, где мои планы были нарушены, я нахожу лишь одну причину, приведшую к катастрофе, – доверие, оказанное мной пирату по имени Штурмхонд.

– Корсару, – поправил Николай. – И я, конечно, ничего не утверждаю, но если корсару, которого ты нанял, можно довериться полностью, то он, вероятно, не самый лучший корсар.

– И все? – удивилась Луна. – Мне казалось перечисление всех причин могло бы затянуться до следующего десятилетия.

– Не попытка манипулировать юной девушкой, чтобы лишить ее силы, – поддержала Зоя, – не уничтожение половины города с невинными людьми, не истребление гришей и ослепление собственной матери? Ни один из этих поступков не стал толчком к размышлениям?

Но Дарклинг лишь пожал плечами и развел руками, словно демонстрируя, что у него нет тузов в рукаве.

– Ты перечисляешь эти злодеяния, словно надеешься, что я устыжусь содеянного. Я бы, может, так и сделал, если бы не сотни подобных преступлений, совершенных ранее, и еще столько же после них. Одна человеческая жизнь ценна. А жизни многих людей? Они приходят и уходят безликой массой, не качнув чаши весов.

– Какой замечательный расчет, – вставил Николай. – И очень удобный для массового убийцы.

– Зоя понимает. Дракон знает, насколько людишки жалки, насколько утомительны. Они как мотыльки. Искры, гаснущие в ночи, в то время как мы продолжаем пылать. И не претворяйся, что волк этого тоже не понимает.

– Я проживу одну человеческую жизнь, – отрицательно покачала головой Луна. – Я – Миронова, и хоть я и разрушитель, но основная моя задача – защищать людей, а не убивать. Хотя признаюсь, иногда очень хочется.

– Согласна, – кивнула Зоя, а потом обратилась к Николаю: – Зачем мы здесь? Когда он рядом, мне хочется что-нибудь разбить. Давай отвезем его в Каньон и убьем там. Может, так мы все исправим.

– Это не поможет, – заметила Луна. – Его смерть не имеет значения для пустоты вне миров.

– Единственный способ исцелить разрыв, появившийся в Каньоне, это закончить то, что вы начали, и провести обисбайю, – высказался Дарклинг.

Луна звонко залилась смехом. Все непонимающе на нее уставились.

– Согласен, – кивнул Николай, не понимая бурной реакции жены, – смешное слово. Но…

– Ага, и полностью бесполезное, – добавила сероволосая, стирая слезы, появившиеся в уголках глаз. – Как же наивно полагать, что этот ваш первый Апрат, который провел этот ритуал тоже не был предателем, – она покачала головой, а потом серьезно обратилась к Дарклингу. – Я волк с рождения. На своей второй день жизни я превратилась в волчонка и могла навсегда остаться зверем, если бы меня не вернули в облик человека мои братья…

– С помощью… – хотела продолжить Зоя.

– С помощью слов. Они просто со мной поговорили, обещая, что жизнь человека тоже веселая, и они никогда меня не оставят скучать одну. Шкура зверя становится постоянной ношей, когда человек теряет мотивацию быть человеком. Колоть ради этого животное терновым шипом в сердце не очень поможет делу.

– Но что же тогда было с теми монахами? – напомнил Николай.

– А я откуда знаю? – удивилась Луна. – Монахи вообще по моему опыту не особо должны-то и сражаться. А если в них было достаточно первородного хаоса, чтобы становиться зверьми, то они могли и остаться ими навсегда. Их сила развеялась по свету, а убийство такого животного только раскалывало бы хаос внутри него на мелкие кусочки.

– Усилители, – пробормотала Зоя, потирая запястье.

– Но вашу обисбайю можно провести на нем, – Луна кивнула головой в сторону пленника, обращаясь к Николаю. – Может это как-то задобрило бы Вселенную. Ну или просто прикольная бы была ирония.

– У нас нет тернового леса, – заметила Зоя. – Он превратился в пепел, когда погибли святые и пали границы Каньона.

– Но мы можем найти новый, – заявил Дарклинг.

– Он не против стать шампуром, – тихо прошептала Луна Николаю, тот довольно улыбнулся, вдыхая родной запах.

– Понятно. И где же?

– У монахов.

Зоя вскинула руки.

– Ну почему всегда монахи?

– Из тернового леса, когда он был еще юн, вынесли плод. Его семена хранились в ордене Санкт-Феликса.

– И где же он находится?

Теперь Дарклинг уже не казался столь уверенным.

– Я точно не знаю. Меня он никогда не интересовал. Но я могу рассказать вам, как его найти.

– Идти туда, не знаю куда, – скрестила руки на груди Луна, откидываясь на спинку стула.

– Чую в твоих словах намек на сделку, – сказал Николай, потирая руки. – И во что нам обойдется эта информация?

В искусственном свете глаза Дарклинга сверкнули, как драгоценные камни.

– Приведите ко мне Алину Старкову, и я расскажу все, что вам нужно знать.

Дурашливое выражение разом исчезло с лица Николая.

– Чего ты хочешь от Алины?

– Возможность извиниться. Шанс увидеть, что стало с девочкой, вонзившей нож в мое сердце.

– Пиздеж, – изрекла Луна, поднимаясь на ноги, она прошлась до стеклянной стены, оглядывая город. – Проще попросить Бари изобрести каких-нибудь железных глазастых птиц, которые бы собирали информацию. Он давно о таких мечтает, да все никак руки не доходят.

Дарклинг пожал плечами.

– Но мои условия вам известны.

– А что, если мы не согласимся? – спросила Зоя.

– Тогда Каньон продолжит расти и поглотит весь мир. Наш юный король падет, а я навеки упокоюсь в этой клетке.

Зоя встала.

– Мне все это не нравится. Он что-то задумал. Даже если мы найдем монастырь и семена, что мы станем с ними делать? Нам нужен будет фабрикатор невиданной силы, чтобы вырастить из них лес, как это сделала Елизавета.

Луна выгнула бровь, как бы напоминая про существования собственного брата, но Зоя почему-то ее проигнорировала. Дарклинг улыбнулся.

– Так, значит, ты не освоила все, чему Юрис тебя научил?

Зоя бросилась к Дарклингу, но Николай успел схватить ее за руку и потянул назад.

– Не смей произносить его имя. Попробуешь еще раз, и я вырежу твой язык, а потом сделаю из него брошь.

– Не надо, – попросил Николай тихо, перехватив ее покрепче. – Он не достоин твоего гнева.

– А мне можно? – спросила Луна.

Николай закатил глаза.

– Нет, нельзя, – нахмурился он, а потом повернувшись к пленнику ни с того ни с сего сказал: – У тебя что-то в бороде застряло.

К изумлению девушек, Дарклинг поднял руку к своему гладкому подбородку и тут же уронил ее, словно обжегшись. Во взгляде его полыхнуло нечто, весьма похожее на ненависть. Теперь пришла очередь Николая улыбаться.

– Так я и думал, – заявил король. – Юрий Веденин все еще там, внутри тебя. Поэтому твоя сила к тебе не вернулась?

Дарклинг окинул короля взглядом сузившихся глаз.

– Какой умник.

– Вот почему ты хочешь, чтобы мы вырастили терновый лес и провели новый обряд обисбайи. Тебя ни капли не беспокоит, какой вред наносит Каньон. Ты хочешь избавиться от Юрия и стать хозяином моему демону. Хочешь вернуть себе власть.

– Я сказал вам, чего хочу. Приведите ко мне Алину Старкову. Это мое условие.

– Нет, – отрезала Зоя.

Дарклинг повернулся к ним спиной и посмотрел вниз, на огни раскинувшегося под ними города.

– Тогда я и дальше буду жить слабаком, а вы сможете собственными глазами увидеть гибель мира.

– Как будто раньше ты был не загнанным в угол кроликом, – кинула Луна напоследок, проходя к двери.

***

Николай, Зоя и Луна молчали, спускаясь вниз по лестнице, погруженной в унылый сумрак по сравнению с залитой светом тюрьмой Дарклинга.

Снаружи царила луна, низко висящая над горизонтом, и ее свет разбавлял темноту ночи голубыми пятнами. Белый гравий дорожки, ведущей к Большому дворцу, сиял ярко, как россыпь звезд. Они не проронили ни слова, пока не добрались до гостиной Николая и не закрыли дверь. Зоя и Николай обсудили возможное решение с Алиной, как-то разговор плавно перетек на семью Зои, а потом снова вернулся к обисбайе. Луна расслаблено полулежала на диване. Участвовать в разговоре желания не было, да и смысл? Сегодня был долгий и во многом тяжелый день, начиная с почти ночного сражения с фьерданцами, заканчивая этим самовлюбленным черным индюком. Луна на минуту прикрыла глаза, а когда открыла увидела демона Николая. Видимо он решил показать свои возможности Зое.

Зоя обернулась и ахнула. Руки сами взлетели в боевую позицию, стакан выскользнул из пальцев и разбился об пол.

Николай стоял рядом со столом. А рядом с ним стоял демон. Казалось, что он парит над полом – пятно тьмы в форме ее короля, с черными, дымом завивающимися на концах крыльями.

– Это… Как?

– Монстр – это я, и я – монстр. Если Дарклинг прав и все это не очередная уловка, обисбайя может быть именно тем, что поможет нам раз и навсегда разобраться с Каньоном. Демон сможет выбраться из меня и навсегда слиться с тьмой.

Демон зашипел, и Зоя отступила назад, едва не угодив ногой в огонь. Потом демон дружелюбно подлетел к Луне, потираясь о ее руку своей. Сероволосая приветливо улыбнулась, касаясь серой кожи

– Но это мой демон, а не Дарклинга, – продолжал Николай. Он протянул ей руку, покрытую шрамами под перчаткой. – Не бойся.

Зоя встретила взгляд Николая.

– Ты можешь его контролировать?

– Могу.

Она шагнула вперед, затем еще раз, заставляя себя пересечь комнату, пока не остановилась перед ними обоими.

– Может быть, обисбайя сработает, – сказал Николай, и взгляд его карамельных глаз был спокоен. – Но что, если нет? Что, если демон навсегда останется со мной? И часть меня всегда будет связана с Дарклингом, с его темной силой? Останусь ли я твоим королем? Или ты будешь бояться меня? Начнешь ли ненавидеть меня, как ненавидишь его?

Зоя нерешительно ответила, потом прошла к бутылке бренди, наливая себе все больше и больше в новый стакан. Она задавала вопросы, и Николай на них отвечал, демон исчез, а король уместился рядом с Луной, аккуратно прижимая ее к себе.

– Думаю, ты должна знать еще кое-что, – заметила Миронова, когда молчание затянулось. – Мы вроде как поженились…

– Что?..

– Ну, я сделал предложение, – замялся Николай, встречаясь с гневным взглядом шквальной.

– А я согласилась, – пожала плечами девушка, смотря на Зою. – Наша магия нас связала, и поэтому мы вместе.

– И…

– Не переживай, – не дала сказать ей ничего Луна. – Я не стану заниматься политикой, могу помочь в сражениях, но по большей части толка от меня мало. И не спорь со мной в этом, – пригрозила она Николаю. – Так что, Зоя, я была бы очень благодарна, если бы ты присмотрела за моим непутевым мужем в этой вашей политике. Что скажешь?

– С каких пор это я непутевый? – обиделся король.

– Даже не знаю, справлюсь ли я, – хмыкнула Зоя, осматривая Николая, будто видела его впервые.

– Я могу составить тебе список…

– Не надо ничего составлять, – насупился Николай. – Что это вы тут устроили?

Девушки рассмеялись с его обиженной физиономии, а потом дали друг другу пять. После они еще обсудили какие-то детали, и Зоя покинула их общество.

– Ну вот, – изрекла Луна, поднимаясь с дивана. – А ты боялся ей сказать.

– Ничего я не боялся, – возразил Николай, открывая двери спальни. – Просто ожидал более бурной реакции.

– Ну, зато я теперь не буду слышать каждый день, как она пытается тебя с кем-то сосватать.

– Ревновала? – лукаво спросил король, помогая девушке снять синюю куртку. – Конечно ревновала, – закончил он за нее, проходясь руками по девичьему телу, скрытому рубашкой. – Я же ослепительно хорош.

– Для ослепительного надо светиться, – напомнила Луна, перехватывая его руки, чтобы помочь стянуть его мундир. – А ты, дорогой муж, даже не смей светить какой-то другой…

– Ни за что, – Николай не дослушал, что хотела сказать Луна, впиваясь в ее губы страстным поцелуем.

Сегодня был тяжелый день. Он вышел победителем в сложном сражении, он получил ранения, спасая чужую принцессу, он допросил пленника. И сейчас ему больше всего хотелось забыться в объятиях любимой жены. Они продвигались к кровати быстро, скидывая вещи по пути. Каждый из них уж очень долго ждал момента, чтобы наконец побыть наедине, без свидетелей, без свечей и в закрытой спальне. Он покрывал ее лицо поцелуями, спускаясь на шею и ключицы, она мягко сжимала белокурые прядки на его голове. В их душах царило единение, а сердца заходились в бешенном ритме, желая чувствовать единение и телесное.

Опустившись на кровать, Николай усадил к себе на колени Луну, стягивая с нее и с себя рубашки. Кожа под его руками была приятно нежной и согревающе теплой. Он льнул к ней, притягивая ближе к себе. А Луна не упускала момента поерзать на его бедрах, задевая пах. Король рычал в ее губы, руками сжимая полушария груди, отчего девушка теряла всякий самодовольный и коварный вид, становясь раскаленным железом в его руках: тягучей, чувствительной и разгоряченной. Николай и сам пылал.

Луна спустилась руками ниже, к поясу брюк, ловко расстегивая пуговицу и молнию, чтобы призывно просунуть пальчики под белье. Николай перехватил ее шаловливые ручки, недовольно цокая на ее нетерпение. Сам он быстро освободился от мешающейся одежды и, уложив жену на кровать, помог и ей стянуть с себя брюки с трусиками.

Николай обожал ее ноги. А именно то, что видел он эти ноги голыми только в своей спальни. Он не мог припомнить, чтобы Луна ходила в коротких платьях. Вообще видеть ее в платье было праздником, так как она всегда спорила с Женей по поводу этого элемента одежды, предпочитая брюки и рубашки. Но даже в тот раз, когда она ни с того ни с сего решила надеть платье, Николай не видел ее прекрасных ножек, скрытых длинным подолом. Правда, потом в порыве страсти, он задирал все ее тяжелые юбки в одной из коморок Большого дворца, но даже и тогда не смог толком насладиться их красотой. А потому осознание того, что это все сейчас, и навсегда, только его прерогатива, только его возможность – возбуждало его до невозможности.

Он медленно прошелся рукой от правой коленки до внутренней части бедра, касаясь пальцами центра ее желания. Луна отзывчиво простонала, по инерции приподнимая берда выше, сильнее прижимаясь к его руке. Николай взглянул на ее лицо: щечки с румянцем, приоткрытые губы, затуманенный взгляд. Как же он любил ее именно такой. Не разрывая зрительного контакта, он опустил голову к ее лону. Луна понимающе закусила губу, глубже начиная дышать. Король лукаво и самодовольно улыбнулся, обдавая собственным дыханием низ ее живота. Она издала что-то похожее на полустон—полувздох. А потом комната залилась ее громкими и частыми стонами, потому что он коснулся языком ее клитора, массируя его кончиком языка, палец разместил у сочащегося смазкой входа, обводя половые губы. Он начал свою нежную томительную пытку, мягкое поглаживание языка, почти настоящие поцелуи в сокровенном месте и ритмичное погружение пальцев внутрь.

Луна разместила пальчики в его прическе, совершенно ее испортив, сжимая локоны, притягивая ближе. Глаза закатывались, тело непроизвольно само выгибалось после каждого его мазка широким языком. Ноги иногда подрагивали в желании сжаться вместе, но мешала голова Николая. Он упивался ею, а ей было даже стыдно иногда опускать взгляд вниз. Это было так пошло и так возбуждающе, что она каждый раз нервно отводила взгляд, пуще прежнего краснея.

– Николай, – скулила сероволосая, ерзая на подушках, ей хотелось большего. – Пожалуйста…

– Чего ты желаешь, королева моего сердца? – коварно улыбнулся он, поднимая голову и демонстративно слизывая ее соки с собственных губ.

– Тебя, – простонала она, запрокидывая голову. – Тебя, мой король.

Улыбка Николая в раз стерлась с лица, а сам он за считанные доли секунды, уже устраивал ее ножки на своих плечах, приставляя подрагивающий член к ее лону.

– Скажи еще раз…

– Мой кооо… Ах! – она постаралась повторить фразу, но сразу была заполнена до упора им. – Мой король!

В голове Николая что-то щелкнуло, в глазах опасно потемнело. Он сотни раз называл ее своей королевой, но она говорила такое впервые. Он потерял какой бы то ни был нежный настрой, что был, когда они шли до кровати. Сейчас он хотел ее. Хотел до потемнения рассудка, до скрипа в зубах. И он брал. Брал все что ему причитается. Ее король. Из головы вылетели всякие мысли, только она под ним, только он в ней.

Совершая размашистые, в меру грубые, толчки он методично вдалбливал ее в кровать, а она отзывчиво стонала, разместив свои руки на его прессе, царапая иногда в порыве страсти, притягивая ближе. Луна никогда не видела его таким. Таким сосредоточенным, почти что злым, желающим все и сразу. Это пугало и завораживало одновременно. Николай всегда был джентльменом, всегда нежен и ласков. Но она – волк, она – зверь. Иногда ей хочется грубо, хочется по-животному. А его к этому надо подтолкнуть. Или как сейчас – оттолкнуть, чтобы самой перевернуться на живот и встать на четвереньки. Луна оглянулась через плечо на ошеломленного Николая. Он пожирал ее взглядом, не желая говорить больше своих глупых дурашливых фраз. Нет, сейчас он желал только ее. Луна довольно улыбнулась, призывно покачав бедрами, ожидая наконец, когда он начнет действовать. Король неверующе на нее взглянул, а потом набросился, как дикий зверь.

Николай больше не сдерживался, ни в силе своего желания, ни в стонах и рыках, ни в сжимании податливого тела. С этого ракурса он видел ее впервые, но уж очень надеялся, что не в последний раз. Плавные изгибы, упругая попка, выпирающие лопатки. Он готов отдать все, чтобы наблюдать это каждый день. Хотя зачем уже что-то отдавать. Она его, только его. Наращивая темп, он понимал, что ему оставалось чуть-чуть. Отголоски этикета снова вернулись в его голову, а потому он опустил руку на клитор, потирая и массируя.

Но Луне было достаточно и его одного, от простого волчьего счастья, что ее имеет вожак стаи, она уже была готова кончить, его сильные толчки приближали ее к концу, а когда добавились и пальцы, она взорвалась фейерверком внутри. Николай, почувствовав, как его сжимают стеночки влагалища, зарычал в голос, выходя из лона и изливаясь на простыни.

В этот раз отходил дольше он, тяжело дыша с закрытыми глазами. Луна убрала с помощью магии белые пятна с кровати и улеглась рядом, потирая локти, на которые облокачивалась. Николай притянул ее к себе, устраивая на своей груди и укрывая одеялом. Поцеловал в серую макушку.

– Люблю тебя, – прохрипел он.

– А я тебя, – уже сонно пробормотала Луна.

И он, улыбаясь, наконец провалился в долгожданный сон.

***

Уже на следующий день с Алиной связались, и она – хвала ее великодушию или нездоровой тяге к мученичеству – согласилась на встречу. Зоя взялась за подготовку поездки с предсказуемо беспощадной тщательностью и спустя неделю уехала. С ней отправился и Бари. Сестре было трудно отпускать его, но он был не преклонен и хотел следовать и помогать Зое. Луна прекрасно его понимала, эту его тягу, верность и любовь в янтарных глазах. Она наверняка сама выглядела также. Сама Назяленская даже слово не сказала против присутствия Бари. Все-таки он не был таким надоедливым, как порой бывал Николай, да и в нем чувствовалась вселенская мудрость и спокойствие.

Когда Луна проводила карету с пленником и его стражу с генералом и братом, она направилась в сторону лазарета. Николай сегодня должен был поговорить с шуханскими девушками. С самого утра он был какой-то нервный и гиперактивный, даже активнее, чем обычно. Сероволосая мало смыслила в политике. Нет, она конечно понимала, что от этого разговора вроде как зависела судьба всех взаимоотношений Шухана и Равки, но она не возводила простые беседы в какие-то несусветные дали, а потому не особо и переживала. В плане государственных дел ей было намного легче. Фактически она не является уроженкой этого мира, у нее нет какой-либо связи ни с одним местом, страной, городом, континентом. И, наверное, поэтому она не особо-то и держится за какое-то постоянство.

Для нее дом навсегда потерян, он там, где отец перебирает бумаги в своем кабинете, где мама стряпает пирожки с капустой, где братья тренируются во дворе на мечах. Здесь домом для нее было море. Луна всегда мечтала в детстве оказаться там, где вокруг вода, где она может управлять каждой молекулой. Бари как-то на день рождение подарил ей маленький кораблик, который он сам смастерил из палена. Этот кораблик был как живой. Его паруса надувались от ветра, веревки сами стягивали мачты, а по палубе возюкалась маленькая тряпка. Луна любила этот кораблик, особенно отпускать его в пруд и наблюдать за ним. Все остальные братья не особо разделяли ее мечту. Даже Виктор и Александр в такие моменты начинали играть в грозных пиратов, атакуя своими теневыми и световыми корабликами ее судно.

Здесь домом ей стал и Кеттердам. Пусть он был грязным и пропитан ложью и корыстью, но там были вороны. Джес, Инеж и Каз. Потом к ним добавился и купчик. Но она все равно тянулась к своим первым друзьям в этом мире. С ними было легко и просто. А главное не скучно. Каз так вообще очень сильно напоминал Луне ее брата Виктора. В его голове тоже часто появлялись коварные планы всяких гадостей, на которые он подговаривал своего близнеца и маленькую сестренку. С воронами всегда был азарт, и пусть Луна не поддерживала любовь Джеспера к картам, но всеми руками и ногами поддерживала любую авантюру Бреккера. Этот Ублюдок из Бочки умел заинтриговать, всегда хотелось знать, что же он задумал.

Также ее домом стал Николай. Он пригвоздил ее к себе, пришил нитями судьбы. И Луна не жалела. С ним тоже всегда было не скучно. Он умел развеселить, заставить задуматься или вытянуть из тебя всю правду простыми разговорами. А самое главное – он мог заставить ее быть счастливой. Потому что последние годы она считала, что не достойна этого. Как можно быть достойной счастья, если выпустила свою скверну, если нарушила законы Вселенной, если из-за нее ей с Бари больше никогда не увидеть родных. Она виновата за себя и за брата. Если бы не она, то он был бы дома, сидел бы в библиотеке что-то изобретая. Николай же заставлял задуматься: а не к лучшему ли все это было? Николай убеждал, что они семья, да пока что маленькая, два человека, но он обещал, что после войны, после того, когда он создаст условия, где будет уверен в завтрашнем дне, тогда их семья станет больше.

Подходя к лазарету, Луна столкнулась с Николаем, который как раз выходил из него.

– Ну что? – спросила она, намекая на разговор с принцессой.

Николай лишь неопределенно хмыкнул, пожимая плечами. Луна понимающе кивнула. В политике она ничего не смыслила, но ее муж должен был по статусу ей заниматься, а потому она будет ему помогать всем, чем сможет. Начиная, в первую очередь, с поддержки.

Николай собирался отправиться в Лазлайон верхом, чтобы встретиться с Давидом и остальными фабрикаторами, но ему нужно было проветрить голову, а небо подходило для этого лучше всего. Вместо того чтобы вернуться в Большой дворец, он направился к озеру. Луна пошла следом за ним. Она видела, что нужна ему. Пусть даже и в качестве молчаливого спутника. Развязав канат, которым его любимый флайер был пришвартован к причалу, он прыгнул на палубу «Ястреба» и завел пропеллеры. Когда Луна узнала название этого флайера, она смеялась добрых полчаса, предлагая Николаю на борту нарисовать портрет Бари. Но это было достаточно символично, ведь он парил в небе, а «Волк волн» ходил по морю. Николай натянул очки и передал такие же жене, и спустя мгновение флайер заскакал по глади озера, как плоский камешек, а затем рванулся ввысь.