Текст книги "Not Like It (СИ)"

Автор книги: Annie Sky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– О, сэр Лиам, мы будем молчать, как рыбы, и никто ничего не узнает! – воскликнула леди Джоанна, всплеснув руками. – Репутация графа не пострадает, – Хозяйка Сент-Вейля чарующе улыбнулась и со значением посмотрела на Гарри. – Мы ожидали тебя к ужину, милорд. Но время шло, а ты все не ехал, и нам пришлось сесть за стол в обществе одного только сэра Лиама. Лотти была очень разочарована. Правда, сэр Лиам сказал нам, что тебя задержали важные дела. Но дела, надеюсь, не лишат нас твоего общества, прежде чем ты примешь окончательное решение относительно Шарлотты.

Альфа заметил, как алчно при этих словах полыхнули глаза леди Джоанны, и на него вдруг повеяло ощущением близкой опасности, готовящейся захлопнуться ловушки. Помолчав, он сказал:

– Ничего не могу утверждать с полной определенностью, миледи. Дела мои не терпят отлагательств, и, возможно, мне все-таки придется уехать из замка.

– О дорогой граф, боюсь, ты все еще гневаешься на нас.

– Как только он увидит леди Шарлотту, так сразу же сменит гнев на милость, – усмехнулся Пейн.

Подумав, что шутки Лиама заходят слишком далеко, Гарри сурово посмотрел на приятеля, да так и застыл с открытым ртом. То, что он увидел, заставило его позабыть обо всем на свете.

========== 5 ==========

На стене, за спиной у Лиама, в беспорядке висели боевые топоры, палицы, булавы и мечи всевозможных форм и размеров. На полу валялись предметы женского туалета, а рядом с ними – к большому удивлению Гарри – детали воинского снаряжения и боевые доспехи. У противоположной стены располагался стол, на котором стояли склянки и бутыли с разноцветными жидкостями. Подушки и обивка на стоявшем у стола стуле носили отчетливые следы глубоких ранений, нанесенных колющим и режущим холодным оружием.

– Прошу тебя, милорд, – вскричала леди Джоанна, прижимая к груди руки, – не обращай внимания на этот бедлам! Это комната моего сына Луи. Этот омега совсем не похож на Шарлотту. Лотти такая аккуратная, опрятная, а Луи вечно все разбрасывает. Горе, а не мальчишка!

– Опрятная… – как эхо повторил вслед за хозяйкой замка Гарри, задаваясь вопросом, куда же он все-таки попал: в камеру пыток, оружейную мастерскую или в спальню омежки.

Рыцарь вспомнил, сколь совершенно была устроена комната Тейлор, какие яркие гобелены и затейливые вышивки висели у нее на стенах, до чего хрупки и изящны были стулья в ее спальне… Гарри избегал садиться на них – боялся, что они развалятся под его тяжестью.

Потом он попытался представить себе неизвестного ему Луи, живущего в этой комнате. Без сомнения, эта особа обожает беспорядок и, должно быть, имеет ярко выраженную склонность к насилию. Тут память Стайлса услужливо воскресила образ полуночного бродяги – распутной омеги, замыслившего убить его. Характер юного разбойника странным образом соответствовал обстановке в комнате сына леди Джоанны.

Голос хозяйки Сент-Вейля вернул его к реальности.

– При иных обстоятельствах, милорд, я бы не позволила сыновьям принести тебя сюда, но так уж вышло, что покои Луи ближе к залу, нежели все остальные, – Леди Томлинсон тяжело вздохнула. – Я бы сама давно навела здесь порядок, но Луи никому не позволяет переступать порог своей комнаты. Не понимаю почему…

Джоанна брезгливо поджала губы и с недовольным видом оглядела увешанные оружием стены.

– Должно быть, он не любит, когда вмешиваются в его дела, – пробормотал Гарри, а потом спросил: – Скажи, миледи, а как выглядит Луи?

– Мальнький, худенький, с короткими карамельными волосами. Но почему ты спрашиваешь о нем? – Леди Джоанна озадаченно посмотрела на альфу.

– Всего лишь любопытствую. Скажи, миледи, а где сейчас твой сын?

– Честно говоря, милорд, не знаю. У Луи множество разных дел, и он вечно где-то пропадает. Сколько раз я внушала ему, что нельзя надолго отлучаться из замка, да все без толку. Мой благоверный потакает омеге буквально во всем!

Гарри внимательно выслушал слова Джоанны, придав лицу самое доброжелательное выражение.

Леди Томлинсон заискивающе заглянула рыцарю в глаза:

– Подожди, милорд, кажется, я что-то припоминаю… По-моему, Луи пошел в деревенский трактир, чтобы привести домой моего муженька. Впрочем, когда мой благоверный с сыновьями вернулись в замок, его с ними не было, – от внимания омеги не укрылось, как помрачнел Гарри, и она добавила: – Не хмурься, милорд. Лотти на подобные безрассудства не способна и бродить ночью по лесу не станет. Она – полная противоположность Луи.

– Смею надеяться на это, миледи.

– О, прошу меня простить. Я тут намолола всякой чепухи и утомила тебя своей болтовней. Я заварю тебе чаю. Думаю, у тебя по моей милости до сих пор голова раскалывается от боли. Чай облегчит боль и поможет тебе уснуть. Завтра тебе станет лучше, и ты, милорд, сможешь встретиться с моей Шарлоттой. О, я уверена, что ты согласишься на брак, как только увидишь ее, – леди Джоанна поднялась и направилась к двери. Гарри хотел остановить хозяйку, сказав, что пить чай не станет, но лишь повернулся на кровате и тут почувствовал, как ему в ребра уперлось что-то твердое.

Стайлс сунул руку под тощий тюфяк и извлек оттуда кинжал с широким и острым лезвием.

– Еще одно сокровище из волшебной пещеры Луи, – Лиам улыбнулся и картинным жестом обвел рукой комнату, предлагая Гарри полюбоваться на предметы воинского снаряжения, висевшие на стенах.

– Барону Томлинсону не следовало бы разрешать омеге играть с оружием.

Альфа ткнул пальцем в дубовую дверь, сплошь истыканную каким-то острым оружием. Судя по всему, достопочтенный мистер Луи чрезвычайно любил метать в дверь кинжал, возлежа при этом на постели.

Гарри размахнулся и швырнул кинжал Луи в дверь. Клинок наполовину вошел в дерево и задрожал.

Лиам пристально смотрел на кинжал.

– У меня такое ощущение, что у вас с Луи много общего.

– Верно, черт побери, – Гарри спустил длинные ноги на пол и, поморщившись, сел на краю постели. В следующую минуту он свесил голову на грудь и обхватил ее руками – головокружение, следствие меткого броска леди Джоанны, не проходило.

– Слушай, а ведь этот пресловутый омега Луи и наш бродяга – одно и то же лицо, – заметил Пейн. – Стало быть, мальчишка не соврал, кто он.

– Ясное дело. Только вот мистер из него получился какой-то сомнительный, – Альфа поморщился. – А какова, интересно знать, его сестра?

– Другой такой красавицы тебе не сыскать. Она нежна, послушна и обходительна. Уверен, ты не разочаруешься, когда увидишь ее.

– Тейлор тоже была обходительна и послушна… поначалу.

– Да, но по ее поступкам нельзя судить обо всех омегах.

– А по-моему, можно. Признаться, я уже начинаю жалеть, что согласился на эти смотрины.

– Почему же? Тебе ведь нужна омега, которая растила бы твоего сына? А поскольку парню уже три года, с выбором стоит поторопиться.

– Ты твердишь мне о женитьбе вот уже целый год, но я все еще не вижу в этом особой надобности.

– Повторяю: стоит тебе только взглянуть на леди Шарлотту, и ты женишься как миленький. Все, что мы слышали о ней при дворе – истинная правда. Красотой и манерами Лотти затмит любую придворную даму. В жизни не встречал такой чаровницы, – Лиам мечтательно закатил глаза.

– Достойные качества, что и говорить, но мне нужно от нее другое: она должна знать, как управлять замком, быть хорошей матерью Варику и возбуждать меня.

Альфа очень надеялся, что все эти качества у леди Шарлотты есть. Любви он от нее не требовал, да и сам любить ее не собирался. После смерти Тейлор ни любить женщин, ни доверять им Гарри не мог.

– Поверь, она годится не только в няньки и домоправительницы, – многозначительно улыбнулся Пейн.

Стайлс хмуро покосился на приятеля. Вообще-то он не сомневался, что леди Лотти ни красотой, ни любезными манерами не уступит Тейлор. Одно было плохо: жизненный опыт научил Гарри настороженно относиться к безупречным манерам и внешности омег, поскольку он считал, что ложь и предательство отлично уживаются с красотой.

– Ухаживая за Лотти, – продолжал рыцарь, – помни об одном: тебе на время нужно забыть, что ее братик Луи пытался тебя убить.

– С Луи я как-нибудь разберусь.

– И что ты намерен делать? – не выдержал Лиам очередной паузы.

– Прежде всего нужно найти его.

– Слушай, а как ему удалось улизнуть от тебя?

– Не спрашивай, – лицо Гарри потемнело.

– Кажется, это была не самая удачная для тебя ночь.

– Удача переменчива, – процедил Стайлс. – Рано или поздно мистер Томлинсон вернется домой.

Глаза рыцаря затуманились. Он вспомнил исходивший от тела и губ Луи жар, его ноги, худую мальчишескую фигурку и понял, что ему не терпится снова прижать омегу к себе. На сей раз Гарри не отпустил бы его так легко.

По бесконечному освещенному огнем факелов коридору, Луи на цыпочках пробирался в зал. Рядом с ним бесшумно двигался верный Балтазар.

Луи вымылся в бочке с дождевой водой, а потом отправился в людскую и одолжил у служанок платье, платок и башмаки. Высокомерный рыцарь никак не шел из головы. Рыцарь все еще был здесь, в замке, – омега видел, как он последовал за отцом в зал. И ночной гость, и отец, и братья Луи находились от него слишком далеко – мальчик прятался за углом караульной и не слышал, о чем они говорили. Потом, когда отец стал громко звать его, Луи поспешил убраться подальше.

Мальчик опять подумал о рыцаре, о его зеленых, похожих на изумруд, глазах. Его взгляд был исполнен силы, казалось, не знавшей преград. Повинуясь магнетической силе этого взгляда, Луи потянулся губами к рыцарю, хотя делать этого ему, разумеется, не следовало. Как он мог пасть так низко? Ведь мальчик любит Брайана… Поняв, что находиться рядом с рыцарем опасно, омега решил избегать встреч с ним.

Утвердившись в своем решении, Луи вошел в зал. Длинные полосы лунного света, проникавшего сквозь прорубленные в каменных стенах узкие оконца, упирались в черные, покрытые столетней копотью балки, которые поддерживали сработанный из еловых досок потолок. На стенах висели красочные гобелены. Многие из них были вышиты руками матери и сестрицы Лотти. Во всю длину зала тянулись массивные столы с толстыми дубовыми столешницами. У противоположной от входа стены зала находился каменный очаг.

За одним из столов над шахматной доской склонились Лео и старый оруженосец отца Гован. В серебристых волосах Гована играли отблески полыхавшего в очаге пламени. Время от времени старик дергал себя за бороду и хмурил кустистые брови, решая вопрос, как спасти от шаха своего короля. Сэр Гован был самым преданным из вассалов отца, и Луи почитал старого слугу как близкого родственника. Старик никогда не оставлял замка без присмотра и следил за его безопасностью, тогда как отец частенько искал удовольствий в деревенской таверне. Луи жалел Гована. Десять лет назад старый рыцарь потерял жену и с тех пор почти не улыбался.

Мужчины услышали тихую поступь омеги и разом вскинули головы. Сжимая вырезанную из слоновой кости фигурку короля, Гован кивком указал Лео на мальчишку.

Брат вскочил:

– Где ты пропадал? Нам необходимо серьезно поговорить!

– Принимал ванну… – ответил Луи и уже готов был добавить «и искал одежду», но, заметив подозрительный взгляд Гована, сменил тему. – Где близнецы? – спросил мальчик, стараясь избежать каверзных вопросов о том, как он оказался у ворот замка, в чем мать родила.

– Матушка наивно полагает, что они видят третий сон. На самом же деле близнецы убежали в деревню и снова засели в таверне.

– Хорошо бы они вернулись до восхода солнца. В прошлый раз, когда близнецы делили ложе с Атвид и Мордрид, мне пришлось, глядя в глаза матери, врать и убеждать ее, что они еще на рассвете отправились на охоту. (Атвид и Мордрид, дочери трактирщика, были последним увлечением Адама и Алекса.)

– Ты лучше бы о себе побеспокоился. Если леди Джоанна тебя увидит, прямо и не знаю, что тогда будет, – Гован наконец поставил своего короля и, ухмыльнувшись, добавил: – Когда выяснилось, что к ужину ты не выйдешь, хозяйка до того разозлилась, что, окажись ты рядом, содрала бы с тебя кожу.

Долго не раздумывая, Луи двинулся к винтовой лестнице, ведущей в спальни на втором этаже. Увы, как назло, в этот момент из кухни с подносом в руках вышла леди Джоанна, и мальчик, конечно же, наскочил на нее. Прежде чем омега успел подхватить поднос, Джоанна от неожиданности вскинула вверх руки, поднос взлетел в воздух, кувшин грохнулся на пол, горячий дымящийся чай залил матери платье, а блюдо с закусками для гостя, будто пущенное из катапульты, полетело в Лео и Гована. Лео поспешил брату на выручку.

– Луи не виноват. Просто так уж получилось.

– Я несла ужин лорду Стайлсу. И Луи все это подстроил, чтобы досадить мне. А этот зверь, – леди Джоанна ткнула пальцем в Бальтазара, – сожрал моего последнего цыпленка. Что, спрашивается, будет теперь есть лорд Стайлс? Цыпленка я припасла специально для него. Господи, что только он о нас подумает? – Леди Томлинсон схватилась за голову.

– Так лорд Стайлс приехал? – Луи удивленно поднял бровь и нагнулся, чтобы собрать с пола черепки разбитого кувшина.

– Да, приехал… Не понимаю, о чем вы с отцом думаете? Уильям напился, как сапожник, едва стоял на ногах и, уж конечно, не мог должным образом приветствовать графа. Ты куда-то запропастился, ну а я… Я тоже провинилась. Такое сотворила, что и говорить-то стыдно… – леди Джоанна тяжело вздохнула и добавила: – Боюсь, он уже сожалеет о том, что согласился приехать в Сент-Вейль. Если это так, его можно понять.

– Что же ты с ним такое сотворила? – Луи собрал черепки и с любопытством посмотрел на мать. – Уж чего-чего, а умения угодить знатному гостю у тебя не отнимешь.

На щеках у омеги проступил пунцовый румянец. Она открыла было рот, чтобы рассказать сыну о случившемся, но вместо этого, стыдливо потупившись, начала теребить дрожащими руками залитый чаем подол.

Луи решил на нее не давить, а потому, опустив собранные черепки в подол, миролюбиво сказал:

– Увидев Лотти, он забудет обо всем на свете. Кстати, где она?

– Спит у себя в комнате, что следовало бы делать и тебе, вместо того чтобы шляться ночью по лесу. Взгляни на себя! Ты вопреки моей воле снова купался и теперь похож на мокрую крысу. А твои волосы… – грозный взгляд матери уперся во взлохмаченную карамельную копну. – Столько несчастий на мою бедную голову!

Внимание леди Джоанны отвлек Бальтазар. Сожрав цыпленка и облизываясь, он вернулся к Луи.

– Тьфу! Сейчас же убери вон из моего дома это блохастое дикое животное!

Услышав сердитый голос Джоанны, Балтазар опустил голову и на всякий случай спрятался за юбкой Луи.

– Не ругай его, – омега заслонил Бальтазара от матери.

– Я еще и не то с ним сделаю! – леди Джоанна заметила, что Бальтазар, почувствовав себя за спиной у хозяина в безопасности, уже стал примериваться, как половчее стянуть булку, валявшуюся на полу рядом с подносом, и снова зашлась в крике: – Только дотронься до хлеба, зверюга, и я велю изжарить тебя на вертеле! Не посмотрю, что ты волк!

Испуганный Бальтазар присел на задние лапы, а потом припал всем телом к ногам Луи и мелко-мелко задрожал. Бесстрашный хищник, он рвал на куски диких кабанов, не раз вступал в драку с охотничьей сворой сэра Уильяма и мог загрызть даже оленя. Однако, когда леди Джоанна обрушивала на него потоки брани, волк превращался в жалкое, испуганное создание. И Луи не винил его за это. Придерживая в подоле собранные черепки, мальчик нагнулся и погладил Бальтазара по голове.

– Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты не смел приводить этого зверюгу в жилые покои! Но ты ничего не желаешь слушать. А теперь лорд Стайлс не только останется голодным, но еще и блох у нас наберется. И все из-за твоего непослушания.

– Надеюсь, такого не случится.

Низкие рокочущие звуки знакомого голоса пригвоздили Луи к месту.

Подол платья выскользнул из его внезапно ослабевших пальцев, и глиняные черепки вновь рассыпались по каменному полу. Пронизывающий взгляд зеленых глаз гипнотизировал омегу и жег, как огнем, ему лицо. Луи инстинктивно потянулся к левому бедру и нащупал рукоять меча, который позаимствовал в мастерской оружейника.

Округлившимися от ужаса глазами мальчик всматривался в гигантского рыцаря, одетого во все черное. Ошибки быть не могло – перед ним стоял тот самый человек, который не так давно намеревался зарубить его мечом. Судя по всему, эта мысль не оставляла его, поскольку, следуя за ним по пятам, он настиг омегу даже в родном доме! Необъятные плечи рыцаря загораживали дверной проем, а в его руках скрывалась сила, способная, казалось, размолоть в песок гранитную плиту. Луи видел, как его широкие ладони сжались в кулаки. Обтянутые тонким сукном штанов бедра бугрились могучими мышцами. На поясе у него висел длинный боевой меч, в рукоять которого был вделан большой алый камень, вспыхивавший всякий раз, когда на него падал отсвет пламени очага.

Томлинсон смотрел, не отрываясь, на длинные ноги Гарри, плоский живот, выпуклые мышцы торса, рельефно обрисовывавшиеся под туникой при каждом вдохе. Испуганный взгляд голубых глаз скользнул вверх – к шоколадным волнистым волосам, ниспадавшим на его плечи, и к подбородку. Рыцарь сжал губы, и это не сулило Луи ничего доброго. Сведенные на переносице густые брови и изумрудно-зеленые глаза, придавали рыцарю грозный и, пожалуй, жутковатый вид. Луи в жизни не видел такого влекущего взгляда и таких жгучих глаз. Из них струился жар, способный испепелить его несчастное тело. Бедняжку так и подмывало броситься наутек. Теперь, хорошенько рассмотрев рыцаря, омега чувствовал, как его оставляют последние крупицы мужества.

Рыцарь шагнул к мальчику. Бальтазар навострил уши, вскочил и обнюхал ноги гостя.

– Луи, сейчас же убери это ужасное животное, – сказала леди Джоанна, подходя к Гарри. – Нечего ему обнюхивать нашего благородного гостя – лорда Стайлса.

========== 6 ==========

От изумления Луи приоткрыл рот. Омега чувствовал на себе исполненный высокомерия и самодовольства взгляд рыцаря, но поверить в слова матери не мог. Этого просто не может быть! Это не лорд Стайлс. И вообще все, что сейчас с ним происходит, и все, что происходило сегодня ночью, – это лишь дурной сон, от которого мальчик, конечно же, сию минуту пробудится.

Рыцарь холодно прищурился:

– Вот это мило!

– Вы знакомы? – леди Джоанна скользнула недоверчивым взглядом по их лицам.

– Чтобы узнать твоего сына, достаточно было увидеть его комнату, – Гарри Стайлс не скрывал иронии.

Луи отвел взгляд от рыцаря и посмотрел на мать.

– Ты впустила его в мою комнату?

– Наш гость получил травму. Твоя комната ближе к залу, чем прочие, и мы отнесли его туда. Ты ведь не возражаешь, правда, сыночек? – голос леди Джоанны был сладок, как сироп.

– Возражаю. Ты ведь знаешь, что я никого не пускаю к себе.

– Но почему? Это что же – заколдованная пещера, откуда не возвращаются? – поинтересовался Гарри.

– Если бы моя спальня обладала подобными достоинствами, я бы с удовольствием впустил тебя к себе – в любое время дня и ночи, – Луи был сама любезность, но голубые глаза метали молнии.

– Луи, сию же минуту извинись!

Омега упрямо вздернул подбородок, скрестил на груди руки и смерил Стайлса враждебным взглядом.

– Что за тон, детка? – возмутилась Джоанна.

Луи холодно улыбнулся матери:

– По-моему, у меня вполне нормальный тон.

Леди Томлинсон наклонилась к уху сына и, любезно улыбаясь гостю, прошептала:

– Я поговорю с тобой позже, – затем обратилась к графу: – Какая жалость, милорд! Я несла тебе поднос с кувшинчиком горячего чая и жареным цыпленком, но в коридоре столкнулась с Луи…

– Так оно и было. Поднос упал на пол, и весь твой ужин, милорд, съел Бальтазар, – чувствуя себя рядом с матерью в полной безопасности, Луи ехидно ухмыльнулся и ласково потрепал Балтазара по шее.

Поведение Луи не укрылось от пристального взгляда Стайлса. В его зеленых глазах мелькнули искорки смеха, что никак не вязалось с его мрачным видом.

– Что делать? Придется съесть на ужин волка.

Бальтазар прижал уши и хищно оскалился. Казалось, он понял, о чем говорил рыцарь.

– А миска овсяной каши тебя не устроит? – озвучил мальчик мысли зверя.

– Ну, нет. На моем столе всегда есть мясо. Особенно я люблю дичь. Главное, чтобы косуля была молоденькая, – теперь рыцарь, похоже, был готов проглотить хозяина Бальтазара.

– Отец будет очень этому рад, поскольку больше всего на свете ценит охоту. Но это – завтра. Сегодня придется потерпеть, – Луи ответил рыцарю высокомерным взглядом.

– Полагаю, ты и без мяса проживешь. Такой робкий и хрупкий омега, как ты, должно быть, и ест, как птичка, – Гарри откровенно смеялся над Луи и над мешковато сидевшем на нем платьем.

– Правду сказать, мать считает, что у меня волчий аппетит. Не так ли, матушка?

Сраженная дерзостью сына леди Джоанна приоткрыла рот и захлопала глазами. Видя, что мать не произносит ни слова, Луи добавил:

– Не все омеги едят, как птички, милорд. Я знаю таких, что могут за один присест съесть больше, чем три альфы за день. Взять хотя бы тетушку Изабель. Обыкновенно после ее визита наши кладовые пустеют! Кстати, Изабель приглашена к нам на свадьбу. Думаю, милорд, ты с ней поладишь.

Леди Джоанна наконец пришла в себя и зашипела:

– Мне нужно сию же минуту поговорить с тобой!

Лео заметил, что беседа зашла в тупик, и поспешил на выручку омегам.

– Не составишь ли нам компанию, милорд? Могу предложить тебе партию в шахматы.

Взгляд Стайлса был прикован к Луи. Леди Джоанна уводила добычу прямо у него из-под носа.

Хозяйка Сент-Вейла, вцепившись в руку сына, тащила его за собой вверх по лестнице. Как Луи ни упирался, очередную нотацию от матери выслушать ему все же пришлось.

Когда они удалились достаточно далеко, чтобы их не услышал гость, леди Джоанна, не сбавляя шага, обрушилась на омегу:

– Что ты такое вытворяешь? Хочешь расстроить свадьбу своей родной сестры? Держишь себя перед благородным джентльменом как невоспитанный крестьянин! Ты что, забыл все, чему я тебя учила? Ты даже не принес ему своих извинений. Что он о тебе подумает?

– Меня не волнует, что он подумает. Этот твой граф просто грязное животное. Ты ведь не отдашь ему в жены Лотти, правда? Да этот зверь так ее напугает, что бедняжка до конца дней заикаться будет.

– Ты не можешь судить о нем. Ты видел его лишь несколько минут.

Леди Джоанна наконец остановилась и отпустила руку Луи.

– Мне хватило мгновения, чтобы понять: этот человек не подходит Лотти.

Размахивая пальцем перед носом у сына, леди Джоанна воскликнула:

– Еще как подходит! И что за кошмарную чушь ты нагородил насчет его аппетита? Говорить подобные мерзости ты себе прежде все-таки не позволял! Ты, Луи, меня без ножа зарезал. Как ты только мог?

– Он заслужил это.

– Ничего подобного. К тому же благовоспитанным омегам полагается в некоторых случаях помалкивать. Есть такая вещь, как сдержанность, детка. И тебе предстоит еще научиться ей. В свое время я сделала большую ошибку, не отдав тебя в пансион при монастыре.

– Монашки никогда бы не согласились на это – или ты забыла?

– Да как я могу об этом забыть? Ты ведь угрожал аббатисе ножом!

– Потому что эта ведьма пыталась свечкой прижечь мне язык.

– Просто ты вывел ее из себя.

– Ну, конечно, по-твоему, во всем всегда виноват я.

– Да, ты и твой папенька. Ему доставляло огромное удовольствие наблюдать, как ты под его руководством превращался в грубое, невоспитанное существо – точную его копию. Пока ты был маленьким, отец внушал мне, что твоя страсть к оружию и поединкам пройдет, как только ты повзрослеешь, и, не скрою, ему удавалось задурить мне голову, но к чему это привело? Теперь ты вырос, ты взрослый омега, а ведешь себя, как наемный солдат! То, как ты обошелся с лордом Стайлсом, заслуживает самого сурового осуждения. Ты, Луи, опозорил наше семейство!

В карих глазах леди Джоанны плескалось негодование.

– Хорошо, пусть я опозорил вас, но это еще не причина, чтобы выдавать Шарлотту замуж за первого встречного!

– Сколько же ты прилагаешь усилий, чтобы разрушить счастье бедной Лотти. Но я этого не допущу!

– Я хочу одного: избавить Лотти от судьбы еще хуже, чем смерть. Ты заставляешь ее жертвовать собой по той только причине, что хочешь сделаться родственницей богатого и знатного человека. Я не в силах в это поверить, но если это все-таки случится, я пойду на все, чтобы избавить Лотти от страданий!

– Да Шарлотта никогда не даст ему повода даже голос на нее повысить! Вот если бы он женился на тебе, тогда у меня были бы все основания для подобных опасений, но за судьбу Лотти я спокойна. Твоя сестра выйдет замуж за лорда Стайлса и будет счастлива.

Джоанна наступила Луи на ногу.

– Больше говорить об этом мы не будем. Впредь будь мил и любезен с графом и относись к нему так, как должен относиться к гостю. Уяснил?

– Не могу взять в толк, отчего ты прилагаешь столько усилий, чтобы сделать Лотти несчастной до конца ее дней?

– Довольно! Этот вопрос больше не обсуждается.

Громкий шлепок прозвучал под каменными сводами – леди Джоанна отвесила сыну увесистую пощечину.

На мгновение обе омеги застыли как статуи. Ошеломленная Джоанна, похоже, не могла до конца осознать, что сотворила, впервые подняв руку на Луи. Неизвестно, кого из них больше потрясло случившееся. На щеке у мальчика расплывался алый отпечаток ладони матери. В следующий миг из глаз Джоанны хлынули слезы.

Луи заморгал и потрогал горящую огнем щеку. Между ним и матерью разом пролегла полоса отчуждения, которая с каждой секундой ширилась, все больше отдаляя их друг от друга. Преодолеть это препятствие и сблизиться вновь омегам едва ли удастся, тем более они никогда не были по-настоящему близки. Отныне их отношения уже не станут такими, как прежде, и оба они осознали эту горькую истину.

За спиной леди Джоанны послышалось тактичное покашливание. Луи поднял глаза. Улыбаясь, на него смотрел спутник лорда Стайлса. Верный Бальтазар вжался в стену рядом с рыцарем и оттуда, щуря глаза, с опаской поглядывал на леди Джоанну.

Судя по всему, рыцарь был немало смущен тем, что оказался невольным свидетелем семейной сцены. Он отвел взгляд в сторону и начал поглаживать Бальтазара между ушами.

– Матушка, прости меня.

– Нет, это я должна просить у тебя прощения.

Овладев собой, леди Джоанна заговорила с рыцарем.

– Это мой сын Луи, – хозяйка замка указала дрожащей рукой на гостя и добавила: – А это сэр Лиам Пейн – друг лорда Стайлса. С твоего разрешения, рыцарь, я на время удалюсь – мне необходимо сменить промокшее платье. Потом провожу тебя в твои покои.

Леди Джоанна приподняла подол длинного коричневого платья и, опустив голову, пошла прочь. В глазах у нее сверкали слезы, а поступь была не так легка, как всегда. Казалось, она несет на своих плечах непомерно тяжелый груз.

Лиам взглянул на Луи:

– Прими мои извинения. Я не поверил, что ты – мистер.

– Лиам Пейн, я с легким сердцем прощаю всякого, кто признает свои ошибки.

На губах у рыцаря появилась недоверчивая улыбка.

– Охотно этому верю, мистер Томлинсон, и искренне сожалею о своей оплошности, – недоверчивая улыбка исчезла. – Сожалею также, что явился свидетелем твоей размолвки с матушкой.

– Может, оно и к лучшему.

Луи посмотрел вслед матери, затем перевел взгляд на Лиама. Рыцарь по-прежнему поглаживал волка по голове.

– Странно, что тебе удалось так быстро подружиться с ним. Он не подпускает к себе никого из домашних.

– Ко мне льнет всякая живность, уж и не знаю почему, – любезно улыбнулся Лиам.

Похоже, он сменил гнев на милость и относился к Луи уже без прежней предвзятости.

– Перед твоей улыбкой никто не устоит: ни человек, ни зверь.

Как бы Луи ни настраивал себя против сэра Лиама, противостоять его обаянию не смог.

– Уж не заигрываешь ли ты со мной, часом, милый омега? – улыбка Лиама сделалась еще шире.

– Тебе показалось. Чтобы увлечь меня, нужно нечто большее, чем привлекательная внешность и обаятельная улыбка. Я просто-напросто сказал тебе то, что думаю. Так что прибереги свое обаяние для какой-нибудь другой омеги. Кстати, не могу отделаться от мысли, что ты по-прежнему считаешь меня союзником шотландцев, которые напали на лорда Стайлса и на тебя. Поверь, это не так. Если бы я желал смерти твоему другу, мне не составило бы труда подкараулить его у ворот замка и выпустить в него стрелу из арбалета в тот самый миг, когда он въехал на подъемный мост. Сделай доброе дело – объясни ему, что я и не думал убивать его и в сговор с шотландцами не вступал.

– С радостью передам ему твои слова, но сомневаюсь, что это заставит его изменить свое мнение.

– Наверное, ты прав, – грустно проговорил Луи.

Лиам подошел к мальчику. Теперь в его улыбке появилось лукавство. Похоже, рыцарь догадался, какую магическую силу имеет над ним взгляд лорда Стайлса. И все же он не мог знать, что он поцеловал Гарри – то есть почти поцеловал. Или все-таки знал?

Луи ответил сэру Лиаму вымученной улыбкой и, воспользовавшись тем, что в этот момент хлопнула дверь покоев леди Джоанны, поторопился отвести от рыцаря взгляд.

– С твоего позволения, сэр Лиам, я удалюсь на покой. Уже слишком поздно, а я очень устал. Желаю тебе доброй ночи. Вперед, Бальтазар.

Рыцарь легонько коснулся локтя омеги.

– Могу я кое-что тебе сказать?

– Конечно.

– Не спеши осуждать лорда Стайлса за его отношение к тебе. В прошлом году на жизнь моего друга было совершено не меньше десятка покушений. Поэтому у него есть все основания не доверять людям, а уж тебе и подавно. Он же видел тебя рядом с убийцами.

– Вот уж не знал, что на его жизнь столько раз покушались. Теперь уж он точно никогда мне не поверит.

– Сложный это вопрос. Я знаю Дракона с детства. Его отец был сеньором моего отца. Когда после смерти моего отца старший брат унаследовал наши земли, я никак не мог решить, как распорядиться своей судьбой. Тогда Гарри взял меня на службу, хотя у него никогда не было недостатка в наемниках.

Лиам задумчиво поскреб щетину на подбородке, с минуту помолчал, а затем заговорил снова:

– Ну, а потом мы вместе воевали. Я уже потерял счет сражениям, в которых мы участвовали, зато отлично помню, что Гарри не единожды спасал мне жизнь. Более отважного и благородного друга у меня не было за всю жизнь. Тут дело такое: если Гарри кого полюбит, то навсегда, но уж если он затаил на человека зло – пиши пропало.

– Я не враг ему! – воскликнул Луи.

– Дай Бог, чтоб это было так.

– Клянусь в этом перед Господом нашим и всеми святыми угодниками.

Луи начал было креститься, но, заметив недоверчивый взгляд Лиама, опустил руку. Пейн тоже подозревал его; может, он и не был в этом смысле столь непреклонным, как Гарри, но полного доверия у него не было.

Луи пошел прочь, чувствуя на себе пронизывающий взгляд рыцаря. Из покоев сэра Уильяма раздавался храп, заглушающий даже его шаги. Казалось, еще немного, и от этого могучего храпа обрушатся стены замка. Луи, однако, привык к этим звукам, как привыкают к скрипу ржавых петель в двери родного дома, к вони подгоревшего масла на кухне и к запаху дыма, поднимающегося над родным очагом. Знакомые звуки успокаивали Луи и отвлекали его от тревожных мыслях о графе.