Текст книги "Not Like It (СИ)"

Автор книги: Annie Sky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Гарри обернулся, сжал плечи Луи и основательно тряхнул.

– К сыну я тебя не подпущу. И больше не говори мне об этом.

– Куда ты ведешь меня?

– В свои покои.

– Но почему в покои? У тебя что – нет подземелья или башни?

– Не бойся, Луи. Я не прикоснусь к тебе до тех пор, пока ты сам не попросишь. Не в моем обычае насиловать омег. – Гарри оглянулся. – Если бы ты меньше болтал с Дереком, я бы, так и быть, исполнил твою просьбу и посадил тебя в башню или подземелье. Но ты разозлил его. А с этим человеком шутки плохи. Другими словами – он чрезвычайно опасен. И воспользуется малейшей возможностью, чтобы отомстить тебе. Но если Дерек попытается причинить тебе вред, мне придется убить его, а королю это не понравится.

– Неужели ты убил бы из-за меня такого могущественного альфу? – изумился Луи.

– Убил бы. Я ревностно охраняю то, что принадлежит мне, а ты – мой. И я тебя никому не отдам.

Они подошли к покоям Гарри. Кудрявый отворил дверь и втолкнул мальчика внутрь. За ним проскользнул Бальтазар.

В тот момент, когда мужчина хотел закрыть дверь, Луи уцепился за дверной косяк.

– Умоляю тебя – позволь мне взглянуть на твоего сына! Кровопускания ему только повредят, поверь.

– Я же сказал: ни слова об этом.

Гарри вдруг заколебался и посмотрел на омегу в упор. Минута, казалось, тянулась бесконечно. Наконец Гарри принял решение. Отцепив пальцы Томлинсона от косяка, альфа захлопнул дверь.

– Я могу помочь ему! Прошу тебя, дай мне такую возможность! – закричал Луи из-за двери.

Гарри ничего не желал слушать. Накинув на задвижку стальной запор, он быстро двинулся по коридору к комнате Варика.

Далия, нянька мальчика, полная женщина с суровым лицом, которое, казалось, никогда не озаряла улыбка, стояла перед дверью скрестив на груди руки. Когда-то Далия была служанкой Тейлор, а потом, когда родился Варик, стала его нянькой. Такое повышение по службе вполне устраивало бету, но, когда Варик заболел, выяснилось, что эта должность имеет и отрицательные стороны.

Увидев Гарри, Далия воскликнула:

– Милорд! Как я рада, что ты вернулся! Варик только о тебе и спрашивает.

Гарри подошел к женщине:

– Как это все случилось?

– Представления не имею, – Далия развела большими руками. – Он прекрасно себя чувствовал. Час назад я принесла ему ужин, предварительно попробовав пищу, как всегда это делаю. Если бы что-нибудь было не так с едой, я бы тоже заболела. Сначала у него появилась сыпь, а потом началась лихорадка. Лекарь говорит, что у него оспа.

Когда альфа вошел в спальню мальчика, у него перехватило дыхание.

Варик лежал на постели бледный. Длинные черные волосы обрамляли его личико, а глаза были красными и припухшими. Щеки и руки покрывала красная сыпь. У постели стоял лекарь. Подставив под руку Варика миску, он следил за тем, чтобы кровь, стекавшая по руке, не капала на пол. Гарри знал, что кровопускание – лучшее средство против лихорадки, но при виде струившейся по ручонке сына крови нервы у него не выдержали. Сделав шаг, кудрявый вырвал из рук ‘доктора’ миску, оттолкнул его и прошипел:

– Ты что это, черт побери, делаешь, а?

Лекарь с длинной, как огурец, головой и большим широким носом выпучил на Гарри выцветшие глаза.

– Как что? Пускаю ребенку кровь. Это при лихорадке первое дело. А еще я дал ему отвар из трав, чтобы он заснул. Ничего другого я сделать не в силах.

– Забинтуй мальчику руку и убирайся! И запомни: если ему не станет лучше, я велю повесить тебя на воротах!

– Слушаю, милорд, – кивнул бета.

Наложив трясущимися руками мальчику повязку, он испуганно взглянул на Стайлса и торопливо вышел.

В спальню вплыла Далия и, склонившись над кроватью, посмотрела на Варика.

– Как он?

– Спит.

Гарри вперил в няньку полыхнувший гневом взор:

– Не смей больше подпускать к Варику этого болвана!

– Говорят, это очень известный лекарь. Многих людей от смерти спас.

– Возможно, но мне не нравятся его методы.

Гарри посмотрел на миску с кровью. Крови было так много, что он даже удивился. Альфа присел на постель рядом с Вариком, он отвел волосы со лба сына, положил ладонь на его горячий, влажный лоб.

– Оставь нас. Далия. Я сам посижу с ним. А ты позови ко мне Барри.

Далия удалилась. Гарри оперся подбородком о кулак, взглянул на спящего сына, и тут на него нахлынули воспоминания.

«Он вошел в покои Тейлор. В комнате было темно. Только на маленьком столике горела одинокая свеча, бросавшая тусклый отблеск на стену над кроватью омеги. В жарко натопленном покое пахло дымом, воском и кровью, а с постели на него взирали бледно-голубые глаза жены, лежавшей на спине под влажными от пота простынями.

– Вот уж не думала, что ты приедешь, – по щеке Тейлор скатилась одинокая слеза. – Ты видел нашего сына? Он такой красивый… – омега слабо улыбнулась, но улыбка скоро исчезла. По ее щеке снова скатилась слеза, а потом в комнате воцарилось молчание. Наконец она сказала:

– Ребенок – это единственное, чем я могла тебя одарить, чтобы искупить свою вину. Простишь ли ты меня когда-нибудь?

Ее глаза молили о снисхождении, и у Гарри невольно вырвалось:

– Я прощаю тебя.

– Благодарю тебя, Гарри. Я знаю, что причинила тебе боль, но ты, несмотря на это, должен жениться снова. У нашего мальчика должна быть полноценная семья.

Стайлс судорожно сглотнул и устремил взгляд на своего новорожденного сына, которого стоявшая поодаль нянька заворачивала в одеяльце. Младенец кричал, и крик его эхом разносился по просторному помещению.

«Здоровенький мальчик, – подумал Гарри, – полон сил и жизни. А вот о его матери этого не скажешь. Жизнь-то из нее утекает…»

В этой мысли было много горечи, но мало новизны: Гарри отлично знал, что рождение и смерть зачастую идут рука об руку.

Он повернулся к Тейлор и всмотрелся в ее запавшие, со стеклянным блеском глаза.

– Прошу тебя, дай мне слово, что ты найдешь отца или мать для нашего мальчика… – немеющими губами прошептала девушка.

В глазах ее была такая бездна отчаяния, что это тронуло Гарри до слез.

– Даю тебе слово.

– Благодарю, – Тейлор легонько сжала ему пальцы. Ее прикосновение было едва ощутимым – как слабое дуновение ветерка. – Заботься о нашем сыне, люби его…

От горя альфа не мог говорить, поэтому лишь коснулся волос Тейлор и отвел у нее со лба несколько влажных от пота прядок. Потом нагнулся и поцеловал ее сухие, горячие губы. Затем, уверенный, что она начала отходить, он выпрямился и в последний раз заглянул ей в лицо.

Губы омеги изогнулись в подобии улыбки, больше походившей на гримасу отчаяния, а глаза уставились в никуда…»

Варик открыл глаза, и Гарри вернулся к реальности.

– Оте… с плисол, – пробормотал мальчик, стараясь как можно четче произнести слово «отец». Слабая улыбка озарила юное личико.

Выражение лица сына напомнило Гарри о Тейлор. Крепко обняв мальчика, альфа сказал:

– Да, сынок, я вернулся. Как ты себя чувствуешь?

– Зивотик болит… – мальчик поморщился и прижал ладошки к животу.

– Все еще болит?

– Да, болит, отес… си-ль-но… – Варик перекатился на бок и, прижав колени к животу, застыл.

– Ничего, скоро тебе станет лучше. Теперь я с тобой, – Гарри взял сына на руки и прижал к груди. Уверенности, которая прозвучала в его голосе, сам он, к своему ужасу, не ощущал.

От нечего делать Луи стал разглядывать драконов. Они были всюду.

В коридоре послышался какой-то шум. Дверь со скрипом отворилась, и в комнату вошел священник с подносом в руках.

Он добродушно улыбался, и мальчик подумал, что это первая улыбка, которую он увидел с тех пор, как оказался в Кенилворте.

– Гарри просил меня принести тебе ужин и проследить, чтобы ты все съел. Меня зовут отец Барри, но ты, если хочешь, можешь называть меня просто Барри.

– Странный ты какой-то. Священник, а носишь меч… и за пленником присматриваешь.

– Я, видишь ли, не только служитель церкви, но еще и воин. До сих пор не понимаю, что мне больше нравится! Когда воевал, хотел стать священником. Теперь наконец стал им, но иногда думаю, что обнажить меч за правое дело не такой уж великий грех. Вот почему я служу Черному Дракону, – с этими словами Барри поставил поднос на стол.

– Но священник не может служить двум господам.

– Вот и епископ сказал мне то же самое. Подозреваю, что скоро он отлучит меня от церкви.

– Что ты будешь делать, если тебя отлучат? – Луи улыбнулся, ему нравился Барри – у него были добрые глаза.

– Если меня отлучат, я буду, как и прежде, служить Черному Дракону.

– А ты давно у него служишь?

– С тех пор, как мы познакомились с ним в Святой Земле.

– А как твои близкие? Что думают о твоем отлучении?

Барри положил ладонь на рукоять меча.

– Я не разговаривал с отцом вот уже семь лет. Он даже не знает, что я стал священником.

– Подумать только – целых семь лет! Я очень люблю своего отца и семи лет разлуки не выдержал бы.

Барри нахмурился:

– Мы расстались с отцом при весьма печальных обстоятельствах. Он хотел женить меня на одной омеге, но я отказался. Тогда он сказал, что лишит меня наследства. Я удалился из замка, дав себе слово не возвращаться туда.

– Мне очень жаль, что так вышло.

– Все это в прошлом. Хотя с отцом мы так и не примирились, жизнь продолжается.

– Я понимаю тебя. Я, к примеру, как ни старался, так и не смог поладить со своей матерью и с недавних пор оставил эти попытки.

– Я встречался с твоей матерью, когда мы составляли брачный договор Гарри. По мне, она очаровательная женщина. Не представляю, чтобы с ней нельзя было поладить.

Луи усмехнулся:

– Весь свой яд она приберегает для мужа и сына. Кстати, припоминаю, что она как-то упоминала о тебе. Говорила, что священник из тебя получился… странный. Впрочем, тут же добавила, что ты очень добрый. Но когда мать упомянула о твоем мече, я тотчас пожалел, что меня в то время не было в замке, и я не мог взглянуть на такого воинственного святого отца.

– Со стороны я, должно быть, и впрямь выгляжу странно.

– Даже больше, чем ты думаешь. Когда наш замковый священник, услышал рассказ матери, то так разволновался, что слег в постель, и у нас в Сент-Вейле целых две недели не было службы.

– Что же вы не пригласили нового?

– Не потребовалось. Когда я намекнул ему, что велю послать за тобой, он волшебным образом исцелился.

Барри рассмеялся, потом вздохнул.

– Гарри приставил меня охранять Варика, и мне бы не хотелось оставлять мальчика без своей опеки. Боюсь, однако, недосмотрел я за ним.

– Если мальчик заболел, то в чем твоя вина? Кстати, как он?

– По-прежнему. Гарри не отходит от него. В сущности, он и живет-то только ради сына. С тех пор как умерла Тейлор, Варик – единственное, что у него осталось.

– Между прочим, я изучал искусство врачевания. Поговори с Гарри – пусть он разрешит мне ухаживать за сыном.

Барри смерил омегу проницательным взглядом.

– Ты вовсе не кажешься мне таким глупым, как он тебя расписывал, но…

– Неужели ты думаешь, что я способен причинить вред ребенку? И потом – я не хотел заколоть Гарри кинжалом. Я был сильно напуган в тот момент и ничего не соображал.

– Что ж, если ты думаешь, что поможешь Варику, я поговорю с Гарри.

– Во всяком случае, я очень постараюсь ему помочь.

Судя по всему, ответ Луи пришелся Барри по душе. Альфа кивнул и, указав на поднос с едой, сказал:

– Ты поешь, а я схожу узнаю, что можно сделать.

Когда Барри вышел, Луи посмотрел на то, что он принес.

========== 18 ==========

– Нет, к постели Варика я его не подпущу, – Гарри посмотрел на Барри. – Это Луи тебя прислал?

Барри и Гарри стояли у двери в комнату мальчика. Священник видел, как Далия суетится у постели Варика, обтирая пот со лба ребенка. За то недолгое время, что Барри не видел Варика, мальчик еще больше побледнел, а залегавшие у него под глазами темные круги стали еще темнее. Лицо его исказилось от боли.

– Ты только взгляни на него, – вполголоса проговорил Барри. – Что-то я не вижу улучшений. Наоборот, с каждой минутой ему становится все хуже. Ничего не случится, если омега осмотрит ребенка и станет ухаживать за ним.

– Как я могу доверить ему жизнь Варика?

– Твои чувства к Тейлор не должны брать верх над тобой. В глазах Луи я прочитал искреннее стремление помочь твоему ребенку и прошу тебя впустить его к мальчику.

– Не знаю, что и делать, – Гарри в растерянности провел рукой по своим густым волосам.

– Тебе нечего терять. В жизни бывают случаи, когда нужно довериться омеге. А сердце подсказывает мне, что Луи вовсе не такой глупый и испорченный, как ты, вероятно, думаешь. Уверен, он приложит все силы, чтобы помочь ребенку.

– Речь идет о жизни Варика. Если бы это касалось меня, я бы не колебался. Но подвергать опасности жизнь сына я не стану.

– Как ты не понимаешь, что если Луи не поможет парню, то он умрет? – Барри окинул Гарри суровым взглядом и вышел в коридор.

Ругаясь на чем свет стоит, Стайлс смотрел вслед священнику. Из бокового прохода вынырнул Лиам и о чем-то заговорил с ним. Барри, погруженный в свои мысли, не ответил и пошел дальше.

Лиам подошел к Гарри:

– Никогда еще не видел Барри в таком состоянии.

– Это он со мной поругался.

– Ничего, отойдет. Он не способен долго на кого-нибудь сердиться. Кстати, я пришел узнать, как дела у Варика, а заодно поставить тебя в известность, что мы с Барри, зная, какую неприязнь ты питаешь к лорду Тревелину и, принимая во внимание его бешеный характер, решили не спускать с него глаз. Хочу вот тебя спросить: следует ли нам и впредь следить за ним?

– Обязательно. Я должен знать о каждом его шаге.

Варик раскашлялся, и кудрявый кинулся к сыну. Пейн обеспокоенно посмотрел на мальчика.

– По-моему, ему хуже, Гарри.

– Знаю. Барри хочет, чтобы ему помог Луи.

– А что? Неплохая мысль. Лео говорил мне, что он весьма преуспел в искусстве врачевания.

– Леди Шарлотта говорила мне то же самое, – Гарри пристально посмотрел на своего друга: – Скажи, ты доверил бы Луи своего сына?

Лиам задумчиво поскреб подбородок.

– Даже, если бы у меня и был сын, ответить на этот вопрос однозначно я не могу.

– Это почему же?

– Если бы я сказал тебе «да», а потом с мальчиком по вине Луи что-нибудь случилось, я бы не простил себе этого до самой смерти. Решение должен принять ты.

Варик снова закашлялся. Далия хотела напоить его, но мальчик не смог сделать и глотка. Когда же нянька поставила чашку на стол, Гарри заметил, что ее край был в крови. Увидев кровь своего ребенка, Стайлс оттолкнул Лиама и побежал по коридору в свои покои.

Луи поел, после чего принялся считать драконов и успел насчитать ровно сто двадцать штук, когда двери распахнулись и в покои ворвался Гарри. На лице альфы были написаны боль и отчаяние. Кроме того, его явно терзали сомнения.

– Мне нужна твоя помощь!

– Неужели ему так плохо?

– Да, ему трудно дышать, а сейчас он начал харкать кровью. Я дам тебе все, что ты только пожелаешь, главное – помоги Варику.

– Мне от тебя ничего не нужно, – сказал Луи и, заметив, как удивленно блеснули глаза Гарри, добавил: – Думаешь, я буду торговаться с тобой, когда речь идет о здоровье ребенка? Что бы ты обо мне ни думал, на подобную подлость я не способен. Так же, как и ты, я молюсь, чтобы твой сын поправился.

Окинув омегу скептическим взглядом, Гарри, не проронив ни слова, вышел в коридор.

Луи последовал за ним.

Стайлс прошел мимо Лиама и Барри, которые стояли возле двери в спальню Варика, время от времени заглядывая туда.

Луи растерянно остановился перед дверью, переводя взгляд с одного альфы на другого. Лиам по-прежнему держался настороженно, но Барри поглядывал на шатена дружелюбно, и его взгляд придал Луи силы. Томлинсон глубоко вздохнул и вслед за Гарри вошел в комнату.

Остановившись рядом с Далией, сидевшей на краю постели больного, он сказал:

– Мне нужно осмотреть ребенка.

Луи склонился над ребенком и коснулся ладонью его горячего лба. Исследовав сыпь у него на лице, омега оттянул вверх веко и осмотрел зрачок, который увеличился так, что радужной оболочки почти не было видно.

– Я знаю, что с Вариком. Мне приходилось видеть детей с подобными симптомами. Он случайно съел одно дикорастущее растение, – Луи взглянул на няньку. – Не играл ли мальчик в лесу за пределами замка?

– Нет. Я все время наблюдала за ним. Он находился в замке и заболел буквально за несколько минут до приезда хозяина.

– Черт, что же это за дикорастущее растение он, по-твоему, съел? – Гарри подошел к Луи.

– Паслен.

– Он ядовит?

– Да, к тому же он растет только в лесу. Если Варик съел несколько ягод или листьев паслена, но при этом, как заявляет нянька, в лесу не был, стало быть, ему кто-то этот паслен дал.

Лицо Гарри потемнело от гнева, и он устремил горящий злобой взгляд на бету.

Та попятилась.

– Клянусь, милорд, это не я! Вы же знаете, я не способна причинить вред мистеру Варику.

Стайлс открыл рот, чтобы что-то сказать, но Луи перебил его:

– Ничуть не сомневаюсь, что это не твоя вина. Уж если бы ты замыслила отравить мальчика, ты дала бы ему яд перед сном, и он бы тихо скончался ночью – что называется, без свидетелей.

Слова Луи несколько успокоили и ободрили несчастную няньку.

– Спасибо, мистер.

– Потом будешь благодарить меня. Теперь же мне нужна твоя помощь.

Шатен подложил мальчику под спину подушки. Варику сразу же стало легче дышать.

– Возьми немного черной смородины и приготовь из ягод сироп. Кроме того, мне нужен репейник, настой шалфея… – Луи помолчал. – Принеси мне также кусочек яшмы, веточку омелы и листья бузины. Знаешь, где все это найти?

– Знаю. У хозяйки, пока она была жива, был маленький садик, где она выращивала лечебные травы. Сейчас, должно быть, он зарос сорняками, но то, что нужно, я разыщу. Что же касается яшмы, она есть у меня в комнате.

– Поторапливайся, – Луи проследил за тем, как нянька выбежала из комнаты.

– Мы не опоздали? – дрогнувшим голосом спросил Гарри.

– Трудно сказать. Впрочем, я сделаю все, что в моих силах.

Томлинсон отдал бы все на свете, чтобы изгнать отчаяние из зеленых глаз Гарри.

Прошло два дня. На Кенилворт пала ночная мгла, и огромный замок затих, как затихает на ночь улей. В мертвой тишине Луи отчетливо слышал, как колотится собственное сердце. Омега снял мокрую тряпочку со лба Варика. Тряпка нагрелась до такой степени, что казалось, будто ее прикладывали к кипящему чайнику. Обмакнув тряпку в миску с холодной водой, Луи тщательно отжал ее и посмотрел на больного.

Варик лежал неподвижно, да и красок в его лице было ничуть не больше, чем у мертвеца, – если не считать, конечно, на щеках алых пятен, которые слегка поблекли, но не исчезли.

Шатен отшатнулся – он не слышал больше хриплого, затрудненного дыхания. Мальчик нахмурился и приложил ухо к груди маленького альфы.

– Что, отошел?

Услышав исполненный печали голос, Луи обернулся и взглянул на Гарри. Стайлс не покидал комнату с тех пор, как там появился Луи, и все так же сидел в кресле рядом с постелью. Страх за жизнь сына сильно сказался на нем. Глаза у него запали, и под ними пролегли черные тени. Все это время мужчина не брился, и его щеки поросли жесткой трехдневной щетиной.

– Сердце у него бьется.

Действительно, сердце билось, но так слабо, что его едва можно было услышать.

– Может, пора пригласить отца Барри?

– Рано. Надо ждать и надеяться.

– Надеяться? Да ты только посмотри на него! – Гарри не удержался и еще раз взглянул на сына. – Какая тут, к черту, надежда? – от горя у него перехватило горло.

– Пока есть хоть крупица надежды, не все еще потеряно, – упрямо сказал омега. – Не хорони сына раньше времени.

– Тогда скажи – ты знаешь случаи, когда кто-нибудь из детей, съевших паслен, выжил?

– Не знаю.

Гарри промолчал. Он смотрел на Варика. Казалось, мужчина прощался с ним. Прошла минута, другая… Свесив голову на грудь, он пробормотал:

– Мне не следовало оставлять его…

Луи подошел к нему и опустился рядом с ним на колени.

– В этом твоей вины нет. Ты же не мог постоянно находиться с сыном.

Мальчик протянул руку, чтобы дотронуться до него, но в этот момент альфа вскинул голову. Теперь в зеленых глазах сверкала ненависть, такая всепоглощающая, что Луи невольно отдернул руку.

– Я поймаю отравителя и подвергну его таким пыткам, что главный палач города Лондона покажется ему добряком!

Дверь в спальню Варика распахнулась.

В дверном проеме стоял Барри с большим деревянным крестом в руках.

Волосы у него были всклокочены, а глаза блестели, как у умалишенного.

– Я услышал голоса и подумал, что Варик… – священник не закончил фразу и посмотрел на неподвижного мальчика.

– Он все еще жив, – Луи скользнул взглядом по лицу Гарри, а затем обратился к священнику: – Барри, прошу тебя, постарайся убедить своего хозяина, что ему необходимо немного отдохнуть.

Священник открыл было рот, но, посмотрев на Гарри, промолчал.

Стайлс поднялся и мрачно взглянул на Луи.

– Запомни: ты моя последняя надежда…

С этими словами мужчина на негнущихся, будто деревянных, ногах вышел из комнаты.

Когда его тяжелые шаги затихли в коридоре, Варик, к удивлению Луи, снова закашлялся, и омега поспешил к его постели. Отец Барри, однако, опередил шатена и, склонившись над изголовьем ребенка, начал негромко читать «Отче наш».

На следующее утро Гарри остановился у спальни Варика и приложил ухо к двери. Всю ночь мужчина трудился у себя в мастерской – ковал меч для Уильяма Томлинсона, но работа не отвлекла его от черных мыслей о тяжелой, возможно, смертельной болезни сына.

Гарри прислушался к тому, что происходило за дверью.

Но из комнаты мальчика не доносилось ни звука.

Барри так и не пришел к нему ночью. Но почему? Неужели Варик умер и священник побоялся сообщить ему об этом? Перед мысленным взором альфы предстало холодное, безжизненное тело сына.

Тяжело вздохнув, Гарри открыл дверь, вошел в покои Варика и замер. Впервые за три дня морщины у него на лице разгладились, а с души свалился тяжкий груз.

Варик лежал на постели рядом с Луи, положив голову на живот омеги.

Глаза у мальчика были открыты. В одной руке он сжимал руку шатена, а большой палец другой засунул себе в рот и с удовольствием посасывал его. Луи полулежал на перине, опираясь спиной о высокое изголовье кровати. Глаза у него были закрыты, а губы чуть приоткрылись во сне. Луи и Варик выглядели так трогательно, что Гарри улыбнулся.

Заметив отца, Варик вынул изо рта палец и прошептал:

– Оте-ес, Ваику луссе.

– Очень рад, что тебе лучше, – Стайлс подошел ближе.

– Это все папочка… – Варик ткнул пальчиком в грудь Луи.

– Он не твой папа.

Варик смутился:

– Не папа?

– Нет, не папа. Папу для тебя я еще не нашел.

– Тогда кто он? – Варик провел ручкой по волосам Луи. – Мозет, ангел?

– Нет, не ангел. Просто он знает, как лечить людей.

– Мой папочка, – лукаво улыбнулся мальчик, обнял Луи и лицом уткнулся в живот омеги.

Гарри не хотелось затягивать этот неприятный разговор, поэтому решил переменить тему.

– Ухаживая за тобой, Луи совсем выбился из сил. Ты не против, если мы позволим ему немного отдохнуть? А потом он вернется и снова будет с тобой.

Варик нахмурился – слова отца восторга у него явно не вызвали. Однако, с минуту поразмыслив, он сказал:

– Холосо.

Гарри взглянул на Барри, который до его прихода дремал в кресле в углу комнаты. Рядом с ним спал Бальтазар. Впрочем, когда Стайлс вошел, Барри и Бальтазар разом пробудились.

– Присмотрите за парнем. Я скоро приду.

– Ладно, – кивнул священник.

Гарри поцеловал Варика в лоб, отметив, что жар у него спал.

– Отдыхай пока. Я скоро вернусь.

Варик кивнул и переключил внимание на Бальтазара.

– У нас новая собаська? – спросил он Барри.

– Да. Хочешь ее погладить? – мужчина вместе с Бальтазаром подошел к кровати мальчика.

Гарри, убедившись, что мальчик заинтересовался волком, подхватил на руки спящего Луи.

– Гарри? – удивленно прошептал омега, проснувшись. Стоило альфе услышать, что шатен называет его по имени, и коснуться идеального тела, как его захлестнула волна желания. Лицо Луи находилось в миллиметре от его губ, и Гарри чувствовал горячее дыхание у себя на щеке.

– Я отнесу тебя в постель, – сказал Гарри тяжело дыша.

– Я не устал.

– Ты провел у кровати моего сына три дня и три ночи. Тебе необходимо немного поспать.

Гарри вышел из комнаты сына и направился по коридору к себе. Губы Луи нежно, словно крылья бабочки, касались мужественной шеи.

– Не беспокойся за Варика, – пробормотал омега в полусне. – Худшее уже позади.

– Теперь я в долгу перед тобой,– распахнув дверь в свои покои, Гарри вошел и опустил Луи на постель.

– Да нет, мы квиты. Ты спас мне жизнь – там, на скале, – помнишь? А я тебя даже не поблагодарил, – мальчик смотрел на кудрявого голубыми глазами, в глубине которых проступила необычайная нежность.

– Сказать «спасибо» никогда не поздно.

Гарри скользил жадным взглядом по юному телу, прикрытому только тонкой сорочкой.

Желание предоставить мальчику возможность отдохнуть растаяло, как снег под солнцем. Альфа протянул к Луи руки и обнял его. В следующее мгновение его губы прильнули к мягким губам. Омега не сопротивлялся, а сам обхватил Гарри за шею, прижал к себе и ответил на его поцелуй.

Стайлс будто прикипел к Луи губами – целовал его лицо: подбородок, губы, щеки, лоб.

Внезапно Гарри почувствовал, как руки мальчика скользнули ему под тунику и стали ласкать его обнаженную грудь. Кудрявый замер. Но сладкая пытка на этом не кончилась – Луи продолжал исследовать его тело. Он коснулся живота, потом его руки перебрались на спину, а затем, поднырнув под пояс тесных штанов, обхватили ягодицы Гарри.

Из горла альфы вырвался глухой протяжный стон. Он ощущал, что шатен тоже хочет его. Это сводило Гарри с ума.

Должно быть, омега догадался, что чувствует Гарри, и начал развязывать шнурки на штанах. Положив мальчика на край постели, Стайлс высоко задрал на нем сорочку. Смотря на молочную кожу, длинные стройные ноги и аккуратный маленький член, он задрожал от возбуждения.

Опустив руку, альфа нетерпеливо начал растягивать шатена, боясь причинить ему боль.

Слушая сладкие стоны, Гарри едва сдерживался, поэтому когда в мальчике было уже три пальца, а по руке кудрявого текла естественная смазка, он раздвинув бедра Луи и вошел в него.

Томлинсон выгнул спину и прижался к нему.

– Посмотри на меня, Луи, – хрипло сказал мужчина, чувствуя, как тесно и тепло внутри омеги. Ему хотелось, чтобы эта пытка длилась вечно.

Гарри видел, как голубые глаза блестят от страсти. В эту минуту между ними не существовало ничего, что разделяло бы их – было только огромное, всепоглощающее желание.

Раз за разом он входил во влажную дырочку глубоко дыша. Кончив в Луи, альфа отыскал пухлые губы и закрепил поцелуем то, что совершилось между ними.

В следующий момент Гарри потянул омегу за собой – подальше от края. Альфа сделал это осторожно, стараясь, чтобы его член не выскользнул из Луи.

– Мы не должны делать этого еще раз, – пробормотал шатен. – Я обязан вернуться домой и предстать перед отцом и Брайаном.

Гарри оторвался от вставших сосков, вскинул голову и с удивлением и ревностью спросил:

– Поздно теперь каяться перед женишком, ты не находишь?

– Знаю, что поздно, но ведь мне так или иначе придется с ним объясниться. Как-никак, мы ведь обручены.

– Ты все еще любишь его?

– Я любил его всю свою жизнь. Если Брайан узнает о том, что случилось, это разобьет ему сердце, и он будет страдать до конца своих дней. Брайан очень чувствителен.

Если бы Луи, говоря это, не целовал кудрявого, ревность Гарри перехлестнула бы через край. Этого, однако, не произошло еще и потому, что, когда Томлинсон упоминал Брайана, в его голосе не слышалось тех чувств, что он описывал. Гарри не сомневался – мальчик испытывает к жениху дружбу, но не любовь. Альфа научился разбираться в подобных тонкостях на собственном опыте. Когда Гарри ухаживал за Тейлор, в ее голосе тоже не хватало глубины истинного чувства, а он был тогда так молод и глуп, что не замечал этого.

В наступившей вдруг тишине Луи, приблизив свои губы к его губам, прошептал:

– Одного только я не понимаю…

– Чего же, мой тигренок?

– Неужели это всегда заканчивается так быстро? – омега потупился. – Мои родители, к примеру, иногда занимались этим всю ночь напролет. Или все дело в том, что я не устраиваю тебя, как омега? Конечно, у меня ни фигуры, ни стройного тела – ни то, что у Лотти.

Гарри приложил палец к опухшим от поцелуев губам.

– Даже, если бы в эту комнату вошли три такие же омеги, как Шарлотта, они не доставили бы мне той радости, какую приносишь ты.

– Это правда? – щеки Луи порозовели.

– Правда. Ты стоишь трех таких омег, как Лотти. Неужели ты не видишь, какое удовольствие мне доставляешь?

– Значит, это моя заслуга? – удивился мальчик.

– Это и заслуга твоя, и вина. Ты возбудил меня до такой степени, что я не мог больше терпеть.

– Значит, мне не следует прикасаться к тебе, и я должен лежать неподвижно, как бревно?

– Думаю, тебе не придется идти на такие жертвы. С этой минуты все пойдет по-другому, – Гарри улыбнулся. – Чем чаще мы будем заниматься с тобой любовью, тем приятней будет тебе, да и мне тоже.

Улыбнувшись Луи откинулся на подушки и обхватил ногами мускулистые бедра альфы.

========== 19 ==========

Луи почувствовал, как напряглось большое сильное тело Гарри.

Он обрушился на мальчика всей своей тяжестью и замер у него на груди, тяжело переводя дух.

– Ну, в чем я провинился на этот раз? – спросил омега.

– Ты даже не представляешь себе, что со мной творишь! Я кажусь себе прыщавым подростком перед первым в своей жизни сексом.

Прошла минута, другая, и раздражение на лице Гарри сменилось довольной улыбкой.

– Похоже, я должен воспринимать твои слова, как комплимент? – поинтересовался Луи, когда альфа коснулся его щеки поцелуем.

– Разумеется. До тех пор, пока я не познакомился с тобой, я отлично умел контролировать себя. Придется ублажать тебя до тех пор, пока я не восстановлю эту способность.

– Ого! У тебя уже созрел план наступления на мои позиции, – усмехнулся мальчик и провел рукой по заросшему щетиной подбородку.

Кто-то торопливо постучал в дверь и распахнул ее. Гарри успел лишь накинуть покрывало на их с Луи обнаженные тела. Из-за широкого плеча Стайлса омега увидел холодные голубые глаза лорда Тревелина. На губах его играла насмешливая улыбка. Стоя в дверном проеме, он с хозяйским видом осматривал покои Гарри. Казалось, Тревелин не сомневался, что мир создан для того, чтобы доставлять ему разнообразные удовольствия.

– Милое зрелище! Мой дорогой кузен начинает утро в постели со своим прекрасным пленником!

– Мне следовало бы запереть дверь, – бросил Гарри, перекатившись на край кровати и следя за тем, чтобы покрывало не сползло ненароком с тела Луи.

– Хорошо же ты разговариваешь со своим родственником, кузен, – усмехнулся Дерек. – А я-то хотел сообщить тебе, что рад выздоровлению твоего сына.