Текст книги "Not Like It (СИ)"

Автор книги: Annie Sky

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

– Не пытайся сбить меня со следа своими увертками. Я знаю, что за попытками покушений на жизнь Гарри стоял ты. Тебе его смерть была на руку, ведь ты бы унаследовал его состояние. Но помни: я сделаю все, чтобы уберечь Гарри и Варика от твоих рук! Ради этого я даже готов пожертвовать жизнью.

– Сколько в тебе благородства! Боюсь, однако, Гарри способен лишь посмеяться над омегой, решившей его защищать.

– Не советую недооценивать меня. Многие альфы, поступавшие так, впоследствии очень жалели об этом, – Луи полоснул Дерека полыхающим от ярости взглядом.

– Не сомневаюсь. В твоих глазах нет страха, а омеги, лишенные этого чувства, и впрямь опасны. Я готов противостоять любому смельчаку, но с тобой связываться не стану.

– Это почему же?

– Да потому, что я отлично знаю, чего можно ожидать от альфы, но не имею понятия, как в том или ином случае поступит омега. Омеги – непостоянные и непредсказуемые существа. Особенно влюбленные. Скажи, что твое желание защищать Гарри проистекает от влюбленности. То-то я повеселюсь. Ведь Стайлс никогда не ответит на твое чувство – первая жена отучила его любить. Навсегда. Но если ты пойдешь со мной, то я…

Тревелин шагнул к мальчику, намереваясь схватить его за руку. Однако ему помешал Гарри.

– Если ты еще раз подойдешь к моему мужу, я отправлю тебя прямиком в ад.

– Я всего лишь пожелал ему счастья в семейной жизни, – Дерек иронически усмехнулся. – Ведь ты, Гарри, так и не удосужился пригласить меня на свадьбу. Кстати, позволишь ли мне по праву родственника, поцеловать твоего молодого мужа?

Альфы обменялись грозными взглядами. С каждой минутой атмосфера накалялась все больше и больше, и Луи решил вмешаться, опасаясь открытого конфликта. Повиснув на руке у кудрявого, он потащил его прочь.

– Оставь его, оставь, очень тебя прошу.

Гарри бросил на кузена еще один гневный взгляд, после чего последовал за Лу. Правда, для этого шатену пришлось приложить всю свою хитрость: уж слишком Стайлсу хотелось посчитаться с Дереком прямо во дворе, не сходя с места.

– За тобой нужен глаз да глаз! Стоит мне только отвернуться, как тебя уже тянет на подвиги, – ворчал Гарри.

Желание Томлинсона просить у мужа прощения растаяло без следа. Ему не давали покоя слова Тревелина, болью отзывавшиеся в сердце: «Гарри никогда не ответит на твое чувство – первая жена отучила его любить. Навсегда».

***

Уже давно настала ночь, но Луи все еще сидел перед зеркалом. Покои, которые предоставили Гарри в Виндзоре, были тесноваты и отличались спартанской простотой. Кровать, стул у очага, четыре голых стены да еще, пожалуй, гребень – это было все, на что мальчик мог обратить внимание. Прошло уже полчаса с тех пор, как из комнаты удалились четыре швеи, взявшиеся сшить несколько платьев и снять мерку для обуви. Луи поневоле пришлось болтать с этими бетами, поскольку больше говорить было не с кем. Гарри заказал для мужа целый гардероб, и примерка могла бы стать весьма радостным событием в его жизни, если бы Стайлс не обошелся с ним самым гнусным образом.

Он выставил в коридоре, у двери покоев, четырех стражников и приказал Луи оставаться в комнате, мотивируя это тем, что Дерек наверняка что-нибудь замышляет. Шатен, однако, полагал, что Гарри затеял это совсем по другой причине: чтобы лишний раз продемонстрировать свою власть. Поскольку альфа продолжал считать мальчика своим пленником, он не находил в этом ничего удивительного. Гарри не догадывался, что Луи не выносил, когда альфы пытались командовать им.

«Что ж, – подумал омега, – придется мне откровенно сказать Гарри, что я не часть его имущества. И потом, он говорил, что хочет защитить меня от Тревелина, но кто защитит самого кудрявого от его кузена?»

Казалось, Стайлс, отправившись на пир к королю, забыл обо всем на свете: и не только о муже, но и о собственной безопасности. Между тем мысль, что Дерек тоже на пиру, не давала Луи покоя большую часть ночи. Время от времени он поглядывал на полыхавшее в очаге пламя, раздумывая над тем, как вырваться на свободу. Можно, к примеру, устроить пожар в комнате, вызвать смятение охранников и, воспользовавшись суматохой, выскользнуть из покоев. Его бегство послужило бы Гарри хорошим уроком.

Как только Луи собрался приступить к военным действиям, в коридоре послышались голоса.

Голос Гарри он узнал сразу. Альфа пел, и его хриплый глубокий голос разносился по коридору. Когда же Стайлс брал высокую ноту, тело омеги покрывалось мурашками. Что это была за песня, и о чем в ней говорилось, так и осталось для Луи тайной, поскольку слов песни нельзя было разобрать.

Лум задул свечу, бросился на постель и закутался в одеяло. Он не хотел, чтобы Гарри подумал, будто мальчик не смыкая глаз ждал его.

Дверь распахнулась.

– Ни черта не вижу… Где здесь кровать? – шатен узнал голос отца.

– Там, рядом с очагом, – сказал Лиам.

– Не хочу я спать. Зачем вы меня притащили сюда? – возмутился Гарри.

– Ш-ш-ш. Тихо! Не разбуди Голубку, – Луи удивился, что отец в присутствии Гарри и Лиама назвал его Голубкой. Между тем Уильям продолжал: – Он злится на меня. Правда, я оскорбил его – к чему врать? И он мне этого не простит. Хотя я готов на все, только бы он сменил гнев на милость.

Слова Уильяма, как острые стрелы, впивались в сердце мальчика. Ему стало жаль отца, захотелось вскочить с кровати, подбежать к нему, броситься на шею и сказать, что он прощает его.

– Не надейся на его милосердие. Его сердце столь же глухо к чувствам, как кожаный сапог, – проговорил Гарри. – И кому только взбрело в голову назвать его Голубкой? Какой он, к черту, Голубка? Дьявол – это уж точно, но никак не голубка.

– Когда Луи был маленьким, я как-то застал его на голубятне. Он собирал там голубиные перья, чтобы прикрепить их к рукавам курток Адама и Алекса. Луи убедил братьев, что с помощью таких крыльев они легко полетят с крыши, – хохотнул Уильям. – Разумеется, Луи знал, что полет не состоится: с детства был смышленым. Просто решил отомстить близняшкам – они за день до этого основательно побили его.

– И что же ты предпринял, чтобы этого не случилось? – поинтересовался Лиам.

– А ничего. Решил, если близняшки такие болваны, что их можно уговорить сигануть с крыши, то пусть прыгают и расплачиваются за собственную глупость, – сказал Уильям.

– И что же? Они и впрямь спрыгнули? – удивился Пейн.

– А то как же! Когда я в самый ответственный момент появился на голубятне, они – в смоле и перьях – уже лежали внизу. Над ними стоял Луи и хохотал так, что я думал, он лопнет. После этого его и прозвали Голубкой, – в голосе альфы слышались любовь и нежность.

– Меня эта история ничуть не удивляет, – мрачно заметил Гарри.

– Завтра я расскажу тебе о других его проделках, почище этой, но теперь займись делом и исполни свой супружеский долг. Мне нужны внуки, и чем раньше они появятся на свет, тем лучше, – сказал Уильям.

– Увы. Вряд ли мне представится возможность наградить вас внуками. Он ненавидит меня за то, что я принудил его к замужеству, – Стайлс улегся рядом с Луи.

– Время расставит все по своим местам. Только веди себя так, чтобы замужество стало для Луи желанным, – заметил Лиам. – А для этого есть испытанное средство – как известно, все супружеские пары улаживают свои размолвки и ссоры в постели. И ненависть в данном случае не помеха.

– Точно. Ненависть будоражит чувства и заставляет кипеть кровь. Воспользуйся этим, приятель! – кивнул Уильям.

Омега видел, как отец хлопнул Гарри по плечу. Затем Уильям и Лиам обнялись, затянули песню и, пошатываясь, вышли из комнаты.

– Луи! – кудрявый коснулся руки мужа.

Хотя от прикосновения Гарри шатена словно опалило огнем, Луи отвернулся и притворился спящим. Нельзя же, в самом деле, показывать альфе, что он хочет его. Особенно после того, как он запер мальчика в комнате, а сам ушел пировать. Признаваться в том, что в его отсутствие он чувствовал себя одиноким и покинутым, было бы по меньшей мере унизительно.

– Зачем ты разбудил меня? Оставь меня в покое, я хочу спать.

– Хорошо, я не стану больше приставать к тебе. Согрел мне постель – и ладно.

Гарри отодвинулся от Луи и повернулся к нему спиной. Через пару минут мальчик услышал его ровное дыхание – он спал.

Вот ведь незадача – судя по всему, Стайлс и впрямь решил больше не прикасаться к нему!

Луи охватило чувство одиночества. Все, кого он любил, предали его – Уильям, Джоанна, Лотти, Брайан… А Гарри равнодушен, даже не попытался снова прикоснуться к нему. А как бы Луи хотелось, чтобы альфа сжал его в объятиях и прошептал: «Луи, я люблю тебя!»

И тут он вспомнил зловещие слова Дерека: «Гарри не ответит на твое чувство. Никогда». Они вновь и вновь отзывались болью в сердце омеги, а когда боль сделалась нестерпимой, Луи обхватил себя руками и горько, навзрыд заплакал.

Проснувшись, мальчик первым делом провел ладонью по постели справа от себя. Никого. Гарри уже ушел, и простыни остыли.

Луи решил, что это к лучшему, но тут же спросил себя: так ли это на самом деле?

В дверь постучали, а потом послышался голос стражника:

– К тебе пришла Шарлотта. Прикажешь впустить?

– Разумеется.

Лотти держала в руках ярко-желтое платье.

– Луи, мать попросила отнести тебе свадебное платье.

– А что, сама она не могла принести?

– Нет, она сказала, что после того, как подралась, носа наружу не высунет, – девушка посмотрела на расстроенное лицо Луи и добавила: – Ты уж извини.

– Да ладно. Ерунда все это. Просто я хотел поблагодарить ее.

– Я передам матери твои слова, – Лотти посмотрела на платье. – Ну разве это не прелесть? Когда ты выйдешь, на турнире не будет омеги краше тебя.

– Я не надену этого.

– Но…

– Если хочешь, чтобы Брайан остался в живых, не возражай. Делай так, как я тебе скажу – и все будет хорошо. Платье, кстати, отнеси Кэрол.

Шарлотта изумленно взглянула на брата:

– Но что скажет лорд Стайлс, обнаружив, что тебя нет на турнире? Между прочим, Лиам сообщил мне, что на турнире ты должен сидеть рядом с самим королем!

– Не беспокойся. Я буду на турнире.

Лотти растерянно посмотрела на мальчика:

– Но скажи-ка, как ты поступишь?

– Прежде всего я остановлю Брайана. А потому ты должна помочь мне обмануть стражу.

– Как же это сделать?

– Очень просто. Закроешь лицо руками, скажешь, что тебе дурно, и попросишь, чтобы тебе помогли выйти во двор. Они побегут за тобой, вот увидишь.

– Хорошо. Ради Брайана я готова на все!

Луи нахмурился: «Стоит ли Брайан всех этих стараний, если он меня обманул? – подумал он. – С другой стороны, сестра любит его, а стало быть, я должен сделать все, чтобы Брайан не пострадал».

========== 26 ==========

Луи пытался определить, где находятся стражники. К счастью, стражи еще не было видно, а потому он быстро прошел сквозь ворота, ведущие на ристалище. Сгоравшие от нетерпения зрители уже занимали места на галереях, окружавших поле. Над полем стоял неумолчный гул голосов.

За частоколом и толпой простолюдинов располагались шатры рыцарей – участников турнира: королевских вассалов и воинов. Рыцари стояли у входа в свои шатры, громко отдавая приказания слугам.

Несмотря на беспорядок и суету, Луи сразу же увидел шатер отца и его флаг с гербом – грифон с распростертыми крыльями на белом поле.

Пробравшись сквозь толпу, он двинулся к шатру Уильяма. Мальчик вдруг заметил, что часть рыцарей, оруженосцев и сквайров собралась возле глубокой канавы. Они указывали пальцами на какой-то предмет во рву и возбужденно переговаривались. К своему удивлению, Луи увидел среди них Адама, Алекса, Лео и Брайана. Мальчик подошел к Лео и дернул его за рукав:

– Чего это вы там высматриваете?

Слова замерли у него на устах, когда он увидел во рву тело утопленника. Томлинсон почему-то сразу обратил внимание на коричневое платье и бледные руки. Остекленевшие глаза утопленника смотрели в пустоту. Луи тотчас опознал Кея. На шее у него отчетливо виднелись следы кровоподтеков.

– Господи! – воскликнул шатен.

– Ты что, знаешь его? – спросил Лео.

– Знаю. Это слуга из Кенилворта. Гарри говорил, что он связан с теми, кто покушался на его жизнь.

– Необходимо сообщить ему об этом.

– Хочешь, чтобы он разволновался перед турниром? Даже и не думай! Лучше отправь тело в Кенилворт для захоронения и скажи Лиаму, чтобы он прислал сюда тех, кто проведет дознание и расспросит местных. Наверняка есть люди, которые что-то видели или слышали.

– А чем займешься ты?

– Я должен поговорить с Брайаном.

Услышав свое имя, альфа обернулся и посмотрел на Луи. Близнецы тоже взглянули на брата.

– Что ты здесь делаешь, интересно знать? – прищурился Адам. – Ты ведь, как поговаривают, должен сидеть рядом с самим королем?

– Не сомневаюсь, что он, по обыкновению, затеял какую-нибудь интригу.

– Тебе не следовало бы смотреть на труп, – тихо сказал Брайан.

– Мне приходилось видеть и кое-что похуже. Но не в этом сейчас дело. Мне надо поговорить с тобой.

– Да, мне тоже есть что тебе сказать, – Брайан избегал смотреть в глаза Луи.

Беседуя с альфой, Луи не спускал глаз с слуг, которые вытащили изо рва труп. Его положили на землю, а Лео, сняв плащ, прикрыл им тело. Отдав распоряжения своим людям, Томлинсон – старший обратился к Брайану:

– Мы встретимся с тобой на ристалище. Отец ждет нас.

Брайан кивнул.

Луи заметил одного из приближенных Гарри. Он проталкивался к телу Кея, а потому не видел шатена. Воспользовавшись удобным моментом, омега подхватил бывшего жениха под руку и увлек в сторону.

– Пойдем скорей, мы поговорим в шатре отца.

Когда они вошли в шатер, Брайан сжал руки Луи.

– Прости меня. Я влюбился в твою сестру. Я хотел сказать тебе об этом, но не нашел подходящих слов.

– Очень мило. «Я влюбился в твою сестру», – передразнил его Луи. – А как же я? Как выяснилось, ты целый год лгал мне.

– Я не мог сказать тебе правду.

– А мне всегда казалось, что ты – удивительно благородный человек.

– Верь мне, я не хотел влюбляться в Лотти. Я и в самом деле любил тебя. Правда, не так, как тебе хотелось бы, – Брайан начал перебирать пальцами звенья кольчуги, висевшей на деревянном треугольнике. – Нет, правда, я любил тебя всегда, только… хм… по-своему.

Луи заметил, что его меч висит рядом с мечом отца. Уильям захватил его с собой на тот случай, если бы сыну вдруг взбрело в голову принять участие в турнире. Мальчик выхватил меч из ножен.

– По-твоему, это должно утешить меня? – иронически усмехнулся Луи.

Альфа стоял спиной к шатену. Это вполне соответствовало планам омеги. Он сжал рукоять меча, готовясь нанести удар.

– Я надеялся, что в один прекрасный день ты преодолеешь эту страсть и забудешь обо мне.

– Считай, что я уже преодолел ее, – Луи ударил Брайана рукоятью меча по затылку.

Альфа рухнул к его ногам, и Луи с улыбкой посмотрел на него.

– Ты еще не знаешь об этом, но я уже простил тебя. И желаю тебе счастья с Лотти, – Томлинсон нагнулся и снял с Брайана оружие, зная, что если он не явится на поединок, Лео и близнецы отправятся разыскивать его.

Тут перед его мысленным взором предстал Гарри. Противостоять ему в бою было крайне опасно. Луи вспомнил, как екнуло его сердце, когда кудрявый вылетел на своем огромном жеребце из ворот Кенилворта. Вид у него в ту минуту был зловещий, как у черной грозовой тучи. Зябко поежившись, Луи надел вооружение Брайана и вышел из шатра. В одежде рыцаря он стал неузнаваемым.

Вскочив на боевого коня, Луи направил его к рыцарям, которые готовились вступить в бой с вассалами короля. Сквозь узкие прорези тяжелого шлема мальчик видел яркие значки и штандарты на их копьях. Кое-кто из рыцарей привязал к наконечникам копий цветные шарфы, рукава и чулки своих омег, и Луи невольно подумал, кого почтит подобным образом Гарри.

Громкий крик раздался при появлении на ристалище высокого рыцаря. Луи взглянул в сторону и увидел, как по древку над украшенной гербами ложей медленно пополз вверх огромный королевский штандарт с изображением золотых львов на алом поле. Это означало, что турнир начнется с минуты на минуту. Вскоре Томлинсон увидел и самого Ричарда Львиное Сердце. Он усаживался в свое кресло.

Когда король обратился к сидевшей рядом с ним Кэрол и заговорил с ней, у Луи перехватило дыхание. К счастью, лицо омеги скрывала вуаль. Желтое платье, дар Джоанны, в которое была облачена Кэрол, ярким пятном выделялось среди нарядов других омег. Как полагал мальчик, король до сих пор не заметил, что рядом с ним сидит не муж Гарри, а его мать. Косвенным свидетельством тому послужил сигнал к началу соревнований, который подал государь. За спиной Кэрол расположился Март с Вариком на коленях. Рядом с ними устроился Бальтазар. Возле слуги и мальчика стояли четверо вооруженных воинов. Увидев, что мальчика охраняют рыцари, Луи успокоился – убийце вряд ли удалось бы подобраться к Варику во время турнира.

– Всех желающих принять участие в турнире просят занять свои места!

Главный герольд пробежал взглядом по списку участников, после чего взмахнул рукой. По его знаку на ристалище выехали первые два рыцаря. Другие застыли, как статуи, у ворот в ожидании, когда выкрикнут их имена и звания.

– Глянь, отец! Да ведь это же сам дьявол, – послышался голос какого-то ребенка, сидевшего на плечах у отца.

Луи посмотрел в ту сторону, куда указывал ребенок, и увидел закованного в черные доспехи Гарри, сидевшего на жеребце. Внешность рыцаря и впрямь была ужасна – казалось, на ристалище выехал сам царь тьмы. Только яркие зеленые глаза, просвечивавшие сквозь узкие прорези его тяжелого шлема, свидетельствовали о том, что на лошади сидит человек, а не потустороннее существо.

Стайлс, взбодрив шпорами Шехема, промчался по ристалищу и придержал коня у крытой, разукрашенной гербами галереи, где сидел король.

– Твой защитник, граф Стайлс, государь! – провозгласил герольд, разорвав своим громким голосом тишину, установившуюся над полем с появлением на галерее короля Ричарда.

В этот момент Кэрол подбросила в воздух алый шарф.

Поймав его на лету, кудрявый дернул поводья и заставил своего жеребца преклонить колени перед королевской ложей. Увидев этот трюк, толпа разразилась рукоплесканиями.

Луи, однако, не разделял восторгов толпы. Пробормотав: «Вот ведь болван!» – он внимательно наблюдал за тем, как Гарри привязывает шарф к острию своего копья.

Судя по всему, это украшение пришлось альфе по душе, иначе он вряд ли бы продемонстрировал толпе чудеса выездки.

То-то бы он обозлился, если бы узнал, что это не Луи, а его мать Кэрол поднесла ему этот дар!

В это время окружавшие Луи рыцари, тронув коней, поскакали к герольду, и он остался один. Тронув лошадь шпорами, мальчик помчался за ними и занял свое место в строю.

Главный герольд проводил жеребьевку. Каждый рыцарь вытаскивал у него из кулака соломинку. Самая длинная указывала на счастливца, которому предстояло первым скрестить копья с рыцарем, защищавшим цвета короля. Опоздавшему Луи пришлось тянуть последним.

– Что ж, поглядим, кто выедет первым… – пробормотал омега.

Как и все рыцари, он вытянул перед собой затянутую в металлическую перчатку руку с зажатой в ней соломинкой. Герольд, тщательно осмотрев соломинку, ткнул в него пальцем.

– У тебя самая длинная соломинка, а потому тебе придется биться первым. Правда, ты не вышел ростом и узковат в плечах, так что шансов противостоять Черному Дракону у тебя мало: до сих пор, по крайней мере, Дракон никому на ристалище не уступал. Следи за тем, чтобы твоя лошадь не помочилась на тебя, когда упадешь с нее.

Рыцари, окружавшие Луи, рассмеялись. Простолюдины, толпившиеся за ограждением из заостренных кольев, начали громко кричать, требуя начинать турнир. К Луи подскакал Лео со щитом и копьем наперевес.

– Держи, Брайан. Тебе это сегодня пригодится. Однако ты полный болван, если решился на поединок с Гарри.

Луи молча принял от брата копье и щит. При этом он чуть склонил голову, чтобы

Лео не увидел его глаз в прорезях шлема.

– Еще раз скажу: то, что ты задумал, безумие! Позволь мне выехать против Стайлса. Я устою, обещаю.

– Ни за что.

– Черт, Брайан, что у тебя с голосом?

– Так, ерунда… Наверное, просто перехватило горло, – Луи старался не смотреть на брата.

– Брайан? – Лео еще раз посмотрел на Луи, а потом схватил его за руку. – Да ты такой же Брайан, как я! Ты Луи! Ну-ка посмотри на меня…

Омега взглянул на альфу сквозь узкие прорези шлема.

– Ты понимаешь, в какую переделку попал? Я не позволю тебе участвовать в турнире, а уж тем более биться с собственным мужем! – завопил Лео.

– Ради Бога, Лео, говори потише! Хочешь, чтобы нас услышали?

– Да если это дело выплывет наружу, король велит повесить тебя!

– Я обещал Лотти сделать так, чтобы Брайан не участвовал в схватке. Ведь ты и близняшки не смогли удержать его от этого безумства.

– Но как мне было остановить его? Брайан – мой друг, а то, что он затеял, дело его чести.

– Не знаю, где была его честь, когда он готовился вступить в брак со мной, любя при этом Лотти. Вы, альфы, все готовы вывернуть наизнанку, даже понятия о чести, если это вам на руку. Кстати, об Лотти… Неужели ты не знал, что Брайан влюблен в нее? – Луи привычно утвердил копье у бедра.

– Послушай, я…

– Тогда придержи язык и молчи о том, что узнал, – пришпорив коня, мальчик поскакал вперед.

Луи подъехал к тому месту, откуда предстояло начать разбег. На противоположном конце ристалища черным монументом готовый к бою был Гарри. Единственным ярким пятном на фоне его черных брони и мантии был алый шарф Кэрол, развевавшийся на острие копья. Склонив голову, Луи прочитал молитву.

Прижав к себе щит и выставив вперед копье, омега замер. Его ладонь, сжимавшая копье, вспотела.

Король Ричард поднялся. В правой руке он держал платок, которым должен был дать сигнал к началу поединка.

– Вы готовы? – прогремел над полем его громоподобный голос, заглушая все другие звуки.

Он посмотрел на Луи, потом на Гарри, ожидая, что они кивнут. Противники кивнули. Король взмахнул платком. Услышав, как разразились громкими криками зрители, Томлинсон пришпорил жеребца. Все его внимание теперь сосредоточилось на алом шарфе, привязанном к острию копья мужа.

Через минуту он столкнется с Черным рыцарем и его жеребцом. Приподнявшись над седлом, Луи летел вперед, уповая на удачу и свои боевые навыки, выработанные годами тренировок.

Всадники с грохотом столкнулись посреди ристалища.

Ловкость и молниеносная реакция, не раз помогавшие Луи выходить целым и невредимым из множества переделок, не подвели и сейчас.

В тот момент, когда копье Черного Рыцаря коснулось его щита, он резко качнулся в сторону, а потому копье альфы лишь скользнуло по его гладкой поверхности и пролетело мимо, не причинив шатену ни малейшего вреда. Но и огромный Черный Рыцарь не уступал Луи в ловкости, поэтому, целясь в него, он тоже промахнулся. Его копье даже не коснулось щита противника.

Толпа пришла в неистовство. Люди хлопали в ладоши, топали ногами. Всеобщее возбуждение достигло апогея.

Луи натянул поводья, чтобы остановить своего коня. В ту же минуту его взгляд выхватил из толпы человека, похожего на монаха, напавшего на Гарри в аббатстве. На этот раз, правда, рясы на нем не было. Сидя в первом ряду он натягивал лук. Отточенный наконечник стрелы сверкал на солнце. Этот-то блеск и привлек внимание омеги.

Вопль толпы снова взмыл над ристалищем. Вдруг Луи увидел, что Гарри мчится ему наперерез. Черный Дракон приближался, и взгляд мальчика невольно заметался между ним и человеком, собиравшимся его убить. Стайлс не видел убийцу, а тот уже натянул тетиву.

За мгновение до того, как Гарри и Луи предстояло столкнуться вновь, шатен, дернув за поводья, направил своего коня в сторону – к человеку, засевшему с луком. И снова в его ушах эхом отозвался рев толпы. Убийца устремил взгляд на рыцаря, который галопом мчался к нему, выставив перед собой копье. Помедлив долю секунды, незнакомец направил лук на него. Но не успел он спустить тетиву, как Луи вонзил копье ему в живот. Падая, он непроизвольно спустил тетиву, и стрела устремилась в омегу.

Томлинсон поднял щит, но опоздал. Его бедро пронзила острая боль. Наконечник, проткнув кольчугу, по счастью, задел Луи по касательной и впился в седло.

И снова толпа разразилась громоподобным ревом. Теперь она взывала к мщению. Каждый норовил попотчевать убийцу хорошим ударом кулака.

Подскакав к Гарри, Луи крикнул:

– Спаси его – он ведь нужен тебе живым!

Стайлс взглянул на озверевшую толпу.

– Слишком поздно, – он впился взглядом в глаза Луи. – Пора задать тебе хорошую трепку!

Бросив на арену копье и щит, альфа протянул к мальчику затянутые в железные перчатки руки.

Луи дернул поводья и острие его копья уперлось в грудь Гарри.

– Держись от меня подальше! – крикнул он так громко, что на мгновение перекрыл рев зрителей.

– Не глупи. Мы оба можем потерять головы – хотя бы по той причине, что превратили королевский турнир в балаган.

Схватив копье Луи, Гарри отбросил его в сторону. Стащив с головы шлем, он направился к мужу. Томлинсон до того перепугался, увидев его гнев, что заставил своего коня пятиться до тех пор, пока тот не уперся в заграждение из кольев, окружавшее ристалище. Кудрявый схватил коня за поводья и повел за собой.

– Между прочим, я сам в состоянии править лошадью! Когда я сражался с близняшками, у меня бывали раны и похуже!

– Молчи. Я отвезу тебя в свой шатер.

– Должен тебе кое-что сказать.

– Что же именно?

– Кея нашли задушенного во рву, окружавшем ристалище. Кстати, неподалеку от шатра моего отца. Я попросил Лео убедить Лиама послать сюда людей из Кенилворта, чтобы они расспросили местных.

– Неплохо придумано, хотя уверен: они едва ли узнают что-то стоящее, – Гарри прищурился: – Боюсь, Дерек пытается сейчас спрятать концы в воду. В прямом смысле. Ведь утонувший Кей, как ни крути, был последней ниточкой, ведущей к нему.

– А что сказали тебе люди, следившие за Дереком?

– Сказали, что он провел с Кэрол всю ночь, Джеймс, во всяком случае, сообщил, что Тревелин ушел от нее утром, а потом находился со своими людьми. И многие из придворных видели его. Так что если смерть Кея входила в планы Дерека, то убил он его не собственными руками, а нанял для этого профессионального убийцу. Возможно, его смерть – дело рук того же ублюдка, который ранил тебя!

Луи слышал, как герольд на поле выкрикивал команды, призывая всех – и участников турнира, и зрителей – к порядку. Возле своего шатра Гарри помог мужу слезть с лошади.

– Тебе больно?

– Да нет, не очень. Я же говорил тебе, что эта царапина не стоит внимания.

Альфа стащил с Луи шлем и бросил его на землю. Уложив омегу на походную кровать, он осмотрел рану у него на ноге.

– Вообще-то мне бы следовало основательно высечь тебя за неповиновение. Но, по-моему, твоя рана уже достаточное наказание.

Мальчик устремил взгляд на потолок шатра.

– Я спас твою жизнь, поэтому достоин не порки, а награды.

– Ты уже, наверное, забыл, что тебе не следовало появляться на ристалище. Думаешь, мне приятно сознавать, что ты получил рану в этой переделке? Ну ладно, хватит болтать. Позволь мне приподнять тебя и избавить от этого железа.

Луи приподнялся, и Гарри начал снимать с него кольчугу.

– Хорошо, что я оказался в тот миг на ристалище. Похоже, ты до сих пор не свыкся с мыслью о том, что можешь мне довериться.

– О чем ты говоришь, Луи? После того, как ты спас мне жизнь, я верю тебе! – альфа расстегнул застежки на кольчуге и помог шатену выбраться из стального панциря, затем снял с него штаны.

– Неправда! Мысль, что шотландцы покушались на твою жизнь не без моего участия, все еще не дает тебе покоя. И это продолжится до тех пор, пока твой враг не будет пойман и не предстанет перед твоим судом, так сказать, во плоти!

Гарри отшвырнул кольчугу.

– У меня нет сейчас времени спорить с тобой. Турнир еще не закончился, и я должен принять в нем участие. Я пришлю к тебе Лотти. Она перебинтует твою рану и посидит с тобой.

– Хорошо, иди. Ты не желаешь знать правду и не хочешь говорить о чувствах, которые ко мне питаешь, – «И о том, что любишь меня», – добавил Луи про себя, не осмеливаясь высказать этого открыто. – Впрочем, мне все равно, – солгал мальчик. – Что бы ты обо мне ни думал, мне на это наплевать.

– Думай, когда говоришь, – жестко заметил мужчина, бросив на мужа мрачный взгляд.

Гарри, выйдя из шатра, начал громко отдавать распоряжения своим людям, в частности, охранять Луи как зеницу ока и ни под каким предлогом не выпускать наружу, пообещав в случае его исчезновения отхлестать стражников плетьми.

***

Отодвинув полог, в шатер вошли Джоанна и Уильям. Омега откинула вуаль и посмотрела на Луи.

– Я видела все, что произошло на ристалище. И догадалась, что на коне Брайана был ты. Вот и пришла узнать, не могу ли я тебе чем-нибудь помочь, – заметив в шатре стража, она кивком головы предложила ему выйти. – Ступай, подыши воздухом. Не могу же я зашивать рану сына в твоем присутствии?

Стражник кивнул и вышел.

Джоанна поставила на складной столик миску с водой и шкатулку с целебными травами и бинтами, после чего осмотрела рану, коснувшись пальцами ее краев.

– Ничего страшного, – она присела на кровать рядом с Луи. – Нужно лишь наложить несколько швов.

Мальчик храбро выдержал осмотр, не издав ни звука.

– Я думал, ты так и не выйдешь из своих покоев, – помолчав, сказал Луи.

– Пришлось. Надо же мне было взглянуть на твоего отца и братьев. Они ведь тоже участвуют в турнире.

Шатен перевел взгляд на отца, который стоял рядом с виноватым выражением лица. Его несчастный вид тронул Луи до слез, и он протянул ему руку.

Он смотрел на сына затуманившимся взглядом.

– Простишь ли ты меня когда-нибудь, Луи?

– Мне нечего тебе прощать, – на глаза навернулись слезы.

Уильям нагнулся и крепко обнял сына.

– Прости меня, Луи. Я давно уже собирался рассказать тебе обо всем.

– Я знаю.

– И ты тоже выйди, – Джоанна подтолкнула мужа в спину. – Не мешай мне. – Она вытерла запекшуюся по краям раны кровь смоченным в теплой воде полотенцем и обратилась к Луи: – Я горжусь твоим поступком – ты спас жизнь лорду Стайлсу.

На этот раз мать не упрекала Луи, не учила его жизни. Горящие глаза свидетельствовали о том, что она и впрямь гордится своим непокорным пасынком.

Луи не мог говорить и лишь всматривался в лицо Джоанны. Как долго он дожидался от матери слов одобрения! Комок в горле мешал шатену вздохнуть, а слезы, как ни старался он сдерживать их, ручьями струились по щекам.

Глаза Джоанны тоже увлажнились. Обняв Луи, она воскликнула:

– Мне следовало бы давно тебе сказать, что я горжусь тобой, но я не могла!

– Знаю. Я тоже не пытался облегчить тебе жизнь, – мальчик обнял Джоанну и прижался к ней.

– О Луи! – вымолвила омега срывающимся от рыданий голосом. – Я пыталась быть для тебя хорошей матерью, но чем больше я старалась, тем хуже это у меня получалось. Мысль о том, что ты – сын Кэрол, сводила меня с ума, а потому, стоило мне увидеть тебя, как меня охватывал безудержный, слепой гнев, и вместо ласковых слов срывались раздраженные крики. Но несмотря на то, что ты платил мне той же монетой, я все равно любила тебя. Клянусь!