Текст книги "Angel Diaries (СИ)"
Автор книги: AnnaSnow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
– А как вы столь быстро нашли меня в подвале?
– За замком наблюдали. Огюст, может, и передвигался тайными ходами, но ранее он был вынужден проезжать через деревни и два города. Там его опознали и сообщили мне, правда, с неким опозданием. Иначе я бы не отпустила вас без своей компании. Насчет подвала – это единственное сокрытое и достаточно просторное место, которое сразу пришло мне на ум. К тому же, он часто бывал там, когда жил в вашем замке. По прибытии сюда, мы заметили, что слуги занимались вашими поисками. Я поняла, в какой вы беде, а остальное – везение…
Подобное объяснение было вполне логичным, что меня абсолютно устраивало. Но слабость и усталость всё больше накатывали на моё сознание, делая мой взор равнодушным, а речь вялой. Нахлынувшее от пережитого опустошение свело на «нет» моё возбуждение и любопытство. Сон постепенно обволакивал меня, словно нечто мягкое и тёплое. Я тяжело выдохнула, и мои веки стали закрываться.
– Нам лучше оставить в покое мадемуазель де Бельфор. На её долю выпало слишком много переживаний, – произнесла герцогиня, легонько погладив мою руку. Вместе с графом, она тихонько вышла из спальни, оставив меня наедине с всевластным Морфеем.
На следующее утро Мод пришла с завтраком на подносе, решив, что я поем у себя в спальне. Но заверив её, что потрясения больше не тяготят меня, я попросила помочь одеться, намереваясь принять еду, как полагается, за столом.
– Остальные господа уже завтракают, – сказала служанка, помогая облачиться в изумрудное платье. Как мне показалось, сегодня она с особой нежностью расчесывала мои локоны. – Я всю ночь не спала, когда узнала, где и как вас нашли, – прошептала она.
– Всё в порядке. Этот человек мёртв, – спокойно ответила я, пропуская подробности, кто и как этому поспособствовал.
Спускаясь вниз, я раздумывала над тем, что именно сказали слугам, куда дели тело Огюста. В зале я услышала голоса гостей – завтрак был в разгаре.
– Знаете, я предлагаю выкинуть этого мерзавца в лесу, и пусть дикие звери позаботятся о нём, – сердито произнесла герцогиня.
– Я против этого, сударыня, – возразил аббат, – Может, он и был злодеем и разбойником, но, всё же, он – тварь Божья. А сие значит, что он заслуживает христианского погребения.
Мадам де Монтуар лишь фыркнула на это.
– Я согласна с этим, – высказала я свое мнение, подходя к столу.
Повернувшись, граф быстро встал и подвёл меня к месту возле своего.
– Вы ещё слабы, зачем вы встали? – тихо, но сердито спросил он.
– Мне нужно отвлечься от дурных мыслей. В моей комнате думы о том, что бы случилось в подвале, если бы меня не спасли, лезут в голову постоянно, – честно призналась я.
– Дорогая, если вы захотите выговориться, я всегда к вашим услугам, – сказала Теофилия, сидевшая рядом с аббатом, напротив меня.
– Дитя моё, лучшее средство для успокоения души и сердца это Библия. Я могу вам выделить в этой священной книге особые места, которые помогут забыть пережитый ужас, – заботливо предложил своё участие месье д’Эрбле.
– Вздор полнейший, дорогой Рене. Женщину может успокоить только мужчина и новый гардероб, – возразила герцогиня, положив себе в тарелку добавки.
– Как благородный человек, пока что могу обещать мадемуазель де Бельфор только гардероб, – усмехнувшись, ответил граф.
– Если бы я была на месте вашей избранницы, то настояла бы на том, чтобы вы вступили в свои права, как можно скорее, – не смутившись, отметила наша собеседница.
– Мадам, я в этом не сомневаюсь. Но моя невеста скромна от природы и подобное ей просто не пришло бы в голову. Однако, где вы похороните этого мерзавца? – было видно, что Оливье не нравится данная тема, он быстро ее перевел.
– Я думаю, стоит сделать это на старом кладбище. В деревне, что поблизости. Его практически никто не посещает, – предложила я.
– И похоронить его как бродягу. Он таковым и был, по сути, – добавила герцогиня.
Мне вдруг захотелось спросить, как они похоронили Цезарию. Неужели так же, на старом безызвестном кладбище, без достойного надгробия, как нищую?!
– Кстати, милый граф, я совершенно запамятовала, куда положила ваше приглашение на свадьбу, – тут же живо и восторженно герцогиня сменила мрачную тему, перейдя к более существенной.
– Мадам, уверяю, что с вашей памятью всё отлично. Приглашения не было, его вам не посылали, – спокойно ответил Оливье.
– Но, позвольте, уже самая пора рассылать их. Смею полюбопытствовать, кто же занимается организацией вашей свадьбы? – с интересом спросила она.
Мы с графом встретились озадаченными взглядами. Слишком занятые моим вызволением из монастыря и последующими событиями, мы явно упустили это из внимания.
– Неужели никто? – удивилась мадам де Монтуар.
– Я попробую этим заняться. Думаю, что сие торжество мне будет вполне по силам, – быстро ответила я, но мои слова вызвали лишь улыбки у графа и герцогини.
– Дорогая, ваше рвение похвально, но неуместно. Как правило, этим занимаются старшие родственницы, со стороны жениха. Даже месье граф не может в полной мере понять, как всё должно организовать, – возразила она, – Поэтому я искренне предлагаю свою помощь. Вы не представляете, сколько своей родни я переженила…
Она говорила довольно оживлённо, и быстро. Её речь больше походила на болтовню, что мало обнадёживало. Тем не менее, я не могла не заметить, что этот щебет вызвал некие сомнения относительно её помощи и у графа.
– Это будет прекрасная практика и для Теофилии. Я научу её организации свадеб. Это поможет ей в дальнейшем.
Надломив булочку , она обратилась к девушке:
– Дорогая, вы не представляете, как ценятся в Париже люди, сведущие в достойных организациях этих мероприятий. Вы обеспечите себе прекрасное будущее, если у вас будут хорошие рекомендации. Я думаю, что месье граф вам обеспечит оную, после своего бракосочетания. Вы же не хотите лишить это несчастное создание лучшей доли? – внезапно обратилась она к нам.
В ответ пришлось уверить герцогиню, что её помощь в таком важном деле – большая честь. Как только согласие было получено, наша собеседница объявила о том, что завтра все мы едем в Амьен, за их с Теофилией вещами. А через день необходимо тронуться в путь в Прованс. Мысли о свадьбе захватили мадам де Монтуар более, чем меня. Было видно, что для неё это приятное развлечение, стезя, где она себя чувствовала, как рыба в воде.
– Как много гостей вы планируете созвать? Три сотни? Пять? – расспрашивала она, когда мы, встав из-за стола, направились к выходу из залы.
– Я думаю человек пятнадцать, более и не нужно. Только самые близкие друзья и родственники, – ответил граф, пропуская нас с Теофилией вперёд.
– Мой дорогой, вы с ума сошли! – воскликнула герцогиня так, что Оливье поморщился при этих словах, – Вы же граф, а не мещанин! Ваша свадьба должна годами вспоминаться своей роскошью, размахом, – воскликнула мадам.
– У нас мало родственников и друзей. А с соседями я и подавно не поддерживаю дружеского общения, – холодно ответил Оливье.
– Так вот и прекрасный повод, чтоб начать сие общение и наладить связи, – возразила герцогиня.
– Мадам, гостей будет не более тридцати человек и это не обсуждается, – отрезал Оливье, дав понять, что разговор окончен. Его холодный тон был весьма убедителен и непоколебим. Поняв, что последнее слово граф в любом случае оставит за собой, герцогиня лишь молча проводила его взглядом.
– Управляющий должен был принести свой отчет о делах в библиотеку. Если понадоблюсь, вы знаете, где я, – пояснил он мне коротко поклонившись, и исчез за дубовыми дверьми. Аббат тоже не стал более задерживаться, видимо, решив составить ему компанию. Меня же торопливо заняли мадам де Монтуар со своей новоиспечённой подопечной.
– Дорогая, надеюсь, что вы хотя бы заказали свадебное платье? – с улыбкой спросила она.
– Увы, но нет. Столько всего навалилось, произошло… Болезнь дяди, моя вынужденная отправка в монастырь… У меня совершенно не было сил и времени думать об этом, – призналась я.
– Святая Леонора!!! Да какой же месяц? Вам полгода понадобится, чтобы более или менее сносно подготовиться для похода к алтарю. Платье в столице шьётся не менее месяца. К тому же эти мошенницы-портнихи на редкость ленивые создания, и вечно норовят в таких случаях накинуть лишнюю сотню пистолей за вашу фантазию, да венецианские кружева.
– Можно заказать в Провансе. Я уверена, прекрасные швеи есть и там, – ответила я.
– Не спорю, но благородную ткань всё равно придётся везти из столицы или Марселя. Да и у таких портних фасон не всегда свежий.
– Послушайте, в этом платье я пробуду пару часов, не больше. А поскольку для своей родни я и так не блещу красотой, то, думаю, фасон – последнее, что они заметят, – возразила я, давая понять, что помпезность или модные новшества попросту некому будет оценить.
– Моя дорогая, это как дочь виконта средней руки, как сирота со скромным приданным, вы могли выслушивать подобную ересь, от своих недалёких родичей! Но, считайте, вы уже графиня из древнего рода, с богатыми землями, почётным титулом, красивым мужем… Вы должны быть на три порядка выше прежнего положения, – возмущённо произнесла мадам де Монтуар.
– Быть может, в таком случае пригодится какое-нибудь платье моей матери? Многое должно было сохраниться, да и ростом мы наверняка схожи, – предложила я, вспомнив, что наряды матушки всегда отличались изысканностью и шармом.
– Полагаю, в таком случае нам непременно нужно взглянуть на её гардероб. Помнится мне, Изабель отнюдь неплохо одевалась, – кивнула, соглашаясь, герцогиня.
– Насколько хорошо вы знали мою мать? – поинтересовалась я, видя, что мадам наверняка было, что вспомнить.
– Мы довольно тепло и любезно общались. Хотя близкими подругами не были. Однако она была одной из поистине образованных и умных дворянок данной округи, с кем было интересно поддерживать разговор, – ответила де Монтуар, направившись вслед за мной в гардеробную в комнате моей матушки. Позвав Мод, мы начали вместе перебирать многочисленные наряды. Практически все они были тёмных тонов. Жизнь в этих землях не пестрела праздниками или мероприятиями, для которых можно было бы держать в гардеробе десяток нарядных платьев. Так что большинство их было довольно простого кроя, хотя из дорогих тканей. Всё же, даже в непритязательных облачениях моя мать имела довольно тонкий вкус. Наконец мы нашли белоснежное одеяние, с множеством кружев и золотистых лент, украшенное мелкими сапфирами.
– Что ж, вполне похоже на свадебное, – пробормотала я приложив платье к себе. Оно было в моде лет двадцать назад, если не более. Причём, при его создании портной явно вдохновлялся шедеврами Эпохи Возрождения. А может, оно на самом деле увидело свет в веке XIII? Кто знает…
– Скажу вам, не все так плохо, – герцогиня рассматривала платье, щупая ткань, – Добросовестной портнихе не составит труда привести его в достойное состояние. Ушить в талии, заменить эти кружева на более свежие… Оно будет весьма премило на вас смотреться. Мы поднимем вам волосы, выпустим ваши прекрасные локоны, украсив их белыми лентами, или покроем их длинной фатой. О, как кстати, я даже вижу её отсюда, – указала она на длинный отрезок кружева, который я приняла за мантилью.
– У вас будет наряд по последней моде Венеции, – подвела итог она, – Думаю, вашему супругу непременно понравится. К тому же, на корсаже на редкость красивая вышивка, – заметила она, внимательно рассматривая данную часть платья.
После нескольких замечаний относительно перешива платья, мы вернулись к остальной части свадебного наряда.
– Остались башмачки, новые чулки, сорочку… Но это можно купить и в Амьене, – подмигнула мне герцогиня, и я согласно кивнула.
Отдав Мод распоряжение упаковать платье, я уже решила было выйти из комнаты за своими спутницами, но подумала, что пара-тройка нарядов из этого гардероба может пригодиться мне в будние дни в замке. К тому же новая накидка была бы как никогда кстати. Выбрав пышное сапфировое и простое коричневое платье, я потянулась к прекрасной бежевой накидке, на меху. Её вполне можно накинуть сверху на платье во время церемонии, если будет слишком холодно. Она выглядела ново, совершенно неношеной, тёплой, да и фасон был универсальный. Когда я снимала её с крючка, что-то с приглушённым стуком упало к моим ногам. Две небольшие книжки, туго перевязанные фиолетовыми лентами, лежали на полу. Одна – стихи Петрарки к Беатриче. На первой странице красивым почерком было написано по-итальянски, выцветшими чернилами «Самой прекрасной дочери, с любовью, от любящего отца». Следующая книга была рукописным дневником и, судя по первой странице, он начинался вестись моей матерью с момента тринадцатилетия. Я решила не показывать моим спутницам эти находки. Они показались мне слишком личными, поэтому прикрыв их накидкой, наброшенной на руку, я вышла вслед за ними в коридор.
– О, и эта накидка лишней не будет, добротный материал, – герцогиня потрогала капюшон и похвалила мой выбор. Остальной день прошёл в сборе моего багажа и перебирании нарядов. Мадам де Монтуар шёпотом напомнила мне про шкатулку и необходимость положить её в тайник. Но перед этим я забрала оттуда серьги, браслет, диадему и колье из изумрудов. К моему ужасу колье Афродиты внутри я не обнаружила. Я стояла возле стола и лихорадочно перетряхивала мешочки, стараясь вспомнить куда ещё я могла его положить.
– Вы заняты? – раздался голос за спиной. Не дожидаясь ответа, граф спокойно зашёл в мою спальню и сел на кровать.
– Колье Афродиты… я не могу его найти, – в моём голосе явно слышалась паника.
– Зачем оно вам? Насколько я помню, его примерка чуть не стоила вам рассудка, – удивленно посмотрел он на меня.
– Но это всё-таки подарок моего отца матери. Памятная вещь, какой бы она ни была, – ответила я расстроенно и села рядом.
– Поэтому я и подумал, что такой редкий предмет не должен лежать в пустующем замке, – произнёс он, и вытащив из рукава мешочек с колье положил его мне в ладони. – Заберём с собой, может, даже рискнёте снова примерить.
– Примерить? Да в нём я вела себя, как уличная девка, – сквозь зубы прошипела я.
– Вы слишком строги к себе. Потом поймёте для чего оно, – загадочно ответил Оливье.
Я непонимающе уставилась на моего собеседника, ожидая, что он, всё же удостоит меня пояснениями.
– Кстати, уже ночь, а значит время сказок, – напомнил мне граф.
– Какие ещё сказки? Вчера меня чуть не задушили, – возмущенно заметила я.
– Ну, то было вчера. Всё прошло, и вы достаточно отдохнули, – мило улыбнулся он мне, после чего добавил: – За это я вам сделаю подарок – не одену сие прекрасное ожерелье перед алтарём, на вашу прекрасную шею, – и игриво похлопал по мешочку с проклятым украшением.
– Вы серьёзно? – с ужасом воскликнула я.
– Абсолютно. Тогда свадьба точно надолго запомнится. О ней, знаете ли, будут говорить десятилетиями, – иронично и воодушевлённо прокомментировал он.
– Да, от такого подарка нельзя отказываться, – саркастично ответила я, представив, как буду извиваться на полу в церкви, если это украшение будет на мне.
– Дорогая не стоит дуться. Я просто хочу отвлечь вас от горьких мыслей. Скажу Мод, чтобы она подготовила вас ко сну, а вы тем временем продумайте сказку. Я так соскучился по вашему наивному лепету…
Он вышел из спальни, забрав колье с собой. Служанка, раздевая меня ко сну, решила поделиться своими наблюдениями:
– Месье граф в хорошем настроении сегодня. Он послал меня, чтобы я подготовила его «Шехерезаду». Кстати, кто это? – полушепотом щебетала она, развязывая мой корсет.
– Куртизанка восточного владыки, – буркнула я.
– Ну, что вы! Месье граф не мог бы вас так грязно назвать, – возразила Мод.
– О, у месье своеобразное чувство юмора. Ему нравятся раскрепощенные женщины, – усмехнувшись, ответила я, сбросив юбки и натянув длинную рубашку для сна.
– Но женится-то он на вас, – улыбнувшись, заметила служанка, подобрав мои вещи, и ожидая пока я сниму чулки.
– Вот это меня больше всего удивляет, – честно призналась я ей.
Оливье появился минут через пятнадцать после ухода Мод. На нём был длинный зелёный бархатный халат.
– Вы не возражаете, что я воспользовался гардеробом вашего старшего брата? Мы с ним оказались одного роста, – он указал на халат.
– Всё, что в замке, принадлежат вам. Этот подарок я вам сделала в Лилле, – язвительно указала я на эту деталь.
– Как и всё, что есть в моём замке – вам , – ответил на это граф, – Если бы вы читали договор внимательно, а не начали бы биться в истерике, при виде строк о деторождении, то поняли бы, что я позаботился о вас на случай своей смерти. Или неспособности управлять землями, – спокойно ответил он на мои колкости.
В этот момент мне стало стыдно за свои дерзкие реплики.
– Простите, я не знала, – пристыженно ответила я.
– Порой вас захлестывают эмоции. Но всё же халат довольно удобен, – он улыбнулся и указал на мою сторону кровати, – Однако, я не привык спать сидя или стоя, а тем более слушать при этом ваши рассказы.
После того, как мы легли, некоторое время я молчала.
– Герцогиня, наверное, подумает, что мы ведем себя вызывающе, – наконец заметила я.
Оливье, усмехнувшись, фыркнул.
– Меньше всего меня волнует мнение этой развратницы, – ответил он, – Но мы отвлеклись, начинайте же вашу сказку.
– Жил был король и королева. Долгое время у них не было детей, но всё же, наконец, родилась у них дочь, – начала я.
– Дорогая, вы явно не хотите иметь первенцем сына, – подметил граф, – В ваших сказках всегда рождаются девочки.
– Они приятнее в общении, – аргументировала я, улыбнувшись.
– Не могу не согласиться, но вы продолжайте, – усмехнулся он. – Родилась у них дочь, и назвали её Аврора, в честь утренней зари. На радостях в королевстве был устроен большой праздник с множеством гостей. Король и королева позвали фей, чтобы стали те её крестными и оберегали юную принцессу. Но про одну старую волшебницу они позабыли. В качестве благодарности за внимание к девочке феям преподнесли золотые шкатулки с украшениями. Но вот на праздник внезапно явилась неприглашенная фея. И ей ничего не досталось. Она сильно разозлилась и решила проучить королевскую чету. Когда другие феи пожелали принцессе всяких благ, здоровья, красоты, счастья, голоса, несравнимого красотой ни с одной чудесной птицей, то разгневанная фея заявила, что в 16 лет принцесса уколет палец о веретено и умрёт. Но тут появилась юная фея, которая не успела преподнести свой дар. Взмахнув сияющей пыльцой звёзд над колыбелью, она сказала, что принцесса не умрёт, а уснёт беспробудным сном на сто лет. И только поцелуй истинной любви сможет пробудить её…
– Какое абсурдное утешение. Лежать в пыли, паутине и испражнениях лет сто, и ждать, что кто-то захочет это поцеловать, – усмехнулся мой слушатель.
– Раз сказ абсурден, то я прекращу его, – обиженно ответила я.
– Дорогая, продолжайте. Ваш прекрасный лепет волен прервать только я. Так что же дальше? – улыбнулся Оливье.
– В ужасе король и королева повелели уничтожить все прялки в королевстве. Но всё-таки проклятье сбылось. Королевская чета была вынуждена уехать по делам на другой конец своей страны, а шестнадцатилетняя принцесса осталась во дворце. Решив его осмотреть, она стала бродить по комнатам.
– В одиночестве, по заброшенным спальням, рыться в тайниках, – весело продолжил граф, – Эту сказку явно сочинили, глядя на вас. Но, видя ваш хмурый вид, я умолкаю, – сказал он, поцеловав мне руку.
– В одинокой дальней башне, где уже давно никто не жил, принцесса увидела старушку, прядущую пряжу. Никогда ранее девушка не видела такого. Она попросила научить её работать с прялкой, но как только взяла в руки веретено, укололась и упала, погружённая в мёртвый сон. Вернувшись, король с королевой чуть не сошли с ума от горя. Тогда одна из фей предложила усыпить всех, кто был в замке, дабы проснувшись, принцесса не была в одиночестве. На том и порешили. Время шло, а легенда о ней распространилась по всем королевствам…
– И пошли во дворец мародёры, разграбили его, подожгли… И сгорела принцесса со всеми слугами и родными, – вмешался граф.
– Подождите, но как же поцелуй истинной любви?! – недоумевала я.
– Сударыня, вы правда верите, что посмотрев на неряшливую, спящую девицу принц или любой дворянин захочет жениться? – на меня внимательно посмотрели.
– Я не знаю… – растерянно ответила я, отчаянно пытаясь вообразить в действительности данную картину.
– А я знаю. Поэтому пропускаю то, что делали мародёры и остальная чернь с телом принцессы, проникая в неохраняемый замок. Это не для ваших невинных ушей. Так что пожар спас её доброе имя. Так какую мораль для себя выявили вы?
– Лучше организовывать праздники? – предположила я.
– Ну, это само собой. Но прежде всего не стоит водиться с колдуньями и уповать на их милость. Вы, как добрая христианка, всегда должны это помнить. Заметьте, во всех ваших сказках проблемы от ненормальных женщин, у которых довольно странное и неполноценное восприятие мира, – нравоучительно сказал граф.
– Почему вы не верите в чудеса и в чистые чувства? – спросила я.
– Вы, правы, в чудеса я больше не верю. Я доверяю логике. Что же на счет чувств, то иногда я могу быть и романтиком, – он нежно обнял меня, – Вспомните, какой чудесной была наша первая встреча; я – на белом скакуне, вы – в снегу, живопись…
– Месье, вы издеваетесь?! Меня чуть не затоптала Даная, вы поиздевались над слугой дяди, отобрали мои эскизы, что так дороги мне, – воскликнула я, и, не желая продолжать, отвернулась от него.
– Анна, если бы тогда с вами случилось нечто ужасное, я бы, безусловно, нарушил пресловутую границу и спас вас. Насчёт слуги – это урок старику за браконьерство. А ваши рисунки меня поразили – они прекрасны…
– Я думала, что вы их уничтожите. Из вредности, – честно призналась я.
– Знаете, мадемуазель де Бельфор, я дорожу тем, что мне с трудом достаётся. Например, вы. Вы забрали у меня уже достаточно времени, нервов, средств…
– Так откажитесь от меня, – вновь язвительным тоном предложила я.
– Зачем? Вы уже моё прекрасное вложение, которое начало приносить дивиденды, – ответил граф.
– Например?
– Внутренняя чистота. Она помогает не только вам, но и мне. С вами интересно, вы как глоток чистой, родниковой воды, после продолжительного поглощения вина. Это странное ощущение, но мне не хочется с ним расставаться, – попытался объяснить Оливье.
– Ну, а вы мне просто нравитесь, – призналась я, чувствуя, как к щекам приливает кровь.
Граф внимательно посмотрел на меня.
– Вот и славно, – ответил он, нежно поцеловав меня в лоб, – Но теперь нам стоит лечь спать. Герцогиня что-то говорила про свадебное платье, когда спускалась вниз, – вдруг вспомнил он.
– Я взяла платье своей матери. Мы можем привести его в порядок, и оно будет великолепным, – улыбнулась я.
– Что ж, если все-таки захотите новое, то дайте знать. Цена в этом случае не имеет значения.
– Ну, что вы… Оно дорого мне ещё и как память. Брак моих родителей всё-таки был счастливым. Так что, надеюсь, он будет таким и у нас, – заверила я графа.
Он молча кивнул мне в ответ и обнял, уткнувшись лицом в мои распущенные волосы. Мы оба погрузились в сон.
====== Глава 18. Незваные гости ======
Посреди ночи меня посетила внезапная мысль о том, что я забыла вернуть шкатулку в тайник. Граф спал рядом, чуть поодаль от меня, повернувшись на другой бок. Стараясь не шуметь, я соскользнула с кровати, на ощупь подошла к столу и взяла увесистую шкатулку. Зажечь свечу я не решилась, боясь разбудить Оливье. Поэтому, решив, что прекрасно найду путь в собственном замке и в темноте, я на цыпочках стала красться к двери.
– Опять решили побродить в ночи? – спросил с интересом голос позади меня, от чего я подпрыгнула на месте, чуть не выронив свою ношу.
– Вы меня напугали, – с укоризной прошипела я. Подойдя, месье де Ла Фер молча забрал шкатулку из моих рук.
– А вы рассчитывали на прогулки под Луной в одиночестве? – спросил он.
– Мне надо вернуть это на место. Завтра, боюсь, у меня не будет для этого времени, – объяснила я, протягивая руку к вожделенному ларцу.
Но граф и не думал его возвращать.
– Отлично, сходим к вашему тайнику вместе. Зажгите свечу, – указал он.
Он молча и терпеливо ждал, пока я возилась с огниво. Наконец, когда огонь загорелся на фитильке свечи, мы двинулись в путь. Я показала на пустой тёмный коридор. Факелы в нём не горели давным-давно. По нему мы пробирались уже гораздо медленнее; свет от нашей маленькой свечи не мог полностью разогнать этот насыщенный мрак.
– И вы планировали прошествовать сюда, без света? Вы моё наивное создание, – пробормотал граф идя рядом со мной.
Мне крайне хотелось сострить, но я промолчала, закусив губу. В спальне по-прежнему всё было на своих местах. Я указала на половицы, объяснив своему спутнику, что надо отсчитать ровно шестнадцать штук и надавить на дерево.
– Скажите, вы плотно закрыли тайник в прошлый раз? – поинтересовался Оливье. Я кивнула в ответ. Он положил шкатулку на кровать, а сам, нагнувшись, стал внимательно изучать пол, подсвечивая нашим скупым огоньком.
– Отойдите подальше, – скомандовал он. Я послушно последовала его приказу. В это время со стороны гардеробной послышался шорох, и шурша лапками по полу в нашу сторону подбежала огромная крыса. Я невольно взвизгнула. Граф поморщился; он видел животное краем глаза:
– Тогда залезьте с ногами на кровать, – посоветовал он.
Этим предложением я также не смогла пренебречь. Оливье осторожно начал двигать половицы,предварительно поставив свечу рядом с собой на пол. Всё произошло внезапно. Раздался еле уловимый звук дрогнувшей тетивы, и небольшая стрела вылетела из тайника, попав точно в хвост огромного грызуна. Но, к моему удивлению, животное стало биться в агонии менее чем через минуту.
– Что это? – прошептала я.
– Отравленная стрела, в миниатюрном арбалете, – пояснил граф.
Он внимательно изучил углубление в полу, достав оттуда небольшую конструкцию.
– Я обратил внимание на слегка приподнятые доски. Видимо, всё-таки по-другому это нельзя было установить. А, скажем, ночью это совершенно незаметно, и вы бы, ничего не подозревая, открыли его. А далее полегли бы вместо этого милейшего существа, – указал он на дохлую крысу.
– Но кому пришло в голову установить эту ловушку? – испуганно взирала я на пол.
– Может быть, наш покойный друг не был уверен, что сможет выманить вас. Тогда он продумал этот хитрый ход. Он же видел, как вы открывали тайник, и мог так же, наблюдая, сосчитать половицы…
Граф вернул шкатулку в углубление в полу и плотно закрыл крышку потайного места. Затем он направился к гардеробной, где, после непродолжительного изучения, обнаружил ещё одну небольшую потайную дверь с довольно узким проходом. Но открывать и исследовать его он не стал.
– Нам это ни к чему. Завтра мы уедем отсюда. А месье Огюст потехи ради мог понаставить таких арбалетов в каждом закоулке, – пояснил он, – И нашим друзьям лучше не рассказывать об этом случае, дабы зря их не тревожить.
Я удивленно посмотрела на графа, но, тем не менее, согласно кивнула, после чего мы двинулись обратно в нашу спальню. В это время в самом конце коридора мы заметили женскую фигуру, в белой ночной рубашке, которая тихонько выскользнула из спальни аббата. Я удивленно уставилась на это, но Оливье быстро затащил меня в нашу комнату, не дав ночной посетительнице месье д`Эрбле заметить нас.
– Похоже на Теофолию, – с ноткой возмущения пробормотала я, – Но что она делает в комнате аббата?
– Нас это не должно касаться, дорогая. И просьба – не расспрашивать об этом их, – глядя мне в глаза уточнил Оливье.
Видимо, мой вопрос прозвучал чересчур наивно, но зная, что граф не станет волноваться по мелочам, я утвердительно кивнула. Остаток ночи прошёл спокойно, а на следующее утро началась оживлённая кутерьма. Дневник матери и стихи Петрарки я спрятала в складках взятой накидки. Сидя в экипаже, я держала её на руках, заявив, что немного замёрзла.
В Амьен мы приехали в конце дня, но все лавки были открыты. Поэтому герцогиня, несмотря на путешествие со скачками по деревенским колдобинам, потащила нас с Теофилией делать покупки. Граф молча всучил мне в руку пухлый кошель, и на попытки возразить, получила от него отповедь прилюдно:
– Сударыня, одежда для свадьбы всегда покупается на деньги жениха. По крайне мере, в моей семье. И это не обсуждается, – холодно произнёс он.
Приняв кожаный кошель, я направилась со своими спутницами в те лавки, куда нас влекла мадам де Монтуар. В первой были приобретены расшитые жемчугом красивые туфли из атласа цвета слоновой кости. Во второй лавке были закуплены белоснежный веер и такие же белоснежные перчатки, украшенные золотистой вышивкой. В ювелирной лавке мы приобрели позолоченный гребень. Следующее место изобиловало изделиями из батиста, кружев и шёлка. Именно здесь было решено купить ночную рубашку для первой брачной ночи.
Эта лавка числилась за мадам Дюпле. Сама хозяйка – худая и бледноватая женщина в годах, с седыми волосами, но с невероятно живыми глазами, радушно встретила нас, как только мы появились на пороге. Вначале мой взгляд упал на простую ночную рубашку, с кружевным воротником, но мадам де Монтуар тут же отчитала меня за такой выбор:
– Ваш будущий супруг проявляет к вам такую щедрость! Зачем же его обижать? – заметила она и всучила мне нечто кружевное, воздушное, с множеством завязочек.
Выбранная ею ночная рубашка напоминала дорогое пирожное – количество кружев на нём казалось немыслимым, а тонкие ленты-завязки бледно-розового цвета, образовывавшие большие цветы, даже сами по себе могли быть прекрасными украшениями для любой сорочки или блузы.
– Моя дорогая, эта ночная рубашка так и просится быть надетой, в такую ответственную ночь, – проворковала герцогиня.
– Мне кажется, что лент здесь чересчур много, – попробовала я высказать свое мнение, – Да и я буду похожа в ней, скорее, на десерт.
– О, мужчины любят сладкое! К тому же, эти завязки придают рубашке загадочность; развязывать их так возбуждающе, – не отступала мадам де Монтуар.
Возможно, если бы я не была столь уставшей, не стремилась поскорее сбросить башмаки, умыться и распустить шнуровку на корсете, то я бы поспорила с герцогиней. Но видя её активный настрой, мне пришлось согласиться и оплатить это облако из лент и кружев. Все мы были изрядно уставшими, не считая мадам де Монтуар. Казалось, что энергия била из неё неиссякаемым фонтаном.
После, к нашему счастью, спокойного ужина мы поднялись в отведенные для нас комнаты. Наши спальни с графом оказались в разных концах довольно длинного коридора. Оливье и виду не подал, что это его задело или расстроило. Он довольно официально пожелал мне спокойной ночи, поцеловав руку, и в компании Гримо скрылся в своей комнате.
