Текст книги "Angel Diaries (СИ)"
Автор книги: AnnaSnow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Я пожала плечами и вернулась к своей трапезе.
– Подождите, где ваше недоумение, возмущение, споры со мной? – удивленно произнес собеседник. – Неужто святость этих стен так на вас повлияла?! Если бы я знал, что сие так действует на ваш характер, то привез бы вас сюда в первый же день после подписания договора о вашей отработки долга, – мой собеседник налил, говоря это, мне в кружку отвар.
– Смысла спорить уже нет, моя подпись стоит на бумаге, – вздохнув ответила я.
– Вас это удручает? Сама мысль стать моей супругой?
– Нет, что вы, просто это непривычно для меня, все наши встречи проходили довольно странно, – я скривилась чувствуя горечь отвара во рту.
Граф усмехнулся.
– По крайней мере, вы знаете теперь мой характер, его особенности.
– Боюсь, что познать грани вашего характера невозможно, вы как шкатулка с потайным дном – держите в себе секрет, – я встала и ступая в толстых чулках, по относительно чистым плитам, подошла к столу куда и поставила пустую миску.
Месье де Ла Фер молча смотрел, за моими действиями.
– Вы сильно исхудали, но вот насчет покладистости я погорячился в своих выводах. Вы так же, как и раньше упрямы. Достаточно было отдать сию посуду мне, а не гордо шествовать, в тонкой рубашке, навстречу сквознякам, – буркнул он и дождавшись, пока я поставлю свою ношу на стол, подхватил меня на руки и заново перенес на кровать.
– Кстати, а как там Рауль? Из-за всей этой суматохи я забыла о нем спросить, – я постаралась перевести разговор, думая, что он сердится на меня.
– Ну, мне пришлось слукавить в разговоре с ним. Я сказал, что вы поехали молиться за здравие своего дяди, в один монастырь, к мощам известной святой, он понял ваши действия и обещал тоже молиться за месье де Бельфора, – граф уложил меня на кровать, накрыв одеялом, до самого моего подбородка. – Говорить ему правду о вашем насильственном водворении, в эти стены, было опасно, у мальчика могла произойти истерика, он такой же впечатлительный, как и вы, поэтому прошу, как вернемся в замок поддерживайте мою историю, – я кивнула соглашаясь с ним.
В это время вернулась Мод, граф сдвинул две скамьи для нее, возле камина, туда же был положен довольно приличный тюфяк. Он лег спать, как и тогда в гостинице, в Лилле, в штанах, сорочке, избавившись только от камзола, ботфорт, плаща и шляпы. Он спокойно улегся на свою сторону кровати, сбив себе подушку.
– Всё-таки скажите, а почему 1000 и 1 день? – задала я давно мучивший меня вопрос.
Он с недоумением посмотрел на меня.
– Отработка долга. Почему вы назвали такой срок? – я прикрыла рот, чтобы скрыть зевок.
– У меня был друг, отец которого работал в посольской миссии, на Востоке, однажды он привез своему сыну, любителю книг, перевод текста книги Восточных Сказок, их переложил на французский язык его секретарь. Книжка называлась «1000 и одна ночь», она была про королеву одного восточного королевства, но перед тем, как стать ею она была дочерью советника, тамошнего правителя. А тот, считая всех женщин коварными и распутными, кстати не без основания, казнил каждый день по своей наложнице, проведя с ней ночь. Вот он увидел эту девушку, Шехерезаду, решил, что она тоже должна пополнить список его любовных приключений с трагичным концом, для нее, но сия девица оказалась довольно умной, она рассказывает правителю сказку, останавливаясь на самом интересном месте, тот желая услышать продолжение откладывал казнь девушки. Она продержалась 1001 ночь, а потом правитель понял, что не может без нее и женился.
– Какой жестокий человек, этот правитель, как так можно отыгрываться на несчастных девушках! – воскликнула я пораженная зверствам книги.
– Вы считаете, что все они были так прям невинны и честны, находясь в гареме этого человека? – вопросил меня граф.
– Я думаю, что среди них наверное могли быть и невинные души, кстати, а что такое гарем и наложница? – я уточнила слова, которые казались мне малознакомыми.
– Наложница – это нечто вроде любовницы, в отличии от жен их может быть у правителя много, гарем это место, где они живут, – услышала я пояснение.
– Ну, я не думаю, что все по доброй воле оказывались там, – пробормотала я. Чувствуя, что в разговоре я ступаю на зыбкую для меня почву, я решила пойти другим путем. – Вы думали, что я буду вам рассказывать сказки на ночь?
Граф улыбнулся мне.
– Ну, вы меня удивляли, своей наивностью, непосредственным взглядом на вещи, а уж если вы мне будете рассказывать сказку на ночь, то пожалуй я стану самым счастливым мужем, в Провансе.
– То есть мои проблемы с рукоделием забудутся? – поспешила уточнить я.
– Нет, я все тешу себя надеждой увидеть вышивку, в вашем прекрасном исполнении , – холодно возразили мне. – Но за каждую сказку вы будете получать от меня подарок, судя по всему, подарки вам редко дарят и ценных вещей у вас немного.
– Вы заблуждаетесь, у меня есть наши фамильные драгоценности, правда не с собой, а дома в тайнике, – возразила я. – Просто моя матушка привила мне не наряжаться каждый день, как куртизанка.
– О, вы знаете даже такие слова? – граф приподнял бровь.
– Ну, моим воспитанием потом занимались братья, а Анри , скажем, иногда позволял себе слова, что не для дам , – ответила я.
– Надеюсь, что вы их не все запомнили, и произносить их в приличном обществе не будете, – нравоучительно указали мне.
– Простите, – мне стало стыдно за свои реплики, я почувствовала, как краснеет шея.
– Кстати, вы практически не называете меня по-имени, – заметил граф. – Когда мы наедине можете звать меня Оливье, все-таки месье де Ла Фер, в спальне звучит несколько чрезмерно, – я согласно кивнула на это.
– А куда мы поедем после монастыря? – спросила я.
– В мой замок, – ответил граф.
– А мы не могли бы сначала заехать в мой, Оливье? – вопросила я, теперь я лежала на боку и смотрела за его реакцией.
– Для чего? – поинтересовался мой собеседник.
– Мне надо взять кое-что для гардероба, да и проверить вышеупомянутый тайник не помешало бы и вообще узнать, как там дела, – уклончиво ответила я.
Оливье внимательно на меня посмотрел, затем почесав подбородок ответил.
– Что ж, мне тоже не мешало бы узреть то приданое, которое я получаю за вас, все-таки это теперь и мои земли. Но я планировал поездку туда после свадьбы. Хотя, если вы мне расскажите на ночь сказку, то я изменю маршрут, – в его голосе звучала ирония. Я старалась вспомнить хоть одну сказку, но ничего не лезло в голову, а мой собеседник выжидательно смотрел на меня, поэтому смутно припомнив одну мрачную историю я начала повествование:
– Жил-был граф…
– Какое неожиданное начало, но прошу вас продолжайте, – заметил месье Оливье.
– Так вот этому графу не везло с женами, был он женат шесть раз, а наследников у него не было. Все его жены после определенного времени внезапно умирали. Первая жена случайно упала с лестницы, вторая сгорела при пожаре, третья подавилась рыбьей косточкой, четвертая жена упала с лошади и умерла под ее копытами, пятая жена умерла от лихорадки, погуляв в слишком тонком платье по зимнему лесу
– Интересно, что она делала зимой, в тонком платье, в лесу? – задали мне уточняющий вопрос.
– Наверное на пикник ездила , – фыркнув ответила я. Граф усмехнулся в ответ.
– Шестая жена графа была очень религиозной особой и заморила себя голодом, очищаясь от грехов, – продолжила я.
– Надеюсь, что вы этим заниматься не будете? Я имею в виду голоданием, про очищение от грехов другим способом я не против , – снова прервали меня.
– Нет, я нормально питаюсь, моя худоба это следствие простуды, сестра Тереза сказала, что со временем пройдет, – успокоила я своего собеседника. – В общем ходили об этом сеньоре грязные слухи, что он мол сгубил столько невинных душ, да и борода у него постепенно синела, хотя мне кажется, что он просто поседел со временем. И задумал тогда граф жениться в седьмой раз. Выбрал он девушку знатную, но не очень богатую и сироту.
– Прекрасный выбор, добавьте к этому еще и молчаливую и будет само совершенство , – резюмировал лежащий рядом мужчина.
– Ну, она все-таки с ним общалась, в общем после свадьбы, дал он ей ключи от всех комнат в замке и сказал, мол ходи везде, кроме комнаты, которая отпирается самым маленьким ключом, если откроешь ту комнату, то пожалеешь. Графиня согласилась, она ходила везде, изучила вскоре замок, но граф часто отлучался по делам, а она тосковала одна, в общем она решила рискнуть и открыла запретную комнату, а там оказалась алхимическая лаборатория. Это удивило молодую графиню, она стала рассматривать все в комнате, а тут вернулся ее муж, он застал там свою супругу и заявил, что убьет ее, иначе об его увлечении все узнают. Она молча встала на колени, распустила шнуровку своего платья, стянула с себя сорочку, – рассказывая это перед глазами у меня нечаянно всплыла гравюра из Декамерона, у графа видимо тоже, потому что он резонно заметил:
– Няня в детстве рассказывала вам именно это? – на губах у него играла улыбка.
– О нет, если честно, то я просто додумала старую легенду, – созналась я.
– Тогда, если позволите, то я помогу вам завершить сей сказ. Он выпорол хорошенько свою вторую половину, так, что недели две она нормально сидеть не могла, а после кроме посещения церкви и спальни для исполнения супружеского долга, ее более не отпускали. Жили они долго и счастливо.
– Кстати, а в чем смысл супружеского долга?
– В воспроизведении потомства, – быстро ответил мой собеседник.
– То есть получается, что те жены его не исполняли, раз детей не было? – задала вопрос я.
– Ну, я думаю, что долг они исполняли, но скорее всего ваш персонаж был хворый, либо они не подходили друг другу, так редко, но бывает, а вашему графу просто не повезло, – судя по голосу у Оливье появилась некая нервозность.
– А когда этот долг исполняется?
– Обычно по ночам, начиная с первой, брачной. Сударыня, скажите вы так шутите со мной или правда вы столь наивны?
Я густо покраснела.
– Я наверное спрашиваю нечто неуместное, простите, – прошептала я в ответ.
– Нет, ваши вопросы вполне логичны, учитывая данные обстоятельства, но как только мы вернемся в замок, то я лично с вами начну читать Декамерон, чтоб вы хоть в общих чертах понимали, что делать, – меня погладили по волосам. – Спокойной ночи, Анна!
– Спокойной ночи, Оливье – ответила я и свернувшись калачиком провалилась в сон.
Снова липкая паутина страха была наброшена на мое сознание, кошмар пришел внезапно. Я шла по заброшенному замку, что-то манило меня в темную спальню . Там на кровати лежало красивое, белоснежное платье. Я смогла в него облачиться без помощи служанки, но как только последний крючок на корсаже был застегнут оно стало сжиматься на мне, душить, воздух с трудом поступал в легкие, я пыталась позвать на помощь, но голос отказал мне. В это время в комнату вошел мужчина, это был граф. Он стал рвать на мне платье, отчего я пришла в еще больший ужас, я пыталась его оттолкнуть, кричать, царапать, бить по рукам. Меня повалили на кровать, стали
стаскивая странную одежду, когда я осталась в нижней сорочке, то смогла наконец кричать, однако, когда начала это делать мне заткнули рот рукой.
В это время послышался треск ткани, меня сильно тряхнули, я открыла глаза. Мод и Оливье склонились надо мной. Приподнявшись на локте я поняла, что практически обнажена, тонкая сорочка была порвана, а ее куски медленно сползали на кровать, обнажая мое тело. Поняв, что граф смотрит на меня голую, я вскрикнула и забилась в угол кровати, натянув одеяло до подбородка.
– Чувствую у нас будет забавная брачная ночь , – задумчиво проговорил он, наблюдая за моими действиями.
– Почему? – тихо спросила я, со страхом в голосе.
– Интуиция , – ответили мне просто. – Переоденьте ее, я принесу вашей госпоже сидра, – сказал граф обращаясь к Мод, а затем вышел из комнаты.
Служанка вытащила из узла с моими вещами новую ночную рубашку, испуг все еще был на ее лице, когда я спросила что же случилось. Оказывается граф проснулся от того, что я металась в постели, а одежда на мне была мокрая от пота, на лбу испарина. Он разбудил Мод и они попытались привести меня в чувство, чтобы переодеть. Я кричала и граф опасаясь, что я перебужу весь гостиный двор прикрыл мне рот рукой, видимо тогда я сильно дернулась от него и моя рубашка не выдержав разошлась по шву.
– Он очень за вас переживает, сударыня, не нужно его так бояться , – говорила Мод одевая на меня новое белье.
– А как ты оказалась у него на службе? – спросила я шепотом, трясущимися руками поправляя сорочку.
– Так ваша кузина меня из дома месье де Бельфора выставила. Ей видите ли не понравилось, что всю дорогу домой я о вас вспоминала и сокрушалась о вашей участи. Хотя, как тут не опечалиться, когда вас схоронить заживо решили, такую молодую. В общем взяла я свои пожитки и пошла в городок возле поместья, благо Жиль направил меня к своей сестре – жене булочника, дабы я не ночевала в поле, по дороге встретила экипаж графа. Он был удивлен заметив меня, спросил за какую провинность вы меня выгнали. Я же все ему поведала, о том, как родня поиздеваться над вами решила, да в блуде обвинила. Месье де Ла Фер пришел в ярость, заявил, что я отныне служу ему, приказал отправляться с ним в его замок. Я и не против была, слуг он своих зря не наказывает, да и вас мог вызволить, после он отправился в имение вашего дяди, Жиль рассказывал,что скандалили они долго в кабинете, а на следующий день он отправился сюда с аббатом и меня захватили.
Служанка ,говоря это, вытерла мне лицо и шею от пота, она собирала остатки старой сорочки, когда вернулся граф. Он принес мне кувшин с сидром ,и налив кружку ,предложил выпить.
– Простите, я веду себя не совсем нормально, все эти кошмары и крики – боюсь, что вы вступаете в союз с сумасшедшей, – пробормотала я принимая кружку из его рук.
– В ваших кошмарах нет ничего для вашей натуры ненормального. Вы очень впечатлительны, а с вами поступили довольно жестоко, к тому же вы болеете, ваш организм борется за свое здравие. Ну и сказка на ночь повлияла наверное, так что пока не поправитесь будете читать перед сном разве, что религиозную литературу , – ответили мне.
– Вы ведь хотите вернуться домой не ради гардероба или состояния земель? – внезапно спросил он меня.
Я чуть не подавилась сидром от неожиданного вопроса, подумав решила, что не стоит напускать особой таинственности на сей факт.
– Мне кажется, что до нашей свадьбы следует разобраться с прошлым, где присутствует Цезария и все эти странные люди.
– Вы верно рассуждаете, мы должны знать, что от них ожидать и как защититься. Что ж, возможно, в вашем замке к этому мы найдем подсказки , – он забрал у меня пустую кружку.
Я взобралась на кровать, меня накрыли одеялом.
– Спокойной ночи, надеюсь, что за сегодня вы снова не изорвете свою одежду, – граф лег рядом.
Ощутив тепло его тела, я почувствовала себя спокойней, и закрыв глаза сразу провалилась в сон без сновидений.
Комментарий к Глава 13. Договор Отбечено
====== Глава 14. Чужая кровь ======
На следующий день снова пришла сестра Тереза. Она осмотрела меня и, поджав губы, заявила, что мне стоит все-таки оставаться в постели, а не путешествовать. Однако мое желание покинуть гостиничный двор было столь велико, что она согласилась дать мне в дорогу отвары и отпустить нас с миром. Через час я, одетая в теплое платье, закутанная в два зимних плаща и бережно перенесенная на руках в экипаж, ждала нашего отбытия. Мод разместилась рядом со мной, держа корзинку с отварами на руках. Напротив сел аббат д’Эрбле; в руках у него была небольшая книжка с изображением белого распятия на черной обложке.
– Дочь моя, вчера ночью я слышал крики из вашей комнаты, с вами все в порядке? – спросил меня священнослужитель, скользя внимательным взглядом по моему лицу.
– Просто очередной кошмар приснился; простите, что разбудила вас, – честно, глядя в глаза моего собеседника ответила я.
– Анна слишком впечатлительна, а в последнее время ей выпала большая доля, скажем так, не очень приятных приключений. Надеюсь, что, когда мы приедем в Амьен, это прекратиться, – заявил граф, садясь в экипаж. Видимо, он услышал наши последние реплики.
– В Амьен? Мы разве туда сейчас направляемся? – аббат был явно удивлен.
– Тысяча извинений, дорогой Рене, я забыл вам сказать: мы заедем в замок этой юной особы... Возникли некие дела, но если у вас нет времени для нашего нового вояжа, то я могу вам нанять экипаж в Эльзасе и вы отправитесь к себе, – прояснил ситуацию граф.
– Ничего подобного, у меня в Амьене много друзей, которых я давно собирался навестить, так что поездка с вами – прекрасный случай это сделать, – возразил аббат. – Но вернемся к вашим кошмарам, дочь моя. Надеюсь, что вы молились вчера перед сном?.. – этот вопрос выбил меня из колеи.
– Я забыла, каюсь, я была поглощена разговором с месье графом, – прошептала я.
– Вы не должны забывать это делать ни до, ни после свадьбы. Вам надо больше приобщаться к духовной стезе, – наставлял меня мой собеседник.
– Ее чуть в монахини насильно не постригли, довольно сильное приобщение, – буркнул граф.
Я вздохнула, аббат погрузился в чтение своей книги.
– А что вы читаете? – спросила я, дабы увести разговор из неудобной ситуации.
– Житие святого Августина, – ответил он. – Вы читали сию книгу?
– Нет, но об этом святом наслышана, – вежливо ответила я.
– Хотите, я вам прочту вслух его наставления? – любезно предложили мне.
– Да, – не подумав ответила я.
– Нет! – запротестовал месье де Ла Фер, но было поздно.
Последующие два часа мы узнали досконально все об этом святом, хотя, стоит отметить, что голос у аббата был приятный и даже довольно занудный текст звучал в его устах легко, успокаивающе, и незаметно для себя я уснула.
Очнулась я от резкого толчка экипажа, но аббат и граф не заметили, что я приоткрыла глаза, и продолжили перешептываться.
– Оливье, а она знает о своей схожести с предыдущей графиней?
– Нет, конечно, это ее испугает, – раздался голос графа.
– Мне кажется, что стоит вам все-таки ей сказать об этом, сами знаете: найдутся «доброжелатели», которые по-своему расскажут историю смерти графини, – продолжил аббат. Ответ графа прозвучал слишком тихо для моих ушей, к сожалению. Затем продолжения беседы не последовало: видимо, мужчины заметили, что я проснулась.
– Простите, я задремала, – пробормотала я, садясь более прямо.
– Ну, что вы, не стоит извинений, вы же не знали, что аббат д’Эрбле своими проповедями может так успокаивать, – отметил граф, посмотрев на своего друга.
В это время мы все подпрыгнули, а Мод чуть не упала с сиденья: дорога сделалась ужасно разбитой, экипаж с большим трудом по ней передвигался.
– Скоро стемнеет, – тихо заметила я, смотря на свинцовый горизонт.
– Впереди должна быть гостиница, она покажется через десять минут, – успокоил меня граф.
Но гостиница не появилась ни через десять, ни через двадцать минут. Аббат нахмурился:
– Туда ли мы свернули?
Экипаж остановился. Перед нами было пепелище. Если когда-нибудь тут и была гостиница, то огонь давно пожрал ее стены, оставив черный остов.
– Неужели придется ночевать в поле?.. – задумчиво проговорила я, рассматривая черные головешки из окна экипажа.
– Да, не повезло старику Фурье, такое прибыльное дело было, и дом недавно ладно исправил, а тут такое – пожар! Проклятый огонь уничтожил все его труды за час, – раздался мужской голос рядом с нашим экипажем. Мы увидели невысокого человека с копной соломенных, жестких волос; он сидел на старом, коричневом мерине, одетый добротно, но просто. Одежда была серого цвета, он был в хороших черных башмаках, длинном черном плаще, шапке, и при нем не было шпаги или иного оружия: он больше походил на слугу благородного господина, либо зажиточного жителя городка. – О, позвольте представиться, – он быстро спешился, спрыгнув на относительно чистый островок снега, и поклонился нам, – Паскаль Мартен, – он стянул свою черную шапку с головы. У мужчины были мелкие черты лица, серые глаза, возраст его трудно было определить, скорее всего ему за сорок; он был худ и жилист. – Я писарь месье Дюпона. У моего хозяина тут рядом прекрасный и просторный дом, я просто уверен, и мне месье Дюпон не простит, если я вас оставлю здесь посреди дороги, в ночи! У нас достаточно места для путников.
– Но удобно ли это будет? – с сомнением в голосе вопросила я.
– Естественно, сударыня! Намного удобнее, чем замерзнуть на разбитой дороге, возле пепелища, – ответил месье Мартен.
– Чем занимается ваш хозяин? – спросил граф.
– Он торговец, сударь. Возит благородные ткани да кружева, тем и пополняет свои сундуки золотом. Сам он человек малообразованный, поэтому нанял меня. А, знаете как оно бывает: природа дает особый склад ума, который позволяет заключать выгодные сделки, а вот писать без ошибок усидчивости не хватает, – наш собеседник расплылся в улыбке.
– Что ж, нам не остается ничего иного, как принять ваше приглашение. Ведите нас, сын мой, – положил конец сомнениям аббат д’Эрбле.
Месье Мартен взобрался на своего мерина и затрусил чуть впереди нашего экипажа, показывая дорогу.
Дом месье Дюпона и правда был довольно большим, добротно сделанным, правда, несколько мрачноватым. Нашему взору открылось много черных занавесей, готических статуй плачущих ангелов, которые виднелись во дворе и в саду.
– Довольно мрачное место, – заметила я, а месье Мартен услышал и, подъехав к нам, шепотом поведал причину сего вида:
– Все из-за дочери месье Дюпона: прекрасная Теофилия была помолвлена с ювелиром – месье Лемаршаном. Он посватался к ней, все честь по чести, свадьба готовилась уже, но перед венчанием он должен был отвезти заказ в Эльзас, уехал и не вернулся. Девушка его долго ждала, а потом с ней случилось несчастье: видимо, поняв, что он больше не вернется, она впала в состояние странное. Не замечает людей, не реагирует на звуки, только отец вызывает в ней теплые чувства. Она обычно сидит в своих комнатах, к гостям не выходит, к тому же одевается во все черное. А когда вначале еще общалась с окружающим миром, попросила сих ангелов понаставить.
– Бедная... – прошептала я.
Входить в эту обитель скорби не хотелось, но более остановиться было негде.
Месье Дюпон оказался полноватым и краснощеким мужчиной, он разговаривал быстро и был довольно дружелюбен. Слугам приказал приготовить для нас комнаты. Граф представил меня как свою жену; отчасти это было правдой, поэтому я не стала возражать, даже когда нам отвели общую спальню: спать одной в этом мрачном месте я бы не смогла.
Ужин был прекрасен: нам подавали дорогие блюда и вино.
– У меня редко бывают гости из-за особых обстоятельств, – проговорил грустно хозяин дома. Отчасти поэтому мы объяснили его некий интерес к нам.
– Да вот ездили с супругой поклониться мощам святой Одилии в Эльзас, – проговорил спокойно граф, пододвигая ко мне поближе тарелку с жареным мясом, – да встретили по дороге моего старинного приятеля, аббата д’Эрбле, он как раз был в тех краях по делам своего монастыря.
– О, наверное, вы многое видели в пути, да и монастырь святой Одилии, я слышал, славится чудесами излечения, – проговорил месье Дюпон. – Я, увы, из-за дочери выезжаю ненадолго в соседние города, за меня все дела в дальних краях ведет мой представитель, – пояснил он. В это время наверху раздались тихие шаги, я подняла голову и посмотрела наверх, граф с аббатом проследили за моим взглядом: на втором этаже стояла высокая молодая женщина, очень бледная, с иссиня-черными волосами, которые были распущены и доходили ей до пояса; на ней было черное бархатное платье в испанском стиле, в руках она держала белую свечу. Ее карие глаза не мигали, она шла прямо, словно не было нас внизу. Она прошла мимо спуска в залу и скрылась в темноте коридоров.
– Это Теофилия, моя дочь и жертва проходимца, – пробормотал месье Дюпон и вытащил платок из-за рукава, вытерев лицо от слез.
Я должна была испытать к нему жалость и участие, но он вызвал у меня отрицательные эмоции, как будто бы я видела игру плохого актера.
– Лекари, молитвы – чего только я ни предпринимал, чтобы излечить ее. Увы, она бродит, словно во сне, не понимая, не замечая ничего. Она не опасна, но несчастна.
– Может, мне стоит попытаться словом молитвы пообщаться с ней? – предложил аббат.
– Лучше не стоит, в прошлый раз, когда местный священник попытался это сделать, она чуть не выпрыгнула из окна, – месье Дюпон замахал своими пухлыми руками. – Видимо, это мое наказание за грехи.
На этой мрачной ноте был закончен ужин. Наша спальня была в одном конце коридора, а аббату отвели комнатку в другом. Мод так же ночевала с нами, с согласия графа, конечно же. В нашей комнате очаг не горел, а была зажжена всего пара свечей. Прижавшись друг к другу, мы со служанкой сели на кровать: в доме были какие-то странные звуки, они исходили из подвала. Граф не стал раздеваться, и, взяв в руку шпагу, сел у меня в ногах.
– Спите, – прошептал он нам.
– Вы шутите? Это все равно, что дремать на кладбище, в полнолуние! – дрожа ответила я.
Мы услышали чей-то плач, затем женский вскрик, но все быстро стихло.
– Наверное, мадемуазель Теофилия все же реагирует на что-то, – заметила я.
Вскоре мы услышали тихие шаги, ручка нашей двери стала медленно поворачиваться. Граф вытащил шпагу из ножен, Мод прижала меня к себе. Дверь медленно приоткрылась, и в комнату проскользнул аббат.
– О, я вижу, что вас тоже мучает бессонница, дети мои, – сказал он и, поискав глазами себе место, уселся в кресло возле камина.
– Рене, так вы решили переночевать в нашей комнате? – холодно спросил граф.
– Друг мой, я опасаюсь за ваши души. Пусть вы и можете справиться с человеческими силами, но я смогу оградить вас от сил сакральных... – аббат указал на пухлый молитвенник, который держал в руках. Сев так, чтобы лунный свет падал на страницы, он углубился в чтение.
Я проснулась от тихого плача в ночи. Мод лежала рядом и крепко спала, граф почивал у меня в ногах, растянувшись поперек кровати, аббат, накрывшись плащом своего друга, спал в кресле. Плач доносился из коридора, и, подумав немного, я решила проверить его источник. Медленно встав с кровати, стараясь не разбудить остальных, я вышла из комнаты, повернув ключ. В коридоре было темно, только Луна освещала его и то периодически, проникая сквозь частые облака. Я пошла на плач, стараясь, чтобы половицы не скрипели под моими ногами. Источник плача находился в небольшой комнатке, это была Теофилия. Дверь в ее опочивальню была приоткрыта, она сидела на кровати, пытаясь остановить платком кровь из носа. Увидев меня, она широко распахнула глаза.
– С вами все в порядке? – спросила я.
– Нет, но вам лучше уйти, немедленно! – прошептала вполне осознанно женщина. – Пока вы с мужем, слугами и с друзьями, вас не тронут.
– Что здесь происходит? Ваш отец говорил, что вы больны и никого не узнаете... – непонимающе спросила я.
– Уезжайте немедля, Дюпон страшный человек! Вы не знаете, сколько вот таких вот путников так и не покинули этот дом, – прошептала моя собеседница с заплаканным лицом.
– Вы хотите сказать, что ваш отец заманивает людей и убивает? – с ужасом в голосе уточнила я.
– Отец? Что вы, моим отцом был граф Сент-Обер, а матерью – гувернантка его дочерей. Когда я родилась, он заботился обо мне, когда его не стало, эти заботы легли на плечи моей довольно наивной матери. Она вынуждена была снова выйти замуж, и, как назло, она выбрала этого человека, который мог быть обходительным, но на самом деле – довольно жестоким. Он быстро свел ее в могилу своим ужасным характером, после – стал срываться на мне. Я хотела уйти в монастырь, но денег для этого он не давал, а родные по линии отца отказывались и знать меня, не то что помогать. Единственным человеком, который проникся сочувствием к моему положению, стал месье Лемаршан. Он был немолод, но довольно обходителен, отчим даже согласился на наш брак; но потом мой жених исчез за пару дней до свадьбы. Месье Дюпон заявил, что меня бросили и теперь никто не будет смотреть в мою сторону. Он запер меня в доме и пытался добиться моего внимания, как мужчина у женщины... – ее голос сорвался.
Девушка справилась с волнением и продолжила:
– Когда он попытался взять меня в первый раз, то Господь его покарал и он лишился мужской силы. Но этот человек так и не понял, что сие наказание Небес. Он обозвал меня ведьмой и сильно избил. Несколько раз Дюпон пытался повторить насилие надо мной, но не мог. Тогда он заставил играть роль больной дочери, считая, что это располагает путников и вызывает жалость.
– Но неужели никто не замечает, что в вашем доме пропадают люди? Да и почему вы не сбежите в город и не пожалуетесь на него? – воскликнула я.
– Он многим ссужает деньги, знает слабые места жителей – с ним не хотят связываться. К тому же Дюпон хитер, как лис: он убивает зажиточных крестьян, а дворян не трогает. У вас есть шанс уехать живыми! – пояснила Теофилия. – О бедных людях без герба никто особо переживать не будет, к тому же он со слугами прячет тела. Вы видели этих мрачных ангелов в саду? Под ними собирают останки, – прошептала девушка. – Меня же в городе никто не желал слушать: он распустил слух, что я ненормальная. Это ужасный человек. Знаете, он сжег гостиницу, которую построили недалеко от нашего дома. Там погорел хозяин с семьей и половина невинного народа – постояльцы. А он просто наблюдал за пламенем и напевал народную песню о чужой крови.
– Мы немедля уедем отсюда, я поговорю с графом, и он, я уверена, согласиться и вас увезти, мы сможем вам помочь! – я схватила девушку за руку и потащила ее в коридор.
Когда мы пришли в комнату, отведенную для нашего сна, то я застала спор месье де Ла Фер и аббата; видимо, мое отсутствие их беспокоило.
– Анна, вы с ума сошли, пойти гулять в одиночестве по этому проклятому дому! – возмущенно прошипел граф, когда мы вбежали в комнату.
– Нам надо срочно уезжать! Отчим Теофилии... Он убивает людей и прячет их тела в саду! – выпалила я.
Моя спутница согласно закивала.
– Я не знаю, как он поступит с вами; но есть вероятность, что побоится, что вы его раскроете, и, нарушив свое правило, убьет. Он непредсказуем и жесток, – шепотом пояснила девушка.
– Вы можете нас вывести из дома так, чтобы слуги и ваш отчим не услышали? – спросил граф.
Теофилия задумалась и кивнула:
– Старый коридор: он ведет на лестницу, которой раньше пользовались слуги, но она сейчас расшаталась сильно и мы ее избегаем. Однако если пройти осторожно, держась за стену, то можно незаметно покинуть дом. Я иногда выхожу по вечерам, стараясь избежать противных встреч с Дюпоном. Хотя я и не могу убежать из дома, но ему приходится меня долго искать, а я могу побыть наедине и поскорбеть о своей судьбе.
