Текст книги "Angel Diaries (СИ)"

Автор книги: AnnaSnow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Как же без экипажа? А месье Терри и мадам Полин, разве они едут не с нами? – я с недоумением посмотрела на моего собеседника.

– У вашего управляющего еще есть дела в Лилле, его супруга останется с ним, помогать. Едете только вы и ваша служанка. Ваши покупки, остальные пожитки прибудут вместе с месье Терри, возьмите только самое необходимое. Вы же сядете на моего Пегаса, а Мод поедет вместе с месье д’Артаньяном, у него хороший конь, сильный – он выдержит двоих седоков.

– Подождите, но ехать верхом будет неудобно, холодно и неприлично, – я попыталась протестовать.

– Сударыня, не переживайте за мое удобство, насчет холода, если продрогнете, то есть запасная попона и мой плащ, я вас заверну в них, по поводу уместности – раньше надо было думать, до того, как молча сбегать в другой город, – указали мне на мою ошибку.

– Но...но..это будет смотреться со стороны легкомысленно, – я опустила глаза.

– Мадемуазель, в чьих глазах? Эти господа – мои старые друзья, они отчасти в курсе ситуации и поверьте за бытность мушкетерами повидали многое, их трудно удивить сим, – постарался успокоить меня граф.

Мод к тому времени собрала небольшой узел – запасное платье , практичного черного цвета, ночная моя рубашка, запасной плащ, смена нижнего белья, гребешок с парой лент. Я выбрала плащ потеплее, надела зимние сапожки вместо башмаков и спустилась вниз. Гримо помог взобраться на Пегаса, коня графа, где сам его хозяин уже поджидал меня, я оказалась впереди него.

– Вы довольно легкая и позади не удержитесь, – пояснил он мне , когда я задала вопрос о таком месте.

Мод взобралась на коня месье Д’Артаньяна , с моим узлом, усевшись позади мужчины.

– Мадемуазель, прошу, – гасконец помог ей сесть поудобнее.

– Мадам, – поправила служанка. – Я вдова, а в поместье у меня остался сын примерно такого же возраста, как и вы, – добавила она.

– Каэль у нас работает кузнецом, – пояснила я, а улыбка как-то быстро сползла с лица соседа Мод.

Граф усмехнулся, а месье дю Валлон отчего-то рассмеялся. Я подумала, что они решили, что пышногрудая служанка, с каштановыми толстыми косами намного моложе, чем она есть на самом деле.

Наш небольшой отряд скоро тронулся, в городе дорога была расчищена, езда по ней была относительно спокойна, больших рытвин не было, но все изменилось, когда мы очутились за чертой Лилля.

Тут снег вместе с грязью и льдом летел мне в лицо, так что пришлось держать голову наклоненной и натянуть капюшон, граф придерживал меня за талию одной рукой, второй он направлял коня, объезжая ямы и огромные сугробы. Я попыталась отодвинуться от него, посчитав такую близость неприличной, отчего чуть не упала.

– Сударыня, прекратите ерзать в седле, вы можете свалиться под копыта, Пегас не остановится, когда вы окажитесь под ним, – сердито буркнули мне в ухо.

Вздохнув, я дала вернуть своему телу прежнее, довольно смелое положение.

Мы ехали с минимальным количеством остановок, поспешая добраться до единственной на этом отрезке пути

гостиницы -“Королевский олень”, которая была не дурна сама по себе, а ее гордое одиночество, на много миль вокруг, делало ее от того желанней сердцу путника. За время поездки мы практически не общались, во время остановок нам давались четкие указания по времени , в эти короткие передышки я общалась обычно Мод, деля с ней несколько лепешек и полголовки сыра, которую она успела припрятать перед выездом из Лилля.

Когда мы подъехали к большому добротному дому, который являлся гостиничным двором, то я сильно продрогла, несмотря на плащ моего надсмотрщика, коим тот меня накрыл, чтобы я согрелась. Я с радостью зашла в теплое помещение, мы с Мод стояли у большого камина, в зале, грея наши руки, в то время, как граф договаривался насчет комнат. Здесь людей было достаточно много, холод в совокупности с неотложными делами загнал их сюда, на ночь.

Граф о чем-то долго говорил с трактирщиком , потом перебросившись парой слов со своими друзьями подошел к нам.

– Сударыни, у меня для вас новость, а хорошая она или нет – решайте сами. Свободных комнат в гостинице всего три. Две комнаты достанутся моим друзьям и их слугам, Гримо будет спать с Планше, в комнате месье Д’Артаньяна, ему дадут тюфяк.

– А вы в комнате месье дю Валлона? – невинно поинтересовалась я.

Граф вздохнул, словно ему приходилось объяснять очевидные вещи несмышленому ребенку.

– Нет, мадемуазель, я эту ночь проведу с вами и мадам Мод. Думаю , что всем нам хватит места, – подытожил он.

Возражать и возмущаться уже сил не было, да и смысла тоже, навряд ли месье граф согласился бы спать на сеновале или тюфяке возле камина.

–Только Мод будет спать по середине, – добавила я по поводу предстоящей ночи, мой собеседник согласно кивнул. Комната, которую нам предоставили была мала, включая в себя только камин и кровать, её казалось чудом занесли в такое маленькое помещение.

Нам принесли сюда ужин, по окончании коего месье граф снова развел мне порошок от лекаря и протянул кружку с ним.

– Послушайте, я и так очень сильно устала за этот день, я прекрасно усну и без этого зелья, – возразила я.

– Месье Жаме настаивал на приеме лекарства, пропускать не стоит, поэтому вы его употребите сейчас. Мадемуазель, я тоже устал, так что прошу, без ваших капризов, – кружку с целебным содержимым насильно всучили мне. Я вздохнула и подчинилась, проглотив горькую жидкость.

Вскоре граф вышел, дав нам с Мод время переодеться ко сну, вернулся он когда я забралась под одеяло, поджав под себя ноги. Месье де Ла Фер снял с себя только колет, плащ, шляпу, моя служанка помогла стянуть ему сапоги. Пожелав нам спокойной ночи, он лег на свою сторону кровати, поближе к окну.

Я куталась в одеяло, пытаясь согреться, потом громко чихнула, служанка потрогала мои ноги, просунув руку мне под рубашку.

– Госпожа, вы же вся ледяная, так вы околеете за ночь, лежа здесь, – возмущенно проговорила она.

– Меняйтесь местами, – велел граф.

– Это неуместно! – прошептала я.

– А с жаром приехать к дяде уместно? – язвительно вопросил он.

В итоге я легла между Мод и месье де Ла Фер, так было намного теплее, их тела согревали меня, отчего я провалилась скоро в беспокойный сон. Во сне я шла по зимнему лесу, мне было страшно, тропинка не знакома, где-то я знала это, находился Рауль, он был в беде.

– Сюда, мадемуазель, сюда, – я увидела месье Филиппа, он махал мне рукой, указывая на практически еле заметную дорожку, она уходила сквозь разросшийся кустарник. Я побежала по тому направлению и оказалась на знакомой полянке, со старым кругом из камней, на них светились выбитые кривоватые символы, виданные мной ранее.

– Сюда, вы тут должны умереть, – говорил просто месье Филипп идя за мной и удостоверяясь, что я зашла в круг камней.

Я увидела Рауля, он бледный, совершенно обескровленный, в ночной рубашке, лежал на снегу умирая, рядом стоял серебристый большой олень. В это время из-за деревьев вышла Цезария с арбалетом, рядом с ней стояла женщина в черной накидке с корзиной.

– Время охоты, – проговорила Цезария, она выпустила стрелу, та попала мне в грудь, я ощутила жгучую боль и страх, который накрыл меня. Слезы брызнули у меня из глаз, все что оставалось мне так это кричать, пытаясь заглушить боль.

Пришла я в себя от того, что кто-то гладил меня по голове, по плечам, а мужской голос говорил настойчиво мне на ухо:

– Очнитесь, это вам все снится. Это просто плохой сон. Очнитесь! – меня тихонько стали трясти, чья-то рука просто легла мне на шею, это заставило крик прерваться.

Я испуганно распахнула глаза. Граф стоял поддерживая меня за плечи , до этого, он держал свою руку на моем горле, просто, не сжимая. Мод гладила меня по голове. Увидев испуг на моем лице мужчина помог мне снова лечь в кровать:

– Все закончилось, это просто кошмар, я вам дам еще лекарства и вы заснете.

Он пошел разводить в кружке с сидром новую порцию порошка. Меня трясло, я натянула одеяло до подбородка:

– Меня убили, стрелой из арбалета, – шептала я.

– Вы в порядке, это просто ночные кошмары, – граф протянул мне кружку.

Я залпом выпила зелье. Вскоре, как и ожидалось, я погрузилась в сон, без сновидений и более глубокий. Стирая из памяти зловещие сцены того, что стоило бы запомнить.

На следующий день я была сонной, вялой, с трудом забралась на Пегаса, я уже не возражала по поводу того, что меня обняли за талию, а просто снова провалилась в сон, когда меня укрыли полами плаща. Проснулась от того, что конь не слишком грациозно перепрыгнул яму, я инстинктивно вцепилась в руку, которая держала меня.

– Все нормально , я все контролирую, – успокоил меня граф.

– Как долго я спала? – прошептала я , горло саднило.

– Полдня, скоро будем у замка, – последовал ответ.

– Поедем по вашей стороне дороге или по нашей? – немного язвительно обратилась я к своему собеседнику.

– По середине – спокойно ответили мне.

Было уже темно, когда мы добрались до поместья дяди, граф заехал, чтобы я взяла необходимую одежду, показалась на глаза месье де Бельфору, успокоив его сердце, сам он говорил с моим опекуном о чем-то в кабинете, пока ждал меня. Мы с Мод выбрали несколько практичных платьев темных тонов, без украшений. Затем я спустилась вниз и подошла к кабинету, где шел оживленный разговор.

– И она согласилась с этим? – мой дядя недоверчиво спросил.

– Она подписала бумаги, – уклончиво ответил граф.

– То есть, может статься, что моя племянница не в курсе всего этого? – мой опекун был возмущен.

– Для нас, для всех, это лучший выход, а для вас к тому же и экономный, – последовал ответ.

– Мадемуазель, вы готовы? – граф заметил меня возле дверей, я кивнула, чувствуя неудобство от того, что меня поймали, за подслушиванием.

Друзья графа ждали нас во дворе, несмотря на приглашение моего опекуна зайти в дом, они решили подождать своего друга там.

– Сударыня, ваше наказание удваивается, – тихо проговорил месье де Ла Фер мне на ухо.

– Почему? – так же шепотом спросила я.

– Подслушивать чужие разговоры это некрасиво, – ответили мне просто.

– Простите, я не хотела, – пробормотала я, краснея, на эти замечания , я не смогла возразить.

Когда мы спешились и зашли в холл замка, то услышали детский, громкий плач.

– Мария, угомоните ребенка. Это невозможно, два дня подряд слушать сие нытье, – сердитый мужской голос раздался со стороны гостиной.

– Ангел, мне нужна Ангел, она не могла бросить меня, это неправда, – сквозь плачь я услышала причитания Рауля.

– Она и не бросила, а просто уехала в другой город, сколько можно повторять. Мария, отведите его на вверх, у меня уже голова раскалывается, – из гостиной вышел аббат д’Эрбле, он был хмур, бледен, массируя себе периодически виски.

– Мой дорогой друг, я рад, что вы так быстро вернулись, Небеса услышали мои молитвы, – он с облегчением вздохнул заметив нас с графом.

– Дочь моя, я вам рад в двойне, этот молодой человек ревет, как Иерихонская труба с момента вашего нежданного отъезда , – обратился он ко мне.

Услышав наши голоса Рауль выбежал в холл.

– Ангел, ты вернулась! – прошептал он. – Я знал, я знал, что ты меня не бросишь.

Я обняла мальчика, потрепав его за щеку.

– Конечно же нет, – я улыбнулась ему.

– Ей теперь будет трудно это сделать, – спокойно заметил граф, наблюдая за сценой нашего общения.

Я вздохнула, оставив сию ремарку без ответа и взяв рёбенка за руку, повела его в детскую. Он мне жаловался на аббата, который оставался с ним, на время отъезда его опекуна.

– Он постоянно пытался читать мне эти нудные книги, когда я спрашивал его о том, что не понятно мне, он в начале отвечал, а потом делал вид, что не слышит, – последовала жалоба ребенка.

По словам Марии аббат пытался занять мальчика чтением жизнеописания святого Августина. Когда Рауль не понимая какие-либо слова стал его спрашивать, то разъяснений представителя церкви хватило минут на двадцать, затем он захлопнул книгу и ушел.

– Если бы мне тоже читали, все эти дни, религиозные книги, то я бы также ревел, – рассмеялся месье дю Валлон, за столом, когда аббат в очередной раз посетовал на отсутствия смирения у воспитанника графа.

После приезда я хотела поесть у себя в комнате, но месье де Ла Фер настоял, чтобы я присутствовала внизу, с гостями.

– Вы дочь виконта, а не горничная, – просто пояснил он мне.

– Как мило, что вы об этом вспомнили, – горько ответила я.

– И украшение хоть наденьте какое-нибудь, сидеть в траурном черном платье за столом, когда у меня гости не стоит,– граф указал мне на коробочку с его подарком – брошью.

Я кивнула, заменив на платье черный воротник, на белоснежный кружевной, купленный когда-то в Лионе, а белая бриллиантовая брошь дополнила скромный ансамбль, в купе с жемчужными серьгами.

– Кстати, дочь моя, по ком вы носите траур? – спросил аббат.

– По брату , он погиб во время пожара,– ответила я просто , приступая к супу.

– Мои соболезнования, – произнес сидевший напротив меня представитель духовенства, остальные гости также выразили принятые рамками норм сочувствия по сему факту.

Я чувствовала неловкость в разговоре, меня все внимательно рассматривали, как невиданное доселе существо. Как только ужин был закончен я быстро вышла из-за стола. От чести развлекать гостей графа меня спас его подопечный. Мальчик не отходил от меня, он соскучился по моей компании и поэтому даже изучение латыни со мной было ему в радость. Он расспрашивал меня про Лилль, я рассказывала про красивые старинные дома, чудесные лавки, слушая мой монотонный рассказ он уснул, рядом со мной, благо мы сидели на его кровати, в детской . Когда я решила отправиться к себе было довольно поздно, я потихоньку вышла из комнаты Рауля, идя практически в темноте по коридору, так как факелы отчего-то не горели, но до моей комнаты было недалеко, да к тому же та безумная вроде не появлялась в обжитых местах.

Я не помню, как так получилась, что я свернула не туда, мне казалось, что я шла верным путем, но двери моей комнаты не было видно. К своему ужасу я обнаружила, что опять попала в коридор, где на меня набросилась та женщина. Вот только я была сейчас без месье Филиппа, в кромешной тьме. И вскоре услышала женский, леденящий кровь смех, он был совсем рядом. Я вскрикнула и бросилась бежать по коридору, дергая наугад двери, они все были закрыты, в том числе и дверь комнаты с сундуками. Шорох юбок раздавался совсем рядом со мной, мое сердце бешено колотилось , наконец я налетела на что-то в темноте. Это что-то было довольно мягким и теплым, оно вскрикнуло, свет Луны в это время упал на то, куда я свалилась, споткнувшись. Это был аббат Д’Эрбле, он поднимался с каменных плит, отряхивая свою сутану.

– Ради Бога, простите, я вас не разглядела в темноте, – пробормотала я.

– Дочь моя, передвижения с такой скоростью, по замку, могут стоить вам жизни, – он поискал и наконец нащупал в темноте свою шапочку. Затем служитель церкви обратил внимание на мое бледное лицо, на дрожащий голос.

– Что с вами? Вам плохо? – он внимательно посмотрел на меня.

– Там были крысы, я их боюсь, поэтому убежала ,испугалась, – пробормотала я. – Я заблудилась, факелы в моем коридоре погасли.

– Что ж, вы в принципе двигались в верном направлении, – аббат взял меня за руку. – Пойдемте, я не могу бросить вас одну, в этом темном месте, с отвратительными грызунами.

Я пошла вслед за ним.

–Мадемуазель, удовлетворите мое любопытство – что вас связывает на данный момент с моим другом? – просто спросил он.

– Деловые отношения, – подумав ответила я. – Я занимаюсь с Раулем, а он списывает долг дяди.

– Довольно интересно и необычно, – пробормотал аббат.

– А вы давно знаете месье графа? – в свою очередь прозвучал мой вопрос.

– Да, – мой собеседник кивнул, – Мы вместе служили, в роте господина де Тревиля.

– Вы тоже были мушкетером? – я откровенно удивилась.

– Вас это смущает? – аббат посмотрел на меня.

– Нет, просто удивило. Мой брат Анри тоже носил мушкетерский плащ, – пояснила я.

– Он продолжает нести эту службу? Я думаю тогда мой друг Д’ Артаньян может его знать.

– Он погиб, когда мне было пятнадцать лет, – мрачно ответила я.

– Ранение на дуэли или в бою? – предположил мой спутник.

– Несчастный случай на охоте, упал с лошади и свернул себе шею, – поведала я.

– Сударыня, я с трудом поверю, что трезвый, бывший мушкетер мог так умереть, хотя конечно пути Господни неисповедимы, – заметил мой собеседник.

– Значит у вас погибло двое братьев? – продолжился расспрос.

– Да, а еще ранее умер отец и мать, – рассказала я.

– Бедное дитя, кто заботится о вас?

–Мой дядя, он стал моим опекуном – граф де Бельфор, он живет по-соседству.

Наконец мы вышли в освещенный коридор, я оглянулась назад, позади стояла фигура в плаще, с корзиной.

– Кто это? – спросил аббат с интересом.

– Одна безумная, она иногда проникает в замок и бродит по коридорам, лучше ее не трогать,– я потянула моего собеседника за рукав, в сторону.

– Сумасшедшая и гуляет так вольготно? Я поговорю с Оливье об этом, негоже пугать людей, – мужчина покачал головой, он довел меня до дверей моей спальни, я распрощалась там с ним и одеваясь потом ко сну думала, что странно, как безумная не напала на нас, но возможно сан моего спутника подействовал на нее успокаивающе.

О нашей странной встрече в коридоре месье аббат не сказал графу, как впрочем и о женщине в плаще, видимо что-то заставило его отложить сей разговор. В последующее время я была более с Раулем, мужчины пропадали на охоте, либо вечерами запирались в главной зале, где я подозреваю просто пили и вспоминали старые времена. Я старалась реже спускаться вниз, либо делать это когда их не было в замке. Граф настаивал на моем присутствии за обеденным столом, но когда я вкушала пищу с ними, то чувствовала на себе их странные, пытливые взгляды, обычно обед проходил в молчании, редко мне задавались вопросы, в основном о моем прошлом, родственниках, увлечениях. В их отсутствие мы много гуляли с Раулем по поместью, нас обычно сопровождал Гримо, его хозяин настоял на этом, дабы я не заблудилась. В тот день я вспомнила про каменный круг, который явился мне во сне и выразила желание пойти его зарисовать, взяв принадлежности для эскизов мы отправились к поляне, на которой я была с месье Филиппом. Пока я переносила первобытную красоту камней Рауль играл в снежки с Гримо, точнее он бросал в слугу снег, а тот уворачивался. Я постепенно погрузилась в свой рисунок, стараясь передать неизвестные мне символы и не сразу заметила, что радостный голос мальчика стих, как и топот башмаков Гримо, я почувствовала, как нечто острое упирается мне в спину.

– Не советую дергаться, арбалет может выстрелить, – услышала я смутно знакомый голос над ухом.

Тут же из-за ели вышел Огюст, который вел упирающегося ребенка.

– А вот наш маленький, золотой проказник, – он подтащил Рауля к себе и приставил охотничий нож к его горлу.

Я испуганно стала озираться по сторонам, ища Гримо глазами.

– Слуга оглушен, связан и лежит в кустах, – пояснил холодный женский голос, принадлежащий Цезарии, державшей позади меня арбалет.

– Что вам надо? К чему все это? – ничего не понимая выпалила я.

– Что ж , сударыня, я думаю вы в праве знать, хотя бы необходимую часть информации, так как иначе не сможете вернуть нам то, что забрал ваш отец, – произнес Огюст.

– Мы с братом являемся членами одного ордена, который занимается мистическими учениями, несколько лет назад нам потребовался талантливый алхимик, и выбор моего отца пал на вашего батюшку, который был сведущ в этой области. Он должен был расшифровать части рецептуры гримуара, они были переданы лично в руки виконта, получили мы только часть – два листа пропало. Мы обыскали потом весь ваш замок , но не смогли их отыскать, ваши братья тоже не дали нам нужной информации, а может и не хотели, – поведала Цезария.

– Вы их убили? – прошептала я, эта догадка поразила меня только сейчас.

– Ну, что вы, они сами себя убили – Анри не стоило пить вино со снотворным, а вашему младшему брату подставлять голову под всякие мощные, тупые предметы,– усмехнувшись ответил Огюст.

– Отец .... – начала я.

– Нет, к кончине виконта мы не причастны, она нас выбила из колеи,ведь только он мог нам вернуть то, что пропало, – прервала меня Цезария. – Единственная жертва, которую мы принесли – это мой брак с вашим братом и переезд в вашу провинцию, но это мелочи, которые не существенны.

– Я не знаю, как выглядят эти части, когда они пропали. Отец не посвящал меня в изучение алхимии, – прошептала я в ответ.

– Мы это прекрасно знаем, иначе бы обратились за этой информацией к вам ранее, – объяснил Огюст.

– Один из членов ордена, когда приходил за полным гримуаром вспомнил, что заметил ребенка, который зашел в лабораторию и что-то взял со стола – это были вы. Увы, воспоминания посетили нашего друга намного позже,после нашего отъезда из вашего замка, однако близость с вашей семьей позволила нам вас легко найти,– продолжил он. – Вам остается только вспомнить, куда вы их дели.

– Я использовала их под рисунки, – с содроганием в голосе произнесла я.

– Не стоит переживать, мы сможем убрать слой краски или графита, рецептура написана определенным образом, с помощью шила, ей не страшны внешние препятствия, – усмехнувшись сказала Цезария. – Так, что , где же ваши удивительные эскизы? Советую рассказать, иначе снег обагрится кровью ребенка.

Я рассказала о папке в доме графа.

– Само Небо на нашей стороне, они рядом! – воскликнул Огюст. – Сударыня, рекомендую за ними сходить, а то видите ли у меня рука затекла держать такой тяжелый нож, может случайно воткнуться в тонкую шейку этого мальца.

Я молча кивнула и насколько это было возможно побежала в сторону замка. Проваливаясь в сугробах, поскальзываясь на льду, я стремилась в кабинет графа, понимая, что в руках этих страшных людей жизнь Рауля. Месье де Ла Фер и его гости вернулись с охоты, они расположились в большой зале и вели оживленный, непринужденный разговор. В моей голове был туман, мысли путались, единственное, что пульсировало в мозгу – Рауль может умереть по моей вине, как и братья. Я знала место расположения кабинета графа, поэтому сразу бросилась туда, к счастью поблизости не было слуг, а дверь приоткрыта. Никого не было внутри, я кинулась искать папку , вскоре она обнаружилась рядом со свернутыми картами Франции и Англии. Быстро схватив ее я побежала к выходу и столкнулась с месье Д’ Артаньяном. Тот удивленно смотрел на меня, держа в руках бокал с вином.

– Мадемуазель, что вы тут делаете? – спросил он , его взгляд упал на мою папку.

– Это долго объяснять, – я попыталась пройти мимо, зная , что каждая минута на счету.

– О, я послушаю, с удовольствием, – заявил он, хватая меня за руку и преграждая путь к двери. – Что вы тут выносите из вещей моего друга? – он потянулся к моей ценной ноше.

– Вы не понимаете, если я ее не принесу, то Рауль будет мертв, – выпалила я и собрав все свои силы оттолкнула мужчину в сторону, тот видимо не ожидал такого сопротивления, да и держать меня одной рукой было несподручно. Он отступил назад , пролив себе на одежду вино. Пока гасконец вытирал рукавом блузы капли бургундского со своей груди и шеи, мне удалось выбежать во двор.

Моя накидка намокла и теперь впитав в себя лишнюю влагу тяжело тащилась по земле, замедляя мой бег. Я скинула ее , оставив в грязном сугробе – перед глазами стояло бледное лицо Рауля и острое лезвие охотничьего ножа.

Цезария и Огюст были там, где я их оставила, мальчик так же стоял неподвижно , широко распахнув свои карие глаза. Я подбежала к ним и сунула Цезарии в руки папку. Та быстро открыла ее и безошибочно нашла два листа бумаги – они выделялись из общей стопки толщиной и шероховатостью. Для достоверности она подошла к своему кузену и поднесла листы на свет – непонятные символы из маленьких дырочек засветились на поверхности.

Огюст удовлетворенно кивнул.

– Что ж , с вами приятно иметь дело, мадемуазель, так быстро и точно все. Очень жалко, что остальная ваша родня не понимала ничего , с первого раза, – мужчина усмехнулся. – Свое слово я держу, – он убрал нож от шеи Рауля. – Пошел вон, щенок.

Мальчик испуганно попятился, смотря на меня.

– Беги, Рауль! – крикнула я ему, плохие предчувствия уже стали упорно шествовать к моему сознанию.

– Я ведь тоже могу идти? Эти листы у вас, у меня ничего более нет , – я стала отходить , пятясь лицом к ним.

– С чего вы взяли, что будете жить? – холодно спросила Цезария, она подняла арбалет и настаивала его на меня.

– Может и правда отпустим ее, по-моему такие, как она обычно потом тени своей бояться и молчат, – Огюст попробовал переубедить сестру.

– Кузен, ваше доброе сердце вас погубит, – Цезария скривилась. – Она много знает,к чему же риск? Практика показала , что с этим семейством срабатывают только кардинальные меры, – после этих слов Огюст отошел от меня, в сторону.

Я почувствовала, что уперлась спиной в камни круга , я шагнула туда. Затем все происходило слишком медленно, как во сне. В начале я услышала звук пущенной

стрелы , он показался мне довольно громким и неожиданным, может быть, если бы не страх парализовавший меня, я бы могла отскочить в сторону, за тот же камень, но я стояла неподвижно, широко открыв глаза , ожидая неизбежного.

Затем была боль – резкая и обжигающая, она пронзила все тело, ноги подогнулись и я упала на сырую землю. Я не могла сидеть прямо , силы быстро стали меня покидать и я упала назад. Мои глаза были устремлены в Небеса, я более не слышала окружающих звуков, они исчезли, появился странный гул в ушах, небо закрутилось в водоворот. Я закрыла глаза, резкая боль отступила и легкость охватила все мое существо, словно поднимаясь вверх, я видела внизу свое тело, в круге старых камней, со стрелой в груди. Осознание смерти пришло ко мне, когда вид моего тела скрылся из виду, но страха или сожалений не было, я ощущала только легкость и спокойствие, впереди ждал яркий белый свет, он окутывал меня , наполняя благодатью.

====== Глава 11. Родня ======

Я не помнила, что было в благодатном свете, который поглотил меня. Вскоре я поняла, что нахожусь в кромешной тьме, в воде. Темнота была пожалуй такой же, как и при сотворении Мира, а вода прохладной, но не холодной ,телу было приятно в ней находиться. Я так лежала неподвижно, сосредоточенная только на своих ощущениях. Тут мои глаза разглядели маленькую точку света, она постепенно становилась больше, освещая все на своем пути, благодаря ей я смогла разглядеть, что нахожусь в пещере. Она была огромна, стены из черного камня, который был отполирован и светился местами в темноте, сама я находилась в широкой и глубокой реке. Я лежала в том же платье, в котором упала в круг из камней, правда стрелы не было, как и следа от ее попадания, мое тело спокойно дрейфовало в черной воде, которая так же блестела, как и камни. Мой взгляд сфокусировался на источнике света. Это была фигура, которая держала в руках большую белую свечу. Фигура стояла на скалистом берегу, держа источник света над головой, волны сами принесли мое тело к нему, я ими не управляла, да и желание, что-либо делать исчезло.

– Сестра, – произнесла фигура и я узнала Луи. Он стоял в той же одежде, в которой сгорел, только не было ожогов на теле и само одеяние выглядело новым, целым.

– Луи, – я скорее подумала, чем прошептала, так как мои уста были не подвижны. – Где я и что ты тут делаешь?

– Я пришел тебе передать, что твое время еще не пришло. Тебя отпустили. Там, на Земле, есть те, кто нуждается в твоей любви, – просто проговорил он.

Я же старалась рассмотреть его лицо, оно было прекрасным, мне оно показалось еще краше, чем при жизни.

–Ты сейчас в реке Стикс, за тобой прибудут скоро, – Луи подошел к краю берега. – Ты должна вернуться домой, в наш замок, отец сказал, что там тебя будут ждать некоторые ответы.

В этот момент я услышала плеск весел и к нам стала приближаться лодка, из темной древесины, в ней находилось двое. Гребец был облачен в черные одежды, на нем был плащ с капюшоном, который скрывал его лицо, но было видно, что он очень высок и худ, а его длинные руки были бледными и делали большие гребки с помощью черного весла. Напротив сидел человек поменьше, он вел с гребцом разговор:

– Вот , а я и говорю какие-такие доводы у вас, сударь, только использованный платок и показания некой канальи-слуги, который за парочку экю и не такое расскажет, – произнес знакомый голос.

– Так разве ты его жену не возжелал? – медленно, растягивая слова произнес гребец.

– Возжелал? Конечно же, и не раз, женщина она была красивая, деньги любила, ну и собственно умела выражать благодарность, конечно кроме меня ценителей ее красоты было много, но так ее мужу нужно было самому не по охотам ездить, а следить, чтобы не превратиться в оленя, – усмехнулся месье Филипп.

– И чем все закончилось? – поинтересовалась фигура.

– До дуэли со мной дело не дошло, он спьяну упал с лестницы и сломал шею. Даже умереть не мог, как воин, – сплюнул мой старый знакомый.

– Милейший, ты тут поосторожней, мы вообще-то по сакральным водам плывем, – буркнул перевозчик.

– Прошу прощение, привычка земная, – пробормотал месье Филипп. – А вот и наша наяда, – он указал рукой на меня.

– Плывите к нам, мадемуазель, – он крикнул мне.

Я не отрываясь смотрела на Луи.

– Я могу тебя обнять? – тихо спросила я.

– Нет, – мой брат с сожалением произнес это, глядя на меня. – Иначе ты нарушишь грань, нельзя до нас дотрагиваться, мы все пересекли уже эту реку.

– Но как же месье Филипп? Я его видела в замке, судя по тому, что он здесь, – он мертв, – предположила я.

– Он не пересек Стикс, его держат некие дела на Земле,и ему позволили их завершить, – просто ответил мой брат.

– Он призрак, – пояснил он.

– Я увижу тебя снова? – прошептала я, с удивлением заметив, что губы стали шевелиться.

– Да, но не скоро, однако помни, что наши мысли и молитвы всегда с тобой, – произнеся это Луи, отступая в тень скалы. – Так не должно все заканчиваться.

– Ты прав парень, не должно, – раздался рядом голос месье Филиппа.

– Мадемуазель, хватайтесь за весло, мы втащим вас в лодку, – гребец молча протянул мне длинную деревяшку.

Желание вернуться к Луи и остальным было велико, сердце сжалось от боли осознавая, что возможно я должна сейчас расстаться с ними добровольно. Я расплакалась.

– Вот поэтому я и не люблю перевозить невинных дев и детей, – заметил гребец. – Всегда слезы, причитания, порой истерики, – говоря это он перегнулся и ухватил меня за ворот платья , месье Филипп к нему присоединился и они меня затащили к себе.

– Будет вам, даже здесь драму устраивать, ни к чему смущать души своими слезами, – буркнул месье Филипп, я утерла лицо рукавом.