Текст книги ""Когда меняется имя" (СИ)"
Автор книги: Аlushka
Жанр:
Фанфик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Единственное, что мальчика по-настоящему огорчало, это волосы. Жесткие, непослушные, упрямыми прядями торчащие в разные стороны, они не поддавались никаким смягчающим средствам, бальзамам и маскам, упорно превращая его голову в натуральное воронье гнездо. Однажды, лет примерно в пять, расстроившись до истерики, Гаррет заставил тетю отвести его в парикмахерскую и постричь почти налысо. Но даже это не помогло. Наутро на голове оказался привычный шухер той длины, которую ни уложить нормально, ни в хвост не забрать. Так что банданы стали для Гаррета спасением. Они и волосы прятали, и смотрелись на нем невероятно стильно.
Сегодня Гаррет повязал на голову любимую черно-белую, с крошечными черепушами, натянул джинсы, свитер, накинул дурацкую мантию и побежал на урок. До кабинета трансфигурации еще надо было добраться.
Замок Хогвардс был и в самом деле волшебным. В самом неприглядном понимании этого слова. Клал Гаррет на такое волшебство, когда лестницы едут когда хотят и куда хотят, и для того, чтобы не рухнуть в проем, приходится вцепляться в перила, а потом еще и прокладывать себе новую трассу. Форт Боярд какой-то, а не Хогвардс! По лестницам, как всякий уважающий себя мальчишка, он привык бегать, а не чинно передвигаться, в любой момент опасаясь подвоха.
Вот, кстати, еще один пункт в петицию Грейнджер!
В кабинет трансфигурации Гаррет заскочил за пять минут до начала урока, будучи чертовски злым на окружающее его безобразие. И вид серо-бурой кошки с отметинами вокруг глаз, с самым чопорным видом лежащей на столе, стал последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
Кошек Гаррет не любил еще со времен соседства с мисс Фигг. Эти пронырливые создания ухитрялись пролезть в любую щель, протиснуться через самую густую живую изгородь, метя тетины кусты и ломая фиалки. А некоторые еще и в дом лезли! Дядя из-за них сморкался, чихал и пил антигистамины, тетя расстраивалась, орудуя пылесосом и собирая приставучую шерсть, а Дадли подначивал поймать экземпляр потолще, да привязать ему к хвосту банку погромче. Гаррет всегда кузена отговаривал, так как считал, что нельзя мучить животных, но порой был близок к согласию.
Вот и сейчас, считая, что кошке совершенно не место на столе, он не смог удержаться от шалости.
Подкрался к столу со стороны грифельной доски, сдернул с головы бандану и ловко накинул ее кошке на голову, тут же подвязывая на манер ковбойского платка.
Раздался громкий нечеловеческий вопль, Гаррет отшатнулся, приземляясь на пятую точку, а кошка в высоком прыжке стремительно превратилась в профессора Макгонагал, пытающуюся удержаться на ногах и ошалело поправляющую очки.
Бандана Гаррета в виде слюнявчика продолжала болтаться у нее на шее.
Те первокурсники, что успели занять места в классе, разразились смехом и фырканьем.
На задней парте улыбался Малфой, не скрываясь, ржал Нотт, показывая Гаррету большой палец, фыркал Блейз, давился хохотом Уизли, прикрыв ладошками рты, деликатно хихикали девочки на первой парте.
– Тридцать баллов со Слизерина за неподобающее поведение, мистер Поттер! И недельная отработка по два часа в день у мистера Филча! – обернулась к Гаррету пылающая гневом профессор.
– Упс! – выдавил из себя Гаррет.
Профессор сорвала с шеи бандану и кинула ее на стол.
– Все по местам. Начнем урок!
Гаррет бочком пробрался к свободной парте у окна.
Тут дверь распахнулась и в класс ввалилась смущенная Гермиона, которую вежливо пропустил перед собой Гойл.
– Пять баллов за опоздание со Слизерина, – тут же среагировала профессор.
– Э-эээ, но до начала урока еще несколько минут, – затормозил Грегори.
– Еще пять баллов за пререкание с преподавателем. У нас, – выделила она интонацией, – урок уже начался.
– Профессор! – возмущенно вскинулась Гермиона, бросив взгляд на круглые наручные часы: – Это несправедливо. Мы с Грегори пришли одновременно и время действительно…
– Пять баллов с Гриффиндора, – по-кошачьи прошипела Макгонагал, перебивая Гермиону. – Кто еще не занял своего места?!
Гермиона с Грегом тут же уселись за ближайшую парту.
– Трансфигурация, – восстанавливая самообладание и одергивая юбку, начала профессор, – один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе. Любое нарушение дисциплины на моих уроках – и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Вам понятно, мистер Поттер?
Гаррет покаянно вздохнул, чувствуя себя полным придурком, и пригладил рукой челку.
– Сейчас, на примере данного учебного пособия, – Макгонагал двумя пальцами продемонстрировала классу бандану, – я покажу наглядно, во что могут трансфигурироваться вещи.
Дальше Гаррет с тоской вынужден был наблюдать, как профессор Макгонагал, поглядывая в его сторону с явным злорадством, превратила его любимую бандану сначала в швабру, потом в ночной горшок, в живую мышь, детское платье в горошек, и, наконец, в утыканное иголками чучело дикобраза.
Гриффиндорды веселились и хохотали, а Макгонагал цинично комментировала все превращения, диктуя правила трансфигурации под запись. Когда урок закончился, она небрежно кивнула Гаррету в сторону чучела:
– Можете забрать свою вещь обратно, Поттер.
– Спасибо, воздержусь, – процедил сквозь зубы Гаррет.
– Ах, да! – Макгонагал одним движением палочки отменила действие всех заклинаний, так что на столе снова оказалась мятая бандана. – Прошу вас.
– Думаю, это мне больше не понадобится. Как и ваши уроки, – Гаррет высоко вздернул голову.
– Без моих уроков, мистер Поттер, Вы не сдадите экзамен и не получите диплома, – высокомерно заявила Макгонагал.
– Ничего, обойдусь. Я одиннадцать лет жил с магглами без всякого волшебства, проживу и дальше! – выпалил Гаррет и, развернувшись, выбежал в коридор.
Давненько он не чувствовал себя таким униженным.
– Гаррет! – за поворотом его догнал Малфой. – Да подожди же!
Гаррета душили слезы.
– Она… Как она могла! Да, я оплошал, ну кто же в своем уме превращается в животное и сидит на столе, когда вот-вот начнется урок! Купила бы себе когтеточку с подушечкой и превращалась на здоровье в своей спальне!
– Гаррет, Макгонагал – зарегистрированный анимаг, имеет право превращаться, где ей вздумается…
– Но у нас был урок трансфигурации, а не анимагии! – Гаррет топнул ногой.
– Пойдем, пожалуйста, – попросил Малфой. – Сейчас занятия по ЗОТИ у Квирелла, лучше не опаздывать. Может, старосты и не рассердятся за баллы, снятые Макгонагал, она всегда к нам несправедлива, но усугублять не стоит.
Гарри согласился с аргументами и позволил Малфою увлечь себя к лестнице. Его до сих пор немного трясло. Всего второй день в школе, а нервы уже ни к черту. Ему и вчерашняя беседа с директором непросто далась, а сегодняшний урок и вовсе выбил из колеи. Может, пока не поздно, сбежать и записаться в обычную среднюю школу без всяких магических прибамбасов? Благодаря свидетельству о рождении с неправильной датой, Гаррет мог себе позволить свободный год.
– Поттер! – окликнул его в холле Ричард Монтегю: – Тебя к директору.
– Зачем? – споткнулся Гаррет.
– Декана тоже вызвали. Кажется, какая-то активная грязнокровка устроила акцию протеста.
– Я даже точно знаю, кто это, – процедил Малфой.
Распределение щенка Поттера на его факультет поразило Северуса Снейпа до глубины души. Он так удивился, что машинально отпил из бокала тыквенного сока, хотя терпеть не мог эту гадость.
Однако познакомиться с героем поближе этим вечером ему не удалось – героя вызвал к себе Великий Светлый, не иначе как для того, чтобы по-свойски, между двумя героями обсудить судьбу магического мира. Что мешало ему сделать это раньше, учитывая, что Альбус приходится Поттеру магическим опекуном, Северус не понимал.
Зелье, которое он обещал Поппи, подошло только к двум часам ночи, так что на завтрак Северус пришел злой и не выспавшийся, героя за столом не обнаружил, поскольку тот изволил этот самый завтрак пропустить и сейчас, наверное, видел десятый сон, так что шестому курсу хаффлпаффа и рейвенкло, у которых первым уроком стояло зельеварение, пришлось не сладко.
А на перемене к нему подбежала Джемма Фарли и сообщила об инциденте. Вот тут Северус на своем примере понял, что такое когнитивный диссонанс.
С одной стороны – запредельная наглость мелкого Поттера, который превзошел на голову своего отца, дебютировав в первый же учебный день. Да что там – на первом же уроке! И как! Насколько Северус помнил, мародеры ни разу не доходили до подобных дерзостей.
С другой – в том-то и заключался весь смак ситуации, что мародеры обычно издевались над сирыми и убогими, теми, кто не всегда мог достойно ответить, да еще нападая четверо на одного, а Поттер – Поттер в одиночку замахнулся не меньше, чем на профессора Макгонагал, которую Северус давно и остро недолюбливал.
Ибо кто, как ни Минерва, вечно покрывала своих любимчиков, называя издевательства шалостями и в упор не замечая причиняемого ее драгоценными гриффиндорцами ущерба. И ладно бы это было только во времена мародеров – нет же, Макгонагал поступала так всегда. Братья Уизли третий год подряд безнаказанно третировали всю школу при полном попустительстве гриффиндорского декана, а все существенные наказания, которые назначал им Северус, либо нивелировались директором, либо заменялись самой Макгонагал на несложные отработки.
Когда же Северус узнал о подробностях инцидента, то волевым усилием твердо принял решение наказать Поттера позже, подальше от глаз публики. А пока что решительно встать на его сторону и принять все меры к тому, чтобы мальчик получил как минимум моральную компенсацию.
Компания, собравшаяся в кабинете директора, оптимизма не вызывала.
Лохматый Поттер с угрюмым видом забился в кресло, еще более лохматая мелкая первокурсница, выпятив подбородок, заняла другое, Минерва Макгонагал мерила шагами кабинет, а Альбус Дамблдор следил за ними всеми из-за стола, потягивая из чашки чай.
– Северус, мальчик мой! – воскликнул он, стоило Снейпу появиться на пороге. – Только тебя и ждем. У нас тут… кгм! Образовалась невероятно нелепая ситуация.
– Ничего нелепого в произошедшем я не вижу! – отрезала Минерва. – Имела место хулиганская выходка, и было назначено наказание. На этом все.
– Нет, не все! – звонко сказала девочка. – Имела место порча личного имущества ученика, которая повлекла за собой моральную травму.
Снейп невольно вздернул бровь:
– Вы морально травмированы, мистер Поттер?
– Еще как! – зыркнул из кресла гаденыш, чертовски похожий на Джеймса своими очками и лохмами. – И, между прочим, господин директор, своих обещаний я не нарушал! Я обещал кошек за хвост не таскать, о том, что их вообще нельзя трогать, речи не шло.
Северус вопросительно вздернул брови, глядя на директора. Альбус кашлянул и отпил чай.
– Ну-ну, мальчик мой, это к делу не относится. Я полагаю, ты мог и не знать, что анимагическая форма профессора – кошка. Поэтому, хотя баллы были сняты справедливо, отработки у мистера Филча можно и отменить. Сейчас речь совсем о другом обвинении. Скажи, твоя вещь вернулась к тебе в целости и сохранности, так ведь? Так о какой травме идет речь?
– Моральной, господин директор, моральной, – не отказал себе в удовольствии покуражиться Снейп. – Думаю, вам известно, что это такое. Это, например, когда ученика подвешивают вверх тормашками на глазах у сокурсников, и никто из взрослых не вмешивается в сие безобразие, или когда у ребенка отбирают элемент одежды, превращая его… во что, Минерва?
Макгонагал поджала губы.
– В швабру и ночной горшок, – ответила вместо нее девочка. – А еще в платье.
– Я просто продемонстрировала возможности своего предмета, – надменно сообщила Макгонагал.
– А вы попросили у Поттера разрешения использовать его вещь для подобной демонстрации? – поинтересовался Снейп.
Макгонагал вздернула подбородок.
– Я не обязана!
– Да ну! – удивился Снейп. – А почему?
– Повторюсь, Северус, – вмешался директор, – потому что вещь вернулась к мистеру Поттеру в первоначальном виде. Ты же помнишь законы трансфигурации.
– Вот, значит, как.
Снейп ухмыльнулся и резко наставил палочку на Макгонагал. Давно он искал повод зайти чуть дальше завуалированных оскорблений.
Рррраз – и ее закрытая коричневая мантия превратилась в воздушное кружевное платьице нежно-салатного оттенка. Весьма выразительное – оригинал Северус подглядел на модной маггловской певичке. На той, конечно, смотрелось в разы эффектнее, тут же впечатление испортило еще и просвечивающее через тонкую ткань закрытое пуританское белье.
– Ой! – воскликнула Минерва, прикрываясь руками.
Два – и платье тут же трансфигурировалось в облегающий кожаный костюм самого разнузданного вида – до завершения образа «госпожи» не хватало только ботфортов и плетки. Снейп даже подумал, что, пожалуй, переборщил и понадеялся, что Макгонагал не разбирается в атрибутике бдсм.
– Северус! – завопила Минерва, тщетно пытаясь нашарить волшебную палочку на теле.
– Она у вас в вырезе, – заметил Снейп и три – тут же быстренько превратил костюм в наряд монахини с нашитым на ризу белым крестом. – А теперь в кармане.
Макгонагал выхватила палочку и немедленно все отменила.
Дамблдор обнаружил, что пролил свой чай на колени и аккуратно поставил чашку на стол.
– Северус, к чему была эта возмутительная демонстрация?!
– Как вы только что заметили, господин директор, – с ядовитой вежливостью ответил Снейп, пока Макгонагал пыталась отдышаться и обмахивалась платком, – вся одежда нашей дражайшей Минервы вернулась в первоначальное состояние. А значит, ничего особенного не произошло. Превращение чего-либо в платье с целью демонстрации возможностей трансфигурации не считается моральной травмой.
– Северус, это несопоставимо! – тут же вскричала Макгонагал.
– Полагаю, беседу стоит продолжить в другой раз. Сейчас все слишком подвержены эмоциям, – ровно произнес Снейп. – А детям пора на следующий урок. Мистер Поттер? Вы готовы учиться дальше?
Черт! Мальчишка смотрел на него с таким искренним восхищением во взгляде, что Снейпу стало не по себе.
– Да! – тут же подтвердил мелкий поттереныш.
– Мисс…?
– Грейнджер. Но мы еще не закончили, – вскочила с кресла девочка. – Не только в трансфигурации дело. В данном учебном заведении происходят злонамеренные и регулярные…
– Силенцио! – взмахнула палочкой Макгонагал, и девочка, еще пару секунд беззвучно пошевелив губами, широко распахнула глаза.
– Гермиона готовит петицию об ущемлении прав учеников, – пояснил специально для Снейпа Поттер, подходя к нему и доверчиво хватаясь за руку. – Гермиона, не старайся, здесь тебя никто не услышит. Мы попозже все отредактируем и отправим по экземпляру в министерство, в прессу и в попечительский совет.
За столом закашлялся Дамблдор.
– И вы это допустите, Северус?! – с возмущением спросила Минерва.
– Допущу что? Мисс Грейнджер не моя студентка, – парировал он.
====== Глава одиннадцатая. Откуда парселтанг? ======
Представление в кабинете директора испортило весь воспитательный эффект.
– Значит, вы не любите кошек, мистер Поттер, – желчно заметил Снейп, спускаясь из директорской башни. – Кого еще?
– Сов! – тут же охотно сообщил Поттер. – А еще крыс. Жуков, пчел… Дадли как-то пчела укусила, так ему до такой степени нос раздуло, что пришлось неотложку вызывать. Они с дядей Верноном аллергики. Мышей. Хомяков.
– А хомяков почему? – удивился Снейп.
– Они воняют! – непосредственно заявил Поттер. – Еще ворон, голубей, грачей…
– Стоп-стоп-стоп, – прервал мальчика Снейп. – Довольно. Думаю, будет проще выяснить, кто из животных вам нравится.
– Собаки, – заулыбался Поттер. – Всегда мечтал иметь огромного черного пса, такого, знаете, похожего на адскую гончую. Я бы его выгуливал и за ушами чесал.
Северус скрипнул зубами, вспоминая анимагическую форму красавчика Блэка. Интересно, Джейми чесал своего дружка за ушами? То, что выгуливал, это факт.
– Жабы вообще-то тоже ничего, – продолжал между тем мелкий Поттер. – Змеи классные.
– Змеи? – удивился Северус.
– Они мышей уничтожают. И вообще, воспитанные и спокойные.
– Вы про настоящих змей? – на какое-то мгновение Северус допустил, что Поттер говорит о факультетских «змейках».
– Конечно. Красивые и разумные создания. Никогда не нападут без причины, и с ними можно договориться. У нас в саду жили две змеи, которые патрулировали забор по ночам, чтобы не лезли кошки Фигг. Я им за это молоко в блюдце оставлял.
Снейп резко остановился и ухватил Поттера за подбородок, приподнимая его лицо и глядя в глаза.
– Вы мне не лжете?
Поттер недоуменно заморгал зелеными глазищами. Как там Хагрид умилялся – глаза мамкины? Да ничего подобного! У Лили в жизни не было таких выразительных ярких глаз.
– Зачем мне вам лгать, профессор?
– Вы умеете договариваться со змеями? Понимаете их язык?
– Да. И говорю тоже. А разве не все волшебники это могут?
Да уж, как только Дамблдора удар не хватил. Герой магической Британии – слизеринец и змееуст!
Взметнув полами мантии, Снейп зашагал дальше по коридору. Поттер засеменил следом:
– Пожалуйста, не надо меня игнорировать!
Северус скрипнул зубами:
– Я не игнорирую, я пытаюсь осмыслить. И ответ на ваш вопрос: нет, далеко не все. А как к вашим талантам относится директор?
– Без понятия. Думаете, он знает?
Снейп тряхнул головой:
– А разве нет? Вы ему не рассказывали?
– Я с ним только вчера познакомился.
– Что?! – Северус снова затормозил.
– Я у тетки воспитывался, – чуть виновато добавил Поттер. – Только в июле про все эти ваши волшебные штучки узнал. А раньше мне говорили, что мои родители погибли в аварии.
– Послушайте, Поттер, – понимая, что ситуация становится все запутаннее, нахмурился Снейп: – Вы сейчас на моем факультете. Я за вас отвечаю. Поэтому убедительно Вас прошу не распространяться о своих талантах. В частности, относительно владения парселтангом. Никому, ясно вам? Особенно директору, если он действительно не в курсе.
– Парсетл… гм! Это язык змей так называют? А почему нельзя об этом никому говорить?
– Потому что змееусты считаются очень темными волшебниками. Я до сих пор слышал только про двоих: Салазара Слизерина и Сами-знаете-Кого.
– Кого-кого?
Нет, поттереныш был воистину невыносим!
– Того самого. Темного Лорда.
– А-а-а! – мальчик задумался, пару минут они шли молча, и Снейп уже начал успокаиваться, когда Поттер вдруг глубокомысленно выдал: – Я думаю, их было гораздо больше.
– Кого?
– Змееустов. Просто раз уж это считается таким уж страшным и не одобряется обществом… хотя я не могу понять – почему, змеи же такие милые! В общем, мне кажется, люди просто скрывают свои знания. Чтобы о них не подумали плохо.
Что ж, в словах Поттера была определенная логика. Вот только для того, чтобы владеть парселтангом, требовалось иметь врожденный дар. Выучить змеиный язык было невозможно – Северус пробовал. Директор пробовал тоже, но и у него ничего не вышло.
Через два поворота они дошли до нужной двери, и Северус заглянул в класс.
Квирелл сидел на своем месте возле приоткрытого окна, но чесночный дух чувствовался уже от входа.
– Добрый день, Квиринус, – сказал Снейп. – Я доставил вам Поттера, его задержал директор.
– М-м-мистер Поттер, к-к-какая честь, – нелепо прозаикался Квирелл, дергая головой. – Я очень рад с Вами п-п-познакомиться.
Северус вспомнил уверенного в себе молодого человека в щегольской мантии, который приходил на собеседование к директору, благоухая свежим одеколоном, и подумал, что Хогвардс перемалывает даже самых перспективных.
Однако Поттер, похоже, на все имел собственную точку зрения.
– Ого! – с энтузиазмом воскликнул он. – Настоящий тюрбан! Круто! В нем Вы похожи на факира. Мистер Квирелл, а вы понимаете язык змей?
Квиринус ощутимо вздрогнул.
– Поттер! – шокированно воскликнул Снейп.
Тот обернулся, запрокидывая голову. Взгляд ребенка был исключительно невинным. Ангелок, да и только!
– Вы не предупреждали, что нельзя задавать вопросы, – одними губами проговорил мальчик.
Северус подумал, что сейчас начнет дергаться синхронно с Квиреллом.
– Прошу прощения, я спешу, – сдавленно процедил он и предпочел сбежать к себе в подземелья, пока Поттер еще чего-нибудь не отчебучил.
По пути он заглянул в класс зельеварения, убедился, что шестой курс Гриффиндора, пользуясь опозданием преподавателя, скрылся в полном составе в неизвестном направлении, и с чистой совестью направился в свои комнаты.
Там он потребовал у домовиков кофе, щедро разбавил его огневиски и упал в кресло. Новую информацию следовало обдумать.
Мелкий Поттер никак не мог оказаться змееустом.
Снейп хорошо знал Лили Эванс, они выросли в одном городе.
Хорошенькая и сообразительная, девочка никогда не отличалась большим магическим потенциалом, но умела с толком использовать свои невеликие способности. Довольно слабая волшебница, она оказалась отличной приспособленкой. Гордый поначалу дружбой с симпатичной, хорошо одетой девочкой из приличной семьи, Северус лишь гораздо позже осознал, насколько откровенно Лили его использовала.
Выяснила у него все, что он знал о магическом мире, заставила научить себя простейшим бытовым заклинаниям, вытащила все семейные секреты, которыми делилась с Северусом Эйлин. Там, где ей самой не хватало сил, Лили не стеснялась использовать эмоциональное давление и шантаж. Он делал за нее почти все практические работы, не говоря уже о подборке материалов для эссе, да еще и был благодарен, что она позволяет ему участвовать в своей жизни.
С парочкой непосредственных мальчишек, Поттером и Блэком, Лили познакомилась в поезде по пути в Хогвардс и тут же затащила их в купе, где депрессировал из-за отсутствия приличной мантии Северус.
Вопреки расхожему мнению, никакой враждебности с первого взгляда Снейп и будущие мародеры друг к другу не испытали. Наоборот, мальчишки быстро разговорились, вступив в интересные дебаты, и всю дорогу проболтали на самые разные темы, словно не замечая потрепанной одежды Северуса. Заняли одну лодку и к моменту распределения стали почти приятелями.
Особенно Снейпу понравился Сириус – умный, харизматичный, настоящий бунтарь с широкими радикальными взглядами и интересными идеями. Вдобавок Блэк был безусловно талантлив, ему легко давались чары, трансфигурация, боевые заклинания. Рунные связки, над которыми Северус бился долгими ночами, у Сириуса легко и играючи выходили за каких-то полчаса.
На распределении Северус до белизны зажал кулачки, надеясь, что Сириус поступит на его факультет, но Блэк уговорил шляпу отправить его на Гриффиндор вместе с Поттером. Ожидаемо там же оказалась и Лили. Это пробило первую брешь в зарождающейся дружбе.
Лили не скрывала, что собирается выйти замуж за одного из своих верных рыцарей.
Удачное замужество было ее единственным шансом хорошо устроиться в магическом мире – Северус сам рассказывал девочке о небогатых перспективах магглорожденных. Разумеется, его персона в качестве жениха не рассматривалась, Лили обхаживала Поттера и Блэка. Оба по-своему привлекательные, чистокровные, из хорошо обеспеченных семей. Блэк на фоне Поттера выглядел более выигрышно, и Северус пообещал себе костьми лечь, но не позволить Лили окрутить Сириуса. Ради этого он был готов даже изображать «бедного поклонника» и играть роль мальчика для битья.
Но, к сожалению, заигрался.
Это потом он понял, что с Сириусом у Лили изначально не было никаких шансов, и даже не из-за категоричной позиции Вальбурги, которая не потерпела бы неподходящей невестки, а потому что Блэку никогда не хватило бы одной Эванс. Рыжая магглокровка в лучшем случае стала бы недельным увлечением, после чего интерес бы ушел.
Сириус жадно тянулся ко всему новому, будь то знания, опыт, эмоции. Эксперименты. К четвертому курсу Блэк ухитрялся крутить роман одновременно с двумя пятикурсницами, поглядывал на парней и со смехом рассказывал о том, как мечтает переспать с полувейлой. На бледного неухоженного Северуса, который к тому же считался безнадежно влюбленным в их подружку, Сириус и не смотрел. Так, тренировал иногда на нем свое остроумие.
К тому моменту, как Снейп смог признаться себе в том, как глубоко и безнадежно он увяз, его отношения с мародерами окончательно испортились.
А потом случилось несчастье.
Северус никогда не скрывал своей острой неприязни к Люпину, только вряд ли кто-то догадывался об истинной причине его глубокой ненависти. Дело было вовсе не в том, что Люпин его когда-то чуть было не покусал, хотя и это сыграло свою роль, а в том, что из-за дефективного недоволка мародеры решили заняться анимагией.
Наобум, по книгам, используя обрывки знаний. Не систематизировано и без контроля наставника.
Петигрю и Поттеру повезло, каким-то чудом их превращения прошли гладко. А у Блэка случился сбой. Сознание собаки и человека слились в одно целое. Поначалу на волне эйфории этого никто не понял, а через пару часов процесс было уже не обратить.
Самое ужасное, что кроме Северуса катастрофы, кажется, никто и не заметил.
Ну стал Блэк хуже соображать и тупить на уроках – так он и раньше не особо старался. Появилась беспричинная агрессия – спишем на переходный возраст. Ни лающий смех, ни резкая категоричность во взглядах, ни внезапное деление на «черное» и «белое», «своих» и «чужих» не вызвали у мародеров никакого беспокойства. Даже то, что позже он – наследник рода! – наплевал на свои обязанности и безответственно сбежал из дома, списали на влияние Дамблдора. Да хрен бы Дамблдор смог повлиять на прежнего амбициозного и заносчивого Сириуса! Тот с первого курса собирался использовать влияние Блэков для построения карьеры в политике.
Собственно, именно почти безграничный потенциал крови Блэков и спас Сириуса от окончательной деградации. Он стал очень умной полусобакой, хотя при другом раскладе мог и двузначные числа разучиться складывать.
Люпин про все это однозначно знал. С первого дня чувствовал своим волчьим нюхом, но трусливо молчал, не желая оглашения проблем.
О Питере сложно было что-то сказать – он мог не догадываться, мог и просто держать сомнения при себе. Питер вообще был темной лошадкой.
Поттер же, полностью растворившийся в бурном романе с Эванс, упорно не замечал изменений, произошедших с лучшим другом. Северус как-то в отчаянии попытался с ним поговорить, но тот решил, что это мерзкие выдумки с целью опорочить их всех в глазах Лили, и набил Снейпу физиономию. Было и больно, и обидно.
Разговаривать с самим Сириусом Снейп не рисковал. С некоторых пор он вообще старался держаться от него подальше. Анимагия подарила Блэку острое звериное чутье, и теперь он слету чувствовал и испытываемое Северусом влечение, и его искреннюю щемящую жалость, причин которой, разумеется, не понимал и оттого жутко бесился. Что выливалось во все более и более изощренные издевательства. Как-то раз дело чуть не дошло до изнасилования – у Блэка тогда вообще тормоза сорвало.
Позже Северус думал, что, возможно, стоило бы уступить. Может, это избавило бы его от ненормальной, болезненной, давно перегоревшей любви к тому, кого, по сути, как личности уже не существовало. Но потом понимал, что сдаться было бы неправильно. С таким вывертом мозга Блэк вполне мог счесть его своей сучкой, чего Северус ни в коем случае не желал.
Время шло. Лили вышла замуж за Поттера, родила ему сына. Блэка сделали крестным отцом, навеки привязав к ребенку не только магией, но и собачьей верностью натуры.
А на Хэллоуин случилось то, что случилось.
Пророчество, Лорд, трагедия в Годриковой Впадине.
Тогда Северус подумал, что Блэк окончательно поехал мозгами, раз укусил руку дающего. Собачье бешенство тоже случается. Но теперь… Теперь выяснилось, что Поттер – змееуст, а значит, то, что произошло в доме под Фиделиусом, вовсе не являлось трагическим стечением обстоятельств. Все было гораздо более запутано.
И этот странный факт воспитания у магглов… С какой целью? Волшебный мир пребывал в уверенности, что Дамблдор десять лет прятал своего героя в надежном месте от возмездия Пожирателей. Но, похоже, старик скрывал не ребенка, а собственные секреты.
Северус почесал нос и полез на полку за старым ежедневником.
====== Глава двенадцатая. Зельеварение. ======
Обед в Большом Зале длился целый час, за это время можно было и поесть, и пообщаться.
Гоняя по тарелке оставшуюся от десерта одинокую вишенку, перепачканную в белоснежном кондитерском креме, Малфой выполнял свои прямые обязанности – знакомил Гаррета с членами магического общества.
– Флинт у нас происходит из древнего рода, имеющего предрасположенность к темной магии. Среди его предков даже некромант затесался. Довольно сильный род, но, так как последние пару столетий все Флинты женились на чистокровных, из-за близкородственных браков налицо явное вырождение. Стоит только взглянуть на Флинта, – Малфой хихикнул. – Вот именно, на лицо. У Маркуса был старший брат, но о нем семья умалчивает – то ли с ума сошел, то ли еще что. Официальная версия – драконья оспа. Так что Маркус теперь единственный наследник. Жениться может даже на полукровке, никто слова поперек не скажет, хотя, по слухам, ему сейчас активно подбирают невесту во Франции. Брак, как ты сам понимаешь, будет договорной.
– Почему?
Гаррет подумал и взял с блюда еще кусок от пирога. Пироги в Хогвардсе готовили вполне приличные. Особенно сладкие.
– Потому что сам-то подумай, ну кто в своем уме в него влюбится?
Гаррет вздохнул. Маркус ему чисто по-человечески нравился. Нормальный парень, добрый и не глупый. Ну и что, что на лицо как троглодит. Зато на его фоне любая дурнушка будет смотреться красавицей.
– Ладно, пошли дальше, – продолжил Малфой. – Слева от Флинта сидит Панси Паркинсон. Это моя, можно сказать, потенциальная невеста. Во всяком случае, старый Паркинсон очень бы этого хотел, а Панси так и вовсе спит и видит себя будущей леди Малфой. Они третий год к нам клинья подбивают.
Гаррет с интересом взглянул на симпатичную девочку с вздернутым носиком и пухлыми губками. Тетя называла таких «пикантная штучка» – красоты вроде бы и нет, но шарма хоть отбавляй.
Девочка заметила его взгляд и кокетливо помахала им с Малфоем ладошкой.
– На самом деле Панси ничего не светит, – изогнув губы в ответной улыбке, хладнокровно поведал Драко. – Отец этот союз даже не рассматривает.
Гаррет ахнул.
– Но обижать девушку, сообщая об отказе во всеуслышание, не стоит, мало ли что может случиться за семь лет учебы? Если после всех реверансов в нашу сторону Панси заключит помолвку с кем-то другим, мы не только сохраним с Паркинсонами дружеские отношения, но еще и получим бонус лояльности.
– Коварные вы, – Гаррет аккуратно вытер руки салфеткой.
– А ты думал! – хмыкнул Малфой. – Следующий от Панси твой сосед. Блейз Забини. Побочная ветвь Медичи. Все Забини – превосходные зельевары и хитроумные отравители. Синьора Забини недавно вышла замуж в седьмой раз, и только один из ее бывших мужей отделался разводом и крупными отступными. Прочие умерли по неопознанным причинам, порой даже и весьма внезапно, во цвете лет.