Текст книги ""Когда меняется имя" (СИ)"

Автор книги: Аlushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

====== Глава сорок первая. Расследование. ======

Новый преподаватель Гаррету решительно не нравится. Вся его наносная мишура выглядела полнейшей бутафорией, фальшивкой. Как декорация в театре. И зачем это профессору Локхарду, который идиотом и нарциссом отнюдь не являлся, Гаррет искренне не понимал.

– Почему ты так явно против него настроен? – удивлялся Теодор.

– По-моему, отличный педагог. А как интересно он рассказывал сегодня про укрощение пикси! – восторгался Блейз.

Локхард интересно рассказывал не только про пикси. Он действительно отлично преподавал материал, перемеживая исторические события разными забавными фактами и время от времени отвлекаясь на короткие истории из собственных приключенческих романов, что по эффекту оказалось сопоставимо с продуманной рекламной кампанией. Все без исключения курсы накупили себе полные сборники, да еще и не по одному экземпляру.

– Этот комплект я подарю кузине на день рождения, этот отправлю маме, а этот – тетушке Элизабет, – раскладывала стопки доставленных совой книжек Панси. – Профессор Локхард обещал все их бесплатно подписать.

– Ты истратила на эту макулатуру карманные деньги за целый семестр, – заметил Гаррет. – Было бы грешно требовать что-то еще и за автографы.

– Неправда! Открытка с автографом профессора Локхарда во «Флориш и Блоттс» стоит четыре сикля. А здесь я получу не только автограф, но и памятные надписи. Очень выгодно.

Гаррет только закатил глаза.

– Гилдерой Локхард – прирожденный коммерсант, – чуть позже поделился он своими соображениями с Дафной. – Что он забыл в Хогвардсе? Ни за что не поверю, что такого человека привлекла скромная зарплата преподавателя. Мне не ясны его мотивы, понимаешь? Он на продаже книг в десятки раз больше зарабатывает!

– Может, это и есть мотивы? – предположила Дафна. – Неохваченная целевая аудитория, целая школа. Это же чуть меньше пятисот человек.

– Ему достаточно было провести пару презентаций, а не застревать здесь на весь год.

– Всего на несколько месяцев, думаю, договор на следующий учебный год еще не подписан.

– Все равно я ему не верю! – нахмурился Гаррет и, сняв уже совсем слабые очки, потер лоб. – До того, как поступить в Хогвардс, я жил с магглами. Дядя Вернон с тетей Петунией возили меня к маггловскому пластическому хирургу для шлифовки шрама. Я тогда ужасно трусил. Боялся, что вместо уродливого зигзага у меня на лбу будет красоваться не менее уродливая заплатка. Поэтому, пока мы сидели в приемной, я перелистал все журналы и брошюры, какие только смог найти. И пересмотрел все фотографии на стендах. Так вот, у нашего профессора возле ушей имеются тонкие белесые полоски точь в точь как после пластической операции. Такие следы остаются в результате подтяжки кожи лица или косметической коррекции. Думаю, он не тот, за кого себя выдает.

– Серьезная предъява, – согласилась Дафна. – Хочешь, попробую узнать, где он учился?

– Буду очень тебе благодарен, – заулыбался Гаррет.

Свой план Дафна реализовала на следующий же день. По окончании урока втиснулась между непривычно оживленной Булстроуд и до сердечек в глазах очарованной Паркинсон и, состроив выражение лица поглупее, экзальтированно воскликнула:

– Ах, профессор, вы такой умный! Когда вы только начали преподавать, я считала, что вы бывший гриффиндорец. Но теперь почти уверена, что вы учились на Рейвенкло!

– Вы правы, милая леди, – приветливо откликнулся Локхард. – Я действительно имею некоторое отношение к воронам.

Гаррет мысленно сплясал лезгинку и после обеда, прихватив в качестве моральной поддержки триумфально улыбающуюся подружку, подошел к Флитвику.

– Добрый день! Профессор Флитвик, вы же давным-давно преподаете в Хогвардсе, правда?

– Ну-ну, не настолько я и стар, – обижено приосанился Флитвик. – Давно, но не с начала века.

– Простите, я не так выразился, – замешкался Гаррет.

– Мы просто хотели спросить, – вмешалась Дафна, спасая положение, – когда профессор Локхард учился в Хогвардсе, он уже был таким же блистательным? Наверное, все экзамены сдал на одни «превосходно»?

– Честно говоря, я не знаю, – пожал плечами Флитвик. – Гилдерой Локхард у нас не учился. Скорей всего, он выпускник Шармбатона. В пользу этого говорит прекрасный французский, а также характерное плавное движении кисти при работе с палочкой. Почему бы вам не спросить у него самого?

Гаррет и Дафна переглянулись.

– Профессор Локхард такой таинственный, – вздохнула Дафна. – Мне он сказал, что имел отношение к воронам.

– Локхард – это же британская фамилия? – уточнил на всякий случай Гаррет.

– Действительно, британская. На моем факультете в шестидесятых точно учился один из Локхардов, – подтвердил Флитвик. – Сейчас не могу припомнить его имени, кажется, Джулиан или Гастон. Юноша не закончил Хогвардса, по семейным обстоятельствам уехав во Францию. Возможно, наш Гилдерой его племянник или младший брат, отсюда и отношение к воронам.

– Спасибо, профессор! – хором сказали Гаррет и Дафна.

Распрощавшись с Флитвиком, Гаррет приуныл.

– Если тот Локхард не закончил Хогвардс, в библиотеке искать бесполезно. Его фотографий среди выпускников нет, – заметила Дафна.

– Давай сходим в Триумфальный зал? – предложил Гаррет. – Пожалуйста. Вдруг Локхард играл в квиддич или что-то в этом роде? Мне кажется, учился он все же здесь. Слишком уж хорошо ориентируется в замке с самого первого дня.

– Ладно, – легко согласилась Дафна.

За это Гаррет ее и ценил. Драко бы точно уперся рогом, тут же найдя десяток аргументов против бессмысленного времяпрепровождения.

В Триумфальном зале за полчаса поисков они обнаружили одного-единственного Локхарда. С черно-белой колдографии 1920 года залихватски улыбался широкоплечий здоровяк Гилберт Локхард, сияя в камеру белозубым оскалом.

«Вратарь команды Гриффиндора. За 46 минут игры с факультетом Хаффлпафф не пропустил ни одного мяча», – прочитала Дафна табличку, где был описан рекорд ученика.

– Мда, – печально резюмировал Гаррет. – И что нам это дает?

– Ничего. Даже особого фамильного сходства не наблюдается, – заметила Дафна.

– Брось. Лыбится так же нахально, – не согласился Гаррет. – Наверняка родственник. Дед, скорей всего. Или прадед.

– И что?

– И ничего.

За ужином настроение у него было упадническое. Неудивительно, что к бифштексу и печеному картофелю Гаррет практически не притронулся. А к вечеру предсказуемо захотел есть.

– Ты на кухню? Молока захвати, – лениво попроси Теодор, глядя, как Гаррет накидывает мантию-невидимку.

– Кувшин попроси побольше, – добавил Блейз.

К владению мантией-невидимкой ребята относились как к чему-то само собой разумеющемуся. Уважительно, но без экстаза. Слизеринцы в этом отношении вообще оказались людьми спокойными, может, оттого, что почти в каждой семье хранились редчайшие артефакты, может, в силу воспитания, но никто не водил вокруг Гаррета хороводов и не просил поносить или хотя бы пощупать один из даров смерти.

Почему-то Гаррет был уверен, что на Гриффиндоре он бы такого понимания не встретил.

Гаррет возвращался из кухни, одной рукой прижимая к себе сверток с пирогом, а в другой держа наполненный молоком кувшин, когда заметил скользящую вдоль стены тень. Испугаться он не успел. От плинтуса отделилась здоровая змея:

– Приветсссствую, говорящщщщщий!

– Ссссесиль, – узнал старую знакомую Гаррет. – Что ты зсссдесссь делаешшшшь?

– Сшшшшшш…. Ссссснаружжжи холодно…. Осссталась жшшшить в зссссамке. В зссссале, где ссссспит царь зсссмей, там хорошшшшо, горячччие иссссточники.

– Горячие источники? – изумился Гаррет, непроизвольно переходя на английский.

– Я тебя не понимаю, говорящщщщщий.

– Там, где ты живешшшшь ессссть горяччччая вода?

– Да. В подзсссемельях ссславно!

– Можжжешшшшь меня туда отвессссти?

В душевой из крана вода текла чуть теплая, и в самой спальне было ужасно холодно, они с ребятами каждые пару часов обновляли согревающие чары. Гаррет не отказался бы попарить ноги в источнике. А может и искупаться.

– Там, где я полззззу, тессссно, тебе не пролеззззть, – засомневалась змея. – Ессссть еще вход наверху черезззз трубу.

– Веди! – приказал Гаррет.

В замке было холодно, темно и мрачно. Гаррет беспокоился за Сесиль, но двигалась змея очень быстро, а лестницы преодолевала только так, шустро проползая по перилам. Однако когда Сесиль привела Гаррета к женскому туалету в самом конце коридора на втором этаже, он всерьез засомневался, не заблудились ли они?

– Ты уверена, что это ззззздесссь?

– Труба ззззза умывальником, – прошипела змея. – Надо сссказать, чтобы открылассссь.

– Что сказать? – не понял Гаррет, но Сесиль выжидательно замолчала.

– Откройсссся, – чувствуя себя ужасно глупо, прошипел Гаррет.

Раковина со зловещим скрипом поползла в сторону, а перед Гарретом вдруг возникло полупрозрачное привидение девочки.

– Привет!

– Твою ж мать! – выругался Гаррет, от испуга роняя кувшин.

Кувшин разбился, и молоко растеклось огромной лужей, к которой тут же припала Сесиль.

– Ссссспасибо, говорящщщщщий, вкусссно.

Гаррет стало стыдно, что он сам не догадался угостить змею, но думать об этом было некогда. Кокетливо покусывающая кончик жидкой косички очкастая девочка ужасно нервировала.

– Ты кто такая? – грозно потребовал Гаррет.

– Я – Миртл. Я здесь умерла. Сюда почти никто не заглядывает, так что мне ужасно скучно. Ты пришел поболтать? Или тоже хочешь умереть? Я могу потесниться, и после твоей смерти мы будем жить здесь вместе. Ты симпатичный.

Гаррет выдохнул и потянул из кармана солонку. Умирать он пока что точно не собирался, а вот этой дуре однозначно следовало устроить повторные похороны.

Блейз, как многие итальянцы, любил острую пищу, и постный пирог с кроликом, который Гаррет раздобыл на кухне, обычно присаливал сверху. Поэтому кроме молока и пирога Гаррет попросил у домовиков еще и солонку. А про то, как соль действует на привидений, прочитал в книжке, одолженной у Теодора. В том самом трактате «О призраках и способах их изведения», который другу прислали из дома после неудачного урока с боггартом.

– Изыди, нечисть! – гаркнул Гаррет, свернув крышку солонки и щедро посыпая прозрачную тушку привидения солью.

Миртл заверещала и с хлопком испарилась. Гаррет переступил через лужу и заглянул в открывшийся проем.

– Сссссюда, говорящщщщщий, – позвала насытившаяся змея, проскальзывая в глубокую темную трубу.

Труба была довольно широкой, но выглядела запущенной и зловещей. Гаррет посидел перед ней на корточках, зажигая максимально яркий люмос, крикнул вниз, послушал эхо, потом огляделся, и тут ему стало страшно. Почему-то сразу вспомнились все любимые ужастики Дадли.

Итак, никого не предупредив, он приперся ночью в полузаброшенный женский туалет и собирается следом за змеей, которую никто, кроме него, не понимает, лезть в некую «залу», где спит таинственный царь змей. Причем не просто лезть по лестнице, а скатываться по почти вертикальному желобу без малейшего шанса вскарабкаться обратно и понятия не имея, существует ли где-то внизу другой выход. Прекрасный способ пропасть бесследно, замуровав себя навеки. Вот не идиот ли он?!

А еще в этом туалете живет наверняка разозленный его выходкой призрак очкастой дуры, которая только и мечтает отправить кого-то на тот свет, чтобы заполучить себе в компанию. Точно, идиот!

– Я поззззже приду! – прошипел он вслед змее и, накинув капюшон мантии, со всех ног помчался обратно в родные помещения Слизерина.

Вид зеленых с серебром стен и привычных удобных диванчиков почти успокоил его нервную дрожь, и в спальню Гаррет вернулся во вполне адекватном состоянии.

– Чего так долго? – сонно спросил уже переодевшийся в пижаму Блейз. – А где молоко?

– Показалось, что на повороте Филч мелькнул, вот кувшин и разбился, пока я драпал, – без зазрения совести солгал Гаррет. – Пирог будете?

Рассказывать кому-либо про свои похождения он не собирался.

И уже с утра заседал в библиотеке в поисках сведений о Локхарде.

Увы, кроме выпускного альбома 1922 года все с тем же Гилбертом Локхардом, он так ничего и не нашел и теперь сердито таращился на самодовольную физиономию гриффиндорца, думая, что же ему делать дальше.

– Ага! Ты тоже купился! – раздался у Гаррета над головой знакомый голос.

Мальчик поднял взгляд и увидел довольную Гермиону.

– Привет! Ты про что?

– Привет, – она присела рядом. – Как про что? Я о награде, обещанной редакцией «Магического еженедельника». Или будешь отрицать, что работаешь над биографией профессора Локхарда? Только это бесполезно. Перси даже в Шармбатон запрос делал в надежде на вознаграждение.

– Какое еще вознаграждение? – захлопал ресницами Гаррет.

– Ты что, правда не знаешь? – округлила глаза Гермиона. – «Магический еженедельник» печатает биографии разных знаменитых людей. Гилдерой Локхард почти единственный, чье прошлое скрыто за завесой тайны. Кто-то говорит, что здесь замешана несчастная любовь, кто-то считает, что бедняжку в молодости заобливейтили, но он сам отказывается обсуждать этот вопрос. Вот в «Магическом еженедельнике» и объявили, что за полную и документально подтвержденную биографию Гилдероя Локхарда они готовы заплатить от пятисот до тысячи галлеонов. Для Перси это сумасшедшие деньги! Но увы, из Шармбатона ему не ответили.

– Э-эээ… А почему профессор Локхард отказывается разговаривать? Чем он это объясняет? – тут Гаррет вспомнил своего крестного. – Не в Азкабане же он сидел?

– Да ты с ума сошел! – от возмущения Гермиона даже стукнула его по плечу кулачком. – Профессор Локхард настоящий герой! В прошлом году он перечислил в Мунго десять процентов от гонорара за свою последнюю книгу в качестве благотворительности. Он вообще по книге в год выпускает, такому занятому человеку некогда в тюрьме дурью маяться! Просто профессор считает, что скромность украшает мужчину и хвастаться своими достижениями – неприлично. Заметил, он даже пишет не о собственных подвигах, а про совершенно другого человека? Хотя, – тут Гермиона понизила голос, – многие из наших девочек уверены, что часть описанных событий происходила именно с ним. Иначе откуда такое знание материала?

Гаррет чуть за голову не схватился от ее рассуждений. Ну да, в Азбакане народ исключительно дурью мается, потому что им больше делать нечего. А Локхард, конечно же, сам боролся с упырями и троллями. В своей шикарной мантии.

Хотя в чем-то разговор с Гермионой оказался полезен:

– А что еще Перси разузнал?

Девочка пожала плечами:

– Да я мало интересовалась. Знаю только, что он тоже начинал с Гилберта Локхарда. Раскопал в архивах брачное свидетельство о его браке с Элоизой Локхард, урожденной Боунс, но не смог найти информацию, были ли у них дети. Потом Элоиза умерла, Гилберт женился на француженке, после чего они уехали из Британии. Хочешь, сам у Перси спроси, что еще он нашел полезного.

– Ну да, так он со мной и поделится материалом!

– Но я же даю Рону списывать! – возмутилась Гермиона.

Гаррет все же закатил глаза.

====== Глава сорок вторая. Последствия дуэли. ======

Комментарий к Глава сорок вторая. Последствия дуэли. Кусочки немножко вразнобой, но уж как есть...

Спасибо всем, кто остается с героями!

Открытие Дуэльного клуба стало тем событием, которого с одинаковым нетерпением ждали все факультеты. Правда, многие надеялись, что возглавит клуб Филиус Флитвик, но когда директор Дамблдор сообщил, что на роль председателя выберут одного из учеников, старшекурсники остались более чем довольны.

Для Дуэльного клуба было составлено расписание, регламентирующее время занятий для первых-третьих, четвертых-пятых и шестых-седьмых курсов, и выделен отдельный зал, но первую показательную дуэль решено было провести на улице, на стадионе для квиддича, чтобы все желающие могли поприсутствовать и оценить красоту процесса.

Профессор Снейп поначалу выдвинул протест в связи с неподходящими погодными условиями, но потом подумал и все же дал свое согласие, коварно при этом ухмыльнувшись. Профессор Локхард во всеуслышание заверил, что ему вообще все равно, где драться – на специальном помосте, на поле для квиддича или в центре пентаграммы, нарисованной бразильскими амазонками на берегу реки Амазонки. Если это был не особенно тонкий намек на его новую книгу «Коварные амазонки на Амазонке», которая должна была поступить в продажу уже в марте, то он достиг своей цели. Многие тут же принялись составлять предварительные заказы.

В день дуэли Гаррет слегка задержался, по третьему разу перевязывая бандану, а после разыскивая потерявшиеся очки, так что отстал от своих и попал в самую толпу гриффиндорцев.

– Привет! – радостно поздоровался с ним такой же отставший от барсуков Невилл, притертый к Гаррету почти вплотную. – Уффф… Прости. Давно не виделись.

– Ага, – согласился Гаррет, думая о том, как нелепо они выглядят среди галдящей орды красногалстучных энтузиастов. – Как тебе на Хаффлпаффе?

– Замечательно! – с чувством ответил Невилл. – Даже бабушка в итоге согласилась, что организовать перевод на другой факультет в середине года вопреки мнению директора – это очень смело и весьма по-гриффиндорски. По-моему, это немного примирило ее с действительностью. Правда, теперь она ждет, что через год я так же переведусь обратно.

Гаррет хихикнул.

Тут Невилла отнесло в сторону, а к Гаррету притиснуло Рона. Не без помощи близнецов.

– Ронни-бой хочет кое-что тебе сказать, – прокричал один.

– Принести свои извинения, – добавил второй.

– Я правда прошу прощения, что собирался проклясть тебя слизнями. Я просто не представлял, насколько это противно и тошнотворно, – шмыгнул носом Рон.

– Теперь вы должны поцеловаться, а мы скажем «совет да любовь»! – заржал кто-то из близнецов.

Рон залился краской:

– Вот еще, глупости какие! Не слушай их, Гарри, они полные придурки.

– Я и не слушаю, – Гаррет крепко сжал губы.

От Рона пахло кислой капустой, а кислую капусту Гаррет ненавидел.

– Ну ты же больше не сердишься? Мир?

– Мир, – только чтобы отвязаться от рыжего, согласился Гаррет. – Но метлу на лето не дам.

– Ну и ладно! – смирился Рон. – Как ты думаешь, кто победит? Уверен, профессор Локхард сделает вашего декана на раз! В первые же пять минут. Хочешь, поспорим?

– Не хочу.

– А-аа, так ты согласен, что как дуэлянт Снейп – полное фуфло!

Они уже почти добрались до стадиона, и Гаррет мечтал как можно скорей отвязаться от Рона, но позволить Уизли оскорблять профессора Снейпа не мог.

– Ничего и не согласен! – с горячностью заявил он. – Это Локхард – темная лошадка! А профессор Снейп – настоящий спец. Он любого уделать может.

– Но не Локхарда! Локхард – герой!

– Герой-шапка с дырой! Неужели ты тоже думаешь, что все эти приключения он действительно пережил сам? Дурень ты, Уизли!

– Сам такой! А шапка у Локхарда не дырявая, уж получше, чем у вашего Снейпа – никаких шапок и одна мантия на все случаи жизни!

За декана было ужасно обидно. Особенно с учетом того, что он, вроде как, являлся женихом его крестного. Вот только раскрывать этот секрет было нельзя.

– Дать бы тебе по лбу за такие слова!

– Не допрыгнешь. Дорасти сначала!

Это было вдвойне обидней, и Гаррет решил, что больше никогда и ни за что не заговорит с Уизли, даже если тот хоть десять раз извинится. Хотя, честно говоря, в исходе дуэли он и сам сильно сомневался. Но даже если Локхард вдруг окажется самым ужасным Пожирателем, тайным драконоборцем или переодетым Темным Лордом, он же не будет при всех демонстрировать свои умения и уж точно не убьет профессора на глазах у всей школы? Или убьет? В качестве акции устрашения?

Тут Гаррет развернулся и, вместо того, чтобы забраться повыше, к местам, откуда ему махали Малфой, Крэб и Гойл, побежал вдоль трибун караулить дуэлянтов возле выхода.

– Гарри! Ты куда? – поймала его за полу мантии Гермиона.

Гаррет едва не растянулся на земле и разъяренно посмотрел на девочку:

– Это важно! Мне нужно срочно предупредить Снейпа!

– Профессора Снейпа, Гарри.

– Мистер Поттер, потрудитесь занять место на трибуне, – чопорно произнесла Макгонагал, тут же преграждая ему путь. – Если у вас имеется какой-то вопрос, задайте его своему декану в соответствующее время. Отвлекать преподавателей перед показательным уроком вам никто не позволит.

И она насильно усадила Гаррета на скамью.

Вот так он и оказался сидящим в самом первом ряду, на жутко неудобном месте, зажатым между Перси Уизли и Пенелопой Кристалл, причем ни один из них не выглядел довольным таким соседством.

Белый потолок над головой выглядел незнакомо. Северус Снейп затруднялся припомнить, когда в последний раз он просыпался в незнакомом месте. Кажется, это было во времена вменяемости Темного Лорда, Северус тогда то переживал любовную драму, то праздновал очередной успех в экспериментальном зельеварении.

Он моргнул, повел носом, и тут же задохнулся от острого запаха лекарств. А еще через мгновение к нему вернулась память, заставив горестно застонать и стиснуть челюсти. Он облажался так, что легко взял бы гран-при в конкурсе неудачников, превратив благородное искусство дуэлинга в банальнейшую разборку.

Начиналось все вполне пристойно. Они с Локхардом вышли на поле, раскланялись (точнее, Северус коротко кивнул, зато Гилдерой устроил целое шоу) и заняли положенные места. На Локхарде красовалась щегольская укороченная мантия оригинального покроя с узором из рун по рукавам, обшлагам и подолу, сам Северус решил не переодеваться – ничего выдающегося от своего оппонента он не ждал.

Щиты над полем должны были держать Дамблдор и Флитвик, это обеспечивало полную безопасность зрителям.

Локхард взял слово, коротко рассказав о традициях и правилах – исключительно для магглорожденных, поскольку чистокровные такую банальщину всосали с молоком матери, показал, как положено держать палочки, продемонстрировал официальное приветствие соперника, а потом предложил Снейпу начать с чего-нибудь попроще.

Снейп вздернул бровь и почти лениво произнес:

– Экспеллиармус!

Блеснула ослепительно яркая молния, и Локхард плавным движением сместился в сторону, пропуская вспышку мимо себя. Щит за его спиной мигнул зеленым, гася магию.

– Профессор Снейп решил разоружить меня весьма популярным заклинанием, – просиял Локхард. – Оно повсеместно используется как в дуэлях, так и в стычках аврората с преступниками. Обычно от него защищаются с помощью протего, особые затейники ставят зеркальные щиты, а можно просто поберечь силы и увернуться.

Зрители зааплодировали.

– Моя очередь атаковать. Небольшая связка, вы не против, Северус?

Снейп независимо передернул плечами.

– Импедимента! – кинул Локхард с него ватноножное заклинание. – Конфудус! Ступефай!

Это… Это было неожиданно. Импедименту Северус успел отразить, но вот конфудус зацепил его по касательной, заставив замешкаться, и в итоге он застыл на месте, пропустив ступефай.

– Финита инкатетем, – изящно повел палочкой Локхард, отменяя действие заклинания. – Как видите, ничего сложного. Профессор Снейп любезно замедлился, чтобы продемонстрировать одну из распространенных ошибок начинающих. Уверен, он легко мог ответить, но нарочно акцентировал внимание только на первой части связки. Две трети желающих поступить в аврорат заваливают вступительный экзамен именно по этой причине.

Он покрутился по часовой стрелке, помахав рукой в сторону каждой трибуны, и продолжил:

– Связки хороши тем, что можно подобрать необычное сочетание, как я и сделал в данном случае. А импедимента с ступефаем с большой долей вероятности позволят вам обездвижить противника и добить его последующим ударом. Не обязательно магическим, веслом по голове, например, тоже сгодится. Но – тсссс! – об этом вы прочитаете в моей следующей книге!

Снейп скрипнул зубами, чувствуя себя ужасно униженным. Локхард посмотрел на него и подмигнул:

– Северус, ваша очередь. Может, что-нибудь забавное, чтобы зрители не заскучали?

Забавное? О, Северус был готов!

– Пуллюс! – воскликнул он, надеясь, что Локхард обернется павлином. Тот увернулся. – Мелофорс! Верминкулюс! – Увы, но ни в тыкву, ни в червя Гилдерой не превратился.

Мужчина двигался легко и элегантно, как танцор, его мантия разлеталась во все стороны – кажется, такой покрой Рита называла «солнце-клёш», – и это здорово сбивало с толку, мешая прицеливаться. Заклинания направлялись в нужную сторону, но вместо попадания в цель цепляли края ткани и гасились рунными символами.

– Таранталлегра!

Тут Локхард все же протанцевал несколько па, но даже в таком состоянии выглядел весьма органично.

– Левикорпус!

Локхарда вздернуло вверх ногами, и Северус услышал полный восхищения дружный женский ах. Стройные ноги профессора в высоких сапогах были обтянуты узкими маггловскими штанами, облегая его тело, как вторая кожа, а ягодицы оказались упругими и подтянутыми. Правда, длилось зрелище недолго. Локхард то ли умело скинул заклятье, то ли просто ловко кувырнулся, но уже через пару секунд он сидел на утоптанном снежном насте и со смехом стягивал складки мантии с головы.

– Профессор Локхард, вы не ушиблись? – закричал из-за спины Снейпа Невилл Лонгботтом, который переживал за своего фаворита.

– Нет! Это было замечательно! – громко ответил тот. – Профессор Снейп настоящий затейник. Моя очередь!

И этот коварный гаденыш, не поднимаясь, кинул в Северуса неизвестным заклинанием:

– Ридикалтис!

– Бабушка?! – со смесью удивления и ужаса воскликнул Лонгботтом.

Снейп обнаружил, что его движения сдерживает длинное бархатное платье. Тяжесть на голове, видимо, означала чучело стервятника. Ему пришлось напрячься, чтобы развеять эту дрянь, возвращая себе привычный мрачный вид. И тут же на Северуса вылилось примерно ведро ледяной воды, довершая сходство с мокрым грачом.

– Обычное агуаменти тоже можно использовать в качестве отвлекающего маневра, – пояснил для публики Локхард, и непринужденно поправил растрепавшуюся прическу, пока злющий Снейп накладывал на себя осушающие чары. – А ридикалтис со спиральным движением палочки – личная разработка героя моей книги. Оно чем-то созвучно с ридикулусом, которое превращает страшное в смешное, только действует несколько иначе – переключает страхи окружающих на атакуемый объект. Кажется, кое-кто опасается леди Августы, ай-ай, как нехорошо! – он рассмеялся, укоризненно поглядывая на Невилла.

Невилл покраснел.

– Что-нибудь посерьезнее, Северус, если вы не устали?

Лучше бы он этого не говорил. Разъяренный Снейп зловеще ухмыльнулся. Цветущий вид Локхарда после пережитых изощренных издевательств вызывал слепую ярость.

Заклятье «вихрь», конечно, было энергозатратным, но этот павлин же сам попросил «что-то посерьезнее». И Северус вложил все силы в создание небольшого торнадо.

Что он перестарался, стало понятно сразу же. Локхард побледнел.

– Протего! Протего максима!

Воздушный вихрь, набирая силу, надвигался прямо на него. Локхард перестал тратиться на щиты и попытался попросту сбежать, то ли позабыв, то ли не зная, что заклятье действует целенаправленно. Поток воздуха подхватил фигурку человека, закрутил ее в смерче и выкинул на землю сломанной куклой. А потом двинулся дальше. И тут Снейп осознал, что перестал контролировать ситуацию. Слишком много магии ушло на создание торнадо, отозвать его совершенно не получалось. Что там, он и управлять-то им толком не мог. Тут, пожалуй, справился бы только воздушный маг, типа Люциуса, ну или директор Дамблдор, который как назло отвлекся на разговор с Макгонагал.

Тем временем вихрь достиг края поля. Засверкал вспышками защитный купол, становясь видимым. Флитвик держал его изо всех сил, до побелевших костяшек пальцев сжимая палочку, но не справлялся. По куполу пошли трещины, он лопнул, как мыльный пузырь, и торнадо зацепило трибуну с гриффиндорцами.

Вспоминая об этом, Северус не переставал проклинать собственную зловредную натуру.

– Мадам Помфри! – позвал он, идентифицируя помещение.

Этот редко используемый угол больничного крыла предназначался для персонала.

– Профессор Снейп, – выглянула из-за ширмы ведьма. – Вы очнулись!

– Укрепляющее, тонизирующее и скажите, кто еще пострадал, – потребовал он, пытаясь встать с койки. Во всем теле ощущалась ужасная слабость.

– Будьте любезны занять свое место. Раньше чем через три дня никто вас из больничного крыла не отпустит, – строго заявила Помфри.

– Просто дайте укрепляющий бальзам, дальше я сам справлюсь.

– Кто из нас медицинский работник – вы или я? – рассердилась Поппи. – Будете лечиться согласно назначениям!

– В таком случае переходим на официальное общение. Бодроперцовое и костерост теперь буду варить только по заявке и исключительно в регламентируемых министерством объемах. А дальше – справляйтесь тем, что есть, – желчно заявил Снейп.

– Северус!

– Кто еще пострадал?!

Мадам Помфри опустилась на койку напротив:

– Жертв не так уж и много, но они есть. Я готова была по голове Альбусу настучать. Он, видите ли, вообще не задействовал щит, полагаясь на Флитвика. Решил, что раз дуэль учебная, нет смысла отвлекаться, захотел насладиться зрелищем. В общем, торнадо накрыло первые два ряда, где малыши сидели. Конечно, они растерялись! Собственно, спонтанные щиты успели выставить только Поттер и средний Уизли.

– Как Поттер?! – опешил Снейп. – Что Поттер делал среди гриффиндорцев?

– Вроде бы его туда Минерва посадила. В общем, щит Перси Уизли смело сразу, его откинуло в сторону, и мальчик сломал руку. Перелом обыкновенный, без смещения, напоили ребенка костеростом и вчера утром выписали.

– Вчера?

Мадам Помфри глянула с жалостью:

– Ты тут два дня лежишь. Очень сильное истощение. Впрочем, у Поттера все еще хуже, его щит продержался секунд пять, сильный маг растет. Правда выложился в ноль, но магические каналы не пострадали, так что через недельку или около того он восстановится.

Снейп даже представить боялся, что сделает с ним Сири за причинение вреда своему обожаемому крестнику!

– Нам всем крупно повезло, что на этой трибуне оказался Маркус Флинт, опекая даму сердца. Колдовать парень не стал, сообразил, что это бессмысленно – он детишек руками со скамеек повыдергивал. Сам почти не пострадал, получил доской по голове, но что Маркусу рассеченная скула и какой-то там синяк в пол лица? В общем, вчера состоялась помолвка между ним и мисс Браун.

– А Локхард?

– Гилдерой уже в порядке. Почти. Восемь переломов, многочисленные ушибы, но бодр и полон планов. Он рассказал нам о вашем споре, – мадам Помфри засмеялась: – Жду не дождусь увидеть Ужас Подземелий в венке из роз.

Северус скрипнул зубами:

– Победа осталась за мной!

– Но ты сорвал урок! Мы все видели вашу договоренность в думосборе.

– Так. Где мое укрепляющее?!

Гаррету было скучно. Из палаты его не отпускали, колдовать он больше не мог, больничное крыло для посещений закрыли. За ширмой жалобно стонал постепенно идущий на поправку профессор Локхард, но такую слабость он себе позволял исключительно во сне, а когда просыпался – бодрился и делал вид, что у него все хорошо. Напротив Локхарда в самом углу лежал без движения декан, и хотя мадам Помфри и директор Дамблдор уверили всех, что совсем скоро он очнется, Гаррету все равно было за него страшно. Как объяснила мадам Помфри, декан надорвался, пытаясь нивелировать результат собственной оплошности, и магии на восстановление организма у него не осталось. Гаррет надеялся, что он не впадет в кому.