Текст книги ""Когда меняется имя" (СИ)"

Автор книги: Аlushka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

– Северус, зачем ты вообще забрал Гарри из больничного крыла? – сокрушалась мадам Помфри.

– Поттер – студент моего факультета. Могут у нас быть внутренние дела? Я уже поклялся, что не имею отношения к его исчезновению, – раздраженно процедил мрачный Снейп. – Спросите лучше у Гилдероя, зачем ему понадобилось участие Поттера в интервью?

– Для увеличения рейтинга, разумеется. Это же очевидно, – округлил глаза Локхард и кокетливо похлопал ресницами.

– Он сказал, что собирается помогать вам отвечать на письма поклонников, – с осуждением заметила Макгонагал.

– Мне бы в голову не пришло привлекать к этому действу детей! Поклонники, знаете ли, далеко не всегда безобидны, поэтому письма я всегда вскрываю сам. И отвечаю на них самостоятельно. В крайнем случае, нанимаю пресс-аташе.

– Получается, Поттер меня обманул? – взвилась профессор. – Этот наглый, нахальный…

– Совершенно как его отец, – желчно вставил Снейп.

Макгонагал осеклась и бросила на коллегу обжигающий взгляд:

– Джеймс никогда бы не опустился до столь наглой лжи!

– Я не поняла, мы кого сейчас обсуждаем? – нахмурилась Помона Спраут.

Дамблдор постучал ложечкой о фарфоровую чашку, призывая собрание к тишине.

– Идеи есть?

– Поттер упал с лестницы. Мог повредить голову, основание черепа, спину. Вначале от шока не заметил, а потом проявились последствия. Предлагаю еще раз обыскать замок, – сдержанно высказался Флитвик. – Вдруг он лежит где-то в обмороке без сознания?

– Я пересмотрел воспоминания Сивиллы в думосборе трижды. Мальчик не пострадал, – покачал головой директор. – Да и третий этаж проинспектировали полностью.

– Что говорят портреты? – спросила Спраут.

– Портреты утверждают, что ничего странного не заметили.

Дамблдор потер переносицу. Несмотря на душистый чай и целый пакет съеденных лимонных долек, у него ужасно разболелась голова. Хотелось найти уже, наконец, неуловимого Поттера, принять ванну с душицей, нацепить ночной колпак и как следует выспаться, не думая о школьных проблемах.

– Я все же думаю, что побег организовал Малфой! – непререкаемо заявила Макгонагал.

– Вам лишь бы обвинить слизеринца! – не остался в долгу Снейп.

– Он нес полнейший бред в качестве оправдания!

Драко Малфой был замечен на пути к Астрономической башне, имея при себе метлу. Это выглядело крайне подозрительно, но, во-первых, и Трелони, и Флитвик твердо стояли на том, что Малфой поднимался на башню, а не возвращался с нее, во-вторых, Маркус Флинт подтвердил, что метла была выдана им младшему товарищу не более пяти минут назад. Следовательно, как-то поучаствовать в исчезновении Поттера Малфой бы просто не успел.

– Минерва, ты уже сняла со Слизерина баллы, – напомнил Дамблдор.

– И я по-прежнему не услышал объяснений, за что именно, – вздернул бровь Снейп. – Не хотите прояснить? Ученик прогуливался по территории школы в свободное время, это не запрещено.

– С метлой! А первокурсникам…

– Запрещено иметь собственные метлы, я знаю. Вот только неувязочка, данная метла Драко не принадлежит, он ее одолжил, чтобы отполировать. В этом нет ничего запрещенного. Он не нарушил школьных правил, так за что были сняты баллы?

– За дерзость, – выдавила Макгонагал. – Юный Малфой был неприлично нагл.

– Он вам нагрубил? – мягко вмешался профессор Локхард. – Как именно?

Макгонагал пошла красными пятнами, но промолчала.

– Просто это так трогательно: бедный ребенок, произволом школьной администрации лишенный полетов, обнимает под облаками чужую метлу, потому что соскучился по собственной, – Локхард подпустил трагизма в голос и укоризненно посмотрел на коллегу: – Что он вам сказал?

– Неважно, – сухо отрубила Макгонагал. – Баллы сняты, мистер Малфой под подозрением. Почему бы его не допросить с примерением особых мер?

– С веритасерумом? Минерва, вы здоровы?! – забеспокоился Флитвик.

– Профессор Макгонагал переходит все границы в своей нелюбви к ученикам моего факультета, – сухо прокомментировал Снейп.

– Действительно, – подтвердил Флитвик.

Директор откашлялся:

– Коллеги, вернемся к конструктивной беседе. Мистер Филч утверждает, что через двери Хогвардс не покидал ни один ученик.

– Защитный барьер не нарушен, – добавил Флитвик. – Предполагаю, что Поттер все еще в школе.

– Альбус, у вас же были поисковые артефакты, настроенные на кровь Гарри, – напомнила Макгонагал.

– Неужели? – саркастично выгнул бровь Снейп. – Разве магия крови не запрещена?

– Увы, именно поэтому артефактов больше нет, – развел руками Дамблдор. – Предлагаю деканам переговорить с друзьями Гарри, а также выяснить, не знает ли о его местонахождении Сириус Блэк. Профессор Снейп, поручаю это вам.

Зельевар нервным движением потер челюсть, и у Дамблдора возникло острое подозрение, что он снова скрывается под чарами гламура. Интересно, что там – царапины? Синяки?

– На случай, если мальчик все же прячется в замке, я предупрежу призраков Хогвардса и Пивза о необходимости докладывать обо всех странных явлениях немедленно. Само собой разумеется, что эта история не должна попасть в печать, – продолжил он.

– И долго мы будем скрывать исчезновение героя? – скептически поинтересовался Флитвик.

– До тех пор, пока герой не найдется, – отрезал Дамблдор.

В этот момент дверь в кабинет директора с треском распахнулась:

– А чегой-то я узнаю! Это правда, что Гарри пропал?! – расстроенно прогрохотал Хагрид и требовательно уставился на Дамблдора: – Как же так-то? Я ж за него отвечаю! Может, энто… розыск с собаками устроить? Кентавров привлечь?! Я там пораспрашивал ребят, но никто ничего не знает…

– Вы все еще надеетесь сохранить происшествие в тайне? – язвительно уточнил Снейп.

Невиллу Лонгботтому очень нравился его новый факультет.

Нравилась спальня на троих – с теплыми светильниками по стенам, низким потолком, широкими кроватями и большими тумбочками. Невилл поставил аквариум с Тревором возле фальшивого окна, впервые за время обучения в Хогвардсе совершенно не беспокоясь о том, что бедную жабу могут перекрасить в розовый цвет или накормить трансфигурированными из камней мухами. Здесь такое было не принято. Как не принято без разрешения заимствовать вещи, подсыпать соседям в одежду чесоточный порошок или проливать сок на чужие подушки.

Нравилась ему и уютная гостиная в желто-коричневых тонах. В отличие от красно-золотой залы Гриффиндорской башни здесь было относительно тихо, никто не носился кругами, не шумел и не орал, играя в плюй-камни, не валялись по диванам разбросанные вещи, никто не швырялся свитками, носками или сладостями, не экспериментировал с фейерверками и взрывалками. Диванчики и кресла тут окружали кадки с растениями, а за столами чинно и неспешно делали уроки его новые сокурсники – дружелюбные, спокойные, терпеливые и весьма выдержанные.

Очень нравилась Невиллу его новый декан – Помона Спраут. В отличие от Минервы Макгонагал, которой было вечно некогда, она каждый вечер заходила к ребятам пожелать спокойной ночи и уточнить, нет ли у кого важных вопросов или неотложных дел. Спрашивала, как они себя чувствуют и все ли в порядке с успеваемостью. К отстающим прикрепляла наставников из числа старших, успокаивала скучающих по дому малышей и беседовала о чем-то секретном с шести– и семикурсниками.

Невилл был в восторге от своего нового факультета и ни за что не согласился бы вернуться обратно, однако Гриффиндор преследовал его буквально повсюду.

Профессор Макгонагал придиралась на уроках и не уставала напоминать, что Невилл обязан быть первым и «не сдаваться, поддерживая гриффиндорский дух». Симус и Дин дразнились трусом и ссыклом, презрительно кривясь и толкая его плечами при встрече. Близнецы Уизли так и норовили всучить какую-нибудь пакость, типа удлинняющих уши конфет, или исподтишка бросить в него ватноножное заклинание, а Лаванда Браун смотрела с жалостью и называла его «бедняжкой», думая, что Невилл «сломался». Объяснить девочке, что с тихими хаффлпафцами ему гораздо уютнее, чем с «героическими» гриффиндорцами Невиллу так и не удалось.

Но больше всех доставал Невилла Рон Уизли. Нет, он не обзывался и не устраивал пакостей, Рон просто считал, что Невилл обязан доказать всем и каждому, что смена факультета не повлияла на истинно гриффиндорские качества Лонгботтома. В чем заключались эти качества, Рон затруднялся объяснить, а посему требовал, чтобы Невилл обязательно совершил нечто героическое.

– Ты уже участвовал в спасении Гермионы от тролля, а значит, проявил необходимую твердость духа, – пылко заверял он. – Но тогда-то ты еще учился на Гриффиндоре! Теперь надо повторить что-то такое же после перевода.

– Боюсь, другого тролля в замке нет, да и Гермиона вряд ли согласится снова выступать в роли жертвы, – отнекивался Невилл.

– Гермиону уговорим! Подвиг устроим! – не унывал Рон. – По зиме можно спасти кого-нибудь из проруби, вон, Поттера недавно слизни тащили всего мокрого в больничное крыло. А можно выяснить про цербера, откуда Хагрид его взял и нет ли у него еще кого-нибудь опасного? В конце-то концов, Запретный лес под боком, можно и из леса кого-нибудь спасти!

– Акромантула, например? – поежился Невилл. – Нет, спасибо, я против.

Рон с силой треснул Невилла по плечу:

– Брось! Не дрейфь! Придумаем что-нибудь! Я у братьев спрошу.

Невилл боялся даже представить, что могут насоветовать наивному Рону ехидные близнецы. Впрочем, «героическое дело» образовалось и без их вмешательства. Из Хогвардса пропал Поттер.

Невилл услышал сплетню от Сьюзен Боунс, которой по секрету рассказала Парвати Патилл, которой шепнула Лаванда Браун, выяснившая это у Маркуса Флинта. По слухам, Снейп устроил в спальнях Слизерина настоящий обыск и перерыл даже школьные сундуки, а потом бушевал так, что стены тряслись. В буйное бешенство Снейпа верилось с трудом, бесился Ужас Подземелий, как правило, тихо, весьма расчетливо и со вкусом, но пропажа героя имела место быть. Ни за завтраком, ни за обедом его никто не видел.

– Мы спасем Гарри, это и будет твой подвиг! – поймав Невилла на лестничной площадке между вторым и третьим этажом, непререкаемо заявил бурлящий энтузиазмом Рон.

– Как, откуда и от кого? – терпеливо уточнил Невилл. – Ты уверен, что его надо спасать? Может, он просто устроил себе каникулы?

– Тогда просто найдем и убедимся, что с ним все хорошо! Да. Точно. Так и сделаем. Встречаемся сразу после ужина возле выхода из Большого зала!

Невилл простонал:

– Зачем?! И что мы собираемся сделать?

– Пойдем на поиски! Ты совершенно прав, Гарри мог устроить себе каникулы, и тогда я точно знаю, где его искать!

Атмосфера в Большом зале в этот вечер показалась Невиллу гнетущей.

Директор Дамблдор не отпускал по своему обыкновению непонятные шуточки и не расточал привычное благодушие, молча и сосредоточенно поглощая какое-то липкое на вид желе. Профессор Макгонагал пуще прежнего поджимала губы, Аврора Синистра растерянно и обиженно смотрела на пустующее место Гилдероя Локхарда, а Квиринус Квирелл втихаря не менее обиженно косился на Аврору Синистру, но тут же принимал независимый вид, стоило коллегам обратить на него внимание. По-прежнему энергичным и невозмутимым выглядел только Филиус Флитвик, но по гоблинской мимике сложно было что-то определить.

Невилл поковырял тыкву, съел пару ложек картофельного салата и, подумав, поспешил улизнуть с ужина пораньше, пока Рон был занят обгладыванием куриной ножки.

Не тут-то было!

– Невилл! Лонгботтом! Пупсик, стой! – размахивая недоеденной ножкой, словно знаменем, Рон выскочил из Большого зала следом. – Ты чего это? Слиться решил?

– Мантию переодеть, – мрачно буркнул Невилл. – Испачкался.

Он показал на крошечное пятнышко сока, попавшее на рукав.

– Что? Ой, ерунда какая! – фыркнул Рон. – Сейчас быстренько ототрем! – и полез к ткани жирными руками.

Невилл отшатнулся.

– Эй! Прекрати! Я сам справлюсь.

– Ну, сам так сам, – покладисто согласился Рон и, оглядевшись по сторонам, сунул косточку от курицы в карман: – Потом выброшу. Это даже хорошо, что мы быстро закончили. Пока все ужинают, никто нас не спалит.

– И куда мы идем? – насторожился Невилл.

– Как куда? Поттера искать!

– Где?

Рон с таинственным видом огляделся и приложил палец к губам.

– Только никому! За статуей одноглазой горбуньи кроется проход в «Сладкое королевство». Мне Фред с Джорджем рассказали на каникулах в обмен на три кухонных дежурства. Думаю, Гарри сбежал именно так. Я бы тоже свалил, если бы хотел пожевать тянучек или выпить сливочного пива. Надо всего лишь сказать «диссендиум» и постучать по статуе палочкой. Пошли?

Невилл моргнул:

– Э-эээ…

– Да брось, мы просто быстренько посмотрим, нет ли там Гарри, и вернемся. Успеем еще до отбоя.

– Думаешь, он сидит в «Сладком королевстве» целый день?

– Может еще погулять решил? – неуверенно предположил Рон. – Я считаю, что надо проверить. Даже если мы не найдем никаких следов, отсутствие новостей – тоже новость. Отработаем версию, как говорит Перси. Вот. Ну и конфет купим заодно. У меня закончились. А у тебя деньги есть?

Невилл тут же решил, что это и есть главная причина заинтересованности Уизли, и тяжко вздохнул. Проще действительно уступить, обследовать ход, купить немного лакричных тянучек и котлокексов и успокоиться. А то Рон так и будет его дергать каждые пару часов.

– Пару кнатов найду. Ладно, идем.

Ход оказался пыльным, грязным, где-то слегка затопленным, и очень, просто очень длинным. Словно они не перемещались магией, а и впрямь шагали до Хогсмида пешком. Это было первое неприятное открытие. Второе поджидало их непосредственно в «Сладком королевстве». Когда Невилл с Роном кое-как выбрали из подвала, куда привел их тайный ход, первым, кого они заметили в зале, оказался Хагрид. Его огромная фигура возвышалась за столиком между барной стойкой и окном, и пробраться мимо Хагрида на улицу незамеченными у мальчишек не было ни единого шанса.

А потом Невилл увидел, с кем Хагрид собутыльничает, и у него вообще пропал дар речи. Более странной и неподходящей компании невозможно было и представить! Справа от Хагрида куталась в многочисленные мантии, гремела монистами и обнимала кружку с глинтвейном Сивилла Трелони. Слева в сдвинутой набекрень шляпе цедил эль уже изрядно пьяненький и оттого раскрасневшийся Гилдерой Локхард.

– Ты видишь то же, что и я? – сглотнув, спросил Рон, щипая себя за бедро.

– Ага, – кивнул ошарашенный Невилл.

– Давай подберемся поближе и подслушаем, что они говорят. Вдруг про Гарри?

– Делать им больше нечего, кроме как Поттера обсуждать! – не поверил Невилл.

И зря. Потому что Хагрид действительно через слово поминал своего «подопечного». Ребята проскользнули вдоль стойки и пристроились сбоку от нее, скорчившись за кадкой с фикусом в тени широкого подоконника.

– Это все ты со своим пророчеством, – бубнил Хагрид, отпивая что-то неопознанное из огромной литровой кружки. – Не могла напророчить Гарри что-нибудь хорошее?

– Истинные пророчества невозможно предугадать или изменить, – гордо провозгласила Трелони, сверкая почти стеклянным взглядом.

– Тоже наклюкалась, – прошептал Рон Невиллу на ухо. – Похоже, давно сидят. Локхард вон вообще никакой, один Хагрид держится.

– Так он же полувеликан, – резонно заметил Невилл.

– С крепкого пива и обычного великана разнесет, – парировал Рон. – Думаю, они скоро совсем… того…

Что именно «того» – Невилл не понял, потому что в беседу вступил молчащий доселе Локхард.

– Все эти ваши пророчества – полная чушь! Не в смысле чушь сами по себе… ик! Не обижайтесь, Сивилла, а в том смысле, что толковать их можно совершенно по-разному!

– Он про что? – снова зашептал Рон, наваливаясь на Невилла горячим боком.

– Бабушка рассказывала, что было пророчество о том, что Гарри убьет темного Лорда, вот он Того-кого-нельзя-называть и укокошил. Еще в детстве. Потом все праздновали.

– Тогда о чем они?

– А я знаю?

Ребята снова прислушались.

– Как энто по-разному? – не поверил Хагрид. – Все знают, что это было сказано про Гарри!

– А вот и не факт! – Локхард пьяно подпер голову ладонью и покачнулся. – Что там было сказано?

– Я не помню, – тупо призналась Сивилла после паузы. – Я вообще никогда не помню, что вещаю в трансе!

– …а сказано было, что родится герой, который победит Темного Лорда. И произойдет это на исходе седьмого месяца. А рожден он будет теми, кто трижды бросал Лорду вызов. И с чего все взяли, что это про нашего Гаррета?

– Так у него же день рождения… энта… 31 июля! Вот. А Джеймс с Лили всегда были верными борцами света!

– Исход седьмого месяца какого года? По какому летоисчислению? Может, ждали не Гаррета, а недоношенного младенца, который родится на исходе седьмого месяца с момента зачатия. Кто решил, что Джеймс и Лили бросали вызов Лорду? Почему трижды? Кто-то считал?! С чего вообще взяли, что речь идет о Волдеморте, а не о Гриндевальде или еще какой будущей напасти?! Сивилла, ваша бабка вроде была знаменитой прорицательницей, ее прогнозы же и после ее смерти сбывались, так?

– Ага, – в полном остолбенении подтвердила Трелони.

– Так может, ни герой, ни тот самый Лорд еще и не рождены?

– Чегой-то не рождены-то?

– Или это не Поттер, а, например, Лонгботтом? Он тоже 31 июля родился, и его родители подходят на роли «бросавших вызов» не меньше!

– Лорд должен отметить героя, как равного, – высокомерно напомнила Трелони.

– Позже отметит. Когда воскреснет, – категорично заявил Локхард.

Вытянувший шею Рон едва не упал, схватился за Невилла и зашептал ему в ухо еще жарче:

– Пупс, они о чем, а? Почему Локхард думает, что Неназываемый воскреснет? Он тебя на роль героя примеряет, ты должен знать!

Невилл не знал. По правде говоря, он пребывал в полной прострации. Ему как-то и в голову не приходило, что таинственное пророчество может затронуть его скромную персону. Все же в курсе, что герой Магической Британии – Гаррет! Благодаря ему Волдеморт развоплотился! А теперь-то что?

Хагрид грохнул пустой кружкой об стол:

– Нет, Гилди, ты не прав! Энто Гарри, больше быть некому. И Лили с Джеймсом погибли не напрасно! Конечно, Френка и Алису мне тоже жаль, но…

– И мне! – на высокой ноте перебил Хагрида Локхард. – И мне жаль, ведь ни за что столько лет овощами проживают! А могли бы давно вылечиться! Вот что за тупая консервативная баба эта Августа, ик… и всегда такой была! Как упрется рогом, никаких советов слушать не хочет! Можно было подключить маггловскую диагностику, китайскую народную медицину, попробовать нетрадиционные методы, иглоукалывание, собрать консилиум! Нет, заперла сына с невесткой в Мунго, как в тюремной камере, и лапки сложила. Мол, больше сделать ничего нельзя. Чушь!

Невилл аж окаменел, слушая подобные откровения. В трезвом виде профессор Локхард был вполне вменяем и очень, просто очень нравился Невиллу. Он столько всего знал и умел, не жадничал делиться знаниями, понятно объяснял, интересно рассказывал. А теперь говорил, что его родителей можно вылечить, и это не было похоже на пустой пьяный треп. Неужели бабушка… Да нет! Бабушка очень любит папу, она бы не стала… С другой стороны, Невилла она тоже любит, но если вспомнить, какими методами она пыталась вызвать якобы спящую магию… Ох!

– Невилл, ты чего? – Рон втянул уже подавшегося было вперед Невилла за полу мантии обратно и пихнул кулаком в бок. – Не пались!

– Но мне надо узнать…

– Потом! Потом поймаешь профессора Локхарда в Хогвардсе и все выспросишь.

– Но…

– Пошли обратно. Нет тут Поттера, не видишь что ли? Иначе Хагрид бы так не надирался. Идем. Конфет я в подвале из коробки прихватил. Давай-давай, шевелись. Только тихо, главное, чтобы нас не заметили.

Невилл был так огорошен, что даже не нашел в себе сил отругать Рона за воровство. Да и сколько он там взял конфет? Немного, наверное… Он об этом не думал. Все мысли занимала идея помочь родителям. Действительно, почему за столько лет никто ничего не сделал? Может, у профессора Локхарда есть знакомые специалисты? Надо с ним обязательно поговорить! Сегодня же!

====== Глава сорок пятая. Откровения Локхарда. ======

Перси Уизли поймал их в коридоре.

– До отбоя десять минут. По спальням – живо! – непререкаемо заявил он.

Рон крепко сцепил челюсти, но смиренно поплелся к лестнице, а вот Невилл, раззадоренный идеей подкараулить Локхарда возле его покоев, против обыкновения молчать не стал.

– Ты у нас староста на Гриффиндоре, вот своими гриффами и командуй. А у меня еще дела.

– Сейчас сниму баллы с Хаффлпаффа, – пригрозил Перси.

– Не имеешь права. Отбоя еще не было.

Скорее удивленный, чем возмущенный таким поворотом событий, Перси сложил руки на груди и с интересом покосился на Невилла:

– С чего такая позиция, Лонгботтом? Ты вроде с факультета храбрых и отважных вылетел, а не наоборот. Или думаешь, что мне слабо дождаться отбоя? Да и твоего старосту я могу привести. А могу и Филчу пожаловаться.

– Стучи, если стукач, – уперся Невилл. – А у меня решается вопрос жизни и здоровья родителей. Мне вот позарез нужно увидеть сегодня профессора Локхарда. Перси, ну будь человеком, а? Просто отстань от меня, не твой же факультет баллы потеряет, если что. Если меня застукает дежурный учитель, тебе же и лучше.

Перси нахмурился и нервно побарабанил пальцами по стене.

– Локхарда, говоришь, ждешь? А зачем он тебе? Он, может, вернется еще не скоро.

– Скоро, точно скоро. Ну, Перси…

Наверное, они бы еще какое-то время поспорили, так как Невилл был настроен стоять насмерть и, если потребуется, караулить кавалера ордена Мерлина третьей степени и почетного члена Лиги защиты от темных сил хоть до самого утра, но тут профессор собственной персоной, слегка покачиваясь, вывернул из-за угла.

– Добрый вечер! – недружным дуэтом поздоровались с ним Невилл и Перси.

Невилл – с воодушевлением, а Перси несколько растерянно, ибо в таком состоянии он блистательного профессора еще не наблюдал.

Гилдерой Локхард икнул, покачнулся, придержался за стену и указал на них пальцем:

– Лонгботтом и… э-э-эээ… Крауч?

– Уизли, сэр. Персиваль Уизли, – поправил его Перси.

– Ну, нет! – хихикнул Локхард. – К тому времени Молли еще ломалась и на что-то надеялась. Ты точно не Уизли, пацан! – он подслеповато прищурился: – Почти на сто процентов уверен, что Крауч. Ага.

Перси непонимающе распахнул глаза, а потом вспыхнул таким густым румянцем, какого Невилл еще никогда в жизни не видел.

– Думаю, что вы ошибаетесь, сэр, – твердо сказал он. – Я – третий сын Артура Уизли, рожденный в законном браке. Вы просто немного дезориентированы, вот и не понимаете, что говорите.

– Третий, как же! Разве что по бумажке, – Локхард сдвинул золоченую шляпу набекрень и погрозил пальцем в пустоту. – Надо иметь мужество, чтобы смотреть правде в глаза. В лицо тебе этого никто не скажет, но люди знающие видят и помнят. Как бы не была задета гордость, истинная информация никогда не бывает лишней. Молли тебе мать, но Артур – не отец. А то, что вы все рыжие, так это кровь Прюэттов виновата.

Перси замер с дурацким выражением лица, и Невилл решил вмешаться:

– Профессор, разрешите проводить вас до покоев? Мне хотелось бы кое-что важное обсудить по поводу родителей.

– Ага, – Локхард снова икнул, сделал два шага и обернулся к Перси: – Да… Про родителей… Твоя мать подавала большие надежды, вот Мюрриэль в нее и вцепилась. Думаю, девчонке и пятнадцати не было, когда она впервые привела ее в Ковен. Знаешь, что такое Ковен, мальчик? У-у-у… Это такой соблазн, перед которым невозможно устоять. Доступ к источнику сил, к знаниям, к власти. Молли и так была сильной ведьмой, а в Ковене вообще расцвела. К шестому курсу творила такую волшбу, что другим и не снилось. Только за все надо платить. Вот она и платила – собой. Ковен Ведьм, дружок, это еще и много-много секса. Ритуалы. Оргии. И некоторые далеко не светлые маги активно этим пользовались. Старик Лестрендж очень уж на твою мать в свое время запал. Шутка ли – даже дал ей доступ в семейную библиотеку, а когда Молли понесла, подумывал жениться. Он в то время уже вдовец был. И, кто знает, может, Биллиус родился бы уже Лестренжем, не напугай малышку эти два идиота – Руди с Басти. Не знаю уж, что они ей там наговорили, только Молли запаниковала и принялась творить глупости. Порвала отношения с Мюрриэль, побежала к Дамблдору. Хотя, – он задумался, – кто знает, может, тут наш хитроумный директор сыграл на опережение? Не удивлюсь, если он все просчитал и сам предложил ей помощь. Молли замуж за Артура выходила еще в школе, уже с пузом на носу, но сомневаюсь, что этот недотепа тогда у нее хоть один поцелуй сорвал. Так что твой старший брат – Лестрендж. Колдографии сравни, там же сразу видно! А вот про второго сказать сложно. Может, Эйвери, а может и еще кто. Ты же, скорей всего, Крауч. Только Бартеломеус этого в жизни не признает.

Пока Перси слушал эту тираду, гнев и неверие на его лице постепенно сменялись сомнениями.

– Сэр, но почему тогда отец… почему Артур Уизли на маме женился, если все так, как вы говорите?

– Приданое, дружок, – хмыкнул Локхард. – Артур – игрок, и играть он начал очень рано. В Магической Британии у него больше ставок не принимают, его долгов на три поколения хватит. Ты никогда не задумывался над тем, почему вы так бедно живете? Поверь, зарплаты любого министерского сотрудника хватит, чтобы обеспечить хоть три семьи, а Артур вдобавок начальник отдела. Он мог бы мэнор содержать. Да только все идет на погашение векселей и расписок. А играет Артур теперь исключительно в маггловских казино, здесь-то ему кроме лотерейных билетов ничего не светит.

– Два года назад мы выиграли в лотерею главный приз, – убито вспомнил Перси. – Поездку в Египет.

– Вот-вот, а выиграли бы галлеоны – все бы пошло на покрытие долгов. Молли за него замуж от отчаяния вышла. Сдуру. Всем назло. Потом, однозначно, пожалела, но было поздно. Хотя, судя по тому, что я вижу, она уже смирилась. Рональд – вылитый сын своего отца. Вот он – Уизли. А ты – никак нет.

– И что мне теперь делать? – у Перси задрожали губы. – Зачем вы мне все это рассказали?! Как я теперь дальше жить буду? Я же… Я же на каникулы поехать не смогу, все время буду понимать, что мы – не семья!

– Брось, – дернул Перси за рукав Невилл. – Ты и раньше с братьями не был особо близок. К тому же, это всего лишь версия.

О том, что версия звучала слишком уж логично и объясняла многие непонятности, Невилл промолчал.

– Я тебе вот что посоветую, – сосредоточился тем временем Локхард. – Ступай-ка ты, умный парень, на практику в министерство, да не просто так, а обратись сразу к Краучу. Причем со всем почтением, но ни словечком не намекая на ваше родство. Если я правильно его оцениваю, он не сможет тебе отказать. А там, глядишь, и продвинешься, карьеру сделаешь. Крауч трус, каких поискать, шантажировать напрямую его нельзя, но такой замысловатый ход откроет тебе перспективы.

Тут Локхард зевнул и Невилл, боясь, что профессор вскоре окончательно вырубится, ухватил его за рукав:

– Сэр, а мне что посоветуете? По поводу родителей. Кому можно их показать, чтобы появился шанс на исцеление?

– Фламель со своей настойкой вылечил бы их на раз, – прямо ответил Локхард. – Но это исключено, до него не добраться. Дамблдор, может, и мог бы, но раз за столько лет и пальцем не пошевелил, значит, ему это не выгодно. Сомневаюсь, что там последствия круцио, пацан, скорей что-то другое. Тебе бы их в Германию отвезти, в Первую Магическую Клинику волшебной диагностики. Начни с главного – с причин, – он снова икнул и прикрыл ладонью рот. – Простите, что-то мне нехорошо. Надо немного поспать.

Профессора повело, и Невилл с Перси, подхватив его под руки, не без труда довели до двери. Локхард коснулся палочкой замка, тот щелкнул, и мальчики затащили свою ношу внутрь.

Невилл с любопытством огляделся. Сплетни ходили самые разные. И о том, что у Локхарда спальня в розовых цветах, и о многочисленных собственных портретах на стенах. Слухи оказались сильно преувеличены. Постельное белье на кровати было хотя и дорогим, с вышивками и монограммами, но не розовым, а белоснежным, и портрет на стене висел всего один, правда, в натуральную величину. Профессор Локхард на нем ослепительно улыбался и небрежно поигрывал пером. На маленьком столике лежали две книжки: «Красота и здоровье» и «Оставайся юным до ста лет», а так же стояла яркая маггловская баночка с надписью «Витамины» и валялась пара пустых склянок из-под зелий.

Перси с натугой сгрузил тут же трогательно засопевшего Локхарда на кровать и повернулся к Невиллу:

– Лонгботтом, о том, что ты сегодня услышал, – молчок, понял? Если хоть кому-то пол словечка брякнешь, пожалеешь, что на свет родился!

– Да что я, не понимаю, что ли? – оскорбился Невилл. – Могу непреложный обет дать. Хотя, нет. Не дам. Буду молчать, а ты больше, как староста, ко мне не придирайся и баллы не снимай, договорились?

Перси набычился:

– Я бы предпочел обет.

– Ну, извини, – развел руками Невилл. – Трепаться не собираюсь, но и себя не обижу.

– Тебе не на Хаффлпафф, а на Слизерин надо было переводиться! – вспылил Перси. – Ты, кажется, с Поттером переобщался!

Невилл кротко улыбнулся:

– Перси, я не буду вредить, но и ты не будешь меня трогать. Это очень дружелюбно и по-хаффлпаффски. Мир? – он протянул руку.

Перси помедлил, но все же неохотно ее пожал.

– Как думаешь, – спросил он, когда они уже вышли в коридор, – это все правда?

– Скорей всего, – кивнул Невилл. – Я давно понял, что магический мир гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, тут столько всего накручено, что никогда не получается сразу понять, где истина, а где ложь. Взять хотя бы факультеты. Бабушка так описывала Гриффиндор, словно попасть туда – мечта, а я едва выбрался из этого ада. Без обид.

– Даже спорить не буду, сам варюсь в том же аду. Эх… Но, получается, директор Дамблдор все знает про моих роди… про ситуацию у нас в семье? Мама всегда так суетится перед его визитом. Он держит нас на крючке?

– Я так мыслю, он много чего много про кого знает, – мрачно заметил Невилл.

– Думаю, Билл тоже в курсе, потому и сбежал, – вздохнул Перси.

– А на гобелене вы как отражаетесь? – поинтересовался Невилл.

– Какой гобелен, Лонгботтом, ты о чем вообще? Уизли – предатели крови, у нас отродясь гобелена не было!

– Ты можешь отражаться на гобелене Прюэттов, – предположил Невилл. – Напросись в гости к дедушке, посмотри. И вообще, какой же ты предатель крови, если ты не Уизли?

– Точно! – Перси аж замер, а потом хлопнул Невилла по плечу. – Ты прав! Надо порыться в библиотеке, почитать, как можно основать новый род. Или поговорить с дедом. Я по матери Прюэтт, а наследников у деда нет, вдруг что выгорит? С Краучем, как я понял, даже если он действительно мой биологический отец, дело гиблое.