Текст книги "Мед.ведь.ма (СИ)"
Автор книги: AlmaZa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 49 страниц)
Прозвучал крик. Та, с которой боролся Хосок на палках, улетела с крыши вниз, прогрохотав обо что-то на земле. Хоуп беспокойно подошёл к краю, несмотря на закалку и опыт волнуясь, не убил ли молоденькую девчонку? Китаянка стонала где-то во дворе, ушибив или сломав себе что-то. Чонгук остановил предупреждающим жестом Хосока, чтобы тот не присоединялся вторым против другой девушки. Эта, доставшаяся младшему, была вооружена мечом, и борьба с ней была куда опаснее, чем с её соклановыми приятельницами. Но золотому нравилась эта опасность, он был в себе уверен, сразу приметив некоторые слабые стороны в технике амазонки. Он кружил вокруг неё, обманывая её и заставляя поверить, что она способна коснуться своим мечом его плеча или груди. Девушка делала выпады, и вынуждена была после этого изгибаться и едва успевать наклоняться, чтобы не быть раненой. В темноте, которая сгустилась благодаря затянутому тучами зимнему небу, почти не различались даже белки глаз.
Незнакомка вновь попытавшись завладеть преимуществом, слишком рьяно подалась вперёд. Чонгук отклонился и ударил палкой девушке под колени. Она ойкнула совсем юным голосом и, упав, покатилась к краю крыши. Вовсе не желавший гибели соперницы, Чонгук прыгнул следом за ней и, распластавшись по крыше, в последний момент поймал её за руку. Та, с которой он только что дрался, повисла на его руке. Он посмотрел ниже, туда, куда она могла рухнуть. С улицы светил фонарь, и когда девушка тоже посмотрела вниз, гадая, сильно разобьётся в случае падения или нет, свет упал на её лицо. Чонгук вздохнул и, увидев на пару мгновений этот освещенный случайным, далёким светом лик, не смог выдохнуть. В его голове успела проскочить лишь одна мысль: «Я не отпущу её!». Почему он так подумал, и что это значило – отчёта он себе не отдавал. Только понимал, что не хочет повредить ей, избавиться от неё. Он бы взял её в плен – это же возможно? Со стороны двора раздался женский голос, он что-то кричал, звал кого-то. Наверное, этих самых девушек, что боролись тут. Или упавшая уже была найдена? Хосок подкрался к краю и поискал ту, которая окликала своих напарниц. Белокурый хвост обличал Черити Лавишес.
– Неужели Расточающая Милосердие? – прошептал Джей-Хоуп. – Я хочу с ней сразиться!
– Пусти! – тем временем посмотрела на Чонгука та, которую он уже спланировал взять в плен. Она обратилась к нему на китайском, знала ли она другие языки?
– Нет, – отверг её просьбу парень, вцепившись в её ладонь крепче.
– Сёстры, где вы?! – настойчиво позвала Черити снизу. Висящая на высоте упрямо воззрилась на Чонгука и, поняв, что он не уступит ей, и не отпустит её, вдруг подтянулась и, вцепившись зубами в пальцы золотого, прикусила их до такой степени, что он почувствовал, как их вот-вот отгрызут. Способный терпеть боль, но не ожидавший этого выпада, Чонгук ослабил хватку, и в тот же миг девушка упорхнула на землю, растворившись во мраке ночи. Только неверный и тихий шорох, закончившийся, едва начавшись, обозначил ускользнувшее движение внизу. Молодой человек сам чуть не сполз следом, тоже добровольно, с долей паники и разочарования сверля глазами черноту у дома. Куда она пропала? Призыв Черити иссяк, как и стоны упавшей несколько минут назад. Наверное, они поспешили унести её.
Ви тем временем сумел выбить нунчаки у той, что всё-таки умудрилась оставить ему с десяток синяков и, доведя её до растерянности, нападая то слева, то справа, безоружную, замотал и завалил на спину. Верёвок у него с собой не было, а зафиксировать поверженную следовало и, не найдя ничего лучшего, Тэхён всё же достал нож и прижал лезвие к горлу, делая вид, что способен применить оружие до конца. В этот момент Чонгук оправился от потери сорвавшейся китаянки, и они с Хосоком подбежали к Ви.
– Ага, одна дикая кошка довыделывалась? – хмыкнул Хоуп, доставая из кармана фонарик. Он был рад размяться и согреться, перепалка на крыше взбодрила его, вернула в тонус. Всё ж лучше, чем таиться бессонно и стужено в засаде.
– Сам ты дикарь! – ответила на корейском же, поняв сказанное Хоупом, девица. Он поспешил включить лампочку и посветить ей в лицо. И действительно, это была кореянка.
– Ты наёмница клана? – нахмурился Хосок.
– Нет, я местная, – огрызнулась неохотно побеждённая.
Чонгук, стоявший рядом с другом, проследил за лучом света и, разглядывая кругленькую мордашку кореянки, ловил себя на мысли, что она ему знакома. Мог ли он с ней биться когда-то? Мог ли видеть где-то в Корее? Или на заданиях? Почему ему кажется, что он её знает? Золотой не выдержал, и выступил на шаг.
– Как тебя зовут? – Амазонка жмурилась от светящего прямо на неё фонарика, поэтому её лицо выглядело недовольным, но оно сделалось ещё недовольнее, когда она всё-таки назвалась:
– Минзи.
Перед глазами Чонгука заплясал солнечный свет, пробивающийся через зелёную листву. Лето и запах развешенного на веревках белья, свежего, влажного. Два небольших дома, а между ними детская площадка. Площадка его детства, где иногда появлялся отец и с улыбкой наблюдал, как старший сын обыгрывает всех в мячик, или любую другую игру на ловкость, меткость и сноровку. Это там он, будучи лет пяти или шести от роду, заплакал, увидев, что его кузине подарили пластмассовый меч. Он хотел такой же, но ему такой не подарили. Мама была против. Кузину, маленькую и довольную мечом кузину звали Минзи. Ему было тринадцать лет, когда он виделся с ней в последний раз, ей было примерно столько же. Он заломил ей руку и сказал, что она девчонка, поэтому слабее. Подошла другая кузина, постарше – её имени Гук не помнил, ударила его и сказала, что девчонки не слабее, а добрее, а мальчишки – противные дебилы. А пару лет спустя родители привезли его на Каясан, оставив навсегда в Тигрином логе. Мать с горечью прощалась со своим первым сыном, но сдержала слёзы. Она была женщиной с твёрдым характером, редко показывала свои эмоции и детей воспитывала в строгости. Но Чонгука отпускала скрепя сердце. Долго сжимала его руку, не решаясь отпустить, но отец сказал: «Ты обещала. Что мы отдадим его в монастырь. Обещала». И Чонгук пошёл по Кошачьей тропе вверх…
– Они забрали Дохи, – прервал воспоминания Чонгука Тэхён, – нам нужно поспешить в дом, разобраться, в чём дело!
Минзи подняли и связали ей руки за спиной. Хоуп воспользовался для этого своим ремнём. Тэхён взял на заметку, что так можно было сделать, он бы не додумался снять с себя ремень и использовать против женского пола. Чонгук шёл последним, пытаясь не уплыть в свои видения, которые сейчас казались фантазией. Как его детство может быть связано с Шаньси? Да, они летали каждое лето с родителями к бабушке, но он был маловат, чтобы понимать, куда именно они летали. А когда подрос, они перестали бывать там, забот было больше, с кучей его младших братьев и сестёр. Его никогда ни во что не посвящали, мать часто шушукалась с сестрами, но при этом следила, чтобы отец не усердствовал со своим воспитанием для сыновей. Она так иногда и говорила отцу: «Ты это своё не вздумай им в головы пихать». Чонгук не понимал никогда, о чём идёт речь. Ему не объясняли. Да и… они не могли жить в Китае, тут же запрещено столько детей иметь! Официально, конечно. Чонгук не решался поверить в то, о чём думал, но и отвергнуть все эти идеи не смел. Он чувствовал что-то, какую-то надежду, которую тщетно лелеял в душе много лет, которая бы объяснила ему, почему он оказался ненужным своей семье.
Золотые со своей пленницей – не той, которую изначально приметил Чонгук, но всё же, – нашли комнату, куда звала Черити Лавишес Бобби и, войдя туда, нашли там и Бобби, и Дохи, которую искали. Завернутая в одеяло, она прижималась к парню, хлюпая носом, но силясь улыбаться.
– Что случилось? – заметив окровавленные трупы, поинтересовался спокойно Хосок.
– Ничего, – пробасил Чживон, гладя по спине, через одеяло, Дохи. – Они хотели совершить плохое дело.
– Умеешь останавливать, – заметил Хоуп. Чживон увидел связанную девушку, и очнулся из того состояния, в котором находился, пока был наедине со своей возлюбленной.
– Минзи? Какого чёрта вы здесь творите?! – Бобби начал заводиться, но Дохи тронула его ладонью, и он не встал. Присмирев, только спросил: – Почему на вас работают мужчины?
– Я была против этого, – с отвращением отвернулась от убитых на полу Минзи. – Это идея Чери…ти, – закончила она, посмотрев на незнакомую троицу. – Долго объяснять.
– Придётся побыстрее, но ничего не утаивая, – попросил Хосок тоном, не терпящим отказа. – Мы тут как раз за объяснениями и информацией. И вопросов у нас будет много.
Круг жизни
Ещё спускаясь с металлочерепичной крыши, троица золотых с пленницей слышала, как из гаража со свистом вынеслась машина. Черити умчалась подальше от беды и врагов. Она не была трусихой, ни в коем случае, и в другой раз схлестнулась бы в битве, но при ней была раненная подруга, и она понятия не имела о количестве и качестве противника, а, не зная этого, только дурак ввяжется в драку. Предусмотрительная воительница не была храброй излишне, до безумия, чтобы терять самообладание от желания пустить кровь, безрассудство не относилось к выпячивающимся чертам её характера. А холодная жестокость – она могла и затаиться.
– Зачем вы меня связали? – возмущалась Минзи, когда её вели вместе со всеми на кухню. Пусть героическая хозяйка дома и угнала, куда глаза глядят, нельзя было расслабляться и думать, что она не устроит никакой засады. Возможно, она не успеет ничего организовать до утра, но кто может знать наверняка? Поэтому решено было держаться кучно и не терять бдительности. И с рассветом покинуть особняк, заставивший всех напугаться и попотеть. – Я вас всех всё равно не одолею.
– Так за тобой не потребуется неусыпный надзор, а то, глядишь, чего доброго, убежишь следом за своей Черити, – прокомментировал Хосок.
– Бобби, что это за парни? – обратилась к нему Минзи. – Тоже наёмники?
– Понятия не имею, если честно, – спокойно пожал он плечами, усаживая на стул Дохи, всё такую же закутанную, в одеяле, по причине порчи вещей, и садясь рядом с ней. Студентка всем своим видом старалась показать, что ничего страшного не произошло, что на ней никак не отразилось нападение, и всё-таки ресницы ещё подрагивали, а вся она жалась к Бобби в бездонном желании раствориться в его оберегающем присутствии. – Лучше скажи, как докатились до того, чтобы нападать на девушек? Разве клан Ян не защитник всех женщин мира?
– В какой-то степени да. – Минзи присела на табуретку, с завязанными за спиной руками. – Но мы ведь и за власть боремся, свою власть, чтобы никто не отобрал её, а ради этого приходится жертвовать многим, в том числе женщинами, которые встают на сторону мужчин. – На Минзи все посмотрели без одобрения. Кроме Дохи. Той были ясны мотивы обеих сторон. Она ещё помнила, как противостояла жестокому миру юношей, оскорбляющему её, отвергающему, куда так хотелось, но где никто не ждал её. А сколько таких, как она прежняя, продолжало жить на планете? Да и разве изменилась она сама? Просто появился Бобби, вот и всё. – Я не то чтобы совсем с этим согласна… напротив! Я говорила Черити, чтобы не втягивала местных бандитов, жуликов и уголовников, для защиты наших интересов. Но для неё они – пушечное мясо, а связываясь с ними, Черити и сама стала такой грубой и беспардонной, ей всё равно уже, кого убивать, кого мучить. Понять можно – она слишком много лет в этом всём… Больше семидесяти человек зарубить и заколоть своими руками! Она великая, Бобби, ты же знаешь.
– Величие постоянно оплачивается безумием, – заметил Хосок, прислонившись к холодильнику.
– Каждый человек в какой-то степени безумен, – игриво улыбнулась Минзи, словно забыв уже о том, что скована ремнём. Её молодое симпатичное лицо располагало к себе, грело озорством и каким-то искренним светом, какой редко встретишь среди вояк, и было удивительно, что Минзи в себе это сохраняла, оставаясь отважной амазонкой. – Только если это безумие заставляет полировать ботинки по десять раз в день, или есть пачку чипсов перед сном – это менее заметно, чем если кто-то выпускает людям кишки и вышибает мозги из дробовика.
– Что ты знаешь про Элию? – прервал лишние разговоры Чживон, уставившись на знакомую. Минзи опустила взгляд в пол, прекратив улыбаться. – Не молчи, Черин сказала, что ты в курсе, ты была здесь и говорила с ней!
Минзи нахмурилась ещё сильнее, дуя губы. Ей не нравилось, что бывший наёмник выдаёт настоящее имя Расточающей, ей не нравилось, что её победили, но меньше всего ей нравилось, что она понимала неправоту шаньсийской стороны. Она всегда считала, что нельзя причинять вред другим девушкам, и воевать надо исключительно с мужчинами, и для неё попранием принципов было то, что Черин связалась с мужчинами для исполнения своих прихотей, и ставила под удар женщин, казавшихся ей неугодными. Но Черин для неё была кумиром, покровительницей и учителем, как она могла идти против неё или открыто осуждать?
– Ну же, Минзи! – поторопил её Чживон. – Не томи. Давно Элия здесь была?
– Четыре… пять дней назад. – Девушка подняла взгляд, обведя им всех, но не выдержав взора Чонгука и опять опустив. Тот слишком пристально глядел на неё, и ей это было не по душе, будто в голове у незнакомца сложились какие-то планы на её счёт, о том, как распорядиться её дальнейшей судьбой.
– За пять дней можно было уйти уже очень далеко, – вздохнул Хосок. Лицо Тэхёна темнело всё сильнее. Понадеявшийся на то, что ведьма приближалась, что они сели ей на хвост и схватят её, протяни только руку, теперь он разуверялся в этом и плавно отчаивался, ища любые зацепки, чтобы продолжать путь и не унывать. Но это было сложно.
– Я знаю, куда она отправилась, – вдруг тихо сказала Минзи, несмело выглядывая из-под чёлки. Ви развернулся к ней, но молчал. – Я скажу, если развяжете, ей-богу, руки затекли, неудобно мне.
Хосок переглянулся с друзьями и, зайдя за спину пленницы, развязал путы, забрав свой ремень и вставив его обратно в кожаные штаны. Если Минзи завалил Ви – самый простой соперник из них троих, то девушка не вывернется от него, Хоупа, точно. Кивнув, чем выразила вынужденную благодарность, Минзи потёрла запястья, размяв кисти рук.
– Мы слушаем, – напомнил Хосок.
– Она сказала, что ей нужно в Хэншуй, посетить пару мест, а оттуда она отправится в Ханьдань. – Парни снова принялись играть в переглядки. Дохи не участвовала в этом, понятия не имея о подробностях событий двухлетней давности. – Я… наверное, я предала доверие Черин, – грустно помрачнела Минзи. – Я встретила убегающую Элию в ночь пожара, я поняла, что это она натворила, но я не решилась расправиться с ней, наказать её, схватить и повести к Черин. Мне показалось это справедливым, что она имела право… – Минзи посмотрела на Чживона. – Я-то помню, какой ты её сюда тогда привёз. По сути своей, она была глупым ребёнком, очень хорошим глупым ребёнком, она вообще не понимала, что происходит в этом мире, и не смогла бы понять, так сильна и плотна была пелена любви к тебе, Эвр, – процедила девушка, особенно едко вышло имя. – Вы с Черин плохо поступили, крайне плохо. Вы оба с ней заслужили предательство. – Минзи мотнула головой на Дохи. – Если ты её любишь, Эвр, я буду не против, если она переспит с кем-нибудь, пока ты будешь спать за стенкой. Сделала бы ты так, подруга, а? Он заслужил.
– Значит, ты отпустила её? – вторгся Тэхён в разговор. – С ней всё было в порядке? Как она себя чувствовала?
– Физически она была в полном порядке. А за то, что происходило внутри неё – отвечать не могу, но, думаю, там всё было печально… Я позволила забрать ей кое-какие деньги на дорогу. Элия не украла ничего лишнего, только взяла деньги, чтобы доехать до Хэншуя…
– Я начал понимать! – поднялся Бобби, стараясь не реагировать на упрёки Минзи, но и не смотреть на Дохи. Наслушавшись историй о его «подвигах», разочаруется ли она? Согласится ли с тем, что он не стоит любви и преданности? – Она же повторяет наш маршрут, только в обратную сторону! Я оставил её в Шэньси, привезя отсюда, а здесь мы оказались после Хэншуя. И теперь Элия совершает тот же путь, она возвращается…
– В Сиань? Лоян? Баосин? – перечислил Чонгук места, что они преодолевали тогда вместе. Он ждал ответа от Хосока, а не от Чживона, который мог знать начальную точку путешествия только со слов Элии. Он-то нагнал их только в Ханьдане, найдя после того, как компания покинула Шэньси.
– Или в Тибет, – изрёк Джей-Хоуп, – смотря, как далеко назад она хочет отмотать свою жизнь.
– Так, а нам-то куда ехать за ней? – засуетился Ви, что для него было редкостью. – Куда она бы добралась за пять дней? – Он опять обратился к Минзи: – На чём она хотела ехать? Автобус, самолёт, попутки?
– Я не знаю, парень, дом горел, и мне некогда было уточнять подробности её планов.
– Хэншуй она уже точно покинула, – решил Хосок. – До туда не так далеко на любом транспорте.
– А от него до Ханьданя – рукой подать, – продолжил мыслить Тэхён.
– Значит, следует пробивать дальше. – Достав телефон, глава сеульских золотых уже изучал карты, трассы, направления. – Ближайший аэропорт в Датуне, нам в любом случае нужно будет вылетать, чтобы сократить расстояние, как можно быстрее. До Датуна час езды, так что собираемся, в машине распределим дальнейшие обязанности. Придётся разделиться.
– Каким образом? – поинтересовался Чонгук.
– Ты – один, Ви – один, я поеду с Чживоном. Сейчас брошу клич нашим, если кто в Китае – пусть порыскают тоже.
– Кому – вашим? – полюбопытствовала Минзи.
– Ну, людям с шестой конечностью, – улыбнулся ей Хоуп, – против которых вы тут в Шаньси бунтуете.
Девушка сосредоточила свой взгляд именно на том месте Хосока, где подразумевалась шестая конечность. Там же, на уровне ширинки, она прошлась глазами и у Чонгука, и у Тэхёна. Последний от неловкости сложил там руки, будто готовился стоять в стенке футболистов.
– Не может быть… – прошептала она.
– Что, ты определяешь размер и способности сквозь одежду? – посмотрел сам себе ниже пояса Хоуп, смеясь. – Понимаю твой восторг, но к практике перейдём не в этот раз, ладно?
– Кожаные штаны! – воскликнула она. – Да вы же… – Стоявший к ней ближе всех Хосок резво накрыл ей рот ладонью и припёр к шкафу, снеся с табуретки. Не потому, что хотел позажимать обаятельную девчонку, а потому что так вышло по инерции скорости, с которой он налетел на неё.
– Тихо, тихо, ты дохрена сообразительная, я смотрю, – шепнул ей на ухо Хоуп. – Оставим наши маленькие интимные секретики между нами, договорились? – Минзи согласно кивнула головой, показывая, что промолчит. Молодой человек убрал ладонь. – Кажется, нам придётся прихватить с собой кое-кого…
– Нет-нет, пожалуйста, я нема, как рыба, не надо меня никуда забирать! – попросила Минзи.
– А, в самом деле, – вклинился Бобби, – почему бы тебе не уехать с нами? – Какой-то частью существа он ощущал близость с этой девушкой, какой не было в предыдущие его посещения этого места. В них с Минзи образовалось переосмысление, и это роднило их. Оба осознавали, что прежние их дороги заводят, или уже завели, в тупик, и надо искать иные возможности, иные варианты. Их обоих мучало раскаяние, и если в Чживоне совесть появилась впервые за долгие годы, то в Минзи она всего лишь заговорила громче, приглушенная прежде авторитетом Черин.
– У меня тут семья, – выпалила девушка.
– Не очень-то весомый аргумент, – заметил Хосок. – Родители?
– Мама. Отцов мы тут никто не знаем…
– Тем более. Ты уже большая девочка, мамину юбку… мамины спортивные штаны, в вашем случае, можно и покинуть.
Минзи начала сжимать пальцами пальцы другой руки, меняя их поочередно. Её лицо стало растерянным, глаза забегали.
– Ты знаешь, куда мы направились, и вообще многое знаешь, – объяснил ей Хосок. – Я не хочу тебя убивать, поэтому тебе лучше поехать с нами. Пока мы не завершим своё дело.
– Да не могу я! – девушка алела, мучалась чем-то, прикусила губу. – Пожалуйста, оставьте меня, я не выдам ваш маршрут, не стану помогать Черин. Я же отпустила Элию! Зачем мне вредить вам?
– Ну, мы мужчины, – повёл бровью Хосок.
– Я ненавижу не всех мужчин, – приглушая голос, сказала Минзи, – сыночек у меня тут, неподалёку, в деревне, не могу я его бросить.
Парни переглянулись. Придерживая одеяло, поднялась Дохи.
– А я ей верю. Оставьте её, нельзя ребёнка оставлять без матери. Сколько ему?
– Полтора года.
– Вот! – ничего больше не добавляя, огласила коротко своё мнение Дохи, подняв палец.
– Будда, за что мне вся эта сентиментальщина с женщинами! – топнул Хоуп, не злясь, а гадая, как поступить. – Знаю я ваши штучки в Шаньси, у тебя нет наверняка никакого сына! Вы все так делаете, мы покупаемся и остаёмся в дураках. Сейчас расквасимся от жалости, а где-нибудь под Лояном нас нагонит Расточающая Милосердие со своими валькириями, и отпердолит по небалуй.
– Ну, тогда убей меня! – развела широко руки Минзи, так и оставив их.
– Вот на рожон лезет, мерзавка, – цокнул языком Хосок, и опять напёр на неё, сделав строгое лицо. – А если я чего похуже с тобой сделаю, а?
– Будь добр, сделай, – просто пожала плечами Минзи, не опуская распахнутых рук, – ты так плотоядно меня прижимал, что я успела захотеть довести дело до конца.
– Так, всё, меня тут явно наёбывают, – отвернулся от неё Хоуп, – я не играю с этими девчонками, я не понимаю, когда они врут. Ещё и соблазняют при этом. Это нечестная война. – Внезапно передумав, Хоуп обернулся: – А кто отец твоего сына? Уж это ты должна знать?
– Я… это… – Минзи покраснела, но было видно, что она не придумывает на ходу, а именно не хочет говорить. Однако желание остаться и не быть увезённой в неизвестную даль пересилило, и пришлось приоткрыть завесу личных тайн: – Дракон.
– Джиён?! – ахнул Чонгук.
– Что? Нет! Нет, в смысле, один из драконов, – уточнила скорее Минзи.
– Фу, нашла с кем водиться, – поморщился Хосок.
– А ты на себе всё-таки настаиваешь?
– Ладно, всё, забыли. Оставайся. Мы уезжаем, и если нас где-то будет ждать засада, поверь, я из неё выберусь, вернусь, и лично тебя распну в обгоревшей спальне Черити Лавишес. – Уже выходя из кухни, он притянул к себе за локоть Бобби и сообщил: – Дохи отправим обратно, под присмотр к нашим.
– Что?! Нет, я не отпущу её от себя никуда, ни на шаг!
– Чживон! – одёрнул его золотой. – Ты всё ещё думаешь, что рядом с тобой она в большей безопасности, чем где-либо?
Тот промолчал.
– Посмотри ещё раз на этот дом. Элия чуть не спалила твою бывшую любовницу! Мы едем за Элией, как ты думаешь, что она захочет сделать с той, которую ты любишь?
Бобби вновь не нашёл никаких доводов против. Да, действительно, рядом с ведьмой было опасно и рискованно.
– Кто присмотрит за Дохи?
– Ёндже. Уж ему-то ты доверяешь? С твоей рукой он вроде бы не подвёл. – Смиряясь и признавая не только для вида, но и где-то в душе, что эти люди обладают честью и достоинствами, Чживон кивнул. Как бы того ни хотелось, он не может оставить Хомячка рядом с собой. Это не только может причинить ей вред, но и замедлить их передвижение, помешать маневренности. Что ж, видно, придётся пережить ещё одну разлуку.
Чонгук приотстал от остальных, ловя Минзи за руку. Амазонка с некоторым возмущением приняла очередное посягательство на собственную персону.
– Чего тебе?
– Тебе известна женщина по имени Хиджин? – На него взглянули с недоверием и опаской, отклоняясь торсом назад, словно прицениваясь.
– Мне – да, но откуда тебе о ней знать? Если мы говорим об одном и том же человеке, конечно.
– Это неважно. Скажи… – «У неё всё хорошо? Она жива? Не болеет? Благополучно ли живёт? Как её дети? Как её муж?» – сотня вопросов рвалась с уст Чонгука, но ни один из них он не смел произнести, чтобы не выдать себя, чтобы не сделать самому себе ещё больнее, чем начало становиться. «Женщина, по имени Хиджин», мог ли он подумать когда-либо, что так назовёт свою мать? Чонгук приказал себе забыть собственные тревоги и драмы. Если всё так, как оно оказывается, если его мама была шаньсийской амазонкой, то отец был кем-то из пойманных в ловушку воинов? Мог ли он тогда не знать, чем является на самом деле Тигриный лог? Мог ли хоть один человек, не будучи золотым, узнать про монастырь и отдать туда старшего сына? Но почему он не сказал ничего ему?! Почему не предупредил, не объяснил, не поведал?! Чонгук моргнул, видя, что Минзи всё ещё ждёт какой-то концовки. – Скажи, кто были те девушки, что сражались с нами на крыше?
– Тебе зачем? – въедливо прищурилась Минзи.
– Влюбился, – хмыкнул Чонгук, напуская на себя равнодушный вид и вспоминая лицо, что осветилось фонарём. Разве можно было не понарошку к нему остаться холодным?
– А, ну удачи, – прыснула задорным смешком девушка, не собираясь насмехаться, а в силу своего лёгкого характера. – Это была наша принцесса – дочь генеральши Бинбин. Она ещё юная, но уже здорово дерётся, уверена, в будущем она станет не хуже Черити…
– Которая из двух?
– Я не знаю, я не видела в темноте, кто из вас с кем дрался, – призналась Минзи.
– А кто была вторая?
– Вторая? – Минзи помедлила. – Вторая как раз была дочерью Хиджин. Моя кузина. Хиджин – тётя мне.
У Чонгука перехватило дыхание. Он видел, как его собеседница дёрнулась, подумав, что ему плохо, но он выпрямился и скорее пошёл вперёд, боясь услышать ещё хоть слово. Одна из двух! Либо та, которую он держал за руку, любуясь её красотой, либо та, которую Хосок скинул с крыши, неизвестно что ей сломав – ногу, руку? А если спину, и она останется парализованной?! Будда, сестра, его родная младшая сестра! Этим девчонкам было меньше двадцати, значит, это одна из его маленьких сестричек, лиц которых он не может себе уже и представить, по прошествии стольких лет. Та ли это была, которую он держал? Или нет? Они обе кричали на китайском и переговаривались на нём же. Сестра! Чонгук ощутил приступ, какие покинули его ещё в Тигрином логе – приступ рыданий слабого и одинокого мальчишки, брошенного, не понимающего, почему его вышвырнули, отказались от него. За что? Теперь он не заплачет, уже никогда не заплачет. Он взрослый мужчина и опытный воин, он убивал, карал и обманывал, он забирался в логово Дракона, сражался с ведьмой, дрался с амазонками – чёрт возьми, как какой-то аргонавт или Геракл! Но в эти минуты сердце опять стучало в груди подростка, хотящего материнского тепла, отцовского одобрения и сестринских объятий. Семейного очага. Неужели сестра была в его руках? Или, что ещё хуже, они её покалечили? Чонгук догнал Хоупа и пошёл рядом молча, понимая, что и эту битву клан Ян выиграл. Вот почему столько веков их никто не мог одолеть и свергнуть. Потому что он, могучий боец, надежда золотых этого поколения, один из лучших, пообещал себе, что больше никогда сюда не сунется – никогда! И никогда не поднимет руку на шаньсийских воительниц, и никогда не сможет с ними «договориться» так, как у них тут принято договариваться. Ведь любая из них может оказаться его родной сестрой. И в таком положении, как у него, было огромное количество бандитов и мужчин из мафиозных группировок. И все они замирали с оружием, задумываясь, не поднимают ли руку на свою родную кровь? Для многих эти мгновения становились последними, и стоили жизни. Так лучше не возвращаться сюда. «Никогда» – ещё с десяток раз повторил в мыслях Чонгук.
***
Датунский аэропорт был переполнен. Тридцать первого декабря все торопились успеть домой, долететь до родственников, возлюбленных, детей и родителей, мужей и жён. Цены на билеты поднимались, достать их было сложно. Хоупу пришлось раскошелиться, чтобы не прерывать операцию по возвращению альбиноски из Тибетских гор. Он позвонил в Сеул и попросил Суёпа, охранника из «Пятницы», встретить Дохи и отвезти в подполье, под присмотр Ёндже. Но из Датуна прямых рейсов в столицу Кореи не было, поэтому девушке предстояло лететь с Чонгуком до Сианя, и там сделать пересадку. Чонгук должен был ещё раз поговорить с Джоуми, убеждаясь, что Элия побывала там снова или, наоборот, разуверяясь в этом и, если её там ещё не было, отправиться на перехват в Лоян, а если уже была, то мчаться вдогонку, в сторону Дачжоу и Чэнду.
Хоуп с Бобби всё-таки решили лететь до Хэншуя, взять там два байка и проделать всю дорогу по известному маршруту. Ви отправлялся в Чэнду, а оттуда, на автобусах и такси, до Баосина, где и началось знакомство с Элией. Пять суток, которые они потеряли, на которые оторвалась внучка провидицы, было достаточным сроком, чтобы добраться до Баосина, особенно, если у неё были деньги, поэтому городок, где когда-то девушка работала санитаркой, предполагался конечной точкой, куда приедут в конце концов все.
Чживону с трудом удалось согласиться на то, чтобы отпустить Дохи. Он знал, что его впереди ждут неприятности, сражения, морозы колючей зимы и погоня, и не хотел окунать в это Дохи, даже зная её стойкость. Они взялись за руки и начали прощаться, готовясь к расставанию. Будет ли оно долгим, никто знать не мог, но оставалось надеяться, что всё закончится удачно, и вскоре они воссоединятся.
– Прости, что не могу быть рядом, – обнял Бобби свою девушку, прижимая к себе, целуя её волосы, не желая раскрывать объятий, чтобы она не ускользнула из них. И к кому! К тому смазливому негоднику, который, похоже, уже втёрся ей в доверие. – Прости, что всё так вышло…
– Не извиняйся, – поцеловала его в щёку Дохи, едва дотянувшись на цыпочках. Какой он у неё высокий и сильный! Отойдя от ужаса покушения, студентка воспроизводила в голове момент выстрела, и никак не могла понять, как Бобби это сделал? Как отбил пулю и не пострадал? А спросить всё не выдавалось ни минутки. – Я буду ждать тебя. Не подставляйся, ладно? Я очень буду переживать.
– Не волнуйся, теперь мне есть, ради кого выживать, – улыбнулся ей бывший наёмник и легонько поцеловал в губы. – Я люблю тебя, Хомячок, ты же знаешь.
– Знаю, – разрумянилась она, – я тоже тебя люблю. Мой Бобби, – осторожно, прислушиваясь к этой фразе, произнесла она и, хихикнув, отступила, всё дальше отходя, пока не поравнялась с Чонгуком и не пошла с ним на их рейс.
Они сели на соседние места. Дохи никак не могла уложить в своём мозгу, что у неё есть парень. Он любит её, а она его. Это совпало! С её-то внешностью, с её вечным невезением, совпало так, что она полюбилась именно тому, кого выбрало её сердце. Девушке хотелось бы поделиться с кем-нибудь счастьем, но с другой стороны, такое трепетное и радостное чувство хотелось держать за пазухой, беречь и не подставлять под ветер разговоров, чтобы не задуло. Эти дни рядом с Бобби казались сказкой, несмотря на холод, усталость, нападение, страхи и подозрительность – они были вместе, и он почти не выпускал её руки из своей! Они целомудренно целовались, как только оставались без посторонних глаз, и дальше этого не заходило. Дохи покосилась на Чонгука, который был молчаливее и строже обычного. Так терзали его поиски ведьмы, или что-то другое испортило настроение? Она не могла знать, что Чонгук вертит слова Минзи о сыночке от какого-то дракона, он помнил кузину из детства эмоционально, как прямую и открытую девчушку, какая никогда бы не солгала, значит, сын существует. А что же его старшие сёстры? Им под тридцать уже, самая старшая уехала куда-то на учебу из дома ещё в восемнадцать. В университет ли она поехала? Или куда-то в Шаньси? Родила где-то здесь, в этой горной провинции, как и Минзи, от какого-нибудь бесславного негодяя. А вторая по старшинству? Тоже обслуживает гангстеров, чтобы умаслить их и переманить на свою сторону? Даже если они такие же лихие убийцы, как Черити Лавишес, они всё равно спят с типами вроде Эвра, Биая, Хангёна – сына Дзи-си, и чёрт знает кого ещё. Сандо? Сандо спал с кем-то в Шаньси, будучи стерилизованным наёмником, ему было всё равно, он не оставил бы после себя потомства. «Бывал ли он близок с моими сестрами?» – гадал, кручинясь, молодой человек.
