Текст книги "Мед.ведь.ма (СИ)"
Автор книги: AlmaZa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 49 страниц)
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ. Возвращение
Джей-Хоупа, Чонгука и Ви приняли в известной резиденции хранителя Джоуми в Сиане. Известной среди тех, кто так или иначе был связан с миром мафии и властей. Остальные жители старинного Сианя не подозревали, мимо чьего дома в традиционном китайском стиле они спокойно, или поторапливаясь на работу проходят ежедневно, несколько раз в день, раз в неделю, ещё реже. Но обязательно проходят, дом не старался спрятаться в отдалённых переулках, а вместе с такими же, похожими на себя, тянулся вдоль оживлённой улицы своим скрытым от дороги зеленью и воротами фасадом.
Прилетев напрямую на самолёте, золотые, соблюдая вежливое и церемониальное обращение, были окружены почтительным гостеприимством, доставлены к предводителю терракотовой армии и без проволочек приглашены на ужин, за которым и должны были озвучить цель своего прибытия. Но подкравшаяся беседа не могла состояться в бандитском духе, где грубят, требуют, угрожают и козыряют друг перед другом. С Джоуми можно было добиться результатов только в том случае, если длительные обряды и медлительность императорского двора, где каждое движение отводилось человеку определённого ранга, соблюдались безукоризненно. Нельзя было с порога заявить о том, что им нужно. Это просящим защиту и убежище Джоуми позволял спешно прибыть и укрыться, а тем, кто хочет о чём-то договориться – трапеза, чаепитие, размеренность.
Ви оглядывал круглые дверные проёмы, узнавая их и воспроизводя в памяти. Непривычные для современного взгляда, они создавали ощущение, будто кто-то остановился под перекладиной и подорвался, образовав эти круги-проходы вместо знакомых прямоугольников. Выкрашенные красным дверные косяки, колонны и рамы ширм, отгораживающих тот или иной угол зала, жёлтые ткани занавесей и золотисто-жёлтые костюмы прислуги. Почти ничего не изменилось с тех пор, как Ви побывал тут последний раз. Возможно, ничего не изменилось даже с эпохи династии Тан, кроме появления выключенного в зимнюю пору кондиционера, да гармонично встроенного в стену телеэкрана, тоже выключенного при приёме гостей.
Чонгук украдкой изучал Джоуми, высокого, статного, наполненного грациозной стройностью. Этот хранитель императорского престола ни разу не скомпрометировал себя ничем и был известен безукоризненной репутацией того, кто ни во что не ввязывается. Неужели ему действительно ничего для себя не было нужно? Неужели он не имел никаких задних мыслей, не плёл интриг, не стремился что-то переменить в этой стране, в своей провинции? Неужели он просто ждёт избранного, чтобы посадить его правителем и служить? Не стремящийся к власти и тому, чтобы повелевать чем-либо, Чонгук понимал Джоуми и уважал за преданность принципам, но что-то в то же время ему в хранителе и не нравилось. Возможно то, что принципы эти не соответствовали идеалам самого Чонгука. Но не могут же все люди стремиться к одному и тому же? Так что же, враг или друг этот Джоуми?
Хоупа в самолёте печалило и огорчало одно: он бросил Хану в канун Рождества в одиночестве, и хотя она ни слова не сказала ему против, приняв его отъезд, как данность, всё-таки грусть в глазах молодой жены колола совесть, стыдно было за то, что в праздничные дни, в то время, когда семьи собираются вместе, он без каких-либо объяснений, произнося безотказное «дела», смотался за тысячи километров. Но как только машины терракотовой армии встретили золотых и повезли из аэропорта к хранителю, в голове Хосока не осталось ничего личного, там выстроился план разговора и несколько вариантов речей при разнообразных реакциях Джоуми на вопросы и просьбы. И вот, наконец, самая главная была озвучена: Дракон привёз ведьму в Хуацинь, как утверждает сам. Избавился от неё, вернув туда, откуда взял. Если Джоуми помнит – Элия принадлежала золотым, они вели её, не украв, а спасая, добровольную спутницу, пока наёмник, оплаченный Джиёном, не украл её у них. И теперь, Хосок уповает на справедливость и благородство хранителя, Джоуми знает сам, как следует поступить, если Элия, действительно, находится в Шэньси.
Джоуми позволил себе потянуть паузу, осушив единственную за вечер рюмку маотая*. Он не был трезвенником, но никогда не пил больше одной рюмки. Совсем непьющих он считал недостаточно мужественными, и крепкие напитки признавал обязательными для сильных воинов, к которым смел причислять и себя. Правда, как дрался Джоуми и дрался ли вообще – никто не видел, он не участвовал в разборках и драках, потому что они не приближались к нему, оставаясь на границах, тщательно охраняемых терракотовыми солдатами. Но был слушок, что за одним из закрытых лиц иногда прятался и сам хранитель, не считая себя вправе оставаться в стороне от святого долга их воинства – сторожить Шэньси.
– Да, Джиён действительно привёз сюда Элию, которую все называют ведьмой, – наконец, произнёс Джоуми. Ви незаметно выдохнул. Это не обман, она здесь, где-то рядом. Глаза золотого забегали по периметру. Не прячут ли её за поворотом, за углом, в какой-то из внутренних комнат? Не ложится ли она спать сейчас, как тогда, в том домике для гостей? Не остался ли где-нибудь в воздухе её запах – горные травы и сухой ветер голых вершин, пропитавшие её белоснежные волосы? Джоуми будто угадал причину неусидчивости мечущихся по глазам зрачков Тэхёна, и продолжил: – Он просто оставил её в Хуацине. Не он лично, а его люди, разумеется. Я был предупреждён об этом и разрешил ему, поинтересовавшись, не ожидает ли он от меня каких-либо обязательств? Но Джиён сказал, что ему всё равно на дальнейшую жизнь Элии. – Хоуп неприязненно поморщился, представив безразлично-циничное лицо Дракона, с которым он распоряжается людьми, наплевав на их будущее. – Я принял её у себя, здесь. – Спина Ви напряглась и выпрямилась. Он вжал кончики пальцев в край стола, словно цепляясь за него, и в то же время готовый от него оттолкнуться для скорости. – Беззащитная девочка, я не оставляю таких на погибель. Она пробыла у меня какое-то время, а потом захотела уехать…
– Куда? – вырвалось у Тэхёна. Джоуми посмотрел на него, и вернул взгляд к Хосоку, как к главному среди присутствующих золотых. Не меняя тона, темпа и последовательности, хранитель продолжил:
– Я предложил ей опеку, если она останется, помощь и защиту. У меня найдётся место и пища для каждого обездоленного, но Элия сказала, что не может остаться, и только попросила помочь ей добраться. – Ви стиснул зубы и сдержался, чтобы не поторопить Джоуми. Это не поможет. Хоуп терпеливо ждал окончания. – Я дал ей денег, которых должно было хватить на какое-то время, купил ей билет на поезд, и она отправилась туда, куда хотела – в Шаньси.
– В Шаньси?! – приподнялись брови Чонгука. Теперь и он не удержался от возгласа.
– Что она там забыла? – сам себе под нос пробормотал Хоуп, но все слышали. Джоуми пожал плечами.
– Я никогда не лезу в чужие дела, я не расспрашивал. Она сказала, что ей очень нужно в Шаньси, и попросила помочь туда добраться, что я и сделал. С тех пор, как Элия покинула территорию Шэньси, она уже не под моей ответственностью.
– Я понимаю, – кивнул Джей-Хоуп, – и благодарю тебя за оказанную честь, за то, что откликнулся на просьбу о встрече и уделил нам время, за то, что никогда не отказываешь в ночлеге нашим ребятам. За то, что не бросил Элию в беде. Только, как бы она не нарвалась на неприятности покруче, отправившись в Шаньси…
– Клан Ян не обидит девушку, – уверенно произнёс Джоуми, – может, они вообще её не встретят? У них есть какая-то своя гадалка, зачем им ещё ведьма?
– Зачем Элию понесло в Шаньси – вот что интереснее, – вклинился Чонгук, ловя взгляд Хосока. У всех золотых забегали самые разные мысли. А если Джиён не просто так отпустил её? А если она продолжает работать на него, и он подослал её расправиться с кланом Ян? У них вроде бы отношения в последнее время были натянутыми, у драконов с бабским царством. Стала ли Элия злом, скрытым под личиной худой и безобидной девчонки? Хоуп и Чонгук видели у Педра Бранка, на что способно это безобидное существо. Она способна опрокинуть бандитскую группировку силой своего природного дарования. Но почему же именно Шаньси?
Рассуждать при людях хранителя и при нём самом золотые не собирались. Джоуми хотел бы, возможно, быть в курсе всего и имел на это право, если часть событий происходила на подвластной ему земле, но Хоуп не намеревался делиться соображениями насчёт ведьмы. Да, терракотовая армия никуда не вмешивается физически, но гарантированно утверждать, что она никому и никогда не продаёт информацию – трудно, хотя Джоуми и на этом никогда ещё не был пойман. Известное о золотых он передавал золотым, сведения о других бандах – тоже только тем же, о ком они были.
Переночевав в Сиане, парни вернулись в Сеул, чтобы провести вдумчивое совещание, не отвлекаясь на постороннее и не беспокоясь, настороже ли где-то поблизости чужие уши. Хоуп заехал по пути домой в супермаркет, почти в каждом бутике купил что-нибудь в подарок Хане в знак извинения за своё отсутствие и выгрузил это всё в прихожую квартиры, возвысившись над горой коробок с цветами. Уже давно не спавшая Хана вышла из комнаты с округлившимися глазами.
– Это что?
– С Рождеством… от Санты передачка, – просиял Хосок.
– Ты устроился ему на доставку?
– А ты думаешь, почему ещё я мог отсутствовать в этот сокровенный праздник? Я не мог оставить детей без сюрпризов, а остальные подмастерья этого старого хрыча заболели или нашли другие отговорки. Ну, за это все не врученные адресатам презенты я забрал себе.
– По какой же причине эти подарки не нашли своих получателей? – Хана взяла ближайшую коробку средних размеров и начала распаковывать, аккуратно снимая бант.
– Детишки плохо вели себя в течение года. Не заслужили. – Девушка подняла крышку и заглянула внутрь. Там лежало кружевное нижнее бельё белоснежно-серебристого цвета, тонкие нити, как снежинки, сплетались в эротическое искусство под стать Снежной королеве.
– И это? – развернула Хана содержимое перед глазами мужа.
– Это была очень плохая девочка. Она не заслужила, – убеждённо кивнул Хосок и, перешагнув остальные упаковки, обнял Хану, вручая в свободную её руку букет белых лилий. – Я привёз хорошей. Прости, что меня вчера не было.
– Мой возлюбленный муж, в твоей жизни всё решают взятки?
– Какие взятки? Подарки!
– Подарки – это просто так, а когда надо что-то получить или исправить – это взятка.
– Ну… хорошо, давай половина из этого будет взятка, но половина – от души, просто так, подарки. – Продолжая улыбаться, он выжидающе смотрел в глаза Ханы, которые понемногу теплели, но всё равно ещё держали оборону. – Так я не прощён?
– Как я могу тебя не простить? Ты же знаешь… – не договорив, она сама кротко его поцеловала и, прижав цветы к себе покрепче, пошла искать вазу. – Твой папа уже звонил мне дважды, они ждут нас на ужин в шесть часов! – Хосок опомнился и полез включать свой второй мобильный, который использовался для обычной жизни. Телефон для дел золотых не отключался никогда, но его номер и знали только золотые. Начали приходить оповещения о том, что отец звонил ему и не дозвонился.
– А что ты сказала папе? Он спросил, почему я не отвечаю? – Вода из-под крана перестала литься, чтобы не мешать разговаривать через стенку.
– Сначала я сказала, что ты ещё спишь. Потом, что ты уже в душе. – Хана вышла с вазой, в которой уже была вода, и воткнутым туда букетом. Хосок снова обнял её.
– Спасибо. Прости, что и за меня приходится выкручиваться.
– Ничего страшного. Так что насчёт ужина? Мы поедем? – с надеждой спросила девушка. Хоупу опять стало стыдно, но он не мог теперь ответить неправду:
– Мне нужно будет чуть попозже отъехать. Я очень постараюсь успеть вернуться. – Вздохнув, молодая жена поплелась искать место для цветов. Она ничего больше не сказала.
Совещание началось спонтанно, как только Хосок прибыл в одно из укромных мест для сборищ золотых. Там уже были Чонгук и Ви, позже подтянулся Шуга, за ним показался Серин с несколькими своими ребятами. Насущный вопрос о том, как очутиться в Шаньси, чтобы не нарваться на бойню, передавался из уст в уста. Рэпмон и Ёндже приехать не смогли. Все искали какое-то решение, с которым бы согласилось большинство, чтобы позвонить Ёнгуку в Нью-Йорк и посоветоваться, принимать его за окончательное или нет.
– Вы же знаете, золотые с кланом Ян вообще никак, – развёл руками Юнги. – Это давнее правило, мы стараемся его придерживаться. Если мы туда сунемся, то по-любому не избежим неприятностей, скорее всего массовых.
– А если попытаться объединиться с ними, мотивируя неприязнью к драконам? – предложил Ви.
– Драконы с ними имели продолжительные связи, – ухмыльнулся Серин, – просто так, если мы им ничего не предложим, они с нами в союз вступать не будут.
– А что мы можем им предложить? – поинтересовался Чонгук.
– Подвесить нас за яйца и позволить развлекаться с нами в их удовольствие, – ответил Хосок. – Я с ними лично не связывался, но знаю, что это за дамы такие. Они и не подумают дружить, если ты не падёшь к их ногам и не совершишь ради какой-нибудь из них подвиг. В общем, для них быть любовниками и друзьями – одно и то же.
– Давно говорил, надо завести шпионок среди них, – вынес предложение появившийся Чимин.
– Мы не вмешиваем женщин, – напомнил Чонгук.
– Бывают женщины, которые вмешиваются сами, и их можно было бы приобщать к нашим делам.
– Ты опять о Рэй? – улыбнулся Шуга. – Она единственная ебанутая. Да уже поздно её пытаться внедрить, она в любом случае будет подозрительно выглядеть. В таком возрасте новую банду для вступления ищут лишь перебежчики и предатели, а таковые нигде не нужны.
– Вообще, я согласен с той идеей, что на будущее иметь хотя бы двух-трёх подготовленных девчонок надо, – обдумав всё, сказал Хосок. – Девушек, что работают у Серина недостаточно. Да, они добывают информацию и тоже иногда помогают, но в малюсенькой ограниченной точке, куда изредка суются неосмотрительные бандиты. Эти девушки не помогают добывать необходимую информацию, которая прячется где-нибудь в Юньнани или Мексике.
– Зато они всегда под нашей охраной и с ними ничего не случится в клубе, – возразил Чонгук.
– Я ещё раз скажу, – серьёзнее вклинился Чимин, – бывают женщины, которые сами хотят участвовать. Вот, тот же клан Ян. Там никого не принуждают, но бабы у них отмороженные. Неужели не нашлось бы двух-трёх, которые бы прониклись нашими идеями и поддержали нас?
– Мне не нравится мысль о том, что пришлось бы работать плечом к плечу с женщинами, – поморщился Серин.
– А мне нравится, – хитро прищурился Чимин.
– Да какие мы золотые будем, если вместо того, чтобы защищать их, будем их использовать?
– Модернизированные, – хохотнул Джей-Хоуп.
– Интересно, что бы об этом всём сказал старик Хенсок? – задумался Шуга.
– А мастера? – поддержал Тэхён.
– Важнее, что скажет Бан Ёнгук, – напомнил Хоуп.
– Что бы мы ни решили по отношению к формированию женского отряда, – реалистично глядя на вещи, заговорил Чонгук, – это всё займёт время. А в Шаньси нам нужно срочно, завтра-послезавтра. И нам нужен кто-то, кто примирил бы нас на несколько дней с кланом, или выступил бы посредником, чтобы мы пообщались без склок и драк.
– К клану Ян относительно легко мог бы пробраться наёмник, – вспомнил Шуга.
– Сандо? – озвучил Хосок.
– Сандо до тридцать первого декабря телохранитель Дами, а с первого января все наёмники обязаны явиться на Утёс богов для прохождения очередных испытаний и подписания новых контрактов. – Чонгук лучше кого-либо знал расписание Сандо и его образ жизни. Сандо был тем воином, которому хотелось подражать, и Чонгук всегда интересовался всем, связанным с ним, запоминал и принимал во внимание.
– А разве у нас сейчас нет другого наёмника? – опомнился Хосок. Все посмотрели на него и, некоторое время не понимая, тотчас осознали, о ком идёт речь.
– Официально мёртвый? – хмыкнул Юнги.
– Это неважно. Он наверняка должен знаться с кем-нибудь из клана Ян.
– А где этот Эвр сейчас? – задал вопрос Серин.
– Мы вернули его в застенки лаборатории Ёндже до дальнейших решений относительно его судьбы, – поведал Чонгук.
– Мы должны использовать его, – убеждённо стукнул кулаком по ладони Хоуп и поднялся. – Если и прорабатывать какую-то новую методику контактирования с врагом, то не на своих, а на военнопленных.
Хосок созвонился с Ёнгуком, и тот признал рациональным употребить Бобби в дело, да только нужны были какие-то основания ему доверять.
– Я в молодости был разок в Шаньси, – посмеялся Гук, – еле ноги оттуда унёс, там надо либо воском уши заливать, либо кастрировать себя при приближении. Не могу сказать, что сопротивляться нереально, или что там нимфы какие-то неописуемые живут, но красивых девчонок достаточно, а мы, всё-таки, здоровые мужики, мы там спокойно бахать из стволов не сможем, почуяв опасность. Так что, прикрыться Эвром было бы неплохо, да только откуда знать, что он выполнит всё, как надо?
– Само собой, мы будем его сопровождать, будем поблизости, чтобы он лишнего не натворил.
– Это всё хорошо, но и минуты без присмотра достаточно, чтобы успеть выболтать. Нужен страх внутри него, а не снаружи. Сестра Биая ещё у нас, это держит Чживона в узде?
– Мы обещали вернуть девочку сегодня, Биай выполнил свою часть уговора, да и, в самом деле, не можем же мы вечно держать ребёнка у себя? «Пятница» не лучший санаторий для двенадцатилетней школьницы.
– Ну, и чем же вы замените этот мотиватор? – Хосоку не пришлось долго думать:
– У Бобби есть возлюбленная. Он за неё шибко трясётся. Возьмём её.
– Хорошо. Тогда действуйте. И… смотрите, постарайтесь всё-таки не развязать войну с шаньсийскими амазонками. Они не пытаются нападать сами из женской трусости и предусмотрительности, но если их задеть, они устроят нам такой пиздец, что каждый из нас лично сотрёт язык до крови в извинениях. И, поверь, лизать придётся не ноги.
– Я тебя понял, – улыбнулся Хоуп и попрощался. Предстояло обсудить с Эвром новый поворот событий. Впрочем, разве он сам не утверждал, что хочет заслужить прощение Элии? Но можно ли доверять словам вольного брата?
***
Чживона поселили не в палате, и не в той комнате, где проводили обследования. В подвальном помещении, бункерном, куда не проникает солнечный свет, быстро оборудовали подобие спальни. Туалет и ванная находились в конце коридора, куда спокойно можно было из комнаты выйти, но сам коридор повсюду был перекрыт решетками или бронированными дверями с кодовыми замками. Еду подавали три раза в день. Не ресторанную, но и не тюремную, а хорошую, напоминающую сытную и домашнюю стряпню. Бобби было бы не на что жаловаться, если бы не замкнутость в четырёх стенах, которую он ненавидел. Он, рождённый для свободы и прославляющий её, чувствовал, что сойдёт с ума, если задержится здесь. Хотя ему дали созвониться с друзьями, обменяться новостями, всё-таки приходилось ощущать себя заключенным, не имеющим никаких прав. Поэтому появление Хосока обрадовало Чживона, оно предвещало смену хода событий. К тому же, несмотря на состоявшуюся между ними драку, в которой Эвр был разбит и повержен, он сохранил уважение к Хосоку. Только самый низкий и обесчещенный воин, к какому бы роду банд и войск он не принадлежал, станет презирать или избегать сильного соперника. Бобби ещё не пал до такой степени, чтобы растерять абсолютно все воинские достоинства.
– Ну, привет, – поставив поудобнее стул, опустился на него перед парнем Хоуп. Бывший вольный брат, гадая и не зная, что именно принесёт беседа, помолчал, прежде чем бросить короткое:
– День добрый.
Хосок наполнил грудь воздухом, подкрадываясь к изложению сути.
– Хотя, может и не день, у меня тут нет часов, и окон нет, – подметил Чживон.
– Если ты хочешь начать понимать, какое наступило время суток, тебе придётся снова посотрудничать с нами.
– Я и не сомневался, – почти без сарказма произнёс Бобби. – Я же сказал, что сам хочу закончить это дело с Элией.
– Да, но нам нужны гарантии. У нас останется заложник.
– Вы обещали отдать Биаю Бёль.
– И отдадим. Но возьмём Дохи.
– Нет, – холодно и грозно резанул Бобби.
– Да.
– Если вы её тронете – я не пошевелю и пальцем.
– Мы её не собираемся трогать, мы возьмём её под присмотр, пока ты будешь выполнять то, что нам нужно.
– Дайте мне забрать её, и я сделаю всё, что вы захотите.
– И куда ты её заберёшь? Спрячешь подальше, чтобы мы не смогли тебе приказывать? Нет, Бобби, ты не в том положении, чтобы торговаться. Дохи будет у нас.
– Я хочу её увидеть. Хотя не представляю, как сохраню уверенность, что с ней всё в порядке, если не заберу её…
– Это не дом свиданий. И нам некогда расшаркиваться с тобой, водя на встречи. Мы должны ехать дальше.
– Куда? – Эвр прямо посмотрел на Хосока. Смысла скрывать не было, и золотой ответил:
– В Шаньси. – На лице Бобби проявилось изумление, смешанное с растерянностью и опаской.
– Биай сказал, что Элия в Шэньси, вы не путаете?
– В Шэньси её уже нет. Она отчалила в Шаньси. И ты нам нужен, чтобы поговорить с тамошними барышнями. У тебя там есть какие-нибудь знакомые? – Бобби имел там знакомство, тесное, личное, страстное. Он задумался не о том, говорить о нём или нет, а внезапно захваченный воспоминаниями. При всей той любви к Дохи, которая заполнила его сердце, он не мог совсем забыть о крепких ягодицах Черин, её воинственном нраве и постельном пыле.
– Есть, но наёмников там не любят.
– Это известно. Однако тебе придётся поехать туда и выяснить, где Элия. При возможности – забрать её. Мы тоже поедем с тобой, и, в крайнем случае, поможем сделать это силой.
– С чего вы взяли, что она на этот раз подпустит к себе? А если она устроит ураган в провинции?
– Придётся это снова как-нибудь пережить. Других вариантов нет.
Чживон задумался. Трудно ли ему будет поболтать с Черин? Нет. Они давние любовники, давно не виделись. До неё, наверное, дошёл слух о его смерти. Она обрадуется новости, что он жив, они потрахаются, она, возможно, выложит всё о белобрысой, а, возможно, и нет. Что тогда делать? Победит он её вряд ли, а кто ему ещё там знаком? Минзи точно не скажет ему ни слова. Генеральши для него недостижимы.
– Я не уверен, что смогу помочь, – предвосхищая возмущение или противостояние Хосока, Бобби добавил: – Я не отказываюсь, я поеду, но у меня там всего одна знакомая, и если она не в курсе происходящего, то я не знаю, куда там ещё податься. Шаньси – не Педра Бранка, там можно долго искать.
– Ничего, поищем. – Хоуп поднялся.
– Но Дохи я заберу с собой, – упрямо поднял вслед за золотым глаза Чживон. Он наспех обмозговал всё, как оно есть. Клан Ян не обижает девушек, потихоньку от этих незнакомцев он мог бы договориться с Черин и оставить там своего Хомячка под присмотром, она будет в безопасности, а когда всё закончится – он за ней вернётся. Да, это наилучшее решение, учитывая, что никакого дома, никакой надежной крепости у самого Бобби нет, то Дохи ему вести, на самом деле, и некуда. Не к брату же, в лапы Дракона? И не к родителям в Штаты, где вообще никакой защиты. Возможно, позже, когда он уже будет вместе с Дохи, они полетят туда.
– Ты хочешь потащить свою девушку в Шаньси? – Хоуп видел Дохи мельком, даже не на фото, а вживую. Он общался с сестрой Рэпмона, Джинни, чьей однокурсницей была эта странная, полненькая студентка, и сомневался, что она является сообщницей Эвра или коварной наёмницей. Определённо, вреда она золотым не причинит.
– Да, тогда я буду видеть, что с ней всё хорошо, и заодно она будет при вас, как вы и хотите.
Хосок всё-таки ещё немного посомневался. Но Бёль-то они всё равно вот-вот отдадут, и Дохи забрать надо. Чем худо, если заложница будет непосредственно при них? Наглядная демонстрация Эвру, почему надо себя хорошо вести.
– Ладно, забираем её с собой, и в путь. – Выражение лица Бобби показало, что снова есть какое-то препятствие, и не всё так просто. – Что ещё?
– Я звонил Биаю, узнавал, как она… Она только сделала операцию на глаза, дня три ей придётся провести в больнице. – Хоуп хлопнул ладонями по бёдрам.
– Нам некогда ждать!
– Без неё я не сдвинусь с места. Хоть убейте. – Возникла тяжёлая пауза. Хоупу опять захотелось набить рожу этому бывшему вольному брату, но как-то не хватало энтузиазма. Не то чтобы лень, но слишком экономились силы перед тем, как окунуться в неизвестное, страшное, красивое, таинственное и запутанное царство женщин.
– При первой же возможности хватаешь её из больницы, и едем в Шаньси, ты понял?! Три дня – крайний срок!
Чон Хосок, конечно же, опоздал на рождественский ужин к родителям. Там уже сидела его старшая сестра с мужем, их дочь. Хану привёз личный водитель, совмещающий скрытую роль телохранителя. Люди на этой должности менялись, но одно оставалось неизменным – они были из золотых.
– Что, раздолбай, – не стесняясь членов семьи, обратился Чон-старший, ювелир, к своему сыну, – опять на время не удосужился посмотреть? Носишь побрякушки швейцарские, а сам не научился по их стрелкам ориентироваться?
Хоуп элегантно уселся рядом с Ханой, тронув её маленькую руку в знак извинения.
– А они что, реально не только для красоты? – разыгрывая удивление, засмотрелся на наручные часы Хосок.
– Скоморох! – выругался отец и принялся за праздничную еду.
– Прости, пап, аист ронял меня несколько раз, пока донёс до вас с мамой, в тот февраль была вьюга, у него замерзали крылья, и приходилось раскрывать клюв, чтобы согреть перья своим дыханием.
– Замолчи и ешь, балабол.
– Как скажешь, пап.
– Хана, как ты с ним только связалась? – примирившись с невесткой из бедной семьи, скромной и тихой девушкой, Чон-старший даже по-своему полюбил её, наблюдая в ней больше серьёзности и ответственности, чем в сыне. – С того февраля вот-вот пройдёт тридцать зим, а ума так и не прибавилось!
– Ну… с ним весело, – покраснев, пошутила Хана.
– Ржите там друг с друга сколько угодно, но мне нужен внук! – напомнил отец сыну, гневно на него посмотрев, и яростно, как во время битвы очищая оружие, поводил салфеткой по губам.
– Дорогой, давай спокойно поедим, – отвлекла его супруга, и Хоуп посмотрел на мать с благодарностью. У него слишком много проблем и головной боли, чтобы думать сейчас о детях. Позже, потом, когда хоть немного прояснится горизонт вечной борьбы золотых с преступниками.
Ночью ему пришлось признаться Хане, что на Новый год его тоже не будет рядом, потому что придётся уехать. Девушка не выдержала и разрыдалась. Она любила этот праздник, и старалась уважать дела мужа, и рада была бы совместить одно с другим, однако для её чувств было немного слишком. Хана не пыталась как-то повлиять или размягчить сердце Хосока, слёзы вырвались сами собой от представления очередных ночей без супруга, но когда Хоуп, продолжая извиняться и успокаивать её, всё-таки не передумал, она осталась больно уязвлённой. Ей казалось, что она чересчур далека в его жизни от того, что ему действительно важно. Она чувствовала себя одинокой, как только он уходил, а его нечастое присутствие убеждало её в том, что он нуждается в ней, что он её любит, на слишком короткие сроки. Ей нужна была какая-то компенсация, что-то, что помогало бы избавляться от тоски и страданий по Хоупу.
– Может быть, твой папа прав, – несмело, вытерев последние слёзы, сказала Хана, – может, пора уже… внука ему подарить? Или внучку. Как получится.
– Я не против, но не сейчас, хорошо? Давай по весне об этом поговорим? – обняв жену крепче, Хосок поцеловал её за ухом, и быстро уснул, вымотанный постоянными разъездами и нервами. И исполнением супружеского долга, который старался выдавать с процентами, когда прибывал домой. Хане нравился их секс, очень, но горячему и продолжительному занятию любовью она бы предпочла ежедневные неспешные завтраки, прогулки за ручку, поездки на выходные за город, совместный просмотр фильмов, неторопливое принятие душа вдвоём. Но Хосок был хорош во всём, кроме того, что его было мало и недостаточно.
Три дня спустя, попросив Хану продолжать выгораживать его перед отцом, Хоуп вновь исчез в неизвестном направлении на неуказанный срок.
_____________
Примечание:
*маотай – дорогая китайская водка
