Текст книги "Мед.ведь.ма (СИ)"
Автор книги: AlmaZa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 49 страниц)
– Ты их околдуешь?
– Типа того, – по-мальчишески заиграл он глазами, переведя их, любопытные, к виду за окном. – Красота!
– Эй! – позвал нас, или кого-то из нас, Чонгук, но мы оба оглянулись к проходу. Мне пришлось наклониться вперед, чтобы увидеть из-за Ви молодого человека. – Когда приедем в Чэнду, оттуда есть прямой рейс в Шэньси, в Тунчуань. Но если мы будем двигаться так ровно и предсказуемо, то нас это не укроет от тех, кого надо. Я предлагаю ехать до Дачжоу с пересадками, или попутками. А оттуда, ночью, перейдём в Шэньси. – Я почти ответила, но Ви опередил меня:
– Возражений нет, – после чего опять повернулся ко мне и окну, оставляя за спиной Чонгука с его проблемами по маршрутизации нашего путешествия. Я не знала географию Китая до мелочей, но по названию провинции поняла, что Чонгук планирует вести нас на восток. К океану? Просто в крупные города, чтобы затеряться, или сесть где-нибудь в порту на корабль и уплыть? Но куда? В другую страну? Какую? Вопросов слишком много, включая, например, этот: где мы будем ночевать? С едой более-менее всё понятно, у меня осталась горстка денег, и у парней, видимо, они были. Мы можем покупать себе пропитание какое-то время. Но что потом? Ох, во что я ввязалась… – Пить хочешь? – протянул мне Ви бутылку с водой. Я кивнула, снова поблагодарив его.
– Ты прямо как добрая няня, – улыбнулась я, возвращая ему питьё. – Вот у тебя служба-то, возиться со мной теперь.
– Это ничего, и похуже задания бывают.
– Правда? – заинтересовалась я, заелозив на сиденье. – А расскажи что-нибудь, а?
– Как-нибудь… потом.
– А про мою семью ты мне когда расскажешь?
– Когда доберемся до конечной точки. – Присосавшись к горлышку бутылки, Ви уставился перед собой с таким видом, словно больше меня не слышит. Это он так тему меняет, или у духов такое поведение?
– А от тебя утром дымом пахло. Ты демон, всё-таки? – совсем тихо сказала я. Он замер. Я видела, как перестала уменьшаться вода в бутылке. Зрачки съехали вбок, выхватив меня из поля зрения. Горлышко отплыло от губ, и Ви медленно изрек:
– А серой пахло?
– Серой? Нет. Вроде бы нет.
– Какой же я тогда демон? Ты что, не знаешь, как в нараке* пахнет? – Я округлила глаза на его претензию.
– Не знаю. Откуда бы? А ты? Был там?
– Что бы мне там было делать, я что, похож на того, кто зачухал свою карму?
– Значит, ты тоже не знаешь, как пахнет в нараке?
– Мне рассказывали.
– Кто?
– Тот, кто там был, – шикнул на меня Ви, приструнив глазами. – Белобрысая, имей совесть, в твоём возрасте нельзя знать все тайны мироздания, можно умереть от переизбытка сведений, не подвластных человеческому разуму.
– Извини, – успокоилась я. – Просто хочу быть уверена, что ты не злое существо.
– Я тебе помогаю? – Я кивнула. – Я тебе плохое что-то делаю? – Я покачала головой. – Вред причинил? – Я повторила свой жест. – Тогда я добрый. Не усугубляй, где не надо.
– А почему ты в черном? Разве добро не должно быть светлым?
– Ты видела, что на Земле творится вообще? – Возмущенно впился он в меня озорными глазами, в чьё возмущение совершенно не верилось. – Убивают, грабят, насилуют, врут, ненавидят, завидуют, – загнул он быстро красивые пальцы, подключив вторую руку для шестого, повышая голос, который тоже не был гневным. Что-то в тембре Ви было успокаивающим, на каких бы эмоциях он не говорил. – Да на небесах траур! – Откинувшись на спинку, он замолчал, разглядывая потолок автобуса. Потом, уже негромко, сказал: – Светлое стирать задро… замучаешься. Практические соображения, Элия, заставляют ломать стереотипы.
Мы сошли на вокзальной площади, где была конечная остановка, и оттуда побрели искать такси, что было для меня непозволительной роскошью, но все траты на себя взял Чонгук, не захотев обсуждать со мной никакие денежные вопросы, поэтому я вынуждено притихла. Однако не найдя никого с разумными требованиями к оплате за междугородний перевоз, мы вернулись к расписанию автобусов. До нашего следующего пункта – Дэяна, было около полутора часов езды, но ближайший транспорт сам отходил лишь через час.
– Ну и ладно, перекур, – обрушил на лавочку мою и свою поклажу Ви. Возникла пауза, за которую мы все успели переглянуться. Как же неуютно быть единственной девушкой!
– Перекусим? – указал Шуга на ларек, готовящий уличную еду. – Я проголодался.
– Да ты всегда голодный, – сказал Ви так, будто давно его знал. И тут началась его магия. Я успела испугаться, что сейчас мой дух получит выговор за фамильярность, но Шуга лишь потер живот, бросив в ответ:
– А то ты всегда сытый?
Чонгук хлопнул в ладони.
– Надеюсь, мы в дороге все узнаем, кто какой, и познакомимся получше, – с нажимом на конец фразы, произнес он, разворачиваясь ко мне: – Элия, пошли, возьмем поесть. А вы присмотрите за вещами! – велел он оставшимся.
– Эй, ты младше, не командуй! – опускаясь на скамейку, крикнул ему вдогонку Шуга.
Мы отошли от них метров на сто, спрятавшись от солнца в тени тента, растянутого над прилавком мужчины, жарящего лепешки на открытом воздухе, наполняющего их начинкой и заворачивающего их потом, почти как конверты.
– Прости, если ведём себя немного хамовато, – попросил вдруг прощения Чонгук, пока мы ждали приготовления своего заказа. – Мы не привыкли к девичьему обществу, и у нас начинается побочный эффект от смущения.
– Вы не похожи на стеснительных, – как есть, заметила я.
– Мы умело это скрываем, – улыбнулся Чонгук. – Пожалуйста, не бойся нас. Мы желаем тебе только добра.
– В любом случае, у меня сейчас нет выбора, – печально вздохнула я, поглядывая назад, но скамейка с Ви и Шугой стояла за широким скроллером.
– Он у тебя будет. Когда мы окажемся в безопасности. Обещаю, что сделаю всё, чтобы защитить тебя.
– У меня есть защитник. – Отвернувшись, я опустила глаза к пропекающемуся тесту.
– Чем больше нас будет, тем лучше.
– У вас с Шугой есть ещё друзья… борцы?
– Да, и мы хотим добраться до них.
– Куда мы направляемся?
– Увидишь. Не хочу говорить заранее. Но до этого места ещё далеко. Нам придётся, возможно, добираться недели две, а может и три. Ты готова?
– Я же сказала – у меня нет выбора. – Жара, неуверенность и неизвестность портили мне настроение. Я не хотела быть неприятной с Чонгуком, но мне нечего было ему сказать из правды, что было бы дружелюбным. Обманывать, что я расслабилась, доверилась и очаровалась ими, я не хочу.
– Я не хотел врать тебе, Элия, – попытался скрасить неудачный момент парень. – Но иногда я не могу говорить прямо.
– Бывает. Что ж, хотя бы не делай так больше.
– Этого я не могу обещать. – Мы посмотрели друг другу в глаза. Он выглядел порядочным и благородным, но внешность бывает обманчивой. А как можно верить чему-то, что не обещает быть честным?
* * *
Ви посмотрел вслед отошедшим Чонгуку и Элии и, торопливо достав из кармана рюкзака пачку сигарет, вытянул из брюк зажигалку и закурил, вдавившись в столб, чтобы его не было видно с того ракурса, куда ушли двое.
– Шуга! Свистни, когда они обратно пойдут! – наспех затягивался парень, закрывая глаза от облегчения.
– Вот нахрена ты эту комедию ломаешь? – покачал головой второй, которого на самом деле звали Юнги, но все привыкли называть его по кличке – Сахар, или Сахарный, кому как больше нравилось, иногда на любых языках и в любых склонениях.
– А что я должен был делать? Сказать, что шарился в её вещах? Да никогда бы она больше ни с одним из нас не заговорила. – Ви сделал короткую тяжку и продолжил: – Я же вам объяснил, как было дело. Стою, курю, достал какой-то талмуд – вдруг в нем бы какие-то документы у неё хранились? – рассчитывая, что Чонгук увёл её совсем, а тут топот. И он приближается! Куда деваться было? Окно открывать? Заметила бы. Я в шкаф, а про сигарету в руке забыл! А она как начнёт… мать моя Амитабха, Шуга, у меня волосы на затылке зашевелились. Думаю, пиздец, не то дурочка бесноватая, не то ведьма, в самом деле что. И тут у меня сигарета подожгла что-то, и дым как повалит! Что оставалось? Задохнуться мне там? Мне и выходить страшно – она ж там разве что Сатану не вызвала, и оставаться не вариант. Ну, вот как выкрутился, так и получайте. Зато, в отличие от вас, я теперь вхожу в круг доверия.
– Обведенный мелом, я понял, – захихикал Юнги.
– Ничего, как выяснилось, она нормальная, только трухнула мальца. – Выпустив три ровных кольца дыма, Ви немного расслабился. – Жалко девчонку, одна совсем на свете.
– Ты ей будешь говорить, что случилось с её родителями?
– Не, я не смогу. – Тот, кого принимали за воплощенного духа, повесил голову. – Я сам расплачусь.
– А на кого ж ты этот груз возложить хочешь?
– До Лога догребем, а там разберемся. Пусть мастер Хан ей скажет.
– Потому что знал её отца?
– Ага. – Ви ушёл в себя, думая о чем-то.
– Шухер! Идут! – вывел его в реальность Шуга, и молодой человек, потушив бычок о подошву ботинка, бросил его в урну, спеша вернуться в роль неопознанного астрального создания.
Примечания:
*нарака – буддийский ад
Покидая Сычуань
В Дачжоу мы прибыли поздним вечером. Путешествие длилось первый день, а я уже чувствовала жуткую усталость, потому что перебежки и переезды на разном транспорте, резкие смены планов вроде «зайдём пообедать» и тут же «о, нет, подошёл автобус, пошли!», выматывали сильнее, чем монотонное движение в гору. От прямых электричек мы отказывались, поэтому сделали три пересадки на разных автобусах от Дэяна до Дачжоу и, вместо пяти часов пути в нормальном режиме попутчиков или туристов, он занял у нас около восьми часов. И вот, на циферблате наручных часов Шуги стрелки показывали около десяти вечера (он шевелил рукой, и я не могла углядеть минутную стрелку), я обнадежилась, что сейчас мы станем искать место привала, но услышала от Чонгука разочаровывающую фразу:
– Теперь нужно идти к трассе. Как раз уже стемнело, всё должно выйти удачно.
– Что ты задумал? – брела я со своей троицей от автовокзала по освещенной улице.
– Мы должны забраться в какой-нибудь грузовик, незаметно, чтобы точно так же спрыгнуть незадолго до границы провинции Шэньси. Если мы возьмём такси, то его нужно будет просить остановиться, и будет свидетель, хоть и невольный, водитель, который сможет указать, где мы выбрались. Мы же прокатимся без разрешения, но зато никто не сможет навести на наш след. А по дороге нам лучше не появляться в этом районе.
– Почему?
– Ох, Элия, – остановился Чонгук, придерживая лямку рюкзака. Посоветовавшись глазами с Шугой, он заговорил: – Видишь ли, в Китае, почти в каждом округе, есть своя тайная власть, что-то вроде бандитских группировок. Какие-то довольно мирные, а другие – совсем нет. Те, что охотятся за нами, и тобой, скорее всего, относятся к самым агрессивным. Они хотят быть единственными во всем Китае, но пока им это не под силу. Потому что многое им мешает, в том числе мы. В том числе банда Шэньси, Терракотовое воинство. Может, ты слышала когда-нибудь, что именно в этой провинции, неподалеку от города Сианя, в который мы направляемся, похоронен первый китайский император Цинь Шихуан, в гробнице которого раскопали более восьми тысяч глиняных фигур солдат. Так вот, банда Шэньси считает себя наследницей истинного, первого императора. Они – центральная мощь Китая. Они сильны и несвергаемы, но никогда не отлучаются дальше Шэньси. Нападать они не любят, а обороняться умеют. Если приходить к ним с миром, то они предоставляют защиту. Так мы и должны поступить. Но те, кто гонится за нами понимают, что переступив порог Шэньси мы окажемся на долгое время неприступны, неприкосновенны, потому что Терракотовое войско гостеприимно и под своей опекой не даст ничему произойти. По этой причине наши враги перекроют все пути в Шэньси, все возможные дороги, которые в силах охватить. Но все леса и горы они оцепить не в состоянии, поэтому и придётся нам проделать несколько десятков километров пешком.
– Но кто же наши враги? – заспешила я за ним, вновь тронувшимся.
– Сейчас некогда рассказывать истории, Элия. Нам нужно добраться до безопасного укрытия, и тогда мы обо всем поговорим. А теперь лучше поторопиться.
И четыре пары ног устремились к шоссе G65, продолжавшему тянуться в горной и живописной окрестности Сычуаня.
Обширные плато, горные террасы, утесы и долины, места, которые считают родиной лучших китайских чаёв (впрочем, за право быть родоначальниками улуна и пуэра борются несколько областей отсюда, западнее и южнее), и весь их внешний вид подталкивает на то, чтобы верить в легенды и сочинять новые сказки. Всё это скрылось в темноте ночной, и только фары машин и фонари вдоль дороги освещали асфальт, по которому крутились колеса. Нам удалось незаметно забраться под тент, которым были накрыты строительные доски. Я безумно волновалась, потому что никогда ещё не совершала вот таких, казавшихся мне незаконными действий. А если нас поймают, разоблачат? Было не только страшно, но и стыдно. Какими дураками мы будем выглядеть здесь, среди напиленной вагонки и балок! Пока грузовик не завелся и не поехал, мы лежали тихо и неподвижно, боясь привлечь внимание любым звуком. Но когда мотор загудел, и машина понеслась по шумному тракту, мои спутники заболтали, заставив и меня почувствовать себя намного спокойнее.
– Когда будем соскакивать? – поинтересовался Шуга.
– До Шэньси примерно два часа езды, – задумался Чонгук, взявшись за расчеты, – слишком близко к ней спрыгивать не стоит, а слишком заранее – очень сильно увеличим себе пеший путь. Нам и так придётся идти через заросли и буераки всю ночь. – Мой организм загрустил, предчувствуя, что спать ему позволят нескоро. – Значит, рассчитаем где-то час сорок минут, и будем освобождать транспорт.
– А если он будет очень быстро ехать? – подала я голос. – Как мы спрыгнем?
– Как придётся, – хмыкнул Шуга.
– Я расшибусь, – засомневалась я вообще в том, что у меня хватит смелости слететь с кузова на скорости под сотню.
– Я поймаю, – пообещал Чонгук. – Ви, ты же поможешь ей решиться?
– Не бойся, – взял мою ладонь в свою дух, сжав её под досками, что лежали между нами. – Всё получится.
– Да поможет Будда, – прошептала я.
– Я первый раз с парашютом прыгать тоже боялся, – принялся косвенно меня успокаивать своим примером Шуга. – А вдруг не раскроется? А вдруг порвётся? Без него лучше, надеешься только на себя.
– Хватит ей зубы заговаривать, – улыбнулся Чонгук. – А то Элия подумает, что ты, в самом деле, с самолёта без него прыгаешь, и ничего с тобой не случается.
– С самолета нет, но разве ты забыл, как мы с вертолета на крышу десантировались?
– Там высота была метров десять, не больше, – вставил Ви. Всё-то он знает! Наверное, у потусторонних созданий что-то вроде встроенного зеркала мира, в которое можно заглянуть и увидеть всё, что происходило когда-либо. А будущее? Люди уверяли, что такая способность была у моей бабушки. Передалась ли она мне? Я разоблачила ложь Чонгука потому, что увидела уже произошедшее, а могла бы я взглянуть вдаль событий? Отвлекаясь от россказней парней, я прикрыла глаза, всё ещё удерживая руку Ви. Как долго мой хранитель будет со мной? Как скоро он потребует начертить врата для ухода в другое пространство? Мне не хотелось расставаться с ним, потому что впервые за долгое время я ощутила защиту и дружбу, пусть даже она невозможна между человеком и чем-то… кем-то… не человеком.
Из темноты под веками взорвалась, не вспышкой, а скорее клубом черного дыма мутная картина, где я как будто бы не присутствовала, но видела происходящее со стороны. Ви был у какой-то белой, грязноватой стены, какие бывают у гаражей. Чья-то рука, казавшаяся огромным удавом, обвивала его шею, оттягивая назад. Я не видела, кому она принадлежала, черная тень утопала во мраке. Ви держал одной рукой эту черную кожаную змею, душащую его, а другую протягивал вперед, задыхаясь. Задыхаться стала и я, едва не подскочив, но коснувшись лицом плотного резинового тента, легла обратно, на спину. Глаза открылись, но было всё так же темно. Шум дороги, скользящих мимо авто, грохочущие деревяшки. Я всё там же, и мою ладонь потеребили знакомые пальцы.
– Эй, чего с тобой?
– Всё… всё в порядке. – Я хотела посмотреть на Ви, но ничего не было видно. Разве можно задушить духа? Есть ли у него жизнь, кровь? Мне показалось слишком глупым это видение (или я уснула, и от тревог увидела кошмар?), и я отмахнулась от него, постаралась забыть о нем, убеждаясь, что предсказывать что-либо, как бабушка, неспособна.
– Жалко песню затянуть нельзя, – вздохнул Шуга. – С ней как-то пободрее бы катилось.
– Ну, ты в кабину водителю постучи, попроси ввернуть музончика, а то нам скучно, – предложил Ви.
– Не, вдруг у нас с ним разные музыкальные вкусы? И будем мучиться под не пойми что. Надо было угнать лимузин с джакузи. Такие бывают, знаете, где и бар, и спальня сзади. Хотя… палевно было бы его бросить потом на дороге, от такого бесследно не избавишься. Взрыв привлечет ещё больше внимания.
– Привык передвигаться с комфортом? – полюбопытствовала я, приняв всерьёз жалобы парня на неудобства.
– Привык передвигаться с мечтами о комфорте, – поправил Шуга, улыбаясь.
– Так, вы не угоняете машин?
– Если приходится, ради спасения, то бывало, – попытался быть со мной максимально честным Чонгук. – Но, естественно, угон проходит без отбора по престижности марки машины.
– Велосипед наше всё, – добавил Сахарный. – А зимой – лыжи.
– Выходит, вы всегда очень подолгу в своих путешествиях… сколько же вы уже не были у себя дома в этот раз?
– Смотря что домом называть, – почесал затылок Шуга. – В Сеуле нас нет уже два месяца.
– Восемь лет, – безэмоционально выговорил Чонгук. – Я не был дома восемь с лишним лет.
Ви принялся сочинять что-то про себя, прикрываясь похожей на мою историю о том, что он сирота, и рос, где только приходилось, так что постоянного места обитания у него нет, а я сквозь темноту уставилась на Чонгука, едва различая его профиль. Кто же он такой, этот боец, который так хорошо дерется и так много знает о преступниках? Разве может он не быть одним из них? Ему лет двадцать пять, или немного поменьше, и если он восемь лет не был дома, то посетил его последний раз ещё подростком. Живы ли его родители? Он говорил, что из многодетной семьи. Значит, он и братьев и сестер не видел столько же? Я должна была сразу поинтересоваться людьми, с которыми собиралась в путь, а не замыкаться на себе. Им тоже, скорее всего, нелегко живется.
Оставшийся путь пролетел быстро, но чем ближе подкрадывался момент выпрыгивания из грузовика, тем натянутей становились мои нервы. Я не смогу, не смогу! Сломаю себе что-нибудь, шею сломаю, головой ударюсь – что угодно!
– Всё, пора! – дал отмашку Чонгук. У меня от страха клацнули зубы.
– Я первый, – взял на себя роль первопроходца Шуга и, стараясь не шуметь содержимым кузова, подполз к краю, приподняв тент. – Ну, погнали! – сам себе приказал молодой человек и выкатился из грузовика, исчезнув в ночи.
– Как это надо делать? – судорожно стала вопрошать я. – Перекатываться? На что приземляться?
– Прыгай сразу после меня, чтобы не успела далеко от меня отъехать, – велел Чонгук. – И толкайся сильнее вперед. Ясно? – Я кивнула. – Тогда вперед! На счет «три»! Раз, два… – Когда он произнес последнюю цифру, то выпростался из-под тента, беззвучно и ловко, а я, с поднявшимся адреналином и боявшаяся сделать что-то не так, поспешила выполнить указание. В запале я и не заметила, что выпрыгивала не только собственной силой, но меня толкнул Ви, иначе бы я упала мешком с камнями под задние колёса. Единственное, на что хватило моей собственной сноровки – это не кричать. Прикусив язык, я грохнулась вперед и вниз и, предвкушая удар и боль, почувствовала под собой что-то мягкое, и только мои коленки защипало, саданувшиеся об асфальт. Я распахнула веки и увидела под собой лежавшего на лопатках Чонгука, успевшего моментально подняться, после того, как приземлился сам, рвануться следом и скользнуть под падающую меня, распахнув руки, чтобы я не укатилась на встречную полосу. По ней промчалась какая-то машина, но в целом шоссе оказалось пустынным в эту ночь, и ничто не грозило нас задавить, что и предусмотрели молодые люди, прежде чем начать соскакивать балластом.
Я уперлась руками о дорожное покрытие и медленно выпрямилась, смущено разглядывая Чонгука, на котором сидела. Он некоторое время серьёзно смотрел на моё лицо, находя там бурю эмоций и впечатлений, а потом резко улыбнулся, красивой косоватой ухмылкой, соответствующей его достаточно юным глазам. Его густые каштановые волосы откинулись со лба, образовав на асфальте хохолок над его головой.
– Не ушиблась? – задал он негромкий вопрос. Я поводила лицом справа налево. Раздался посвист Шуги.
– Эй, молодежь, ну не на проезжей же части? – Оглядевшись, я поняла, что сижу на юноше, как наездница, после чего подскочила на ноги, принявшись запахивать кофту на груди. О порвавшихся на коленях штанах и ссадинах я вмиг забыла, отступая от Чонгука, пока не уперлась спиной в спокойно стоявшего с моей и своей сумками Ви. Шуга нёс два рюкзака, свой и товарища, приближаясь к нему и подавая руку, чтобы он встал. Видно было, что Чонгук цел и невредим, но, кажется, его наше столкновение смутило не меньше, чем меня саму. Вдалеке появились фары.
– Что ж, уходим, – мотнул головой Чонгук, пригладив челку. – За отбойники, не будем терять времени.
И мы перебрались за шоссейное ограждение, чуть не скатившись по крутому склону. Кусты и высокую поросль диких трав было толком не видно. Я запутывалась в них и продиралась, хотя шла третьей после ребят, охраняемая позади Ви. Они не старались расчистить путь, потому что следовало оставлять как можно меньше следов нашего присутствия. Шуга включил фонарик лишь когда мы отошли на приличное от дороги расстояние.
– Долго теперь идти? – спросила я. Чонгук поднял лицо, посмотрев на небо, раскидавшее звезды, и черные силуэты гор на их фоне, что росли непреодолимой преградой к Шэньси.
– Пока не выдохнемся, Элия. А потом ещё столько же.
– О! – только и смогла выдать я, ткнувшись о ветку уже через секунду и вспомнив о коленках, что вновь защипали. Я знала сотни различных трав и могла бы обработать свои несерьёзные царапины, но найти их в этом мраке не представлялось возможным. Зашептав себе под нос заговор-оберег от болезней и напасти, а потом вспомнив ещё один, для заживления ран, я почувствовала, как сзади приотстал Ви. Я и сама остановилась, обернувшись. – Ты где там?
– Я тут! Тут, – догнал он меня, глядя немного настороженным взором. – А ты чего шептала?
– Заговоры.
– Опять демонов вызывала?
– Нет, это что-то вроде оберега, отогнать от себя хвори и неприятности.
– А-а, – протянул Ви, расслабив плечи.
– А ты умеешь что-нибудь колдовать? Помимо того, чтобы быть невидимым. Исцелять?
– Ну, в моей практике лучшим лекарством является слюна. Поплюй – пройдёт и заживет. У меня работает.
– А насылать проклятия?
– Элия, не трать силы на разговоры, – одернул меня дух. – Нам в гору сейчас забираться, и если ты выдохнешься, я тебя не потащу. Или потащу, но недолго. Духи тоже устают. – Мне вспомнилось моё жестокое видение. Так, у духов есть дыхание и утомляемость? Не значит ли это, что есть и уязвимость?
Я ориентировалась на свет мелькающего впереди фонарика, на шорох шагов и приглушенные фразы Чонгука и Шуги. Иногда я совсем не видела, куда ступать, ведь и тропы-то никакой не было, мы прокладывали новый, впервые проходимый путь через хребет и леса, его поработившие своей зеленью. Чонгуку приходилось подавать мне руку и подтягивать меня. Иногда Ви приподнимал меня за талию и подавал другим молодым людям, которые затаскивали меня всё выше и выше, чтобы, достигнув вершины в непроглядную ночь, мы спустились с другой стороны, двигаясь к границе Шэньси. Кроны деревьев не пропускали скудного света звезд, мы двигались вслепую, мне приходилось только удивляться, как мои спутники не сбиваются и уверено топают дальше?
– Давайте сделаем привал? – села я прямо на землю, положив рядом сумку. Ноги гудели, легкие горели, и пульс участился от карабканья вверх. Я не спортсменка, и для меня такие рывки слишком тяжелы.
– Нельзя. Ещё рано, – согласился постоять пять минут и подождать Чонгук. – Костёр всё равно разводить не будем, его издалека станет видно. Лучше делать привал, когда станет светать, хотя бы.
– Может, поближе надо было спрыгивать с грузовика? – пожалев меня после того, как всю осмотрел глазами, предположил Ви. Его пальцы нервно бегали по бокам и бедрам, ища себе применение, будто обычно чем-то занимались.
– Ещё ближе было бы рискованно. Две минуты на отдых и продолжим. – Шуга достал бутылку с водой, мы все отпили из неё. Есть мне не хотелось, и от хлеба с говядиной, припасенного всё тем же Сахарным, я отказалась. Я хотела лечь и спать, больше ничего. – Всё, пошлите.
Превозмогая себя, я поднялась и ещё какое-то время старалась идти, не жалуясь. Но усталость брала своё. Я оступилась, едва не подвернув ногу. Сдерживая слезы, я постояла у тонкого ствола молоденькой сосны, шагнула ещё пару раз и плюхнулась вниз, поджав к груди коленки и уткнувшись в них.
– Я не могу больше! Можете бросить меня тут, но я просто не в состоянии! Не могу. – Трое окружили меня, изучая сверху. Спрятавшись лицом, я не видела, что они делали, да и вряд ли рассмотрела бы что-то в этом сплошном полотне глухой чащи, слившейся с воздухом, листьями, склонами и обрывами, в которые я давно бы угодила, если бы не придерживалась своих провожатых.
– Я понесу тебя, забирайся, – произнес Чонгук, и я, высунувшись из-за коленей, увидела, как он подставляет свою спину. Мне стало неудобно. Ему ведь тоже нелегко…
– Чонгук…
– Всё в порядке, у меня ещё надолго сил хватит. Давай. – Ви подал мне руку, чтобы я встала, забрал мою сумку. Неуверенная, я ещё раз попросила у всех взглядом разрешения. Шуга кивнул. Несмело коснувшись плеча Чонгука, я застыла, не зная, продолжать или нет? – Давай же, чем быстрее мы пересечем границу провинции, тем лучше.
Решившись, я забралась на спину юноши и, обняв его крепко руками, почувствовала сильную хватку под своими бедрами. Плечи Чонгука были такими твердыми, что я, впервые касаясь молодого человека (не этого, а вообще) таким образом, сразу же осознала разницу между мужчиной и женщиной. Женщины мягче, тоньше, даже кожа на ощупь другая. Мужчины – они какие-то немножко другие. Шуга повесил на себя два рюкзака, и мы продолжили путь.
Чонгук нес меня не меньше получаса. Отдохнув, я слезла с него и продолжила идти сама. Через час я опять стала выбиваться из общего темпа, теряя энергию, и тогда меня посадил себе на спину Ви. Поверхность немного выровнялась, и ему было полегче, чем Чонгуку. В конце концов, когда мы поднялись на пик, верхнюю точку горы, на востоке начало светлеть. Я с надеждой посмотрела на этот свет, означающий, что мы чего-то достигли, что смогли преодолеть что-то, что вот-вот можно будет поспать. Мысли о сне становились всё привлекательнее. Шуга потянулся, опустив на землю рюкзак.
– Тайм-аут! – шмыгнув в кусты, он скрылся по нужде. Я клевала носом, не хотя ничего, даже в туалет.
– Минут десять переведем дыхание, и пойдём, – как Александр Македонский на Сафедкохе, перед вторжением в Индию, упер руки в бока Чонгук, охватывая взором проявляющийся горизонт и стелющуюся у подножья горы низину.
– Как, опять?! – в ужасе воскликнула я, употребив последние, казалось, силы в этом возгласе.
– Элия, до Шэньси нам ещё около пятнадцати пеших часов, – не обрадовал меня наш вождь, что увидел в моём выражении. – Хотя бы спустимся немного вниз, чтобы не быть тут, как маяки, ладно? – убедительно попросил он. Понимая, что на вершине не так безопасно, как в каком-нибудь закутке, углублении овражка, где можно оборудовать временное логово, я согласно кивнула, поднимаясь, когда вернулся Шуга.
И вот, наконец, пробившееся сквозь ветви солнце оповестило об утре, а часы Сахарного о том, что уже шестой час. Мы шли всю ночь, мы двигались без остановок почти сутки! Чонгук остановился и, указав на крохотную полянку за кипарисами, край которой скрылся под завалившейся от ветхости липы, оставившей под собой естественный шалаш, произнес, стряхивая с плеча рюкзак:
– Поспим здесь. Элия, достань мой спальный мешок и ложись.
– А ты?
– Я подежурю первым, чтобы вы спали спокойно. – Сказав это, он тотчас куда-то испарился. Я подумала, что залез на какое-нибудь дерево, чтобы дальше видеть.
Разложив спальник под ещё не увядшими ветвями липы, я забралась под неё поглубже, как собака в непогоду забивается в свою конуру. Шуга смелее развалился на противоположном конце поляны. Ви, бросив рядом со мной покрывало, лёг верным стражем, сразу же повернувшись на бок, ко мне спиной, чтобы не смущать меня. Или себя? Или без повода, потому что любит спать на левом боку? Есть ли у духов стыдливость, совесть, что-нибудь из человеческих чувств? И вообще, парень он всё-таки, или бесполое создание? Не находя ответа на этот вопрос, я отключилась сразу же, сраженная усталостью.
Пробуждение приятно поразило меня миром и покоем, царившим повсюду. Пели птицы, луч солнца щекотал мне щеку. Рука лежала на траве, не колючей, а ласковой, как весенняя первая поросль. Приподняв голову на потрескивание, я увидела у того края, где ложился Шуга, а сейчас лежал только его спальный мешок, самого его владельца, но уже бодрствующего, и Ви. Они сидели по сторонам от костра, производящего уютный дымок над невидимым в ярком солнце огнем, и что-то готовили над ним, в котелке, тихо шушукаясь, пока в мою сторону плыл запах мясного бульона и смолы, сгоравшей с хворостом. Судя по высоте солнца, было около полудня, но я так крепко спала, что не слышала никаких перемен, пока сознание не ощутило, что получило достаточно сна. Не зная, и не желая знать, как выгляжу (наверняка ужасно, повалявшись-то под кустами и ободравшись о них со всех сторон за ночь), я встала, сложила спальник, отряхнулась от сора, состоявшего из сухих сосновых иголок, кусочков коры, веточек, прошлогодних листьев, осколков шишек, и подошла к Ви с Шугой.
– Давно проснулись?
– Я минут десять назад, – потянулся привычно Сахар, немного разлохмаченный, забавный и сонный.
– Я два часа назад, на своё дежурство, – помешивая обугленной палкой варево, ответил Ви.
– А где Чонгук? – Шуга указал под отцветший чубушник, где можно было, долго приглядываясь, различить тело.
– Дрыхнет.
– Пусть выспится получше, – заботливо сказала я. – Он выносливый, но нельзя себя так изматывать.
– Нам привычно, – похотливо поглядывая в котелок, отмахнулся Шуга. Не взяв с собой никакого зеркальца, и сомневаясь, что оно есть у молодых людей, я всё-таки захотела привести себя в порядок. Найдя на подбородке Ви след от угля (берясь то за палку, то за лицо, он случайно испачкал себя), я протянула палец и, присев рядом, потерла пятно, выведя его с ровной, чуть смуглой кожи моего ангела-хранителя. Он вопросительно посмотрел на меня.
