Текст книги "Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)"
Автор книги: AliyaZ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 43 страниц)
И самым страшным оказалось то, что я просто не могу её найти. Всё случилось именно так, как я боялся. Я объездил весь город в поисках места, где могла находиться Виктория, но всё было тщетно. Наплевав на неприязнь домашних девушки, я даже заглянул к ним, но не нашел ответа на свои вопросы и там. Обычно агрессивно относящаяся ко мне Эмили выглядела подавлено и лишь качала головой, объясняя, что Виктория ещё днём покинула стены своего жилища, отправившись в неизвестном направлении.
«Апрельский день» был последней точкой моих поисков хотя бы потому, что мне нужно было немного подумать. А вдруг любовь – это что-то другое? Вдруг я зря бегу за ней вслед, вдруг я ещё слишком молод, чтобы рассуждать о настоящих чувствах, которые зародились далеко в прошлом? Ведь у меня никогда и ни с кем больше не было серьёзных отношений. Что, если мне просто нужно остепениться и… попробовать полюбить кого-то, с кем не нужно будет причинять друг другу боль?..
Я собирался сдаться. Да-да, именно так: опустить руки, сложить оружие, наплевать на всё, потому что я уже даже и не помню, когда в последний раз чувствовал себя счастливым и свободным от этих тяжелых дум. Но откроется ли в моей жизни чистый лист после всего этого – я не знал.
– Вы слышите? – обеспокоенно приблизившись ко мне и чуть наклонившись к моему лицу, девушка повторила сказанное. – Мы можем перелить ваш кофе в пластиковый стаканчик, и вы возьмёте его с собой, а сейчас мы закрываемся.
– Сколько вам лет? – чуть развернувшись на стуле, обратился я к девушке, оглядывая черты её лица, которые ещё при первой встрече показались мне знакомыми.
– Мне двадцать два, – удивившись неожиданному вопросу, официантка сдвинула брови к переносице, зацепила колпачок своей ручки за нагрудный карман униформы и поправила длинный хвост из медных кудрей.
– А вы когда-нибудь любили? Ну, так, чтобы прям по-настоящему. Чтобы… Чтобы точно знать, что это то, что ты искал и что это… твоё? – продолжал без всякого стеснения наседать я, в тоже время с интересом наблюдая за тем, как официантка с опаской косится на свою коллегу за барной стойкой. Наверное, я похож на сумасшедшего со всеми этими странными вопросами, но сейчас я в таком отчаянии, что мне просто всё равно…
– Ну, случалось, – пожала плечами рыжеволосая. – У вас всё в порядке? Может вам заказать такси? – с сомнением вглядываясь в моё лицо и, видимо, оценивая моё состояние, спросила девушка.
– Нет, спасибо, я на машине, – уклончиво ответил я, складывая пополам лежащую на столе кремовую салфетку, и сразу же вспоминая, как то же самое делала Виктория. – Можно последний вопрос? И я уйду, обещаю, – я тихо усмехнулся, прекрасно понимая, что своим присутствием я ужасно надоедаю двум девушкам, которые, наверняка, уже очень хотят попасть к себе домой.
– Если мой ответ может как-то вам помочь, то… – не считая нужным продолжать, официантка развела руки в стороны, позволяя мне продолжить наш странный и почти односторонний диалог.
– Стоит ли идти вслед за тем, кто уже который раз оставил тебя одного? Даже если ты не видишь в этом смысла, даже если… кажется, что ничего не получится? – следя за тем, как глаза моей собеседницы заметно округляются, я запустил руки в и без того запутанные волосы и снова рассмеялся. – Боже, я просто идиот. Можете ничего не отвечать, я… Просто принесите счёт, и я уйду, ладно?..
– Она уехала в Трентон дневным поездом. И если ты не поспешишь сейчас, то всё останется в прошлом навсегда. В том числе и ты сам, – голос другой работницы «Апрельского дня» стёр с моего лица улыбку, и я подскочил со стула, бросаясь к барной стойке, за которой стояла спокойно протирающая столешницу девушка с короткой стрижкой.
– Стой! Это не нам решать! – вдруг воскликнула официантка, стоящая уже за моей спиной.
– Прости, милая, он должен знать, – почти натянуто улыбнувшись подруге, девушка за барной стойкой протянула мне чек с моим счётом вместе с… конвертом?
– Я не понимаю, – растерянно пробормотал я, переводя глаза с одной работницы «Апрельского дня» на другую. – Откуда вы, чёрт возьми, знаете про неё, и про Трентон, да и вообще… Да кто вы такие? – подозрительно сощурив глаза, я открыл рот, задыхаясь от негодования.
– Тебе ничего и не надо понимать, – резко бросила мне коротковолосая девушка, с треском захлопывая ящичек кассы. – Мы закрываемся. Письмо прочитаешь в машине.
Опешив от резкого тона незнакомки, я перевел взгляд на её коллегу, но та лишь смотрела в пол, глубоко о чём-то задумавшись.
– Идите, – тихо проговорила она. – Поторопитесь.
– Не уйдешь – я позову охрану, – добавила коротковолосая и, словно подтверждая свои слова, положила ладонь на трубку стационарного телефона.
Боясь сказать что-то лишнее, я положил рядом с чеком две зелёные купюры, достоинством, достаточным для оплаты чашки кофе, к которому я, кстати, так и не притронулся. Положив конверт в карман куртки, я прошествовал к двери и, потянув её за тяжелую деревянную ручку, последний раз оглянулся назад и покинул помещение.
Ночной воздух ударил мне в ноздри, и я словно отрезвел. Что это было сейчас? Стоит ли мне открывать письмо или всё же лучше зайти обратно в это дурацкое занюханное кафе и настоять на своём, узнать, в чём, вашу мать, дело и что этот чертов цирк означает?
Тряхнув головой, я всё же зашагал к своему автомобилю и, быстро открыв дверь, опустился на кожаное сиденье. Взглянув на абсолютно белый, без надписей и марок конверт, я снова начал обвинять себя в идиотизме. Внутри может быть что угодно, содержание непредсказуемо, а мой интерес не даст мне оставить его без внимания…
Глянув на окна «Апрельского дня», я обнаружил, что свет в помещении уже не горит. Недовольно зарычав, я выругался, снова осознавая в какой каламбурной ситуации я нахожусь. Бросив письмо на панель управления, я открыл бардачок и извлёк оттуда пачку сигарет. Обхватив губами одно табачное изделие, я щёлкнул зажигалкой и глубоко вдохнул дым. Нихрена не расслабляет, только усиливает сгущающуюся тахикардию. Из холода меня резко бросило в жар, и я остервенело вдавил кнопку, открывающую окно автомобиля. Так ещё хуже.
Зажав сигарету между зубов и морщась от дыма, стремящегося попасть мне прямо в глаза, я положил пачку сигарет в карман, снова схватил конверт и выскочил из автомобиля, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Раздумывая о происходящем со мной апофеозе бреда, я неспешно прогуливался вдоль улиц Лос-Анджелеса, всё дальше и дальше удаляясь от дома МакИвен, «Апрельского дня» и своего автомобиля, куря одну сигарету за одной.
Когда сил уже не осталось, и интерес начал сжирать меня изнутри, как маленькие червячки яблоко, я выбросил очередной бычок, тут же раздавив его ногой, достал бумажный сверток из кармана джинсов, осторожно открыл сверху и, тряхнув большой, сложенной вчетверо бумажкой, принялся читать…
====== Письмо ======
POV Билл
Eminem – Space bound
Прокручивая в голове последние события, мысля о превратностях собственной судьбы, а также сожалея о том, что пачка сигарет закончилась так быстро, я и не заметил, как остался позади дом МакИвен, «Апрельский день» и, в том числе, мой собственный автомобиль. Покрутив головой, я принял во внимание тот факт, что я, задумавшись, оказался где-то на окраине города, о чём говорили мне лесные массивы вокруг.
Впервые за приличное количество лет я вновь чувствовал себя одиночкой. Мне казалось, что никто меня не знает, а моё сердце холоднее, чем многолетние льды Арктики.
Запах загородного асфальта мне нравился. Он отличался от сухого, пыльного и отталкивающего смрада городских дорог, и сейчас я дышал с удовольствием, даже не задумываясь о том, как меня далеко занесло, и какого черта я не тороплюсь обратно. Это всё… не так важно.
И почему я так редко выбираюсь, чтобы просто погулять в одиночестве? Сейчас всё, что происходило и будет происходить, кажется таким далёким и почти эфемерным... Мне так легко, я почти готов идти вприпрыжку или расхохотаться в голос, я уверен, что могу свернуть горы и мне любое море по колено, вот только…
Свет фар не ударил по моим глазам, потому что незнакомый автомобиль двигался за моей спиной. Когда медленно двигающаяся машина старой американской марки поравнялась с моим шагом, я почувствовал себя не совсем уютно: ну зачем нарушать моё столь редкое, бесценное одиночество?!
– Эй, красавчик! Садись, промокнешь, – послышалось поодаль от меня, и я был несказанно рад, обнаружив, что водитель автомобиля – никто иной, как Виктория МакИвен собственной персоной. Блондинка опустила стекло автомобильного окна и изучающее смотрела на меня своими чёрными как смоль глазами.
– Чего?.. – растерянно переспросил я, непроизвольно расплываясь в улыбке. Я несомненно был рад видеть Викторию, и сейчас это было важнее всех ссор, непониманий и недомолвок. Зачем вообще нам это всё нужно? Ведь на самом деле всё так просто…
– Садись, говорю, – назидательно протянула девушка. – Если тебе не холодно под ливнем, то я, конечно, могу оставить тебя здесь… – развела руками блондинка.
Оглянувшись по сторонам, я понял, что на улице и правда разыгрался ливень. Неужели, я просто-напросто его проворонил? Ощутив в кроссовках воду, я поежился: мне пора переставать витать в облаках, так ведь можно и в беду попасть.
Обойдя автомобиль с другой стороны, я ухватился за ручку двери, чтобы опуститься на сиденье рядом с Викторией.
– Назад, – громко, резко и даже грубо выпалила Виктория, а я так и застыл рядом с машиной, не понимая решительно ничего. – Садись назад, – уже мягче произнесла она, глядя на пустую дорогу перед собой.
Решив в лишний раз не перечить, я быстро обосновался на заднем сидении, расслабленно опустил голову на подголовник, и мы тронулись.
Кромешная темнота успокаивала, и меня полностью устраивало что ни я, ни Виктория не начинаем какую-либо глупую беседу, которая наверняка разрушила бы очарование этого вечера. Я просто любовался своей возлюбленной, как делал это всегда, порой смотря в окно и удивляясь глубине синевы, почти черноты ночных небес…
Держась за руль одной рукой, девушка извлекла из кармана чуть великоватой ей толстовки пачку сигарет, и не успел я даже ничего сказать, как Виктория уже затянулась одной, позволяя губительному дыму проникнуть в её лёгкие.
– Ты куришь? – почти испуганно выдохнул я.
– Захотелось, – пожала плечами блондинка, заглянув в мои глаза через зеркало заднего вида.
Быстро ответив на её взгляд, я вцепился в сиденье, до боли вдавливая в кожу свои ногти, ибо то, что я увидел в небольшом прямоугольном зеркальце, повергло меня в шок.
Мотнув головой и проморгавшись, я снова поднял голову, чтобы разглядеть своё отражение. Господи, нет, быть того не может, мне не показалось… Хлопая растерянными глазами, на меня с испугом смотрел худой как вобла мальчишка, чьи тёмные волосы, «пакли», как я теперь уже их называл, ниспадали на плечи, делая общую картину образа ещё более мрачной.
– НЕ-Е-ЕТ! – что есть мочи закричал я, когда почти животный страх крепко сжал моё горло своими холодными мокрыми щупальцами.
Оглушающий визг колёс заставил меня зажмуриться и вжаться в сиденье ещё сильнее, а в следующую секунду, открыв глаза, я осознал, что машина стоит на обочине, а Виктория упёрлась руками в руль и, обернувшись через плечо, смотрит на меня в ожидании объяснений.
– Что такое?! – тяжело дыша от испуга, спросила блондинка, обеспокоенно осматривая меня с ног до головы.
– Я увидел, – опасаясь даже поднять глаза обратно на зеркало, пролепетал я. – Мне показалось, что… – собравшись с духом, я резко задрал голову и всё же заглянул в отражающую поверхность. Нет, это я. Тот самый, сегодняшний я с короткими светлыми волосами, чуть небрежной щетиной… Нет ни намёка на того мальчишку, которого я так долго в себе убивал. – Не важно, – наконец выдохнул я. – Наверное, я сегодня слишком мало спал, вот и чудится всякое. Поехали.
– Поехали, – тихо вторила моя спутница и вновь завела мотор.
– А куда мы едем? – рассекая недолгое молчание звуком, наконец, «очнулся» я. Мы были в дороге уже не меньше получаса, а мне так и не пришло в голову спросить о месте назначения.
– Не знаю, – неопределенно пожала плечами Виктория, скучающе смотрящая вперёд. – Разве тебе так важно, куда именно мы направляемся, и мы не можем просто покататься вдвоём?
– Можем, но моя машина, она…
– Твоя машина будет в полном порядке, Билл, – раздражённо отрезала Виктория. – Ты можешь просто довериться мне? Хоть раз? – стрельнув взглядом через зеркало, в которое я теперь боялся заглядывать в лишний раз, отчеканила девушка.
– Хорошо… – напряжённый из-за непривычного поведения своей девушки, тихо согласился я.
– Теперь я – твой водитель, Билл, – чуть сощурив глаза и потянув уголок губ в усмешке, произнесла Виктория и легко нажала на педаль газа.
– Приехали, – без удовольствия в голосе сказала блондинка, заворачивая к придорожному кафе, рядом с которым располагалась заправка и мотель, вывеска которого ещё издалека светилась пошлыми алыми неоновыми буквами.
– Мы направлялись сюда? – с недоверием поинтересовался я, пододвигаясь к двери.
– Нет, у меня просто закончился бензин, – недовольно пробормотала Вики, паркуясь рядом с серебристым «Пежо». – Но мы могли бы здесь перекусить. Ты голоден?
– Не отказался бы что-нибудь перехватить, – прислушавшись к животу, я вспомнил, что последний раз ел рано утром и, дёрнув дверную ручку, покинул автомобиль вслед за своей подругой. Шагая в ногу, мы направились в кафе, решив в первую очередь перекусить.
– Два сэндвича с тунцом, и… чёрт, до рези в глазах хочется выпить, – поджав губы, произнёс я, поднимая глаза с меню на Викторию. Кудрявая и густо напомаженная официантка, бросив на нас невидящий взгляд, продолжила жевать свою жвачку в ожидании заказа.
– Я похожа на издателя сухого закона? – усмехнулась Виктория, откидываясь на тёмно-бордовую спинку затёртого замшевого диванчика. – Пей.
– Одному как-то грустно, – пожал плечами я и отложил меню в сторону. – А ты за рулём.
– Вы можете остаться в нашем мотеле. Час поздний, – неожиданно низким голосом прогудела официантка, глядя в окно, что располагалось рядом с нашим столиком. – Лучшие номера сегодня свободны.
– Что ж, тогда ещё две кружки вашего лучшего пива, – уверенно произнесла Виктория, переглянувшись со мной, и я удовлетворённо закивал головой.
– Ключ от комнаты возьмёте после ужина у Хёрли на барной стойке, – махнув рукой на тучного парня в огромной клетчатой рубашке за стойкой, проговорила официантка, делая записи в своём блокноте. – Пиво сразу нести или подождёте сэндвичи?
– Сразу! – в один голос проскандировали мы с Викторией и тут же так же дружно расхохотались.
– Одну минуту, – на мгновение прикрыв грузные веки, женщина развернулась на каблуках и неуклюжей от невысоких и наверняка неудобных каблуков походкой направилась в сторону кухни.
– Мне всегда нравились мотели, – произнёс я, задумчиво посасывая зелёный кончик мятной зубочистки. – Когда отец ещё жил с нами, нам часто приходилось жить в разъездах, и мне всегда нравились места вроде этого. А Том наоборот всегда плакал и просился домой, – усмехнулся я и покачал головой, вспоминая безудержно рыдающего брата. – Как же давно это было…
– Ты впервые говоришь об отце, – не улыбаясь, хмыкнула Виктория, поставив локоть на стол и уперев ладонь в щёку. – И неудивительно. Иногда мне кажется… что я совсем тебя не знаю, – сказав это, девушка проникновенно посмотрела мне прямо в глаза.
Потупив голову, я начал изучать глазами поверхность стола, узорчатую подставку для салфеток, ламинированный лист меню и всё остальное – лишь бы снова не оказаться под метким прицелом этих прожигающих насквозь чёрных глаз. Для себя я решил, что лучше снова промолчать, дабы избежать дополнительного конфликта, который, по всей видимости, уже назрел подобно болезненно нарывающему прыщу.
– Пойду, заправлю тачку, – рывком схватив со стола мобильник, Виктория подскочила с места.
– А как же ужин?
– Я сыта по горло, – выплюнула девушка и, тряхнув золотистой шевелюрой, была такова.
Запустив пальцы в волосы, я зажмурился. Ну что, что я должен делать? Что я должен говорить, чтобы не выглядеть полным идиотом, чтобы не рушить последние, жалкие руины того, что мы с таким трудом строили вместе? Наверное, все эти чувства мы придумали, иначе как объяснить то, что пропасть между нами становится всё шире?
Подозвав официантку, я протянул ей смятую купюру, что нашёл в кармане, и вежливо отказался от заказа. Никак не отреагировав на её многозначительное выражение лица, которое в любой другой день показалось бы мне непозволительной грубостью, я направился к барной стойке, где получил от хмурого, молчаливого Хёрли ключи.
Давай, Билл. Ещё одна попытка, ещё один шанс, чтобы всё исправить. Ещё одна ночь.
– Прости… – бросив ключи от номера на близлежащий предмет фурнитуры и захлопнув за собой дверь, я крепко обнял Викторию сзади.
– Да ладно, забей, – буркнула девушка и, ловко высвободившись из моих объятий, тут же упала на двуспальную кровать и начала изучать окружающую обстановку. – Какие же безвкусные занавески, – заметила она, кивая в сторону посеревшего тюля. – Такие же висели в комнате у Рейчел.
– Той самой Рейчел, которая отправила меня в гей-клуб? – хмыкнул я, скрестив руки на уровне груди.
– Да-да, – усмехнулась Виктория, откинувшись на подушку. – И той же самой, что ненавидела меня за моей же спиной и неизменно строила козни. Не ты один у нас тут пострадавший.
Тяжело вздохнув, я опустился на светлое покрывало рядом с Викторией и медленно повел ладонью по гладкой ткани.
– А мебель тут, вроде, ничего, – пробормотал я, несколько раз подпрыгнув на кровати, тем самым проверяя на прочность пружины.
– Ага, кровать вот двуспальная… – протянула девушка. – Может, трахнешь меня на ней, а потом снова сбежишь? По-старинке-то? – издевательским тоном предложила она, повернувшись на бок в мою сторону.
Уперевшись локтями в бедра, я опустил лицо в ладони и резко мотнул головой, сдерживая свой эмоциональный порыв.
– Виктория, пожалуйста, давай не будем, – умоляюще простонал я.
Не давая блондинке возможности что-либо сказать, в комнате раздался звонок мобильного телефона, и Виктория, мгновенно среагировав, потянулась за ним в карман своей толстовки.
– Это что, не может подождать? – недовольно спросил я, оборачиваясь на свою спутницу, которая уже собралась ответить на звонок. – Ты же сама сказала, что нам нужно побыть наедине. Или это кто-то очень важный? Опять Эр-Джей? Замечательный потенциальный жених Дон Грант? А может быть Стив Харрис?!
– Причем тут Стив?! – прокричала Виктория, теперь уже игнорируя свой телефон, разрывающийся от звонка. – Это было сто лет назад! Ты же знаешь, что я никогда не любила его! – приблизившись ко мне, она притянула руку к моему лицу, а затем её пальцы невесомо коснулись шрама на левой брови. – В отличии от тебя…
– Не трогай, – сквозь зубы процедил я, резко увернувшись от прикосновения. Я ненавидел, когда она касалась моего шрама, напоминающего о том, как меня сломали.
Растерянно подвинувшись к краю кровати, Виктория опустила взгляд.
– Мне очень жаль, что это произошло, – покачав головой, прошептала она. – Если бы я только могла повернуть время вспять, я бы сделала всё возможное, чтобы этого не случилось.
– Мне это не нужно, – с кривой усмешкой ответил я. – Я уже был отомщён.
– О чём ты? – подняв на меня взгляд, полный непонимания, справилась блондинка.
– О том, что твой сладкий бойфренд служит Богу благодаря моему брату, – я резко поднялся на ноги, отступив назад.
Виктория несколько раз удивленно моргнула, во все глаза глядя на меня.
– Ты шутишь?! – ошеломленно воскликнула она.
– Нисколько, – твёрдо проговорил я. – Ты принесла в мою жизнь столько бед, что порой я не в силах справиться с ними самостоятельно, и Тому приходится помогать мне. Иногда я думаю о том, что лучше бы тебя вообще не было в моей жизни, – ядовито выплюнул я, отворачиваясь от девушки.
– Так давай, избавься от меня! – вскакивая с кровати, закричала Виктория. – Избавься навсегда, чтобы я не портила твою великолепную жизнь!
– Прекрати это! – заорал я, чуть ли не притопывая ногой от негодования. – Замолчи! Тебя уже куда-то не туда заносит!
– А что?! Убей меня! Здесь никого нет! Никто не увидит этого и не услышит! И тогда ты будешь свободен во веки вечные!
Злость так и обуревала мной, и я был не в силах справиться с накатывающим гневом. Руки нещадно затряслись, и я переставал себя контролировать.
– Если ты сейчас же не замолчишь, я сделаю плохо нам обоим! – прорычал я, сжимая руки в кулаки.
– Так сделай! – оглушительно проревела Виктория и с силой толкнула меня в грудь. – Или ты струсил?!
Я ощутил, как кровь кипит в моих жилах, а сердце отбивает отчаянный ритм, вырываясь из груди. Случайно бросив взгляд на зеркало, висящее на стене, я буквально озверел. С поверхности зеркальной глади на меня смотрел до смерти испуганный черноволосый мальчишка, словно умоляя меня остановиться.
– Трус, – прошипела девушка, бросив на меня разочарованный взгляд. Она стремительно сорвалась с места и быстро зашагала в сторону входной двери, попутно ощутимо ударив меня плечом.
– Ты никуда не уйдёшь, – раздалось в комнате, и я попросту не узнавал свой голос. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я в секунду оказался возле Виктории и до боли сжал её запястье.
– Отпусти меня! – что есть мочи закричала блондинка, пытаясь выдернуть свою руку из моего крепкого захвата.
– Я выложил перед тобой свою душу, скинул защитную броню. Я люблю так сильно… До боли. Перед Богом клянусь, я мог бы прострелить себе мозги прямо при тебе. Лечь и умереть у тебя на руках. А ты даже не слушаешь меня, сука! Я сделал бы для тебя всё, что угодно, чтобы ты увидела насколько ты мне дорога. Но теперь всё кончено. Слишком поздно спасать нашу любовь.
Виктория, оторопев, даже перестала пытаться вырваться. Сделав короткий вдох, она приоткрыла рот, видимо, желая что-то сказать, но я не хотел ничего слышать: мне было ненавистно видеть даже то, как она дышит.
Сжав челюсти, я отбросил её руку и, вцепившись обеими ладонями в тонкую шею, сжал её так, чтобы Виктория не могла даже вздохнуть. Я не мог смотреть в её глаза. Я лишь смотрел в зеркало напротив себя, где видел теперь уже не испуганного, а отчаявшегося подростка, которым когда-то был я.
Подмяв под себя ещё сопротивляющееся тело Виктории, я начал душить её ещё сильнее, будто ожидая, что её шея должна хрустнуть, словно палочка от мороженого. Я не видел ни единой причины, по которой мог бы позволить ей уйти сейчас и жить без меня дальше. Слёзы текли по обеим моим щекам, а потом я просто отпустил её. Глядя на свои дрожащие руки, я так и не смог переселить себя, чтобы заглянуть в глаза мертвой девушки, которые всё ещё были открыты.
Стоя напротив зеркала в полный рост, что располагалось на стене в моей спальне, я не находил утешения. Отражение не менялось. На меня всё ещё смотрел жалкий неудачник, которого, в отличие от Виктории, убить невозможно, ведь он – часть меня.
Подняв кисть руки на уровень лица, я, криво ухмыляясь, взглянул на пистолет. Решив не медлить, я уверенно приставил оружие к виску и, в последний раз взглянув в карие глаза в отражении, нажал на курок.
Curt Chambers feat. Eminem – Space Bound (Remix)[2013]
– Билл! НЕТ!!!
Громкий выстрел пронзил уши Тома насквозь, и мужчина зажал их руками. Его рот открылся в немом крике, кровь бешено стучала в висках, словно прорываясь наружу. Время остановилось. Широко открытыми глазами Том смотрел, как тело его брата словно в замедленном действии падает на пол. Алые капли крови были повсюду.
После секундного оцепенения Том бросился к своему близнецу и, упав на колени, притянул бездыханное тело Билла к себе.
– Билл, Билл, посмотри на меня, открой глаза... – судорожно шептал он, аккуратно дотрагиваясь правой рукой до лица своего брата. Тело Тома тряслось со страшной силой, словно кто-то бьет его электрошокером, но руки крепко сжимали тело парня, как две капли воды похожего на него самого.
Дикими от ужаса глазами взглянув на свои ладони, запачканные кровью брата, Том громко закричал, запрокинув голову назад. Из его горла вырывались хриплые рыдания, из глаз нескончаемым потоком текли слёзы, а руки мёртвой хваткой вцепились в тело близнеца, желая никогда его не отпускать.
– Я прошу тебя, очнись! Как ты мог так со мной поступить?! За что?! Открой глаза! ОЧНИСЬ! – продолжал надсадно кричать Том, словно укачивая Билла в своих крепких объятиях. – ОЧНИСЬ!
Но Билл больше не очнётся. Он больше никогда не откроет глаза, чтобы встретиться с тёплым взглядом своего брата, не улыбнётся ему. Он больше никогда не споёт ни одну песню, никогда не скажет ни одного слова... Никогда не увидит ту, из-за которой его сердце больше не бьётся.
Всё кончено.
Сколько понадобится времени для того, чтобы Том смог всё осознать? Ещё пять минут, десять, час, год или же не хватит и целой жизни? Как долго он будет умолять своего близнеца открыть глаза? Разве он сможет расстаться с частью себя? Захочет ли он, чтобы и его сердце больше не билось в груди, которая была окутана чудовищной, невыносимой болью? Может, оно уже перестало биться, спустя десять минут, ведь больше этих десяти минут Том не существовал в этом мире без Билла.
Одна любовь – три разбитых вдребезги сердца. Как же хочется спросить: «А стоило ли она того?», а затем тут же ответить: «А чёрт его знает...»
– Почему ты просто не пришёл ко мне? – давясь клокочущими рыданиями, шептал Том. – Мы бы решили всё вместе, как и всегда делали. Билл, если бы только у нас был ещё один шанс…
Пистолет, поблескивающий своей металлической частью, словно призывал, давая надежду на новое начало. Покрутив оружие в руке, Том обнаружил в нём только один единственный патрон…
====== Трентон ======
POV Виктория
Britney Spears – Everytime
Я не узнавала свою маму. Прежде она всегда держалась холодно, даже отчуждённо, и её глаза выражали то же самое. Сегодня же, встретившись с родным взглядом матери, я увидела в них что-то, что отличало её от прежней Маргарет МакИвен. Прежней Маргарет МакИвен в этом доме я не находила.
Удивлённая родительница долго не могла поверить своим глазам, увидев меня на пороге нашего, когда-то принадлежащего идеальной семье, дома. Признаться, я и сама слегка растерялась. Я совершенно не знала как вести себя со своей собственной матерью, благодаря которой появилась на этот свет. Я не знала что сказать ей, не знала что делать... Но, к счастью, она знала.
Неуверенно заключив меня в свои объятия, мама убила во мне все сомнения и ненужные болезненные мысли о том, что в наших отношениях зияла огромная дыра. Я растворилась в них. Вдыхая запах своей мамы, я просто закрыла глаза и, наконец, почувствовала внутреннее спокойствие, пусть и ненадолго.
Не знаю сколько времени мы простояли просто обнявшись и ничего друг другу не говоря, и я не знаю сколько обид в этот момент покинули меня навсегда. Но я точно знала одно: я приняла верное решение, вернувшись в Трентон.
После долгих разговоров в гостиной у тёплого камина и пары бокалов красного сухого вина, я отправилась в свою уже бывшую комнату на втором этаже под предлогом усталости. Конечно, я не говорила маме, что заявилась в Трентон для того, чтобы сбежать от всех своих проблем, сказав ей, что просто запуталась в себе, и именно здесь я смогу во всём разобраться и понять, чего хочу в этой жизни.
На удивление, мама поняла меня и сказала, что очень рада моему приезду.
Поднявшись на второй этаж, я подошла к двери, ведущей в мою спальню и, несколько секунд помедлив, вошла внутрь. Грудную клетку тут же неприятно сдавило, и я сделала несколько неуверенных, даже опасливых шагов вперёд.
В моей комнате всё было как прежде. Большая двуспальная кровать с красивым лиловым покрывалом, пара тумбочек, на одной из которых стоял небольшой розовый будильник в форме сердца, лёгкие шторы, большой шкаф, стол, на котором так и стоял мой старенький компьютер...
Уверенно приблизившись к кровати, я аккуратно присела на неё и тут же провела ладонью по её поверхности, прикрывая глаза. Даже запах, витающий в этой комнате, напоминал мне о моей юности, не говоря уже об атмосфере, царившей здесь. Я словно окунулась в прошлое, и это было больнее, чем я предполагала. Я и представить себе не могла, что оказаться в своей прежней комнате будет настолько больно...
Со вздохом поднявшись на ноги, я потянулась к будильнику, стоящему на тумбочке, и взяла его в руки. Закусив губу, я улыбнулась, покрутив вещь в руках. Помню как ненавидела его трель по утрам, просыпаясь в несусветную рань, чтобы пойти в школу. А сейчас... Я бы всё отдала, чтобы снова услышать этот прежде невыносимый звук. Чтобы снова спуститься в кухню, где за столом меня уже ждут родители: папа, читающий свежую газету, и мама, попивающая чёрный горький кофе без молока и сахара, вкус которого я когда-то не понимала. Я хотела снова собраться в школу, повесив рюкзак на плечо, открыть свой шкафчик и положить туда учебники. Зайти в класс, сесть рядом со своими друзьями за парту и мечтать, что когда уроки закончатся, мы отправимся куда-то, чтобы весело провести время, а потом вернуться домой, сесть за фортепиано и готовиться к уроку в музыкальной школе...
Очень медленно и аккуратно поставив будильник обратно на тумбочку, я отошла в сторону и огляделась. Больше ничего из того, что было раньше, не повторится. Пора с этим смириться. Но... я не могу.
Выдвинув стул из-за стола, я присела на него и потянулась к кнопке включения запылившегося компьютера. Кряхтя, он начал прогружать систему, а затем полностью включился. Взяв в руки компьютерную мышь, я сдула с неё тонкий слой пыли и опустила её на коврик, после чего мои пальцы легли на её кнопки.
Невероятно. Сколько же времени я проводила за этим компьютером! Да в нём вся моя жизнь! Огромное количество папок с фотографиями, документами, музыкой... Здесь хранится моё прошлое, и я стремилась приблизиться к нему, даже не задумываясь о возможных последствиях.
Я и сама не заметила, как навела курсор мыши на одну из папок с фотографиями и щёлкнула кнопкой. Судорожно сглотнув, я открыла один из снимков и вжала голову в плечи в то время, как мой рот приоткрылся в прерывистом вздохе.
С монитора на меня смотрели прекрасные карие глаза, вызывая тупую боль, поглощающую меня полностью. Я подалась вперёд и приблизила фото, чтобы видеть эти глаза максимально близко, чтобы потонуть в них и больше никогда не выбраться...
Билл улыбался мне. Улыбался так, как не улыбался никто. И я помню, как однажды решила, что этой улыбкой можно осветить весь мир. Так и есть. Но не мой мир... Мой мир не способна осветить даже эта искренняя улыбка мальчишки, которого я любила до дрожи во всём теле и готова была умереть от этой любви, продолжая испытывать это чувство даже на том свете. Я была готова на всё, чтобы ещё хоть раз улыбнуться ему в ответ так же искренне. Я мечтала осветить его мир, но... я лишь всё порчу.
