Текст книги "Мы видели звезды лишь на старых фотографиях (СИ)"
Автор книги: AliyaZ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 43 страниц)
– Так ты поможешь? – скорее утверждая, чем спрашивая, обратилась ко мне она.
– Всё для тебя, мам, – обречённо пробубнил себе под нос я, доставая из кармана свой мобильный. Открыв список контактов, я нашел единственный номер, имя которому я так и не решился присудить, и нажал на «вызов». Длинные гудки, казалось, продолжались целую вечность, но ответа так и не последовало. – Попробую чуть позже, – неуверенно посмотрев на мать, заключил я. – Ты не переживай, она же услышала адрес, который ты ей назвала. Если что, разберётся на месте. Давай, я пока сделаю тебе кофе? – опустив свою руку на материнскую, предложил я.
– Было бы неплохо, – смотря в одну точку, пожала плечами она. – Сахар только не добавляй.
– Я помню, – улыбнулся я и направился было в сторону кофейных аппаратов, но трель стандартной мелодии айфона заставила меня остановиться посреди кабинета. – Ну вот, а ты боялась! – подмигнув родительнице, воскликнул я и подхватил со стола свой сотовый.
– Алло, – самым безразличным из всех своих тонов голоса проговорил я в трубку.
– Мистер Каулитц? – ответил совершенно незнакомый голос в трубке.
– Э-э-э… Да. А с кем я разговариваю? – непонимающе поинтересовался я.
– Меня зовут Эдвард Эплгейт, я работник медицины катастроф, – на последнем словосочетании моё сердце сделало тройное сальто, но тут же безжизненно упало на своё место в грудной клетке. – Мисс МакИвен попала в серьёзное дорожно-транспортное происшествие. Кем вы приходитесь пострадавшей?
– Я... я её парень, – не своим голосом ответил я то, что первое пришло мне в голову.
– Хорошо, вы только не волнуйтесь. Хоть мисс МакИвен и в тяжелом состоянии, всё под контролем, и с минуты на минуту она будет доставлена в реанимацию центральной городской больницы. Возможно, вам стоило бы тоже быть там в ближайшее время.
– Я… – начал я, но тут же осёкся. – Я буду там через несколько минут.
– Будьте осторожны на дороге, – проговорил мистер Эплгейт. – Таксист, который подвозил вашу девушку, пренебрёг безопасностью и погиб на месте. – Берегите свою жизнь. До свидания.
– До свидания… – прошептал я и тут же отшвырнул телефон так, что тот со свистом прокатился по гладкой поверхности стола.
– Что случилось? – часто дыша, мама подскочила со своего рабочего места и кинулась ко мне.
– Мама, Виктория в беде, – стараясь контролировать себя и сдерживать слёзы, неминуемо подкатывающие к глазам, произнёс я.
– Чем мы можем помочь, милый? – испуганно прикрыв рот ладонью, дрожащим голосом спросила родительница.
– Мне нужна твоя машина, – резко обретя трезвость ума, сказал я.
– Я поеду с тобой, – в готовности сорваться с места, мама, сбросив со своих плеч пиджак, опустила его на спинку стула.
– Нет, – покачал головой я. – Оставайся здесь и продолжай работу. Это… это касается только меня.
– Сынок, – сдавленно проговорила родительница и, бросившись ко мне, заключила в крепкие объятия. – Всё будет хорошо, милый. Всё будет хорошо… – я чувствовал, видел, что родительница плакала. И от этого было ещё больнее.
– Да, – потерянно пробормотал я и осторожно отстранил маму от себя. – Будет. Мне пора.
– Ключи, – вернувшись к своему рабочему месту, женщина извлекла из ящика стола связку ключей на брелке и протянула их мне.
– Спасибо, – коротко бросил я и быстрым шагом покинул кабинет, направляясь к парковке.
Я никогда не был фанатом вождения автомобиля, наверное, поэтому любая моя поездка заканчивалась недовольством других водителей на дороге и моим собственным разочарованием. Я плохо знал правила дорожного движения. Мне всегда казалось, что машина не поддается мне, не подчиняется, движется отдельно от меня.
Сейчас я не думал об этом. В моей голове била в набат мысль о том, что я не переживу, если Виктории МакИвен не станет, пусть я и не буду в этом виноват. Я чувствовал, что все мои предрассудки и страхи разбиваются о стену реальности и понимания того, что всё, абсолютно ВСЁ теряет свой смысл, если ЕЁ нет. Возможно, я понял это слишком поздно…
Мамин автомобиль словно разделял мои размышления и послушно скользил по дороге, приближая к месту, где решается судьба, жизнь Виктории.
Наша жизнь.
Я делаю глубокий вдох и плавно давлю на газ… Я не трус. Теперь я готов принять себя, принять её и принять нашу истину.
Примет ли её Виктория? Не важно, но, Господи, если ты существуешь, то помоги ей.
Jean-Pierre Taieb – Running After My Fate
Время тянулось мучительно медленно.
Без конца поглядывая на часы, висящие на белоснежной стене больничного коридора, я метался из стороны в сторону и терзал трясущимися пальцами свои волосы. Кровь нестерпимо стучала в висках, а сердце, казалось, вот-вот вылетит из груди к чёртовой матери – так крепко страх пронзил всё моё тело. Единственное, что мне оставалось – это ждать хоть каких-то комментариев от врача по поводу состояния Виктория, которая сейчас находилась в реанимации. Ждать и молить всех существующих Богов о помощи.
Я хотел, чтобы ко мне пришло озарение. Я мечтал, чтобы пришло понимание того, чего я хочу от этой жизни. И вот оно... Я понял, что является самым важным. Но почему сейчас? Почему при таких ужасных, не укладывающихся в голове обстоятельствах? Не этого я хотел... Только не таким образом!
Слёзы замерли в моих глазах, затаив дыхание и не смея скатиться по щекам. Боль была почти невыносимой. Осознание того, что я ничего не могу сделать, чтобы спасти Викторию, убивало меня. Я здесь, рядом, нас разделяет всего лишь одна дверь, но я не в силах помочь той, ради которой, как оказалось, готов на всё. Я готов умереть за неё, и я без колебаний бы встал сейчас на её место. Если кто-то наверху решит забрать жизнь Виктории, то я с лёгкостью бы променял её на свою.
Сейчас мне казалось, что и не было этих долгих лет без неё. Будто бы ничего не поменялось. Завтра наступит утро. Я проснусь, соберусь в школу, увижу Викторию, и жизнь снова обретёт смысл. Я услышу её заливистый смех, загляну в её чёрные искрящиеся радостью глаза, увижу её веснушки... Дотронусь до них, смогу насладиться мягкостью кожи... А потом я прижму девушку к себе и не буду отпускать её долго-долго. Я отыщу её родинку за ухом и улыбнусь. Я буду уверен, что не потеряю её...
– Какого хрена ты тут делаешь?!
Обернувшись в ту сторону, откуда донёсся почти истерический крик, я густо нахмурился. Широко шагая и обгоняя двух мужчин, идущих рядом, ко мне приближалась Эмили. Она выглядела подавленной, но кроме этого девушка казалась мне обозлённой. Очевидно, в этом виноват никто иной, как я.
– Я тебя спрашиваю?! – толкая меня в грудь, прогрохотала Крэнстон.
– Милая, успокойся! – высокий, крепкий мужчина средних лет аккуратно взял Эмили за плечи и притянул к себе. Лишь на секунду встретившись с ним взглядом, я сразу понял, что этот мужчина является отцом Виктории. Мистер МакИвен, в отличии от Эмили, посмотрел на меня с пониманием. Он, казалось, не осуждал меня за то, что я нахожусь здесь. Словно он знал меня, знал о нас с Викторией...
– Пусть этот урод проваливает отсюда, Уилл! – прокричала Эмили, и из ее глаз покатились слёзы.
– Ну-ну, Эм, тише, тебе нельзя так нервничать, – мужчина крепко прижал Эмили к себе и принялся поглаживать её по голове, как бы успокаивая. Наши взгляды снова пересеклись, и в глазах мистера МакИвена я прочитал что-то вроде «извини, всё нормально, конечно же ты должен быть здесь». Я понимал Эмили. Я прекрасно понимал её состояние, как же я мог не понять?! Ведь моё было в миллион раз хуже! Но я не собирался оправдываться перед ней. Не собирался говорить как мне тяжело, как мне больно и страшно...
– Послушай меня, парень, – на этот раз ко мне приблизился тот самый парень со свадьбы Густава и Линды, который, судя по всему, уже отлично спелся с близкими Виктории и чувствовал за собой полное право указывать мне что делать. – Тебе лучше уйти. По-хорошему.
– Дон, сейчас не время выяснять отношения! – строго взглянув на парня, предупредительно проговорил мистер МакИвен. Мужчина всё ещё успокаивал Эмили, поглаживая её то по волосам, то по спине.
Я чувствовал себя отвратительно. Передо мной стояли самые близкие люди Виктории, среди которых я был явно лишним. Мне здесь не место. Но почему?! Я просто хочу быть рядом с Викторией! Хочу знать, что она жива, что она поправится! Я хочу увидеть её, хочу прикоснуться к ней и услышать, как бьётся её сердце! Мне НУЖНО знать, что ей ничего не угрожает!
– Мистер МакИвен, Виктория бы не хотела его присутствия здесь, – спокойно и сосредоточенно, словно с Викторией ничего не происходит, сказал Дон.
– Никто из нас не знает чего хотела бы моя дочь, – взгляд отца Виктории вновь устремился на меня. – Но явно не того, что вы собираетесь сейчас здесь устроить.
– Имей совесть, Билл, – тихо, еле слышно пробубнила Эмили, утыкаясь в грудь мистера МакИвена. – Ты должен сам всё понимать.
– Но он ни черта не понимает! – прокричал Дон и, сделав несколько шагов вперёд, оказался ко мне практически впритык. – Я в последний раз тебя предупреждаю, недоносок. Пошёл вон отсюда! И чтобы я тебя больше не видел! Ни здесь, ни рядом с Викторией!
Может быть, и правда ничего не изменилось?.. Завтра наступит утро. Я проснусь, соберусь в школу, встречу Викторию, которая пройдёт мимо меня, затем столкнусь с её друзьями, которые обязательно бросятся в оскорбления, а затем и вовсе изобьют...
– Дон!.. – начал было отец Виктории, но тут же был прерван.
– Нет, нет, всё порядке, – пробормотал я, стараясь подавить в себе бушующие эмоции. – Я понимаю, мне стоит уйти, – резко сорвавшись с места, я направился прочь и последнее, что я увидел – это полный сожаления взгляд Уилла МакИвена, который ещё долго смотрел мне вслед.
Не удосужившись вернуть машину маме, я сразу же направился домой. Я был морально опустошен. Я устал. Мне просто хотелось закрыть глаза и представить рядом с собой Викторию – живую и невредимую.
– Наконец-то! – воскликнул брат, чуть ли не выбегая ко мне на встречу, когда я вошёл в дом. – Билл, всё в порядке? Мама мне рассказала о том, что произошло и...
– Я ничего не знаю, – коротко бросил я и направился в гостиную.
– В каком смысле? – брат последовал за мной. – Ты что, не был в больнице?
– Был, – я приземлился на край дивана и взглянул на стоящего напротив меня близнеца. – Но зря я вообще ходил туда.
– Я не понимаю, – пробормотал Том и присел рядом со мной. – Что с Викторией?
– Она в реанимации, – сморщившись от резкой боли в области груди, объяснил я. – Туда пока никого не пускают и ничего не говорят о её состоянии.
– Боже мой... – прошептал он, качая головой из стороны в сторону.
– Том, мне страшно, – еле слышно произнёс я, пряча лицо в ладонях.
– Успокойся, ладно? – всем телом развернувшись ко мне, твёрдо проговорил Том. – Всё будет хорошо. Я это точно знаю, Билл. Виктория обязательно поправится!
– Знаешь, я так жалею, что вёл себя с ней как последний ублюдок, – хрипло сказал я, и это было сказано совершенно искренне. – Я просто трус, Том. Я всегда был им.
– Неправда, – брат резко встал с дивана и замотал головой. – Не неси ерунды, Билл, и не нужно себя винить. Что было, то было. Она тоже была с тобой не особо дружелюбна.
– Да плевать! – закричал я, поднимая на Тома свой взгляд. – Плевать... Она может делать со мной всё, что захочет. Я всё равно буду готов ради неё на всё.
– Билл, – Том снова приземлился на диван и положил руку на моё плечо. – Послушай меня, так нельзя. Ты сейчас должен быть сильным, быть с ней, но никак не проводить этот никому не нужный самоанализ.
– Я не должен быть с ней, – промолвил я, и в моей голове тут же прозвучали слова Дона, который ясно дал понять где моё место.
– Что? Почему? – непонимающе вопрошал брат, очевидно, запутавшийся в моих высказываниях.
– Отец Виктории и её подруга пришли в больницу немного позже меня, заодно прихватив с собой того козла со свадьбы Густава и Линды. Видимо, он решил, что Виктория – его женщина, и настоятельно попросил меня свалить оттуда нахрен, – закончив свой небольшой, но достаточно содержательный рассказ, я горько усмехнулся.
– Какая разница, что сказал этот парень? – удивлённо произнёс близнец. – Не ему решать кто должен находиться рядом с Викторией. Если ты действительно что-то испытываешь по отношению к ней, то ты должен быть рядом с этой девушкой! Билл, ты не трус, нет, но ты отчаянно пытаешься им стать! Прекрати это дерьмо и завтра же возвращайся в больницу!
Во все глаза глядя на Тома, я несколько раз ошарашено моргнул. Пламенная речь брата не просто удивила меня, она совершенно точно дала мне хороший пинок под зад. Мне не верилось, что Том, который не очень хорошо относился к нашим «отношениям» с Викторией сейчас говорит, что я должен быть рядом с ней и не отступать. Я не верил своим ушам, но очень хотел бы поверить. И ещё я должен во всём слушать своего старшего брата...
– Ты прав, – поднявшись на ноги, сказал я. – Я вернусь в больницу и буду рядом с Викторией. И мне всё равно, что будут говорить другие.
– Вот и отлично, – Том слегка улыбнулся, насколько это было возможно в данной ситуации, и хлопнул меня по спине. – А то раскис совсем.
– Мне в голову лезут такие ужасные мысли... Что я потеряю её, что больше не увижу... Я... – схватившись обеими руками за голову, я принялся наворачивать круги по нашей гостиной. – Это какое-то безумие, Том! Я просто сойду с ума...
– Подожди до утра, – успокаивающим тоном проговорил брат. – Выспись, отдохни, а завтра сразу же направляйся в больницу и будь рядом с Викторией. Вот увидишь, всё будет в порядке. Поверь мне.
– Верю, – я слабо кивнул и, посмотрев на близнеца, потянулся к нему для объятий. Ненадолго прижав его к себе, я глубоко вздохнул и закрыл глаза.
Я буду сильным. Я буду рядом с Викторией сколько угодно, но больше не оставлю её одну. Никогда. Даже если против этого будет весь грёбаный мир.
====== Истина в молчании ======
POV Билл
Meg Myers – Parade
Прошедшей ночью я практически не сомкнул глаз. Сон не собирался спасать меня от ужасающей реальности, и вместо того, чтобы отдохнуть и собраться с силами, я промучился в попытках уснуть. Усталость была сильнее бушующего потока мыслей в моей голове, и когда на улице уже рассвело, я всё-таки смог вздремнуть. Но лишь ненадолго, потому что я как можно скорее хотел оказаться в больнице и узнать, что с Викторией всё будет хорошо.
Очень быстро и тихо, чтобы не разбудить Тома, я выпил чашечку кофе и покинул дом. Взяв машину мамы, которую планировал отвезти ей сегодняшним вечером, я торопливо направился в больницу. Приближаясь к нужной локации, я ощущал, что волнение внутри меня становилось всё сильнее. Больше всего на свете я боялся услышать от врачей, что Виктория не поправится... Резко мотнув головой, я поспешно отогнал из своей головы подобные мысли и сфокусировал свой взгляд на дороге. Припарковавшись в специально отведённом месте, я бросился в здание центральной городской больницы.
– Доброе утро, могу я попасть к мисс МакИвен? Виктория МакИвен, – скороговоркой проговорил я, обращаясь к женщине в регистратуре.
– Подождите немного, сэр, – вежливо отозвалась она и указала рукой в сторону диванов, на которых сидели посетители больницы. – Вы можете присесть здесь.
– Я прошу вас, можно побыстрее? – переступая с ноги на ногу, пробормотал я.
Женщина оглядела меня с ног до головы, а затем со вздохом взяла в руки телефонную трубку. Нажав несколько кнопок, она принялась ждать ответа.
Я отошёл от стойки регистратуры на несколько шагов, пытаясь перевести дыхание. От волнения в горле встал ком, и меня немного подташнивало. Если меня и сегодня не пустят к Виктории, я всё здесь разнесу к чёртовой матери.
– Сэр, – окликнула меня женщина, и я тут же вернулся к стойке. – Доктор спрашивает ваше имя, – всё ещё разговаривая по телефону, сказала она.
– Я Билл Каулитц, – протараторил я, хватаясь пальцами за белоснежные края стойки регистратуры.
– Доктор Франсис ждёт вас на втором таже, мистер Каулитц, – положив телефонную трубку, сообщила женщина, и я мгновенно сорвался с места.
Торопливо пересекая ступени, я добрался до второго этажа и сразу же увидел высокого мужчину, одетого в белый халат, на котором был прикреплён бейджик с именем. Подойдя к доктору Франсис, я протянул ему свою руку.
– Доброе утро, доктор, – пожимая его ладонь, произнёс я. – Скажите, что с Викторией? Я могу её увидеть?
– Для начала успокойтесь, мистер Каулитц, пойдёмте в мой кабинет, – доброжелательно проговорил мужчина и направился в противоположную сторону коридора.
Пытаясь унять дрожь во всём теле, я поплёлся вслед за доктором и, когда он вошёл в один из кабинетов, последовал его примеру. Мужчина подошёл к своему столу и уселся в кресло, после чего предложил сесть и мне.
– Только прошу вас, доктор, говорите мне всё как есть, – потребовал я, нервно перебирая свои пальцы.
– Конечно, конечно, – он слегка улыбнулся. – Что я могу сказать, мистер Каулитц... Виктория сейчас без сознания, но её жизни ничего не угрожает. Кстати, в её лечении принимал участие лучший анестезиолог, прибывший к нам из Нового Орлеана.
– Я... я могу увидеть её? – спросил я, совершенно не узнавая своего голоса.
– Да, вы можете увидеть мисс МакИвен, – кивнул доктор. – Но я прошу вас, держите себя в руках. Она очнётся, но на это нужно время. И... её внешние повреждения... В общем, мистер Каулитц, могу ли я быть уверен, что Виктория получит необходимый ей покой?
– Конечно, доктор! – воскликнул я, встав на ноги. – Я просто хочу увидеть её...
– Я вижу, вы в нетерпении, – доктор Франсис снова улыбнулся. – Вам сначала стоит увидеть мисс МакИвен, а потом я вам всё подробно расскажу. Вас это устроит?
– Да, да, – я закивал головой как китайский болванчик, действительно прибывая в нетерпении. Пока я не увижу Викторию своими глазами, я не поверю, что всё будет хорошо.
– Пойдёмте, сэр, – доктор встал со своего места и направился к выходу.
Пропустив меня вперёд, он проследовал к нужной палате, а я двинулся за ним.
Открыв дверь палаты с номером 512, мужчина снова пропустил меня вперёд, и я неуверенно шагнул внутрь. Услышав размеренное пищание различных медицинских аппаратов, я на секунду прикрыл глаза, а затем сделал глубокий вдох.
– Я вас оставлю, – негромко произнёс мистер Франсис и закрыл дверь с другой стороны.
Я бросил свой взгляд на больничную койку, где лежала она. Подойдя ближе, я увидел то, что повергло меня в шок. Виктория была в ужасном состоянии, и я боялся, что моё сердце не выдержит этого зрелища.
Присев на край кровати, я внимательно посмотрел на её лицо. Синяки, ссадины, кровоподтёки... Нежное, чистое лицо за этими увечьями было не разглядеть. Глаза девушки были плотно закрыты, а сухие губы чуть приоткрыты.
Придя в себя, я судорожно сглотнул. Резко отвернувшись, я шумно выдохнул и закрыл лицо руками. Слезы мгновенно покатились по моим щекам, и я даже не пытался это остановить. Я не мог видеть Викторию такой. Не мог...
Аккуратно коснувшись тыльной стороны ладони девушки, я закрыл глаза. Притянув к губам её руку, я заплакал сильнее, не сдерживаясь и не обращая внимания на то, что слёзы из моих глаз уже касаются кожи рук Виктории.
– Виктория... – прошептал я сквозь слёзы и снова поцеловал нежные пальцы. – Виктория, я умоляю тебя, очнись! Позволь ещё хотя бы раз услышать твой голос, и тогда я обещаю, что уйду. Обещаю, что больше не причиню тебе боль, больше не позволю плакать из-за меня, я просто исчезну из твоей жизни, только очнись...
Но Виктория даже не шелохнулась. Кроме моих жалких всхлипов и жутко неприятных звуков медицинских аппаратов в палате больше ничего не было слышно. Дыхание Виктории было слишком тихим, и это заставляло меня дрожать от страха. Доктор сказал, что её жизни больше ничего не угрожает, но сейчас, видя Викторию без сознания, я начинал сомневаться в его словах. Мной управляли эмоции, а не здравый смысл. Я не мог мыслить трезво, да и даже не пытался. Впервые за долгое время я дал волю своим чувствам, которые были сильнее всего...
– Если бы ты только знала, как я сожалею о том, что был груб с тобой. Что лгал тебе о своих чувствах, что притворялся... Я не ненавижу тебя, Виктория. Я не могу тебя ненавидеть! Неужели ты могла поверить в эту чушь? Я ведь... – запнувшись, я покачал головой, потянулся к лицу девушки и еле-еле притронулся к израненной коже своими пальцами. – Прости меня...
Неожиданно позади меня раздался звук открывающейся двери, и я резко убрал руку от лица Виктории, поспешно утирая от пролитых слёз своё. Не оборачиваясь, я продолжал сидеть около девушки и пытался успокоиться.
– Опять ты, – раздалось за моей спиной, и я незаметно сжал руки в кулаки. – Я что, не ясно вчера выразился? Проваливай отсюда.
Я медленно повернулся к Дону Гранту совершенно не стыдясь своих заплаканных глаз.
– Ты в курсе, где находишься? – негромко проговорил я, бросив взгляд на Викторию. – Тебя учили уважать кого-то кроме себя?
– И это ТЫ будешь говорить мне что-то об уважении? – округлив глаза, произнёс Дон и приблизился к больничной койке.
– Я не собираюсь выяснять отношения здесь, – металлическим тоном проговорил я, даже не сдвинувшись с места.
– Я всё никак не пойму... – глядя на Викторию, протянул парень. – На что ты надеешься? Ты серьёзно считаешь, что можешь на что-то претендовать?
– Я ни на что не надеюсь, и уж тем более не претендую, – ответил я, внимательно разглядывая лицо неподвижно лежащей девушки. – В отличии от тебя, – добавил я.
– Я люблю Викторию, – строго сказал Дон, резко повернувшись ко мне. – И я уверен, что у меня есть шанс.
– Пусть шанса у меня нет, но я... не ты один можешь любить её, – опустив взгляд на свои пальцы, лежащие около рук Виктории, выдавил я.
– Посмотри на себя, парень! – воскликнул Дон, и на его лице отобразилась кривая усмешка. – Ты ещё не вышел из пубертатного периода, о какой любви может идти речь? Виктории нужны достойные отношения с достойным её человеком.
– И ты отлично ей подходишь, – теперь пришла моя очередь усмехаться. – Нет, правда. Вы отличная пара, и если Виктория будет с тобой счастлива – буду счастлив и я.
– Она ненавидит тебя, – будничным тоном проговорил он и выжидающе взглянул на меня. Этот парень что, ждёт когда я впаду в истерику?
– Знаю, – буркнул я, не отрывая своего взгляда от Виктории. – Но когда она в таком состоянии, я не оставлю её, можешь не надеяться. И пока я здесь, тебе лучше уйти. Я пришёл раньше.
Смерив меня полным ненависти взглядом, Дон направился к двери. Очевидно, до него дошло, что палата, где находится Виктория – не лучшее место для споров и обмена «любезностями». Пусть проваливает сам. Может, он достоин Викторию больше, чем я, но сейчас не то время, когда это является важным. Важно то, что я не оставлю её. Я буду рядом с ней до тех пор, пока она сама не прогонит меня. И когда это случится, я уйду.
James Blunt – You’re beautiful
– Я с самого начала знал, что от тебя будут проблемы, – грустно улыбаясь, обращался я к Виктории, которая всё ещё не пришла в сознание. – Да что уж тут говорить, Том, как всегда, знал это ещё раньше меня, – крепко зажмурившись, я сдержал в очередной раз подступившие слёзы и, открыв глаза, поправил подушку под головой девушки. Гематомы, сине-фиолетовым заревом покрывающие её лицо, немного искажали его, но не меняли общей картины. – Но никогда бы не подумал, что эти проблемы станут частью моего существования, и жить без них я не смогу…
Блондинка оставалась неподвижной. Прошло уже несколько дней с тех пор, как она попала в автомобильную аварию. По словам врачей, её состояние было стабильным, оставалось лишь, скрестив пальцы, ждать, пока она очнётся. И каждый новый день, оттягивающий это событие, нагонял страх.
– Я просто хотел быть твоим другом, – шептал я, пропуская через пальцы шёлк её светлых волос. – Тогда, в школе. Ты была не такой, как все твои приятели. Даже не такой, как любая девчонка твоего возраста. Мне хотелось верить, что мы с тобой чем-то похожи. Прости меня, Виктория. Прости, что я так облажался и позволил себе сравнивать себя с тобой. Потому что ты лучше. Ты, чёрт возьми, лучше меня и лучше всех. И, клянусь, сейчас на твоём месте должен был быть я. Потому что ты этого не заслуживаешь…
За окном царила кромешная тьма. Меня никто не искал, все знали где я. И мама, и Том, и Гордон: все они переживали не меньше меня, но прекрасно понимали, что я должен справиться с этим в одиночку.
– Интересно, помнишь ли ты тот день, когда мы впервые встретились? – продолжая одностороннее общение, вопрошал я. – Я помню. Потому что ты стала первым лучом света, озарившим мою жизнь после переезда из Германии. Ты всегда дарила мне надежду на то, что я вовсе не изгой и неудачник. И пусть я, конечно, им и оставался, – горько усмехнулся я. – но надежда имела место быть. Только благодаря тебе. И сейчас я прошу тебя только об одном, – наклоняясь ближе к Виктории, прошептал я. – Подари мне ещё одну надежду. Очнись и продолжай жить. Продолжай ненавидеть меня, истязать колкими фразочками. У тебя это отлично получается, кстати, – заметил я. – приди в себя, и будь счастлива, прошу. Этот хохлатый павиан Грант, кажется, и правда любит тебя и готов ради тебя на всё. Я больше не трону тебя, обещаю. Я… я правда очень многое понял. У меня не получается быть… быть, ну, нормальным. Да ты, наверное, никогда и не захотела бы этого. Так что давай, просыпайся, и дай этому парню шанс. Хорошо?
На секунду мне показалось, что Виктория пошевелилась. Но это, конечно, была лишь очередная иллюзия моего истерзанного ожиданием и страхом разума. Её глаза всё так же плотно закрывали покрытые тонкими капиллярами веки.
– А твой отец и Эмили – отличная пара, кстати, – совершенно искренне отметил я. – И вы с ним очень похожи. Знаешь, он был очень добр со мной. Наверняка, ты рассказывала ему обо всей этой канители между нами, и у него тоже есть повод ненавидеть меня… Но он этого не делает. Мы почти не разговаривали, но было в его взгляде что-то… что-то, что заставило меня подумать, что он меня понял. Наверное, я просто додумываю себе и вообще во всем ошибаюсь. Но хотелось бы верить, что хоть кто-то из семейства МакИвен не имеет желания жестоко со мной расправиться… – усмехнулся я.
Интересно, если бы сейчас Виктория слышала всё это и могла отвечать, что бы она сказала? Наверное, прогнала бы меня к чертям вместе со всеми этими пламенными речами. Или, что тоже немаловероятно, я и вовсе был бы первым, кто сошёл с дистанции и с нормального общения перескочил бы на такие привычные оскорбления и насмешки. Кто знает…
– Нам не хватает тебя в галерее, Виктория. Мама… Миссис Трюмпер очень переживает за тебя. И, хоть она это и не показывает, но без тебя она как без рук. Всё пошло наперекосяк с тех пор, как ты оказалась здесь. У всех, понимаешь? Ты можешь даже и не знать, как важна многим и многим людям. Но я уверен, всё снова будет хорошо, и ты обязательно об этом узнаешь. А пока ты спишь, я должен тебе кое-что сказать…
Тихий скрип двери палаты прервал меня, и я обернулся назад, чтобы узнать личность вошедшего.
– Мистер Каулитц, время посещения давным-давно истекло, – строго проговорила усталая и заспанная медсестра. – Не заставляйте меня принимать крайние меры.
– Ещё минутку, хорошо? – сложив ладони в умоляющем жесте, прошептал я.
Женщина лишь покачала головой, тяжело вздохнула и, сделав шаг назад, покинула помещение, тихо прикрыв за собой дверь.
– Я скучаю по тебе, МакИвен, – придвинувшись на стуле ещё ближе к больной, вновь заговорил я. – Скучаю по твоей улыбке и смеху, по слишком уверенной походке и задранному вверх носу с веснушками. Скучаю по тому, как ты делаешь вид, что я – пустое место. Да, чёрт возьми, я и есть пустое место, – рассмеялся я, тыльной стороной ладони утирая всё-таки прокатившуюся по щеке слезу. – Скучаю по твоим глазам, которые начинают метать ядовитые стрелы, когда я нахожусь в поле твоего зрения. Ты ненавидишь меня, но всё, что ты делаешь – безумно очаровательно и красиво. Абсолютно всё, Виктория. И… Пусть ты никогда не узнаешь об этом, но я люблю тебя. И, наверное, буду любить всегда, раз уж это продолжается уже столько лет. Я просто никогда не хотел себе в этом признаваться. За это тоже прости.
Немного помолчав, и переварив всё, что только что набрался смелости сказать, я заботливо подоткнул одеяло, которым была накрыта блондинка.
– Уверен, что я раздражаю тебя даже когда ты без сознания, – я рассмеялся, поднимаясь на ноги. – Но я обязательно приду завтра, и послезавтра, если понадобится. Я буду приходить каждый день, обещаю. Не знаю, поможет ли это тебе каким-то образом, но я просто чувствую, что должен. А сейчас мне пора, иначе два здоровенных охранника, которые уже давным-давно меня здесь заприметили, выволокут отсюда за волосы. Спокойной ночи, – уже шепотом добавил я и наклонился, чтобы почти невесомо коснуться губами лба Виктории.
Оставляя на поврежденной коже лёгкий поцелуй, я почувствовал, как что-то легко щекочет мой подбородок. Проводя всё своё время в больнице рядом с девушкой, я совсем забыл о таких простых процедурах, как, например, бритьё. Наверное, самое время заняться этим сегодня вечером. Или завтра утром…
Тихий, хриплый стон нарушил тишину, царящую в палате. Я подумал было, что моя расшатанная психика вновь сыграла со мной злую шутку, но нет. Чуть приподняв своё лицо, я смотрел в открытые глаза Виктории. Её тяжелые, опухшие веки поднимались и снова грузно опускались. Она начала дышать чаще и попыталась поднять руки, но тут же их опустила. Я замер, совершенно позабыв обо всех тактиках поведения, которые я давным-давно продумал, на случай, если девушка очнётся в моём присутствии.
– Где я? – тихо, еле различимо, но членораздельно проговорила она. Её черные глаза рассеянно бегали по моему лицу, которое я был не в силах отстранить от неё ни на сантиметр. – Что ты здесь делаешь? – добавляя в тихий голос такую знакомую раздражённую интонацию, поинтересовалась Виктория.
Я готов был подскочить и расхохотаться во весь голос, но вместо этого лишь продолжал смотреть в её черные, вновь полные жизни глаза. Я не верил в происходящее, меня распирало от счастья во все стороны, а я просто стоял, как дурак, всё так же наклонившись к её лицу.
– Я… ты в безопасности, Виктория, – поспешил заверить её я. – Правда, всё будет хорошо. Я сейчас позову доктора! – резко распрямляясь, уже более твёрдым голосом промолвил я и уже хотел было направиться к медсестре или лечащему врачу.
– Билл, – всё так же еле слышно позвала она. – Билл!
– Что такое? – растерянно спросил я и застыл посреди палаты. – Ты меня слышишь? Ты… ты можешь оставаться в сознании? – падая перед кушеткой на колени, я держался из последних сил, чтобы не начать биться в истерике от переполняющих меня эмоций. Моё спокойствие было важнее, оно сейчас было нужно нам обоим…
