Текст книги "Драко наносит ответный удар (СИ)"

Автор книги: Al Azar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 62 страниц)

Глава 9. Дипломатия Максима

В этот момент в дверь постучали. На пороге стояли Дафна и Астория Гринграсс.

– Малфой, мы здесь по поручению нашего отца, лорда Гринграсса. Он просил официально передать тебе сообщение, – сказала старшая из сестер.

Панси, едва увидев «ледышку Гринграсс», как её называли на факультете, вскочила с явным намерением если не вытолкать из купе, то хотя бы изощренно обругать.

– Ты, должно быть, хотела сказать «передать официальное сообщение»? – пропела Паркинсон с миленькой улыбкой, от которой вздрогнул невпечатлительный Грег.

Дафну, впрочем, это нисколько не задело. Тряхнув хорошенькой головкой, она скользнула взглядом по однокурснице, как по пустому месту, и продолжила, пристально глядя на медленно поднимающегося Драко:

– Именно то, что я сказала: официально передать тебе сообщение. Мой отец, глава благородного рода Гринграсс, от своего лица и по поручению других нейтральных семей, хочет сообщить тебе в официальной обстановке, – присутствующие здесь чистокровные вполне подходят, – что семейство Малфоев, запятнав себя связью с Тем-Кого-Нельзя-Называть, лишилось уважения со стороны всех знатных родов…

– За себя говори! – перебил Нотт.

– …и достойно нашего порицания уже за содеянное ранее. Если же выяснится, что твоя семья в твоем лице вновь попыталась возродить Сам-Знаешь-Кого, что привело к нападению на Чемпионате по квиддичу, все благородные фамилии Магической Британии посчитают нужным вмешаться и не допустить…

Теперь не выдержал уже Драко:

– Гринграсс, ты это послание долго учила?

– Не перебивай, пожалуйста, Дафна просто ответственно относится к папиному поручению.

Драко перевел взгляд на младшую сестру и вздохнул. На приеме по случаю одиннадцатилетия наследника Люциус объявил о готовящейся помолвке сына с Асторией. А вот оно как обернулось. Драко было до боли жаль, что для этой девочки он теперь считается неподходящим обществом. Миниатюрная блондинка, чем-то неуловимо похожая на Нарциссу, может, золотистыми локонами, а может, нежной улыбкой, еще в детстве нравилась Драко.

Дафна чуть смутилась и сбавила градус патетики:

– Чтобы Гринграссы и другие семьи не посчитали тебя угрозой, тебе следует доказать непричастность к новому нападению. Если не сможешь, поверь, у нас хватит влияния добиться, наконец, твоего исключения из Хогвартса. Хватить позорить Священные Двадцать Восемь, Малфой!

Выпалив все это, Дафна собралась было по-королевски (а точнее, по-английски) покинуть общество однокурсников, как вдруг в окно ударилась сова.

– Алиса! – воскликнула Панси, впуская сову, сражавшуюся с потоком воздуха и брызг – дождь все не прекращался. – «Пророк» весь вымок! Что здесь? О! – Паркинсон протянула Драко газету.

Малфой окинул передовицу беглым взглядом и сунул старшей Гринграсс влажные листки. Под заголовком «Пойманы и за все ответят» были помещены колдофото нескольких прыщавых юнцов, в одном из которых половина Магбритании с уверенностью могла опознать Стэнли Шанпайка, неизменно встречающего любого, решившего прокатиться на единственном магическом автобусе.

Когда за изумленными сестрами закрылась дверь, Драко, рухнув на сиденье, со снейповскими интонациями, чего сам, впрочем, не заметил, простонал:

– Идиоты!

– Кто – идиоты? – недоуменно спросил Винс. Цель прихода наследницы Гринграсс и смысл переданного сообщения остались далеко за пределами его понимания.

– Все! – отрезал Малфой, но все же посчитал нужным разъяснить: – Министерские тупицы только сейчас сообразили то, что мы знали с самого начала: никто из связанных с Темным Лордом в нападении не участвовал. Хвала Мерлину, что они вообще смогли выяснить, что это были переодевшиеся хулиганы. А Гринграссы и семейства, которые они представляют, идиоты вдвойне!

Крэбб и Гойл, решив, что Драко разошелся не на шутку, переглянувшись, вдруг «вспомнили», что хотели заглянуть к Забини, и поспешно покинули купе.

– Еще один нейтральный говнюк! Как они надоели с этой позицией! То ли «и вашим, и нашим», то ли «ни тем, ни другим»! – Малфой разбушевался не на шутку. Глядя на него, Панси внезапно решила повидаться с Миллисентой Булстроуд.

– Драко, остынь, хорош шуметь, Гринграссы ушли, а ты всех наших своим напором разогнал, – сказал Тео.

Пару минут Малфой сопел, постепенно успокаиваясь и искренне надеясь, что Теодор не станет больше упоминать семью Гринграсс. Но проницательный Тео не отставал:

– Она тебе так нравится? Даже после того раза на первом курсе?

– Дело не в этом. Просто Астория могла бы стать идеальной миссис Малфой. Это Дафна, а не она, объявила при всех, что их отец намерен расторгнуть помолвку. Астории тогда еще не было в Хоге, она же младше.

– А, один жмыр, все они Гринграссы. Хочешь – любуйся на младшую, но на расстоянии, а не то получишь официальное предупреждение от её отца. Очередное! – Нотт рассмеялся. – Слушай, Драко, – вдруг вскинулся он, – а ведь это Лавгуд!

– Что – Лавгуд? – непонимающе переспросил Малфой, почему-то краснея.

– Значит, я прав! – довольно улыбаясь, постановил друг. – А что, она очень так ничего. Светленькая, как ты любишь. И чистокровная.

– Нотт, захлопнись! Что за глупости лезут тебе в голову? – свирепо спросил Драко, готовый стукнуть или даже проклясть Тео, если тот не отстанет. Тоже придумал: Полумна – леди Малфой! Умереть – не встать!

От расправы Тео спасла Паркинсон, вернувшаяся из соседнего вагона, где ехало несколько слизеринок, с которыми Панси часто общалась.

– Скажи мистеру Уизли, чтобы попридержал близнецов, если он не хочет, чтобы у него стало на двоих сыновей меньше!

– Не волнуйся, Панс, он к этому готов еще с их рождения, – отмахнулся Драко. – А в чем дело?

Панси рассказала о том, чему стала свидетельницей. Седрик Диггори пригласил к себе в купе Джоу Чанг («Ах да, Драко, забыла рассказать, они теперь встречаются») и скупил для нее полтележки сладостей. Да только Уизли не могли просто ограничиться продажей своих мерзких конфет всем желающим, теперь они перешли на нежелающих. При помощи заклинания подмены рыжий дуэт подсунул свои блевательные батончики и ириски «Гиперязычок» в коробки со сладостями так, что продавщица ничего не заметила. Рейвенкловка съела угощение, и её начало выворачивать, а её язык стал одновременно увеличиваться до гигантских размеров.

– Даже думать не хочу, что она испытала, – поёжилась Панси. – Седрик оставил ее с другими девочками, а сам побежал за Уизли. По его лицу я бы сказала, что он попробует применить какое-нибудь Непростительное.

– А с чего вы взяли, что это близнецы? И не надо мне говорить, что это и так понятно и больше некому – пусть эту отговорку Фадж со Скримджером засунут себе в ж… сама знаешь куда, – сказал Тео.

– А их видели, они выглядывали из тамбура – следили, как все пройдет. Диггори, наверное, сейчас по всему поезду за ними гоняется. Надеюсь, что о Чанг кто-нибудь позаботился.

– Я бы тоже убежал куда-нибудь, чтобы не видеть, как моя девушка блюет с таким языком, – хмыкнул Нотт.

– Они заказали в аптеке целую кучу ингредиентов на все деньги, что у них были. С содроганием жду, что еще они наварят в Хоге, – мрачно сообщил Драко.

* * *

Дождь, начавшийся с утра, в Хогсмиде превратился в ливень, охватив полстраны. Накинув на себя и друзей водоотталкивающие чары (Нет, не говорите мне спасибо, я это сделал не для вас), Малфой сел в карету, мечтая о сухом уголке в Большом зале, куске еды и глотке горячего чая.

Словно издеваясь, судьба преподнесла Драко встречу у парадных дверей, когда слизеринцы с неохотой вышли под непрекращающийся дождь. Малфой, первым поднимаясь по скользкой каменной лестнице, как раз подновлял на себе чары, как вдруг услышал мерзкий голос мерзкого Добби:

– С приездом, плохой бывший хозяин Драко!

Эльф, не попав в услужение к Гарри Поттеру, вернулся в Хогвартс. Казалось, он немного остепенился, по крайней мере жаловаться на него перестали. Он даже научился читать – потребовалось на новой должности.

На втором курсе Гермиона Грейнджер, основав ГАВНЭ, организацию, борющуюся за права домовиков, объявила себя в ней представителем магов, а активиста Добби – эльфов. Но оказалось, что проблемы домовиков студентов не волнуют, и Гермиона если и не отказалась от своей идеи, то искусно это скрывала. Добби же не пожелал расстаться с должностью Представителя, досаждая призывами к освобождению другим эльфам.

Свой значок с надписью (теперь в Хоге можно было смело говорить: вляпался в Добби) он и сегодня нацепил на яркую футболку. Но этим праздничный наряд домовика для торжественной встречи не ограничился – сзади он прицепил на манер шлейфа скатерть (стянул с праздничного стола?), подвязав спереди концы под подбородком. Возможно, стремление к прекрасному подсказало ушастику, что этот наряд Эльф-Кутюр произведет фурор, а может, он вообразил себя некоронованным монархом?

Малфой, ускоряя шаг, намеревался проскочить неприятного знакомца, тем более сверху обнаружился Пивз, прицельно швырявшийся водяными бомбами. Хотя Пивза водоотталкивающее заклинание Драко должно было выдержать.

Добби посмотрел на бывшего хозяина. Добби улыбнулся. Добби щелкнул пальцами. Очередной красный шар «от Пивза» промочил Малфоя до нитки. Вечер в Большом зале обещал быть незабываемым, если следовать примете, что встретить Добби – не к добру.

* * *

В конце ужина Дамблдор выступил с речью, в которой сообщил, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.

Со всех сторон послышались разочарованные выкрики. Драко опустил голову – любое упоминание о квиддиче было для него болезненным.

Факультет Слизерин, ставший для других студентов и преподавателей скопищем отщепенцев и изгоев, при молчаливой поддержке декана Снейпа не обращал ни малейшего внимания на баллы и уж точно за ними не гонялся. Единственным исключением был квиддич; игры, в которых участвовали зеленые, по напряженности и жесткости не уступали нападениям пожирателей. Однако выиграть ни один школьный чемпионат не удалось, так как в команду Гриффиндора был принят Гарри Поттер, а ловец Слизерина был откровенно плох.

Драко в команду не приняли; дело было даже не в факультетских распрях, просто у Малфоя не было метлы. Квиддич – очень дорогой спорт. Просить денег у крестного Драко не стал не только из гордости. Мальчик прекрасно понимал, куда ушли все и без того скромные сбережения зельевара. Цепочка посредников, передававших пищу, одежду и зелья в Азкабан, стоила очень дорого для любого заключенного, а если фамилия узника – Малфой, суммы становились просто астрономическими. Серый от бессонных ночей, проведенных за варкой сложных зелий на продажу, и питающийся исключительно бодрящим своего изготовления – такого Снейпа хотелось оградить от глупых детских обид и желаний.

– Это связано с событиями, которое начнутся в октябре и продлятся весь год, – продолжал директор. – Итак, имею честь сообщить вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников!

Директор объяснил условия Турнира; при упоминании славы и денежного приза ученики, интересующиеся вышеупомянутым, не могли сдержать заинтересованных возгласов. Даже наличие возрастного ценза из-за нешуточной опасности не казалось существенным. Многие тут же подумали о том, как преодолеть охранные чары, которые обещал сотворить директор вокруг Кубка.

Услышав про тысячу галеонов, Драко Малфой, до одиннадцати лет разбивавший по одной дорогой метле в неделю, тихонько прошептал:

– Ради тысячи я бы рискнул…

В ответ послышался тихий хлопок, но на это не стоило обращать внимания: чистокровные ученики Слизерина, в отличие от маглолюбивых представителей красного факультета, прекрасно знали, как на столах появляются блюда.

* * *

Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс, глава Визенгамота и Президент Международной конфедерации магов, обладатель ордена Мерлина первой степени, Победитель двух темных волшебников, был доволен. Сделав объявление о Турнире, Великий Светлый уселся на свое тронообразное кресло и стал наблюдать за учениками, заканчивающими еду. Вот-вот должен был появиться Аластор Муди, и его приход не останется незамеченным и никого не оставит равнодушным.

Вот за столом Гриффиндора Гарри Поттер с друзьями оживленно обсуждает Турнир. Наверное, он огорчен, что не будет квиддича. Гермиона Грейнджер, лучшая ученица Хогвартса, явно строит планы на знакомство с представителями других школ, чтобы перенять у них все самое лучшее. Рональд, шестой сын Уизли, несомненно, думает о призе и славе чемпиона.

Эти дети были тесно связаны замыслами Дамблдора, как и другой мальчик, сидевший за соседним столом. Все, кажется, шло по плану, вот только беловолосый слизеринец с каждым годом все больше напоминал совсем другого мальчика, примерного ученика, старосту и очень харизматичного лидера, за которым был готов пойти как один весь факультет. И было это пятьдесят лет назад.

Глава 10. Хмурый сентябрь

Сделав объявление о турнире, Дамблдор посмотрел на сидящих за столами учеников, останавливая взгляд на тех, кто был тесно связан его замыслами.

За столом Гриффиндора оживленно разговаривали участники Золотого Трио, а за соседним столом, в самом его центре, где всегда сидели наиболее влиятельные слизеринцы, расположился Драко Малфой. Дамблдору не нравилась мысль, что на следующий год его придется назначать старостой. Отличник, ни в чем предосудительном не замечен (министр Фадж так ни разу ничего не доказал), вежлив, пользуется уважением учеников со своего факультета. Не выдать ему значок означало противоречить самому себе с теорией вторых шансов.

Хотя все вроде бы шло по плану, Дамблдор чувствовал, что что-то упускает. Он мысленно еще раз прошелся по ключевым событиям и своим действиям.

Три года назад должна была начаться партия, тщательно им подготавливаемая со дня исчезновения Волдеморта. Гарри Поттер отправился до одиннадцатого дня рождения к родственникам. Тридцать первого июля к нему должен был прийти добрый старший друг (планировался Хагрид), который бы отвел Гарри в магический мир, ненавязчиво формируя верное представление о том, кто на его стороне, а кто – против. В школе мальчик должен был подружиться с сыном преданного Альбусу сторонника. В качестве врага идеально подходил избалованный и капризный сынок Люциуса Малфоя. Изначально предвзятый профессор зельеварения должен был олицетворять злое начало, в то время как он, директор, должен был предстать мудрым наставником.

Но эти планы пришлось срочно пересматривать. Очнувшись после недельного пребывания в коме (результат сражения и победы над Тем-Кого-Нельзя-Называть), Дамблдор поспешно принял несколько решений, возможно, не очень продуманных. К Поттеру отправился Снейп, а с другом и врагом Гарри познакомился еще в Косом переулке.

Чтобы усилить свое влияние на семью Уизли и через них – на интересные Альбусу живые объекты, пришлось наложить на портключ (чулок, хоть и была опасность, что перемещение не удастся) чары, действие которых немного походило на Конфундус.

Однако у этого заклинания была особенность – оно лишь усиливало негативные чувства, изначально испытываемые магом, и от неприятных чувств нельзя было отрешиться. От Конфундуса в них была невозможность сосредоточиться и разобраться в причинах усиления неприязни. Пусть Конфундус не был Непростительным, но он часто использовался, чтобы опосредованно заставить проклятого совершать нужные действия. Чары, используемые Альбусом, не были темной магией – зачарованный не попадал в плен совершенно чуждых ему эмоций. Если кратко, кто что к кому испытывал до, то чувствовал то же самое, только во много раз сильнее, после.

Дамблдор использовал это никому не известное заклинание и на других волшебниках, на известных и высокопоставленных тоже, было бы чувство, которое можно усилить. Распознать чары было практически невозможно, как и доказать что-то.

Такие чары нельзя было применить к Северусу Снейпу (а хотелось), так как тот обладал сильной ментальной защитой. И не сработали на доверчивом Гарри Поттере, почему – неизвестно. Или все же известно: по той же причине, по какой, как считал Альбус, Гарри овладел парселтангом. Но эти двое все равно будут поступать, как ему удобно, так как директор мог влиять на Снейпа и Поттера через их окружение. Опытный манипулятор, Дамблдор знал, что прямое воздействие – не всегда лучшее.

С Драко Малфоем он, возможно, все же недооценил ситуацию. Планируя свои действия в его отношении, директор исходил из предпосылки, что точно может рассчитать, как поведет себя эгоистичный и несдержанный отпрыск Малфоя-старшего. Однако Драко все же его удивил.

Дамблдора отвлекло от раздумий появление Аластора Муди. Как Альбус и предполагал, его приход не остался незамеченным. Старый аврор никого не оставлял равнодушным. Отношение к нему было продиктовано стороной, на которой сражались – за или против Волдеморта. Пожирателей Муди ненавидел всей душой, стоило вспомнить, сколько камер в Азкабане было заполнено им лично. Ушедший (насильно отправленный) в отставку Грозный Глаз с почетом вернулся в девяносто первом, став внештатным консультантом Аврората.

Игнорировав перешептывания и восторженные взгляды учеников с факультета Годрика, как и полные ненависти – со Слизерина, старый друг сел рядом с Альбусом и заговорил на любимую тему «Постоянная бдительность!» Если у Дамблдора и были какие-то неясные сомнения по поводу нового учителя, теперь директор их полностью отринул и, величественно поднявшись, объявил о новом профессоре ЗОТИ.

* * *

– Просто блеск, Грозный Глаз – наш преподаватель! – делая ударение на слове «наш», возмущался Тео по дороге в подземелья.

Другие слизеринцы, моментально расставшись с сонным настроением, поддержали Нотта крепкими выражениями. Драко молчал. Он прекрасно знал, кто из учеников его факультета будет «любимчиком» у свирепого аврора. Надлежало начать готовиться к встрече.

В гостиной расселись по положению. На мягком диване в той её части, откуда все пространство комнаты лучше просматривалось, сел Драко с друзьями, рядом в креслах расположились оба старосты, а другие ученики заняли оставшиеся места. Первокурсники столпились в центре, ожидая решения своей судьбы, или декана Снейпа.

Как всегда стремительный, глава факультета не стал тратить время на церемонии. Его манера речи – хлесткая, язвительная – нисколько не изменилась за три года, как и принципы, проповедуемые змеями. В конфликты не вступать, не оправдываться, все равно для прочих мы – безжалостные пожиратели, учиться не ради баллов. Перед другими учениками мы едины, несмотря ни на какие обстоятельства.

– Декан, а нам можно участвовать в Турнире? – спросил один из старшекурсников.

– Если уже есть семнадцать, не вижу препятствий, мистер Уоррингтон, – разрешил Снейп. – Прочие пусть даже не пытаются, с ними я разберусь самолично. Не вздумайте нас позорить. Что у вас, мистер Малфой?

Драко вздрогнул; секунду назад ему незаметно, как казалось, староста девочек, чистокровная Сесилия Райли, передала свиток с заказами.

– Ничего, профессор, – ответил парень, пряча пергамент поглубже в рукав.

– Еще вопросы? – спросил декан тоном, говорящим «убью спросившего». Желающих попасть под горячую руку не нашлось.

– Тогда почему вы еще здесь? – Снейп еще не закончил говорить, как все зашевелились. – Малфой, ко мне в кабинет.

Едва поспевая за быстро шагающим крестным, Драко перебирал причины, почему тот не подождал хотя бы до завтра. Ему не пришлось долго томиться незнанием. Едва попав в личные покои, Северус, не дожидаясь, пока Драко усядется, начал допрос:

– Что за свиток? Список зелий на продажу?

Уже не видя причин скрывать, Драко достал пергамент и протянул крестному. Тот бегло его просмотрел, бормоча:

– Так, что здесь? Как всегда, для улучшения волос и кожи, о, противозачаточное, даже амортенция. Драко, надеюсь тебе не нужно повторять, что варить ты их можешь только для своего факультета?

– Да, крестный, мы так с тобой и договаривались, и ты обязательно контролируешь весь процесс.

– На Турнир приедут ученики Шармбатона и Дурмстранга, никто из них не должен получить ни одного флакона твоего производства, иначе Фадж раздует международный скандал даже себе во вред. Это понятно?

– Да, крестный. Теперь я могу идти? – Драко едва сдержал вздох облегчения. Получив утвердительный ответ, Малфой отправился в свою спальню, которую делил с Теодором.

Варить сначала несложные зелья для других слизеринцев Драко начал в прошлом году. Имея доступ в личную лабораторию крестного, он, чтобы хоть немного заработать, принял заказ и даже его приготовил, но был пойман зельеваром. Как ни странно, Северус понял его мотивы, да и качество сваренного было приемлемым. С тех пор на факультете через старост шла довольно бойкая торговля снадобьями, за которыми нельзя обратиться к мадам Помфри, а купить в аптеке – слишком дорого.

Первый день занятий принес головную боль в виде урока у Муди. После отвратительного урока гербологии, где пришлось возиться с отвратительным гноем бубонтюбера, общий урок защиты с грифами был явно не пределом желаний.

Аврор посвятил урок Непростительным. Размахивая палочкой, Шизоглаз с упоением мучил пауков; с еще большим наслаждением он говорил об Аваде, которой словно мечтал все-таки покончить с Поттером, Круциатусе, который заслужил Лонгботтом, и Империусе, который следовало наложить на Малфоя. По крайней мере, у Драко сложилось именно такое впечатление.

В общем, уходя на Нумерологию, которую выбрал в прошлом году, Драко был в полной уверенности, что в его списке, который теперь лаконично назывался «список мести», появился новый пункт.

Появившись в аудитории прямо перед приходом Септимы Вектор, Малфой окинул взглядом собравшихся студентов. Ожидаемо, их было немного – в основном рейвенкловцы. Выбрав парту в стороне от остальных, слизеринец уже собрался выложить на нее свои перья и пергамент, как услышал знакомый голос:

– А здороваться тебя не учили, М… Драко?

– Привет, Грейнджер. Одна, как я погляжу. Гарри так и не внял голосу разума и снова пошел к Хагриду? По-моему, одного года было достаточно. Если попросить о смене предмета, Поттеру не откажут.

– Да, ты же сам знаешь, трудолюбием Гарри не отличается.

– Это все влияние Уизли! Гермиона, хоть бы ты повлияла на Поттера, а то будет всю жизнь гонять на метле.

– Ты за него переживаешь? – удивилась Грейнджер.

Ответить Драко не успел, так как начался урок. Он что, действительно надеялся, что Гарри послушает его? Если самая умная ведьма Хогвартса не смогла объяснить Поттеру, что учиться таким, как они, просто необходимо, то шансов просто нет. Гарри лучше прекратить приходить к нему время от времени со своими дурацкими вопросами, как поступить, раз все равно не слушает советов.

Хотя у него есть крестный, с которым можно посоветоваться по действительно важным вопросам и который не бросит в беде, а крестный Гарри где-то в бегах. Дядюшка Сириус произвел на Поттера неизгладимое впечатление; невооруженным глазом было видно, как гриффиндорец ждет момента, когда съедет от ненавистных Дурслей и станет с Блэком одной семьей. Осознание, что они и с Драко в какой-то мере родственники, еще больше воодушевило парня.

А пока они с Блэком переписывались в глубокой тайне, которую раскрывал каждому встречному и поперечному Рон Уизли, страдавший хроническим и, увы, неизлечимым заболеванием – словесным поносом.

* * *

Гарри недолюбливал Хагрида. От его зверушек у гриффиндорца постоянно были неприятности. То Пушок, то дракончик; а на третьем курсе Сириус угнал у лесника транспортное средство – Клювокрыла, так пришлось ходить и извиняться, и даже утешать, так Хагрид привязался к гиппогрифу. Но выбор Ухода за магическими существами был очевиден – это был легкий предмет.

Увидев тему урока – соплохвостов – Поттер чуть вслух не пожалел, что не послушался Драко, но сейчас уже было поздно. Приходилось стоять вместе с другими не блещущими интеллектом учениками вокруг загона. Там копошились похожие на омаров без панциря существа, жгущие или колющие, в зависимости от того, куда тянулся шаловливой рукой ученик.

Гарри, оставив увлекшегося Рона проверять соплохвоста на предмет наличия половых признаков, отошел немного от загона, а потом и от хижины. Видимо, заразился от Драко, тот тоже не любил мест, где воняет.

Краем глаза Гарри увидел серое пятно, которое, приблизившись, оказалось совой. Серая неприметная почтальонша принесла письмо от Сириуса, в котором тот сообщал, что встревожен и возвращается, потому что переживает за крестника. Гарри было приятно такое беспокойство, но он волновался за крестного: если Блэка поймают, его ждет поцелуй дементора «не отходя от кассы». Надо посоветоваться с Гермионой, может, подскажет, что предпринять, если писать в ответ «Не приезжай» слишком поздно. А вот болтливому Рону, который так и не заметил, что прилетела почта, говорить о возвращении Сириуса не стоило.

* * *

В воскресенье четвертого сентября, помимо приготовления домашнего задания, которое профессора уже успели задать, невзирая на самое начало учебного года, Малфой намеривался заняться заказанными зельями. Сидя утром в Большом зале, Драко как раз подсчитывал примерное количество ингредиентов, которое ему потребуется, когда в еще полупустое помещение влетели совы. Одна из них, черный филин с металлической бляхой с большой буквой «Г», подлетела к слизеринцу. К лапе птицы было привязано официального вида письмо.

Дрожащими от волнения руками Драко отвязал послание. Он чувствовал, что в нем содержится нечто очень важное. Прочитав в укромном уголке письмо, которое оказалось из Гринготтса, Драко, забыв обо всем на свете, бегом бросился к Снейпу. К счастью, крестный был еще у себя.

– Что? – встревоженно встретил он Малфоя.

– Вот, прочитай, – Драко передал Северусу листок, не в силах унять волнение.

Снейп был впечатлен:

– Ты теперь лорд, – потрясенно вымолвил он.