Текст книги "Шеф с системой. Рецепт победы (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Алексей Александрович Веверин, – торжественно произнес Святозар, когда я приблизился. – Много лет назад наш род совершил великую несправедливость по отношению к твоему роду.

По залу прошел удивленный шепот.

– Я, – продолжал князь, – поддался лжи завистников и изгнал верных слуг. Род Вевериных был оклеветан и уничтожен без вины. Прости меня. Алексей. Эта вина будет на мне до конца моих дней.

Я стоял неподвижно, не зная, что ответить.

– Сегодня ты доказал, что кровь твоих предков не была опорочена, – сказал Святозар. – Ты спас мою жизнь, спас наследника, привел род к победе над врагами.

Он поднял руку, и в зале воцарилась абсолютная тишина.

– Поэтому я, князь Святозар Соколов, перед лицом всей знати и всех воинов, прошу у тебя прощения за несправедливость, причиненную твоему роду.

Эти слова поразили меня как удар молнии. Князь – просил прощения у меня!

– И в знак искупления, – продолжал Святозар, – я дарую тебе дворянский титул и восстанавливаю честь рода Вевериных!

Зал взорвался аплодисментами. Воины стучали кулаками по столам, кричали одобрительные возгласы.

– С этого дня, – торжественно объявил князь, – ты не просто знахарь при нашем дворе. Ты – боярин Алексей Веверин, равный любому из здесь присутствующих!

– Боярин Веверин! – закричал кто-то из воинов.

– Ве-ве-рин! – подхватили другие.

– Ве-ве-рин! Ве-ве-рин! – скандировал весь зал.

И в этот момент я почувствовал не радость и не гордость. Я почувствовал странное, глубинное спокойствие. Словно с плеч упал тяжелый, невидимый груз, который я носил с самого первого дня в этом мире.

Это была не моя победа. Не совсем.

Где-то в глубинах моего сознания, как тихое эхо старой боли, все еще жили воспоминания того забитого, вечно голодного мальчишки, чье тело я занял. Я помнил его страх, его унижение на кухне, побои от Прохора. Но самое главное, я помнил его тихую, отчаянную, детскую мечту. Мечту, которую он лелеял в самые темные ночи, – вернуть доброе имя своему отцу, Александру Веверину, которого все считали предателем. Он мечтал снова с гордостью носить имя своего рода.

И я, Алекс Волков, шеф-повар из другого мира, пришедший сюда лишь для того, чтобы выжить, сделал это за него. Мои интриги, мои рецепты, мои рискованные ходы – все это, в конечном итоге, привело к тому, чего так отчаянно желала душа того ребенка.

«Теперь все, мальчик», – подумал я, мысленно обращаясь к тому, кого уже не было. – «Честь твоего рода восстановлена. Твой отец больше не предатель. Спи спокойно».

И в этот момент я почувствовал, что долг уплачен. Я отплатил ему за тело, за жизнь, за второй шанс, который получил.

Впервые за все это время я почувствовал себя по-настоящему свободным. Свободным, чтобы перестать бороться за чужие цели и начать следовать своей собственной мечте.

– Что скажешь? – спросил князь, протягивая мне золотой кубок.

– Я… – начал я и осекся. Слова не шли. – Благодарю вас, князь. Это больше, чем я мог мечтать.

– Это меньше, чем ты заслужил, – ответил Святозар. – Пей за здоровье рода Веверинов!

Я взял кубок и поднял его высоко над головой:

– За справедливость! За честь! За род Соколовых!

– За боярина Веверина! – ответил весь зал, и сотни кубков поднялись вверх.

Я осушил кубок одним глотком. Вино было сладким, но не слаще этого момента торжества.

– А теперь, – сказал князь, – продолжим празднование! Сегодня у нас двойной праздник – победа над врагами и возвращение достойного человека в благородное сословие!

Пир продолжился с удвоенной силой. Ко мне подходили воины, поздравляли, хлопали по плечу. Капитаны рассказывали о битве, спрашивали советы, предлагали дружбу.

Я больше не был чужаком. Больше не был просто знахарем, которого терпят из-за полезных навыков.

Теперь я был боярином Алексеем Веверином – дворянином, равным среди равных, человеком, чья честь была официально признана.

Род Веверинов снова существовал.

Пир продолжался до глубокой ночи. Я сидел теперь не за боковым столом, а рядом с князем – на почетном месте, подобающем моему новому статусу. Странное ощущение – еще утром я был просто знахарем, а теперь…

– Боярин Веверин, – обратился ко мне старый воевода Ратибор с непривычным, но искренним уважением в голосе. – Позволь поинтересоваться твоими планами?

– Планы? – переспросил я, отпивая из золотого кубка. – Пока еще не определился, воевода.

– А я вот думаю, – вмешался капитан Мирослав, – что титул без земли – это просто красивое слово. Не пора ли нашему новому боярину обзавестись родовым гнездом?

– Вот именно! – воскликнул князь Святозар. – Какой боярин без собственных владений? Алексей, мы должны решить этот вопрос.

Он сделал знак, и они – я, князь, Ярослав и Степан Игнатьевич – сдвинулись ближе, образуя небольшой совет прямо посреди шумного пира.

– У нас есть несколько вариантов, – начал Степан Игнатьевич деловым тоном. – Первый – земли на юге, у Медовой реки. Спокойное, богатое место. Крестьяне сыты, налоги платят исправно. Будешь жить в достатке и покое.

– Скука смертная, – тут же отмахнулся Ярослав. – Алексей не из тех, кто будет пчел разводить. Отец, а что насчет земель Морозовых, тех, что мы отбили у западной границы? Вот где простор для настоящего воина! Построить новую крепость, держать границу…

– Слишком опасно, – возразил Степан. – Это постоянная война. Алексею сейчас нужно не воевать, а строить.

Князь задумался, а потом посмотрел на меня.

– Есть еще одно место. Пустошь к северу от крепости. Там, где раньше была деревня Красное.

Я помнил то место. Небольшая долина с плодородными землями, но заброшенная после последнего мора.

– Помню. Но там же ни души уже лет десять.

– Именно! – глаза князя загорелись. – Земли прекрасные, отдохнувшие. Место стратегически важное – контролирует северную торговую дорогу. А главное, ты сможешь начать все с нуля, как подобает возродившемуся роду. Никаких старых устоев, никаких недовольных бояр. Только твоя воля и твои правила.

Идея была невероятно заманчивой. Не управлять тем, что уже есть, а создавать новое.

– Но кто будет там жить? – спросил я. – Откуда взять крестьян, ремесленников?

– А вот тут у нас есть готовое решение, – усмехнулся Степан Игнатьевич. – Пленные Морозовы. Сотни здоровых, умелых мужиков, которые сейчас сидят без дела.

– Гениально! – воскликнул Ярослав. – Предложить им выбор: сгнить в темнице или получить свободу, дом и землю в аренду на службе у нового господина! Бывшие враги станут твоими первыми подданными. Это покажет всем, что мы умеем не только побеждать, но и править мудро.

Я слушал их, и картина начала складываться. Создать собственное, независимое поместье. Стать настоящим феодалом, а не просто придворным знахарем. Использовать пленных как рабочую силу… это был шанс, который выпадает раз в жизни.

– Я никогда не управлял поместьем, – честно признался я.

– Научишься, – уверенно сказал Степан Игнатьевич. – У тебя есть ум и воля. Остальное – дело техники. Мы поможем советом.

Идея была невероятно заманчивой. Создать собственное, независимое поместье. Стать настоящим феодалом. Использовать пленных как рабочую силу… Разум кричал, что это шанс, который выпадает раз в жизни. Шанс на истинную силу, независимость, на то, чтобы имя Веверинов снова стало весомым.

Но где-то в глубине души что-то противилось этому. Тихий, но настойчивый голос, который шептал: «А ты этого хочешь? Управлять крестьянами, считать налоги, разбирать споры о меже? Ты уверен, что это твой путь? Ты только что был счастлив у огня, с ножом в руке, а теперь снова уходишь от этого?».

Я смотрел на выжидающие лица князя, Ярослава, Степана. Они предлагали мне мечту любого человека в этом мире. Отказаться было бы безумием, но и согласиться сразу, без раздумий, я не мог. Я чувствовал, что это решение, принятое на волне триумфа, может завести меня совсем не туда, куда просилась моя душа.

– Это… – я прочистил горло, подбирая слова. – Это невероятно щедрое предложение, мой князь. Честь, о которой я и мечтать не смел.

Святозар одобрительно улыбнулся, ожидая моего согласия.

– Но именно потому, что это решение изменит всю мою жизнь, – продолжил я, – я не могу принять его сгоряча, за кубком вина. Позвольте мне обдумать его? Я должен понять, достоин ли я такой ответственности и смогу ли я ее понести.

В зале на мгновение повисла тишина. Ярослав и Ратибор выглядели удивленными – кто в здравом уме будет обдумывать такой дар? Но Степан Игнатьевич едва заметно кивнул, а во взгляде князя Святозара я увидел не обиду, а новое, еще большее уважение.

– Ты прав, Алексей, – сказал он наконец. – Это не то решение, которое принимают между двумя тостами. Я ценю твою основательность. Конечно, у тебя есть время подумать.

Он поднял кубок.

– Тогда выпьем за мудрость! И за нашего нового боярина, который подходит к своей судьбе с умом, а не только с сердцем!

Зал снова загремел, но я уже не чувствовал ликования. Я пил вино, а в голове билась одна мысль: какой путь выбрать? Путь лорда, который сулит власть и возрождение рода? Или какой-то другой, еще неведомый мне путь, которого так смутно просила душа?

Мне предстояло дать ответ. И я понятия не имел, каким он будет.

Глава 23

Богдан Боровичский стоял у окна своих покоев и смотрел на двор своей родовой усадьбы. Казармы не были пусты. Наоборот, двор был полон его дружинников и это было хуже, чем если бы они все полегли в бою.

Они были живы, но сломлены. Вместо тренировок и звона оружия – тишина. Воины сидели или бродили. некоторые тренировались, другие бесцельно чистили оружие, которое им не пригодилось, или просто смотрели в пустоту, избегая взгляда своего князя. В их глазах он видел тень своего собственного позора. Позора лидера, чью крепость взяли почти без боя, а семью – в заложники.

Он отвернулся от окна и посмотрел на стол, где лежал счетный свиток от его казначея. Цифры в нем были страшнее любых потерь в бою. «Выкуп за прекращение войны». Зерно, скот, серебро… Соколы выгребли из его казны почти все, что было накоплено за три поколения. Он купил жизнь и свободу ценой своего богатства и своей чести.

Ярослав Соколов, этот щенок, даже не стал его убивать. Он просто поставил его на колени, забрал деньги и ушел, оставив его жить с этим унижением. А за спиной мальчишки наверняка стоял тот самый знахарь, тот повар, чьи хитрые уловки и привели к этому позору.

Князь сжал кулаки до боли в суставах. Поражение жгло хуже раскаленного железа. Он, Богдан Боровичский, потомок древнего рода, был унижен каким-то выскочкой-знахарем!

– Соберу новое войско, – пробормотал он себе под нос. – Пойду на них с ополчением. Сожгу их земли дотла. Повешу этого колдуна на их же воротах.

Но даже произнося эти слова, он понимал их пустоту. Казна опустела, а главное – страх перед «чудесами» Алексея уже разошелся по всей округе. Кто пойдет воевать против колдуна?

Дверь покоев тихо скрипнула, и вошла его жена, Василиса. Высокая, статная, с глазами, в которых не было страха – лишь холодный ум. Она несколько дней была в плену у Соколов и видела их силу изнутри.

– Опять точишь меч, который не сможешь поднять? – спросила она, кивнув на то, как Богдан сжимает и разжимает кулаки.

– А что еще мне остается⁈ – зло ответил он. – Сидеть здесь и ждать, пока они придут дорезать нас, как скот?

– Можешь попробовать думать, – спокойно сказала Василиса. – Пока что ты мыслишь как воин, а воинскую битву мы уже проиграли. Мечи – это для дураков и героев. Мы с тобой, муж, ни те, ни другие. Мы – выжившие.

– Тогда что ты предлагаешь? Склонить голову перед этим щенком Ярославом и его поваром-колдуном⁈

Василиса села в кресло и внимательно посмотрела на мужа.

– Я предлагаю воевать их же оружием. Умом, Богдан, умом. Скажи, голубчик, что любит Великий Князь больше всего на свете?

Богдан нахмурился, не понимая, к чему она клонит.

– Власть. Богатство.

– Верно. А что он ненавидит и боится больше всего?

– Когда его вассалы становятся слишком сильными. Но при чем тут…

– А притом, – глаза Василисы блеснули, – что Соколы сейчас очень сильны и у них есть сокровище. Тот самый знахарь.

Богдан начинал понимать.

– И ты хочешь…

– Я хочу, чтобы ты поехал в столицу, – продолжила Василиса, подаваясь вперед. – Но не как проситель, а как верный вассал, бьющий тревогу. Не нужно кричать Великому Князю об угрозе. Правители не любят, когда их пугают. Нужно шепнуть ему о сокровище, которое он может получить, и о вассале, который стал слишком силен, владея им.

Богдан замер, и на его лице ярость начала сменяться удивлением, а потом и осознанием.

– Опиши это так, – почти шепотом продолжала Василиса, – чтобы у Великого Князя слюнки потекли. Расскажи, что этот знахарь готовит такую еду, что воины становятся как берсерки, а старые князья – как мудрецы. Что он может сделать любую армию непобедимой.

– … и что такое сокровище не должно принадлежать какому-то удельному князьку, – закончил за нее Богдан, и в его голосе прозвучал азарт.

– Именно! – обрадовалась Василиса. – Любой правитель захочет прибрать к рукам такого умельца. Он не станет уничтожать Соколов – это глупо и вызовет смуту. Он просто заберет у них их игрушку.

Богдан почувствовал, как ядовитый восторг разливается по жилам.

– Он призовет знахаря ко двору…

– А у него будет выбор? – рассмеялась Василиса. – Когда сам Великий Князь призывает к себе – это не просьба и Соколы останутся ни с чем. Их секретное оружие будет служить столице, а ты будешь отмщен, даже не обнажив меча.

Богдан ходил по комнате, и его шаги из нервных стали уверенными и размеренными. План был не просто хорош. Он был гениален. Гениален в своей подлости.

– Ты удивительная женщина, Василиса, – сказал он, останавливаясь и глядя на жену с восхищением.

– Я просто не хочу, чтобы мои сыновья умирали из-за упрямства их отца, – холодно ответила она. – Война – это искусство побеждать любыми способами, а кто в нашей земле сильнее Великого Князя?

– Никто, – твердо ответил Богдан.

– Вот именно. Собирайся в дорогу, голубчик. Пора нанести Соколовам удар, от которого они никогда не оправятся.

Князь улыбнулся с предвкушением. Василиса была права.

– Завтра же выезжаю, – решил он. – Пора познакомить столицу с «чудесами» знахаря Алексея.

* * *

Богдан выехал из своей усадьбы на рассвете, взяв с собой лишь десяток верных людей, переодетых в одежду богатых купцов. Ехать в столицу как разгромленный князь было бы глупо – слишком много вопросов и унизительных взглядов. Лучше прикинуться торговцем, везущим редкий товар. В каком-то смысле, так оно и было: он вез товар – ядовитую правду, обернутую в ложь.

Дорога заняла три дня, и все это время Богдан не развлекался видами, а оценивал.

Первый день они ехали по его собственным землям. Тут для него не было ничего нового. Он знал каждую деревню и втайне радовался, что Соколы не прошлись по его землям огнем.

На второй день они пересекли границу и вошли в земли князя Вяземского – старого, слабого правителя, который держался нейтралитета, боясь и Соколов, и Морозовых. Богдан смотрел на его неухоженные земли и редкие деревни, и презрительно усмехался. «Трусы, – думал он. – Те, кто пытается усидеть на двух стульях, в итоге оказываются на земле, с задницей в грязи». Он знал, что Вяземский первым же преклонит колено перед тем, кто выйдет победителем из этой войны.

К вечеру они достигли торгового города Воротынска, который стоял на землях могущественного рода Шуйских. Здесь все было иначе. Крепкие стены, оживленные рынки, хорошо вооруженная стража. Шуйские были силой, с которой приходилось считаться.

Здесь торговали товарами со всего княжества – мехами с севера, медом с юга, солью с запада.

– Вот где настоящая сила, – подумал Богдан, наблюдая за толпами покупателей. – Не в замках, а в торговле.

Вечером в трактире он слушал разговоры купцов и ремесленников. Никто не обсуждал войны удельных князей – все говорили о ценах, урожаях, новых торговых путях. Для этих людей конфликт между Соколовыми и Морозовыми был далекой провинциальной дракой, не заслуживающей внимания.

– Интересно, – размышлял Богдан, потягивая эль. – Нам казалось, что наша война – центр мира.

Но это понимание не ослабило его решимости. Наоборот, теперь он лучше понимал, как подать свою информацию в столице. Не как жалобы провинциального князя, а как ценные сведения о редком ресурсе.

Всю дорогу он репетировал свою речь. Каждое слово должно было звучать правильно, каждая интонация – работать на его цель.

– Не «колдун», а «мастер», – бормотал он себе под нос, покачиваясь в седле. – Не «угроза», а «сокровище». Не «опасность», а «возможность».

На четвертый день вдали показались башни столицы. Богдан видел их уже не раз, и зрелище не вызывало у него благоговейного трепета, как у его молодых воинов.

Стены города, поднимавшиеся в небо на высоту пяти человеческих ростов, были для него символом власти, которую он собирался использовать. Дым от очагов, застилавший небо серой дымкой, говорил о количестве денег и солдат, которые были в руках одного человека.

– Сотни… – прошептал рядом с ним его верный капитан. – Нет, тысячи.

– И все они подчиняются одной воле, – ровным голосом ответил Богдан. – Воле Великого Князя.

У ворот города, как всегда, царил хаос. Толпы купцов, паломников, просителей и солдат. Стража лениво, но дотошно проверяла документы, досматривала повозки, собирала пошлины. Богдан терпеливо дождался своей очереди. Здесь, у ворот, он был никем, и он это знал. Играть роль богатого торговца мехами было даже унизительно, но необходимо.

– Документы, – потребовал стражник, не глядя на него.

Богдан протянул купчую грамоту, заранее заготовленную Василисой.

– Цель визита?

– Торговля. Хочу предложить редкий мех столичным купцам.

Стражник равнодушно кивнул и пропустил его. Никого не интересовало, что перед ними стоит удельный князь.

Внутри города Богдан не глазел по сторонам. Он ехал по знакомым, вымощенным камнем улицам, отмечая про себя изменения: вон там достроили новый купеческий дом, а здесь, у рынка, открыли еще одну харчевню. Он знал этот город, знал его силу и его слабости.

– Такому человеку действительно нужен особенный знахарь, – подумал Богдан. – И он точно не оставит его в руках какого-то провинциального рода.

К вечеру, устроившись в знакомой гостинице в торговом квартале, Богдан отправил короткое письмо своему старому знакомому – дьяку Тайного Приказа, человеку, с которым его связывали несколько старых, темных дел. Он просил о встрече «по важному государственному делу».

Ответ пришел на следующий день. Встреча назначалась на вечер в одном из боковых покоев княжеского дворца – подальше от любопытных глаз.

Богдан тщательно подготовился. Переоделся в лучшую одежду, причесался, отрепетировал речь в последний раз. Он шел не как проситель, а как человек, несущий ценную информацию.

Пора было начинать настоящую игру.

* * *

Княжеский дворец поражал своими размерами. Богдан шел по бесконечным коридорам, освещенным сотнями свечей, мимо богатых гобеленов и мраморных статуй. Слуги в дорогих ливреях кланялись ему с почтительным равнодушием – здесь он был просто очередным посетителем.

Наконец его провели в небольшую комнату без окон, обставленную простой, но добротной мебелью. За столом сидел худой, лысеющий человек лет пятидесяти в темной одежде дьяка. Его глаза были холодными и внимательными – глазами человека, привыкшего распознавать ложь. Это был Еремей Лукич, глава одного из самых важных отделов Тайного Приказа – того, который следил за удельными князьями.

– Богдан Боровичский, – сказал Еремей Лукич, не поднимаясь. – Давно не виделись. Садись.

– Благодарю, Еремей Лукич, – ответил Богдан, усаживаясь напротив.

– Слышал, у тебя неприятности, – сказал дьяк. – Морозовы разбиты, твой союз распался. Неудачная вышла война.

– Слухи быстро летают, – осторожно ответил Богдан.

– Моя работа – знать все слухи, – усмехнулся дьяк. – Так что привело тебя в столицу? Жаловаться на Соколов? Просить помощи?

– Нет, – покачал головой Богдан. – Я пришел не с жалобами, а с вестью, которая может изменить баланс сил во всем княжестве.

Еремей Лукич поднял бровь: – Интересно. Рассказывай.

Богдан глубоко вздохнул. Сейчас начиналось самое главное.

– У Соколов появился человек, – начал он. – Не воин. Мастер.

– Какого дела?

– Он создает… еду, но не простую. Он варит похлебки и отвары, которые превращают обычных воинов в великих.

Дьяк прищурился: – Объяснись яснее.

– Святозар Соколов угасал на глазах, – начал Богдан с последних событий, о которых ему донесли. разумеется, он умолчал, что шпион Морозовых травил князя. Ему надо было создать легенду о всемогущем поваре. – Все думали, что он умрет в ближайшие недели. По слухам он еле ходил, еле говорил, а этот мастер накормил его чем-то, и князь, который еще вчера не мог держать меч, в день суда над своим братом стоял твердо, как скала, и говорил голосом, полным силы.

– Может, болезнь была не так сильна? – скептически заметил дьяк.

– Она была смертельной, – твердо ответил Богдан, ведь от яда точно умирают. – А потом он встал. Чудо, не иначе.

– Допустим. Что еще?

– Перед битвой в Заречье этот мастер накормил все войско Соколов и они дрались с силой и яростью, которой я не видел за всю свою жизнь. Словно каждый воин стоил троих. Мои люди были сломлены не столько их силой, сколько ужасом перед ней.

Еремей Лукич заинтересовался: – То есть ты хочешь сказать, что у Соколов есть способ делать свое войско сильнее?

– Именно это я и говорю, – кивнул Богдан. – У них есть секретное оружие. Не мечи, не доспехи, а человек, который умеет готовить победу в котле.

– И что ты предлагаешь?

Богдан сделал паузу, готовясь к финальному удару: – Я подумал, что Великий Князь должен знать о том, что такое сокровище, способное создавать непобедимые войска, находится в руках его вассала, а не в его собственной казне.

Глаза Еремея Лукича загорелись. Он понял намек и оценил его по достоинству.

– Ты говоришь, что этот… мастер… мог бы пригодиться не только Соколам?

– Я говорю, что человек с такими способностями должен служить державе, а не отдельному роду, – осторожно ответил Богдан.

– А сам этот мастер? Он предан Соколам?

– Насколько я знаю, он не их крепостной. Свободный человек. И если его позовет сам Великий Князь…

– Понятно, – кивнул дьяк. – А ты уверен, что его способности… реальны?

– Я видел результат своими глазами, – твердо сказал Богдан. – Моя жена, Василиса, была у них в плену. Она тоже видела, как действуют его снадобья.

Дьяк задумался, барабаня пальцами по столу. Богдан терпеливо ждал.

– Хорошо, – наконец сказал Еремей Лукич. – Ты принес нам бесценные вести, князь Боровичский. Такой дар не должен пропадать в провинции.

– Значит…

– Значит, Великий Князь будет очень заинтересован в этом «умельце», – улыбнулся дьяк, и улыбка эта была холодной как зимний ветер. – Мы позаботимся, чтобы этот дар служил не удельным князьям, а всей державе. Ты же этого хотел, да? Уравнять силы…

– А что с Соколами?

– А что с ними? – пожал плечами дьяк. – Они останутся верными вассалами. Просто их особенный слуга получит более высокое назначение.

Богдан почувствовал сладкий вкус близкой мести. План Василисы работал идеально.

– Когда это произойдет?

– Скоро, – туманно ответил Еремей Лукич. – Очень скоро. Такие сокровища нельзя оставлять без присмотра.

Встреча закончилась. Богдан вышел из дворца с чувством глубокого удовлетворения. Он не просил о помощи, не жаловался на поражение. Он принес ценную информацию.

Через несколько дней он уже ехал обратно домой, предвкушая момент, когда к воротам крепости Соколовых подъедут гонцы Великого Князя с «почетным» приглашением для знахаря Алексея.

– Василиса была права, – думал он, покачиваясь в седле. – Лучшая месть – та, которую враги сами на себя навлекают.

Новая, невидимая война только началась. И в ней Богдан уже одержал первую победу.