Текст книги "Шеф с системой. Рецепт победы (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Твои мечи были бы бесполезны, Елизар, если бы мои воины умерли от яда или пали от усталости, – тут же парировал Ратибор. Его голос, как всегда, был грубым. – Я не знаю, как он это делает. Колдовство ли, знахарство ли – мне плевать. Я видел результат. Его еда работает. Мои люди готовы идти за ним в огонь и этого достаточно.

– Но это противоестественно! – поддержал казначея один из старых капитанов. – Воины должны питаться кашей и мясом, как наши деды! А не… этой его странной едой! Это нарушает устои!

– Устои⁈ – вспылил Ярослав. – Пока вы тут трясетесь за свои «устои», Морозовы чуть не вырезали нас всех! Алексей спас нас! И если он говорит, что для следующей победы нам нужен сыр, значит, мы будем делать сыр! Или тебе деньги не нужны, Елизар⁈ Представь, сколько такой сыр может стоить!

Спор начал накаляться. Было очевидно, что совет раскололся на два лагеря: «старую гвардию», которая боялась и не понимала моих методов, и «партию войны» в лице Ярослава и Ратибора, которые видели во мне новое, мощное оружие.

Степан Игнатьевич, до этого молча слушавший, поднял руку.

– Дело не в устоях и не в колдовстве, – сказал он своим ровным, ледяным голосом. – Дело в преимуществе. Этот юноша – наше преимущество. Враги этого не ожидают. Они не могут это скопировать. И пока это так, мы должны использовать этот ресурс на полную. Любая цена оправдана, если она ведет к победе.

И тут слово взял Всеволод.

– Я слушал вас всех, и я понимаю опасения каждого, – начал он мягко, примирительно. – Елизар прав, казна не бездонна. Капитаны правы, традиции – это опора рода. Но и Ратибор с Ярославом правы – победа превыше всего.

Он обвел всех мудрым, спокойным взглядом.

– Мы не можем отвергать новое только потому, что боимся его. Этот знахарь показал нам новый путь. Да, он тратит ресурсы, но он же и приумножает их, как мы видели после возвращения от Боровичей. Поддержать его предложения – это самое выгодное вложение, которое наш род когда-либо делал.

Он посмотрел на своего брата, князя.

– Мы должны дать ему все, что он просит и посмотреть, куда приведет нас его гений.

После его слов спорить было уже бессмысленно. Даже самые ярые консерваторы замолчали. Всеволод, как всегда, нашел идеальный компромисс и объединил всех.

* * *

Алексей

Когда все разошлись, Всеволод подошел ко мне и Ярославу:

– Будущее за вами, молодежь, – сказал он, похлопав нас по плечам. – А я всегда готов помочь настоящим талантам в борьбе со старыми пнями.

Я благодарно кивнул, чувствуя прилив уверенности. С таким покровителем мои планы имели все шансы на успех.

Но где-то в глубине души шевельнулось странное чувство. Что-то в словах Всеволода, в его горячей поддержке показалось мне… слишком удобным.

Впрочем, я отогнал эти мысли. В конце концов, у каждого успешного реформатора должны быть влиятельные союзники.

В следующие дни я с головой погрузился в подготовку нового проекта. Воевода Всеволод оказался не просто влиятельным покровителем – он был практичным союзником, который понимал, что успех любого начинания зависит от мелочей.

– Алексей, – сказал он, заглянув в мою мастерскую на третий день после совета, – я распорядился выделить тебе помещения в восточной башне. Там стабильная температура, хорошая вентиляция – то, что нужно для твоих экспериментов.

Я благодарно кивнул. Восточная башня действительно была идеальным местом – каменные стены держали прохладу летом и тепло зимой, а толстые своды защищали от резких перепадов температуры.

– Кроме того, – продолжил Всеволод, – я поговорил с управляющим скотным двором. Тебе выделят лучших дойных коров и кишками снабдят.

– Спасибо. Без вашей поддержки все это было бы гораздо сложнее.

Всеволод махнул рукой:

– Глупости. Я просто узнаю талант, когда его вижу, а талант нужно поддерживать, иначе он зачахнет под грузом бумагомарательства и косности.

Он подошел ближе и понизил голос:

– Знаешь, между нами говоря, наш казначей – достойный человек, но слишком осторожный. Он всю жизнь считает медяки и боится потратить лишний грош. Хотя для настоящего развития нужно уметь рисковать.

– Понимаю, – ответил я. – Но риск должен быть обоснованным.

– Вот именно! – Всеволод хлопнул меня по плечу. – Ты рискуешь не вслепую, а опираясь на знания. Это правильный подход. Кстати, откуда ты столько знаешь?

Этот вопрос заставил меня насторожиться. Я как-то привык, что все мне доверяют и совершенно перестал обосновывать свои знания.

– Родители научили, да и стараюсь учиться. Хороший повар должен учиться всю жизнь, – обтекаемо ответил я, глядя ему прямо в переносицу.

– Молодец! – обрадовался Всеволод. – Я же говорю, молодежь наша далеко пойдет!

В последующие дни Всеволод регулярно навещал меня в мастерской. Он интересовался ходом работы, задавал разумные вопросы, иногда предлагал полезные решения.

Мой проект был утвержден, ресурсы выделены, но когда я начал составлять список необходимого, столкнулся с первой, самой серьезной проблемой. Для производства настоящей, долго хранящейся сыровяленой колбасы и для правильного вяления мяса была нужна особая, консервирующая соль – калиевая селитра. Про нее я вспомнил, когда выуживал из своей памяти технологию производства колбасы. В моем прошлом мире для изготовления колбас использовали нитрит натрия. В этом мире такого соединения просто нет и я его не получу простым способом, а это значит мне нужно что-то другое.

Я пришел с этой проблемой к Степану Игнатьевичу.

– Это не обычная соль, господин управляющий, – объяснил я ему, показывая наброски. – Мне нужна «пещерная соль».

Степан нахмурился, и я поспешил объяснить, откуда у меня такие сведения, смешивая правду этого мира с воспоминаниями из прошлого.

– Я как-то подслушал разговор старых охотников. Они рассказывали байки о «соляном инее» – белом налете, который находят в глубоких, сухих пещерах.

Пока я говорил это, в моей голове всплыла картинка не из этого мира. Я вспомнил толстый фолиант по истории кулинарии, который читал в прошлой жизни. Древний Китай. Именно там, за тысячи лет до появления холодильников, научились использовать селитру, которую соскребали со стен пещер, чтобы консервировать мясо. Они не знали химии, но они видели результат – мясо оставалось красным и безопасным для еды долгое время. Я же знал, в чем секрет – это нитрат калия. Вещество, которое убивало бактерии ботулизма и сохраняло цвет.

– Сначала я не придал этому значения, – продолжил я, возвращаясь в реальность. – Но потом, когда искал способы долгого хранения для нашего «Железного Запаса», вспомнил об этом. Я порылся в старых книгах в вашей библиотеке и в одном ветхом травнике нашел короткое упоминание. Там ее называли «мертвой солью», способной даровать мясу «вечную жизнь». Я уверен, это то, что нам нужно.

– Я слышал о такой. Редкая штука. Старики говорят, она растет там, где спят летучие мыши. У нас в запасах ее почти нет.

– Тогда нам придется ее добыть, – твердо сказал я. – Без нее мои колбасы будут просто соленым мясом, которое испортится через месяц. Эта соль основа всего.

Решение было принято немедленно. Через два дня небольшой отряд покинул крепость. В него вошли я, Борислав, десяток крепких воинов с кирками и лопатами, и старый охотник по имени Кузьмич, который знал все пещеры в окрестностях.

Мы ехали целый день, углубляясь в дикие, нехоженые леса. Наконец, Кузьмич остановил коня у неприметной расщелины в скале.

– Сюда, знахарь, – сказал он. – Дальше – только пешком. Говорят, эта пещера уходит до самых корней мира.

Мы зажгли факелы и вошли внутрь. Воздух был сухим и пах пометом летучих мышей, которые висели под сводами, встревоженно пища.

– Вот она, – сказал я, указывая на стены, после того как мы прошли немного глубже.

При свете факелов на сером камне были видны белесые, похожие на морозные узоры, налеты.

– Соскребайте, – приказал я воинам. – Весь этот белый налет. Аккуратно, в мешки.

Пока они работали, я взял щепотку этого грязного, сероватого порошка и растер его между пальцами. На вид – обычная грязная соль, но мой Дар, усиленный Анализом Ингредиентов, видел нечто совершенно иное.

Обнаружено: Нитрат калия (Селитра). Чистота: 45%. Примеси: земля, фосфаты, органика.

– Знахарь, а что это за соль такая? – спросил Борислав, с любопытством глядя на белый налет на стене. – Почему она тут, а не в солончаках?

Я начал объяснять им, переводя сложные знания на простой, понятный им язык.

– Это не совсем соль. Вернее, не та соль, к которой вы привыкли. Обычная соль, – сказал я, – она как стражник у ворот – не пускает порчу внутрь, вытягивая воду. А эта… эта «пещерная соль» – она как убийца, который проникает внутрь и убивает любую заразу.

Я показал им на толстый слой помета летучих мышей на полу пещеры.

– Видите это? За сотни, а может, и тысячи лет, дух этих тварей, их жизненная сила, пропитал здешние камни. Он смешался с землей и солью, и родилось новое вещество, которое не дает завестись гнили.

Воины слушали, затаив дыхание. Для них это было на грани магии.

– Но, – я показал им на серый порошок в своих руках, – в таком виде это не лекарство, а грязь. Здесь нужного для нас меньше половины. Все остальное – это просто земля, горькие примеси, которые испортят вкус и могут даже навредить. Наша задача – отделить чистое от грязного.

Я посмотрел на мешки, которые уже наполнились больше чем наполовину.

– Когда мы вернемся в крепость, то растворим все это в воде. Вся грязь осядет на дно, а мы соберем чистую воду и будем медленно ее выпаривать. В итоге у нас останутся чистые, белые кристаллы. Как раз то, что нам и нужно.

Работа закипела. В гулкой тишине пещеры раздавался лишь скрежет кирок и лопат. Мы работали несколько часов, пока не набрали несколько тяжелых мешков этого грязного, сероватого порошка.

Вернувшись в крепость, я немедленно приступил ко второму этапу – очистке. На заднем дворе кухни мы установили несколько котлов. Я велел растворить собранный порошок в горячей воде, затем тщательно профильтровать его через несколько слоев плотной ткани, убрав всю грязь и землю.

Получившийся мутный раствор мы начали медленно выпаривать на слабом огне. И по мере того, как уходила вода, на стенках котлов начали образовываться кристаллы. Чистые, белые, блестящие на солнце.

К вечеру у меня на столе лежала очищенная селитра. Мой секретный ингредиент. Теперь я был готов по-настоящему начинать свою кулинарную революцию.

Глава 9

Я решил начать с более простого проекта – сыровяленых колбас. В отличие от сыроварни, которая потребовала бы месяцы строительства и сложного оборудования, для колбас достаточно было переоборудовать один из подвалов крепости.

Подвал под восточной башней оказался идеальным – каменные стены держали стабильную прохладу, а система вентиляционных отверстий обеспечивала постоянное движение воздуха. Именно то, что нужно для правильного вяления.

– Собирайтесь, – сказал я своей команде поваров. – Сегодня вы увидите, как превращать обычное мясо в продукт, который может храниться месяцами без малейшей порчи.

Мои помощники – Федот, Матвей и трое молодых поваров – собрались вокруг длинного деревянного стола, на котором я разложил все необходимое. Свежая свинина и говядина, твердое белое сало, соль, черный перец, чеснок и промытые свиные кишки.

– Первое правило колбасного дела, – начал я, – качество сырья. Мясо должно быть свежим, без малейших признаков порчи. Один гнилой кусок испортит всю партию.

Я взял кусок свинины и показал, как правильно его обрабатывать:

– Рубим мясо ножами или топориками. Нужны кубики размером с горошину. Видите? Не кашица, а именно кубики. Так колбаса будет держать форму и правильно сохнуть.

Федот внимательно следил за моими движениями:

– А почему не мельче? Разве не быстрее высохнет?

– Быстрее – не значит лучше, – объяснил я. – Слишком мелкий фарш превратится в сухую пыль. Нам нужна текстура, сочность.

Когда мясо было нарублено, я взялся за сало. Белые, упругие куски я нарезал более крупными кубиками – примерно с фасоль.

– Сало – это не просто жир, – говорил я, работая ножом. – Это защита мяса от высыхания и главный источник вкуса. Правильная пропорция – три части мяса на одну часть сала. Запоминайте все, что я говорю. Мы одни не справимся и с кухней, и с заготовкой. Вам нужно будет научить всему этому слуг.

Матвей попробовал повторить мои движения, но его кубики получались неровными:

– Мастер, а если сало будет разного размера?

– Тогда крупные куски не просолятся, а мелкие пересохнут. В колбасном деле точность важнее скорости.

Следующий этап был самым ответственным – приготовление посолочной смеси. Я взял деревянную ступку и начал растирать крупную соль с горошинами черного перца.

– Соль – это основа основ, – объяснял я, работая пестиком. – Она не только придает вкус, но и вытягивает лишнюю влагу из мяса, благодаря этому в мясе не заведется зараза.

– А сколько соли нужно? – спросил один из молодых поваров.

– На каждый фунт мяса – столовая ложка с горкой. Меньше – колбаса испортится, больше – будет несъедобно соленой.

К перетертой соли я добавил измельченный чеснок. Его резкий аромат мгновенно наполнил подвал.

– Чеснок – это наша тайная защита, – сказал я. – В нем есть вещества, которые убивают гниль еще до того, как она появится. И немного «Пещерной соли» – я отмерил нужное количество.

Когда все ингредиенты были подготовлены, началось самое интересное – смешивание. Я высыпал нарубленное мясо в большой таз, добавил сало, затем посолочную смесь.

– А теперь главное, – сказал я, закатывая рукава. – Мешать нужно руками. Только так можно почувствовать, правильно ли распределяются ингредиенты.

Я намочил руки в холодной воде, погрузил их мясную массу и начал аккуратно перемешивать. Соль постепенно растворялась, мясо становилось липким, фарш приобретал однородную текстуру.

– Видите? – спросил я у помощников. – Фарш становится вязким. Это значит, что основа начинает связывать влагу. Еще несколько минут – и можно набивать.

Федот попробовал повторить мои движения, но слишком усердно мял фарш:

– Осторожнее, – остановил я его. – Не дави сильно. Мясо должно остаться мясом, а не превратиться в пасту.

Когда фарш был готов, я взял промытую свиную кишку и показал, как правильно ее надевать на специальную воронку из рога.

– Кишка должна быть влажной, но не мокрой, – объяснял я. – И главное – без дырок. Одна маленькая дырочка, и вся колбаса развалится при сушке.

Набивка требовала особого мастерства. Нужно было плотно утрамбовывать фарш, не оставляя воздушных пузырей, но при этом не порвать тонкую кишку.

– Воздух – главный враг колбасы, – говорил я, аккуратно проталкивая фарш. – Где есть воздух, там начинается гниение.

Первая колбаса получилась ровной, плотной, без изъянов. Я перевязал ее с двух концов крепкими нитками и показал результат помощникам:

– Вот так должна выглядеть правильная колбаса. Теперь пробуйте сами.

Следующие два часа мы работали молча, каждый оттачивая мастерство набивки. Постепенно на столе росла гора готовых колбас – ровных, аккуратных, пахнущих чесноком и специями.

* * *

Матвей работал, но почти не чувствовал усталости. Его руки двигались, повторяя выверенные, экономные движения, которые только что показал Учитель, но все его сознание было поглощено наблюдением.

Он смотрел на своего наставника и не мог поверить своей удаче. Каждое движение Алексея было произведением искусства. Не было ни одного лишнего жеста, ни одной потраченной впустую секунды. Он, казалось, вел тихий, уважительный диалог с мясом, со специями, с самой сутью ремесла.

«Наставник не просто учит, – с благоговением думал Матвей, аккуратно завязывая очередной узелок. – Он показывает, как нужно относиться к своему делу. С уважением. С пониманием. Без суеты».

Матвей вспомнил свою прошлую жизнь на кухне у Прохора. Сейчас она казалась просто страшным сном. Тот вечно орал, раздавал подзатыльники за малейшую промедление, швырял посуду. Для него еда была не искусством, а повинностью, способом угодить хозяину, а любая ошибка жестоко каралась. На кухне царил страх и вечная спешка.

А сейчас все было по-другому. Алексей двигался с той спокойной, несокрушимой уверенностью и от одного этого зрелища Матвей чувствовал, как растет не просто как ремесленник, а как человек. Он хотел быть таким же.

Он посмотрел на свои руки, на ровную, упругую колбаску, которую только что закончил. Она была почти идеальной. Почти такой же, как у Учителя. И от этой мысли его сердце наполнилось гордостью и безграничной, почти сыновней благодарностью. Он был в правильном месте. С правильным человеком. И он клялся себе, что не подведет.

* * *

– А теперь самое важное, – сказал я, когда последняя колбаса была готова. – Отправляем их на вяление.

Мы спустились в подготовленную комнату. Под, в которой нами под сводами были натянуты крепкие веревки, а в углу стояла жаровня с тлеющими можжевеловыми веточками – для аромата и дополнительной защиты от порчи.

Я взял первую колбасу и аккуратно подвесил ее на веревку:

– Вот так, с небольшими промежутками. Воздух должен свободно обтекать каждую колбасу.

Когда все колбасы были развешены, подвал превратился в удивительное зрелище. Ряд за рядом висели аккуратные, одинаковые колбасы, словно гирлянды из ароматного мяса. В полумраке они казались какими-то древними артефактами.

– Красота, – выдохнул Матвей. – Как долго они будут висеть?

– Месяц минимум, – ответил я, потрепав его по макушке. – За это время они потеряют половину влаги, покроются благородной плесенью и станут твердыми, как дерево, но зато смогут храниться очень долго.

– А как узнать, что они готовы?

– По звуку, – я постучал пальцем по одной из свежих колбас. Звук получился глухой. – Когда они высохнут, звук станет звонким. Словно по дереву стучишь.

Федот обошел все ряды, любуясь результатом нашей работы:

– Мастер, а сколько таких колбас можно сделать за месяц?

– При нашей команде – около пятиста штук. Каждая весом в фунт. Этого хватит, чтобы кормить отряд в сто человек целый месяц.

– А если увеличить количество работников?

– Тогда мы сможем создать запас на годы вперед. Представьте – кладовые, полные колбас, которые не портятся. Любая осада, любой неурожай нам будут не страшны.

Мои помощники переглядывались с восхищением. Они начинали понимать масштаб того, что мы создавали.

– Ну что ж, – сказал я, окидывая взглядом наше творение, – первый шаг сделан. Процесс запущен. Через месяц узнаем, насколько хорошо мы поработали.

Я погасил жаровню и закрыл дверь подвала на тяжелый засов. Наши колбасы начинали свой долгий путь превращения в деликатес.

На следующий день я отправился в канцелярию управляющего с планами строительства сыроварни. Степан Игнатьевич сидел за своим массивным дубовым столом, изучая какие-то торговые документы. Рядом с ним стоял главный плотник крепости – Василий, мужчина с недоверчивыми глазами.

– Степан Игнатьевич, – сказал я, разворачивая на столе свои чертежи, – я готов приступить ко второй части проекта. Вот детальные планы сыроварни и я написал что нам потребуется из оборудования.

Управляющий отложил свои бумаги и склонился над моими чертежами. Я видел, как его глаза внимательно изучают каждую деталь – план здания, схему сырного пресса, расчеты для примитивной вентиляции. Мне потребовалось вспомнить все, что я знал о сыре и сыроварнях, чтобы создать эти чертежи.

– Впечатляющая работа, – сказал он наконец. – Но скажи мне честно – сколько это будет стоить?

Я достал отдельный свиток со сметой и протянул ему.

Степан Игнатьевич ознакомился и присвистнул:

– Немалая сумма, но князь дал добро, значит, найдем средства.

Он повернулся к плотнику:

– Василий, что скажешь? Сможешь сделать такой пресс?

Плотник долго изучал мои чертежи, хмурясь и что-то бормоча себе под нос. Наконец поднял голову:

– Сложная конструкция и дуб нужен особый – без сучков, выдержанный. Весь хороший дуб ушел на укрепление стен после последнего штурма.

– Найдем другой, – сказал Степан Игнатьевич.

– Может, и найдем, – неохотно согласился Василий. – Но нескоро. Месяца через два, не раньше.

Я почувствовал первый укол тревоги. Два месяца задержки означали, что первый сыр мы получим только к лету.

– А что насчет строительства самого здания? – спросил я.

Степан Игнатьевич вызвал главного каменщика – Игната, грузного, бородатого мужика.

– Игнат, – сказал управляющий, – нужно построить новое здание. Вот план.

Каменщик едва взглянул на планы:

– Не могу, Степан Игнатьевич. Все мои люди заняты на восстановлении северной башни. Князь приказал закончить к весне.

– А сколько нужно времени на башню?

– Месяца три, если повезет с погодой.

Еще три месяца. Я начинал понимать, что происходит.

– Может, возьмете дополнительных рабочих? – предложил я.

– Откуда? – пожал плечами Игнат. – Всех хороших мастеров уже переманили соседи, а учеников зимой не найдешь.

Степан Игнатьевич отправил каменщика и плотника по делам, а сам задумчиво барабанил пальцами по столу.

– Что-то мне не нравится, – сказал он наконец.

– Что именно?

– Слишком много совпадений. Дуба нет, и каменщики заняты, и рабочих не найти. Будто кто-то специально создает препятствия.

В этот момент в канцелярию вошел посыльный с запиской от казначея. Степан Игнатьевич прочел ее и мрачно покачал головой:

– Вот и последний гвоздь в крышку гроба. Казначей пишет, что выплата на строительство не может быть утверждена из-за непредвиденных военных расходов.

– Каких расходов?

– Закупка дополнительного оружия, ремонт укреплений, содержание дружины… Стандартный набор отговорок.

Я сжал кулаки. План был ясен как день – старая гвардия, проиграв в открытом совете, начала тихий саботаж. Каждый по отдельности имел уважительную причину, но все вместе они создавали непреодолимую стену препятствий.

– И что теперь? – спросил я.

– Теперь мы идем к князю и жалуемся, – сказал Степан Игнатьевич, поднимаясь из-за стола. – Хотя не уверен, что это поможет. Князь не любит вмешиваться в хозяйственные споры.

В этот момент дверь канцелярии распахнулась, и вошел Ярослав. По его лицу было видно – он в ярости.

– Алексей! Степан Игнатьевич! – воскликнул он. – Я только что от казначея. Он мне такую чушь рассказывал про непредвиденные расходы…

– Мы в курсе, – мрачно сказал управляющий. – И это только начало. Плотники говорят, что дуба нет, каменщики заняты другими делами…

– Саботаж, – отрезал Ярослав. – Чистой воды саботаж. Эти старые пни решили похоронить твое начинание, Алексей.

– Но что мы можем сделать? – спросил я. – Формально они все правы. У каждого есть уважительные причины.

– Формально – да, – согласился Степан Игнатьевич. – А по сути – они действуют как сговорившиеся. Вопрос в том, как это доказать.

Мы сидели в унылом молчании, обдумывая ситуацию. Проект, который еще вчера казался на пороге триумфа, сегодня балансировал на грани провала. Старая гвардия нанесла точный удар – не открыто, а исподтишка, руками собственных людей князя.

– Нужно искать другие пути, – сказал я наконец. – Может, обратиться к частным мастерам? Или закажем в соседних землях? Есть такая возможность?

– Слишком дорого и слишком долго, – покачал головой Степан Игнатьевич. – К тому же во время войны никто не будет продавать нам важные ресурсы.

Ярослав ударил кулаком по столу:

– Не может быть, чтобы не нашлось решения! Мы же не какую-то блажь затеваем, а важный проект, полезный!

– Стратегически важный для нас, – поправил управляющий. – А для них – угроза их положению и влиянию.

Дверь канцелярии неожиданно открылась. На пороге появился воевода Всеволод с какими-то документами в руках.

– Степан Игнатьевич, я хотел обсудить с вами вопрос о… – он замолчал, увидев наши мрачные лица. – Что-то случилось?

– Случилось, – мрачно ответил Ярослав. – Проект Алексея пытаются похоронить.

Всеволод отложил свои документы и внимательно посмотрел на нас:

– Объясните подробнее.

Степан Игнатьевич коротко рассказал о препятствиях, которые возникли за один день – отсутствие дуба у плотников, занятость каменщиков, не утвержденная смета у казначея.

По мере рассказа лицо Всеволода становилось все мрачнее. Когда управляющий закончил, Всеволод медленно обвел нас взглядом:

– Понятно. Классический саботаж.

– Вы тоже так считаете? – спросил я.

– Алексей, я провел на службе больше лет, чем тебе от роду. Я видел подобные вещи множество раз. – Всеволод подошел к окну и некоторое время молчал, глядя во двор. – Старая гвардия боится перемен. Боится, что новые методы сделают их опыт ненужным.

– Но формально они все правы, – заметил Степан Игнатьевич.

– Формально – да, но когда все препятствия возникают одновременно, это уже не совпадение. – Всеволод повернулся к нам. – И знаете что? Это недопустимо.

В его голосе прозвучала сталь, которую я раньше не слышал.

– Мы находимся в состоянии войны, – продолжал он. – Саботаж стратегически важного проекта в такое время – это не просто своеволие, а измена интересам рода.

– И что ты предлагаешь? – спросил Ярослав.

– Я предлагаю действовать так, как действуют во время войны. – Всеволод сел за стол и взял в руки чернила и перо. – Степан Игнатьевич, немедленно пошли за казначеем. Скажи, что Всеволод требует его присутствия.

– Требует? – удивился управляющий.

– Именно требует. А пока он идет, пошли за плотником и каменщиком. Всех собрать здесь, в этой комнате.

В голосе Всеволода не было ни малейших сомнений. Это был голос человека, привыкшего отдавать приказы и видеть их исполнение.

Через полчаса в канцелярии собрались все участники утреннего саботажа. Казначей выглядел встревоженным, плотник и каменщик – недовольными, но в присутствии брата князя никто не осмеливался возражать.

Всеволод поднялся и обвел их холодным взглядом:

– Судари, мне доложили о ваших действиях в отношении проекта, утвержденного лично князем. Хочу услышать объяснения.

Казначей первым попытался оправдаться:

– Я лишь проявил осторожность. Военные расходы действительно выросли, и я счел разумным…

– Ты счел разумным самовольно отменить решение князя? – перебил его Всеволод.

– Не отменить, а отложить…

– Отложить важное дело без согласования с командованием. В военное время. – Всеволод сделал паузу. – А ты, мастер Василий, тоже решил, что знаешь лучше князя, какой дуб куда направлять?

Плотник поежился:

– Я не ослушивался. Просто хорошего дуба действительно мало…

– Мало? – Всеволод достал лист бумаги. – А вот здесь у меня список со складов. Дуба там указано достаточно для постройки трех домов. Где он?

Плотник побледнел. Очевидно, он не ожидал, что кто-то проверит складские записи.

– Я… мне нужен особо качественный дуб…

– Тот самый, что вы вчера продали торговцу Святославу для его новой лавки? – холодно спросил Всеволод.

Наступила мертвая тишина. Всеволод явно провел собственное расследование и знал гораздо больше, чем показывал.

– А теперь послушайте меня внимательно, – продолжал он, повышая голос. – Мне неинтересны ваши мотивы и неинтересно, кто вас подговорил или сколько вам заплатили за саботаж. Меня интересует только результат.

Он подошел к столу и взял перо:

– Казначей, ты выделяешь деньги на строительство сыроварни. Сейчас. Вот бумага, вот чернила.

– Но воевода…

– Сейчас. Или завтра обсуждать будешь с князем лично, и я расскажу ему о твоих методах экономии.

Казначей дрожащей рукой взял перо и поставил подпись под сметой.

– Мастер Василий, – обратился Всеволод к плотнику, – ты начинаешь работу над прессом завтра утром. Дуб найдется за один день, я гарантирую.

– Слушаюсь.

– Игнат, твои каменщики освободятся от работ на башне ровно настолько, чтобы заложить фундамент сыроварни. На это хватит недели.

– Будет сделано.

Всеволод обвел их последним, уничтожающим взглядом:

– И помните – в следующий раз, когда вам захочется поиграть в политику за счет важных дел рода, подумайте о последствиях. В военное время саботаж карается очень сурово.

Когда все трое покинули канцелярию, Всеволод устало опустился в кресло:

– Вот так решаются подобные проблемы. Не просьбами, а твердой рукой.

– Спасибо, – сказал я искренне. – Без твоего вмешательства проект был бы похоронен.

– Не за что, – махнул рукой воевода. – Я просто не потерплю, чтобы талантливые люди страдали от козней завистников.

Ярослав благодарно пожал ему руку:

– Ты спас проект и показали этим старым пням, что их времена прошли.

– Их времена действительно прошли, – согласился Всеволод. – Будущее за людьми, которые мыслят по-новому. За такими, как вы.

Через час после этого разговора все препятствия начали исчезать один за другим. Казначей выделил деньги и извинился за задержку. Плотник прислал помощника с сообщением, что подходящий дуб найден и завтра начнется изготовление пресса. Каменщик пришел лично и попросил показать ему место под фундамент.

– Чудеса, – сказал Степан Игнатьевич, наблюдая за суетой. – Одно слово подействовало лучше княжеского указа.

Теперь моему проекту ничто не мешало. Благодаря вмешательству влиятельного покровителя старая гвардия была разгромлена, а я получил все необходимые ресурсы.

На следующее утро вся наша группа собралась на расчищенной площадке внутри крепостных стен. Это место Степан Игнатьевич выбрал для строительства сыроварни – достаточно близко к скотному двору для удобства доставки молока, но в стороне от жилых построек, чтобы запахи не мешали.

Каменщик Игнат уже был на месте со своими помощниками. Рядом лежали аккуратно обтесанные камни для фундамента – крупные, правильной формы, явно отобранные из лучших запасов.

– Вот здесь будет главное помещение, – объяснял я Ярославу, указывая на разметку. – Там – комната для созревания сыра. А это – склад для готовой продукции.

– Впечатляет, – кивнул Ярослав. – Когда планируешь закончить строительство?

– Если все пойдет по плану – месяца через два стены будут готовы. Весной установим все потребное для варки, а первый сыр попробуем к осени.

К нам подошел Степан Игнатьевич с плотником Василием. У плотника был довольный вид – видимо, найденный дуб его устраивал.

– Мастер Алексей, – сказал Василий, – я внимательно изучил твой проект пресса. Конструкция хитрая, но выполнимая. Начну работу завтра.

– Отлично, – ответил я. – Главное – точно соблюдать размеры. От этого зависит качество прессования.

В этот момент к нам присоединился Всеволод. Он выглядел довольным – его вмешательство вчера принесло полный успех.

– Ну что, начинаем великое дело? – спросил он с улыбкой.

– Начинаем, – подтвердил Степан Игнатьевич. – Сегодня закладываем первый камень.

Каменщик Игнат подошел к углу размеченного фундамента с большим, идеально обтесанным камнем в руках:

– Мастер Алексей, тебе честь заложить основу.