Текст книги "Атавизм (СИ)"
Автор книги: _CAZADOR_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
– Это почему же? Откуда такая уверенность? А может, она хотела, чтобы вы так считали? Может, она заставила вас так думать?
Янтарь поднялся со своего места. Он с трудом сдерживал ярость.
– Я совершенно уверен, что она колдунья! Я видел Сеть, когда растирал ее во время лихорадки!
– Правда? Ну-ка посмотри! – он задрал рукав рубашки, открыв загорелую мускулистую руку. Он продемонстрировал ее Деду и всем желающим. – Ничего нет? А теперь? – он с силой потер предплечье: на коже явственно проступили блестящие спирали Сети.
Орки изумленно забормотали, поднимаясь со своих мест, чтобы лучше видеть.
– Что теперь? Я тоже колдун?
Лесник и Янтарь молчали в смятении.
– Я изготовил это за два часа! – сказал Таго, опуская рукав. Это не Сеть, это краска, которая проявляется от трения. Лесник, ты должен был проверить! Ты же знаешь, как.
Он подошел к охраннику у входа и взял у него топор.
– Может еще не поздно?
Он подошел к Леснику и вручил ему оружие. Лесник посмотрел на него тяжелым взглядом, и повернулся ко мне.
– Мар, положи руку на стол и ничего не бойся, я верю тебе.
Я все больше злилась. Я вытянула руку и картинно положила на стол. Я догадалась, что сейчас будет. Лесник занес топор, все замерли, вытянув шеи. Лезвие метнулось вниз и с треском вонзилось в миллиметре от моей руки. Все выдохнули. Лесник встряхнул головой, и исподлобья поглядел на Таго. Потом он повернулся к Деде и сказал:
– Если даже она и шпионка, я не собираюсь лишать ее руки! Проверьте как-нибудь иначе!
– Что, Лесник, даже такого воина опутали женские чары? – Иней глядел на него торжествующим взглядом.
Пружинящим шагом он обошел нас и выдернул топор из столешницы. Подкинув топор в руке, он с резким выдохом, опустил его на мою руку. Раздался резкий кошачий визг, ярким фонтаном взметнулись искры, я зажмурилась. Все повскакали со своих мест, поднялся страшный шум. Открыв глаза, я увидела стоящего прямо передо мной Таго. Он тяжело дышал, глядя на мою руку. В его руке осталось одно топорище: лезвие исчезло, точно срезанное, в воздухе клубился черный дым, пахло окалиной. Восторжествовав, и мысленно вознеся хвалу Господу, я подняла руку, показывая ее всем. Лесник повалился на свое кресло, утирая пот. Янтарь презрительно ухмылялся, глядя на Инея, Рис сидел, откинувшись, и улыбался до ушей, довольный, как после выступления юмориста. Деда, неопределенно крякнул, и сказал:
– Думаю, на сегодня, мы достаточно развлеклись! Благодарю тебя, колдунья Мара, ты смелая девушка! Надеюсь, ты почтишь старика вниманием завтра, мне хотелось бы побольше узнать о твоем мире, – он поднялся. – Большое всем спасибо, и до свидания. Пойдем, Таго!
Иней точно очнулся, откинул топорище в сторону, и еще раз окатив меня серым взглядом, удалился за стариком. Кругом гомонили орки, поднимаясь, и покидая зал. Многие из них подходили и пожимали мне руку, выражая восхищение. Лес тряс головой и похохатывал. Янтарь сидел гордый, как будто это его хвалили, а Рис снова уставился на мое ожерелье, впадая в «смятенье чувств».
====== Часть 9 ======
После собрания мы с Янтарем и Рисом отправились в гости к Леснику. Мы мило проводили время, и я объедалась вареньем, которое специально для меня достали из погреба. Через некоторое время прибежал мальчик, и позвал Янтаря: его хотела видеть мать. Янтарь попрощался, и, многозначительно посмотрев Рису в глаза, удалился. Рис сделал вид, что ничего не заметил. Посидев еще немного, он предложил мне:
– Давай, сплаваем на Зеленый Берег, я тебе ягод наберу?
– Зима же!
– Поплыли, увидишь!
Я поняла, что ему натерпится задать мне пару вопросов, о Белке, и согласилась, кроме того, витамины мне бы не помешали. Мы попрощались с Травной – женой Лесника, сам же он вышел с нами, отправляясь в Дом Совета по своим делам. Мы спустились на пристань, и погрузились в крутобокую лодку, снаряженную косым парусом. Рис выгреб на чистую воду, и, поймав ветер, пересел к рулю. Некоторое время я молча смотрела на бегущую воду, ожидая, что он станет задавать вопросы, но он молчал, и даже, как будто, ничего не думал. Он только смотрел на меня, как смотрят на детей и животных, просто наблюдая. Тогда я решила сама сказать ему, чтобы разом покончить с неприятной частью нашей прогулки.
– Ожерелье мне подарила твоя Белка.
– Это я догадался и сам, вот только зачем?
– Что, неужели это тебе не понятно, ты же вроде «тонкий знаток женской натуры»?
– Непонятно.
– А зачем ты устроил все это представление?
– То, представление, а то… она не рассказала тебе, в честь чего этот подарок?
– Нет, да я и не стремлюсь узнать.
– В общем, это очень важный подарок.
– Для тебя – это важно, а для нее, видно – другое.
– Ну, ладно, разберемся.
– Разбирайся, только больше меня в свои шашни не впутывай!
– Понял уже, – он снова заулыбался. А как ты сегодня ручку, так: опа! – он повторил мой жест. Таго разъярился, что твой скальник!
– А чего он такой напряженный?
– Я могу сказать, только ты не поверишь.
– Попробуй, вдруг поверю!
– Ты его зацепила.
– Да, ну, ты шутишь!
– Отнюдь, я его хорошо знаю.
– Нет, такого быть не может, он меня просто придушить был готов, я это почувствовала. По-моему, он меня ненавидит!
– Да, он у нас людской род не любит, мягко говоря. Поэтому и разъярился, что ты ему против воли понравилась.
– Смеешься, он меня впервые увидел только на совете!
– Это ты так думаешь, – Рис улыбался все шире. – Во-первых, он смотрел на тебя, когда мы прибыли: я видел его там, в дверях. Во-вторых, он смотрел на тебя, когда вы с Янтарем прогулки совершали. Янтарь такой ходил, – он показал идиотски счастливую физиономию Янтаря. – Мы с ним в это время по пиву взяли и сидели там, в одном местечке, хорош-о-о-о все видели. Таг смотрел на тебя, а я смотрел на него, и заметил кое-какие изменения, тебе не объясню, это надо его хорошо знать.
– А ты его хорошо знаешь?
– Да, наверное, получше всех, кроме Деды, конечно.
– Так почему же он такой злобный?
– Подожди, вон берег уже, грести надо. Пристанем, расскажу.
Он приналег на весла, и наша лодка понеслась, поднимая носом буруны. Впереди показался берег, он и вправду зеленел кудрявой травой, от воды в этом месте поднимался пар, пахло тиной. При нашем приближении, из прибрежных зарослей и с воды, поднялись тучи птиц, все загомонило и запищало. Рис с усилием ткнул лодку в берег, и выпрыгнул на сырой песок. Я выбралась вслед за ним. Пройдя топким берегом, мы выбрались на пригорок. Это было странное зрелище. Нам открылась широкая полоса зелени, ограниченная с двух сторон заиндевевшим и засыпанным снегом лесом. Казалось, мы стоим посередине зеленой реки, с крутыми берегами, покрытыми белым кварцевым песком.
– Привет из Теплых Пещер! – сказал Рис. – Тут река подземная, что из них вытекает, открывается в наше озеро. Поэтому Вододол никогда не замерзает.
Рис привел меня в свое излюбленное местечко: песчаный пригорок, почти что кочка, весь покрытый жесткой густой травой. Здесь, на припеке, стало просто жарко. Орк скинул меховую куртку, и мы уселись, подставив лица солнечным лучам. Через несколько минут он стянул и рубаху, оставшись в одних штанах и унтах.
– Хорошо, сладко! – сказал он, растягиваясь на земле.
Мне показалось, почему-то, что его надо понимать буквально, и я спокойно устроилась рядом с ним.
–Там знаешь, как получилось, – сказал Рис, устраиваясь. – Вот слушай.
Он начал свой рассказ:
«Отец Таго был охотник, пушниной промышлял. И возил он меха в Порт-Мнек сдавать купцам. Тогда намного спокойнее было, и отец Таго имел дела с постоянными закупщиками. И вот, у одного из купцов была дочь, как-то так вышло, что полюбили они друг друга. Родители были против, но не то, чтобы насмерть, а так, разрыв отношений и дружба врозь. Поэтому молодые переехали в небольшой городок Сэх под Троном. Раньше такие браки были не так уж редки, но никогда это не приветствовалось. Ну, в общем, жили они худо-бедно. Таго родился уже, живут, отец его все так же охотой промышляет, дома его подолгу не бывает, конечно. Когда Таго исполнилось четыре года, отец взял его сюда в Дол, показать дедам. Гостили они две недели, а потом отправились домой. Шли по Тронной дороге и встретили лекаря. Лекарь этот со всеми пожитками шел в Порт-Саратол, увидел орка с ребенком, остановился и говорит: поворачивай, мол, братишка, если хочешь еще пожить. Рассказал им, что третьего дня Маг – Наместник собрал всех яснителей и Толкователей Воли, а так же лекарей и повитух, и объявил, волю Снисходящих Богов: скверну кровосмешения истребить под корень! Оркам объявили анафему, поставили гарнизонам выпивку, и пошло веселье! В Троне все прошло более-менее цивилизовано: похватали всех инородцев, надавали по шеям и в двадцать четыре часа выставили за границу Поланского княжества. А в маленьких городках, где своя рука – владыка, всякое было. Там, где семья Таго жила, нашелся один ярый поборник чистоты расы: такое творилось! – Рис сорвал травинку, и откинулся, глядя в небо. – К лекарю тому, ночью сердобольные соседи притащили мать Таго. После того, как гарнизонные солдаты и яснители у нее про мужа и сына допытывались, лекарь уже ничего не мог сделать. Как только она умерла, лекарь собрался и утек из города, куда глаза глядят. Отец Таго повернул обратно, оставил сына дедам и с друзьями помчался в город. – Рис выплюнул травинку и снова сел. – Яснителя повесили на собственных кишках, половину гарнизона – вырезали, но и сами они оставили свои головы для украшения крепостной стены. Такая вот история! Таго остался сиротой. Воспитывали его отцовы старики, но, долго не протянули. Тогда его Деда к себе взял, вроде как на побегушки. Он с ним всегда хорошо обращался – своих внуков не было.
Я Таго помню уже по школе. Такой был, диковатый всегда. Не сказать, что его дразнили, но случись какая ссора – всегда напомнят, что он полукровка. Тогда Иней, такое имя ему у нас дали, дрался. Дрался он насмерть. Конечно, против орка он мелковат, но силой духа он с детства превосходит всех нас. Если его сразу не прибивали до полусмерти, тогда обидчики с ревом от этого малька бегали. Я тогда самый младший в классе был, и тоже не задался ростом, а шутить всегда любил, ну и получал, конечно. Таго почему-то меня под опеку взял. Представляешь, уже в третьем классе, помню, чуть, кто мне кулаком погрозит, я сразу: «Таго скажу!» и боялись же! Такой у меня был патрон: на голову ниже, худой как тростинка, бледный! Мы с ним были «не разлей вода», он меня любил, и только со мной он смеялся. Я у него один друг, как был, так и есть, это у меня всегда много друзей-приятелей, правда настоящих только он да Янтарь».
– А почему же Янтарь его так не любит?
– Червец его знает! Да, и, правда, почему? Знаешь, никогда об этом не задумывался! Вот странно, привык что-ли? Давай подумаем вместе: вот Иней он яростный, в битве – он сама война, а Янтарь, он такой добрый, по-моему, он даже когда убивает – врагов своих жалеет. Поэтому у него и девчонок столько: он боится обидеть кого-нибудь. Хотя, не сказать, что он безвольный, нет, он упрямый даже. А вот Таго – один как перст.
– Странно, он же красивый, должен девушкам нравиться.
– А я урод, что-ли? – сказал Рис, переворачиваясь на живот и заглядывая мне в глаза.
Его грива иссиня-черным крылом покрыла спину. Я пропустила жесткие волосы сквозь пальцы.
– Нет, ты не урод, ты нахал!
– Доброго слова не дождешься! – притворно надулся орк.
– Давай дальше!
– Поцелуй меня! – он капризно надул губы. – Я маленький!
Я взяла его за уши и, крепко держа, поцеловала в щечку.
– Ладно, сойдет. Так вот Таго девчонки любили, причем их было много. Лет с пятнадцати его колотили почти каждый день, и вместе и по-отдельности, и я за него получал частенько. Вот тогда мы и научились с ним драться по-настоящему. Потом он влюбился без памяти, в одну, такую, красотку. Все у них там было, и тянулось это года три. Когда ему стало двадцать лет, это у нас совершеннолетие, он сделал ей предложение. И что же он услышал? Она сказала: «Я тебя, дорогой Таго, любила и люблю, но дети у меня будут только от настоящего орка». После этого, ему как отшептали. Конечно, было у него еще немало, да только, больше никого он в свое сердце не пускал. Отстранился: «хочешь быть со мной – будь, не хочешь – счастливо оставаться!». Он взялся за учебу и очень скоро поступил в Гильдию Целителей, окончил обучение и стал Целителем Дола, а потом и Главным Целителем. А Янтарь, в это время, никак не мог со своими пассиями разобраться: они его тягали в разные стороны, ничего делать не давали! Таго же был как скала, и так его помадили и этак – не ведется! Теперь, девчонки подросли и поумнели, никто теперь, кроме дурочек полных к нему не лезет, а дурочки ему не нужны вовсе. Конечно, природа требует свое, он даже со мной пару раз кое-куда ездил, но если мне веселые нравятся, где бы она не была, на улице, в порту, или в доме терпимости, то он исключительно к одиночкам ходит. Они, говорит, как я – клейменые и несчастные.
Мы помолчали немного. По прозрачному зимнему небу бежали редкие облака, а вокруг нас буйствовала зелень, это было так странно, что-то переворачивалось в сердце.
– Дурацкая жизнь такая! – сказала я. – У нас правильно говорят: «Не родись красивым, а родись счастливым!».
– Ну почему же, вот ты, например, и красивая, и вроде парни вокруг тебя такие, хоть меня возьми!
– Ой, Рис, не морочь мне голову! Я же как рса, которого, кстати, ты мне так и не показал!
– Ну, я могу еще пересмотреть свое решение… Все ошибаются.
– Нечего тут пересматривать, пересматривать тебе надо с Белкой.
– А, кстати, что она обо мне сказала?
– Сказала, что все о тебе знает, и что ты подаришь ей новое украшение, лучше прежнего.
– Так-таки и все? Много она о себе думает! Я не Янтарь, как мальчик за ней бегать!
– Ладно, посмотрим! Кишка у вас тонка – равняться с нами в этих делах! Чтобы крутить девчонками, надо быть веселым, как ты, и красивым, как твой Иней! Иди, ты мне ягоды обещал!
Мы набрали целый короб ягод, и плыли домой, пробираясь вдоль берега. Зеленое буйство снова уступило место снежным равнинам. Ветер был попутный, и Рис едва шевелил рулем, оглядывая белые земли. Вдруг он подпрыгнул, точно ужаленный:
– Ух, ты, кто это там?
На широком заснеженном лугу, что выходил прямо к брегу, кружили две фигуры. Это был поединок! Рис шустро причалил, и мы поползли по пологому склону, скрываясь среди невысоких кустов.
– Ба, да это же Таго и Лесник! Надо же, похоже, Лес решил преподать ему урок вежливости! Давай посмотрим!
Два воина кружили друг против друга, сжимая в руках боевые топоры. Периодически один из них атаковал, ветер доносил резкие выкрики и рычание.
– Не, на топорах Таго слаб против Леса, скоро он выдохнется!
– И что, Лесник его убьет?
– Зачем же убьет? Просто выяснят, кто «самее», а заодно потренируются! Во, во смотри, как Лес его забивает!
И правда, более крупная фигура организовала ураганную атаку, удары сыпались со всех сторон, оставляя сопернику только глухую защиту. Звон оружия и глухое рычание становилось все явственней, полукровку теснили к берегу, наконец, он оступился и упал, а Лесник символически занес топор над его головой. Потом он помог Таго подняться, и они, неторопясь, пошли прочь.
– Я же сказал, он слишком легкий для такого топора, тут нужна масса! Его оружие – меч!
– Так, что же он дерется топором, а не мечом?
– А на мечах он Леса давно превзошел, ему больше неинтересно!
Я вздохнула.
– Да, хотела бы я уметь хоть как-нибудь драться! У нас такого и не найдешь!
– А зачем же тебе драться, у тебя же Золотая Сеть?
– Сеть, ха! Много она мне помогла, когда меня за хемо в речку тащили! Нет, я хотела бы, чтобы никто, никогда и никуда меня не тащил!
– Надо тебя научить. Так, Лес в учителя тебе не годиться, ты вообще пушинка, чему он тебя научит? Вот Таго бы мог, да только не станет.
– Янтарь меня научит!
– Янтарь? Не смеши меня! Янтарь слишком втрюхался, чтобы тебя учить! Это будет не тренировка, а сплошное любование и поддавки! Знаешь, я сам тебя научу! Но с условием: неделя форы, а потом за каждое поражение – пять поцелуев колдуньи, идет? – он посмотрел на меня испытующе, это была проверка «на вшивость».
– Идет! Только тренироваться будем ночью!
– Ну, ты загнула, да ты белым днем по мне попади сначала!
– Нет, только ночью! Спорим, я тебе на третий день наваляю?
Это был чистый блеф, но я не хотела, чтобы он передумал. А про ночь, я подумала, потому что неплохо бы и дар свой развивать, я уже могла определить, откуда, с какой стороны «слышны» мысли, и как далеко их хозяин.
– Попробуй! Ты – моя! – он состроил уморительно-зверскую рожу, указывая на меня пальцем, и мы тут же покатились от смеха.
====== Часть 10 ======
В ту же ночь, едва я смежила веки, как на кровать что-то плюхнулось, и замогильный голос произнес:
– Пришла твоя смерть, несчастная, молись своим богам!
Рис оставался верен своей манере. Затеплив едва приметный огонек, он достал из-за пазухи небольшой сверток, и аккуратно развернул его прямо на моих коленях.
– Смотри сюда, о Бешенный Рса, Рис Смертельный Удар убивает только воинов, а не безоружных! – рычал он зловещим голосом, ужасно выпучив глаза.
В тусклом свете что-то блеснуло и тоненько звякнуло. На мягкой коже мерцало странное: это было похоже на стеклянный скипетр. Короткая рукоять, защищенная округлой гардой, переходила в стержень, сужающийся в тонкую спицу на конце. По бокам отходило два чуть изогнутых лезвия. Они продолжались почти до конца стержня, оставляя свободными около шести сантиметров спицы. Самое удивительное, что вся эта штуковина, казалась сделанной из тончайшего стекла.
– Что это? – спросила я, с превеликой осторожностью поднимая почти невесомое чудо.
– Это Перья Бога! Смотри тут их два, да не бойся, они не разобьются!
Он осторожно взялся за спицу двумя пальцами, и с видимым усилием согнул ее почти пополам. Как только он отпустил ее, как она резко распрямилась, раздался хрустальный звук.
– А вот и ножны, если их можно так назвать.
Две плоские продолговатые коробки, не имели никаких отверстий. Одна из коротких граней была немного толще других, и имела три круглых выступа. Рис повертел коробочку, подкидывая ее в руке.
– Видишь? Теперь внимание! – он приложил коробочку к моей руке и поочередно нажал на выступы. – Опа! – он отнял руки.
Коробка осталась висеть. Я потрясла рукой: коробка держалась, тогда я потянула за нее – за коробочкой потянулась моя кожа, словно сросшись с прохладной поверхностью. Рис взял стеклянную штуку и приложил к поверхности прямоугольника. Она, точно лед под горячим ножом, протаяла и исчезла. Я со страхом посмотрела на Риса.
– Что это за чертовщина?
– Не знаю, что такое чертовщина, а это, похоже, не человеческих рук дело. Ты думаешь, Рис только в Порт-Сворн, по бабам ходит? Нет, Риса никто не знает, эта Белка много о себе думает! Рис в ра-а-азных местах побывал, кое-что видывал! – он снова нажал на выпуклости, и коробка отвалилась, как ни в чем, ни бывало. – Эти штучки из пещер Сарбао, что на острове Тоно во владениях Миррир. Это священное место Миррир, и мне дорогого стоило уйти оттуда живым. Если бы не одна красная девочка… Ну, ладно. Мне эти штуки очень нравятся, но, знаешь, я их боюсь! Кроме того, это оружие не по мне: сама видишь, оно какое-то женское. Так вот, я дарю это тебе!
– О, Рис, наверное, оно стоит целое состояние!
– Да уж точно не триста тиков! Только кому же его продать? Да я и не продал бы его никогда! – он погладил матовую поверхность. – Тебе вот дарю, это похоже на тебя, тонкое такое, изящное… – он поглядел мне в глаза нежно поглаживая «ножны».
– Прекрати! Мы же договорились!
– Ах, да! Ты теперь Бешеный Рса, а я и забыл! Ну, давай, цепляй эти штуки как тебе удобно и пошли, к одежде они тоже клеятся. Что, сегодня достаточно темно для тебя? – он издевательски улыбнулся.
За окном стоял непроглядная ночь. Сыпался мелкий колючий снег, и мрак клубился, уступая свету факелов, лишь метр или два. Мы пробрались в темный дворик между неосвещенным складом и древесной стеной.
– Ну, давай, сначала я посмотрю, что ты можешь сама. – Он достал деревянную дубинку и отступил, словно растворяясь в темноте.
К утру, я рухнула в свою постель совершенно без сил. Горло болело от стальных орочьих лап, все тело было в синяках и шишках. Сеть не давала ему размозжить мне голову, но что-то мне все-таки доставалось. Надавав мне хороших звездюлей, Рис определился, что я могу: я не могла ничего. Перья Бога в моих руках были безобиднее детских погремушек. Поставив мне диагноз: «Острое косоручие, хроническое кривоножие и неизлечимое слепошарие» Рис принялся учить меня. До утра мы отрабатывали движения, и, если бы кто-то увидел нас тогда, то весьма бы удивился: в гробовой тишине, две фигуры друг напротив друга исполняют замысловатый танец, взмахивая руками, дрыгая ногами, прыгая и кружась по снегу.
Неделю он тиранил меня своими пируэтами, а затем дубасил, как хотел. Как я не старалась, ни разу я не достала его. Я не высыпалась, любая принятая мной поза отзывалась глухой болью, и характер мой испортился. Деда регулярно вызывал меня, расспрашивая о Земле. При нем я еще как-то сдерживалась, но посещения Янтаря выводили меня из себя. Поддавшись его уговорам, я выбиралась в город, и, слушая, как он заливается соловьем, развлекая меня, глухо злилась, мечтая только о теплой ванне и мягкой постельке. Я понимала, что он не виноват, и даже жалела его, когда он вдруг испуганно замолкал, после моего «НЕТ!» на какое-нибудь невинное предложение, но я ничего не могла с собой поделать.
Посещая Деду, я частенько теперь сталкивалась с Таго. Иногда он даже присутствовал при наших беседах. Постепенно, я привыкла к его холодному взгляду и жесткому лицу, вата в голове и постоянная боль в теле занимали почти все мое внимание. Говоря с Дедой, я заботилась только, чтобы попасть в тему и не заснуть вовремя длинных пауз, когда Деда задумывался. Поэтому, меня просто замкнуло, когда в коридоре Дома Совета, мое механическое движение прервало неожиданно возникшее препятствие. Таго, сложив руки на груди, стоял посередине, перегораживая проход. Я остановилась, тупо на него глядя и искря своими нервными синапсами.
– Неважно выглядишь, колдунья Мара! – сказал он, глядя сверху вниз.
Зажигание, наконец, сработало, и я подняла на него злобный взгляд.
– Зато ты, как всегда, Апполон Бельведерский! – ответила я ехидно, зная, что он не поймет.
Его глаза снова плеснули холодом, но было в них и еще какое-то выражение. Впрочем, сейчас мне было наплевать.
– Синяки не красят тебя, – он кивнул на мое распухшее ухо, которое я прикрывала волосами, и думала, что его никто не заметит. – А, кроме того, ты катастрофически поглупела за последние три дня. Ты отвечаешь только «да», «нет», и «наверное». Мне это не нравится, это не разговор.
– Вот как, а я думала, ты будешь страшно рад, когда Деда соскучится и перестанет приглашать меня! Я же тебе все глаза намозолила!
Он раздраженно дернул головой.
– У тебя характер скальника, и язык ядопрыска! Не понимаю, что они все в тебе нашли?!
– А и не старайся, все равно не пригодится!
Он круто развернулся и пошел прочь. Я торжествующе смотрела ему в спину. Вдруг он остановился и вернулся назад. Я несколько струхнула, видя, как решительно он ко мне приближается. Таго замер в шаге от меня. Екая селезенкой, я, все же, задрала голову, нагло глядя в сверкающие гневом глаза. Он смотрел несколько секунд, ноздри его раздувались, брови сошлись на переносице.
– Возьми это, разбавь свой яд, пока вокруг не стали мухи мереть!
Он сунул мне что-то в руку, повернулся и быстро удалился, своей пружинящей походкой. Когда его спина скрылась, и мне уже не надо было держать гордую позу, я посмотрела, что он мне дал. Это была красивая бутылочка зеленого стекла, расписанная золотыми полосками. На резной пробке крепилась табличка, заполненная четким красивым почерком. Все бы хорошо, но я не умела читать по-орочьи!
Когда вечером пришел Янтарь, я все еще вертела в руках этот пузырек. Первым моим побуждением было спрятать эту вещицу, но орк заметил ее.
– Ух, ты, какая красота, что это у тебя?
– Не знаю! – я равнодушно швырнула бутылочку на кровать. – Прочти, я же не умею!
– Так, «Капли от злобы», ха, интересно! «Всем маленьким наглым тварям принимать по капле три раза в день»! Ха-ха, кто это тебе дал?
– А что это?
Он откупорил пробку и осторожно понюхал содержимое.
– Ба, так это же арнрорра! Это страшно дорогое средство, чудодейственное! Элитная гвардия Миррир получает по капле перед боем! Откуда это у тебя?
– Рис дал, – соврала я.
– Рис? Это не его почерк! – он подозрительно уставился на меня.
– Откуда я знаю! Что ты ко мне привязался? – вспылила я.
– Я вижу, ты сегодня не в настроении, как всегда, в последнее время, – он сокрушенно покачал головой.
– Не нравится, так и ступай себе! Поищи более покладистых!
Он встал и грустно покачал головой.
– Ладно, я пойду, может, завтра ты будешь спокойнее, капли попьешь…
– Вот и иди! – я отвернулась, досадуя на себя.
Вечером, я решилась принять «чудодейственное средство». Как только вода с разведенной в ней каплей арнорры проникла внутрь, и начала впитываться, я почувствовала огромное облегчение: нудная боль уходила, голова прояснялась. Через час, я была словно заново родившейся. Тело наполняла энергия, настроение стало приподнятым, хотелось скакать и веселиться. Я едва дождалась заветного часа, когда за мной приходил Рис.
– Что это с тобой, ты как будто ожила! – изумился мой жестокий тренер. – А я уж думал, что ты скоро откажешься выходить!
– Фигушки! – ответила я ему по-русски. – Не дождесся!
– Ничего не понял, но рад, что тебе полегчало. Пошли!
Сегодня было еще темнее, чем обычно. Ветер завывал и свистел в тонких ветках древесной стены, в уголках двора крутились снежные смерчи.
– Сегодня фора окончилась! – сказал Рис, едва мы пришли. – Ты не забыла, как мы договорились? Нацелуюсь сегодня! – в голосе его слышалось предвкушение.
Я молча достала Перья Бога, принимая боевую стойку. Орк, по обыкновению, отступил во тьму. Ветер выл, с крыши, шурша, сыпался снег, я не слышала даже скрипа шагов Риса. Я вздохнула, закрывая глаза. Только я это сделала, как вдруг, словно взошла луна, заливая все вокруг своим голубоватым светом. Я открыла глаза, взглянув на небо, нет, тучи все так же ползли, осыпаясь мелкой крупкой. Я снова сосредоточилась и почувствовала, что Рис подкрадывается ко мне справа, собираясь ударить сначала по руке, а затем под колени. Тело само среагировало: справа охнули.
– Здорово, ты снесла мне полдубины! – произнесли из темноты.
Рис снова закружил во мраке. Видение давалось все легче с каждой минутой. Я предугадывала действия соперника, отбиваясь все успешнее. Сердце мое ликовало.
– Чудеса! – изумлялись из темноты. – Неужели я, таки, вдолбил в тебя что-то путное?! А ну-ка, атакуй!
Я мобилизовалась, и сделала все так, как он учил.
– Вау! – вскрикнул орк, хватаясь за руку.
– Что такое, Рис? О Боже, у тебя кровь!
Я зажгла факел и подбежала к стоящему посреди двора Рису. Он держался за левое плечо, изумленно глядя, как распоротый рукав быстро темнеет, набухая кровью.
– Мамочки! Рис, прости меня, пожалуйста, пошли домой!
Он вдруг схватил факел и выдернул его из моей руки. На лице его блестела бесноватая улыбка.
– У врагов ты тоже будешь прощенья просить?
Он перехватил факел раненой рукой, а правой вытянул из-за спины боевой молот. Глаза его сверкали яростью и восторгом.
– Защищайся, или умрешь!
Это был Огнь Миров – молот из особого камня, высекающий искры при ударе. Я поняла, что Рис вовсе не шутит! Паника охватила меня. Окружающее снова начало темнеть, будто двор заливали чернилами. «Бам-з-з-з» – фонтан огня взметнулся, а левая моя рука отказалась повиноваться. «Мама!» – только и подумала я, в ужасе отскакивая от очередного удара.
– Защищайся, мелкая стерва! – заорал Рис, крутя факелом. – Или я расквашу твою красивую мордочку!
Тут я почувствовала, что кто-то смотрит на нас с крыши склада. Кто-то знакомый, я почувствовала вибрацию его нервов, его напряжение и замирание его сердца. Факел снова описал огненный зигзаг, прошипев в сантиметре от моего лица. И тут я поймала кураж: ах, кто-то смотрит! Кому-то любопытно, как сильный орк проучит «маленькую сопливую сучку»! А вот, хрен – вам всем!!! Во дворе снова «просветлело», и факел больше не слепил меня. Я заставила руку подняться, принимая должную позу.
Я забыла себя, окружающее исчезло, остались только молот, факел, да словно ожившие Перья Бога, порхающие точно сами по-себе. Непонятно, как это мне удалось, но только сначала Рис лишился факела, затем Перо распороло ему плечо, а потом, я внезапно оказалась в снегу. Сидя с ногами на его груди я шипела, прижимая одно Перо к запястью руки, сжимающей молот, а другое впивалось своей спицей ему в шею.
– Все, Мара, все! Я сдаюсь! – широко раскрыв глаза говорил орк.
Из меня словно вынули все кости: тело обмякло, и я почему-то разревелась в три ручья.
====== Часть 11 ======
Уром, я нежилась в постели, с замиранием сердца вспоминая свой первый бой. Потом я забеспокоилась о Рисе, но не решилась идти к нему, боясь разрушить нашу тайну. Кроме того, мне не терпелось узнать: кто же наблюдал за нами? Ощущение, что, это не был посторонний зритель, только усилилось, но я не могла понять, кто же он? Я решила выждать, пока все само не прояснится. Около полудня появился мрачный Янтарь. Я ждала, когда он заговорит первым.
– Привет, как спалось? Сегодня ты тоже будешь нападать на меня? – спросил он, выкладывая на столик крупные плоды татик, которые мне так нравились.
– Нет, сегодня мы пойдем гулять на озеро, если только ты захочешь, – сказала я кротко.
– Ба, капли Риса помогли, что-ли? – он задумчиво потер лоб. – Знаешь, вчера, я тебе не поверил, ну, насчет того, что это он их тебе дал, а теперь прошу прощения. С этим маленьким Червецом, точно поседеешь! Сегодня я зашел к нему, а он в постели, весь перебинтованный! Кто-то его за ночь так отделал! Это Риса-то! Спрашивал-спрашивал, а он говорит, что сцепился с бешеным рса, и смеется паршивец!
Я поняла, что Янтарь ничего не знает.
– Да ты что?! Надо бы проведать его!
– С ним все в порядке, к вечеру встанет! – хмуро сказал Янтарь. – Если ты помнишь, у него есть, кому перебинтовывать его боевые раны.
– Ах, Янтарь, опять ты ревнуешь! – засмеялась я, дергая орка за гриву.
Он заулыбался, пытаясь схватить мою руку, это у него не получилось, и мы некоторое время скакали по комнате, грозя уничтожением казенному имуществу. Потом он все-таки поймал меня, и прижал к груди, улыбаясь и тяжело дыша. Он замер, глядя сверху на мое запрокинутое лицо, зрачки его вдруг расширились, дыхание сбилось. «О-оу!» подумала я, и невинно спросила:
