Текст книги "Атавизм (СИ)"
Автор книги: _CAZADOR_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
С черного борта спустился веревочный трап, сигнальщик загнул еще несколько замысловатых коленец. Мужчины взялись за весла, и наша шлюпка тихонько подошла к блестящему иссиня-черному боку.
====== Часть 29 ======
На судне нас встретил радушно-плотоядный красный капитан. Он был похож на настоящего демона: ярко-багровую кожу почти сплошь покрывали татуировки, даже бритый череп был покрыт черными завитками и спиралями. На самом затылке оставался островок волос, с которого спускалось пять тонких косиц, густо усаженных черными бусинами. Я с уважением глянула в его темно-янтарные глаза: от Змейки я знала, что число бусин соответствует числу выполненных заданий, поединки не в счет. Имя капитана, для нас совершенно непроизносимое, переводилось: Палящий Зной Над Океаном. Мысли его были просты и я не ощутила никакого подвоха в приглашении отужинать вместе: он был действительно рад нас видеть, особенно потому, что немного знал дядю Змейки Ли.
В кают-компании собрались «офицеры» Миррир. Это действительно оказался десантный корабль, и он шел домой, возвращаясь с войны. Как только мы узнали, что сражались красные воины на стороне княжества Поланского, помышлявшего сравнять с землей Дол и запрудить Вододол трупами орков, беседа стала такой занятной, что все позабыли о еде. Таго побледнел как полотно, и я подумала уже, что Целителю Дола станет плохо, но он собрался, и с трудом выговаривая слова, спросил:
– Дол пал?
Палящий Зной широко улыбнулся, на все свои акульи зубы:
– Ничуть непывало! – он тоже картавил, но уже по-другому. – Напротив, пал Трон, а Дол сияет пуще прежнего!
Таго прикрыл глаза и просидел так несколько секунд. Змейка Ли удивленно уставилась на капитана:
– Как зе так, я не понимаю?! Поланцы зе вас наняли! Два плекласных колабля, безуплечный молской десант! Что плоизошло?
– Вы еще полее изумитесь, когда я скажу, что у поланцев пыли еще и Золотые Големы! Правда они и у орков тоже пыли. Так вот, что я вам скажу: если после этой компании мне скажут, что орки научились летать, пудто птицы – я нисколько не удивлюсь! Я понял, что от этого народа можно ожидать люпых чудес! Начать с того, что при големах пыл хитроумный Пройдоха Рис. Тот самый, что оплапошил наших храмовников, растащив все святые реликвии! – говоря это, капитан обращался к Змейке, а она кивала, словно констатируя широко известный факт.
У меня часто забилось сердце при звуке такого близкого имени. Таго тоже открыл глаза и впился взглядом в лицо капитана. Тот говорил:
– Так вот, этот мошенник пробрался к Големам поланцев и что-то такое сделал с ними, отчего они вместо того, чтопы атаковать, только подпрыгивали, задрав лапы вверх! Видали пы вы это зрелище! Говорят, Пройдоха Рис весь сезон провел со своими Големами, даже ночевал в них! Да, не зря за ним гонялся весь Храм! Это пыло первое чудо. Пришел наш черед, и я поразился во второй раз: орки предложили поединок вместо питвы, да еще и вызвали не кого-нипудь, а сразу меня!
Офицеры оживленно загомонили, вспоминая битву, с полузакрытыми от наслаждения глазами они перебирали подробности, как сладкоежка смакует последний кусочек торта. Капитан продолжал:
– Вышел такой немолодой, массивный, почти квадратный орк. Я подумал: «Это же надо догадаться против Миррир такую гору выставить! Я же могу пешком его опходить!». Не тут то мне пыло! Этот квадрат загонял меня до полусмерти, это удивительно! Я уже сомневаться стал, что достану его, но командир поланцев, дурак, тухлая жижа, истерик, выпалил в орка из арбалета! Метил-то он в него, но мы так вертелись, что стрела точно вошла пы мне прямо в затылок, если-пы этот орк не оттолкнул меня! Так-что, на меня снизошло благословение Павпов! – команда благоговейно зашумела, глядя на своего капитана, как гордая мать на своего сына – отличника. – Он попросил только одного: отвести моих репят домой. Его звали Мастер Лесник, – я тихо ахнула.
Капитан приосанился:
– А третье чудо пыло, когда взяли Трон. Я думал, случится опычная резня, и сопирался отпустить своих репят на поживу, да только, когда пали ворота, ничего такого не произошло! Старый Деда сказал, что если орки станут и дальше так себя вести, то скоро Дом превратится в ужасную и жестокую Землю. Я ничего не понял, но орки вели сепя как плагородный орден: взяли дворец, подавили очаги сопротивления и начали издавать указы! Представляете, тотчас после штурма! Первый указ пыл о разрешении торговли с Верном, второй об упразднении Церкви Снисходящих. За голову тех яснителей и толкователей Воли, что участвовали в изпиении орков двадцать лет назад, давали хорошую цену и разные льготы. Так, что вы думаете: за сутки торгаши переловили всех до одного! – Палящий Зной засмеялся, довольный нашим ошарашенным видом. – Вот теперь мы идем домой. Нам есть что порассказать, никогда у меня не пыло такой удивительной сделки! Самое приятное, это то, что сундуки наши полны золотом, расходы окупились сполна, и за это я должен плагодарить вас, дорогие гости!
Ястребок среагировал мгновенно. Он вскочил, опрокинув стул, и развел руки над головой. Между пальцами затрещали тоненькие нити разрядов зловещего бледно-сиреневого цвета.
– Мара, назад, за спину! Кто попытается дотронуться до нее – умрет на месте!
Таго тоже был уже на ногах. Его меч медленно рыскал из стороны в сторону. Миррир окружили нас, выставив свое оружие, но скупясь на движения. Змейка Ли умоляюще глядела то на Ястребка, то на Палящего Зноя. Капитан, казалось, нисколько не смутился. Он остался сидеть на своем месте, все так же улыбаясь.
– Если вы нападете, будьте уверены, я потоплю корабль! – Фатти пятился к выходу. – Дайте нам свободно пройти!
– Пожалуйста, пожалуйста! Как угодно! Только никто и не сопирался нападать на вас! Такой договоренности – с магами питься – не пыло! Великий Истатук мудрый Маг – Наместник, он не просит невозможного! Наше дело только найти девушку. Найти и соопщить, что мы и сделали! Кстати, ничего личного, прошу простить, рапота такая!
Он спокойно принялся за еду, остальные тоже расселись по своим местам. Фатти понял, что дальше стоять с воздетыми руками просто глупо, он схватил меня за рукав и потащил наружу, ругаясь и приговаривая:
– Доигрались, демонячьи хвосты, допрыгались! Сколько времени потеряли!
Таго угрюмо шел за нами, не убирая своего меча. Он озирался, словно опасаясь встретить Истатука прямо сейчас. Сзади послышались скорые шаги, и нас догнала Змейка Ли.
– Чего пришла? – напустился на нее Фатти. – Шуруй к своим, я освобождаю тебя от своей части долга!
– Да Змейка, оставайся, я тоже освобождаю тебя! – подал голос Таго.
Они были уверены, что она останется, и больше они никогда не увидятся. Но я чувствовала иное, заглядывая вглубь ее мозга. Сейчас она против воли молилась, чтобы я не освободила ее. Освобождение от долга означало для нее что-то неизбежное, неприятное, и даже мучительное. Причем все эти эмоции, так или иначе, связывались с маленьким тореро.
– А я нет! – сказала я.
Фатти издал удивленный возглас. Глаза Змейки просияли только мне понятным огнем.
– Ладно, – сказал Фатти, на долю секунды высовываясь на палубу и тут же прячась обратно. – Надеюсь, Мар, у тебя есть на то причины. Потом объяснишь. А сейчас подтяните свои сопли, Истатук не забава! Слышишь, полукровка, а у тебя не завалялся еще один стреломет? Жалко! Без него нам почти хана!
– Фат, перестань, наконец, кусать меня! Я к твоему яду уже нечувствителен, – спокойно сказал Иней, оглядывая палубу. – Я думаю, что и без стреломета мы сможем справиться с одним магом. У нас же есть ты!
– Ха, полукровка, бесподобно! Силен как дикий рса! Если ты справился с Танаретом, то это говорит только о том, что Танарет больше любит удары эффектные, чем удары эффективные! Истатук – это совсем другое! Это настоящий боец, он никогда не рисовался. Я вообще боюсь, как бы не словить молнию прямо из ниоткуда! Поэтому, заткнитесь все, и пошли к шлюпке!
Мы выскочили на палубу.
– О, вот и он! – Таго замер, уставившись на небо.
В усыпанном звездами небе слабо светилась воздушная гондола, запряженная четверкой серебряных драконов. Она висела высоко над нашими головами, и, похоже, не собиралась спускаться.
– Сволочь, пусть только снизится, я влеплю ему заряд бодрости! – прошипел Фатти.
Гондола висела в воздухе, драконы мелко трепетали крыльями, как огромные колибри – переростки.
– Чего же он медлит, неужто испугался? – проговорил Иней, покручивая меч.
Вдруг гондола ярко вспыхнула, и ослепительный луч упал на палубу, образуя яркий круг за несколько шагов до нас. Тут я неожиданно почувствовала, что должна войти в него. Я поняла, что в этом цель моей жизни. В ослепительном круге было все, что мне дорого, все, что я любила и люблю. Я сделала шаг вперед. Миррир, истошно завизжав, вцепилась в мою руку. Я пришла в несказанную ярость. Как она смеет мешать мне! Выхватив Перо, я взмахнула им, метясь в ее руку. Таго перехватил удар, сжав мое запястье. Я зарычала, и что есть силы, начала вырываться. Фат забормотал заклинания, но я, изловчившись, пнула его в живот, и он отлетел к мачте, крепко приложившись спиной. Моя рука разжалась, и Перо выпало из нее, тоненько звякнув о доски палубы. Я снова неистово дернулась и, освободившись от хватки Инея, вскочила в световой круг. Белое пламя захлестнуло мой мозг, я отключилась.
Я словно плыла в белесом тумане, то выныривая, то снова погружаясь в забытье. В редкие моменты просветления, я видела, что лежу навзничь в покачивающейся воздушной гондоле, видела склонившееся надо мной лица Истатука и молодой женщины с ослепительно белыми, унизанными бриллиантами волосами. Я слышала обрывки их разговора. Они говорили обо мне.
– Я совершенно не понимаю тебя, Заступник, – говорила женщина капризным тоном. – Какой дурной вкус! И что же ты в ней нашел? Тебя оправдывает только твоя патологическая скромность! Если бы я не была тебе должна, то никогда не стала помогать тебе в таком деле. Ты даже не проучил этих выскочек! Между прочим, гипноз не безразличен для моего организма, она же как бездонная бочка! Я потеряла пропасть энергии, посмотри, я даже постарела!
– Это мое дело, Лиззиль, – отвечал ей Истатук, вглядываясь в мое лицо. – Кроме того, ты еще и лгунья – ты сделала это играя, и ты прекрасна как небо!
Женщина улыбалась, довольная комплиментом:
– Я прекраснее неба, дорогой Истатук, потому что я не меняюсь! Но ты должен помнить, во-первых, что я всего этого не одобряю, а во-вторых, что мы с тобой сегодня вовсе не встречались! Я не хочу быть в это замешанной.
– Лиззиль, если это дело и всплывет, то виноват будет только твой прелестный розовый язычок! Ты же сама не удержишься, и проболтаешься!
На этом меня опять окутал туман беспамятства. Через какое-то время, я вновь открыла глаза и огляделась. Сейчас же на меня удушливой волной накатил ужас. Я оказалась в огромном помещении без окон и дверей, границы которого терялись в колеблющемся полумраке. Я лежала у стены на небольшом возвышении, все кругом: стена, к которой я прислонилась, подиум подо мной, пол – все было покрыто мехами. Серебристые, желтые, полосатые и пятнистые шкуры устилали все кругом. Я подняла глаза: с недостижимой высоты спускались цепи, с подвешенными на них гроздьями желтоватых шаров, внутри которых лениво колебались языки пламени. Прижавшись к стене, я зажмурилась, корчась от безмолвного крика. Откуда-то пахнуло ветерком, я открыла глаза. Неслышно ступая, из мглы появился Истатук. Мощный торс его прикрывала тончайшая серебристая кольчуга, нежно позванивающая при движении, мягкие черные штаны были заправлены в низкие узконосые сапоги, с одного плеча спускалась небрежно наброшенная пушистая мантия, черноволосую голову венчал тонкий серебряный обруч. Он подошел и присел передо мной на корточки, расслабленно свесив руки с колен. Он даже не взглянул на меня, изучая пятна на шкуре под ногами.
– Скотина, – вдруг произнес он, все так же, не поднимая головы.
Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, силясь хоть что-то понять.
– Скотина, – повторил он. – Вы выпили мою жизнь. Но ты возместишь мне все! Сейчас же!
Он поднял глаза, и я ужаснулась: в них не было и тени разума, это были глаза одержимого! Некоторое время его расширенные зрачки блуждали по мне, потом он вдруг схватил меня за горло, прижимая к стене. Я замерла, не находя сил сопротивляться. Истатук указательным пальцем разомкнул мои губы и провел по стиснутым зубам. Потом он отпустил меня, и засунул палец себе в рот. Я сходила с ума от иррациональности происходящего. На лице мага появилось болезненное наслаждение, ноздри его раздувались, и я видела, как сотрясается кольчуга над его сердцем. Просидев так несколько секунд, он вдруг потянулся ко мне, пытаясь расстегнуть пуговицы на моей груди, руки запрыгали, застежки ускользали из его пальцев. Тогда он схватился за ворот и рванул его с такой силой, что пуговки брызнули во все стороны. Я почувствовала его дыхание на своей коже, глянула через его плечо и вскрикнула, покрываясь холодным потом: за его спиной, улыбаясь, стоял Танарет.
Он был страшен: половину лица его покрывала совершенно гладкая и блестящая кожа, вместо вытекшего глаза сверкал синий драгоценный камень. Он спокойно улыбался, глядя на меня своим единственным глазом.
Истатук отпрянул и вскочил, глядя на Танарета, плечи его вздымались от тяжелого дыхания, ноги чуть согнуты в коленях, руки слегка разведены и сжаты в кулаки – он был готов ко всему. Танарет тихонько засмеялся, взглянув на него, неторопясь обошел грозную фигуру, и непринужденно плюхнулся рядом со мной. Одной рукой он обнял меня за талию, а другой нежно провел по щеке и шее вниз, едва касаясь груди кончиками пальцев.
– Видишь, малыш, как все нелепо получается! Ну ладно, я уже не сержусь…
Я обмирала, от его прикосновений, и думала, что вот-вот мое сердце не выдержит такого кошмара. Он встал, обращаясь к Истатуку.
– Не смотри на меня так, мой бывший друг! Мы еще успеем вцепиться друг другу в глотки! Я сейчас здесь не по своей воле, хотя, не скрою, мне было любопытно! Если ты еще помнишь, я числюсь Связным Совета, так вот: Совет требует твоего присутствия. Они прознали про наши небольшие разногласия, и вот, пожалуйста – вызов!
Танарет сделал движение, как будто встряхнул невидимую бумагу, и сейчас же из его руки развернулся полупрозрачный светящийся свиток, по нему побежали вереницы символов, Истатук, не отрываясь, смотрел на них. Глаза его как будто приобрели осмысленное выражение. Танарет подождал, пока он прочитает, и продолжал, ласково поглядывая на меня:
–Видишь, дорогой мой Истатук, до чего доводят эти девчонки! Нас обоих будут драить, так что мы теперь снова по одну сторону, хотя бы на некоторое время. Совету не нравится, что из-за какого-то исходника, мы воюем и портим первоклассный материал. Как выразилась уважаемая Л-Дагга: «Пора пресечь эту похотливую блажь и дикарскую распрю!».
Истатук поднял глаза и нехорошо улыбнулся. Голос его был хриплым от не прошедшего еще волнения:
– А кто это им сказал, что мы воюем из-за исходника? Ничего подобного! Мы с тобой разошлись во взглядах на жизнь и ведем законную дуэль, пользуясь только внутренними средствами! Ведь так? – Танарет согласно кивнул. – А местный материал сам по себе дерется, по какой-то неисповедимой причине, так? – Танарет снова кивнул. – А девчонка сама ко мне прибилась, я ей больше понравился, так?
Танарет улыбнулся, оглянувшись на меня, и как-бы ища во мне сочувствия их проблемам.
– Так-то оно так, Могучий Истатук, да только Совет требует ее присутствия. Ее допросят. И она все скажет.
– Она не скажет, – рявкнул Истатук, оборачиваясь ко мне. – Она жить хочет!
– Ну-ну, дорогой мой, зачем же так грубо! Откуда столько ненависти к этим несчастным существам, которых ты так недавно защищал, не жалея сил! Сейчас мы все решим полюбовно, она очень неглупая девочка! – Танарет снова подсел ко мне, поглаживая по голове и приводя меня в полуобморочное состояние. – Посмотри, ты же ее совсем запугал! Мара, детка, ты же хочешь, чтобы сопляк Фатти остался жив, да? И чтобы полукровку оставили в покое, позволив убраться в свой Дол, так? – я судорожно кивнула. – Вот видишь, она все понимает! – сказал Танарет. – А теперь, пойдем, Совет не привык ждать!
Танарет поднялся, и сделал несколько шагов в сторону, потом остановился, критически оглядывая меня.
– Да, вот еще что, Истатук Милосердный, – сказал он с иронией.– Ты бы в приличный вид ее привел, разве ты хочешь перед нашими женщинами предстать алчным чудовищем? – он провел пальцами вверх-вниз, показывая на мою растерзанную одежду.
Истатук нагнул голову, как бык, и произнес какое-то слово. Сейчас же на мою шею со звоном упало тяжелое колье, прикрыв всю грудь до самой талии толстыми золотыми пластинами с искусно гравированным изображением многолучевой звезды. Танарет вдруг захохотал, откидывая голову назад. Отсмеявшись, он снова повернулся к Истатуку.
– О, Маг – Наместник, я рад, что ты не совсем еще деградировал: чувство юмора не покинуло тебя! Я даже немножко жалею, что мы поссорились! Это здорово: прикрыть свою слабость Знаком Хозяев, отличный ход, Совет оценит!
====== Часть 30 ======
Пройдя через портал, открытый Танаретом, мы оказались вдруг на крыше мира. Место это располагалось на высочайшей горной вершине. Вокруг нас, насколько хватало глаз, простиралась горная страна. Остроконечные пики серебрились под бархатно-черным небом, сестры – луны заливали снега своим светом, и вершины казались вырезанными из тончайшей платиновой фольги. Небесные лампады звезд горели прямо над головой, и казались такими близкими, что их хотелось потрогать. Мы стояли на арене, вылитой из блестящего черного камня. Черный круг ограничивали прозрачные колонны, в которых танцевали, переливаясь всеми оттенками синего, мельчайшие искорки живого пламени. Искры эти, источаясь из наверший колонн, высоко над головой сплетали контуры многолучевой звезды, точно такой же, как на золотых пластинах колье. Стен у этого места не было, и ничего не отделяло нас от хрустально звеневшего простора.
В другое время и при других обстоятельствах это место вознесло бы меня на вершину священного трепета, но теперь меня охватил леденящий ужас. Окружающее казалось мне воплощением абсолютной смерти. Вокруг не было ничего живого, только вечный снег и вечные звезды, глядящие словно из потустороннего мира. Мерцающие пылинки только подчеркивали отсутствие всякой жизни в этом застывшем царстве. Даже мои мучители казались подавленными величием этого места. Танарет сделал несколько шагов и застыл, словно испугавшись гулкого эха своих движений. Он заложил руки за спину и пробормотал, покачиваясь на носках:
– Терпеть не могу приходить первым…
Меж двух колонн появилось зеленоватое свечение, и Танарет оживился. Искаженное лицо осветила приветливая улыбка. Блеснула вспышка, и в проеме появилась еще одна фигура. Прекрасная женщина полулежала на белоснежном облаке, парящем над черным камнем. Я узнала ее: это была та самая Лиззиль, что так недавно составляла компанию Истатуку. Она рассеянно огляделась, и на ее лице отразилось смущение. Истатук хмыкнул за моей спиной:
– О, прекрасная, я думал, что ты продержишься немного дольше…
Новая вспышка избавила Лиззиль от необходимости отвечать. Вспышки теперь следовали одна за другой и «Олимп» наполнялся небожителями. Их было девять: четыре женщины и пятеро мужчин. Все они были моложавы, и по-разному, но красивы, однако в этой красоте угадывалась некая искусственность, все они походили на лежалые продукты косметической индустрии. Маги – Наместники разместились вокруг арены, паря на белых мягких ложах, они тихо переговаривались, приветствуя друг друга, их глаза касались меня словно невзначай, но я чувствовала, что они с интересом разглядывают меня. Один из проемов оставался пустым, все ждали еще кого-то. Я чувствовала себя затравленным маленьким зверьком, окруженным сытыми, но ужасными хищниками, что могут замучить ради своего развлечения, кроме того, мне ужасно хотелось в туалет. Наконец, последний проем озарил яркий свет и появился последний персонаж. Это была женщина с удивительно нежным, почти детским личиком. Она непринужденно полулежала, откинувшись в своем кресле, парящем немного выше всех остальных. На лице ее играла улыбка, на свежих щеках появлялись милые ямочки, прелестная маленькая рука теребила белокурый локон, и только ее глаза, были холодными глазами древней рептилии. Она оглядела собрание:
– Я вижу, все в сборе?! Тогда начнем, пожалуй! Во-первых, хочу всех поприветствовать: давненько мы уже не собирались вот так, всей семьей! – она широко улыбнулась, обнажая ровные зубы. – Я уже соскучилась по вашим лицам. Ах, Танарет! Снисходящие, что с тобой, мой друг, ты ужасно выглядишь! – она всплеснула руками в театральном изумлении.
Стоящий справа Танарет, поклонился ей:
– Неудачный эксперимент, бесподобная Л-Дагга! Но ничего страшного, через три недели я буду прежним!
– Ты чересчур увлекся науками, дорогой мой! Ты просто губишь себя! – в нежном голоске сквозила ядовитая ирония. – Итак, приступим! Я хотела бы поговорить с вами о нас, о нашей семье, об родственных отношениях, и о наших обязательствах друг пред другом. Нас так мало, и мы просто обязаны помнить и заботиться друг о друге! Вы все мои братья и сестры…
«Дрисливый демон тебе брат!» – четко подумал стоящий слева Истатук, но вслух ничего не сказал. Его наполняло глухое раздражение, Танарет откровенно скучал, исподтишка разглядывая собравшихся. Впрочем, они тоже не слушали свою предводительницу. Дамы были заняты разглядыванием меня, и постепенно их охватывало самодовольство и самолюбование. Конечно, более жалкого зрелища, чем я в тот момент, невозможно было себе представить! Мужчины были удивлены, но и заинтересованы одновременно, и их тешило, что Истатук и Танарет стоят сейчас перед ними как провинившиеся школяры. Я довольствовалась лишь общим настроем: не то, что коснуться их разума – я даже посмотреть на них прямо боялась! Л-Дагга все же закончила вводную часть, и принялась задавать магам какие-то вопросы, на которые они отвечали заученно, точно нудный урок. Я мучилась своими неприятными ощущениями и вздрогнула как от удара, неожиданно услыхав свое имя.
– Мара, отвечай! – требовал голос предводительницы. – Ты меня понимаешь?
Я замялась, испуганно на нее глядя – я прослушала вопрос. Казалось, ей только того и надо было. Л-Дагга с раздражением обратилась к магам, стоящим подле меня:
– Уважаемые, мне что, нужно учить вас с материалом обращаться?! Посмотрите, бедняжка в шоке! Разве так можно?
«Где б ты его видала, материал? Жаба потная!» – со злостью подумал Танарет, но вслух сказал:
– Восприятие такой красоты и величия слишком тяжело для неподготовленного мозга смертных, прекрасная Л-Дагга. Вызов поступил так скоро, что у нас не было времени для ее подготовки! Прошу простить!
Он сделал какой-то жест, и в его руке появилась тонкая трубочка с острым носиком. Он взял мою руку и нашел вену на запястье. Ловко передавив сосуд, он прикоснулся трубочкой к вздувшейся вене. Я ничего не почувствовала, но через несколько секунд мне страстно захотелось говорить. Я все видела и слышала, понимала, что со мной что-то не так, но не могла остановиться. Я рассказала им все, как было: начиная с «тарелки» над дачей и кончая данным моментом. При этом я четко помнила все, что сказал мне Танарет перед Советом, и легко обошла опасные места, нанизывая слова на тонкую ложь, как бусины на нитку. Когда я подошла к концу повествования, и говорить больше было не о чем, я замолчала и начала мучиться оттого, что слов больше нет, а болтать хочется. Этот зуд даже вытеснил мой страх, и я, попыталась отвлечься, читая мысли собравшихся. Лиззиль злилась на Истатука и на женщину рядом, за то, что она проболталась, Та, другая – злилась на Лиззиль, и выдумывала, как бы ей насолить. Рослый мужчина в сверкающей серебром одежде думал о тех трех красотках, что ждали его дома, и представлял довольно грязные картинки, еще один, задумчиво глядящий на Л-Даггу, размышлял, как бы вступить в сговор с Истатуком и Танаретом и порешить предводительницу, причем так, чтобы в случае провала оказаться белым и пушистым. Танарет внимательно слушал все, что говорилось, стараясь вычленить и обезопасить скользкие моменты, Истатук просто тихо ярился, и мечтал, чтобы скорее все закончилось. От мыслей еще одного белокурого и тонкого юноши я в ужасе отшатнулась: он представлял себе кровавые сцены и раздумывал, опасно ли мясо колдунов? Это был людоед. И только Л-Дагга чувствовала себя просто прекрасно: она упивалась своей властью. Она снова обратилась ко мне:
– Скажи нам, Мара: ты совершенно уверена, что Божество не собиралось приземляться на нашей планете? Можешь ли ты точно утверждать, что летающий аппарат был сбит?
– Да, – сказала я. – Это совершенно точно. Он ругал каких-то «исходников» и говорил, что в него попали.
– Итак, – сказала предводительница, – мы рады, что слухи о недостойном поведении наших братьев так и остались слухами. Спешу напомнить всем присутствующим, что собирание сплетен, не является занятием, приличествующим столь высокому положению, которое занимаем мы с вами! То же касается и дуэлей. Ребята, – сказала она проникновенно, – нас так мало, давайте же не ссориться по пустякам! Тем более, что на планете сложилась такая нестабильная обстановка! Эти исходники становятся просто несносными! Нам надо подумать, как обезопасить себя и всю планету от гнева Хозяев. Какие будут предложения?
Некоторое время все молчали. Потом, тот, что задумывал заговор, сказал:
– Как я понял, тот Снисходящий, что вез этого человека, был не из нашей группы Хозяев. К нашему пантеону он не относится, и вряд ли нам стоит опасаться гнева наших Богов.
– Да, но случай может повториться уже с нашими Хозяевами! – возразила ему Л-Дагга. Тогда планета может быть уничтожена!
– Вряд ли, – вступил в разговор людоед. – Сомневаюсь, что они уничтожат столько первоклассного материала ради горстки исходников. Это все равно, лечить лишай сожжением на костре!
– А вдруг исходники размножатся и попортят наш скот? – подала голос дама в черном, что всю дорогу страдала, что ее платье невыгодно смотрится при таком освещении.
– Дорогуша, – язвительно ответила Л-Дагга, тебе надо поменьше заниматься собой, и побольше вникать в дела семьи! Танарет еще в прошлый раз докладывал, что пока исходники носят Золотую Сеть, у них не бывает детей. А мы имеем дело с заключенными – они все связаны Сетью.
Дама пристыжено умолкла.
– Ну, раз они связаны, то нам нечего опасаться! Рано или поздно они вымрут сами по-себе! – Сказал мужчина, что стремился домой к скучающим девушкам. – Надо только подождать. Сколько они живут?
– Сеть продлевает жизнь лет на пятьсот-шестьсот, – вступил в разговор Танарет. – Если считать грубо, они здесь двести лет, так что еще лет триста-четыреста. Кроме того, мы не знаем, какая продолжительность жизни на их родине, и не увеличится ли она на такой благоприятной планете, как Дом.
– Конечно, для нас этот срок ничтожный, – согласилась Л-Дагга, – но Хозяева могут прибыть в ближайшие двести лет. Я не могу допустить, что они застанут тут такой беспорядок, это задевает мою профессиональную гордость. Поэтому, я предлагаю разрабатывать планы зачистки острова, называемого Верн. К следующему Совету каждый из вас должен внести свои предложения, а теперь: до встречи! – ответом Л-Дагге прослужил молчаливый всплеск недовольства и досады.
Одно за другим, парящие кресла исчезали в ярких вспышках света. Танарет улыбался, глядя на меня.
– Я в туалет хочу! – омрачила я его лучезарное настроение своими низменными интересами.
Он повел руками, открывая портал. Мы вышли непосредственно перед шикарным санузлом.
====== Часть 31 ======
Дождавшись меня у дверей, Танарет снова отворил портал, и мы оказались в меховой комнате: видимо жилище Истатука было так обширно, что мои мучители не пожелали бить ноги. Маги пребывали в приятном возбуждении. Истатук хлопнул в ладоши и сейчас же шкуры на полу зашевелись, и из-под них выбрался стол и два глубоких кресла. Шевеля суставчатыми ножками, мебель, как живая, пробежала по полу и замерла перед магами. Откуда-то из глубины зала, мурча, появились три красно-коричневых рса. Они шествовали на задних лапах, а передними поддерживали подносы, уставленные едой и напитками. Рса расставили приборы на столе и, поклонившись, пали на четыре лапы. Истатук кивнул им, и они коротко рыкнув, скачками унеслись прочь. Истатук улыбнулся и гостеприимным жестом пригласил Танарета к столу. Тот поклонился и, опустившись в кресло, взял графин. Он принялся разливать вино, приветливо поглядывая на хозяина. Истатук посмотрел на меня и склонился в шутливом поклоне, указывая на кресло подле стола. Кресел было только два, и я, пролепетав: «Спасибо, я не хочу», опасливо отошла на несколько шагов, замерев в нерешительности и не зная, что мне сделать. Истатук поморщился, и так же молча пошевелил пальцами, указывая на пушистую голубоватую шкуру у стены. Я повиновалась, и села прижавшись к стене и судорожно обнимая колени. Маги тут же перестали обращать на меня внимание. Я перешла в разряд их собственности, и теперь была чем-то наподобие экзотического домашнего животного, послушного и безответного, как те дрессированные рса.
– За наш успех! – поднял свой бокал Танарет.
Истатук улыбнулся почти приветливо, и тоже поднял бокал. Они молча выпили и смотрели друг на друга.
– Великолепно! – Танарет склонил голову, отдавая должное напитку.
Истатук отщипнул кусочек какого-то фрукта и меланхолично жевал, рассматривая своего визави.
– Удалось разработать противоядие? – он ткнул кусочком фрукта в направлении страшного лица Танарета.
– Как видишь, но глаз я потерял. Думаю вырастить новый в течение трех недель.
– Этот камень идет тебе. Ты стал похож на мужчину.
Танарет скривился, изображая улыбку.
– Не стоит иронизировать, Маг – Наместник! С некоторых пор ты тоже перестал быть непогрешимым образцом, – сказал Танарет, наливая вновь. – Ты понял, куда теперь подул ветер?
Истатук кивнул, пригубив свой бокал.
– Наконец-то поняли, что пора выжечь это змеиное гнездо.
– Теперь, Великий Истатук, неплохо бы подумать, какую из этого можно извлечь выгоду. Знаешь, я действительно сожалею, что поссорился с тобой! Если бы мы были вместе, то Верн раскололся бы как яичная скорлупка! Совет еще долго будет рядиться и вести бесконечные прения по каждому вопросу. До дела дойдет не раньше, чем лет через десять. За это время, от Верна с его исходниками, могло бы остаться только воспоминание! Если бы только мы по-прежнему были вместе!
