Текст книги "Атавизм (СИ)"
Автор книги: _CAZADOR_
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Истатук сощурился:
– Куда ты клонишь, Танарет Гордец? Уж не хочешь ли ты попросить у меня прощения, за свое хамство? Если так, то я не приму его, такие вещи слишком дорого обходятся!
Танарет согласно кивнул.
– Ты хорошо знаешь меня, Истатук, естественно, при других обстоятельствах, я даже не стал бы вот так разговаривать с тобой. Но сейчас… только представь: Колесница, полная божественными штучками, исходники… Сколько хочешь, какие хочешь… и как хочешь! – он мечтательно завел глаза. – Можно наиграться вдосталь, а потом, когда они прискучат… Мы могли бы даже продавать исцеляющие зелья из их крови! Мои разработки все совершенствуются.
Истатук внимательно следил за Танаретом. Говоря, тот, оживленно жестикулировал бокалом, драгоценный камень сверкал в его глазнице.
– Перспектива, перспектива… – пробормотал, наконец, Истатук. – Не морочь мне голову, что ты хочешь сейчас? А впрочем, можешь ничего не говорить, я догадлив! – он посмотрел на меня. – Не выйдет, я не отдам ее!
Танарет поставил бокал и наклонился над столом, приблизившись к Истатуку.
– А я и не прошу отдать ее! – на лице хозяина отразилось удивление. Танарет широко улыбнулся. – Мы могли бы вместе…
Мое сердце гулко бухнуло, ладони стали ледяными. Танарет откинулся, с удовольствием глядя на изумленного Истатука.
– Бьюсь об заклад, все те тысячелетия, что ты прожил, ты вел образцовую жизнь, Истатук Благочестивый! Наверное: «одна женщина – одна любовь», ведь так?
Истатук промолчал, глядя на него исподлобья. – Ты совсем не отдыхаешь, друг мой! – Танарет протянул руку и дружески похлопал хозяина по стиснутому кулаку. – Надо расслабляться, наша жизнь слишком длинна для такой праведности! Хотя, я даже в чем-то тебе завидую: ты остался невинным, как юноша, у тебя впереди столько интересного! Посмотри на нее, друг Истатук! Она так же неопытна, как и ты!
Они повернулись, глядя на меня, от этих взглядов я непроизвольно съежилась, вновь замирая от страха.
– Прими мое предложение – и тебя ждет новый мир, вам обоим понравится!
Истатук оторвался от созерцания моего ужаса, и перевел глаза на Танарета. Лицо его исказила злобная улыбка.
– Славно, мой Танарет! А потом, в один из самых сладких моментов, ты воткнешь нож мне в спину?!
Танарет захохотал, прихлопывая руками по коленям.
– Браво, дружище! Я рад, что ты все такой же проницательный! – он впился своим единственным глазом в лицо Истатука и, стерев улыбку со своего лица, произнес:
– Да, так и будет. Но ведь никто не запрещает и тебе, сделать это! Это будет самое острое ощущение за последние три тысячи лет, Истатук! – горячо заговорил он. – Представь: взять женщину прямо в горячей крови соперника, почувствовать на ее губах этот соленый вкус, стон твоего наслаждения сольется с его последним стоном…
Они снова обернулись на меня. Их лица были просто ужасны, в блестящих глазах появилась какая-то кошмарная, инфернальная страсть.
– Я согласен, – хрипло произнес Истатук. – Начнем прямо сейчас!
Они отодвинули свои кресла, и поднялись. Все так же глядя на меня, они расстегнули перевязи мечей и, переглянувшись, одновременно отбросили их в стороны. Истатук сделал шаг ко мне. Я вскочила, и, пятясь вдоль стены, в ужасе повторяла как заведенный автомат: «Нет, нет, нет, нет…». Истатук сделал еще один шаг,… и вдруг все остановилось.
Истатук замер с поднятой ногой, Танарет застыл с прилипшей к лицу кривой улыбкой, даже пламя светильников не колебалось больше. Воздух передо мной задрожал, будто уплотняясь, и в этом мареве проявилась фигура высокого человека, укутанного в длинный плащ. У меня подкосились ноги, и я упала, истерически всхлипывая.
«Робинзон Крузо» стоял прямо передо мной, и спокойно смотрел на меня сверху вниз. Сквозь слезы я видела, как его лицо приобретает удивленное выражение.
– Что с тобой? – спросил он, склоняясь.
Я не могла произнести ни слова, слезы душили меня, перехватывая горло. Тогда он дотронулся до моего лица, и я вдруг совершенно успокоилась. Мое «Я» словно обросло непробиваемой танковой броней. Я закрыла лицо руками, и протяжно выдохнула. Вытерев слезы, я снова посмотрела на таинственного человека. Он осматривался, слабо улыбаясь.
– Все прошло? – он повернулся ко мне.
Лицо его было продолговатым, правильным и удивительно светлым. В огромных голубовато-серых глазах светилась доброта и какая-то невыразимая печаль. Я впервые видела его так близко и заворожено всматривалась в его черты. Внутри него, казалось, колыхался бездонный океан. Он был так огромен, что у меня захватило дух.
– Я пришел сказать «спасибо» за то, что вы сделали в стазис-центре. Я не предвидел такой поломки, наши системы работают без самого важного компонента, чудо, что все они до сих пор живы.
В его глазах появилась особая пронзительная нежность, когда он вспомнил о тех людях, что лежали в ячейках подземного хранилища. Так думают о безнадежно больных близких.
– Не за что, – проговорила я. – Вы же тоже помогли мне, там, в Предгорном лесу. Вас зовут Кронатокаль?
Он улыбнулся.
– Да, когда-то меня так звали. Очень, очень давно. Ну, мне пора!
– Постойте, постойте! – я вцепилась в его плащ, снова приходя в неописуемое волнение. – Пожалуйста, умоляю, помогите мне! Эти люди – они чудовища, они погубят, растерзают меня, не оставляйте меня с ними, прошу Вас!!!
Он снова печально посмотрел на меня.
– Я больше не помогу тебе! Я вообще, давно никому тут не помогаю, таково мое правило. В тот раз, в лесу, не знаю, что на меня нашло.
– Почему, почему? Я прошу Вас, больше никто не сможет помочь мне, спасите меня, пожалуйста, помогите мне! Я сделаю все, что Вы скажете! – слезы опять подступали к горлу.
Он смотрел, как я цепляюсь за его ноги, и мне показалось, что в его лице промелькнула легкая тень сочувствия.
– Я не помогаю не потому, что я такой злодей, а потому, что больше не могу этого выносить, – он присел передо мной, проведя прохладной рукой по моему горящему лбу. – Когда помогаешь – невольно привязываешься. А потом мои друзья умирают. Представь, что у тебя каждый день умирают друзья – это выше всяких сил.
Я недоуменно уставилась на него.
– Это какая-то болезнь?
Он горько усмехнулся:
– Да, она называется «бессмертие». Я больше не помогаю своим потомкам, не лезу в их дела, вы все мои дети, все одинаковые.
На меня снизошло озарение
– Вы тот, древний предок, Божество, от которого произошли все люди?
– Да, можно так сказать, только я не божество и я не один. Другие, такие же, как я спят сейчас в стазис-центре. Я остался бодрствовать, и нет надежды, что что-то изменится. Это очень мучительно, маленький человечек! Вы старитесь и умираете, как только я успеваю полюбить вас. Я больше никому не помогаю.
– Я понимаю, – тихо сказала я, теряя надежду. – Только ради чего же вы тогда живете?
Он замолчал, на лице его отразилось колебание внутреннего океана.
– Хороший вопрос, маленький человечек. Я и сам, иногда, задаю его себе.
– Вы потеряли надежду. Вы неизмеримо больше меня, но ведь и маленький человечек уже помог вам однажды, кто знает, вдруг это случится вновь?
Я не очень-то надеялась на сочувствие, но он неожиданно кивнул.
– А знаешь, ты права! Я действительно, что-то раскис в последнее время! Надо встряхнуться! Видимо, это все от недостатка общения: здешние люди падают ниц, и лежат в трансе, едва я приближаюсь. Я давно столько не разговаривал, спасибо. Ну, так что ты хочешь от Кронатокаля?
Он распрямился, и мне показалось, что само пространство искривляется от его движений.
– Говори! – властно прогремел его голос.
====== Часть 32 ======
Мы шли по пустынному берегу острова Фаф. Могучий океан катил серо-голубые, увенчанные пенными шапками валы, и с грохотом обрушивал их, разбивая о прибрежные камни. Свежий соленый ветер гнал по небу обрывки облаков, и солнце то проглядывало на считанные секунды, то снова пряталось за перламутрово-золотыми хлопьями. Небо казалось отражением бушующей воды. Кронатокаль неторопливо шел бок о бок со мной, с удовольствием подставляя лицо бодрящему ветру, доносившему до нас мелкие соленые брызги с берега. Его плащ развевался подобно огромным крыльям, по временам эти крылья обнимали меня, и тогда я чувствовала странный, волнующий сердце запах: должно быть, так пахнет звездная пыль. Бывший Бог рассказывал.
«Мы прибыли сюда около трех миллионов лет назад. Наши разведчики, путешествуя вне своих тел по всей Вселенной, обнаружили эту галактику – такую же прекрасную, как и наша родина. Мы, первые поселенцы, должны были сделать этот мир новым домом человечества. Это была третья экспедиция такого рода. Две первые прошли успешно, и человечество, наконец, вырвалась за пределы своей галактики. Мы были так молоды, так очарованы своей мечтой!
После того, как один из наших ученых открыл способ позиционирования при внетелесных путешествиях, стало возможным точно направить транслирующий луч. Такие лучи давно уже использовались внутри нашей галактики, мгновенно доставляя грузы и живых существ от одной звездной системы к другой. Тогда они были довольно энергоемкими, но там, дома, мы могли себе это позволить. Кроме того, если установить терминалы связи в обеих точках – связь проходила почти без потерь. Самый важный момент – первый прокол пространства, на него уходило огромное количество эфирной энергии. Это подходящий термин?», – осведомился мой спутник, улыбаясь своей светлой улыбкой.
– Вы читаете мои мысли?
– Что ты, читать мысли так же неприлично, как читать чужие дневники! Я просто беру из твоего разума открытую информацию. Это то, что ты сказала бы любому, кто бы не спросил.
– Робинзон Крузо – это тоже из моей головы?
– Конечно, я хотел бы прочитать эту вещь! Она про меня.
Он продолжил свой рассказ:
«Так вот, для переноса физических тел, энергия скапливалась тысячелетиями, потом следовал прокол пространства, и в точку выхода переправлялось приемное устройство – конечный терминал. После этого, связь и перенос масс проходили без потерь. Нас было полторы тысячи человек, и мы пришли на Дом. Это удивительное место! Ты не поймешь всего, но знай – таких планет как Дом единицы во всей обозримой вселенной. Если бы могла почувствовать то же, что и я, ты бы поняла, в каком восторге мы ступили на благородную землю Дома. Мы имели все необходимое для устройства своей новой жизни. Все оснащение, аппаратура, материалы – все было самое современное, самое лучшее!
Мы с жаром принялись за работу. Я занимался выращиванием нашего центра управления. Это был суперсовременный искусственный мозг. Поговаривали, что он даже имеет свою душу! Я не очень-то в это верил, но Морфирующий Псиокварковый Управляющий Центр, Мудрец – так мы его прозвали, поражал даже меня. Он быстро рос и осваивался в новых условиях, легко управляясь со всем нашим хозяйством. Он постоянно информировал меня, что здесь самые оптимальные для него условия, если бы я верил в существование его личности, я посчитал бы, что он просто в восторге, так же как и все мы. Руководил экспедицией Бадмачавва – опытный космический волк, старейший из нас. Возраст его сравнялся с возрастом некоторых звезд, а опыт вообще не поддавался определению. Он так поставил всю нашу работу, что мы сделали вдвое больше, чем требовалось по плану. Были обследованы огромные области галактики, выявлены наиболее пригодные для заселения планеты, обнаружены реликтовые цивилизации, налажен контакт с наиболее развитыми из них. Предотвратив наивные попытки агрессии, мы приобрели новых друзей и помощников, так мы тогда думали. Мы перенесли запасной Терминал на удаленную планету, надежно укрыв его, на непредвиденный случай. Мы ничего не боялись: его охраняли универсальные пространственные деформаторы-защитники, те самые «маски», что мечутся, обезумев в Предгорном лесу. Тогда они были верхом надежности и реагировали только на рисунок нашей ауры. Тогда мы считали его самой неизменной вещью на свете!», – Кронатокаль горько усмехнулся, и продолжал:
«Все кончилось в одночасье. Меня спасло пьянство. Накануне, мы отмечали годовщину свадьбы моих друзей, и я так набрался, что с утра никак не мог очухаться. Конечно, я мог бы за минуты прийти в норму, но состояние мое было столь блаженным, что я предпочел досыпать, забравшись в бункер для особо ценных образцов, подальше от строгого ока Бадмачаввы. Это было место, идеально защищенное ото всех мыслимых и немыслимых воздействий. Ничего достойного такой защиты, мы тогда не находили, и в хранилище лежала объемная пеновата, на которой спать было одно удовольствие.
Когда я выбрался из хранилища, зевая и с удовольствием почесываясь, все было кончено. Волосы встали у меня дыбом, когда я увидел хаос, в который погрузилась наша база. Толпы испуганных людей под руководством бледных охранников грузились на транспорты и отправлялись в стазис-центры. Половина приборов бездействовала, обслуга бестолково металась, пытаясь устранить повреждения, охрана искала несуществующего агрессора. Не помня себя, я влетел к Бадмачавве. Я считал себя страшным преступником, я ничего не понимал. Бадмачавва ужасно выглядел, казалось, что он постарел, хотя это было совершенно невозможно. Когда он узнал, что я все это время провел в хранилище, он неожиданно просиял лицом. Он показал мне последние записи и рассказал, что произошло за эти утренние часы.
В девять ноль-ноль Мудрец сообщил, что фиксирует неизвестное воздействие. Приборы базы ничего не регистрировали. Бадмачавва послал разыскать меня, полагая, что проблема в Мудреце. Меня не нашли, а тем временем начали происходить страшные вещи. Люди лишились практически всех своих возможностей. Все, что считалось для нас нормой: телепортация, управление стихиями, телекинез, пси-зрение, телепатия – все это, и многое другое, чего я не смогу тебе объяснить – все исчезло! Люди пришли в неописуемый ужас, началась паника. Это было так же, как если бы целый земной город внезапно ослеп и оглох. Произошло несколько аварий, погибло пять человек – это была страшная цифра – ведь у нас никто не умирает! Потом стало еще хуже: люди почувствовали, что заболевают. Это было просто непостижимо для нас, вечно молодых и вечно здоровых! Несколько человек сошло с ума, другие буйствовали, медики ничего не могли поделать. Людей срочно отправляли в стазис-центры, до выяснения причин, беснующихся связали защитным пси-депрессором». – Он ласково глянул на меня и взял за руку. Потерев мою ладонь, он посмотрел на тающие узоры Золотой Сети.
– Смирительная рубашка. Так это у вас называется?
Я тоже посмотрела на свою руку и, вздохнув, кивнула:
– Хорошая вещь, абсолютная защита для больного и для окружающих.
– Да, только долго ее носить нельзя – подавляет пси-активность. Можно стать инвалидом. Таким, как все теперешние люди.
«Я помчался к Мудрецу. То, что я увидел, привело меня в отчаянье. Он не отвечал на запросы и непрерывно морфировал. Я бился над ним два часа, пытаясь привести его в какой-нибудь порядок. Если бы он был человеком, то я бы сказал, что он мечется в бреду: периодически он вел передачу данных, секретная информация уходила во всех направлениях, казалось, он кричит. Самое страшное было то, что прервалась связь с нашей Родной Землей. Я попытался активировать аварийные контуры связи, но ничего не вышло, мне казалось, что мой знакомый Мудрец превратился в какую-то совершенно незнакомую сущность. Тогда, я попытался отправиться за запасным Терминалом, укрытым в секретном хранилище. Вот тогда я познал ужас бессилия. Я понял, что не могу дотянуться до этого места. Это так же, как будто тебя внезапно разбил паралич. Меня тоже задело, и хотя ужасное воздействие коснулось меня меньше всех, способности мои были ограничены. Я снова попытался реанимировать Мудреца, страх давал мне силы, и мне кое-что удалось. Управляющий Центр как будто стал принимать команды. Я пытался заставить его активировать контуры связи, но он отвечал, что они фатально повреждены. Тогда я стал добиваться, чтобы он достал запасной Терминал из хранилища – он тоже мог это сделать, отправив свою пси-матрицу через пространство. Он как будто понял меня, но внезапно выдал несусветную белиберду и инвертировался. Как бы тебе объяснить? Он просто исчез из физической реальности, превратившись в чистую эфирную энергию. Некоторое время я наблюдал, как он бесцельно клубится в пси-полях, а потом он просто исчез, скользнув по полям в неизвестном направлении. Я был в отчаянии, и вернулся к Бадмачавве. Большинство людей уже приняли стазис-центры. На базе остались только охранники да несколько самых ответственных специалистов. Из всех десятерых я был сохраннее всех. Способности наших людей таяли с каждым часом, они начали стремительно стареть. Это были самые страшные часы в моей жизни. Поэтому, когда появилась делегация наших автохтонных цивилизаций и предложила лекарство, в обмен на наши генетические коды, я сразу согласился. Я предвидел, что они обманут меня, но пока оставался хоть малейший шанс спасти моих друзей, я не мог поступить иначе. На моих руках было девять жутких, невиданных чудовищ – это были древние старцы. До этого никто из людей, со дня сотворения, не видел человеческой старости».
Кронатокаль остановился, глядя на бурное море. Он снова переживал свое отчаянье. Когда он повернулся, глаза его казались подернутыми туманной дымкой.
– Конечно, они обманули нас. Как только информация была у них, они распрощались со мной. Они глумились над нами и говорили, что в этой вселенной достаточно своих богов! Ребята умерли на моих руках. Один за другим. Я сохранил их тела в том же хранилище для особо ценных образцов, которое спасло мне жизнь.
Некоторое время мы молча стояли на берегу. Я понимала, что никогда не постигну всей глубины переживаний такого существа.
– Наши бывшие союзники вырастили клонов. Закономерно, что преданный забвению Дом опять полон. Они бы хотели полностью уничтожить память о нас, но Дом сам зовет человека, пусть даже такого измученного, изуродованного, как теперь. Все-таки природа берет свое: люди возвращаются к своему прототипу. Твои способности своего рода атавизм, возвращение к предкам! – он усмехнулся. – Боюсь одного: когда таких как ты станет больше, Золотой Сети на всех не хватит. Тогда воздействие повторится. Если бы я мог восстановить связь с Родной Землей!
– Может колдуны с острова Верн могли бы помочь? Ведь у них есть космический корабль!
– Мара, ты думаешь, я не прыгал от счастья, когда корабль приземлился?! Я был первым их посетителем. Моя радость была напрасной. Для того чтобы им управлять необходимо несколько десятков человек с определенными пси-возможностями. Колдуны не могут этого сделать. Все управляющие системы нарочно недружественны Золотой Сети, а я не могу избавить их от нее. Они прозвали меня Бессильным Богом! Они правы: я ничего не могу! Я заперт здесь, и обречен бродить как призрак между своих могил!
– А если захватить корабль чужих? Они же прилетают сюда!
– Да, я знаю, – сказал Кронатокаль печально. – Я не только знаю это, я даже состою в соглашении с этими тварями. Когда Дом превратился в базу торговцев живым товаром, они сами нашли меня. Я же, как прожектор в темной ночи, для тех, кто видит ауру. Они ультимативно обязались взорвать планету, если я только попытаюсь напасть на их корабли. Я уверен, что так и будет, они не пожалеют ничего, лишь бы человек не стал прежним.
Мы снова пошли вдоль берега.
– Остается одна почти призрачная надежда, – сказал Кронатокаль, – на то, что вернется мой Мудрец. Если он только существует, он рано или поздно вернется на Дом. Он никогда не забудет места своего рождения. Я буду ждать. У меня впереди вечность!
– Вечность! – повторила я как эхо. – Хотела бы я знать как это: чувствовать впереди себя вечность?
Он остановился и заглянул мне в глаза.
– Маленький глупый человечек! Да ведь ты знаешь, как это! Ты же так молода, ты же еще не веришь в смерть, а веришь только в любовь. Это и есть ощущение Вечности!
Он отступил в сторону и его плащ колыхнулся перед моими глазами, открывая берег, усеянный огромными мокрыми валунами. На одном из них лицом к морю стоял человек. Бушующие волны, разбиваясь о камни, окатывали его с головы до ног, но он продолжал неподвижно стоять под сокрушительными ударами океана. Я узнала Таго.
– Когда я понадоблюсь, позови меня…, – прошелестело сзади.
Я обернулась, но увидела только тающую дымку на месте Бывшего Бога.
====== Часть 33 ======
– Таго!
Он обернулся и вдруг закрыл лицо руками. Очередная волна накрыла его. Я смотрела на него в нерешительности. Вода ручьями стекала по волосам и одежде, сбегая обратно в море. Балансируя по скользкому камню, я подошла ближе и дотронулась до его плеча. Таго отнял руки и порывисто прижал меня к себе.
– Мара, Мара, Мара! – заговорил он словно в горячке. Вечное Древо! Жива! – он отстранил меня, оглядывая беспокойно мечущимися, сверкающими глазами.
Словно слепой, он стал гладить мое лицо, плечи, волосы. И беспрерывно шептал:
– Древо славься, живая, живая! Что с тобой сделали? – на лице вдруг отразился ужас. – Что с тобой произошло? Где у тебя болит?
– Таго ничего не случилось, успокойся!
– Я, наверное, уже свихнулся! – он вдруг засмеялся истерическим смехом, а потом со стоном снова прижал меня к себе. – Мара, моя Мара, это не сон, не видение! Какое счастье! – он вдруг начал покрывать поцелуями мое лицо, голову, руки.
Волны окатывали нас, мы промокли до нитки, но все стояли, не в силах оторваться друг от друга даже на мгновение. Мы смеялись и плакали одновременно, лихорадочно шептали друг другу какие-то бессвязные глупости и целовались как сумасшедшие.
Когда мы вывернулись из-за скалы, мокрые и смеющиеся, сидящие у костра Ястребок медленно поднялись, застыв с изумленными лицами.
– Мамочка родная! – ошарашено проговорил Ястребок. – Это же Мара Линк! Он подпрыгнул и подлетел к нам. Вырвав мою руку у Таго, он начал обнимать меня и тормошить, приговаривая через плечо:
– Видишь, зверюга, я же говорил, что с ней все будет в порядке! Это же моя Мара! Как здорово! С тобой все хорошо, Марик – фонарик?! Лапа моя, живая, здоровая!
Миррир стояла и широко улыбалась, сверкая своими монструозными клыками. Потом она опомнилась и засуетилась.
– Фат, они зе все моклые! Сколее, дай плащи, длов подблосить надо, заболеют зе!
– Верно! – сказал Фатти, отстраняясь и оглядывая меня с головы до ног. – Зверюга, ты за ней плавал, что-ли? – спросил он Таго.
Таго стоял чуть поодаль в каком-то трансе, и смотрел на меня, блаженно улыбаясь. Он ужасно выглядел: под глазами темные круги, лицо осунулось, губы стали бескровными и растрескавшимися. Он стал похож на свой же скелет. Но сейчас его лицо словно светилось изнутри, казалось, этот человек только что избежал неминучей смерти и теперь никак не поверит своему счастью.
Жарко запылал костер, мы обсушились и похлебали горячего супа. Хотя нам и опостылела неизменная рыба, но мы так соскучились по горячему, что уха казалась верхом кулинарного искусства. После еды я почувствовала, что глаза закрываются сами-собой. Друзья заметили, что я падаю, и быстро устроили теплое ложе. Под их негромкие голоса я уснула, с головой укутавшись в плащ. Проспала я весь день и половину ночи. Открыв глаза я увидела силуэты Фатти и Змейки Ли. Они сидели неподалеку от прогорающего костра и самозабвенно целовались. «Надо же!» – подумала я, и мне стало радостно и спокойно. Стараясь не производить никаких звуков, я приподняла голову и огляделась. Рядом со мной, голова к голове спал Иней. Он лежал на боку, положив голову на раскрытую ладонь. Лицо его расслабилось, губы приоткрылись. Колеблющиеся оранжевые отблески мягко освещали его черты, и Таго походил на спящего ребенка. Мое сердце наполнилось нежностью, и я с удовольствием вспомнила нашу встречу у моря. Он любит меня! Хотя главные слова еще не были сказаны, меня наполнило восторженное предощущение счастья. Полежав еще немного, я окончательно убедилась, что больше уже не засну. Я негромко покашляла и зевнула, предупреждая, таким образом, наших голубков, что они больше не одни. Я встала и усмехнулась, видя как Змейка Ли и Фатти в одно мгновение оказались на пионерском расстоянии друг от друга. Судя по тому, как Фатти деловито ковырялся в дровах, дело было серьезное: чтобы наш блудливый Ястребок так стеснялся – это что-нибудь да значило!
– О, Мар-Мар проснулась! – живо приветствовал он меня. – А мы тут как раз гадали, как же тебе удалось вернуться? Расскажи, а?
Я подсела к ним. Змейка тут же сунула мне в руки чашку горячего чая и уселась подле, внимательно прислушиваясь. Я рассказала им, как дело было. Пока я говорила, Миррир все больше и больше напрягалась. Когда я рассказала о нашей сделке с Танаретом, в ее голове вообще произошло что-то странное: она одновременно слушала и страдала от чего-то невысказанного. Эта борьба происходила в ней на протяжении всего моего повествования. Я рассказала все до конца и начала отвечать на бесчисленные вопросы Ястребка, сыпавшиеся из него как из рога изобилия. Особенно потряс его, конечно, Бывший Бог. Он хотел знать о нем все! Пока я отвечала ему, Миррир молча сидела, ковыряясь прутиком в костре, видя, что беседа затягивается, она встала и принялась бесцельно бродить около огня. Она была в смятении. Наконец Фат выдавил из меня все что можно и застыл, уставившись в одну точку, переваривая сенсационную новость. Змейка улучила момент и подошла ко мне, будто, между прочим:
– Там в лодке твои вещи остались. Пойдем, мозет тебе что-то нузно? Фат, слышишь, мы до белега дойдем!
– А? Да, конечно, только поосторожнее там, шею себе не сверните! Кстати посмотрите, не смыло ее?
Мы взяли фонарь и начали пробираться по каменистому берегу, петляя между обломками скал. Когда стоянка скрылась из вида, Миррир потушила фонарь и пошла впереди, шепотом корректируя наш путь. Мы вышли к берегу, залюбовавшись предрассветным океаном. Он почти успокоился, и волны превратились в гладкие ленивые валы, блестевшие словно масло, под светом двух лун. С лодкой ничего не произошло. Она лежала далеко от берега, надежно укрытая парусиной на случай непогоды. Пока мы добирались, небо на востоке начало сереть, и все окружающее приобретало странные расплывчато-трепетные очертания. Я раскопала свои вещи: сундучок с одеждой, да всякую мелочевку. Миррир молчала, но я чувствовала, что она хочет, и никак не осмелится заговорить. Я уже собиралась сама спросить ее: в чем же дело, когда она все-таки решилась:
– Мала, ты знаешь, мы с мастелом Таго много говолили, когда еще на колабле плыли, и потом тозе. Так вот, Мала, я люблю его!
«Опаньки! Вот это номер!» – подумала, обалдевая. – «А что же с Ястребком тогда?».
– Да, и он ко мне не лавнодушен!
– Это что, – спросила я, пытаясь собрать разбегающиеся, от такого внезапного откровения, мысли, – это он тебе сам так сказал?
– Да, сказал. Он сказал, что хотя Князь Уккский и пытается стлоить что-то невозмозное, он холоший палень, только запутался немнозко!
Я опустилась на борт лодки, вытирая внезапно выступившую испарину.
– Фу-у-у! Так Иней сказал тебе, что тебя любит Ястребок?
Она смутилась еще сильнее.
– Ну да, мастел так сказал. Я, конечно, не увелена, но все зе…
– Черти бы драли твой всеобщий язык! Учите орковский, ну или русский, что-ли! Рехнешься с вами! – сказала я с облегчением. – Так, ну я рада за вас, а я-то тут причем?
– Дело в том… – проговорила она, запинаясь, – что Маг – Наместник Таналет нанял меня убить Князя Уккского, Целителя Дола и доставить к нему колдунью Малу с Земли Дола.
Она подняла глаза, ожидая страшной реакции.
– Ну, мы догадывались. Или ты думаешь, что вы, киллеры, затейливей всех на свете? Эх, куда вам, наивным, до бразильских сериалов! – я развеселилась, глядя, как Миррир удивленно таращит желтые глазищи.
– Но это еще не все! Тепель Фат и Таго отпустили меня, и я долзна исполнять контлакт. Но Таналет, получается, пелезаключил контлакт на этих людей, так что-ли? Я что-то запуталась узе!
– Ну да, он обещал оставить в покое Таго и Фатти, если я совру на Совете Магов – Наместников. Я свои обязательства честно выполнила. Ах, он, сволота поганая! – до меня вдруг дошло. – Он же не рассчитывал, что ты это узнаешь! Я бы, значит, их отмазала, а ты бы, тем временем, делала свое дело! Вот тварюга, гад! – меня затрясло.
– Стой, Мала! Получается, он допускает Двустолоннее Налушение Договола! Налушение с Исполнителем и с Объектом! Вот здолово! – она захлопала в ладоши.
Видя, что я ничего не понимаю, она нетерпеливо объяснила:
– Конец контлакту! Закон Договолов гласит: «Налушение договола в отношении Заказчик – Исполнитель по вине Заказчика, ведет к лазлыву контлакта с сохланением платы». А налушение Заказчик – Исполнитель – Объект позволяет тлебовать неустойку. Если Заказчик отказывается платить неустойку Исполнитель вплаве убить Заказчика!
– Аминь! – сказала я.
Миррир подошла ко мне и взяла за руку, пристально глядя на меня своими демоническими чуть светящимися очами.
– Мала, я так счастлива! Если бы мне плишлось исполнить этот узасный контлакт, я бы тозе… я бы покончила с собой. У меня никогда ничего подобного не было! А тепель у меня есть все: любовь…длузья… Мала, ты будешь моим длугом?
– Змейка Ли, мы уже друзья! И я горжусь тобой, я понимаю, что стоило тебе это признание!
Мы пошли обратно, и путь наш озаряло румяное, свежее после сна солнышко. На душе у нас тоже было свежо и радостно.
Таго уже проснулся и встретил меня таким сиянием глаз, как будто увидел продолжение своих грез. Мы позавтракали остатками вчерашней трапезы и стали держать совет, как нам быть дальше. Пришлось повторить свой рассказ снова. Таго слушал, сузив глаза и плотно сжимая губы. Когда он слышал имена Танарета и Истатука, на скулах его перекатывались желваки, и ноздри раздувались как у рассвирепевшего буйвола.
– Надо предупредить колдунов Верна. Теперь наши дружки просто рвут и мечут! Уверен, над башнями уже небо разъело от их камлания! Если они нас найдут – то нам неминучая крышка: два Мага – Наместника, да еще в ярости – это вам не мышиный хвостик! – говорил Фатти. – Одна надежда: это твой Кронатокаль.
Едва Фатти произнес последнее слово, как на нас накатила тугая волна воздуха, по острову пронесся едва слышный шепот.
– Не трепи это имя без дела, глупень неумолчный! – зашипел Таго, пригибаясь к земле
Фатти испуганно завертел головой, а Змейка Ли вообще, побледнела так, что кожа ее стала нежно-розового цвета. Все притихли, съежившись в ожидании, но ничего не произошло: шелест затих, вибрация воздуха прекратилась. Мы посидели в тишине еще немного, дергаясь от каждого шороха. Змейка пришла в себя, и в полной тишине отвесила Ястребку такую плюху, что тот с жалобным возгласом свалился наземь.
