Текст книги "Удачная партия"
Автор книги: Зоя Гарина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Глава 33
Самое необычное утро Коварда
Ковард почувствовал, что пора просыпаться, но открывать глаза не хотелось.
Что это было – сон или реальность? Очень похоже на реальность. Хотя все его сны похожи на реальность. Это был сон. В реальности такое не могло случиться.
Брыкза, Дюймовочка, Ферзь, Татьяна…
Татьяна… Боже! Такая волшебная ночь! Такая страсть! Такое счастье! Как жаль, что это сон!
А что же было в реальности?
Ковард пытался привести мысли в порядок, но всплывали воспоминания: Брыкза, Дюймовочка, Ферзь, Татьяна…
Как же не хочется открывать глаза! Слышать упреки вечно всем недовольной Эльвиры, считать шаги по пути на работу, изображать бурную деятельность в лаборатории, тешить себя мыслями о мировой славе…
– Просыпаемся, – услышал он шепот и почувствовал нежное прикосновение теплых губ к своей щеке.
Ковард открыл глаза и опешил: нет, не сон! Перед ним в домашнем халатике стояла Татьяна.
– Завтрак готов, – улыбнулась она. – К которому часу тебе нужно на работу?
– К половине девятого, – ответил Ковард и почувствовал, как его жаркой волной захлестнула паника:
«О, Господи! Что я натворил?! Я остался у нее на ночь! Что я скажу Эльвире?! Какой кошмар! О господи!»
Ковард вскочил и заметался, разыскивая свою одежду.
– Да не торопись ты! – улыбнулась Татьяна. – Успеешь. Еще семи нет. Я же не знала, когда нужно тебя будить. А одежду твою я привела в порядок: рубашку постирала, брюки отутюжила, пиджак почистила. Кстати, в кармане твоего пиджака я нашла носки. Я их тоже постирала. Не волнуйся. Все в порядке, – она протянула Коварду махровый халат: – Надень, тебе будет удобно.
Ковард остановился посреди комнаты.
– Спасибо, – сказал он, понемногу приходя в себя.
«Действительно, – подумал он, – может быть, все к лучшему?» А затем спросил:
– Я могу принять душ?
– Да, конечно. Идем, я покажу.
Стоя под душем, Ковард пытался смоделировать ход дальнейших событий. Сейчас он оденется и пойдет на работу. Соврать Эльвире, что был в вытрезвителе, – не получится: в вытрезвителе не стирают рубашки и не отглаживают брюки. Ковард ожидал, что Злобный Я подаст голос и предложит какую-нибудь версию или хотя бы как-то прокомментирует его мысли. Но Злобный Я молчал.
«Ты где? – позвал Ковард. – Набедокурил – и в кусты?»
Аркадий Францевич знал, что на такое обвинение Злобный Я не может не откликнуться.
Но Злобный Я молчал. Для Коварда это было вторым потрясением за утро.
«Что это со мной? – испугался Ковард. – Я потерял себя?» Но минуту спустя откорректировал свою мысль: «Нет. Возможно, я не потерял себя, а, наоборот, нашел. Хотя все это очень странно. Посмотрим, что будет дальше. Может быть, Злобный Я вчера сильно перебрал и сейчас спит пьяным сном?»
Аркадий Францевич вышел из душа и вытерся большим мягким полотенцем, которое ему дала Татьяна. А как оно приятно пахнет! Все же замечательное утро!
На столе небольшой уютной кухоньки дымились горячие блинчики.
– Когда ты это все успела? – удивился Ковард.
– Да долго ли умеючи? – улыбнулась та.
– Ну и ну! – покачал головой Ковард. – И постирала, и погладила, и блинчиков напекла! Марья-кудесница.
– Марья не Марья, но такая ночь!
Ковард смутился:
– Да? Все было хорошо?
Татьяна кивнула:
– Более чем.
И опять Злобный Я промолчал!
– У меня никогда не было такого утра, – сказал Аркадий.
– Какого такого?
Ковард задумался и ответил:
– Такого счастливого.
Татьяна пожала плечами:
– Если захочешь быть все время счастливым, я не против.
– Я подумаю.
– Ты будешь кофе?
– Буду.
Татьяна налила в чашку кофе, поставила перед Ковардом:
– Кофе без сахара. Если любишь сладкий, то вот сахар.
– Спасибо.
– А ты действительно ученый?
– Ученый – это громко сказано. Я работаю в области науки. Биолог. Младший научный сотрудник.
– Ты скромный, – Татьяна погладила Коварда по руке.
– Да уж, – вздохнул Аркадий Францевич, – совсем нескромный. Как говорят: «Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом». У меня мечты совсем нескромные. Я мечтаю сделать открытие. Но, увы, для этого у меня нет никаких предпосылок. Похоже, я – бездарь.
Ковард удивился своим словам. Злобный Я всегда говорил именно так. Но эти слова произнес он сам. И, как ни странно, нисколько не кривил душой!
– Ты обязательно сделаешь это открытие.
– Нет. Мне это не по силам.
– А я говорю: сделаешь!
Ковард засмеялся. То, с какой убежденностью Татьяна пыталась спорить, показалось ему смешным.
– Почему ты так решила? – спросил он.
– Потому что я в тебя верю.
– Как же ты можешь в меня верить, если ты меня совсем не знаешь?
– Мне не обязательно знать – я чувствую.
– А-а-а, ну тогда конечно! Ладно, спасибо за завтрак, спасибо за все, мне пора идти.
– Уже?
– Да.
– Ты скоро вернешься?
Ковард пожал плечами.
– Но ты вернешься?
– Не знаю.
– У тебя есть семья?
– Жена.
Татьяна вздохнула:
– Понимаю. Она тоже богиня?
Ковард улыбнулся и покачал головой:
– Да. Богиня. Только имя ее – Мегера. Но…
Ковард замолчал.
– Ты ее любишь, – продолжила его мысль Татьяна.
– Нет, дело не в любви. Просто это моя жизнь, и я не готов так резко ее менять.
Татьяна молчала.
– Ну я пошел? – неуверенно спросил Ковард.
– Иди. Но я все равно буду тебя ждать.
Глава 34
На работу из чужого дома
Утро было пасмурным. Чувствовалось наступление осени. Ветер, так и не угомонившийся после ночных страстей, гнал рваные облака по небу, не по-летнему серому и низкому, и казалось, что кирпичные многоэтажные дома, словно атланты, подпирают его своими крышами.
Клены, стоящие, как стражники, у края проезжей части, начинали ронять свою листву, и в зеркальных лужах плавали желто-зелено-красные кленовые лапы.
Аркадий Францевич не торопясь шел на работу. Он, чтобы не намочить туфли, смотрел себе под ноги и по привычке начал было считать шаги, но вскоре отвлекся: где-то над головой, высоко в кроне дерева весело и громко засвистела птичка. Ковард остановился и задрал голову, пытаясь разглядеть свистунью, но так и не разглядел.
«Вот же, – подумал он, – свистит-то как! Птичка божия не знает ни заботы, ни труда… ни труда… м-м-м! Что это за стихотворение? Ни труда… а дальше как?»
Аркадий Францевич задумался, вспоминая, но вспомнить не мог и, чтобы прогнать навязчивую мысль, придумал продолжение сам:
«Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда.
Целый день она порхает
То туда, а то сюда».
Дальше Ковард пошел веселее, но шаги уже не считал. Он старался не думать о том, что произошло с ним вчера, но чувство волнения все же не покидало его. Он понимал, что его жизнь круто изменилась: Эльвира никогда не простит измены, а если и простит, то все равно будет о ней помнить всегда. Но если быть откровенным, то ему не хочется возвращаться в прежнюю жизнь. Да и что это была за жизнь? Полный бред!
«Эй!» – позвал он Злобного Я, но внутренняя тишина лишь подтвердила его догадку: Злобный Я исчез.
«Ну что ж, – пришел к выводу Аркадий Францевич, – теперь меня можно назвать психически здоровым. Я – это я, и никаких множественных личностей!»
Аркадий Францевич пытался себя убедить в преимуществе произошедшего, но все же испытывал легкий страх от непредсказуемости ближайшего будущего.
«Все устроится, – утешал он себя. – Не нужно торопить события. Будем решать проблемы по мере их возникновения. Сейчас я приду на работу. Расскажу Стриганову о вчерашнем разговоре с Брыкзой. Покажу ему свои разработки. Послушаю, что он скажет. Вечером пойду домой. Если Эльвира начнет скандалить – уйду. Правда, еще не знаю, куда. Может, к Татьяне. Посмотрим.
Татьяна… Да… Как-то все очень сладко получается: и любовь, и рубашка, и брюки с пиджаком, и завтрак, и я в тебя верю, и я буду ждать… Ненатурально это как-то все. Пугает. Но если выхода не будет, то Татьяна – тоже вариант».
Внезапно Ковард понял, что не только его жизнь изменилась – изменился и он сам. Откуда в нем появилось столько расчетливости и цинизма? Он был совсем другим! А может, это уже не он? Может, это Злобный Я? Да нет же! Это, без сомнения, он! Но тогда куда подевался Злобный Я? Загадка…
Аркадий Францевич не заметил, как подошел к институту. «Ладно, подумаю обо всем этом на досуге», – решил он.
Глава 35
Разговор по душам
– О! Что-то вы сегодня рано, Аркадий Францевич, – раздался за спиной Коварда веселый голос Стриганова. – Не терпится отыграться? Как настроение? Как спалось?
– Столько вопросов! На который отвечать? Во-первых, здравствуйте, Даниил! А вы чего так рано?
– Аркадий Францевич! У вас новая рубашка?
– Нет, старая, просто чистая.
– A-а! Старая, но выглядит как новая. Готовы к непримиримой схватке за победу?
– Не до схваток. Есть серьезный разговор.
– Что, прямо вот так с утра?
– Да. Дело касается очень заманчивого предложения.
Стриганов присвистнул:
– Ну тогда идемте скорее.
Ковард положил перед Стригановым тетради.
– Вот. Эти записи видел Брыкза. Рылся в моем столе.
Стриганов удивленно поднял брови:
– И что это?
– Мои разработки по синтезу принципиально нового препарата – генной вакцины. Цель: создание вещества, способного вызвать генную мутацию человека, и придать одному из генов свойства блокировки вирусов, передающихся половым путем. Теоретически это не фантастика. В природе этот факт существует. Один из генов крысы обладает таким свойством. Не могу сказать, что я добился значительных успехов, однако кое-какие интересные результаты получил. Их нужно тщательно проверять, но у меня не было возможности. Вчера Брыкза объявил, что дает мне возможность вести работу над моим проектом, так сказать, дает зеленый свет…
– И?.. – спросил Стриганов, еще не совсем понимая.
– И вы будете работать вместе со мной.
– Я?
– Да.
– Даже не знаю. А как с моей работой? Я ведь заканчиваю кандидатскую. Вы же в курсе моей темы. Бросать все и начинать заниматься новыми разработками – нелогично. После защиты, возможно, да, но сейчас…
– Как?! Вы отказываетесь?!
– Не то что бы категорично. К тому же наверняка это будет невероятно увлекательная работа, но я, увы, отношусь к тем людям, которые предпочитают синицу в руках журавлю в небе. Я вас огорчил?
Ковард досадливо поморщился:
– Да. Я, признаться, сильно на вас рассчитывал.
Стриганов заметил гримасу Коварда, но остался невозмутим:
– Понимаю. Но вы меня тоже должны понять. Мне хочется нормальной, обеспеченной жизни, и я не могу себе позволить играть в неизвестные игры. Кандидатская – это более высокий статус, более высокая зарплата, что тоже немаловажно, так как я собираюсь жениться.
– Да? Неужели? Это новость!
– Собираюсь – это не значит женюсь. Мы знакомы только три недели. Но я… – глаза Стриганова засияли, и он загадочно улыбнулся: – в общем, она – чудо!
– Поздравляю. Однако я не уверен, что вы принимаете правильное решение, отказываясь от моего предложения.
– Возможно. У вас есть веские доводы?
– Весьма. Хотя не знаю, насколько вескими покажутся они вам, но по логике вещей можно заняться и этими разработками, – Ковард указал взглядом на тетрадь, – и не отказываться от ваших планов.
– Это как?
– Вот смотрите: Брыкза заинтересован в скорейших положительных результатах новой темы, так как он видит себя основным автором данных разработок.
– Вот как?! Вы мне об этом не сказали.
– Не успел. А мы вроде как его рабы, работаем ради идеи. На данном этапе это вполне может нас устроить. А если мы взамен попросим скорую успешную защиту кандидатских? Ха-ха! – Ковард стукнул себя по лбу. – У меня уже давно лежит готовая кандидатская. Брыкза умышленно тормозил мою работу. А сейчас он вынужден будет все значительно ускорить. Я, кстати, на свой счет даже об этом не подумал. А почему нет?
И опять Ковард удивился ходу своих мыслей: он ли это или все же Злобный Я?
– Да. Но у меня работа не закончена.
– Какая разница? Мой мальчик, разве вы не знаете, насколько все решают или деньги, или связи? Связи у Брыкзы, что и говорить, ого-го!
– Ну если все так, как вы рассказываете, то, конечно, я соглашусь, – ответил Стриганов, но по выражению лица было понятно, насколько сильны его сомнения в реальности предложений Коварда. – Соглашусь только тогда, когда я буду уверен, что все обстоит именно так, как вы говорите. Извините, Аркадий Францевич, просто все очень неожиданно…
– Вы очень скоро сможете в этом убедиться, – Аркадий Францевич похлопал по плечу коллегу. – В понедельник Брыкза ждет нас двоих у себя после планерки. Там мы и зададим ему все интересующие вопросы. Ждать недолго. Четверг, пятница, а там выходные…
– Да, действительно недолго. Но я должен хотя бы немного войти в курс дела.
– Конечно. Мы можем прямо сейчас этим заняться.
Глава 36
Совместная работа
Стриганов коротко засмеялся и понимающе подмигнул Коварду:
– Так вот отчего вам снились крысы!
– Возможно, – согласился Ковард.
– Кстати, вы ходили к Исмайге по поводу ваших снов?
– Да. Но, к сожалению, я впустую потратил время.
– Почему? – искренне удивился Стриганов.
– Да он совсем сумасшедший! Эта двухметровая каланча убеждал меня, что он Дюймовочка!
Стриганов улыбнулся:
– Да, он кажется, мягко говоря, немного странным. Но однозначно он не псих. Я это знаю точно.
– Да бог с ним. Сегодня я вообще снов не видел. Так что, может быть, и не стоит сильно тревожиться по поводу моих сновидений. В любом случае я уверен, вы хотели мне помочь. Не ваша вина, что этот Дюймовочка не произвел на меня должного впечатления. Давайте-ка я покажу вам результаты своих исследований, ведь в понедельник мы должны быть убедительны.
– Хорошо. Я весь – внимание.
– Ну конечно же, все эти разработки – чистая теория. Сами понимаете, подтвердить мои умозаключения экспериментально не было никакой возможности. И на данном этапе нам с вами предстоит проверить, имеют ли мои предположения смысл или они все же ошибочны. Я вам расскажу вкратце саму идею, а вы за эти дни, надеюсь, найдете время более детально просмотреть мои записи.
Начну с общеизвестной истины: гены крысы и человека схожи на 90 процентов, и вот, оказывается, один из семи генов J имеет прелюбопытное свойство – он блокирует передачу вирусных заболеваний половым путем. Если бы хотя бы один ген человека обладал этим свойством! Представляете, от какого количества проблем избавилось бы человечество?! Вначале я предполагал синтезировать некий препарат, способный вызвать мутацию гена в нужном направлении, но вы себе представляете, насколько это сложно, а главное, практически непредсказуемо. Попасть пальцем в небо очень трудно, и если идти по этому пути, то приходится надеяться только на везение.
– А разве есть другой путь? – Стриганов уже листал тетрадь с записями. – Ничего себе! – восхищенно воскликнул он. – Да-да! Может быть, может быть! Надо проверить!
– Что? – Ковард сунул нос в тетрадь. – Ах, вы об этом? Не-ет… не стоит… очень долгий путь. Есть идея интересней! Эпифиз!
Стриганов непонимающе посмотрел на Аркадия Францевича:
– Эпифиз?
– Да. Эпифиз. Третий глаз. Вы полагаете, что работать нужно с гипофизом? Гипоталамусом? Конечно, с мозгом! Я рассматривал и тот, и другой вариант. Возможно и то, и другое. Но опять же: пальцем в небо. И тут мне пришла мысль: крысы ясновидящие. Факт? Факт! А почему? Работа эпифиза. Да! У человека эта железа – практически атавизм. Цель: активизировать работу эпифиза. Если это получится, то мутация генов неизбежна. Очевидно, что вектор мутации будет направлен на усиление иммунной системы и мы с большой долей вероятности сможем достичь желаемого результата.
– Ковард, это грандиозно! – выдохнул Стриганов. – Ну и ну!
– Да. Но, откровенно говоря, я не знаю, насколько мои предположения обоснованны. Ведь в итоге даже если мы добьемся лабораторного подтверждения моей гипотезы, то в любом случае должны будем довести эксперимент до конца. Вы понимаете, о чем я говорю?
Стриганов кивнул:
– Испытать вакцину на себе?
– Именно.
– Ну… – замялся Стриганов и виновато опустил глаза, – я не могу вам гарантировать, что к этому готов.
Ковард улыбнулся и после паузы с печальной отрешенностью великомученика ответил:
– Я от вас этого не требую. Вы еще слишком молоды, чтобы рисковать собой. У вас впереди долгая счастливая жизнь.
Стриганов закрыл тетрадь:
– Не будем забегать вперед. Поживем – увидим, – и махнул рукой: – Все будет хорошо!
Глава 37
Скандал
Ковард хотел ответить «будем надеяться», но не успел: громкий возглас Эльвиры Павловны, заслонившей собой весь проем открытой двери, заставил собеседников вздрогнуть:
– А-а-а! Как вам это нравится? Я все больницы обзвонила, морги, даже вытрезвители! А он жив-здоров, на работу пришел как ни в чем не бывало! Где тебя носило всю ночь? Кадик, я тебя спрашиваю!
Стриганов поднял изумленные глаза на Аркадия Францевича.
Эльвира, словно огромная грозовая туча, стала надвигаться на мужа, но Ковард вместо привычного страха испытал волну возмущения и гнева, накрывшую его, словно цунами: «Еще на работе семейных скандалов не хватало!» Он покраснел, и глаза его сверкнули:
– Эльвира! – тихо, но жестко сказал он. – Вечером дома поговорим. Не позорь меня и сама не позорься! Иди. Сейчас мне нужно работать.
Эти слова, а главное то, с какой решительностью они были сказаны, заставили супругу остановиться, но боевой дух она не потеряла:
– Скажите пожалуйста! Работать ему нужно! А дома ночевать не нужно?!
Аркадий Францевич резко вытянул вперед руку, пытаясь этим жестом остановить сварливый поток слов Эльвиры, и уже не сказал, а почти прошипел:
– Я сказал иди домой!
Эля гневно поджала губы, гордо вскинула голову и, резко развернувшись на каблуках, пошла к выходу, уже у двери остановилась и угрожающе процедила сквозь зубы:
– Я-то пойду домой. А вот у тебя отныне дома нет! – и она с силой хлопнула дверью.
В лаборатории повисло неловкое молчание. Первым его нарушил Аркадий Францевич:
– Вот как бывает, Даниил. Со временем всякое чудо может превратиться в чудовище. Так что я вам очень советую сильно подумать, прежде чем принять окончательное решение жениться.
– Да уж, – ответил Стриганов. – Я себе представлял вашу супругу совершенно не такой.
– Да я и сам, признаться, до сих пор с трудом верю, что у меня такая супруга.
– А вы что, действительно не ночевали дома? – Стриганов задал вопрос и спохватился: – Ой, простите! Это, конечно же, не мое дело!
– Да. Я действительно эту ночь не ночевал дома. Эту ночь я был у любовницы.
– У вас есть любовница?
Изумление Стриганова заставило Коварда улыбнуться:
– Я и сам этому факту удивлен. Но это факт. У меня есть любовница.
Стриганов покачал головой:
– Ну и ну! И как же вы собираетесь выкручиваться? По всему видно, что дома вас ожидает серьезный скандал.
– Мне к скандалам не привыкать. Но вы же сами слышали, что отныне у меня дома нет. А раз дома нет, то и скандала не будет. Ладно. Как вы только что пытались меня заверить, все будет хорошо! Давайте-ка работать.
Глава 38
Плата за ошибки молодости
В свои тридцать три года Анастасия Летова старалась не думать о будущем. Она знала: будущего у нее нет, и оттого с наслаждением и радостью проживала каждое мгновение настоящего.
«У меня нет времени на пустые мечтания», – говорила себе Анастасия, просыпаясь без будильника ровно в 6.00 утра. Она быстро, по-армейски, надевала спортивный костюм и кроссовки, для того чтобы ровно час выматывать себя бегом трусцой по парковой аллее, недалеко от которой стоял дом бывших парткомовских работников, где Анастасии повезло совсем недорого снять уютную квартиру. Хотя понятие «повезло» для этой молодой и красивой женщины звучало с ироническим оттенком. Никакое «повезло» было не в силах остановить тяжелую неотвратимую поступь приближающейся вечности.
– Ничто не вечно под луной, – говорила себе Анастасия в минуты, когда мысли о случившейся непоправимой ошибке становились навязчивы. – Все там будем.
Она запрещала себе даже думать о своей болезни, не то чтобы говорить о ней с кем бы то ни было, а еще хуже – жалеть себя или плакать по ночам…
Нет! Она, Анастасия Летова, будет бороться за свою жизнь, даже если эта борьба бессмысленна.
О бессмысленности этой борьбы Анастасия не просто догадывалась, она знала наверняка. Ее медицинское образование позволяло ей без преувеличенных страхов, без пустых надежд оценить свои шансы. Они были близки к нулю. Спасти ее жизнь могло только чудо.
Внешним обликом Анастасия походила на светлого наивного ангела, спустившегося на землю и по оплошности потерявшего крылья, но это визуальное впечатление было очень обманчивым. Твердая воля, безупречная логика в сочетании со здоровым цинизмом и хорошим чувством юмора производили ошеломляющее впечатление на мужчин, которые, обманувшись внешностью, пытались, как правило, завязать с ней быстрое, легкое, ни к чему не обязывающее знакомство. Но столкнувшись вместо болтливого кокетства с прямыми и неудобными вопросами, потенциальные кавалеры растерянно улыбались и исчезали.
Анастасия привыкла быть одна. У нее было достаточно много знакомых, приятелей и приятельниц, с которыми можно было при случае нескучно провести вечерок-другой, а потом исчезнуть на два-три месяца, зная, что никто не будет сильно огорчен таким исчезновением.
Хотя страдать от тягостного одиночества Анастасии не приходилось. Ее одиночество не было, да и не могло быть глобальным, так как каждый день к Анастасии Юрьевне Летовой – врачу-психотерапевту частной, весьма дорогой клиники были записаны на прием как минимум пять, а порой и семь человек, которых Анастасия участливо выслушивала. Она тонко, с профессиональной дотошностью разбиралась в проблемах своих пациентов, давала советы, проводила тренинги, выписывала рецепты, назначала физиотерапевтические процедуры и улыбалась, улыбалась, улыбалась…
Но вечерами, когда дневная суета, как рафинад в горячем чае, растворялась в сумерках и большую часть трудового населения неодолимо манили домашние котлеты, телевизоры и диваны, улыбка исчезала с ангельского лица Анастасии, и в ее небесно-голубых глазах появлялась печаль.
Нет, она уже давно не задавала себе вопрос: «Как же могло такое случиться?» Глупо задавать вопросы, если даже правильные ответы на них ничего не могут изменить. Нет, она не впадала в отчаянье, пытаясь увидеть в бурной реке жизни ту спасительную соломинку, за которую можно было бы ухватиться. Она просто жила, не строя планов на будущее и забывая прошлое, жила вместе со своей болезнью, работая, как негр, на лекарства, способные на время замедлить ход смертельного колеса с названием «ВИЧ-инфекция».
Эта беда свалилась на нее неожиданно, как снежная лавина. Анастасия была убеждена, что этого не может быть, наверняка произошла ошибка. Но результат повторного анонимного анализа не оставил никакой надежды. Вся ее жизнь была разрушена в одно мгновение.
И даже странно, как она, Анастасия, могла быть настолько беспечна? Любовь? Сложно сказать, была ли это любовь. Скорее это было затмение.
В ту пору безмятежной и вполне успешной жизни Насте казалось, что именно таким должно быть счастье – остросюжетным, непредсказуемым. Тайные бурные встречи – смесь романтики и экстрима, коктейль из нежности и животных инстинктов, постель из миллиона белых роз с острыми шипами. Теперь же она старалась стереть из памяти все, что было связано с той неудержимой роковой страстью. Увы, это кино было с плохим концом. Летовой пришлось бросить работу, за копейки продать все, уехать, а точнее, сбежать и начать жить по-новому, жить только настоящим, жить, не вспоминая и не мечтая, тщательно скрывая от окружающих свои проблемы.
