Текст книги "Помощница для профессора (СИ)"

Автор книги: Жасмин Майер

Соавторы: Аля Кьют
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9

Гриша пришел с девушкой.

Со своей, мать его, девушкой, с которой он и снимал квартиру. Надо было все-таки слушать, что сестра рассказывала, а не вчитываться в очередной закон конституции РФ.

Секретничать с сестрой в «Клевере» я все равно не собиралась, да и не осмелилась бы рассказать ей о случившемся в «Москва-Сити» даже под пытками. Но хоть и милой беседы не было в планах, в итоге все вышло даже хуже, чем я могла себе представить.

Половину вечера моя Таня обсуждала с девушкой Гриши бьюти-блоггеров, а мы с Гришей обменялись кивками и уткнулись в телефоны.

А потом вечер испортился еще сильнее. Тане неожиданно позвонил парень, к которому она давно подкатывала, а он ее все время отшивал.

А тут…

Сам!

Позвонил!

Разумеется, Таня не могла устоять.

Она, конечно, рассыпалась передо мной в извинениях, потому что понимала, я нечасто выбираюсь вместе с ней в пивнушку, и даже если у меня не было привычки выворачивать перед ней душу наизнанку, мне хотелось просто спокойной беседы за пинтой пива.

Не вышло.

Как только к Тане пришел ее Армен, – Господи! – Гриша уже дошел до нужной кондиции и теперь не чувствовал никакого стеснения. Он прижал к себе девушку, лапая ее всеми конечностями, и стал запихивать ей язык в рот на глазах у всех.

Армен все это время строил глазки Тане и подсаживался к ней все ближе и ближе.

У него на лице было написано, что ему от нее нужно, и вряд ли в его намерениях было хоть что-то более серьезное, но Таня буквально таяла на глазах и щебетала какую-то несусветную чушь, краснея от его топорных комплиментов.

У меня от покерфэйса уже сводило скулы, так что я допила пиво, поднялась и расплатилась за него за стойкой.

– На-а-а-асть, – подлетела тут же сестра. – Ну прости, прости! Ну хочешь, завтра я точно только с тобой посижу? Ну, прости! Просто ты же видишь, какой он? Видишь? Ну, я прямо не могу!

Она была так искренна в своем восхищении, что я не могла на нее сердиться.

– Все хорошо, Тань, – покивала я. – Очень устала. Пойду домой. Тебя не ждать?

– Ой, – хихикнула она. – Нет, наверное. Я пока не знаю-ю-ю…

– Тань, – вдруг спросила я. – Ты когда-нибудь совершала такие поступки, за которые потом было очень стыдно?

– Это ты на что намекаешь?! – тут же взвилась сестра.

– Да ни на что, Тань, – махнула я рукой. – Забудь.

– Стой, Насть, – схватила меня за руку Таня. – Ты слишком правильная, расслабься. Все совершают ошибки. На то она и жизнь. Без этого никак. Просто забей и живи дальше. Только главное, знаешь что?

– Что? – напряглась я.

Так и знала, что самое интересное начинается под конец.

– Никогда не спи с женатыми мужиками.

Я уставилась на нее во все глаза, а потом медленно кивнула.

– Окей, – протянула я. – Если сегодня увижу женатого мужика, обязательно ему откажу.

– Вот и правильно, дорогая. Пока-пока, Арменчик меня уже заждался.

Она упорхнула обратно за стол, а я осталась одна, переваривать мысль, что, по сути, ничего не знала о личной жизни Исаева. Да нет, это не наш случай, верно? Он же сказал «холост» в больнице, когда я заполняла этот пункт анкеты.

Но если… Он имел в виду официальный брак, а у него был гражданский брак? Вот ужас ведь! А что, если я не только кончила от рук профессора, но и он со мной еще и изменил своей женщине? Ну не мог такой мужчина быть совершенно и абсолютно холостым!

По дороге я снова потянулась к телефону, ломая голову над тем, где искать ответы. Будь у Романа Андреевича пресловутый аккаунт в соцсетях, это заняло бы пять минут – выяснить его статус. Фотографии, отмеченные пользователи, лайки и комментарии. Доморощенный Шерлок Холмс в моем лице быстренько бы разобрался с этой задачей. И выявил бы ту, которая лицезреет его задницу в плавках и без.

А так… Он был и оставался полностью темной лошадкой. Не врываться же в деканат с вопросами о личной жизни профессора.

«Гугл» тоже никаких ответов не подсказал. Я нашла пару его фоток со звездами и, пока разглядывала улыбку на его лице, что-то даже кольнуло в боку.

Ревность? Да какая ревность? Просто межреберная невралгия.

Как можно ревновать практически незнакомого мужчину к другим незнакомым женщинам только из-за того, что он немного облизал твои соски?

Ох…. Зачем я это вспомнила.

И все-таки в том, как он обнимал этих звезд за талию, что-то было. Определенно. Или мне хотелось, чтобы было.

Он касался их этими же руками, которыми сегодня касался моей груди. Моих трусиков. Может, у него с ними все зашло куда дальше, чем оргазм через белье.

Наверняка.

Ой, очень может быть, что после моего бегства Исаев вообще впустил в кабинет ту самую уточку, задал ей каверзный вопрос про фитнесс-клуб и она не растерялась. Предложила минет охраннику, а Исаев тут как тут. Со стояком на перевес. Продемонстрируйте, мол, свои навыки на практике, стажер!

Я-то сбежала, оставила его… Да я и не смогла бы я, если бы он?…

Я даже замерла посреди улицы. Господи, или смогла бы?…

Опуститься перед ним на колени. Сделать все самостоятельно – расстегнуть ремень, приспустить джинсы и белье. Ведь с одной рукой не особенно-то удобно.

А потом…

Я сглотнула, облизав пересохшие губы.

Я еще никогда и никому не делала минет. То-то смеху было бы.

«Задавайте ваши вопросы. Что вам неясно?» – услышала как наяву голос Романа Андреевича. Вопрос, который я неоднократно слышала в аудитории, вот только раньше никогда не представляла в этот момент профессора со спущенными трусами и ровным красивым членом в одной руке.

И как теперь отделаться от этой картинки перед глазами? Как перестать думать, какой он там?

***

Когда я добралась до дома, уже близился вечер. Кажется, я шла до дома из «Клевера» куда дольше, чем предполагала. Разумеется, если по дороге я еще не раз и не два останавливалась, обдумывая собственное щекотливое положение.

Татьяны, разумеется, дома не было, как и мамы, а вот Павлик был тут как тут.

Как и было у него заведено, он моментально встретил меня в коридоре, как одинокий домашний кот, который постоянно вертится под ногами у хозяев.

– Ага, одна вертихвостка ушла, другая явилась. Как поживает надежда отечественной юриспруденции? – поинтересовался он, протискиваясь ближе в узком коридоре.

– Нормально, – буркнула я. – Опять скажешь, что ветровку ищешь? Куда ты лезешь?

– Да что ты как неродная, – буркнул Павлик, тяжело дыша. – Может, обнять тебя просто хочу?

Я пригляделась к его позе. Масляным темным глазкам. Принюхалась.

– У-у-у, да ты пьян, что ли?

– Ты как с отчимом разговариваешь?!

Приплыли.

– А сама-то, сама! Где весь день шатаешься? – не унимался он, при этом, правда, продолжая надвигаться на меня. – Одна накрасилась и умчалась в этой своей юбке, а я не остановил ее, так хотя бы тебе не дам совершить ту же ошибку! Никуда не пойдешь!

Он навалился на меня всем телом, придавив к входной двери, и раньше, чем я спохватилась, услышала, как он провернул ключ в замочной скважине.

– Ты что несешь?! – взревела я. – А ну отдай ключи!

Мне было плевать, что я только пришла и вообще-то уже никуда не собиралась, на ночь глядя. Я знала, чем может закончится такая безобидная, на первый взгляд, выходка. Очень хорошо знала. Вот только забыла. Потому что давно это было, и больше не повторялось.

И во всем этом виноват был Павлик, отвисшие коленки и острый кадык, который ходит от его частого кислого дыхания.

Я толкнула его от себя, что было мочи, не желая, чтобы он прижимался ко мне. Вообще касался меня. Он оказался тяжелым, этот Павлик, хотя и выглядел, как Кощей Бессмертный на диете – кожа да кости.

Таня считала его безобидным. И его приставания, и случайные поглаживания и касания – тоже. Я ведь тоже так считала.

Только теперь, когда я собиралась проскользнуть мимо него в свою с сестрой спальню, этот безобидный Павлик, мой собственный отчим, вдруг схватил меня за волосы и вжал со всей дури в дверь ванной.

– Куда это ты собралась? С мальчиками уже встречаешься, да? От них так же бегаешь? Не бойся, я аккуратно.

Я попыталась вырваться, но он вбил мне между ног колено, больно надавил на поясницу, так что я охнула, бесцеремонно засунул мне руку под юбку и резким движением содрал с меня трусики.

Господи, нет!…

И тут в дверь позвонили.

Глава 10

Павлик замер.

Воспользовавшись его замешательством, я вывернулась и бросилась к входной двери. Заколотила в нее руками и ногами, но при этом почему-то не могла выдавить из себя ни звука.

Я была уверена, что там, с другой стороны, Таня. Или мама. Кто-то из своих. И они обязательно меня спасут и остановят это безумие.

И только, когда из-за двери донесся голос, я поняла, что и Таня, и мама уже открыли бы дверь своими ключами. И не стали бы перед этим звонить.

Оглушенная, сбитая с толку, я тупо смотрела на запертую дверь и просто не могла ответить. Мои голосовые связки словно атрофировались.

Мужской голос за дверью снова повторил мое имя. Уже требовательнее. Строже. Как и произносил обычно, когда собирался ругать или отчитывать.

Я увидела, как Павлик мигом протрезвел, как затряслись его руки и он все-таки достал откуда-то из недр своих отвисших треников запасной ключ.

Не сразу попал в замок, но, как только, он отпер дверь, та распахнулась моментально. На пороге моей квартиры возник Роман Андреевич собственной персоной. В своих джинсах и белой рубашке, пуговицы, которой я сегодня так и не застегнула до конца.

Я только могла, что стоять и моргать, глядя на него. До сих пор не верилось, что это происходит взаправду. Сердце колотилось в груди, как бешенное. Я дышала, как будто пробежала стометровку быстрее, чем это удавалось Усейну Болту.

– Настя? – с тревогой в голосе спросил Исаев.

Его синий грозовой взгляд метался от меня к Павлику. От Павлика снова ко мне. А после остановился на каком-то белом комке, который валялся между нами на полу коридора.

Мои трусики.

В напряженной тишине я издала первый звук – всхлипнула. Затряслась всем телом, попятилась к распахнутой двери, качая головой, как умалишенная. Ну теперь он точно убедится, что у меня не все дома.

Исаев, впрочем, уже сделал все нужные выводы.

Он шагнул к Павлику, и тот моментально юркнул на кухню, повторяя: «Вы не так поняли, это не то, что кажется». Для полноты картины ему оставалось только добавить: «Я все маме расскажу».

С каким дерьмом мы жили все это время бок о бок.

– Настя, мы уходим.

Роман Андреевич говорил тихим, вкрадчивым голосом. Я никогда не слышала, чтобы он так разговаривал. Я кивнула. Говорить по-прежнему не получалось.

Так и вышла, не задавая ни единого вопроса о том, куда мы уходим, почему вообще он меня уводит и что будет дальше. Я точно знала, что не останусь в этом доме. Плевать, поживу в хостеле, если нужно будет. Выпрошу в деканате общежитие. Сделаю, что угодно, но больше никогда не вернусь под одну крышу с этим человеком.

***

Мы вышли из подъезда, Роман Андреевич бережно коснулся меня левой рукой и подвел к «Майбаху». Усадил на заднее сидение, завел машину и через минуту мы уже были на шоссе.

Меня успокаивал низкий гул мотора. Я смотрела то в окно, то на свои колени, то на руку романа Андреевича, которой он небрежно придерживал руль. Все время одной рукой. Ох, так у него же правая сломана!

Я откашлялась и робко предложила:

– Может быть, давайте я сяду за руль?

Он одарил меня пронзительно острым взглядом через зеркало.

– Вы не в том состоянии, Настя. Да и не в той водительской категории, чтобы водить мою машину.

Я сразу же поняла весь абсурд своего предложения. Глупее было бы только предложить Мике Хаккинену сесть за руль болида. Да я за царапину на «Майбахе» буду половину жизни отрабатывать.

– А, ладно. Простите, просто неудобно же… Левой рукой. И опасно. Наверное, – вздохнула я.

– Поверьте, Настя, я делаю много чего теперь исключительно левой рукой. И это гораздо опаснее, чем вести машину.

Я вспыхнула, уловив намек на сегодняшнее недоразумение в его кабинете. Черт меня дери, одна фраза, один намек от Исаева, а я тут же как бочка с порохом, готовая рвануть в любой момент.

Нет-нет, нельзя снова терять голову. Пора взяться за ум и начать задавать правильные вопросы.

Например, такой?

– А зачем вы приезжали ко мне?

– Хотел прояснить… создавшуюся ситуацию.

– Ясно. Мы будем прояснять ее сейчас?

– Боюсь, что нет, – на светофоре Исаев взъерошил волосы левой рукой. – Не против, если покатаемся немного? Мне нужно заехать по одному делу на полигон, – Исаев глянул на часы на приборной доске. – Знаю, что поздно, но меня вызвонил клиент буквально за полчаса до того, как я выехал из офиса. Я не могу ему отказать.

– Ничего себе, а почему на полигон? – удивилась я.

– Он коллекционирует оружие. Ездит по разным странам, скупает уникальные экземпляры. Может купить средневековую пушку или турецкую шашку времен Османской империи, я уже несколько лет помогаю ему с оформлением различных документов. Он сейчас как раз на полигоне, тестирует свою новую игрушку, как он их называет.

– Ладно, я поеду, куда скажете. Только, если сама вам не помешаю.

Роман Андреевич медленно покачал головой, глядя на меня в зеркало дальнего вида, но так больше ничего и не сказал. Я устроилась у окна, зачарованно глядя на огни ночной Москвы. Солнце уже зашло, тихо играло радио, и мы больше не говорили ни слова. Исаев бодро объехал пробки окольными путями, и скоро за окном замелькала лесополоса.

Роман Андреевич оценил мой перепуганный видок через зеркало, обернулся и проговорил:

– Настя, пожалуйста, не надо меня бояться. Клянусь, я не бросаюсь на студенток и не домогаюсь. Я тебя больше не трону, обещаю. Мы вернемся в город, и уйдешь, как только захочешь.

От его тона и взгляда веяло такой искренней надежностью и теплом, что я моментально поверила и снова совершенно иррационально обиделась.

Подождите, он сказал…

Уйдёшь?

Мы еще никуда не приехали, а он уже говорит об уходе. А если я не захочу уходить?

Больше не тронет?

Так и знала, что ему не понравилось. И уж, конечно, он не захочет ничего повторить с такой, как я. Не такая уж я шикарная, как эти его цапли-куры-утки. А мой потолок – пьяный изнемогающий Павлик. Или торопливый Гриша.

Я закусила губу, чтобы не дать волю эмоциям, и просто кивнула. Исаев принял этот ответ, как исчерпывающий и снова вернул свое внимание на дорогу.

Спустя четверть часа, Роман Андреевич съехал с дороги на разбитую колею посреди поля и остановился возле шлагбаума.

– Выходим, – скомандовал он.

Кругом шумел лес, а вдали горел свет. Громкие резкие выстрелы пугали: я то и дело вздрагивала. В воздухе чувствовался привкус пороха.

– Смотрите под ноги и идемте за мной.

Мы миновали несколько пустых полигонов справа и слева от тропинки с мишенями разных типов: сквозь дыры в подвешенных жестяных банках свистел ветер, а сами они перестукивались между собой, как колокольчики. Большую часть декораций на тренировочных полигонах я не разглядела, так как было темно и надо было смотреть на дорогу, а не вертеть головой по сторонам.

Исаев свернул к освещенному полигону и указал на деревянную беседку в стороне, где на столе вместо привычных шашлыков и бутылок с алкоголем лежали коробки с патронами, пистолеты и даже один автомат. Или ружье? Кажется, все-таки автомат.

Со стола Роман Андреевич взял огромные наушники и сам одел их на меня. Сразу стало тише и спокойнее. Наушники были только одни, так что, немного оглохнув, я крикнула:

– А вы?

Он махнул рукой, мол, не нужно и так обойдется.

Мужчина, тем временем, перестал расстреливать картонный манекен и обернулся:

– Рома! Ты все-таки приехал! – обрадовался он, а потом заметил меня и улыбнулся: – Ох, простите, что отвлек. Я его украду у вас ненадолго.

Ой. Он что решил, что у меня с Исаевым… свидание?

– Сережа, это моя студентка, – тут же встрял Роман Андреевич, пожимая его руку левой. – Прости, что так поздно, раньше вырваться не смог.

– Да это ты меня прости, Рома, что выдернул тебя за город с твоей рукой, но дело срочное.

Он спрятал пистолет в кобуру на поясе. Его лицо показалось знакомым, кажется, он вел на телевидении передачи для детей. Кто бы мог подумать, что у него такое хобби. Я тут же отдернула себя, чтобы не разглядывать его, как последняя деревенщина.

А еще старалась не вслушиваться в дела Романа Андреевича, в которые его посвящал мужчина, достав бумаги из дипломата. Мой профессор только кивал и иногда тяжело вздыхал.

– Нет ничего невозможного, – наконец, ответил он, – хотя, в этот раз, будет сложнее.

– Да я уже понял, – скривился мужчина. – Прости, что так не вовремя с твоей рукой. Может, отпуск возьмешь или больничный?

– У кого? – хмыкнул Исаев. – У самого себя? Если на этом все, то мы тогда поедем. Я наберу, как узнаю детали дела.

Роман Андреевич задумчиво посмотрел на меня, я стала стаскивать огромные наушники, но тут он сказал:

– Слушай, Сережа, а можно мы тоже постреляем?

Глава 11

Сережа аж расцвел, когда услышал, что Исаев хочет стрелять. А я удивленно опустилась обратно на скамью, с которой подскочила минутой ранее.

– Да неужели, Рома? Столько лет тебя уговаривал и сейчас, в гипсе, ты решился? Нет, ну одной рукой тоже можно из «Макарова»…

Роман Андреевич покачал головой.

– Нет, я не буду. Вот Настя пусть постреляет.

Сережа с удивлением посмотрел на меня.

– Как скажешь. Сейчас принесу еще патронов из машины. Проинструктируешь пока девушку?

Роман Андреевич кивнул и сделал мне знак подойти. Я выбралась из-за стола, теребя наушники в руках.

– Стреляла когда-нибудь? – спросил он.

– Нет.

– Тогда слушай внимательно.

Он встал позади меня и сказал над самым ухом:

– Ноги на ширине плеч.

Я сглотнула и расставила ноги. Он перехватил левой рукой мое предплечье и поднял руку.

– Зачем вы это делаете? – прошептала я, глядя на него вполоборота.

Его лицо было так близко.

– Тебе нужно избавиться от стресса. Стрельба отличный способ сэкономишь на походы к психоаналитику. Все это произошло с тобой впервые или происходило постоянно?

Я сделала глубокий и судорожный вздох. Я держалась все это время, не давала себе эмоций, пытаясь заглушить панику и ужас, но оказалось, что они никуда не делись. Были тут как тут. Наверное, потом, если бы я сейчас продолжила делать вид, что ничего не случилось, было бы только хуже.

– Он пытался… раньше, но никогда не был таким агрессивным, как сегодня, – тихо ответила я. – Я думала, что мне кажется… Что это не так, но… Знаете, почему я только однажды пропустила ваши лекции? Павлик тогда тоже выпил, только не вечером, как сегодня, а прямо с утра. Когда я проснулась, Павлик уже храпел на всю запертую квартиру. Пришлось вызывать слесаря. Ждать его. Вскрывать замки. На все про все ушел целый день. Танька, моя сестра, в тот день не ночевала дома, а мама была на работе. Я только сейчас понимаю, что почти двенадцать часов провела рядом с ним, пока он был в невменяемом состоянии. Мне бы никто не пришел на помощь. Он пытался, но я отмахнулась, не приняла его всерьез, потому что никогда не воспринимала. А Павлик, когда проспался, разумеется, ничего не помнил. Ни почему двери запер, ни куда ключи дел, ни что на уме у него было… А я решила, что ничего страшного не произойдет. Подумаешь, один день пропустила. Даже забыла об этом, была уверена, то вы влепили мне недопуск по ошибке. Помчалась за вами в этот бассейн… Руку вам сломала. А не было никакой ошибки, Роман Андреевич… Простите меня.

Я всхлипнула и вздрогнула, когда почувствовала, как он невесомо провел рукой по моим волосам.

– Все в порядке, Настя. Я не сержусь. И с учебой твоей разберемся.

– Спасибо, что выслушали.

– Тебе спасибо, что рассказала, – эхом повторил он.

Я услышала шаги Сережи и смешно вытерла глаза ладонью. Он зарядил пистолет и подошел к нам с другого боку.

– Сам объяснишь технику безопасности? – спросил он Романа Андреевича.

Тот кивнул. Взял пистолет левой рукой и объяснил, как держать и как не прострелить самой себе ногу. С одной стороны, это был все тот же профессор, что и весь этот год приходил в аудиторию и мучил нас юридическими терминами, а с другой стороны… Что-то изменилось.

Что-то неуловимое и необъяснимое, из-за чего я смотрела на него и больше не могла видеть и воспринимать его, как прежде.

Напоследок Роман Андреевич сам водрузил мне наушники на голову, отошел в сторону. И он оказался прав. Стрельба отлично прочищает мозги. От первого выстрела у меня сердце в пятки ушло, от второго, наоборот, взметнулось к горлу. В третий и четвертый выстрелы я вложила всю свою ненависть к Павлику, которую старательно уничтожала все эти годы после того, как он стал жить с нами.

Я знала, что больше никогда не вернусь домой. И не стану терпеть прежнее поведение.

Еще не знала, как вообще жить дальше, но я точно не собиралась позволять ему портить мне жизнь. Когда я угодила два раза подряд в голову бумажного манекена, то радостно обернулась к Роману Андреевичу и не сразу поняла, почему он резко отшатнулся в бок. Как и Сережа.

Ах, черт, нельзя же наставлять на других людей заряженное оружие.

– Простите! – одумалась я, направляя дуло в землю. – Я больше не буду.

– Да уж, постарайся не отстрелить ему самое важное, – отозвался с усмешкой Сережа. – Сама же потом плакать будешь.

Я вспыхнула мигом, но, кажется, это была всего лишь шутка.

– Приезжайте еще! Когда будет светло! Я вам пулемет привезу! – пообещал с горящими глазами Сережа, а Роман Андреевич покачал головой:

– На него же еще документов нет, Сережа. Ты его ровно до первого патруля довезешь.

– Обижаешь, я его незаметно привезу, – хохотнул Сережа. – Все равно ты меня, Рома, потом от чего угодно отмажешь.

После мы вернулись в машину. Роман Андреевич снова завел машину, вырулил на трассу. Я поняла, что на этот раз, как-то сама собой, села на переднее пассажирское сидение. И что ехала все время, с улыбкой глядя в окно, иногда тихо подпевая песням на радио.

Рядом с ним было так спокойно и так естественно, что аж удивительно.

Уже в городе на первом светофоре я поняла, что так и не спросила, а куда мы теперь, собственно, едем. Ведь мне надо было озаботиться тем, где я вообще проведу эту ночь.

– Вы, кажется, хотели поговорить, Роман Андреевич? Или поздно уже? Вы меня до метро не подкинете?

– Нет.

Я уставилась на него. Он тронулся, когда светофор переключился на зеленый, и сказал совершенно спокойно:

– Мы едем домой, Настя. Ко мне домой, разумеется.

Я широко раскрыла глаза. После всего, что случилось, мне и у черта в аду будет комфортнее, чем в одной к квартире с Павликом, но домой к профессору тоже как-то странно.

Хотя что странного? После того, что я наделала сегодня в его кабинете, весьма вероятно, что он… все равно хочет продолжения? Логического окончания?

Может быть, даже взамен за зачет?

– А зачем к вам домой? – выдавила я едва слышно, боясь и одновременно предвкушая его ответ.

Самое поразительное, что мне даже отказываться не хотелось. Даже если он сейчас прямо скажет, что везет меня домой к себе трахаться.

Вообще, я была по умолчанию согласна на все, что он предложит, хотя чувство собственного достоинства приказывало прекратить думать тем, что между ног.

Я поерзала на сидении, так некстати вспомнив, что вообще-то все время была без нижнего белья.

Что-то подсказывало, я соглашусь со всем, что он предложит. Еще и буду добавки просить.

Его спокойствие и желание помочь, его внезапное, но такое своевременное появление. Если я – его наказание, то он очень похож на мое спасение.

Мы как раз снова встали на светофоре, когда он ответил:

– Мы ведь так и не поговорили. А я слишком устал, чтобы тащиться в какой-нибудь ресторан. Еще и таблетки забыл дома… Рука просто отваливается. Или ты опасаешься оставаться со мной наедине?

– Н-нет… – соврала я.

На самом деле, опасалась. Но не того, что он может сделать со мной, а того, в кого я превращалась рядом с ним. И сегодняшний случай в кабинете тому живое доказательство.

– Если хочешь, можешь сказать консьержу в холле, чтобы вызвал полицию, если ты не выйдешь через час, – весело подмигнул мне Исаев.

– Так и сделаю, обязательно, – кивнула я.

А еще мне явно не обойтись без бригады пожарных, которые остудят мой пыл.

***

Вскоре я стала узнавать окрестности. Мы снова ехали в центр, к «Москва-Сити». Оказывается, Исаев жил прямо в двух шагах от собственного офиса.

Как удобно. И как скучно.

Он заехал на подземный паркинг и помог мне выйти из машины. Я озиралась по сторонам, пока Исаев вел меня к холлу, рассказывая по дороге:

– Если повернуть налево, по той стрелке, то сразу можно пройти к лифту.

– А почему мы не пошли туда?

– Чтобы тебя увидел консьерж, разумеется.

Освещённый, просторный зал первого этажа был надраен до блеска и манил уютными диванчиками в зоне ожидания, слегка дурманя запахом живых цветов в вазах.

Мы подошли к стойке, из-за которой приветливо улыбался мужчина средних лет.

– Роман Андреевич, добрый вечер, – поприветствовал он. – Вам письма. Как всегда.

Исаев протянул руку, чтобы получить корреспонденцию. Я сразу узнала печати судов.

– Спасибо, Евгений Петрович, – вежливо ответил мой преподаватель. – Давайте распишусь.

– Конечно, как ваше самочувствие?

– Спасибо, все так же паршиво, – кивнул Исаев. – Кстати, это Анастасия Тихомирова, моя гостья.

Консьерж кивнул и открыл журнал, вписывая туда мое имя.

Странно. На полигоне он представил меня своей студенткой, а здесь – гостьей.

Мне уже нужно переживать или нет?