Текст книги "Помощница для профессора (СИ)"
Автор книги: Жасмин Майер
Соавторы: Аля Кьют
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
Глава 24
Возвращаясь обратно в город, мы опять оба молчали. Только теперь это была совсем другая тишина.
Как перед грозой, когда все живое затихает, прячется, стараясь спастись от шторма. Мое терпение достигло критической отметки. Наложилось все: и отношение собственной матери, и постоянная неудоволетворенность, и холодная замкнутость Исаева. Он то притягивал к себе, то отталкивал от себя обеими руками. То был самой родной душой, то, казалось, был моей полной противоположностью, как север и юг. И если я была солнцем, то он – глыбой непроницаемого льда. И не подступишься. Не растопишь.
Я накормила щенка и погладила, следуя указаниям Владлена, его по животику, помогая пищеварению. Раздутый барабанчик мигом заснул, свернувшись в теплом полотенце. Владлен забрал его с собой, возле мамы его было оставлять опасно.
После я увидела Романа Андреевича. Методично, ожесточенно, он бросал псу фрисби. Лабрадор с насыщенно-медовой шерстью с ошалелой радостью носился за тарелкой, прыгал вокруг того, кого считал своим хозяином. А Исаев играл с ним, стиснув зубы. Если он и собирался убедить меня в том, что ему знакомы чувства и вовсе он не робот, то, похоже, ему удалось сделать ровно обратное.
Я никогда не умела останавливаться, а значит, было проще даже не начинать. Поэтому я и молчала всю дорогу до дома и не сказала ни слова, пока мы поднимались в лифте. Я живу у него, потому что сейчас он просто нуждается в моей помощи, нужно зарубить это себе на носу. И ничего не выдумывать.
Снимут гипс, и он вышвырнет меня обратно. Туда же, где взял.
Зайдя в квартиру, Роман Андреевич разулся и не стал зажигать свет, так и прошел дальше. Наверное, снова закроется у себя в спальне до утра. Ну и ладно.
Честно, я собиралась его предупредить. Но, учитывая, все произошедшее, у меня это просто из головы вылетело.
И уже через мгновение громыхнул первый гром. В темноте Исаев налетел на скамью для порки.
– Твою мать! – заорал он. – А она здесь что делает?! Почему посреди гостиной!
– Забыла предупредить, – процедила я. – Я оформила возврат. Мне она не нужна. И мне жаль, что я потратила на нее столько денег. В понедельник ее заберут, а вам вернут все ваши деньги.
– Да не нужны мне эти деньги.
– Мне они тем более не нужны!
– Тебе как раз нужны, Настя.
– Ой, я вас умоляю. Только не надо делать вид, что вам не все равно.
– Мне не все равно, – тяжело дыша, отозвался он.
– Конечно, – закатила я глаза. – Вы провалили проверку, Роман Андреевич! Вы самый настоящий робот! Потому что ни один нормальный человек не устоит перед новорожденным щенком, а вы от него отказались!
– Да причем здесь щенок, Настя! Это сложности, с которыми ты не представляешь, как справиться!
– Да уж, конечно! – фыркнула я. – Не валите с больной головы на здоровую. Сами сказали, что во мне много жизни. Так вот да, я хочу жить на полную. Не хочу сожалеть или раскаиваться! И если я хочу что-то сделать, то я это сделаю! Я заберу его, как только смогу. Так и знайте! Он будет только моим. Потому что такой, как вы, никогда не решится на большее! Вам ведь просто нравится дразнить меня! А каково мне, вы не думали об этом? Да меня до сих пор потряхивает, когда я смотрю на ваши пальцы! Еще с тех самых пор! А теперь я даже на ваш рот смотреть спокойно не могу! Не говоря уже об этом вашем…
– Продолжай, – прорычал он, делая ко мне медленные шаги, как лев перед прыжком. – Говори, Настя. Ты же хочешь жить на полную и совсем не хочешь сдерживаться. Так говори, что думаешь.
Он вдруг оказался прямо передо мной. Большой, высокий, с искаженным от гнева лицом и непроницаемо черными глазами. Возможно, во всем была виновата темнота, ведь мы так и не зажгли света. А может, не только.
Да к черту все.
– Вашем члене, – выдохнула я.
– Об этом ты думаешь на работе?
Он еще надвинулся на меня, и ягодицами я ощутила жесткое ребро собственной скамьи для порки. Плохое стечение обстоятельств.
– Постоянно, – призналась я.
– Вот так совпадение, – процедил он. – Потому что все, о чем я могу думать, это твой вкус на моем языке.
Я решила идти до конца.
– Не верю. Иначе вы бы уже давным-давно меня трахнули.
– Не бери меня на «слабо», девочка. Это плохо кончится. И прежде всего, для тебя.
Я зарычала. Не ожидала от себя такого, но да. Когда я услышала это, то издала какой-то полузвериный рык, вцепилась в его футболку пальцами, подтянулась всем телом и впилась зубами в его шею. Как же давно я это хотела!
Исаев ударил бедрами, вжимая в меня горячее и убедительное свидетельство своего желания.
– Чувствуешь? Разве так должны себя вести роботы?
Окончательно осмелев, я опустила руку и сжала его член через одежду.
– Пожалуйста… – пробормотала я. – Пожалуйста.
– Ты просишь трахнуть тебя?
Я закивала, окончательно теряя голову. Всем телом вжалась в его каменное тело, жалея о том, что на нас столько лишней одежды.
– При одном условии.
Его голос был низким, суровым, опасным. Мне бы бежать сломя голову, спасаться, оттолкнуть и освободиться, но я только сильнее повисла на нем, покрывая поцелуями шею и подбородок, до которых могла дотянуться без каблуков. Вжимаясь ноющей грудью в его грудь. Бедрами в его недостижимый член.
– Каком? – с трудом проговорила я, осознав, что он не двигался, потому что ждал от меня ответа.
– Ты уволена.
Я замерла, забыв, как дышать. А он, схватив меня за плечи, вдруг развернул к себе спиной, надавил на поясницу, побуждая опуститься. Грудью ощутила холодное полированное дерево скамьи для порки.
А после услышала, как звякнула пряжка ремня.
***
Меня словно кипятком окатило. Я подумала, что он сейчас меня выпорет. За все издевательства, вольности, дерзости… И, может быть, потому что он чертов извращенец. Я ведь совсем не знаю этого человека.
Но тут же спокойная уверенность охладила пыл страха. Мне нечего бояться. Я знаю, что он меня не обидит. Не знаю, почему, но я доверяла моему профессору больше, чем кому бы то ни было. Пожалуй, больше, чем самой себе.
– Держись, как следует, – проговорил он и сдвинул в сторону мои трусики.
Я вцепилась в скамейку, и тут же он ворвался в меня. Жёстко, мощно, до самого конца. Я вскрикнула и замерла, забыв вдохнуть, а Исаев уже отстранился и толкнулся бедрами вперед снова, резко и яростно, вгоняя в меня член. Я вскрикнула и зажмурилась, а он замер внутри, словно боролся с собой или со мной. Или… позволял мне привыкнуть.
– Ты этого хотела? – зло зашептал он мне в ухо. – Хотела меня? Секса со мной?
И снова ударил бедрами, вышибая из меня дух. Ох, лучше бы он меня выпорол. Мне не было больно, но острое удовольствие от его беспощадных движений было отравлено.
– Скажи, Насть. Ответь, – Исаев собрал мои волосы в хвост, потянул, заставляя запрокинуть голову, но при этом продолжал прижимать своим телом к скамейке и трахал меня изо всех сил. – Хочешь… все еще? Нравится?
– Да, – выкрикнула я, зная, что смогу это принять.
Я в состоянии взять его ярость, впитать эту агрессию и злость. Пусть отдаст мне все, а потом настанет мой черед делиться.
– Давай, сильнее, – подзадорила я его и ощутила, как он крепче сжал мои волосы.
Исаев зарычал, как зверь. Мы словно обменялись эмоциями, и теперь он укусил меня за шею, всосал кожу до боли, оставляя метку. Как только что делала я.
Он не сбавлял темпа, а я продолжала вскрикивать и громко стонать, захлёбываясь воздухом и ощущениями, которые были такими же беспощадными, как и мой безумный жестокий профессор.
– Черт, детка, ты кончаешь? – прохрипел он мне в ухо. – Хочу, чтобы ты кончила.
Теперь в его голосе не было злости. Он просил. Он нуждался во мне. Он… сдавался?
Все это скрутило меня судорогой блаженного предвкушения нирваны. Я инстинктивно сжалась, чувствуя, что скоро его желание сбудется, но я не собиралась так просто давать ему желаемое.
– Нет, я фригидная, Роман Андреевич, – не сдержалась я. – Или, возможно, вы не так хороши.
Я почувствовала, как он трясется от смеха и кусает меня за ухо уже не яростно, а ласково.
– Какая же ты заноза в заднице.
– А ты невыносимый педант и…
– Молчи, – выдохнул Исаев и потянул за волосы так, что я повернула голову и встретила его губы своими.
Поцелуй был долгий и глубокий. Сладкий и томный. Исаев отпустил мои волосы, заботливо погладив то место, где кожа ныла от его грубого захвата. Он стал двигаться во мне медленнее, но проникал также глубоко, задевая какую-то неведомую точку внутри, замирая на миг, чтобы снова отстраниться и плавно войти.
Я все еще оттягивала разрядку, когда он опустил руку вниз и погладил мой клитор. Ох, я помню его левую руку. Она так же хороша, как и раньше.
Несколько движений по кругу, и я больше не смогла сдерживаться, сжалась и задрожала, целуя его яростнее, прикусывая нижнюю губу.
Как только я отпустила его губы и немного очнулась от вибраций оргазма, Исаев отстранился тоже, развернул меня к себе лицом.
Я поймала его запястье и поднесла пальцы к губам, чтобы поцеловать, коснуться языком, слизнуть свой вкус с его кожи.
– Настя, – пробормотал профессор не своим голосом. – Что ты вытворяешь? Я с тобой обо всем забыл.
– О чем-то важном? – улыбнулась я нахально. – Встреча? Заседание? Кажется, их нет в субботнем расписании.
– А презервативы? Кажется, они должны присутствовать.
– Ох, – я растерялась и опустила глаза вниз.
Нет, он не кончил. Кажется. Во всяком случае, его член указывал на север изо всех сил и блестел от моей смазки.
Я прикусила губу и игриво взглянула на босса.
– Кажется, я могу поделиться. У меня в комнате стратегический запас ребристых клубничных. Как ты к ним относишься, ммм… Рома?
Он вздрогнул, и я моментально смутилась, понимая, что впервые перешла грань.
– Неужели я наконец-то разжалован до Ромы? И с чего вдруг ты решилась? – едко поинтересовался он.
Я тут же нашлась с ответом.
– Сам говорил, что в такие моменты мне лучше звать тебя по имени, – намекнула я на случай у кофемашины.
– О, так ты запоминаешь все, что я тебе говорю? Мне казалось иначе.
Я потянула его за руку в сторону спален.
– Работа такая, – хохотнула я.
– И босс кретин, да? Понимаю. Я с ним вообще провожу двадцать четыре часа в сутки. Представь, каково мне.
Я уже собиралась взяться за ручку двери его спальни, как Рома потянул меня в другую сторону.
– Сюда, – велел он, затаскивая меня в мою комнату.
– Боже, сколько можно раздавать приказы?
– Раздевайся.
– Вот опять!
– Мне повторить третий раз?
Он улыбался, но, кажется, все равно терял терпение. Ну, со стояком – это неудивительно.
– Хватит отдавать команды, мы же не на работе, – продолжала я издеваться, медленно расстегивая платье.
– На работе я бы трахал тебя на столе, не раздевая, Насть. И я не приказываю, а прошу. В четвёртый! Гребаный! Раз! Раздевайся.
Я закончила с пуговками и повернулась к нему спиной, оглянувшись через плечо, уже взялась за подол платья.
– Волшебное слово…
Кажется, я услышала, как он скрипнул зубами и шумно, длинно выдохнул через нос, а потом произнес:
– Пожалуйста, детка, сними… все.
Ну вот. Умеет же не быть мудаком.
Я потянула платье вверх, исполняя его желание. Медленно. Надеюсь, что красиво. Подцепила трусики пальцами и стянула их вниз по ногам.
– Ляг на кровать, на спину.
От его приказного тона у меня мурашки побежали. Я бы могла дразнить его еще, но сильнее хотелось подчиниться и снова чувствовать его горячую, чуть влажную кожу и безумный ритм.
Я исполнила приказ, и Рома тут же накрыл меня своим телом, снова стал целовать. Губы, лицо, шею. Его язык ласково заскользил по засосу.
– Не хочешь извиниться за это? – прошептала я, теряясь от его медленных, неспешных ласк.
– Нет. И за это тоже не буду.
Я вскрикнула, снова почувствовав его зубы на плече. Это было не больно, но неожиданно. Я выгнулась, невольно подставляя груди, и Исаев не отказался от предложения.
Его рот сводил меня с ума. Кажется, я была готова кончить снова только от беспощадных игр с моими сосками. Возбуждение зашкаливало, и я свела ноги, чтобы хоть немного облегчить боль потребности.
– Нет, – рявкнул Роман. – Разведи ноги.
– Ох, ты опять командуешь…
– Да. И тебе это нравится. Иначе, почему ты делаешь все, что я велю. Иногда даже говорить ничего не нужно.
– Чувство вины, попытка угодить. Я ведь сломала тебе руку.
– Это мелочи по сравнению с тем, что ты сотворила с моей головой и… не только.
Его поцелуи опаляли живот и ниже. Я заерзала от предвкушения и расстоналась от души.
– Не дергайся. Заденешь руку, и в этот раз я тебя точно выпорю, – пообещал он.
– Ах, только обещаешь.
Больше я ничего не могла говорить, потому что его губы прильнули к моей плоти. Я закусила губу.
И он тут же отстранился.
– Нет, – рявкнул Исаев. – Не смей сдерживаться. Хочу слышать, как стонешь и кричишь, и просишь меня. Мы, слава богу, не в офисе.
Очень скоро стало просто невозможно сдерживаться. Оргазм снова был близко, мучительно близко, и я почти была готова, но он опять отступил.
В этот раз нам никто не мешал. Я уж было решила, что Рома сейчас снова остановится. Я была готова, к чему угодно после стольких обломов.
Но он лишь навис надо мной, поцеловал и прохрипел:
– Прости, но я хочу это чувствовать. Тебя… Твое удовольствие… Хочу быть в тебе.
Я чуть не расплакалась от мученической нежности в его голосе.
Рома протянул руку и достал из тумбочки презерватив, поднес пакетик ко рту и ловко надорвал упаковку.
– Мне опять нужна твоя помощь.
Он протянул вскрытый пакетик и лег рядом на спину. Ещё один волнительный опыт. Я никогда этого не делала раньше, и трясущиеся от возбуждения руки были не лучшим гарантом успеха. Но и задача оказалась не самой сложной. Я справилась быстро и качественно. Рома, провел рукой, закрепляя результат. И прежде, чем он снова взял контроль в свои руки, я запрыгнула на него верхом, оседлала и медленно опустилась на всю длину.
Он застонал и запрокинул голову, а я уперлась ладонями ему в грудь, приподнялась и опустилась снова, стараясь привыкнуть и найти комфортный ритм.
– Немного властной помощницы? – усмехнулся он, обводя пальцем мои соски.
– Ты против?
– Кажется, я очень за.
Я стала раскачиваться сильнее, чтобы у него не было сил болтать и дальше.
Рома держал больную руку в стороне, а здоровой все время гладил мое тело, щипал за соски, давил на клитор или просто водил по плечам, животу, груди.
Я снова была на грани, когда он резким движением уложил меня на спину. И как он только сделал это со сломанной рукой?
Поймав мои запястья, Исаев завел их за голову, фиксируя, обездвиживая меня полностью.
– Передумал. Я сверху.
– Да кто бы сомневался, – смогла проговорить я, прежде чем он снова начал двигаться.
Это был все тот же сильный, глубокий, мощный секс, но одновременно совсем не то, чем мы занимались на скамье. Я видела лицо Ромы. Он целовал меня все время, смотрел в глаза и шептал в губы просьбы кончить, дать ему почувствовать мой оргазм, свести теперь ноги и сжать его. Всеми возможными способами.
Едва я исполнила этот приказ, мое тело прошил электрический разряд. Он зародился там, где мы соединялись, и рассыпался вибрирующими импульсами. От пальцев на ногах, которые подогнулись от блаженства. До волос на макушке.
Кажется, я кричала, стонала, ругалась, извиваясь под ним. А он уткнулся носом мне в шею и, кажется, не дышал, лишь вздрагивал часто и сильно, тоже кончая. Вместе со мной.
В это момент, казалось, что отныне мы все будет делать вместе.
Глава 25
Долбанный будильник!
Да почему опять? Разве я не проставила галочки, чтобы он не звонил по выходным? Рань же несусветная!
Кое-как разлепив один глаз, потянулась к прикроватной тумбочке, где обычно держала телефон… и поняла, что его там нет. А чей тогда это будильник?
Кровать за моей спиной прогнулась, и я моментально распахнула глаза.
Я все-таки переспала со своим профессором! Дважды! А еще он вчера меня все-таки уволил.
Роман… То есть Рома навалился на меня, а в мое бедро уткнулся его горячий и снова возбужденный член, как бы говоря: «С добрым утром, Настя!»
– Настя, – пробормотал при этом сам Рома, не открывая глаз. – Как твой босс… Я приказываю. Сделай что-нибудь с этим противным звуком.
– Не могу, – отозвалась я. – Ты меня уволил… И вообще, это твой телефон, и я понятия не имею, где он. Что ты за человек вообще, если у тебя даже в воскресенье будильник на пять утра стоит?
Отодвинулся и пошарил где-то на полу под кроватью. Звук стих.
– Не на пять, а на семь.
– Это все меняет, – отозвалась я. – Зачем же тебе будильник в такую рань?
Рома рухнул обратно в постель, а его рука вернулась на мою грудь.
– Не помню, Насть.
Может, раньше он ходил в бассейн или на тренировки, которые теперь пропускал из-за травмы? Рома, кажется, опять провалился в сон. Его рука застыла на моей талии без движения. Нет, ну я так не играю. Если меня разбудили, то или встаем, или надо меня вымотать, чтобы я опять заснула.
Я поерзала, прижимаясь к горячей эрекции, и о, чудо – рука снова ожила. Заскользила по моему телу, опускаясь по животу все ниже. Между моих немного разведенных бедер…
Точно в цель.
– Ох! – выдохнула я от его первого прикосновения.
– Какая похотливая помощница мне досталась, – пробормотал Рома, проведя пальцами там, где все так сладко ныло.
Магия какая-то. Казалось бы, после вчерашнего марафона сегодня меня уже не должно к нему так тянуть, но – нет. Стоит почувствовать его руки, его крепкие объятия, запах, и меня тянет только сильнее, потому что знаю, как хорошо мне с ним может быть.
– Только не дергайся, ради Бога, – прошептал он. – У меня рука ровно между нами. Мне некуда ее деть. Заденешь – и все кончится.
Я обещала, что буду послушной, потому что не хотела снова остаться без оргазма. Рома удвоил старания, и в своих громких стонах я постаралась выразить свое желание извиваться, дрожать, прижиматься к нему сильнее, а вместо этого приходилось лежать спокойно.
Он точно знал, как сделать это быстро и качественно. Перед глазами потемнело. Пальчики на ногах поджались и…
– Да, Рома… Да! – выкрикнула я, содрогаясь всем телом.
И тут же услышала, как хлопнула входная дверь, и раздалось громкое:
– Ромочка, мама приехала!
– Черт, – прошипел тот самый Рома, – черт!
Скатился с постели и кое-как выдернул из-под кровати свое белье. Натянув одеяло почти до подбородка, я ошалело оглядела комнату, по которой была разбросана наша одежда. Но вот джинсов в комнате не было. Кажется, он избавился от них еще в гостиной. Где они, наверное, так и лежали перед входной дверью, где-то возле скамьи для порки.
Я лежала, ни жива, ни мертва, глядя на метания Ромы.
Мама. Надо же. У него есть мама, и она приезжает к нему по воскресеньям в адскую рань, но, собственно, может быть, там вся семья жаворонков.
– Это был не будильник, – прошептал Рома. – Это было напоминание, что именно сегодня приедет мама! Черт!
Я зажмурилась. Она ведь все слышала! Слышала мои стоны, которые не оставляли простора воображению.
Кое-как натянув футболку, Рома провел рукой по всклокоченным волосам и спросил:
– Как я выгляжу?
– Как человек, который трахался всю ночь и собирался продолжить утром, – честно ответила я.
Рома вдруг встал одним коленом на кровать и быстро выпалил:
– И мы обязательно продолжим. Одевайся.
Поцеловал меня и вышел, прикрыв за собой дверь.
Одевайся? ОДЕВАЙСЯ? Он это серьезно?
Да предложи он мне вылезти через окно, я и то с большей охотой бы согласилась, чем одеваться, чтобы выйти к женщине, которая слышала, как я занимаюсь сексом с ее сыном! Можно было бы свалить все на соседей, но я же его по имени назвала, тут вообще без вариантов.
Разве это не худший вариант для знакомства с будущей свекровью?
Оу! Вот теперь стоп, Настя. Серьезно, притормози. И не продолжать дальше. Похотливая и очень глупая помощница тебе досталась, Рома, раз воображение уже подкидывает такие картинки после одной-единственной ночи.
– Святые угодники, Рома! – громыхнуло по ту сторону двери. – Что у тебя с рукой? Почему ты мне не сказал?!
Опачки. Кажется, утренний казус забыт. Глядишь, главным событием дня станет не громкая в постели девушка, а его перелом.
Закрытая дверь глушила ответы Ромы. Решив, что любопытство вполне перевесило стыд, я поднялась с кровати и отворила немного дверь, чтобы лучше слышать.
– … а может, к Самуилу Яковлевичу надо? Почему не гипс, Рома? В первый раз о таком слышу. Сильно болит?
– Уже нет. Все нормально.
– Хм, – многозначительно кашлянула его мама. – Ну, допустим, я тебе поверю, учитывая обстоятельства.
Снова зашуршали пакеты, и Рома застонал:
– А это?… Ну зачем, мама?
– И ты с переломом еще и спрашиваешь, зачем? Да если бы я знала, что ты с травмой, я бы козьего молока пару бидонов привезла. Натурального, а не этого порошкового из магазина. Поэтому пока ешь творог, настоящий, деревенский. Ты же помнишь нашу соседку? Ольгу Филипповну? Вот это ее творог, она корову завела.
– Мам, вы с папой живете в центре Москвы, какая корова?
– Ой, ну скажешь тоже! Не держит она ее дома. Она ездит на выходных за город, формирует с буренкой связь, ей сказали, что чем связь выше, тем питательнее будет молоко. Подмосковная ферма с натуральным хозяйством, не слышал о такой? Оплачиваешь уход за животным, и тебе ежедневно поставляют свежие продукты. Слушай, а давай тебе козу там заведем?
– Нет.
– Но кальций…
– Я сказал – нет.
Мама тяжело вздохнула.
– Ладно, это закрутки. Малосольные помидоры, Рома. Патисончики натуральные, наши. С дачи. И огурцы «Родничок».
– Целый ящик? – тяжело вздохнул Рома. – Полно же огурцов в магазинах.
– Ой, будешь мне рассказывать! Такими огурцами, как в магазинах, даже корову кормить стыдно.
– А это что?
– Куры.
– Какие еще куры, мама?!
– С фермы, Рома! Я же тебе только что рассказывала! Их кормят натуральными кормами, а не комбикормом, это не те синие мороженые попугаи из магазинов, которые света белого не видели… Ой, кстати, а чего у тебя этажерка стоит пустая? Раньше не видела, новая?
– Ммм…. Ага, – кашлянул Рома, как будто чем-то подавился.
Этажерка? Но в гостиной нет никаких этажерок… Там только… Скамья для порки!
– Ну, ты хоть цветочный горшок поставь. Или хочешь, я тебе салфеточку свяжу из мулине?
– Никаких салфеток.
– Почему? Сейчас в моде хендмейд в хайтек интерьерах.
– Завязывай со «Школой ремонта», мам.
– Кстати, после «Школы ремонта» я, обычно, переключаю на «Давай поженимся», – выразительно произнесла мама Исаева.
Ой.
– Ма-а-ам, – с угрозой в голосе протянул Рома.
– Но я же мать! – взмолилась она. – Хоть скажи мне, у вас все серьезно? У Ольги Филипповны уже трое внуков, Рома!
– Мама! – зарычал Рома.
– Ну что «мама»? Просто я волнуюсь, ты же после этой своей Ангелины всего себя посвятил только работе! Никакой насыщенной жизни! Ну прямо совсем как робот!
Рома застонал сквозь стиснутые зубы.
Вот-вот, Рома. Слушай, маму. И я буду. Ангелина, значит. Вот кто всему виной, что ты стал таким.
– Тебе пора, мама.
– Ладно, но мы еще обсудим это, – пообещала она.
Голос стал тише, и я поняла, что матушку скрывают двери лифта. Спустя секунду я услышала скрежет, возню и ругательства. Вряд ли Исаев стал бы выражаться при такой маме, поэтому я смело вышла из комнаты.
Рома тащил по коридору мою скамейку. Левой рукой. Пыхтел и ругался, но уже тише, хотя все так же уморительно. Вообще, после вчерашней ночи я видела его совсем другим. Он стал мне таким близким, почти родным. Секс – волшебная штука. Главное, голову не терять.
– Салфеточки действительно хорошо смотрелись бы на ней, – не сдержала я издевки. – Зачем ты тащишь ее обратно? Я же сказала…
– Я сейчас тебе много чего скажу, малышка.
Он, кажется, действительно злился, но я не боялась ни капельки, хотя на всякий случай не стала смеяться.
– Твоя проклятая скамейка остается, – отрезал он. – Так что, лучше поищи ту плеть, что шла с ней в комплекте. Честное слово, я в настроении использовать весь набор по прямому назначению.
Боже, я больная, наверно, если меня заводит его злость и такие вот обещания. Вспомнив, как вчера ладонь Исаева прижгла мой зад, я застонала в голос.
Захотелось раззадорить его еще сильнее.
– Инструкцию тоже принести? Вряд ли ты будешь действовать интуитивно, как все нормальные люди.
Рома пнул скамейку, чтобы она отъехала в угол, и стрельнул в меня глазами. Ни дать, ни взять, бешеный бык на арене.
За два шага он оказался рядом и даже почти вплотную. Я юркнула в спальню, где Рома неожиданно повалил меня на кровать. Халат, который я успела накинуть, пока он болтал с мамой, предательски распахнулся.
Довольная похотливая улыбка разрезала лицо Ромы.
– Прелесть какая. Это все мне? И без упаковки? Без инструкции? Прям как для нормального.
– И все натуральное, между прочим! Твоя мама бы оценила.
– Веселишься, Насть? – спросил он, нависая надо мной.
Я покосилась на его руку, чтобы не задеть нечаянно. Нет, порядок. Он упирался правым локтем чуть в стороне от моей головы.
– Какое уж тут веселье, – продолжала усугублять свое положение. – Если бы мой сын был роботом, я бы тоже старалась его выходить. Зря ты от козы отказался.
Рома лизнул мои губы, прикусил нижнюю, но целовать не стал. Только бросил:
– Завел уже одну.
Я вспыхнула от возмущения, но он тут же спустился губами по моей шее, и я задохнулась от восторга. Вкупе с яростью мои ощущения только усиливались. Так он это специально! Я выгнулась от наслаждения, когда он принялся обводить языком засосы, которые вчера поставил. Все-таки хорошо, что меня его мама не увидела такой.
– И что же ты имеешь против роботов, Настя? – продолжал Рома. – Разве не они тебя каждый день удовлетворяют?
– Имеешь в виду кофемашину, посудомойку и прочие блага цивилизации?
– Нет. Имею в виду твоих маленьких друзей, которые поселились у нас вместе со скамейкой.
Едва я поняла, о чем он, то вся задрожала. А уж вместе с его влажными поцелуями и ласками – просто космос. Губы Ромы двигались все ниже, и вот он уже посасывал мои соски, заставляя выгибаться и стонать громче, забывая, о чем же шла речь.
– Познакомь меня со своим любимым роботом, Насть.
– В зеркало посмотрись.
Ой.
Я напряглась, но Рома, кажется, не обратил внимания на мои слова, или не наделил их другим значением, в отличие от меня.
– Настя… – прошептал он снова.
Я приподнялась на локтях, чувствуя себя немного пьяной от его ласк, совершенно не понимая, что нужно делать.
– Ладно, ложись, сам найду, кажется, видел его вчера, – смирился Рома, легонько толкнув меня обратно на постель. – Выше, до подушек. Ляг и расслабься.
А кто тут напрягался, интересно? Разве что он.
Его губы нашли чувствительное местечко за ухом. Поцелуи там заставляли меня вздрагивать и охать. Рука Ромы легла на мое бедро, заставляя раздвинуть ноги. Я не стала возражать, ведь это было такое желанное вторжение.
– Знаешь, я начал думать о переломе в позитивном ключе, – зашептал он, опаляя мою шею горячим дыханием. – Столько всего научился делать левой рукой. Это полезный опыт для саморазвития. К тому же, у меня теперь есть ты.
– Для тренировок? – выдохнула я.
– Для всего.
– Тебе нравится? Или робот лучше?
– Что? Нет… – простонала я, разводя ноги шире, приподнимая бедра, безмолвно прося больше и сильнее, но палец скользил по мне едва-едва, медленно-медленно.
Рома, как всегда, был на своей волне.
– Что ты ерзаешь, девочка? Может, все же робот справится лучше, м-м-м?
Он снова укусил меня за ухо, а потом еще и царапнул зубами шею.
Я не ответила, лишь снова шевельнула бедрами, полагая, что это намного красноречивее слов.
– Похоже, придется проверить.
И он убрал руку. Совсем. Я чуть не заплакала от чувства потери. Все было так близко, так приятно. Почему? За что?
Я дернулась, и уже собиралась сама подать в суд за жесткое обращение с помощницей, но Рома приказал:
– Лежи. Глаза закрой и не двигайся.
От его властного голоса и безапелляционного тона я вся затряслась. Пусть он и чертов робот-диктатор с замашками тирана, но до чего же горячий и соблазнительный. Как сам грех.
Кажется, только от этих мыслей я могла бы кончить, но не стала, потому что Рома не велел.
Я услышала, как он достал что-то из тумбочки. Презервативы? Уже? Эх, так скоро. Я думала, он устроит игру.
Мои запястья обнял мягкий бархат браслетов, а после щелкнул замок. Я дернулась всем телом, когда поняла, что оказалась пристегнутой к изголовью кровати. А после услышала знакомое жужжание.
Я не ошиблась – Рома все-таки решил поиграть.
