Текст книги "Помощница для профессора (СИ)"
Автор книги: Жасмин Майер
Соавторы: Аля Кьют
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Меня едва не сбил с ног грузный мужчина с портфелем. Я споткнулась и готовилась упасть, но он прихватил за локоть и удержал.
– Ох, милочка, не зевайте. Откуда столько вас, Господи? Исаев прямо модельный кастинг устроил.
Я открыла рот, чтобы спросить, куда мне пройти к тому самому Исаеву, но мужчина уже умчался, крича в телефон:
– Так какого хрена до сих пор не подали кассацию? Я сам, что ли, должен все делать? Витя, блин!
Его слова съели двери лифта, что захлопнулись и увезли партнера Исаева. Только в этот момент я осознала, что нахожусь в святая святых юриспруденции, в самом дорогом и известном юридическом бюро Москвы. Если стажировка у Авдеева могла дать мне карьерный толчок то работать в «Фемиде» – это был просто полет со скоростью катапульты к самым заоблачным мечтам.
Мечтать не вредно и попав сюда, я не могла не дать себе волю. Шла по широкому коридору и представляла себя одним из партнеров. Ну, или хотя бы младшим сотрудником. Для начала.
Ох, мечты-мечты.
Исаев был одним из многих партнеров в этой конторе, но, пожалуй, самым популярным сейчас адвокатом в Москве. Не слишком ли часто я об этом вспоминаю? Черт с ним. Мне от Романа Андреевича надо одно.
Секс.
ЧТО?!
Зачет. Только зачет!
Боже, Настя, соберись.
Заглянув в телефон, уточнила номер кабинета и озираясь пошла вперед, сличая цифры. По дороге меня пытались сбить еще парочка юристов, которые куда-то неслись сломя голову, но я теперь юрко уклонялась и следовала к своей цели.
Да у Исаева тут дурдом, как я посмотрю. Никто не ходит. Все только летают, как будто им петарду в одно место запихнули.
У заветной двери пятого кабинета, где на табличке с золотым теснением были выбиты регалии и имя моего препода, я обнаружила толпу девиц.
Вот это нежданчик.
Все как на подбор. Ноги от ушей, лица одинаковые благодаря моде на косметологические внедрения, в глазах минимум интеллекта, на губах тонна помады. В глазах непрошибаемое желание переть к цели по головам, невзирая на конкуренток.
Нашлись там и мои соседки по лифту.
А он и, правда, кастинг организовал. Исаев тут отбор невест устроил, что ли? Тоже мне принц.
Я хоть и не принцесса, но тоже не робкого десятка. Выбрав вектор, пропилила уверенно и бескомпромиссно мимо дамочек, и потянулась к ручке двери.
– Эй, куда прешь без очереди? – тут же отозвалась фабрика силикона.
– Не видишь, ждут все? – прокрякала уточка.
– Особенная, что ли? Рома вызовет, – подытожила третья.
Едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза на этого клекот, я потрясла папкой в воздухе.
– Я не с вами. Мне документы передать.
Девицы тут же втянули ядовитые шипы. Уточка все-таки не сдержалась и пренебрежительно фыркнула:
– А, курьерша. Ну, иди-иди.
Одарила меня уничижительным взглядом, словно курьер – это какой-то вор или слизняк. Я готова была ей высказать все, что думаю, но в этот момент дверь кабинета распахнулась и оттуда, давясь слезами и путаясь в каблуках, вылетела девица.
Модели расступились перед ней в гробовой тишине, а та поцокала к горизонту, судорожно всхлипывая.
Я вот даже не удивилась, зная нрав Романа Андреевича.
– Так я пойду?
Уточка, лишившись своего боевого запала, кивнула. Возражать никто не стал. Так я и думала.
– Следующая! – рявкнул Исаев из недр кабинета.
Тут вздрогнула даже я. Яростью в его голосе можно было оборачивать в бегство целые армии. Но отступать поздно. Хорошее настроение моего профессора было явлением таким же редким, как лунная радуга, а я не собиралась состариться в его коридоре, ожидая, когда он примет меня с улыбкой и радушием.
Взявшись за ручку, я вошла в клетку с тигром и от переизбытка нервов громко, как новобранец на плацу, поздоровалась:
– Добрый день, Роман Андреевич!
От неожиданности, громкого крика или просто при виде меня на пороге своего кабинета, побледневший профессор даже выронил чашку, которую держал в руках.
Глава 7
– Да что б вас, Настя! – ругнулся Роман Андреевич.
Кофе в чашке было немного, пара глотков всего, но и этого оказалось достаточно, чтобы на груди Исаева мигом расцвело пятно неприличного цвета.
А еще он был горячий.
Кофе.
Хотя Роман Андреевич в футболке и простых джинсах тоже выглядел неплохо. Взгляд, которым Исаев наградил меня, был красноречивее тысячи слов, которые, вероятно, вертелись у него на языке. Это мигом остудило мой пыл.
Заче-е-е-ет, противным голосом Бабы-Яги провыло подсознание, напоминая мне о том, что мне от него нужен только зачет, а не его кубики!
Одной рукой Исаев пытался оттянуть ткань футболки, которая облепила его торс, а вторую – пострадавшую и в ортезе, – выставил передо мной. Мол, стой, где стоишь и не подходи ближе. Я послушно замерла в полушаге. Какие мы нервные. Неужели сам справится одной рукой? Я ведь помочь хотела.
Оказалось, я его недооценивала.
Роман Андреевич, подцепив целой рукой край футболки, без лишних слов стянул ее с себя через голову, каким-то совершенно неуловимым движением. Какая-то особая мужская магия, – хоба! – и он снова наполовину раздет. И теперь стоит передо мной в одних джинсах, которые сидят так низко, что я опять вижу эти проклятые косые мышцы внизу его живота, которые как стрелки указывают ниже…
О черт, чуть не застонала я, когда он повернулся ко мне спиной… А вот и его идеальная задница! И снова здравствуй. В джинсах ты выглядишь также неплохо, как и в плавках.
Заче-е-е-ет…
Ой, да заткнитесь уже, старая карга.
– Простите, – выдавила я. – Я не хотела.
Хотела, хотела, подсказало подсознание. Еще как хотела снова увидеть его голым.
– Так и будете стоять посреди моего кабинета? – раздалось откуда-то со стороны. – Зачем явились?
Оказывается, пока я боролась с соблазнами, Роман Андреевич куда-то исчез, а теперь снова вернулся в кабинет, ногой захлопнув какую-то потайную дверь в стене, которая выглядела и не дверью вовсе, а всего лишь частью декора.
Собралась с мыслями, вспомнила, как произносить слова, а не только вздыхать междометиями.
– Я вам документы… Из деканата. Принесла. На подпись.
Господи, он точно решит, что я умалишенная.
Почему я вообще так веду себя рядом с ним? Может, не зря он влепил этот недопуск?
Исаев посмотрел на меня и кивнул.
– А, да. Феликс предупреждал. Только я не знал, что он вас отправит, Тихомирова.
Одежды на нем прибавилось – на плечи он накинул белую рубашку с длинными рукавами.
С левым рукавом профессор справился, пока я заново вспоминала русский язык, а вот с правым – нет.
– Настя, пожалуйста, выйдите из ступора и помогите. Закатайте правый рукав и помогите вдеть в него руку. Или хотите, чтобы я оставался голым?
Я покивала, но тут же яростно затрясла головой. Исаев только закатил глаза.
Вроде ж адекватная была, пока он не начал рядом со мной постоянно сверкать своими кубиками. И бицепсами. И этими линиями внизу живота. И задницей в плавках.
Куда ни ткни, везде горячо. Человек-батарея да и только.
Ладно. Мне надо подойти ближе к нему. Нельзя помочь человеку с одеждой на расстоянии.
Преодолела последний метр между нами, встала с правой стороны. Пробежалась пальцами по ткани. На ощупь она была непередаваемо прекрасной – прохладной, нежной, стопроцентно дорогой.
Сделала глубокий вдох и тут же прикусила губу. Рядом с ним было не спрятаться от аромата пряных духов, и после глубокого вдоха они совершенно вскружили мне голову.
– С рукой аккуратнее. Не заденьте, – предупредил меня Исаев.
Я кивнула, пытаясь сосредочиться на рукаве, но, пока я стояла рядом, мой взгляд то и дело норовил сползти ниже и левее. По рельефному торсу Романа Андреевича, мимо темных плоских мужских сосков. По втянутому животу ниже, мимо едва заметной дорожки темных волос, которая исчезала под поясом джинсов.
Я облизала губы.
Нет, я точно ненормальная. Как можно в такой момент сильнее жалеть о том, что плотная ткань джинсов скрывает остальные его достоинства, чем о несправедливо влепленном недопуске? Мне бы добиваться сейчас справедливости, а не витать в облаках.
Исаев дышал часто и рвано, наверное, от злости. На меня он не смотрел, поджав свои ровные четко очерченные губы. И правильно, я причиняла ему одни неприятности. Чудо вообще, что не обматерил с головы до ног и не выставил сразу за дверь. К тем силиконовым куклам.
Но чем дольше я молчала, стоя рядом с ним, тем сильнее вздымались мои волоски на руках, как будто вокруг нас, как во время грозы, скапливалось статичное электричество. И это было плохо.
Я не могла бы адекватно объяснить почему, но я точно знала, что все происходящее – очень-очень плохо. И ни к чему хорошему нас явно не приведет.
Срочно нужно было прервать это затянувшееся молчание. Разрубить этот затягивающийся узел тишины, которая толкала на необдуманное.
– Там у вас в коридоре прямо выставка достижений пластической хирургии, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
Взгляд Исаева предсказуемо и очень быстро метнулся ниже. На мою грудь. Которая, разумеется, проигрывала буферам клонированных Семенович из коридора.
Я мигом вспыхнула.
Исаев заиграл желваками.
– Мне нужна помощница, – процедил он, снова отворачиваясь от меня. – Марина уволилась.
– Как она могла? У вас же такой золотой характер, – не сдержалась я.
Взглядом Исаева можно было убивать.
– И нечего так на меня смотреть, – отрезала я.
С рукавом я закончила и теперь держала его так, чтобы он мог наконец-то одеться. Исаев очень аккуратно вдел пострадавшую руку в рукав. Сморщился.
– Болит? – участливо спросила я.
– Вам тоже нечего так на меня смотреть! – вернул мою же фразу несносный профессор. – Настя, вы ничего не забыли?
Документы, кивнула я, глядя по сторонам. Я куда-то кинула папку, когда вошла, а потом искра, безумие, голый торс и вот…
– Настя, посмотрите на меня.
Или он не про документы? Я с опаской остановила свой взгляд на Романе Андреевиче.
Расстегнутая рубашка с закатанными рукавами, джинсы и прическа «Как после секса». Потрясающе. Да он издевается, что ли, когда просит на него посмотреть? Чертов нарцисс.
– Пуговицы, – процедил Исаев. – Настя, вы забыли о пуговицах. Думаете, почему я был сегодня в футболке? Я никогда не позволял себе одеваться в офис, как какой-то старшекурсник, но у меня нет выбора. Я не могу застегнуть рубашку одной рукой!
Ах, точно. Пуговицы.
Я замешкалась, не зная, за какие пуговицы взяться сначала. Могла начать снизу, от пупка, двигаясь выше. Или начать сверху, от острых ключиц по животу, двигаясь к дорожке темных волос, скрывающихся под джинсами.
Сейчас мне почему-то казалось это очень важным вопросом, который я никак не могла решить. И мой взгляд так и метался по торсу Исаева. Я снова и снова облизывала губы, справляясь с пуговицами не особенно ловко.
– Роман Андреевич, ну можно уже? – томно пропела уточка, заглядывая в кабинет.
Я взглянула на Исаева. В его глазах было что-то темно-зловещее, но потом он моргнул, перевел взгляд с меня на претендентку, и теперь я точно видела в его синих глаз усталость. Одну безграничную усталость.
Даже стало немого его жалко. Рука, Марина-слабачка, а теперь еще эти бесцеремонные куры. Конечно, он утомился орать на них.
Я решила спасти профессора, обернулась к куре-силиконо-гриль и гаркнула своим лучшим командным голосом:
– Вас разве вызывали? Не видите, Роман Андреевич занят! Закройте дверь!
– Ой, – пискнула незадачливая мисс «Наглость-2019» и скрылась за дверью.
Мне тут же стало неудобно за свою инициативу, но заинтересованно восхищенный взгляд Романа Андреевича почему-то уничтожил зачатки стыда и заставил меня покраснеть от его красноречиво оценивающего рассматривания.
– Неплохо, – похвалил он. – Весьма убедительно.
Он опустился в кресло, махнул здоровой рукой:
– Давайте ведомости. Не знаю, что я тут наподписываю левой рукой, но раз срочно…
Я тут же подсунула ему листы из папки, и Роман Андреевич начал медленно и старательно выводить автографы внизу страницы. Он вроде бы не смотрел на сами ведомости, и я малодушно решила, что он сейчас подпишет и мою за компанию.
Не тут то было.
Он поставил пером «Паркера» точку, моментально отнял руку и обжег меня яростным взглядом.
– Это очень некрасивый фокус, Тихомирова, – процедил он сквозь зубы. – Я юрист, если вы забыли. Думаете, я хоть раз в своей жизни подписал что-то, не глядя?
– Да? Вы, наверное, даже пользовательское соглашение на «Фэйсбуке» регулярно перечитываете?
Роман Андреевич не улыбнулся.
– У меня нет «Фэйсбука», – сурово ответил он.
Да человек ли он вообще? Как это нет «фэйсбука»?
– Предвосхищая ваши вопросы, Настя, и в других соцсетях меня тоже нет, – отрезал он.
– Роман Андреевич, ну подпишите, – тихо сказала я. – Ну почему у меня нет допуска?
– Допуска нет, потому что вы не посещали занятия и не отработали их. Все, тема закрыта!
Я тут же зажмурилась и сжала губы изо всех сил, чтобы не разреветься. Умолять его? Настаивать? Один взгляд на Исаева, и я поняла, что это бесполезно.
Боже, но я ведь ничего не пропускала.
Или пропускала?..
Воспоминание, которое я так усердно блокировала, обожгло разум. Но мне тут же пришлось снова все забыть, потому что Исаев заговорил сам.
– Хотя, – протянул он, привлекая мое внимание. – У меня к вам предложение.
– Правда? – сглотнула я и едко поинтересовалась: – Есть что-то еще, с чем вы не справляетесь одной рукой?
Глаза Исаева потемнели.
– У вас прямо-таки суперспособность выводить меня из себя. А еще приносить неприятности. И вы прямо-таки ходячая катастрофа… – он перевел дух, успокаиваясь. – Настя, все эти девушки за дверью, конечно, обладают прекрасными внешними данными…
Я шумно втянула в себя воздух. Ну спасибо!
– Подождите возмущаться, – остановил меня Исаев. – Их внешность гроша ломанного не стоит, учитывая то, как они пасуют перед сложностями! Знаете, о чем я спрашивал их на собеседовании сегодня? Как бы они проникли в закрытый фитнесс-клуб, если у них нет пригласительного, членской карты и знакомых в этом самом клубе? Все они так ничего дельного и не предложили, и только одна сказала, что могла бы отсосать охраннику.
– И вы ее не взяли? Большое упущение с вашей стороны.
Роман Андреевич вскинул одну бровь.
– Поверьте, Настя, гораздо сложнее найти тех, кто будет работать головой, а не только ртом. А вы сделали почти невозможное. Проникли в клуб, договорились с врачом и вообще все мастерски организовали. Если бы не вы, у меня был бы сейчас килограмм гипса на руке! Вы самая пробивная девушка, которую я когда-либо встречал. Вы не теряетесь перед сложностями, не пасуете перед закрытыми дверьми. Вы то, что я так давно ищу.
Я смотрела на него, он смотрел на меня.
– Роман Андреевич? – вдруг просунулась вторая уточка в дверной проем. – Нам вообще стоит ждать?
– А ну вон отсюда! Роман Андреевич позовет, когда надо будет!
Дверь мигом захлопнулась. А до меня только дошло, что это я орала. В кабинете Исаева. Как будто имею на это право.
– О чем я и говорил, – произнес довольный жизнью Роман Андреевич.
– Ну а чего она лезет? – проворчала я. – Когда вы меня тут это… Хвалите.
– Я вот вас хвалю, а сам, между прочим, так и сижу в расстегнутой рубашке, – указал Исаев на свой торс со странным выражением лица. – Может, зря я вас нахваливаю?
Нагнувшись перед ним, я потянулась к пуговицам, чтобы застегнуть оставшиеся, и поскорее убрать с глаз долой этот обнаженный соблазн.
– Значит, вы согласны? – хрипло спросил он, когда я застегнула первую прямо у него под горлом.
– А вы настоящий тиран, Роман Андреевич, знаете? – также глухо отозвалась я. – Неудивительно, что у вас никто долго не задерживается. Заманчивое, конечно, предложение, но я хотела этим летом стажироваться по профессии, а не подрабатывать у вас сиделкой. Пуговицы вам застегивать, рукава закатывать… А дальше что? Джинсы расстегнуть-застегнуть? Руками вместо вас поработать?
Никогда не умела вовремя останавливаться.
Исаев вдруг обхватил мои запястья, отрывая обе руки от его рубашки. Даже одной рукой ему легко удалось обхватить оба.
– Очнитесь, Настя. Вы и будете работать у меня по профессии, разве я предлагал что-то иное?
Я медленно скользнула взглядом по линии челюсти, на которой впервые в жизни заметила легкую небритость. Остановилась на его губах, всем телом ощущая, что он также внимательно смотрит на мой рот. Ждет ответа, наверное.
– Руками поработать, вы сказали? – повторил мою реплику Исаев. – Да, придется руками. Текст набирать вам за меня придется, Настя! Письма, прошения, заявления. Я пробовал надиктовывать, такая ерунда выходит. Пробовал одной рукой – эдак я до нового года не управлюсь. Я не могу без помощницы и дня проработать. А уж трахать я найду кого!
Его горячая кожа обжигала, и все мое тело вибрировало и плавилось рядом с ним. Взгляд неминуемо скользил ниже, туда, где джинсы явно топорщились сверх меры. Это что же? Это на меня такая реакция?
Я вздрогнула, когда Роман Андреевич отпустил мои руки, и взял за подбородок, вынуждая смотреть ему в глаза.
Прозрачная синева в его глазах теперь напоминала цветом штормовое море.
– Настя, мои глаза выше, – сказал он.
Но как только мои руки оказались на свободе, я не продержалась и секунды. Не прерывая зрительного контакта, положила ладонь на бедра Исаева. Самыми кончиками провела по твердому бугру, выпирающему сквозь джинсы, и выдохнула:
– Да?
– А ты сомневалась? – прошептал он.
Притянул мое лицо ближе.
И наши губы соприкоснулись.
Глава 8
Я никогда не целовалась с мужчиной.
Нет, у меня, конечно, были парни, но все они были моими ровесниками. Жадные, часто неумелые, торопливые и озабоченные собственным удовольствием. И я понятия не имела, что поцелуи могут быть такими. Медленными и глубокими, страстными и одновременно нежными.
Губы Исаева ласкали и приговаривали меня одновременно. Напористый, но не грубый. Кажется, он был идеален. Подумать только, как можно быть одновременно невыносимым и идеальным?
Ни капли давления, сплошной соблазн, манящее искушение.
Я раскрыла губы, едва он коснулся их кончиком языка. Не было сил оттолкнуть или сопротивляться. Наоборот, хотелось прижаться к нему, потереться об него грудью. Я с трудом сдержала эти порывы. Искры разума еще не угасли, но их катастрофически не хватало, чтобы отказаться от поцелуев, перестать отвечать на движения языка у меня во рту, возмутиться, убежать.
Исаев потянул меня на себя. Я охнула ему в губы, не заметив, как ловко оседлала его, оказавшись у него на коленях.
Роман Андреевич ни на секунду не отпускал мой рот. Я комкала его рубашку в кулаках, сминая идеальную ткань. Так же, как и его губы сминали мою волю и уничтожали здравый смысл.
Где-то раздался мягко-звонкий щелчок, потом еще один и еще. Я не сразу догадалась, что это Исаев, ловко дернув, расстегнул кнопки моего джинсового сарафана.
– Прекрасна, – прошептал он.
Опустил кружевную чашечку бюстгальтера, большим пальцем очертив контур соска, и я бессовестно застонала, кусая Исаева за нижнюю губу.
– Откинься, – прохрипел он, потянув мня за волосы назад.
Я была на удивление послушной. Сейчас с ним совсем не хотелось спорить.
Я откинулась назад под его настойчивым взглядом. Может, моя грудь и не была идеальной формы и не была таких внушительных размеров, как у тех в коридоре, но Исаева, похоже, это целиком устраивало. Иначе зачем его губы сомкнулись на моем соске?
Он отпустил мои волосы, придерживал теперь рукой за спину, пока я извивалась и выгибалась как кошка, навстречу его влажным губам.
Меня прошивало острыми иглами удовольствия с каждым его поцелуем, движением языка или зубов. Он посасывал и кусал мои соски, сжимал губами и втягивал в рот, чтобы там теребить языком, снова на миг отпуская.
Я запустила пальцы ему в волосы, царапнула кожу голову, заслужив вибрацию стона и дополнительную стимуляцию. Но и этого мне уже было мало. Я понимала, что хочу больше, и все выразительнее ерзала верхом на нем, отчаянно нуждаясь в разрядке.
Кажется, она была так близко. Напряжение грозило убить меня, разорвать на маленькие кусочки. Казалось, я умру, если не кончу прямо сейчас. Но этот самый идеальный момент все время ускользал, затягивался новыми тугими витками опаляющего желания.
Исаев читал мое тело, как книгу.
Он скользнул рукой по моему бедру, обжигая подушечками пальцев, приподнял подол и безошибочно коснулся самого чувствительного местечка прямо через трусики.
Я задрожала мелкой дрожью, поощряя его на большее.
Он закрыл мне рот поцелуем, надавил сильнее, чуть потирая пальцами, и я почти мгновенно взорвалась в его руках. Мои оглушительные стоны он успел заглушить своим ртом. Зачем? Почему?
Сладко-запретное удовольствие не давало ответов, но это было отличным поводом заткнуться и не задавать глупых вопросов. Я вздрагивала и дрожала, ерзая на Исаеве, чтобы продлить оргазм, я набрасывалась на его губы, а после ощутила, что он хочет отстраниться.
И тогда вцепилась в его руку, не позволяя отпустить меня сейчас.
Большая ошибка.
Роман Андреевич дернулся и вскочил, сбрасывая меня с себя. Я чудом не упала. Он зашипел.
О, я помню этот звук. Ему больно!
– Проклятье, – выругался Исаев, зажмурившись. – Тихомирова, если тебе так нравится моя рука, не стесняйся, оторви ее на хрен и оставь себе!
Хмельная после оргазма, я не сразу осознала смысл его слов.
А вот после они обрушились на меня, как ведро ледяной воды. Господи, я схватила его за правую руку!
Но и это было не все.
При виде его голого торса, моей обнаженной грудь и приспущенного бюстгальтера до меня в полной мере дошло, что только что здесь, в рабочем кабинете моего преподавателя, действительно произошло.
И вот тут мне стало по-настоящему страшно.
Пока он приходил в себя, жмурясь от боли, я уже в полной мере очнулась. Оправила одежду и протараторила:
– Простите-извините-спасибо-до свидания!
Вылетела из кабинета пулей, растолкала всех длинноногих в коридоре и сиганула мимо лифта к лестнице.
А вдруг он станет меня догонять?
Этаж был всего лишь пятый и только на третьем я поняла, что зря спешила. За мной Исаев не кинулся.
Да он и не смог бы бегать с переломом.
Но я успела забыть об этом. Смутно помнила, даже как вошла в метро, как шагнула в вагон и поехала. Только через несколько станций поняла, что выбрала направление, которое ведет к дому, а не в университет.
А мне ведь нужно было вернуться в МГУ. Только зачем? Ах да, отдать ведомости декану. Я закрыла лицо руками, качая головой.
Те самые ведомости, которые остались на столе у Исаева. Возвращаться за ними точно не стоит. Что я ему скажу?
«Здравствуйте, Роман Андреевич, кажется, я у вас кое-что забыла, пока извивалась на коленях».
«Да что вы, Настя? – отзовется он своим едким от сарказма голосом. – Вы про собственное достоинство? Простите, не находил».
Вообще, непонятно, как я дальше буду учиться. Как буду смотреть в глаза Роману Андреевичу.
Как же стыдно, Господи! Я ведь чуть не изнасиловала его в собственном же кабинете. А уж как извивалась, как стонала! А если бы снова вошли эти неугомонные уточки?
А если они вообще все слышали?!
Вот почему он так упрямо целовал меня, не желая отпускать мои губы. Я-то решила, что ему просто нравится меня целовать. А у него просто вторая рука в гипсе! А никак иначе от меня тишины он бы не добился, ведь рот зажать мне не мог. А я быть тише не умела.
Такая уж я. Всегда была шумной. Громко стонала, охала, вздыхала и тому подобное. Вот еще одна причина, почему у меня не получалось со сверстниками, они ведь не обладали собственными кабинетами в «Москве-Сити».
Самое большее – спальня в родительском доме. Или место в общежитии. А эти места обязывали, чтобы секс был тихий и беззвучный.
А я не могла быть тихой.
Господи! Как жить-то дальше, зная, что я могу быть настолько похотливой, шумной и развратной? Что могу вот так с радостью запрыгнуть на собственного профессора? Горячего профессора, который тоже не против, а поэтому если бы мне хоть еще раз представился еще один шанс оказаться с ним наедине…
Я бы только сделала все хуже!
А если… Ох, мамочки! А если он решил, что я поступила так только ради того, чтобы он исправил недопуск?!
Хотя связи я не вижу, в конце-то концов, это я получила оргазм, а не он, но блин! Чем я лучше тех уточек в коридоре?…
О чем я только думала!
О торсе, темных сосках и горячем твердом члене, на котором я так извивалась, скрупулезно подсказал разум, ясно же о чем.
Боже, как мне в глаза-то ему теперь смотреть?
Из вагона я вышла, могу поспорить, бордовая, как будто меня только что хорошенько отжарили в бане.
Ну почти. Только не в бане, не сдержалась моя саркастическая сущность.
Едва вышла, сразу на ходу набрала Таню. Нужно было срочно спасать положение, и я знала только один выход. Надо выпить. Причем срочно.
– Ты дома? – спросила я.
– Ага, тут с Павликом такая тоска, – зевнула сестрица.
О, в этом я не сомневалась.
– Давай прогуляемся. Может, по пинте в «Клевере»?
– Не вопрос, дорогая, – мигом откликнулась она. – Пойду, накрашусь. Слушай, на ловца и зверь бежит! Мне Гриша как раз написал. Хочет встретиться. Ты как? Не против?
Вот черт. Только его мне сейчас не хватало. А с другой стороны…
Гриша Иванов был одноклассником моей сестры. Именно с ним у меня случился торопливо слюнявый поцелуй и первый секс. Такой же торопливый и слюнявый. Мы расстались как-то безболезненно и просто, когда он поступил в универ. Никто ни о чем не жалел и при встрече мы не испытали неловкости, оставшись хорошими знакомыми.
Встретиться с ним сейчас было бы очень кстати. С небес «Москва-Сити» на грешную землю, так сказать.
Есть ли шанс, что и на Гришу я буду также реагировать, как на Романа Андреевича? Так, чтобы от одного только взгляда сразу захотелось избавиться от трусиков? Может, увижу его шею в вороте рубашки и тоже захочу вонзиться в нее зубами, облизать и станцевать ламбаду, сидя на его коленях? Ну есть ведь шанс, что это возможно?
Может, то, что случилось между мной и Романом Андреевичем, это просто физиология и ничего больше?
Ну у кого бывает хороший первый раз? Да редко у кого! Может, и не виноват в этом Гриша. Может, только теперь, давно став женщиной, я и познаю всю прелесть секса с ним. Вдруг Грише прошедшее время тоже только пошло на пользу.
Да и девственности он лишил меня на даче, где все окна были нараспашку, а родители в это время выпалывали сорняки. Ну такая себе романтика. Может, в этом все дело? А он на самом деле был неплохой любовник?
К тому же… Кажется, Таня говорила он квартиру свою снимал. Правда, я в детали не вникала и вообще слушала краем уха.
– Ладно, Тань, зови его тоже, – сдалась я.
После всего, что со мной случилось, дома я точно не хотела сидеть. Хорошо, что есть старшая сестра, легкая на подъем, а у нее такие же друзья.
Сейчас как встречусь с Гришей, как зажгу!
Ох, и берегись Григорий! Похотливая недоучка выходит на тропу войны.
