Текст книги "Помощница для профессора (СИ)"
Автор книги: Жасмин Майер
Соавторы: Аля Кьют
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Глава 4
За сравнение с Якубовичем, я бы скинула его обратно в бассейн, но в это момент примчался тренер с банным халатом. Он попытался помочь Исаеву надеть его, но тот только махнул головой, продолжая сжимать запястье, как будто это могло хоть как-то унять боль или помочь.
– Настя, накиньте мне халат на плечи, – мигом распорядился этот тиран.
А парня который примчался с начищенными до блеска черными туфлями Исаева ждал еще более «теплый» прием.
– Идиоты, Господи, какие идиоты, – проворчал он себе под нос, и в этом я была согласна. – Кто вам вообще разрешил лезть в мой шкафчик? Вон там на входе мои шлепки! Их мне и дайте!
Я снова попыталась стать его опорой, но он только глазами сверкнул:
– Просто веди к машине, раз вызвалась.
Мы прошли мимо раздевалок и рецепции. Исаев, как король в мантии, впереди. Я следом, а замыкали шествие работники клуба. И с каждой минутой их становилось все больше.
Переполох из-за травмы клиента отвлек всех от моего несанкционированного пребывания в клубе. Вячеслав пытался что-то сказать, но благоразумно смолчал, видя, как администратор и половина тренерского состава скакали вокруг Исаева.
– Роман Андреевич, чем мы можем помочь? Вы только скажите.
Уверена, они тряслись как зайцы, представляя, как лучший адвокат Москвы выкатит им иск в суде за какие-нибудь нарушения.
– Все нормально, – махнул Исаев здоровой рукой, как царь. – Мой мобильный из шкафчика принесите. За остальным я пришлю водителя, он заберет мои вещи. Проследите, чтобы никто больше не лез.
– Да, разумеется. Его пропустят. Да, конечно, никому, вы что.
Уже на улице Исаеву поднесли телефон, как ключ от оккупированного города. Не хватало только красной подушечки.
– Почему сюда? – спросил меня Исаев. – Где твоя машина?
Я показала в сторону парка.
Он сел в машину на заднее сидение, а я замешкалась, думая, что бы подстелить, чтобы не испортить сидения Стасику.
– Василий, прости, что дергаю, но тут форс-мажор, – услышала я разговор Исаева по телефону, очевидно с водителем. – Я еду в травму, а ты дуй в клуб, забери мои вещи и подъезжай… Какой адрес?
Последнее он спросил у меня. К черту сидения, решила я. Есть вещи и пострашнее – и это Роман Андреевич с потенциальным переломом на заднем сидении. Или то, что мой профессор видел меня без бюстгальтера.
Я юркнула в машину и сказала:
– Эээ, сейчас пробью по навигатору.
В машине воцарилась зловещая тишина, как перед грозой.
– Ты сказала, что знаешь, где травмпункт, – процедил Исаев.
– Я знаю примерно! Все в порядке, я просто не знаю точного адреса!
– Твою мать, – выдохнул Роман Андреевич через стиснутые зубы. – И кому я доверился? Недоучке-прогульщице с интуитивным знанием местности и склонностью к непреднамеренным убийствам!
– Я знаю дорогу, Роман Андреевич, – уперлась я и даже немного обиделась. – И я не прогульщица! И не собираюсь вас убивать!
Пока что.
– Так езжай хотя бы интуитивно, чего ждешь? Мне больно вообще-то! Слышал, Вась, да? Чуть позже я тебе адрес скажу, пока с моими вещами в клубе разберись. И Марину вызвони, пусть будет на связи… Машина хоть твоя? – вдруг спросил Исаев.
Черт.
– Настя?
– Нет, – ответила я, судорожно вцепившись в руль.
Роман Андреевич шумно втянул воздух через нос.
– Господи, ну за что? До чего паршивый день. Аккуратнее! Там же велодорожка!
– Вот своего Васю и будете учить водить! – не осталась в долгу я. – У меня даже руки дрожат от нервов! Так что ради собственного же блага рот на замок и молчите до самой травмы. Ясно?
Исаев благоразумно ничего не ответил.
Вот и славно.
***
Я аккуратно вела машину к пункту первой помощи. С меня капало, с Исаева тоже. Могу представить, что будет с машиной после этой поездки…
Стасик меня убьет. Если только Исаев не сделает это раньше.
Он держал руку согнутой и глухо матерился, потому что пальцами левой было очень неудобно постоянно что-то печатать в телефоне. Время от времени он морщился, откидывая назад голову, и в такие моменты даже становилось его искренне жаль.
На секунду.
Потом он обязательно ловил мой взгляд через зеркало заднего вида и рычал:
– На дорогу смотри. Угробишь нас обоих.
– Светофор вообще-то, – оправдывалась я.
– Так уже зеленый вообще-то! – отвечал он тем же тоном.
Я с трудом сдерживала ругательства, потому что до добра это не доведет. Хорошо, что я знала этот район и без проблем разобралась, какой дорогой быстрее доставить профессора до травмпункта.
– Так уж и обязательно вам постоянно мучить этот телефон? – не выдержала я на следующем светофоре, когда Исаев, сражаясь с телефоном, опять заскрежетал зубами от боли.
Его халат распахнулся на груди, так что мне было видно, по крайней мере, два верхних ряда кубиков в зеркале заднего вида.
– А работу никто не отменял. Хватит на меня пялиться, на дорогу, Настя, на дорогу!
Больно надо.
Швырнув телефон, Исаев, впрочем, тут же потянулся к нему обратно. Набрал какую-то Марину, о которой говорил еще с Василием, и стал надиктовывать ей жутко нудные ответы на рабочие письма.
Спустя какое-то время я и сама стала зевать. Могу представить, каково было Марине. Та сбивалась, путала слова и доводила Исаева до белого каления.
Заканчивал письмо Роман Андреевич, цедя слова чуть ли не по буквам сквозь стиснутые зубы. Скрежет эмали я слышала тоже. Его стоматологу можно только посочувствовать.
Припарковавшись, я выскочила из машины, открыла Исаеву дверь и подала руку, помогая выбраться. Он посмотрел на меня, проклиная весь мой род до седьмого колена.
Я хотела предложить ему антибактериальный гель или влажную салфетку, чтобы он не пошел бородавками после прикосновения к такой жабе как я. Вообще, я не считала себя дурнушкой. Королевой красоты тоже не была, но, судя по всему, Исаев даже мисс вселенную заставит чувствовать себя блохастой недостойной дворнягой рядом с таким, как он.
– Пойдемте за мной, – буркнула я.
Руку больше не предлагала. Исаев вроде бы ожил и стал чуть румянее. Злость пошла ему на пользу. Сумасшедший человек.
Я оставила его в приемной на диванчике, и сама прошла к стойке информации. Об этой клинике я слышала от отчима-спортсмена. Хотя сам Павлик, как звали моего отчима, услугами этой клиники не пользовался. Услуги там были недешевые, а деньги у нас в семье почти не водились. Но знать про существование этой клиники он знал. Хоть на что-то сгодился.
Я воздала хвалу небесам за то, что тут не было очередей, а коридоры пустовали. Хватило и того, с каким блеском в глазах и изрядным любопытством девушка на рецепции следила за тем, как Исаев постоянно запахивал халат на голое тело.
Он ведь так и не вдел руки в рукава, так что держался он кое-как на плечах. И пока Исаев мерил коридор шагами, халат развевался за его спиной, как плащ супергероя.
Немножко подбитого супергероя.
Как только мне удалось отвлечь девушку на регистрации от экстравагантной личности моего профессора, она наконец-то вспомнила о своих профессиональных обязанностях и первым делом провела нас к кабинету хирурга-травматолога, сказала, что нас вызовут, и оставила документы для заполнения.
Я по дурости протянула ручку и планшет Исаеву, но тут же опомнилась, услышав:
– Вы в своем уме, Настя?
– Ох, ладно. Давайте я заполню. Полное имя и дата рождения.
Оказалось ему не сорок, а всего лишь тридцать один. Наверно, он выглядел старше, потому что все время хмурился.
Я покосилась на его профиль. Вот, пожалуйста. Плюс десять лет, как с куста.
– Не хмурьтесь… Прописка, место жительства и номер телефона.
– Что? – поперхнулся профессор.
– Прописка, говорю. И номер телефона.
Вероятно, от перспективы, что я могу выучить его номер телефона наизусть и потом ему названивать, Исаев снова нахмурился. Никто из студентов не знал его личного номера.
– Ой, да бросьте. После сегодняшнего дня я сыта вашей компанией по горло. Диктуйте.
Исаев смиренно продиктовал ряд цифр, а я послушно заполняла несколько строк анкеты. Пока мне опять это не наскучило.
– Цвет глаз, – сказала я.
– Синий… Что? Что это за вопрос такой? Зачем им?
– Шутка. Нет там такого вопроса. Просто скучно… Номер кредитного страхования.
– Марина приедет с документами, сам я на память не помню.
– Размер ноги.
– Сорок первый… Настя! – прорычал он. – Давайте уже к делу.
– Аллергии?
– Нет.
– Хронические болезни?
– Нет… Настя, что вы пишете? Какое «человеконенавистничество»?
– Ну вы же не сексист? Поэтому я предположила, что вы ненавидите всех людей в целом, а не только женщин.
Исаев уставился на меня с изумлением. Я отмахнулась.
– Расслабьтесь, это же не интервью для «Первого Канала». Ваша группа крови.
– Вторая положительная.
– Семейное положение.
– Холост.
«Смотри пункт выше о человеконенавистничестве», аккуратно вывела я в этой графе. Разумеется, он холост. Какая ненормальная выйдет за него замуж?
Исаев прочел мои каракули и молча закрыл лицо руками. Обеими.
Забылся.
Я едва успела отнести документы на решепшен, прежде чем он испепелил меня своим взглядом.
А потом его вызвали в кабинет.
Глава 5
Честное слово, не знаю, за каким чертом я протиснулась следом за ним.
– Девушка, подождите в коридоре! – встрял доктор. – Кем приходитесь больному?
– Роковой женщиной! Ну в том смысле, что это он из-за меня руку сломал.
Молодой доктор вопросительно взглянул на меня, потом на Исаева.
Роман Андреевич, кажется, уже смирился с новоприобретенной рыбой прилипалой, так что проговорил устало:
– Она со мной. Пусть заходит.
Я решительно вошла в кабинет и осталась стоять рядом на протяжении всего осмотра. Врач задавал вопросы, что произошло, что ощутили, потом пощупывал руку и вдруг резко согнул ее в запястье.
Исаев моментально взвыл от боли. И даже как-то стал ниже ростом.
– Что вы делаете?! Ему же больно! – закричала я в свою очередь.
– Так и должно быть при переломе, – бесстрастно заявил хирург, приговаривая Исаева. – Гипс на сорок дней.
– А рентген? – спросила я.
– Зачем? – пожал плечами доктор. – Здесь и так все ясно.
– Да вашу ж мать, – простонал профессор, опускаясь на кушетку. – Какие есть альтернативы? Рука мне нужна! Я не смогу работать сорок дней с одной рукой!
– Без гипса альтернатива одна – смещение костей, операция, извлечение осколков и другие радости. Хотите? Тогда сорок дней растянутся на восемьдесят.
Роман Андреевич взъерошил волосы целой рукой.
– Ладно. Гипсуйте. Надеюсь, это можно сделать здесь?
– Нет уж! Подождите!
На мой крик Исаев закатил глаза. Как и хирург.
– Милая, девушка, – обратился ко мне доктор с усталым пренебрежением. – Вы, кажется, плохо слышите. Перелом – значит, гипс. Это нормальная практика. Я бы сказал, традиционная.
– Почему вы не предложили ортез?
– Ох, какие все стали умные. Гипс надежнее.
– Вас ведь спросили об альтернативе, – продолжала стоять я на своем. – Почему нельзя предложить пациенту все варианты?
– А что такое ортез? – вдруг оживился Исаев.
– Это особая шина, которую изготавливают специально для вас. Стас Бельский совсем недавно руку ломал, помните? Ходил еще к вам на лекции, выразительно страдал на первой парте из-за того, что писать не может, надеялся на поблажки.
Исаев неопределенно махнул головой.
– Допустим, ближе к делу, Настя, – отозвался он.
– Вот ему, короче, сразу предложили ортез сделать. Ортез намного удобнее, чем каменная рука на месяц. Ни за что не поверю, что в вашей клинике нет подходящего оборудования, – это я уже сказала доктору.
Доктор обреченно вздохнул.
– Хотите ортез – давайте. Мне не принципиально, но вам придется быть внимательнее. Риск возникновения осложнений из-за смещения при использовании ортеза выше, чем с гипсом.
– Насколько выше? – дотошно осведомился Исаев.
– Процентов на пятнадцать.
– Но я смогу шевелить пальцами и вообще?… Ну, все остальное? – он выразительно посмотрел на доктора.
Между ними произошел молчаливый мужской разговор.
Доктор скривился.
– Ну… Для «и вообще» это рентген надо делать, тогда будет понятно.
– Так сделайте уже! – рявкнула я. – Что это за клиника такая? Да вы хоть знаете, кто перед вами? Вы хоть, понимаете, чем это для вас чревато, если вы допустите врачебную ошибку?
Врач, похоже, решил проснуться и в кои-то веки отнесся всерьёз к моим угрозам. Он сразу развил бурную деятельность, даже заполнил сам нужные направления и проводил Исаева на рентген.
Я, конечно, поползла следом. Ну а что? Куда теперь без меня, сама же его на это подписала.
– Вы как будто никогда не были в больницах… – проворчала я.
– Да я их самый постоянный посетитель. Больше мне и заняться нечем, Настя! Я только и делаю, что таскаюсь по приемным покоям, выбиваю справки и направления, толкаюсь в очередях. Мне, Тихомирова, вообще-то только тридцать, а не восемьдесят! Я, в принципе, ничем никогда не болел… Что вы так смотрите?
– Да вот думаю, что ж вы за человек-то такой, что вас даже бациллы стороной обходят.
Роман Андреевич хотел было всплеснуть руками, но вовремя опомнился. Скривился от боли в запястье и, ничего не ответив, только покачал головой.
– Вы меня доконаете, Тихомирова, – вздохнул он.
Ну ладно, похоже, он действительно не очень разбирается во всей этой медицинской волоките. К тому же ему больно. Я бы тоже не отказалась, чтобы за мной в такой момент поухаживали, позаботились. Он хоть и сволочь, конечно, но тоже человек.
Мой препод храбрился, хорохорился, брызгал ядом, но я видела, что ему больно, а колючки – это защитная реакция.
Одним словом, режим наседки – активировался и было слишком поздно давать задний ход.
И пока Исаев был на рентгене, я вместо него оформила отказ от гипса, выяснила, где находится кабинет, где изготавливали шины. Узнала условия и какой ему нужен. Забрала Романа Андреевича из процедурной вместе со снимком, оставила его сидеть в холле, а сама проследила за изготовлением ортеза.
Это было то еще зрелище. Оказывается, их печатали на 3-D принтере!
– Это что еще за детсадовские подделки, – ворчал Исаев, но уже привычно, без злобы, для проформы. Боль окончательно его вымотала. – Это на что вы меня подписали, Тихомирова?
– Молчите. Потом еще спасибо скажете. С этим вы хоть сможете делать это ваше «И вообще», – выразительно ответила я ему, играя бровями.
Профессор как-то странно покосился на меня, но отвечать не стал.
И правильно. Это было явно не то, что нужно обсуждать со своим профессором. Не хватало еще, чтобы я стала давать ему советы, как ему теперь однорукому свои естественные мужские потребности удовлетворять. Как-нибудь разберется сам.
Его вызвали в кабинет. И пока накладывали шину, я решила сбегать в ресторанчик, который был рядом. Там заказала кофе и перекусить. Не знала, что ему нравится, поэтому взяла сэндвичи и капучино с собой.
Все любят сэндвичи и капучино, особенно в такой нервный день, когда все планы идут по бороде. Например, сдать сессию досрочно, или поплавать в своих офигенных плавках, которые обтягивают офигенную задницу.
Когда я возвращалась в клинику, Исаев как раз из нее выходил. Ну, нормально. А меня дождаться?
Он оглядел контейнеры с едой и стаканы в подставке.
– Проголодались, Тихомирова? Очень вас понимаю, – проговорил он, направляясь к «Майбаху», который припарковался недалеко от моей машины.
Ну, которая была Славика. Черт, ее же еще вернуть надо.
Возле пижонской тачки стояли водитель и девица в модных зауженных брюках. На ее лице при виде Исаева и его травмированной руки было столько ужаса, что я сама занервничала, когда вспомнила, какому монстру принесла еду.
Может, он питается только кровью младенцев? Может, вообще ЗОЖник и кофе не пьет? Да и несчастная ветчина в сэндвиче ведь тоже не итальянское прошутто.
– Ну, кхм, вообще-то это для вас, Роман Андреевич, – кашлянула я, протянув ему еду, как жертвенного ягненка богу войны и гнева. – Вы ж, наверно, тоже проголодались. После всего-то. А так будут силы… Для этих ваших «И вообще».
Черт. Вот не умею я вовремя останавливаться.
Исаев вздёрнул брови и посмотрел на меня. Долго и внимательно так смотрел.
Стало немного неловко.
Хотя вру. Под его пристальным взглядом стало настолько неловко и почему-то жарко, как будто я вообще весь его курс прогуляла и ни на одну лекцию не приходила.
– Что такое? – хрипло спросила я. – Рука снова болит, да?
Взгляд Романа Андреевича вдруг остановился на моих губах, как будто он не понимал ни слова, из того, что я произнесла.
Он быстро облизал губы. Кивнул. Здоровой рукой запахнул халат, как будто можно было замерзнуть при той жарище, которая была сегодня. Потом протянул ее же и забрал из подстаканника кофе, ловко зацепил одним пальцем сэндвич в упаковке.
Я зачаровано наблюдала за его руками.
И пальцами.
Длинные. Мужские. Сексуальные.
Стоп, Настя, стоп. Только не снова!
– Спасибо, Настя, за все, – проговорил Роман Андреевич почти мило, но тут же изменился в лице.
Перевел взгляд и пришпилил глазами девушку в брюках.
– Вот как надо работать, Марина! А ты шляешься черти где и приезжаешь без кофе, с опозданием и кучей пропущенных вызовов.
– Но, Роман Андреевич, я же… – начала она оправдываться.
– Еще и прокуренная, как портовая шлюха. Я сколько раз просил не вонять чертовым дымом в рабочее время?
Признаться, даже я, стоя чуть поодаль ощутила запах табака.
Ее можно было понять. Даже в здоровом теле Исаев не отличался радушием, что уж говорить теперь? Это же на нее Исаев и орал по телефону, пока мы ехали. Похоже, нервы у Марины сдали, вот только зря она залпом скурила чуть ли не пачку.
И тут как гром среди ясного неба раздалось вежливое, почти вкрадчивое. Наверное, даже когда щука заговорила с Емелей, пацан и то меньше удивился, чем я сейчас, когда услышала это:
– Настя, я бы предложил вас подвезти, но вы же на машине, – мягко произнес Роман Андреевич.
Это что, не задокументированные возможности у него такие? Разгон за секунду от монстра до нормального человека и обратно? Я, конечно, знала, что горячий капучино творит чудеса, но чтобы настолько?
Лица водителя и Марины синхронно вытянулись. Не я одна, значит, удивилась.
Наверно, они нечасто слышали такой любезный тон от своего босса.
Но для меня этот тон означал только одно – не время растекаться лужицей. Пора действовать.
– Ничего страшного, Роман Андреевич, а что насчет моего допуска? – елейно спросила я.
Зря.
Исаев моментально преобразился и процедил сквозь зубы:
– Вы разве глухая, Настя? Почему я должен повторять? Все учебные вопросы решаются в университете. Найдете меня на кафедре по расписанию. Вася, рассчитайся, – бросил он к моему изумлению.
И прежде, чем я успела что-то сказать, Исаев сел в авто на заднее сидение, растрепанная и шикарная Марина запрыгнула вперед, а водитель сунул мне в подстаканник тысячу, а после тоже спрятался в машине.
Спустя секунду я уже стояла на стоянке перед клиникой совсем одна.
Я сказала – монстр?
О нет, мой профессор мудак прямо-таки космических масштабов.
________
По многочисленным просьбам, рассказываем и показываем, что такое ортез) Это шина с металлическими вставками, но медицина шагнула вперед и еще в 2015 году российская компания «Здравпринт» получила грант на разработку 3D-печатных ортезов. Процесс создания индивидуального ортеза вполне прост и являет собой стандартный цикл сканирования, обработки цифровой модели и печати готового изделия.
Это ортез обычный, не из принтера.
Это ортез из принтера)
Во избежание дальнейших недоразумений, скажу. Идея о сломанной руке родилась не просто так. В начале августа один наш с Алей знакомый сломал запястье и один из пальцев. И ему действительно поставили ортез, напечатанный на 3Д-принтере, в России, да. Мы посочувствовали его нелегкой жизни со сломанной правой рукой, разговорились и…. Так и родилась эта книга. Так что на указания, что так не бывает, нам остается только пожимать плечами.
ps. Кстати, на момент написания этих глав ортез он все еще носит, да.
Глава 6
Встреча со Стасиком прошла, на удивление, спокойно. Ему-то я и сунула ту тысячу, чтобы он привел в порядок салон раньше, чем он успел заикнуться. И уже на метро отправилась домой.
А дома… Все было как обычно.
Это мать на работе, сестра втыкает в ролики бьюти-блоггеров на планшете. А Павлик тут как тут, стоит только, звякнув ключами, войти в узкий коридор нашей двушки.
Стоит над душой, тянется за чем-то на дальних полках в прихожей, что якобы срочно понадобилось вот прямо сейчас. А сам так и норовит случайно коснуться любой моей части тела. Задеть локтем грудь, потереться бедром о задницу. Что угодно, лишь бы помацать.
Я эту фишку давно просекла. Поэтому, как только он нарисовался рядом, тут же шарахнулась в сторону, выставив перед собой дверь ванной, словно щит.
– Да чего ты, как неродная, – проворчал Павлик. – Не видала мою ветровку? Побегать хочу вечером.
– Ага, рассказывай.
Закрылась в ванной и смыла остатки косметики, причесала высохшие соломой волосы. Прислушалась – вроде ушел, и сама вышла. Так и есть, занял свое любимое место кресло в проходе. Ноги в трениках расставил широко, а костлявую голую грудь выкатил колесом. Захочу пройти в комнату и обязательно придется протискиваться мимо него. Все, как всегда.
От редких волосков на впалой груди тут же тянуло блевать. Но сам Павлик никогда не стеснялся ходить дома без верха, считал, что он в отличной форме для своих лет. И нам в жару советовал не мучиться, не париться с этими поролоновыми лифчиками. Ага. Как будто мы не знали, зачем он раздавал такие советы.
Так уж повелось, что мы жили в дальней комнате, а мама с отчимом в смежной, и нам с сестрой всегда нужно было пройти через их комнату. Павлика проходной двор никогда не смущал. Он мог сидеть хоть в трусах и только говорил: «Ой, да чего ты, как неродная? Иди куда шла, не смотрю я на тебя».
А сам умудрялся облапать глазами так, что будь на тебе хоть мешок, хоть шуба, ничего не спасло бы. Даже кусочка голой кожи я не хотела ему показывать. Таня вот не парилась, а я не могла. Меня аж передергивало, когда чувствовала на себе его взгляд.
А жаловаться было бесполезно. Когда мама появлялась дома, она хотела только спать.
Когда врачи поставили крест на карьере Павлика, как футболиста, этот несостоявшийся Рональдо теперь никак не мог определиться, чем же ему заняться.
– Понимаешь, Свет, не лежит у меня душа к этому, вот не могу и все, – говорил он маме после очередного провала на собеседовании.
Или:
– Ой, я бы и рад, Свет, но там же ходить столько надо! А у меня колени, ты же знаешь.
Травму колена можно было вылечить. Поэтому Павлик и разузнал все, что мог, едва ли не про все клиники Москвы. Да вот смысл? Денег на операцию и лечение у него все равно не было. Ведь сам он нигде не работал, а мама работала сразу на трех.
Мы с Таней тоже устроились, как только нам стукнуло по шестнадцать. Сначала официантками на лето, потом Танька решила не получать высшее, быстро отучилась на курсах и теперь делала маникюр в ближайшем салоне красоты.
Я же твердо решила не забивать на учебу. Но вопрос денег для меня стоял как никогда остро. Мне было уже двадцать. И я мечтала жить отдельно.
Так, чтобы можно было ночью, если захотелось пить, спокойно дойти до кухни, а не выглядывать сначала в щель, чтобы разведать обстановку. Не ходить дома одетой с головы до ног. Не шарахаться случайных прикосновений.
Наша мама частенько брала ночные смены, ведь за них платили лучше. А Павлик… Ну это Палик. Он ничего не стеснялся. И даже в ночное время мы его личной жизни перед телевизором ни капли не мешали.
Поначалу я думала, что Таньку это так же задевает, бесит, злит. Надеялась, что нас двоих мама послушает.
Но Танька только пожала плечами со словами:
– Ой, да забей на Павлика. Он же безобидный.
Еще загодя я узнала про то, что Авдеев, препод по уголовному праву, собирался взять троих с курса для работы в своей конторе. Я была настроена вырвать это место. Хорошие деньги и отличный опыт. В данный момент меня особенно привлекали деньги. Это был мой шанс.
Сил больше не было жить дома. Мне нужна своя квартира! Если удастся получить место стажера, то вполне смогу отложить на съем жилья. А там, возможно, получится совмещать работу и учебу.
Но теперь все накрылось медным тазом. Авдеев и не посмотрит в мою сторону с недопуском. И от кого? От самого Исаева!
– Чего вздыхаешь? – покосилась Таня, пролистывая ленту «инстаграма». – Плохой день?
– Не то слово, – вздохнула я, падая на кровать. – А у тебя как?
– Да нормально, – пожала плечами сеструха. – Вот, думаю, на бассейн записаться. В школе рядом с нами, знаешь?
– Не произноси этого слова, – закрыла я лицо руками. – Я больше не хочу ни слова слышать о бассейнах.
– Как скажешь, – отозвалась Таня. – Кстати, сегодня твоя очередь готовить ужин. Поговорим о жареной картошке?
Швырнув в сестру подушку, я переоделась и отправилась на кухню. Конечно, Павлику срочно потребовалось выпить кофе, потому что у него оказалось пониженное давление.
– Ты же собирался бегать, – процедила я. – Ветровку нашел?
– Да нашел, нашел, и я бы побежал, но вот давление что-то подвело…
А банка с кофе была как раз возле раковины, где я стояла и чистила картофель на всю семью. Я аж вся вжалась в холодный кафель, пока он доставал все необходимое. В пальцах до скрипа стиснула нож.
Вот удивительно, какими диаметрально разными бывают желания. Я бы все отдала на свете, чтобы такой, как Павлик, никогда, даже случайно, меня больше не касался. Ни за что на свете.
А стоило подумать о Романе Андреевиче… И вот, желания были уже совсем другие. Я вообще думала, что такие косые мышцы внизу живота бывают только в Танькином «Инстаграмме». В жизни-то реальность вот она, далеко ходить не надо – растянутые треники и голый бледный торс с тремя волосинками.
Оказалось, что такие подтянутые, красивые мужчины, как Исаев, действительно существуют. И ведь кто-то же с ними спит?
Он всегда был застегнут на все пуговицы. Никогда не позволял себе послаблений. Знал, наверное, что если студентки увидят хоть миллиметр его загорелой кожи ниже воротничка, то потом проходу не дадут.
Даже если бы он вошел в аудиторию и стал бы развязывать галстук этими своими руками, крепкими, загорелыми, обитыми венами, половина группы уже была бы близка к оргазму.
А чтобы добить вторую половину, Исаеву достаточно было пробежаться подушечками по идеальному белому шелку сорочки. Тронуть манжеты и отбросить в сторону запонки – уверена, у такого, как он, должны быть запонки. Закатать белые рукава до локтя, обнажая узкие запястья, ремешок часов, и крепкие предплечья, покрытые золотистыми волосками.
Ох.
Представляю, лица девчонок с нашего потока, если бы они, как я, увидели Исаева в одних плавках.
Я вот видела. И теперь это зрелище навсегда отпечаталось у меня на сетчатке. Как же на других мужчин-то теперь смотреть после такого?
А самое главное, ведь после сегодняшнего «неуд» никуда не делся, а Роман Андреевич совершенно точно теперь будет держаться от меня, как можно дальше. Так что же мне делать?
***
Не зря говорят, что нужно бояться исполнения мечты и желаний. Прошло несколько дней с того позорища в бассейне. За это время я почти свыклась с мыслью, что не получу стажировку у Авдеева и вряд ли отложу нужную сумму на съем жилья. Правда, с глазастым своим в доску Павликом так и не свыклась.
Все мои силы и время уходили на то, чтобы бегать за преподами, уговаривать их ради исключения принять у меня экзамен без допуска к сессии. Все-таки меня знали и любили, а вот Исаева не очень, поэтому почти все пошли мне навстречу, услышав о неприятностях с Романом Андреевичем, даже были готовы принять чуть раньше. Хоть что-то.
Но вот Исаева в стенах универа я больше не видела. Видимо, он уже расставил все свои неуды и мучал несчастных в других местах.
– Тихомирова. Настя, – окликнул меня Феликс Семенович у деканата, когда я с довольным видом проходила мимо. Мне поставили отлично автоматом по сложному предмету. Пятерка только ждала своего места в зачетке и ведомости.
Гребанный допуск! Вот бы с ним так же, думала я, когда услышала Феликса Семенович.
Разумеется, я остановилась и захлопала глазами на декана, еще чуть пьяная от очередной победы.
– Что-то случилось, Феликс Семенович?
– Возможно. У вас до сих пор нет допуска из-за Исаева?
Я кивнула.
– Прекрасно, – расплылся в улыбке декан.
Я недоуменно вскинула брови. Что же тут прекрасного?
– То есть, это плохо, конечно, но, возможно, есть шанс поправить ситуацию. Пойдем в кабинет, поговорим.
В кабинете и начали сбываться мои мечты.
– Это три ведомости, Настя, – выложил передо мной папку с листами декан. – И все они по зачетам Исаева, но без его подписи. Роман Андреевич – человек очень занятой, мой секретарь на больничном, а дело срочное. Я могу доверить это только такой ответственной и серьезной девушке, как вы.
– Что именно?
Я понимала, конечно, что, но счастью своему не верила.
– Отвези в офис Исаеву, я предупрежу. Пусть поставит подпись. Заодно и свою ведомость прихвати. Может, впишет он допуск? Ну да не мне тебя учить. Это понятно?
Феликс нахмурил косматые седые брови, видимо, уже сомневаясь, что я смышленая и ответственная. Его можно понять, я от неожиданности эпично тормозила, но быстро пришла в себя.
– Да, конечно. Я все отвезу. Без проблем.
– Адрес знаешь?
– Нет. Но могу погуглить.
Декан рассмеялся.
– Ох, уж этот век технологий и интернета.
Он назвал адрес, и я быстренько записала в телефон.
– Роман Андреевич будет вас ждать, но если уж заупрямится с зачетом, не давите. Подведете меня очень. Я могу вам доверять, Настя?
– Конечно. Все поняла. Давить не буду.
Я прикусила губу, едва сдержавшись, чтобы не пообещать не травмировать Исаева и физически.
Снова.
Хорошо, что декан не знал о наших приключениях в бассейне и травме, а то бы вряд ли одарил таким доверием. Что Феликс не знает, то ему не навредит. И мне тоже.
Пообещав вести себя прилично, я взяла ведомости и рванула по указанному адресу. Метро и никаких пробок. Наверное, от радости я бы и пешком добежала на своих двоих вдоль Москвы-реки, но все же воспользовалась подземкой.
Десять минут, и я на месте. Еще столько же, чтобы сориентироваться на островке высоток и пройти в нужное здание.
– Добрый день. Ваш пропуск.
Вечно им всем нужен мой пропуск.
Мужчина за стойкой был приятнее, чем охранник в клубе, но хотели они от меня одного.
– Я к Исаеву в «Фемиду», – бодро и честно отчиталась я в этот раз. – Проверьте, должны были предупредить обо мне.
Не сказав ни слова, он что-то вбил в компьютер и через несколько секунд выдал мне заламинированный одноразовый пропуск.
– Действителен до шести вечера.
Уложусь даже раньше. Я решила быть столь же вежливой и просто кивнула, забирая карту, тилинькнула ею о вертушку.
В лифт со мной вошли отутюженные клерки и две дамочки при параде. Последние вышли на этаже вместе со мной. Странно. На клиенток Исаева они не похожи.
