Текст книги "Помощница для профессора (СИ)"
Автор книги: Жасмин Майер
Соавторы: Аля Кьют
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Глава 26
– Ш-ш-ш, – успокоил меня Рома, устраиваясь рядом на постели. – Не бойся и не дергайся. Просто расслабься. Позволь мне и моему другу роботу сделать тебе хорошо…
Он принялся целовать меня, и только тогда я расслабилась, потому что так, в любой момент ждала, когда же, когда произойдет первое прикосновение. Я пыталась однажды играть с этой штукой, чье жужжание моментально узнала. Это было еще тогда, когда я хотела сделать это назло Роме, но мне совсем не понравилось, так что вряд ли этот девайс на батарейках сможет поразить меня сейчас.
– Разведи ноги, малышка.
Я моментально подчинилась его жаркому шепоту. Тихое жужжание уже не резало слух, было просто шумом, которому не стоило уделять столько внимания. Я вся сконцентрировалась только на поцелуях Ромы, на его губах и маняще-дразнящих движениях языка.
Разве что, очень сильно хотелось коснуться его, провести ладонями по сильным плечам и впиться ногтями в спину. Но его поцелуи отвлекли меня и от наручников.
Я лежала голая и с разведенными ногами, а Рома не торопился касаться меня. Через какое-то время я поняла, что тихо скулю и постанываю, выгибаясь перед ним, буквально выпрашивая его прикосновений.
И тогда же он коснулся меня вибратором.
Я закусила губу, чтобы не заорать, настолько сильными были мгновенные ощущения. Только сильнее выгнулась, подставляя наиболее чувствительные местечки, жмурясь от накатывающей волны удовольствия. Сейчас, когда вибратор оказался в руках Ромы, когда он управлял им, менял угол наклона и степень давления, меня буквально рвало на части.
– Насть, мы одни в квартире. Мама ушла, – прошептал Исаев мне в ухо. – Ты, конечно, громкая, но вряд ли тебя будет слышно через три квартала.
И я отпустила себя.
Рома продолжал целовать меня, пока гладкий вибратор гулял от клитора ниже, где проникал в меня на какой-то несчастный сантиметр, вызывая во мне адскую потребность, а потом снова возвращался наверх.
– Ох, господи, боже мой! – завопила я, когда Рома опять сделал то же самое и приподнял вибратор вверх, чтобы обрисовать круг на клиторе.
– По имени, моя хорошая. Просто по имени, – посмеивался он, одновременно раздражая меня и восхищая.
– Ром-а-а-а…
Я захныкала, потому что он и клитору не уделил должного внимания. И только опять ввел в меня только самый кончик, вынуждая меня ерзать и дрожать всем телом.
– Что ты хочешь? Все сразу? Или что-то конкретное?
– Все сразу, – выпалила я, чувствуя себя самой жадной эгоисткой на свете.
– Волшебное слово.
– Ох, пожалуйста…
– Еще. Попроси меня.
– Пожалуйста, Ром, дай мне кончить. Это невыносимо. Не издевайся.
В этот же самый момент он вогнал в меня вибратор и одновременно прижал к клитору симулирующий наконечник. Я дернулась, звякая цепочкой наручников, но Рома не обратил внимания. Он стал двигать вибратором с тем же самым темпом, что трахал меня вчера на скамье.
Это было круто и сильно. Я чувствовала все остро, ярко, готовая кончить в любую минуту, но почему-то оргазм задерживался.
– Ты этого хотела? – спросил он сурово.
И тогда я поняла, что хотела иного.
– Нет, – выкрикнула я, зажмуриваясь и замирая. – Забери своего друга робота. Я хочу тебя. Ты лучше… Только тебя. Пожалуйста… Иди ко мне, Рома.
Он тут же отбросил игрушку, и жужжание стихло. Повернул меня на бок лицом к себе. Наши губы встретились в сладком медленном поцелуе, и вместо бездушной машины я почувствовала осторожное скольжение между моих ног.
– Это то, что тебе надо?
Он снова задел членом мой возбужденный до предела клитор, и меня едва не подкинуло на кровати.
– Какая ты громкая, Настя… – восторженно прошептал он, осыпая поцелуями шею.
– Прости, – тут же выдохнула я.
– Нет, нет. Не извиняйся. Кричи, сколько хочешь… Мне нравится, что ты такая громкая.
Мне тоже нравилось, что с Ромой можно было быть собой. Не сдерживаться, по крайней мере, сейчас. Не нравилось только, что он взял в привычку дразнить меня так часто. Я тут же попыталась выгнуться так, чтобы самой насадиться на его член, но Рома тут же отшатнулся.
– Нет, Настя. Защита.
Он откатился к тумбе и зашуршал фольгой, на этот раз справился сам, без моей помощи. А после отстегнул мои руки, помассировал запястья, снова лег рядом.
Он входил в меня медленно, аккуратно, словно растягивал удовольствие, давал мне понять, насколько он может быть лучше. Как будто я все еще нуждалась в этих доказательствах.
Обратно он двигался так же медленно, снова провоцируя меня на крики и наворачивающиеся на глазах слезы. Ни с кем столько не плакала во время секса, как с ним за эти сутки. Но теперь это было не безумное слепое желание получить скорую разрядку, а отчаянная потребность продлить блаженство, как можно дольше.
Он целовал меня и поглаживал здоровой рукой, что-то шептал мне в губы, не прекращая двигаться. Медленно, тягуче, задевая какие-то неведомые точки в моем организме, которые с головой накрывали меня удовольствием.
Когда стало совсем горячо, я сжалась и поняла, что нет никакой возможности избежать разрядки. Это было одновременно сладко и больно. А еще так же бесконечно медленно, как и весь наш утренний секс. Кажется, я кончала целую вечность, а Рома пил мои стоны, впитывал удовольствие и дрожь, чтобы в конце тоже шагнуть за мной в пропасть. Кажется, мы не разбились, а взлетели.
***
– Я давно хотел тебя спросить, да все не решался… – начал Рома, повертев в пальцах чашку с кофе. – Можно?
То, каким тоном это было сказано, вынудило меня отвести взгляд от сырников, которые поджаривались на сковородке к завтраку.
– О чем? – похолодев, спросила я.
Это было прекрасное утро, хотя на часах был уже полдень. Мы даже поспали еще часа-полтора после всего, а потом приняли быстрый душ и отправились на кухню. Рома был в одних боксерах, я в шелковой пижаме. Этот день и ночь уже грозились побить все рекорды самых лучших в моей жизни, как вдруг раздался этот вопрос.
Чтобы Рома и не решался? О чем же вообще он хотел спросить?
Рома отставил чашку в сторону.
– Я о твоем отчиме, Насть. Как я понимаю, ты решила никак на это не реагировать. И ты… не будешь подавать на него заявление. Я тебя понимаю, конечно. Как юрист. Прокуратура вряд ли даже дело возбудит. Разумеется, твой отчим будет все отрицать, а для состава преступления нужна хотя бы сперма и экспертиза, которых, разумеется, не было.
Я уставилась на свои босые ноги. Нервно хмыкнула.
– Тут, понимаешь, какое дело, Рома…
– Насть, – поспешно прервал он меня, – я сужу со своей колокольни. Я ведь не только адвокат, но и человек Может быть, я слишком резок, но с трудом сдерживаюсь. Каждый день я думаю о том, что не против вернуться и расквитаться с ним по-мужски, чего я не сделал тогда. Меня удерживает только то, что ты еще можешь дать развитие делу. И любые мои необдуманные действия принесут только вред.
– Рома, – ахнула я. – Не надо этого делать. И хорошо, что ты этого не сделал. Он же будет только рад воспользоваться потом твоим именем и положением. Но спасибо…
– Иди ко мне, малышка.
Я послушно подошла и уткнулась лбом в его плечо. Он погладил меня рукой по спине.
– Тебя семья отговорила от заявления? – тихо спросил он. – Ты ведь с ними вчера встречалась.
Вот каковы семьи в мире Романа Исаева. Там все стоят друг за другом горой.
– Да, я встречалась с ними вчера… Вот только…
Я шмыгнула носом, и Рома с удивлением отпрянул от меня, а после его глаза потемнели. И когда он научился так хорошо считывать мои эмоции?
– Что они сказали? – его голосом можно было резать камни.
– Они мне не поверили, – беззвучно отозвалась я.
В моем же мире безработный нахлебник в семье значит больше, чем собственная дочь. Я не знаю, чем Павлик так ценен для моей мамы. Не понимала их отношений с самого начала. И так и не нашла причин, по которым мама даже не стала меня слушать. Я не ночевала дома целую неделю и не пришла за вещами, но она поверила в то, что я купилась на обещания мажора, а не на то, что из дому меня могли выгнать совсем другие вещи.
– Не плачь, малышка, – прошептал Рома, вытирая мои слезы пальцем. – Честно признаюсь, их решение я понять не могу и не смогу, но сейчас давить на тебя тоже не буду. Если ты – только ты должна принимать это решение, – если ты захочешь подать заявление, просто знай, я помогу тебе всем, чем могу.
О, черт. Я разрыдалась только сильнее.
– Настя, – он поднял мой подбородок, вынуждая меня смотреть на него, хотя я всячески старалась спрятать свое заплаканное лицо у него на груди. – Посмотри на меня, Настя.
Я кивнула.
– Пообещай мне, что даже, когда все закончится, ты не вернешься в ту квартиру.
Я замерла с широко распахнутыми глазами.
Когда все закончится.
Он не сказал «если все закончится».
Но, кажется, Рома принял мое изумление только на счет того, что он просил меня больше не возвращаться в то единственное место, что у меня вообще было.
– Насть, я позаботился о том, чтобы твоей зарплаты хватило на то, чтобы снять отдельную квартиру.
Я поняла, что мне нечем дышать. Он позаботился. Заранее. Разумеется, тогда он еще надеялся, может быть, что между нами ничего не будет, я была для него только помощницей… А сейчас? Тоже?
Не рано ли выяснять отношения после одной-единственной ночи? И как я буду выглядеть в его глазах, если в ответ на заботу забросаю его претензиями? Паршиво буду выглядеть.
– Я еще не проверяла свой счет. Вернее… – откашлялась я. – Я делала это только в самом начале.
Рома улыбнулся.
– Ты наивная и хорошая девочка, Настя. Кажется, готова была работать даже просто так, ради опыта. Но это не мой вариант.
– Спасибо, – кивнула я, все еще не понимая, почему горло словно стянуто тугой лентой. – Но ты же меня уволил вчера, Рома?
Рома отмахнулся.
– Считай, что взял обратно. Я не справлюсь без тебя. Просто… Это неправильно спать со своей помощницей и студенткой. Ты ведь все еще моя студентка, Настя. И я буду читать у тебя курс лекций в сентябре. Все это…
– Сырники! – воскликнула я.
Подлетела к плите, уговаривая себя, что просто должна предотвратить пожар и что мое бегство не означает ничего другого.
Но брошенные Ромой фразы и сами складывались в безутешную картину. В сентябре я снова стану его студенткой, а это неправильно, когда профессор трахает свою студентку вибратором. Кто бы спорил? Я и сама так считала до недавнего времени.
А Рома был человеком железных правил. Подъем в пять утра, режим, расписание, спорт и расписанные по минутам дни. Так что, мне казалось, я понимала – он и сам уже все знал наперед. В глубине души уже знал, поэтому и сказал: «когда это закончится».
Может быть, даже дал мне время, чтобы принять и смириться.
Первый идеальный завтрак отправился в мусорку. Да простит меня та корова, из молока которой делали этот натуральный творог.
Я дышала глубоко и часто, пока замешивала новую порцию. А после, пока идеальные кружочки подрумянивались, почувствовала, как Рома обвил мою талию одной рукой и прошептал одними губами:
– Не витай в облаках, Настя. Будь здесь и сейчас, будь со мной.
Здесь и сейчас. Пока не наступило это чертово «когда».
Глава 27
– Мы так никогда не соберемся, – проворчал Рома, притягивая меня к себе.
Был понедельник, и мы стояли посреди его гардеробной, куда пришли после душа и того, как проснулись вместе в моей спальне. На мне, пока я помогала Роме с брюками и рубашкой, было только полотенце, которое могло в любой момент упасть к ногам и оставить меня совсем без одежды.
– Еще только пять пятнадцать, у нас полно времени, – отозвалась я, целуя его в шею после каждой застегнутой пуговицы. – И я каждое утро мечтала это сделать, пока сражалась с этими чертовыми пуговицами.
– Раз ты исполняешь свои мечты, то я исполню свои.
Он резко дернул и отшвырнул полотенце в сторону. Я ойкнула от неожиданности.
– Посмотри на себя, – промурлыкал этот искуситель. – Ты отражаешься во всех трех зеркалах в разных ракурсах. Я мечтал однажды увидеть тебя такой.
Я посмотрела на одну из зеркальных панелей в гардеробной. Зрелище, конечно, было огонь – он полностью одетый, в дорогую рубашку, черные брюки, даже обут, а в моих руках только галстук и больше никакой одежды. Я поняла, что снова возбуждаюсь, глядя на это, но взяла себя в руки и сосредоточилась на узле.
Рома положил ладонь мне на грудь, пока я занималась галстуком, и очертил круг вокруг соска. Дышать сразу стало сложнее. Почему мне так срывает крышу от его прикосновений? От его близости? Я и не думала, что бывает такое, когда невозможно насытиться чужой лаской. Когда хочется только еще больше, сколько бы ни было ее вчера.
– О чем ты еще мечтала, Настя? – проговорил он, глядя на меня сверху вниз, пока его пальцы играли с моими твердыми и вовсе не от холода сосками.
– Ох… Я не помню, – соврала я.
Я помнила, еще как помнила, просто пусть это для Ромы станет сюрпризом.
– А ты?
Он притянул меня к себе, скользнул пальцами ниже, между немного разведенных ног, и выдохнул в шею:
– Хотел, чтобы во время рабочего дня, я в любое мгновение мог сделать так, – и он провел пальцами, размазывая по моему телу мою влагу, а у меня аж заискрило перед глазами. – Так что не надевай трусики, Настя.
Он отстранился, как ни в чем не бывало, деловито посмотрел на часы.
– Я сделаю нам кофе, а ты одевайся. К началу переговоров с Дальним Востоком у меня есть все необходимые документы, а записывать сегодня тоже ничего не надо. Позавтракай спокойно.
Если он думал, что сейчас, после того, как он меня раздразнил, мои мысли занимала яичница, то он глубоко ошибался. Впрочем, я постаралась никак себя не выдать.
Смирено вернулась в свою спальню, уложила волосы в высокий хвост и прибегла к легкому макияжу. Все это я продолжала делать обнаженной, наслаждаясь тем, как кипит в моем теле желание, как оно множится и толкает на сумасшествия.
Я не забыла вчерашних разговоров, пусть вчера и было много секса, много поцелуев и других бесед о чем угодно. И собиралась брать от отношений с Ромой все, что могла получить сейчас от него. Здесь и сейчас, сказал он, значит, так тому и быть. Не хочу потом жалеть о каждом упущенном шансе.
Эта стажировка нечто большее для меня. И я сейчас не только про бесценный опыт в юриспруденции.
К сожалению, до Ромы у меня ни с кем из мужчин не было нормальных отношений, так что, наверное, неудивительно, что теперь я ныряю в этот омут с головой. Юношеский максимализм, как он есть.
Рома серьезнее, опытнее, он знает, какие отношения ему нужны. И я должна брать с него пример, а не растворяться в нем без остатка. Может быть, и я смогу быть как он?
Я выбрала черные ажурные чулки, кружевной пояс, скольжение которого по бедрам без нижнего белья неимоверно возбуждало. Кружевной, прозрачный бюст, который ничего не скрывал, и уж тем более не мог справиться с моим возбужденными сосками. Узкий галстук и черные туфли с красной подошвой на высоких каблуках.
Вот и все.
В самый раз.
Именно в таком виде я и вышла на завтрак. Рома уже сидел за ноутбуком, полностью сосредоточившись на разговоре. Он изредка кивал и отвечал на вопросы собеседника, пока я не появилась в поле его зрения.
Его взгляд потемнел за секунду. Роме определенно понравилось и не понравилось то, что он увидел, так как собеседнику пришлось повторить вопрос дважды, прежде чем Рома ему, наконец, ответил.
С каменным выражением лица, как будто каждый день готовлю завтрак в самом сексуальном в мире нижнем белье и без трусиков, я отворила дверцу холодильника. Нагнулась, чтобы достать немного льда из морозильной камеры. Сегодня мне хотелось холодного сока и холодного кофе на завтрак, поскольку сама я пылала.
Услышала, как собеседник спросил, все ли в порядке со связью, потому что Рома внезапно пропал из кадра.
Я выпрямилась, и он тогда же вжал меня в дверцу холодильника, которую я успела захлопнуть.
– Я же сказал одеться, – прорычал он едва слышно.
– Я и оделась, – невинно хлопая ресницами, отозвалась я.
– Берегись, Настя, – прошептал он мне в шею, царапая зубами. – Месть будет страшной.
Я аж задрожала вся от предвкушения.
Рома быстро оставил меня, поправил штаны в паху и вернулся в поле зрения камеры, извинившись, за свое поспешное исчезновение. Больше он ни разу не посмотрел на меня. Только в камеру, стиснув челюсть так, что с трудом получалось говорить.
Ох, если он думал, что этот суровый вид испугает меня, то он тоже ошибался.
Позавтракав, я оставила часть омлета Роме, а сама вернулась в спальню и оделась. Натянула узкую юбку карандаш с высоким поясом и шелковую блузу. Покрутилась перед зеркалом, оставшись довольной.
Пусть я и одета, но теперь Рома прекрасно знает, что скрывается под всем этим строгим офисным дресскодом.
Когда я вышла, от омлета уже и след простыл, а Рома ждал меня в дверях. Пора было выезжать. Поездка в лифте, как и поездка на машине прошли без эксцессов. Я снова печатала под диктовку законы, приказы, письма, пока мы передвигались от пробки к пробке.
В офисе поначалу тоже казалось, что все будет, как обычно. Даже градус моего возбуждения стал спадать, хотя меня и держало в тонусе отсутствие на мне нижнего белья. Но занудные законы и архивные дела делали свое дело, эту часть нельзя было делать вполсилы, отдаваться этому частично. Рома, может быть, и мог. Мой же профессионализм еще оставлял желать лучшего, поэтому мне приходилось врубать все свои знания на максимум.
В офисе Рома не делал для меня никаких поблажек.
***
За час до полудня у нас была клиентка, и по виду Ромы я поняла, что дело сложное и при этом перспективное. Даже за неделю я научилась считывать отношения и будущее всех его дел по одному только выражению его лица.
Клиентка пришла не одна, в сопровождении мужчины, и я выдохнула. Черти что, но, кажется, я начинала ревновать Рому даже к фонарным столбам.
Елена Романова, как ее звали, говорила на чистом русском, тогда как ее спутник поздоровался на английском с британским произношением. Он был в черном, а одну его руку до самого запястья покрывали мрачные татуировки с символикой смерти. Большую часть разговора он молчал, поскольку говорили на русском, но при этом, ничуть никого не стесняясь, он смотрел на Елену с таким выражением лица, что казалось, стоит ей покинуть кабинет, и он набросится на нее, как оголодавший волк. Только вряд ли растерзает до полусмерти.
Я ей даже позавидовала. Хотелось бы мне, чтобы Рома смотрел на меня также. Не только в спальне или на кухне, а везде, всегда. Но… Как обычно, в нашем случае всегда имелось чертово «но».
Например, преподаватели не смотрят так на своих студенток.
Я заставила себя сосредоточиться на деле, тем более, Рома то и дело отвлекался и называл мне дела, которые следовало принести ему для подготовки к этому делу. Список получался внушительный. И я понимала почему.
Речь шла об оформлении опеки, но все усложнялось не только тем, что оба опекуна были гражданами разных стран, а в России, как и в Британии имелись свои «подводные камни». Так еще и девочка, над которой Елена Романова и мистер Картер собирались оформить опеку была из арабской страны. И не просто – а беженкой из одной в другую, и при этом большую часть года проводила в Канаде.
Для этого дела Исаеву требовалось знать и оперировать столькими законами сразу, что у меня голова шла кругом. Неужели он справится? Я слышала, как в начале разговора Елена сказала, что они уже сотрудничали с несколькими известными юристами Москвы, что дело тянется, но без результатов, а им через месяц уже пора возвращаться в Британию.
Рома обещал изучить дело и связаться с ней через неделю для окончательного вердикта, возьмется он за это дело или нет. Они поднялись, и я заметила, как мистер Картер с облегчением выдохнул, когда они распрощались, и Елена заговорила с ним на английском.
Взгляды, которыми обменивались влюбленные, резали меня буквально по живому.
– Закажи нам обед в офис, – распорядился Рома, когда клиенты ушли. – Будем работать сегодня без перерывов.
Я кивнула. Даже сама успела забыть о том, какие наполеоновские планы у меня были на сегодняшний день. Рабочая рутина поглотила все.
Обед был быстрый, и я успела сгонять в архив еще трижды, по поручениям Ромы, пока он справлялся с гарниром. Левой рукой Рома с непривычки ел медленнее.
Весь рабочий стол Исаева оказался завален папками и подшитыми делами. Он не успел бы пересмотреть их сам и за две недели, поэтому поручил мне просматривать их вместе с ним и зачитывать моменты, которые, как я считала, могли помочь ему с делом об опеке.
Я устала стоять на каблуках, поэтому позволила себе прислониться бедром к его столу, пока зачитывала ровным голосом кое-какие отрывки. Рома или кивал и просил отложить, или качал головой и просил убрать то или иное дело.
– Садись на край стола, Настя, – бросил он невзначай. – Ты же устала. Скинь эти туфли, уже никто не придет. Ильич тоже уехал.
Я послушалась, спорить уже не хотелось. Скинула обувь и села на край освобожденного письменного стола, закинув ногу на ногу. И продолжила листать дела и зачитывать их вслух для Ромы.
Но я вздрогнула всем тело и сбилась, когда почувствовала его горячие ладони на моих щиколотках.
Рома с задумчивым видом поглаживал подушечками пальцев мои ноги и казался настолько погруженным в свои мысли, что не сразу ответил на мой вопросительный взгляд.
– Продолжай читать, – велел он. – Сосредоточься на деле, Настя. Не сейчас.
Не знаю, что означало это его «не сейчас», потому что он так и не убрал руки, а только поднялся выше. От колен до бедер. А после мягко надавил, заставляя меня развести перед ним ноги, насколько позволяла узкая юбка.
Теперь, сидя передо мной в кресле, он прекрасно видел границу кружевных чулок и то, что на мне не было трусиков.
Я снова сбилась, облизала губы, так как во рту моментально пересохло.
– Я же просил читать, – отозвался Рома.
Я продолжила. Буквы плясали перед глазами, потому что его пальцы подхватили край юбки и задрали ее до самой моей попки.
Теперь я была наполовину обнажена перед ним и в таком вот виде сидела на его рабочем столе среди папок.
Краем глаза я увидела, как Рома облизал один из пальцев. А после коснулся меня между ног.
– Читай, Настя, – проговорил он глухим от возбуждения голосом. – Иначе мы и к Новому году не закончим.
Его палец двигался медленно, лениво, поскольку сам Рома продолжал делать вид, что слушает меня и анализирует детали дела, которые я зачитывала вслух.
Ладно.
Я шире развела ноги, но мужественно продолжила читать. Рома ввел этот палец в меня. Я проглотила стон и заставила себя не отвечать его движениям бедрами, а сосредоточиться на тексте.
Рома подъехал ближе, нагнулся и провел языком по внутренней стороне бедра.
– Рома… – простонала я.
– Читай, Настя. Я взял тебя в помощницы, чтобы ты работала, а не для всего остального, – тут же отозвался он.
Ох, ну конечно.
К этому мигу я уже настолько сильно развела ноги, что сбросила часть папок с другого края стола. Рома присоединил к первому пальцу второй, а его язык выписывал восьмерки на моих бедрах. Вся я дрожала от нетерпения и желания, которое вернулось и вспыхнуло с новой силой.
В тишине кабинета я слышала его тяжелое дыхание и то, как двигались его пальцы, скользя в моей влаге. Я дышала неглубоко и часто. Об оргазме не следовало и мечтать. Рома делал все, чтобы его отсрочить.
– Рома-а-а… – снова застонала я. – Пожалуйста.
Он поднял взгляд на меня.
– А кто ходил голой сегодня передо мной? Кто чуть не сорвал мне конференцию? Я ведь предупреждал тебя о мести. Так что читай дальше. Почувствуй, как я весь день сгораю от нетерпения задрать эту юбку на тебе и снова увидеть тебя без одежды.
Его пальцы задели какую-то сверхчувствительную точку внутри меня, и я задрожала сильнее. Папка вывалилась из моих рук. При всем своем желании я бы не смогла удержать ее. Я-то не была роботом, чтобы продолжать читать, пока он почти трахает меня на своем столе.
Поэтому просто откинулась назад, опустившись спиной на его стол, и шире раздвинула ноги с хитрой улыбкой.
Рома пинком отправил от себя офисный стул и поднялся.
– Настя, Настя… мы ведь должны работать, – прошептал Рома, проворачивая во мне пальцы, выбивая из меня очередной стон. – А ты на моем столе…
Я притянула его за галстук к себе. Опасный маневр, как говорят в футболе, потому что у Ромы была единственная рука, и та была во мне. Он чуть не рухнул на меня, но успел заменить травмированное запястье локтем, чтобы упереться им в стол.
– Давай, Рома, – процедила я в его губы. – Сделай это на своем рабочем столе. Пожалуйста.
Он набросился на мои губы. Я обвила бедрами его талию, отвечая на резкие глубокие движения пальцев.
– Эти чулки сводят меня с ума, – прошептал он, отстраняясь.
Зашумел в ящиках стола, зубами надорвал упаковку. Со всем справился одной рукой за считанные секунды.
Подтянул мои бедра ближе к краю стола.
– Разведи ноги шире, – велел он.
И вошел в меня разом, во всю длину, наполняя до отказа. Я выгнулась в пояснице, настолько долгожданными были эти ощущения.
Рома навис надо мной, бережно опираясь о стол локтем правой руки. И зажал мне рот левой.
– А вот теперь будь тихой, Настя, – сказал он и стал двигаться.
После, когда мы привели одежду в порядок и снова принялись за работу, Рома признался что заставил меня читать самый бесполезный документ из всех, какой только можно было найти.
