Текст книги "Пленённая мечтой"

Автор книги: Жанэт Куин-Харкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Мне очень трудно в этом климате, – сказала Грейс. – Я не могу спать по ночам, и мне кажется, что силы оставляют меня.

– Ничего, привыкнешь, – сказала Эгги. – Нужно время, чтобы кровь стала не такая густая, но зато потом ты не сможешь выносить холод.

– Ну, я не думаю, что в Клонкарри будет очень холодно, – философски заметила Грейс, – поэтому чем скорее я привыкну, тем лучше.

– Вот и хорошо, значит, ты можешь пойти и помочь мне заняться старым Тедом и его искалеченной ногой, – сказала Эгги. – Доктору она не очень-то нравится. Он думает, гангрена идет дальше. Может, придется ему все-таки ее отрезать.

– Это ужасно, – сказала Грейс. Она успела привязаться к разудалому старичку, который всегда был жизнерадостным, несмотря ни на что. – И как же он будет управляться на ферме?

– Уж как-нибудь придется, – сказала Эгги. – Но если гангрену ему не остановить, она прикончит его самого.

Они пошли по крытому крыльцу, слушая, как барабанит дождь по жестяной крыше. Тед весело улыбнулся им.

– Если бы я сейчас был дома, мне пришлось бы в такую погоду идти кормить кур и свиней, – сказал он. – А сейчас это за меня делает чертов бедняга – скотник.

– Веди себя как полагается сегодня, Тед, – сказала Эгги. – И смотри, не ругайся. С минуты на минуту к тебе придет доктор.

Она начала разматывать бинт. Нестерпимый запах гниения заполнил всю комнату, и Грейс почувствовала, как тошнота подступает к горлу. Но она заставила себя спокойно держать поднос, на который Эгги клала грязные бинты.

– Видно, сегодня дело худо, – стрекотал между тем Тед. – Наша сестричка из Англии аж позеленела. Что, милочка, наши австралийские раны слишком тяжелы для твоего нежного сердца, а?

Грейс прислонилась к спинке кровати, пытаясь взять себя в руки. Вошел врач, весело потирая руки.

– Ну, Тед, что ты мне сегодня хочешь показать, чего я раньше не видел? – спросил он.

– Эй, вы полегче, а то еще нога совсем отвалится, – сказал Тед, когда врач начал его осматривать.

– Ну как, доктор, хуже? – спросила Эгги.

– Да нет, совсем наоборот, – сказал врач. – Внешний слой, омертвевший, сходит, а под ним, мне кажется, появляется здоровая новая ткань. Вы только посмотрите, – я вот тут сейчас немного расчищу…

Грейс послушно взглянула. Тут стены поплыли пред ее глазами, она быстро выбежала из палаты и едва успела добежать до поручня крыльца, где ее стошнило.

– Прямо не знаю, что со мной произошло, – сказала она потом Эгги. – Доктор будет думать, что ты наняла совсем неопытную сестру.

– Да ты не волнуйся, милочка, – сказала Эгги. – Ты эти последние дни выглядишь хуже смерти. Может, ты подцепила вог. В такую погоду полно всяких вогов.

– Вогов?

«Это, наверное, какое-то ядовитое насекомое», – подумала Грейс.

– Ну, болезнь какую-нибудь, грипп или что-то такое, мы их так здесь называем, – сказала Эгги.

– Ой! – Грейс рассмеялась над собственным незнанием таких вещей.

– Почему бы тебе не пойти отдохнуть до конца дня, отлежаться как следует? – предложила Эгги. – Завтра утром ты будешь в полном порядке, вот увидишь.

Грейс с благодарностью согласилась. Она вернулась домой и легла, и сразу почувствовала себя намного лучше. На следующий день, казалось, жара немного спала и все было великолепно, пока она не пришла в больницу и не увидела, как Эгги подогревает кастрюлю жаркого на плите. Грейс снова пришлось выбежать из комнаты, и когда Эгги вышла к ней она все еще стояла, согнувшись пополам на крыльце.

– Я не хочу совать нос в чужие дела, – сказала Эгги, – но не хочешь ли ты мне кое-что сказать?

Грейс в замешательстве взглянула на нее.

– Что, например?

– Я просто подумала, – сказала Эгги, как всегда, медленно обдумывая слова, – не придется ли тебе поспешить со свадьбой.

– А причем тут свадьба? – Грейс заморгала глазами, все еще не понимая ее.

Эгги покачала головой.

– Ты что, только вчера родилась, а? Ну прости меня, если я что-то не то подумала, но ты должна признать, что у тебя все симптомы…

– Симптомы чего?

Эгги глубоко вздохнула, на лице ее была написана жалость.

– Того, что ты ребенка ждешь, дорогуша. Я, конечно, могу и ошибаться, но я видела много таких случаев.

Грейс в изумлении продолжала смотреть на Эгги, слегка приоткрыв рот, точно готовясь возразить. Ей и в голову не приходило, что она может быть беременна.

Эгги по-своему истолковала ее недоверчивый взгляд.

– Я глупость сказала, да? – спросила она. – Мне бы следовало подумать, прежде чем говорить – ведь ты так хорошо воспитанная девушка.

– Знаешь, – медленно сказала Грейс, вся красная от смущения, – может быть, ты и права. Боюсь, что я ужасно несведуща в этом. А что, у меня действительно есть симптомы?

– Ну, слабый желудок, это раз, – сказала Эгги, – а рвота по утрам – это уже точно выдает с головой. Но если наше женское проклятие настигло тебя в этом месяце вовремя, то волноваться тебе, наверное, не о чем…

– Да со мной это не всегда бывает… Я даже не помню, когда…

Эгги положила свою большую руку ей на плечо, успокаивая ее.

– Ничего, лапочка, – сказала она. – По крайней мере, у тебя есть парень, который ждет тебя, а этим не многие девушки могут похвастаться. Делай, как я сказала, поторопись со свадьбой – и никто ничего не узнает.

– Хотела бы я, чтобы все было так просто, – сказала Грейс, пытаясь представить себе реакцию Брюса, когда он узнает.

– Конечно, если ты по какой-то причине не хочешь этого ребенка, – сказала Эгги доверительно, – то я, наверное, смогу что-нибудь устроить. Доктор Биллингбой мне многим обязан, ведь я никому не рассказываю, что он пьет… Так что, захочешь избавиться – только скажи мне.

– Ой, нет, – торопливо сказала Грейс. – Конечно, я хочу ребенка.

– Я просто подумала, может, он не его, или еще что, – сказала Эгги. – Ты уж очень раскисла.

– Просто время очень уж неподходящее, – сказала Грейс. – Нам негде жить, еще ничего не устроено. Я боюсь, Брюс будет очень расстроен.

– А ты просто напомни ему, что он тоже имеет к этому отношение, – сказала Эгги. – Я думаю, это была его идея – больше, чем твоя, уж я-то знаю мужчин!

– Да нет, я не думаю, что он на меня рассердится, – сказала Грейс. – Просто у него были такие грандиозные планы, а это все поломает.

15

Брюс прибыл в Кэрнс сразу же, как получил письмо от Грейс.

Через три дня после этого, по специальному разрешению англиканской церкви Святого Джона, в присутствии двух свидетелей – Эгги и Берил, одной из медсестер, они сочетались браком. Брюс предложил ограничиться гражданской церемонией, но Грейс воспротивилась. Дочери священника было необходимо, чтобы церемония совершалась пред глазами Бога. Она выстирала и отутюжила красивое белое кружевное платье, приготовленное для этого случая, а Эгги помогла сделать фату. Домовладелица подарила. Грейс белый жасмин и гардении из своего сада. От их дурманящего аромата Грейс ощутила очередной приступ тошноты, который с трудом подавила. Брюс стоял рядом с ней неподвижный, как статуя. В легком костюме и в галстуке, он казался ей незнакомым и чужим. На вопросы приходского священника отвечал сдавленным, отрывистым тоном.

Под громкие приветствия и поздравления, эхом отдававшиеся под крышей храма, они шли по проходу между рядами скамеек, и Грейс думала, как совсем по-другому прошло ее венчание, совсем не так, как она воображала. Но, с другой стороны, вся ее жизнь в этом неизвестном, новом мире, с этим полным энергии человеком, шедшим рядом с ней, – разве она могла мечтать о подобном?

Накануне вечером она написала письмо родителям, описывая свое счастье от предстоящего замужества и не говоря ни слова о тех обстоятельствах, которые ему предшествовали. Она и на самом деле была счастлива, хотя слегка напугана и слегка растеряна.

Брюс легонько сжал ее руку, а когда она взглянула на него, подмигнул ей. Она улыбнулась, уверенная, что все будет в порядке.

Но, когда их поезд остановился у Клонкарри, она уже не была так же уверена, что все будет в порядке. Стояла жара, но когда поезд оставил позади покрытые непроходимыми лесами горы и пред взглядом Грейс открылась бесконечная равнина – красная земля и бескрайнее голубое небо, а где-то вдали – черная линия горизонта, ее начал бить озноб. Край этот был столь огромен, что маленькие по сравнению с ним люди просто исчезали здесь бесследно.

– Что это за серые холмы? – спросила Грейс, указывая на какие-то странные, похожие на горы нагромождения, видневшиеся вдали.

– Это – отвалы, то, что остается, когда добывают медь из рудников, – пояснил Брюс.

– А где же рабочие? Почему не видно никакой работы?

– Рудник закрыли, – ответил он.

– Он иссяк?

Брюс покачал головой:

– Цена на медь резко упала. После окончания войны на нее совсем нет спроса. Большая часть рудников прекратила добычу.

– Но ведь ты надеялся, что одними из твоих постоянных клиентов будут как раз рабочие меднодобывающей промышленности, – заметила она нервно.

– Жизнь частенько оборачивается не так, как мы рассчитываем, – решительно подытожил он. – Но мы найдем других заказчиков. Как только они увидят, какой отличный у нас самолет, все сразу захотят с нами сотрудничать. Только подожди немного.

Поезд остановился с грохотом и скрипом тормозов. Брюс спрыгнул на грязную платформу и помог спуститься Грейс.

– Добро пожаловать в Карри, миссис Барклей, – сказал он и мягко поцеловал ее в губы.

С платформы раздался крик, навстречу им, махая руками, выбежал Фредди. Даже здесь, в глуши, он был похож на сценический вариант английского джентльмена. На нем был белый, легкий пиджак, ярко-красный галстук и элегантная белая шляпа. Среди людей, одетых в поношенные, цвета хаки или коричневые, покрытые пылью костюмы, он выглядел, как лебедь среди уток.

– Вы прибыли как раз вовремя, – сказал, он, сияя. – Где ваш багаж? Боюсь, что носильщика в этом забытом Богом углу земли мы не найдем, но машина вас ждет. – Он подошел к ним вплотную и протянул руки Грейс. – Вы хорошо перенесли это проклятое путешествие?

– Более или менее, – произнесла Грейс. Она взяла его за руки.

– Как хорошо, что вы приехали, Грейс, – сказал Фредди мягко. – Вы выглядите просто замечательно.

– Я убеждена, что выгляжу просто отвратительно: на носу – копоть, волосы – как воронье гнездо… Но очень мило, что вы мне лжете, – сказала она, смеясь.

– Для меня вы всегда выглядите замечательно, Грейс, – заметил Фредди. На секунду его глаза задержались на ней, и она поняла, что ему известно, чем вызвана столь поспешная свадьба. Он держал ее руки в своих так, как будто они были сделаны из хрупкого фарфора.

– Идемте, Грейс. Давайте выпьем что-нибудь в честь нашей свадьбы! – пригласил Брюс, беря жену под руку. – У меня в горле совсем пересохло.

– Ты не думаешь, что нам нужно доставить Грейс прямо домой? – спросил Фредди, озабоченно глядя на нее. – Она, наверное, измотана дорогой.

– Мы сидели двадцать четыре часа кряду на своих задницах и ничего не делали, – сказал Брюс. – Почему она должна быть измотанной? Ты составишь нам компанию, Грейс?

– Хорошо, – ответила она. На самом деле больше всего она хотела бы принять прохладный душ, но из солидарности надо быть рядом с Брюсом.

– Тогда давай поедем в «Сентрал Отель» и покажем ей самое лучшее, что есть в Клонкарри, – сказал Брюс.

– Не думаю, что это самое замечательное место во всем этом краю, – сказал Фредди сухо, – но выпить там – идея неплохая.

Они подхватили багаж Грейс и понесли его в огромную открытую машину.

– Это твоя? – спросила потрясённая Грейс.

– Нам нужна машина, иначе мы не доберемся до города, – сказал Фредди. – Она просто великолепна, правда? Ты умеешь водить?

Грейс покачала головой.

– Тебе надо будет научиться, – заметил Брюс. – Я сам научу тебя. Вдруг тебе понадобится куда-нибудь срочно поехать.

– Тогда я сяду на самолет, – ответила Грейс, смеясь.

– Сначала научись водить машину, – сказал Брюс. – Когда научишься, подумаем насчет того, чтобы обучить тебя вождению самолета.

Фредди рассмеялся:

– Ладно, поехали.

– Почему бы ей, на самом деле, не научиться водить и самолет? – спросил Брюс. – Когда-нибудь у нас будет целый воздушный флот в распоряжении, и Грейс сможет управлять одним из самолетов.

– Не представляю, что местным скотоводам понравится твоя идея. Женщина – пилот! – произнес Фредди, все еще смеясь. – Их трудно убедить даже в том, что два бывших летчика Военно-воздушного флота не угробят их.

Фредди открыл дверцу машины, и оба мужчины одновременно протянули Грейс руки. Фредди опустил руки и отступил на шаг, а Брюс помог Грейс усесться в машину.

Они поехали по невероятно широкой пыльной улице, вдоль которой стояли сараи с жестяными крышами и жилые дома. Движения на улице никакого не было, и Грейс подумала, для чего было в первую очередь строить столь широкую улицу.

– Раньше в городе жило больше народа? – спросила она.

– Поверь мне, да, – ответил Брюс. – Когда я был мальчишкой, здесь все время сновали грузовики и прицепы для перевозки скота. Ведь до медного бума был еще и золотой, ты знаешь?

– Но зачем такая широкая улица? – спросила Грейс.

– А, это, чтобы прогонять скот. Знаешь, стадо можно гнать только по очень широкой улице. Здесь крупный железнодорожный узел.

Грейс не заметила, чтобы кто-то как-то пытался украсить город – не было ни садов, ни отдельных деревьев, ни белых оград, просто деревянные строения с красными жестяными крышами. И в который уже раз она ощутила суровость этого края. Когда они затормозили перед «Сентрал Отелем», стали заметны первые признаки человеческой жизни. Жара стояла ужасная и все попрятались по домам. Гостиница была большим двухэтажным зданием – таких в этом городе было очень мало. По обеим сторонам – глубокие веранды. Перед подъездом стояло несколько машин, здесь же, рядом, у изгороди, были привязаны лошади.

Когда Грейс вышла из машины, она ощутила, как отражаясь от земли и зданий, идет жар. В Кэрнсе тоже было жарко, но здесь жара была совершенно особая. Казалось, она высасывает жизнь из всего живого, оставляя ему лишь оболочку. Около лица Грейс зажужжали мухи. Когда она отмахнулась от них, то заметила, что на спине Брюса образовался целый черный ковер из мух. Поглядев через плечо, она увидела, что и на ее спине творится то же самое. В ужасе она попыталась их отряхнуть, но мухи не улетали.

– О, прогони их! – взмолилась она, обращаясь к Брюсу.

– Ты привыкнешь к ним, – сказал он, отряхивая мух с ее спины. – Это неизбежная реальность здешней жизни. Они не кусают.

Грейс передернуло:

– Пойдем скорее внутрь.

– Не знаю, есть ли там зал для женщин, – заметил Брюс.

– Должно быть, – ответил Фредди.

– Все нормально, я не возражаю и против обычного бара, – сказала Грейс.

– Тебе не позволят туда войти, дорогая, – сказал Брюс. – Женщины в здешние бары не допускаются. Если только нет специального зала для женщин.

– Боюсь, здешние обитатели довольно примитивные существа, – сказал Фредди, с отвращением оглядываясь вокруг. – Их жены сидят взаперти на кухне или…

– Но не я, – заметила Грейс. – Жара, однако, такая, что у меня нет сил спорить. Давайте поищем залу для женщин.

Когда они обошли угол, из-за стеклянной двери показалось несколько мужчин. Бесформенные фетровые шляпы были надвинуты на глаза, чтобы защитить лица от невыносимо яркого света. Они громко разговаривали и так же громко смеялись. Когда они заметили Фредди и Брюса, человек с тяжелым подбородком в центре группы кивнул им в знак приветствия.

– А вот и два наших летуна! – воскликнул он.

– Самолет совершенно готов к полетам, – ответил Фредди, и его английский язык звучал контрастом к булькающему, протяжному говору мужчин.

– Блю, ты полагаешь, что мог бы доставить моего нового быка, взявшего приз? – спросил мужчина.

– Возможно, – сказал Брюс.

Мужчина расхохотался:

– Продолжай, продолжай, дурачок. Ты и подняться в воздух-то не сможешь. Мой бык весит целую тонну. К тому же я слишком много за него заплатил, чтобы рисковать его бесценной жизнью.

– Да, меня в эту авантюру ты тоже не втянешь, – заметил другой мужчина.

– Моя старушка-мать говорила мне, что если бы Господу было угодно, чтобы человек летал, ой не изобрел бы железных дорог, – добавил третий мужчина, и все опять расхохотались.

– Я слышал, что еще какой-то сукин сын пытается заставить людей летать где-то в Уинтоне, – заметил один из говоривших.

– Это другое дело, они там все из расы воздухоплавателей, и знают, что делают.

– А кто я, по-вашему? – спросил Брюс. – Королева Англии? Мы пилоты Военно-воздушных сил страны! – он повернулся к сухопарому, жилистому мужчине, стоявшему с краю. – Ты знаешь меня всю мою жизнь, Фанко.

– Я знаю, Блю, – сказал человек, слегка сдвигая шляпу на затылок. – И я знаю, что ты хороший парень. Но я просто не доверяю этим летающим машинам. Как только откроешь газету, сразу наталкиваешься на сообщение, что такой-то самолет потерпел крушение.

– Только потому, что пилот выкидывал какой-нибудь цирковой трюк, – сказал Брюс. – Во время войны Фредди и мне доводилось сажать на аэродром даже подбитые самолеты.

– Все может быть, – протянул другой мужчина. – Но у меня всего лишь одна жизнь, и я собираюсь прожить ее целиком.

– Подожди чуть-чуть – и здесь будет так же много самолетов, как машин. Нам стоит только начать…

Темноволосый мужчина с тяжелой челюстью ухмыльнулся:

– Вот чего уж нам здесь совершенно не нужно, так это чертовых самолетов, которые будут жужжать в небе и распугивать скот. У полетов нет будущего. Это хитроумное устройство – ваш самолет, но устройство очень опасное.

– Дайте нам только время, и мы докажем вам, что самолет не более опасен, чем машина. Очень скоро вы будете выстраиваться в очереди, чтобы полететь.

– Только не я, друг, – заметил высокий мужчина. – Я же говорю, что это не сработает, а здешние ребята меня слушают. Так что лучше забирай свой самолет и иди пугай скот где-нибудь в другом месте.

Он пошел прочь, и его свита последовала за ним.

– Это был Прескотт Драммонд, – объяснил Брюс жене. – Он – владелец огромного скотного двора, где-то милях в ста отсюда, и все эти сто миль принадлежат ему. Семья Драммондов владеет большими богатствами – медные рудники, скот, золото, у них всюду есть свои интересы. К тому же он чрезвычайно упрям. Это его брат сдал нам землю в аренду.

– Между нами говоря, не слишком-то высокого мнения и о Карлтоне, – сказал Фредди тихо.

– Мы всегда недолюбливали друг друга, – согласился Брюс. Он ненавидит меня, а я его, и не доверяю ему ни на грош. Но чтобы иметь с ним дело, вовсе не нужно его любить. Пойдем, Грейси. Пиво или шампанское?

Девушка за стойкой посмотрела на Грейс с интересом.

– Вы впервые в городе? – спросила она.

– Рози, это моя жена, – сказал Брюс с гордостью.

– Ты не говорил мне, что женат, Брюс, – заметила девушка, и Грейс послышались в ее голосе обвинительные нотки.

– Ну, в любом случае это – Грейси, она из Англии, и она здесь, – ответил Брюс.

– Хорошо, – протянула Рози застенчиво и улыбнулась Грейс. – Нам здесь требуются женщины. Может быть, как-нибудь после обеда вы заглянете сюда выпить чашечку чая и поболтать. Иногда такая тоска – почти совсем нечего делать. Никаких развлечений, кроме передвижного кино, – его привозят, когда нет дождей.

Грейс улыбнулась в ответ, понимая, что чем быстрее она привыкнет к обычаям края, тем лучше для нее. Она заметила, что мужчины, которых они встретили у входа, говорили лишь с Брюсом. На Фредди они не обращали никакого внимания. Если она собирается здесь жить, не стоит слишком-то отличаться от окружающих.

– Пиво, пожалуйста, – произнесла она, и девушка одобрительно кивнула ей.

Солнце превратилось в огненный красный шар. Оно висело над землей, накаленной и выгоревшей. Они выехали из, города и ехали по этой безжизненной земле. Машина подпрыгивала на ухабах, шины ее стонали в знак протеста, когда они поехали напролом через кустарник, чтобы объехать затопленные участки земли. Казалось, что эта красная земля рождала лишь серые колючие кустарники, но время от времени они вдруг встречали одинокое каучуковое дерево, отбрасывавшее скупую тень. Им пришлось переехать вброд два бурных ручья, машина едва не перевернулась на торчавших из бурно несущейся воды валунах.

– Нам везет, – сказал Брюс. – После бури эти потоки бывают совершенно непроходимы в течение нескольких дней. Иногда они разливаются мили на две в ширину. Но затем вновь высыхают, и к марту это будут лишь скалы и песок.

Они продолжили путь. Брюс показывал ей разных птиц, неизвестные ей до того растения. Грейс вежливо кивала головой, страстно мечтая о той минуте, когда они доберутся до дома. Неожиданно что-то на горизонте привлекло ее внимание – неясные фигуры двигались прыжками необыкновенно быстро, почти летели.

– Боже мой! – только и выдохнула она.

– А! Это кенгуру, – объяснил Брюс. – Их здесь довольно много. Владельцы ранчо их просто ненавидят. Они поедают корм для скота. Но прирученные, они само очарование – лучше собак. Следуют за тобой повсюду. Если хочешь, я раздобуду тебе маленького кенгуру. Матери постоянно теряют их из своих карманов.

Грейс подумала, что ей потребуется масса сил и времени, чтобы заботиться о своем собственном ребенке, вряд ли останется время для детеныша кенгуру. К тому времени, когда они достигли ранчо, голова ее шла кругом от жары и длинной дороги.

– Ну вот мы и приехали, – произнес Брюс.

Грейс оперлась на предложенную руку и вышла из машины. Бесцветная равнина окрасилась в золотые тона, она простиралась во все стороны. Но Грейс обратила внимание, что кто-то хорошо потрудился, чтобы создать на этой красной земле нечто вроде взлетно-посадочной полосы. В одном конце полосы стоял железный ангар. Неподалеку была маленькая будка, похожая на ту, в которой капрал предложил Грейс чаю в тот холодный английский день. Грейс оглянулась по сторонам, ища дом, и вдруг поняла, что единственным жилищем является будка. Сердце ее упало при этой мысли.

– Пока я мало что могу тебе предложить, но как только начнутся полеты, – объяснил Брюс, – я начну строить для тебя небольшой, хорошенький домик.

Грейс выдавила из себя улыбку.

– У меня не было времени, чтобы все обустроить, – продолжил Брюс. – Я слишком торопился, когда уезжал.

– Ничего, все в порядке, – вновь улыбнулась Грейс.

– Я многое переделал, когда ты уехал, – сказал Фредди. – Я вынес свои вещи на террасу, и вы можете устроить себе спальную комнату.

– Тебе вовсе не нужно было этого делать, – заметил Брюс. – В конце концов, это – твой дом. Ты заплатил за аренду.

Грейс впервые увидела, как терпение Фредди лопнуло:

– Черт подери, парень, что же ты считаешь, что она будет спать прямо под открытым небом? – резко выкрикнул он. – У нее должна быть хотя бы одна приличная комната в доме.

Грейс нежно тронула Фредди за руку:

– Спасибо, Фредди. Но я не хочу, чтобы из-за меня у вас возникали сложности.

Он встревоженно посмотрел на Грейс:

– Я не хочу, чтобы вы жили, как дикари.

– Она не будет жить, как дикарка, – рявкнул Брюс. – Я собираюсь построить ей дом.

Мужчины молча уставились друг на друга.

– Фредди, почему бы тебе не показать мои королевские покои, – нарушила напряженное молчание Грейс. – Покажи мне, куда я могу положить свои вещи.

– Одежду лучше всего держать в жестяном сундуке, – пояснил Фредди. – Там ее не достанут насекомые.

Он пошел к домику-будке, а Брюс стал вытаскивать из машины багаж.

– Это просто ужасное место, Грейс, – сказал он ей, когда они достаточно отошли от машины и Брюс не мог их слышать. – Лучше бы вы не приезжали!

16

В ту ночь она лежала рядом с Брюсом на узенькой кровати в комнате, чуть больше самой кровати. В ней были еще лишь какие-то полки. Занавесок на окнах не было, хотя был экран, пропускающий воздух и не дающий возможности проникать в комнату этим ужасным мухам. Грейс хотела прижаться к Брюсу, но он был таким горячим, таким потным, что она заколебалась. Она хотела сказать ему, что ей страшно, но молчала и лишь глядела на темнеющую над головой крышу.

Это было гораздо хуже того, что она представляла себе. Она-то себе представляла некий, в английском стиле, коттедж, перенесенный в живописный австралийский пейзаж. Очутилась же в какой-то лачуге. Грубо сколоченный кухонный стол рядом с дымящей, закопченной печуркой. Пища хранится на самодельных полках; воду надо приносить из старой цистерны, стоящей снаружи; туалет в ста ярдах от дома, к тому же вонючий. Мухи в нем вились тучами, а еще, как предупредил ее Брюс, там находили себе прибежище и змеи.

Она попыталась подавить свой страх, но даже ночью воздух был насыщен писком москитов, жужжанием страшных, вездесущих мух и шуршанием каких-то, лишь Богу ведомых, ядовитых существ. Все было ужасно чужим и страшным. Превратить это ужасное место в домашний очаг казалось невозможным. Она почувствовала, как по щеке ее поползла и упала на подушку слеза.

– Ты спишь, Грейси? – прошептал Брюс.

– Нет.

– Слишком жарко, чтобы спать?

– Да.

Он обнял ее и притянул к себе.

– Идите сюда, миссис Барклей, – пробормотал он.

Несмотря ни на что, ее возбудил его низкий голос, а когда она ощутила тяжесть его тела сверху, то в темноте увидела его блестящие, как у тигра, глаза.

Он поколебался:

– Это ведь нормально, да? – спросил он. – То есть мы не повредим ребенку, или что-то еще?

– Не думаю, – ответила Грейс. Но тут ей в голову пришла другая мысль. – Но Фредди? Он ведь прямо под окном. Он услышит нас, – прошептала она нервно.

– Ему придется к этому привыкнуть, – сказал Брюс. – Мне ведь дозволено любить свою собственную жену, а?

– Просто… все это… как-то странно, – прошептала Грейс.

– Все в порядке, – пообещал ей Брюс, – ты привыкнешь, – и начал жадно ласкать ее. – Ты забудешь обо всем, и о Фредди – тоже. Нас будет только двое.

Но когда он наконец поднял ее ночную рубашку и лег между ее ног, даже его страстные движения не могли отвлечь Грейс от мысли, что прямо за экраном от мух стоит кровать Фредди. Поэтому она лежала недвижимо, лишь кусая губы, не осмеливаясь ни двигаться, ни издать какой-нибудь звук.

Грейс проснулась от звука заводящегося мотора самолета. Она натянула платье и вышла на крыльцо, прикрыв глаза рукой от палящего утреннего солнца. Она увидела две мужские фигуры что-то делающие рядом с «Де Хевилендом». Они были полностью погружены в работу, передавая друг другу инструменты, как хирурги, то и дело смеясь.

Она поняла, что здесь она им не нужна, вернулась в дом и попробовала приготовить завтрак. На верхней полке она нашла кусок черствого хлеба и засохшую банку с джемом. Изрядно погрустневшая, начала заваривать чай на печке.

– Что еще можно поесть? – спросила она, когда пришли мужчины. Они были потные и измазаны копотью.

– В мясном хранилище – несколько стейков, – сказал Брюс. – Они еще, наверное, хорошие. Когда мы купили ту корову, Фредди?

– Мы покупаем мясо у владельцев ранчо, – объяснил Фредди. – Обычно, это или целая овца, или четверть коровьей туши. Проблема в том, что хранить мясо надо в холоде.

– А молоко, яйца? – спросила Грейс. – Все, что я нашла – баночку консервированного молока.

– Но это все, – объяснил Фредди. – Мы не можем доставать свежее молоко, это верно.

– А как же живут семьи, у которых есть дети?

– Они держат коров, – сказал Брюс. – Большинство держит еще и цыплят.

– Цыплят?

– Ну да, можешь их назвать еще курами, – сказал Брюс.

– Тогда нам лучше всего обзавестись собственными цыплятами, – сказала Грейс. – Я не желаю все время сидеть на тухлом мясе.

Брюс снял шляпу и бросил ее на стол.

– О, я же говорил, – сказал Фредди, беря шляпу и вешая ее на крючок. – Раз у нас в доме есть женщина, надо придерживаться хотя бы каких-то правил приличия. – Он повернулся к Грейс. – Я надеюсь, ты сумеешь привить ему хорошие манеры. У него совершенно отвратительные привычки.

– И все потому, что я не пользуюсь маленькими ложечками для десерта, – сказал Брюс агрессивно. – Но это буш, а не «Парк-Лейн».

– Вовсе необязательно нам об этом напоминать, – сказал Фредди, бросив взгляд на Грейс. Затем он сел и начал намазывать джем на кусок хлеба.

Они поели в тишине, а когда мужчины вновь ушли, Грейс помыла посуду и начала думать о следующей трапезе, жалея, что на уроках кулинарии в школе она научилась готовить лишь маленькие пирожные. Но даже она в состоянии научиться приготовить стейк и отварить несколько сморщенных проросших картофелин, которые она обнаружила на кухне.

Только она все приготовила, как услышала голос Брюса: он звал ее. Она выскочила наружу:

– Что случилось?

Он стоял рядом с самолетом и улыбался, как школьник.

– Посмотри! – скомандовал он.

Пропеллер начал крутиться, звук мотора превратился в рев. Самолет вздрогнул и двинулся вперед. Он подскакивал, двигаясь по полосе, потом оторвался от земли, взмыв в небесную синь, как будто это не стоило ему ни малейших усилий. Грейс молча наблюдала, как самолет становился все меньше и меньше. Потом он вернулся, сделал круг над домиком и приземлился.

Брюс подбежал поздравить Фредди, когда тот начал вылезать наружу.

– Все отлично! Самолет работает! – проорал он. – Как насчет пива, чтобы отпраздновать наш первый полет? А затем мы возьмем с собой Грейс, пролетим над чертовым стадом Драммонда, покажем ему, что такое «Грейс Эйрвейз».

На следующий день, когда оба мужчины отправились в полет, прибыл визитер. Грейс была на кухне. Она разглядывала огромный кусок говядины, решая, что подходит для еды, а что нет. Вдруг она ощутила на себе взгляд. Она подняла глаза. В дверном проеме стоял высокий человек в безукоризненно чистом костюме для верховой езды и начищенных сапогах. В руке у него был хлыст, он небрежно постукивал им по ладони, разглядывая Грейс из-под надвинутого на глаза капюшона.

– Это что еще такое здесь? – сказал он медленно, так откровенно разглядывая Грейс, что она просто смутилась. – Значит, вот как наши отважные летчики развлекаются по вечерам… Все домашние удобства. Неплохо! Совсем неплохо! – Голос его был голосом образованного человека, хотя австралийца. Но в произношении проскальзывали грубые, резкие гласные, которые она слышала неподалеку от пивных.

– Я могу быть вам чем-то полезна? – спросила она самым спокойно-холодным тоном, на который была только способна, на чистейшем английском языке.

– Бьюсь об заклад, что можешь, сладенькая моя, – сказал он. – Или я смогу быть полезным тебе? Тебе будет значительно лучше с таким образованным джентльменом, как я… Мне нужна повариха. Я живу в большом, хорошем доме, с водопроводом и электричеством.

– Как вам должно быть хорошо! – сказала Грейс. – Но мне не нужна работа. Я миссис Барклей, жена Брюса.

Глаза незнакомца расширились от удивления.

– Он никогда не говорил мне о том, что женат, чертов подонок, – сказал мужчина.