Текст книги "Пленённая мечтой"
Автор книги: Жанэт Куин-Харкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
Когда Грейс впервые увидела австралийский континент, она была немного разочарована. Брюс описывал яркое голубое небо, сожженные солнцем долины и красную почву, но когда корабль вдоль прибрежных болот, поросших ризофорой и другой буйной растительностью, дотянул до Дарвина, жара и влажность стали просто нестерпимы, и Австралия стала напоминать ей о Сингапуре, только без шума городского движения.
К исходу второго дня их пребывания в крохотном порту стало ясно, что ремонт будет продолжительным. Детали для починки нужно было переправлять из Сингапура. Команда прилагала все усилия для того, чтобы вынужденная остановка была для пассажиров приятной: устраивала концерты, танцы и иные развлечения. Но Грейс изнемогала от нетерпения – ведь она находилась уже так близко от цели. Она не могла спокойно выносить то, что находилась на одном континенте с Фредди и Брюсом, но не имела возможности встретиться с ними. Она отправилась к казначею, чтобы договориться, как ей добраться до места назначения другим транспортом.
– Нет никакого корабля, который прибудет в Брисбен раньше нас, – сказал казначей, замученный седовласый мужчина. – Вы направляетесь именно туда?
– Я собираюсь навестить друзей, которые живут в Северном Квинсленде, – сказала Грейс. – В местечке, которое называется Клон-карри.
– Никогда не слышал о таком, – сказал казначей и ухмыльнулся. – Но я поспрашиваю кое-кого и посмотрю, что смогу для вас сделать. Я понимаю, что вы не хотите торчать в этой чертовой дыре, но это необходимо!
В этот вечер за обедом он подошел к ее столику и сказал, что ему удалось найти маленькое судно, которое направляется вокруг мыса Йорк.
– Удобства там будут не так уж велики, – сказал он, – но этот корабль направляется в Кэрнс, а это как раз в Северном Квинсленде. Несомненно, ваши друзья смогут приехать и встретить вас там. Если хотите, мы попробуем послать туда телеграмму.
– Большое спасибо! – сказала Грейс, с трудом удерживаясь от того, чтобы не обнять его.
Через два дня кораблик, где находилась она и ящики с разобранным самолетом, уже выбирался из гавани, направляясь к бирюзовым водам залива и держа курс на Кэрнс.
11
С самого восхода солнца корабль плыл в океане, похожем на прозрачное голубое стекло, пробирался мимо островков, которые казались лохматыми зелеными кочками на поверхности воды. Многие из островков были окружены рифами, о которые разбивались волны, образуя белую завесу брызг. Грейс наблюдала, как по мере приближения к берегу вода из темно-голубой постепенно превращалась в бледно-бирюзовую. Чувствуя, что ее путешествие заканчивается, она с трудно сдерживаемым волнением на все это смотрела. Через несколько часов она будет уже в Кэрнсе, где ее встретит Фредди. Получил ли он ее телеграммы вовремя, подумала она с беспокойством, ту первую, где говорилось, чтобы он не ехал в Брисбен, и вторую, о ее прибытии в Кэрнс? И что ей делать, если ее никто не встретит?
Вскоре она увидела на горизонте очертания гор, и когда они подошли к берегу ближе, могла уже различить белые здания города, уютно расположенного у подножия суровых пиков. Они проплыли мимо еще нескольких островов, с болотами, поросшими тропическими растениями, и наконец стали на якорь возле казавшейся непрочной деревянной пристани. Вдоль набережной был разбит парк с похожими на зонтики тенистыми деревьями. В парке было полно народу, и со старомодной площадки в центре парка к ним доносились звуки музыки. Грейс не могла поверить своим ушам, когда услышала, что оркестр начинает исполнять «Мир вам, веселые джентльмены».
– Ну как они смогли так подгадать, – насмешливо заметил один из матросов, бросая причальный канат на берег. – Мы как раз прибыли вовремя, к Рождественскому обеду.
– Рождественскому?
Грейс, конечно, знала, что стоял декабрь, но в этой испепеляющей жаре Рождество как-то совсем выпало у нее из памяти.
Наконец опустили сходни.
– Можете сойти на берег, мисс, – сказал капитан. – Багаж вы получите послезавтра, на таможне. Сегодня мы разгружаться не будем: Рождество…
– Спасибо, – сказала Грейс.
– Счастливого Рождества, мисс, – ответил он, дотрагиваясь пальцами до фуражки.
– И вам счастливого Рождества, капитан, – в свою очередь пожелала Грейс. Она взяла маленький чемоданчик, оставив на корабле большой чемодан, который собиралась взять позже, и сошла по сходням на берег. Оркестр все еще исполнял традиционные рождественские песни, пока она осторожно ступала по неровным доскам, и Грейс иронически усмехнулась. Затем она стала вглядываться в толпу людей, стоящих у края пристани и за нею. Она видела целые семьи, которые расположились, как на пикнике, в тени больших деревьев, маленьких детей в их лучших воскресных одеждах, мужчин в костюмах, и женщин под кружевными зонтиками.
Грейс прищурилась, так как солнце слепило ее.
– Грейси?
Она услышала этот спокойный, но сильный голос, перекрывший детские крики, даже рев оркестра. Из тени под высоким деревом навстречу ей двинулась фигура человека, вышедшего на яркое солнце. Он казался сильнее и здоровее, чем тогда, когда она видела его в последний раз, а кожа его была красивого бронзового цвета. Он не был, как большинство людей вокруг, по случаю Рождества, одет в парадный костюм. На нем были шорты защитного цвета и белая рубашка с расстегнутым воротом. На голове – большая австралийская шляпа, сдвинутая на затылок, а из-под нее видны его янтарного цвета глаза.
– Привет, Грейси, – сказал он спокойным тоном, как будто они виделись всего несколько часов назад.
– Брюс! – воскликнула Грейс и побежала к нему, чтобы обнять его, но затем опомнилась и сдержалась. Вместо этого она остановилась и смотрела прямо в его столь знакомые ей глаза, похожие на тигриные.
– А что вы здесь делаете? – запинаясь, пробормотала она. – Я совсем не ожидала…
Она не закончила предложения и замолчала, а он улыбнулся.
– Но кто-нибудь должен был вас встретить, – сказал он.
То, как он смотрел на нее, вывело ее из равновесия, она почувствовала себя незащищенной, неуверенной в себе от счастья вновь встретиться с ним.
– А где Фредди? – спросила она.
Улыбка исчезла с его лица.
– Я думаю, он застрял в Брисбене. Поезда из-за рождественских праздников не ходят.
– Господи, неужели известия о моем приезде не пришли вовремя?
– Первое пришло на другой день после его отъезда, – сказал Брюс. – Он выехал рано, чтобы успеть побывать в банке. А второе пришло вчера. Я послал Фредди телеграмму в Брисбен, уведомил его, что встречу вас, и отправился сюда. Понять не могу: что вас заставило приехать в Кэрнс?
– А разве это не рядом с тем местом, где вы живете?
– Около 500 миль оттуда.
– Господи, – сказала Грейс. – Это ужасно. Моряки сказали мне, что Кэрнс находится в Северном Квинсленде, рядом с вами.
– Да, по австралийским меркам, это рядом, – согласился он. – А что с самолетом?
– Он упакован в ящики, и все они со мной.
Брюс нахмурился.
– А в чем дело?
– Ничего особенного… Но Кэрнс и то место, где мы живем, не связаны прямой железнодорожной линией. Поэтому нам нужно подумать, как теперь транспортировать этот груз.
– Я так сожалею, – сказала она. – Я так хотела выбраться из Дарвина, а когда мне сказали, что отплывает корабль, не хотела пропустить такой случай. Я не могла даже вообразить, с какими расстояниями нам предстоит иметь здесь дело.
– Не беспокойтесь. – Он поднял руку, чтобы дотронуться до ее плеча, но, по-видимому, передумал. – Да, в Дарвине очень тоскливо, особенно в сезон дождей. Здесь также шли дожди, но вы приехали в прекрасную погоду.
– И к тому же на Рождество, – сказала Грейс. – А я совсем о нем забыла.
– Счастливого Рождества, Грейси, – сказал он торжественно.
– Счастливого Рождества, Брюс.
Они опять стояли и смотрели друг на друга.
– А я не приготовил вам подарок, – сказал он. – У меня не было времени.
– Самый лучший подарок для меня – это то, что я здесь и опять вижу вас. – Она слышала, как ее губы произносили это, и сразу же поправилась. – Если бы Фредди тоже сейчас был здесь с нами, а не на расстоянии 500 миль отсюда, в Брисбене, все было бы просто идеально.
– Гораздо лучше, что он там, – сухо сказал Брюс. – В Брисбене он будет есть за столом, покрытым белой скатертью, и у него будет тарелочка для хлеба. Цивилизация, понимаете…
Грейс улыбнулась.
– Бедный Фредди. Ему очень трудно приходится там, в Клонкарри?
Брюс ухмыльнулся.
– До сего дня мы жили в гостиницах и трудностей пока еще не испытывали, – сказал он. – Конечно, как вы понимаете, он как истинный британец не показывает и виду, но его на самом деле очень расстраивает, когда ему подают бифштекс, политый томатным соусом.
По-прежнему чувствуя, что она нервничает, что ей не по себе, Грейс перекладывала сумочку из одной руки в другую.
– Но давайте сейчас позаботимся о вас, – сказал он. – Я заказал номер в гостинице «Империал». Это почти приличное место. По ночам буянов не так много, хотя за рождественские дни я не ручаюсь. Все рубщики тростника и парии с окрестных ферм сейчас в городе.
Когда они шли по широкой главной улице, сопровождаемые звуками оркестра, Грейс была рада, что Кэрнс совсем не был похож на Дарвин. Здесь, в Кэрнсе, были мощеные улицы, и они были такими широкими, что посреди улицы росли огромные деревья. Здания имели красивые балконы, которые давали тень для тех, кто был на тротуаре. Телеги фермеров и лошади были привязаны возле аккуратных пивных. Но больше всего Грейс была поражена тем, что везде чувствовался запах эвкалипта, который напомнил ей, как зимой, когда она простудилась, ее растирали мазью, которая пахла так же. Затем она поняла, что это был запах сотен серо-зеленых веток, которыми были украшены фонари и балконы на улицах.
– А для чего это? – спросила она, указывая на ветки. – Чтобы защищаться от болезней?
Брюс рассмеялся.
– Вы ничего не понимаете. Это рождественские украшения. Здесь не растет английский плющ, поэтому рано утром, на Рождество, мужчины идут и срезают ветки с деревьев-каучуконосов. Это здесь традиция.
– Понимаю, – сказала Грейс виноватым тоном.
«Империал» представлял собою внушительного вида здание с витыми чугунными колоннами под красивым резным балконом. Брюс провел ее внутрь мимо бара, находившегося слева, и обеденного зала справа. Двери ресторана были открыты, и Грейс заметила, что столы накрыты белыми скатертями, а приборы сверкали серебром.
– Все готово к рождественскому обеду, – сказал Брюс. – По крайней мере, у вас сегодня будет хорошая еда.
Крупная женщина затянутая в платье протянула Грейс ключи.
– Я поместила вас в 3-й номер в тыльной части здания, – сказала она. – Там вас не будут беспокоить. А то посетители сегодня, попозже, могут слишком расшуметься, распевая песни и вообще устраивая всякие штучки…
– Я отнесу ваши вещи, – сказал Брюс и стал подниматься вверх по лестнице, покрытой ковром.
– А вы в каком номере остановились? – спросила Грейс, идя вслед за ним.
– Ну, я остановился на этой же улице в пансионе. Это место для меня слишком великолепно.
Он открыл дверь в узкую комнату со стенами, выкрашенными белой краской. Обставлена она была минимально. В ней стояли только кровать и комод. На открытом окне трепетали тонкие занавески.
– Я понимаю, что это ничего особенного, – сказал Брюс извиняющимся голосом, – но это лучшее, что можно было получить.
– Здесь очень хорошо, – сказала Грейс, и она действительно так думала.
Брюс неловко переминался с ноги на ногу.
– Я думаю, вы хотите отдохнуть, – сказал он, – вам, наверное, не по себе от жары.
– Я чувствую себя прекрасно, – сказала Грейс. – В Дарвине было гораздо жарче. И я хотела бы осмотреть город, если, конечно, у вас нет какого-нибудь более интересного или неотложного занятия.
– Тогда мы можем пойти погулять, – сказал он. – Вам не нужно переодеться?
– А разве я одета так уж не к месту? – спросила она. – Может быть, мне надеть свое лучшее платье, как все окружающие?
– Нет, мне кажется, что вы выглядите просто великолепно, – сказал он. Их взгляды на секунду скрестились, а затем он отвел глаза. – Ну как, пойдем?
Они шли по улице, где магазины были закрыты, а пивные открыты. Каждая пивная, казалось, была полна шумных мужчин, а возле некоторых снаружи молча толпились жалкие на вид аборигены.
– Выпивка для них – большая проблема, – объяснил Брюс. – Понимаете, они не привыкли пить, алкоголь ударяет им в голову, и они сразу же… готовы.
Через некоторое время главная улица плавно перешла в загородную дорогу, идущую мимо хорошеньких деревянных бунгало, построенных на высоких сваях и окруженных цветущими садиками.
– Они так строятся в основном из-за разливов рек, – сказал Брюс, – но из-за этого в них прохладно, да и змеи не заползают.
– А крокодилы? – спросила Грейс насмешливо.
– Здесь этих зверюг очень много, – сказал Брюс, – но я никогда еще не слышал, чтобы они заходили в дома.
Они продолжали свою прогулку. Деревья, сгибающиеся под тяжестью неизвестных ей плодов, отбрасывали длинные тени, и вьющиеся растения, даже названий которых Грейс не знала, вились буйной стеной по заборам и террасам. Воздух был напоен ароматами цветов и густым запахом земли.
– Вы не хотели бы теперь вернуться назад? – спросил Брюс, когда они дошли до последних домов.
Грейс увидела, как сквозь деревья виднелся океан.
– А мы не можем выйти на берег?
– Вы, англичанки, всегда в такой чертовски прекрасной форме, – сказал он.
– О, если вас, конечно, беспокоит нога…
– Ничего. Продержимся, – ответил он. – Последнее время я чувствую себя прекрасно. Она еще немного плохо сгибается, но все идет на поправку.
– Значит, вы думаете, что вы сможете летать, и без проблем?
– Я буду летать, независимо от всяких там проблем, – отрезал он. – Нет такой силы, которая удержала бы меня, дайте только собрать самолет.
– А вы нашли место для взлетной полосы? – спросила Грейс.
– Конечно, мы обо всем позаботились, – подтвердил он. – Мы арендовали участок земли на окраине Клонкарри. Сейчас Фредди окончательно оформляет на него документы в Брисбене. У нас есть там хороший участок ровной земли и пара домов. У нас есть даже машина, чтобы добираться до города, и мы можем начать рекламную кампанию, как только получим самолет.
– И у вас есть возможные клиенты? – спросила Грейс.
– Есть масса людей, которые говорят, что они поверят в самолет, только тогда, когда увидят его, – ответил он. – Нам нужно некоторое время, чтобы люди убедились, что мы предоставляем им удобное средство транспорта, а не просто предлагаем показывать разные трюки.
– Да, я согласна с вами, – сказала Грейс. – Ой, взгляните только, мы здесь можем выйти к берегу.
– Подождите! – воскликнул Брюс, хватая ее за руку. – Когда находишься здесь, никогда не нужно выбирать самую короткую дорогу, если не знаешь, куда она тебя ведет, – сказал он сердито. – Вы можете наступить на змею, и нам придется отправлять вас обратно в Англию в деревянном ящике.
– И много здесь змей? – спросила она с испугом.
– Вполне достаточно. Здесь к тому же есть пауки и сороконожки.
– И они все ядовиты?
– Не все, – признался он, – но вы должны исходить из того, что они все ядовиты, пока не научитесь разбираться, кто есть кто.
Она заметила, что он был в высоких ботинках и дорогу выбирал осторожно, шагая по песчаной тропинке, пока они не добрались до берега маленькой безлюдной бухты в форме полумесяца.
– Как здесь красиво! – сказала Грейс. Ей страшно захотелось снять туфли и чулки, но она не решилась сделать это в присутствии Брюса. Его новая, неожиданная вежливость вызывала у нее чувство неловкости. Поэтому она просто подошла к кромке воды.
– Ой, взгляните только на эти прелестные голубые штучки, – воскликнула она. – Что это? Раковинки? Или растения?
Она нагнулась, чтобы взять одну из них. В длину она была около трех дюймов и была похожа на блестящее голубое стекло.
Брюс ударил ее по руке.
– Не дотрагивайтесь до них!
Грейс отдернула руку, как будто ее обожгло.
– А в чем дело?
– Это морской шмель.
– Но он совсем не похож на насекомое.
– Это что-то вроде медузы. Если он ужалит, то может парализовать.
– Боже мой! – Грейс попятилась назад. Невозможно было представить, что это маленькое прелестное создание может причинить смерть.
Брюс вытер пот со лба носовым платком.
– Я обещал Фредди, что позабочусь о вас до его возвращения, – сказал он. – Я даже не подозревал, как трудно мне придется. Может быть, мне лучше запереть вас в комнате до того, как он вернется?
Грейс смотрела на все окружающее уже несколько по-иному…
– Мне кажется, здесь все таит опасность, – сказала она дрожащим голосом.
– Просто нельзя ничего принимать как само собой разумеющееся, – предупредил он. – Обычно ошибиться можно только раз.
– Может быть, пора пойти обратно? – спросила Грейс. – Здесь очень жарко.
– Отлично.
Он повел ее в сторону от берега. Дневной свет уже сменился тропическим закатом, когда они вернулись в город. Кучевые облака нависали низко над горизонтом, а остальное небо было жемчужно-серого цвета. Вдруг Грейс заметила, как со стороны гор появилось темное облако и стало быстро двигаться от гор в их направлении. Когда оно уже было почти рядом с ними, ей показалось, что это огромная птичья стая.
– Что это такое? – спросила она.
– Это летучие мыши, которые питаются плодами деревьев, – сказал Брюс. – На закате они летят на острова, на кормежку.
– Мыши? – И Грейс прижалась к нему, когда тысячи этих существ появились у них над головой и, казалось, заполнили все небо. Одна из них опустилась ниже остальных, и Грейс в испуге вцепилась Брюсу в рукав.
Он расхохотался.
– Это такие животные, которые не принесут вам вреда, – успокоил он. – Они питаются только фруктами.
– Но они выглядят такими страшными.
– Они с этим ничего не могут поделать, – сказал он, все еще улыбаясь. – Я и сам – не подарок…
«Вы выглядите великолепно, – хотела сказать Грейс. – Вы выглядите здесь к месту». Но вместо того, чтобы произнести эти слова, она продолжала смотреть на летучих мышей, проносящихся мимо них.
– Обед будет через полчаса, – заявил он, когда они вернулись в гостиницу. – Мы, в Австралии, обедаем рано. Нам приходится вставать вместе с солнцем. Встретимся здесь внизу, хорошо?
– Да, прекрасно, – сказала Грейс.
Ей сейчас очень хотелось бы отдохнуть, полежать в прохладной ванне. Но вместо этого она быстро умылась и переоделась в белое платье без рукавов.
Брюс был по-прежнему в шортах, но он надел чистую рубашку с галстуком. Обеденный зал гостиницы был оформлен в стиле королевы Виктории: повсюду был красный бархат, отделанный золотой бахромой, на стене в раме на самом видном месте висел портрет их величеств. Многие из обедающих были одеты в бархат и шелк, а у одной дамы прическа была даже украшена страусовым пером. Раньше Грейс думала, что в Австралии люди обходятся без церемоний. Брюс проводил ее до столика в углу и помог ей сесть.
Обед был точно такой же, как в Англии: индейка со всевозможным гарниром, сытная запеканка с черносливом и пудинг с кремом.
– Вам не нравится еда? – спросил Брюс, заметив, что Грейс только делает вид, что ест.
– Боюсь, что в такую жару у меня совсем нет аппетита, – сказала она. – А запеканка, мне кажется, здесь совсем ни к чему, вы так не думаете?
– Рождественский обед есть рождественский обед, – объяснил Брюс.
Когда они встали из-за стола, к ним подошла женщина-администратор.
– В зале, позади ресторана, будут танцы, если это вас интересует, – сообщила она. – По случаю Рождества, как вы понимаете.
Грейс взглянула на Брюса. Он медленно покачал головой.
– Я… Я думаю… Я очень натрудил сегодня ногу, – сказал он. – А вы можете пойти. Там будет с кем потанцевать, и в гостинице парни будут вести себя вполне прилично.
– Да нет, я тоже лягу спать сегодня пораньше, – согласилась Грейс, испытывая непонятное ей разочарование, хотя она действительно устала.
– Прекрасненько. Тогда увидимся утром, – сказал Брюс. – У вас есть какие-нибудь планы на завтра?
И опять Грейс подумала, как ей вести себя с этим холодным, вежливым незнакомцем, которым вдруг стал Брюс, и ей захотелось опять увидеть, каким огненным человеком он может быть.
– Да, знаете… – проговорила она. – Я хотела бы увидеть крокодила…
И она с удовольствием увидела, как глаза его сверкнули, а на загорелом лице появилась недоверчивая усмешка.
– Постараюсь все устроить, – сказал он. – Спокойной ночи и счастливых сновидений. – Он дотронулся до края шляпы, подмигнул ей и ушел.
12
На следующее утро Грейс проснулась рано. Прохладный ветерок слегка шевелил белые занавески. Она надела простое цветастое хлопчатобумажное платье и спустилась к завтраку. Столовая была пуста. Пустынно было и на улице. Казалось, все в Кэрнсе отсыпались после празднования Рождества. Даже у официантки глаза были сонными, когда она заглянула в дверь обеденного зала, а затем вновь вернулась, неся заварной чайник.
– Вы будете завтракать сейчас?
– Да, пожалуйста, – сказала Грейс.
С плохо скрываемым недовольством официантка пошла на кухню. Грейс маленькими глотками пила очень крепкий чай, и вскоре официантка вернулась, неся на большой тарелке огромный бифштекс, на котором покоилась глазунья из двух яиц.
– О, господи, – сказала Грейс в ужасе, не веря своим глазам. – Я совсем не хотела ничего такого. Это слишком много.
– Это завтрак, – голосом, не допускавшим возражений, сказала официантка, со стуком ставя тарелку перед Грейс. Презрительно фыркнув, она вновь вышла, оставив Грейс один на один с яичницей. Одно яйцо она смогла осилить, а к бифштексу даже еще и не притронулась, когда появился Брюс.
– Как хорошо, что вы пришли, – с улыбкой сказала она ему. – Как раз вовремя, чтобы съесть этот бифштекс. Мне так не хотелось, чтобы он пропал.
– По правде говоря, я только что съел свой бифштекс, – сказал он. – Но я думаю, смогу заставить себя съесть и этот. А что вам в нем не понравилось?
– Да нет, все нормально, – ответила Грейс. – Просто я не привыкла есть на завтрак по пол-коровы.
Он рассмеялся:
– Вам следует привыкнуть к этому, – здесь другого на завтрак не подают.
Она вздрогнула и подвинула свою тарелку к нему. Брюс быстро расправился и с бифштексом, и со вторым яйцом.
– Я просто не понимаю, почему вы не полнеете, – сказала она.
– Моя мама всегда говорила, что я – ходячее мусорное ведро, – усмехнулся он в ответ. – Я всегда мог съесть все, что угодно… кроме разве что той отвратительной пищи, которую готовили в «Святой Катерине». Я думаю, что если бы этот рисовый пудинг послали в Германию, война окончилась бы на пару лет раньше.
Грейс была рада вновь видеть в нем прежнего Брюса, и они улыбнулись друг другу. Однако внезапно Брюс снова словно отдалился от нее.
– Так вы по-прежнему хотите найти вашего крокодила? – спросил он.
– Да, конечно.
– Я тут поспрашивал, и мне кажется, лучшее место для него – это маленькая протока милях в четырех к северу от города. Рубщики тростника из моего пансиона говорят, что там есть один, футов двадцать в длину. Они одолжат нам свой фургон – сами-то они не в состоянии куда-нибудь сегодня ехать.
– Отлично, – сказала Грейс. – Как вы думаете, в отеле нам смогут дать с собой что-нибудь на ленч?
– Я уверен, у них осталось достаточно холодной индейки, – сказал он. – Можете пойти и попросить, а я пока займусь фургоном.
К тому времени, как Грейс вышла из гостиницы, неся в руках корзину, еды в которой, казалось, хватило бы на целую армию, Брюс уже ждал ее.
– Карета подана, мадам, – усмехаясь, оповестил он, указывая на простую крестьянскую телегу, запряженную коренастой лошадью. – Это лучшее, что я мог достать за такой короткий срок, – извиняющимся тоном добавил он.
– Она очень хорошо смотрится, – сказала Грейс.
Он взял у нее из рук корзину.
– Послушайте, что это у вас здесь такое?
– Ленч, – ответила она. – Они, очевидно, подумали, что меня нужно подкормить.
– Вы как раз такая, как нужно, – заметил он, и мгновение неотрывно смотрел на нее. Затем, решительно повернувшись, он поставил корзину на телегу и помог забраться ей.
Они медленно тронулись в путь по пустынной главной улице. Копыта лошади мерно и глухо ударялись об оранжевую землю, и вскоре они оставили позади городок и все его дома. Дорога сузилась до размеров колеи, разделяющей поля гигантского сахарного тростника, в котором громко стрекотали цикады и квакали лягушки. Солнце палило неимоверно, и под его лучами от придорожных канав поднимались испарения. У Грейс закружилась голова, все плыло перед глазами, и, сняв шляпу, она попыталась было обмахиваться, но поток воздуха словно шел из печи.
– У протоки будет прохладнее, – сказал Брюс.
Грейс обратила внимание на то, что у него даже испарина не выступила. Сама же она была очень рада, когда им встречались островки тени, отбрасываемой высокими деревьями, раскиданными то тут, то там по обочине дороги. Особенно ей понравилось одно из них, усыпанное крупными большими цветами. Но тут один из цветков точно стал перепрыгивать с ветки на ветку, и она подумала, уж не галлюцинации ли это у нее начались от жары. Тут все цветы разом сорвались с веток с громким криком и улетели.
– Попугаи, – заметил Брюс, предвидя ее вопрос.
Там, где поля тростника кончались, через мутный коричневый ручеек был перекинут деревянный мостик. Брюс остановил лошадь перед ним.
– Отсюда мы идем пешком, – сказал он.
Спрыгнув с телеги, он протянул руки, помогая ей спуститься. Она заметила, что как только она ступила на землю, он тут же отпустил ее руку.
– Теперь следуйте за мной, – почти скомандовал он, – и только по моим следам. Держитесь ближе ко мне! – ворчливо добавил он.
– Слушаюсь, хозяин, – ответила Грейс с притворной покорностью.
Они шли по узкой тропинке, извивающейся между огромных деревьев, с ветвей и стволов которых длинными лентами струилась отслаивающаяся серебристо-серая кора.
– Бумажные деревья, – сказал Брюс. – Рисуют на этой коре.
Он оторвал одну из полос и дал ее ей. На ощупь кора была удивительно мягкой и гибкой.
– Они кажутся такими старыми, – сказала она. – Как старцы с длинными бородами. Вообще такое ощущение, что здесь все-все очень старое. Словно идешь в доисторическом мире.
Брюс кивнул, соглашаясь:
– Там, в Англии, людям хочется верить, что они только что открыли эти места, но все это существовало задолго до появления здесь белого человека.
Они шли дальше до тех пор, пока Брюс жестом не приказал ей остановиться, указывая на что-то прямо перед собой. Тропинка спустилась к берегу протоки, там, в иле на противоположном берегу, лежало животное, которое с успехом можно было принять за динозавра. Гигантский крокодил неподвижно застыл с раскрытой пастью, в которой виднелись два ряда внушительных зубов.
– Он умер? – спросила Грейс.
– Да нет, что вы, – отозвался Брюс. – Он может двигаться довольно быстро, когда хочет, даже по суше, а в воде он – так просто молния. Я позволяю вам стоять здесь только потому, что он на другом берегу.
– Из такой громадины можно сделать уйму сумок, – сказала Грейс.
Брюс утвердительно кивнул.
– Охота на крокодилов – доходное занятие. Я в свое время добыл себе парочку.
– Это, наверное, нетрудно, раз они так неподвижно лежат.
– Но только если прикончить его с первого выстрела, – сказал Брюс. – У них чертовски толстая шкура, и они могут выжить даже с ужасными ранами. Если промахнешься, уж он-то тебя достанет… У меня был приятель, ему крок ногу сломал своим хвостом: хотел затащить его в воду и утопить, но мы успели его спасти. Видите ли, эта животина сразу не станет тебя есть. Он будет держать тебя под водой, пока ты не утонешь.
Грейс вздрогнула.
Вниз по течению у берега мелькнуло что-то зеленое, и стая длиннохвостых попугаев устремилась к воде.
– Ах, как красиво! – воскликнула Грейс, когда сотни крошечных ярких птичек с громким щебетанием сели на илистый берег. Дома, в Англии, она видела этих экзотических птичек, и ей всегда было жалко их. Только теперь она поняла, почему: их место было здесь, в этих больших и шумных стаях, где их ярко-зеленое оперение так гармонировало с оттенками дикой природы Австралии. Положив руку на ствол дерева, свисающего над берегом, она наклонилась вперед, зачарованная редким зрелищем.
– Не подходите слишком близко к краю, – предупредил ее Брюс.
Но не успел он договорить, как Грейс поскользнулась. Она почувствовала, как край берега, мягкий и размытый дождями, начал осыпаться, и схватилась за ствол дерева. Но слой коры остался у нее в руках, она качнулась вперед и, не удержавшись, упала в воду.
Поток рвал ее юбку. Она старалась встать, думая в ужасе, что ее все ближе относит к крокодилу.
– Дай руку! – закричал Брюс, торопливо вбегая в реку вслед за ней и протягивая руку. Нащупав дно, она, наконец, встала, и, шатаясь, по пояс в мутной коричневой воде, пошла к нему. Она почти уже могла дотянуться и схватить его за руку, но тут сзади на нее напал крокодил, и его зубы сомкнулись на ее юбке.
– Брюс, он меня поймал! – закричала она. Внезапная атака увлекла ее назад, и она упала, уйдя с головой под воду, ощущая, как вода забивает ей песком глаза и рот. В панике она стала барахтаться, но тут же почувствовала, как Брюс схватил ее, и ноги ее снова нащупали дно.
– Держись! – выкрикнул он, пытаясь достать нож, висевший у него на поясе.
Грейс увидела, как огромный хвост животного бьет по воде, в то время, как крокодил дергал и тряс ее юбку, пытаясь высвободить запутавшиеся челюсти и покрепче ухватить ее. Время словно остановилось, пока она балансировала между огромными челюстями и сильными руками человека. Нож блеснул как раз, когда крокодил дернул особенно сильно и оторвал большой кусок юбки. В это мгновение свободы Брюс схватил ее за талию и вытащил на берег, не останавливаясь, пока они не отдалились достаточно далеко от протоки. Тут колени Грейс подкосились, и она упала бы, если бы ее не поддерживали сильные руки.
– Все в порядке, – прошептал Брюс, прижимаясь губами к ее волосам. – С тобой все в порядке.
Но Грейс не могла унять дрожь.
– Обними меня, – прошептала она. – Пожалуйста, обними.
Его руки сжимали ее в объятиях, одна большая ладонь бережно поддерживала ее голову, словно головку ребенка.
– Проклятие, Грейси, – задыхаясь, произнес он. – Я чуть не потерял тебя.
– Ты спас мне жизнь, – сказала она, прижимаясь щекой к его мокрой груди.
Его губы коснулись ее волос, и, когда она подняла к нему лицо, он начал страстно целовать ее лоб, глаза, щеки.
– Грейси, – пробормотал он, и губы его завладели ее губами в отчаянном, неистовом поцелуе. Его руки стали стягивать мокрое платье с ее плеч, но она даже не пыталась остановить его. Всем своим существом она желала его, и опускаясь на мягкий песок, увлекла его с собой.
