Текст книги "Пленённая мечтой"
Автор книги: Жанэт Куин-Харкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
Машина завелась как раз в тот момент, когда он, пошатываясь и разражаясь проклятиями, появился в дверях. Она нажала на акселератор, и машина рванула с места, из-под взвизгнувших шин фонтаном взлетел гравий.
– Сука! – слышала она, как он кричал ей вслед. – Я разорю тебя, слышишь? Я отниму у тебя все, что у тебя есть!
26
Грейс была уверена, что Карлтон Драммонд исполнит свою угрозу. С тех пор, как исчез Брюс, она не позволяла себе предаваться горю, ибо предаваться горю означало бы, что она поверила в его смерть, а она не была к этому готова. Теперь в ту пустоту, которую могла бы заполнить печаль, вторгся гнев, он был тем сильнее, чем больше она сознавала свою беспомощность. Мысль о том, что Карлтон Драммонд способен разорить ее и что в результате сначала просто отберет у нее самолет Брюса, его инструменты, его мечту, а затем попросту выгонит ее, была ей непереносима. Она нашла винтовку Брюса и потрогала ее пальцами, пытаясь угадать, сможет ли она решиться на убийство.
– Дело дрянь, миссис, – прокомментировал Нобби. Она не рассказала ему все подробности, но он и так понял, что Карлтон может помешать им.
– Вам, наверное, лучше подыскать себе другую работу, – предложила Грейс. – Я не вижу выхода из этой ситуации, если только не произойдет чуда. Я не смогу платить вам.
Нобби покачал мозолистым пальцем.
– Вот только я еще раз поболтаю с одним из своих святых покровителей, – сказал он.
– Прошлый раз они и так достаточно услужили нам…
– Я уверен, что они хотели только добра, – сказал он. – Может, это моя вина. Не объяснил им как следует. На этот раз я постараюсь исправиться.
Он пошел к ангару. Грейс вслед ему покачала головой. Ему, конечно, придется уйти. Когда запасы продуктов подойдут к концу, она не сможет кормить его. Она подумала о том, не поехать ли ей в город и не попытаться ли там устроиться на какую-нибудь работу, но она знала, что там с работой было неважно, да, имея такого врага, как Карлтон Драммонд, она и не рассчитывала, что кто-то осмелится нанять ее.
Что ей делать? Может, действительно собрать вещи и вернуться в Англию? Она представила себе торжествующую улыбку матери, представила, как она говорит ей: «Надеюсь, ты получила свой урок», и ее передернуло. Кроме того, самым главным для нее было то, что здесь она могла быть недалеко от Брюса. Занимаясь своими ежедневными делами, она неустанно искала какое-то решение.
Ночь казалась невыносимо длинной. Грейс поглубже зарылась в одеяло, тоскуя по теплу объятий Брюса, по ощущению рядом с собой его тела.
– Я не могу уехать и бросить тебя, – прошептала она. – Кто-то должен тебя найти.
На следующее утро она уселась писать письмо Эгги. Может быть, Кэрнс будет неплохим вариантом. Она с удовольствием вспоминала тот краткий период, когда она там работала, теперь, когда у нее есть телефон, она может продолжать поиски Брюса.
Ее мысли прервал непривычный еще телефонный звонок. Она сняла трубку.
– Алло?
– Это Драммонд, – раздался в трубке потрескивающий голос.
Она чуть не швырнула трубку обратно.
– Вы слушаете? – голос звучал более настойчиво. – Слава Богу, что поставили телефон, а то бы я просто не знал, что делать.
Что-то в этом голосе поколебало ее уверенность.
– Кто говорит? – спросила она.
– Я же сказал, Прескотт Драммонд. Мы встречались в городе несколько раз. Слушайте, это срочное дело, поняли? Я звоню вам только потому, что это очень срочно.
– Я слушаю.
– Я живу в усадьбе под названием Стэнхоуп, примерно в ста милях к северо-западу от вас. Поняли?
– Да, мистер Драммонд, но…
– Если держаться к северо-западу, вы увидите довольно большую реку. А двигаясь по ней к северу в направлении залива, увидите мою усадьбу. Мои ребята уже расчистили посадочную полосу, а скот мы удалим…
– Мистер Драммонд, – прервала его Грейс. – Я правильно поняла, что вам нужно, чтобы мой самолет прибыл на вашу усадьбу?
– Конечно, глупая корова, – рявкнул он.
У Грейс мелькнула мысль, что это может быть очередной ловушкой, придуманной братьями вместе.
– Я же говорю вам, это очень срочно, – продолжал он. Его голос даже дрожал от волнения. – Я только что получил телеграмму, что моего сына укусила змея. Антитоксин везут поездом, и мне нужно немедленно переправить лекарство в Стэнхоуп, иначе будет поздно. Я пытался связаться с этими придурками из компании «НЭС», но сейчас у них нет самолета, поэтому вы – моя последняя надежда. Я слышал, что вы наняли нового пилота. Он сможет с этим справиться, как вы думаете?
– Конечно, мистер Драммонд, – сказала Грейс. – Я сама поеду в город встретить поезд.
– В этом нет необходимости. Я сам возьму лекарство и привезу его вам. Вы подготовьте самолет. Речь идет о моем сыне. Он еще совсем маленький. Он сильный, но он не сможет продержаться долго.
– Не волнуйтесь, мистер Драммонд. Можете на меня положиться, – сказала Грейс.
Она положила трубку и с радостным воплем выбежала во двор.
– Нобби! – кричала она на бегу к ангару. – Нобби, выкатывай самолет. К нам едет клиент!
Никто не вышел ей навстречу. Она вошла в ангар, там было тихо.
– Нобби? – неуверенно позвала она.
Из угла до нее донесся громкий храп. Она бросилась туда и сорвала одеяло со спящего:
– Просыпайся, старый дурак! У нас есть работа! Вставай, вставай же!
Нобби пробурчал:
– Отстань! – и снова попытался натянуть на себя одеяло. Нагнувшись к нему, Грейс уловила запах алкоголя.
– О, только не это. И где он успел надраться?
Она оглянулась кругом и обнаружила брошенную под кровать пустую бутылку. Тогда она вспомнила, что Фредди держал в запасе бутылку виски для праздников. Очевидно, он просто забыл про нее, а Нобби нашел в самый неподходящий момент. Она бросилась в дом и вернулась с кувшином воды.
– Ну давай, вставай! – кричала она, поливая Нобби водой. Он отбивался, ругался и наконец поднял на нее мутные обиженные глаза.
– Зачем вы так поступаете со мной? – заплетающимся языком спросил он.
– Я с минуты на минуту ожидаю очень важного клиента, – сказала Грейс. – Одевайтесь и выводите самолет.
– Не кричите на меня! – проворчал он, поднимая голову. Глянув на себя, он обнаружил, что был только в нижнем белье. Схватив свои брюки, бормоча проклятья, он пытался попасть ногами в штанины. Пошатываясь, он встал на ноги, неверной походкой побрел к самолету, и они с Грейс выкатили его на взлетную полосу.
– Его надо заправить? – спросила она.
– Он к полету готов, – пробормотал Нобби попытался подняться в кабину, но шлепнулся на землю.
– Я принесу крепкого кофе, – сказала Грейс. – Ради Бога, соберитесь с силами. Все наше будущее зависит от этого, не говоря уже о мальчике, которого укусила змея.
Когда она вернулась с кофе, он сидел в кабине и крепко спал.
– Бесполезно, миссис, – сказал он бессильно, когда она растолкала его. – У меня все плывет перед глазами. Глаза слипаются. Извините. – И упал головой вперед.
Грейс уже не надеялась на кофе.
– Ну, хорошо. Уходите отсюда. Идите спать, – сказала она, почти на своих плечах вытаскивая его из кабины.
Она вошла в дом, переоделась в брюки Брюса, которые она еще раньше укоротила, надела его летную куртку и аккуратно упрятала волосы под кожаный летный шлем. Потом она вышла к взлетной полосе, поднялась в самолет и стала ждать.
– Надо, чтобы получилось, – сказала она себе. У нее была возможность выйти из положения!
Когда она увидела облако пыли от приближающегося автомобиля, она завела двигатель и подала машину вперед. Прескотт Драммонд бежал к ней.
– Все готово? Прекрасно, летим! – закричал он.
Но вместо того, чтобы передать ей коробку с лекарством, он сам взобрался в самолет.
– Я тоже лечу с вами, – сказал он. – Я должен сам ухаживать за своим мальчиком.
Она не ожидала, что у нее будет пассажир. Во рту стало сухо, рука дрожала на рычагах управления, когда она запустила двигатель на полную мощность.
Она сможет, спокойно говорила она себе. Она десятки раз видела, как это делается. Она видела, как это делал Брюс, как это делал Нобби. Наконец, это был ее шанс поднять самолет в воздух самостоятельно. Только сейчас, когда она сидела за пультом управления, самолет как будто вырос, стал больше, земля внизу – дальше, взлетная полоса – короче, а приборы – непонятнее. Она также сознавала, каковы будут последствия неудачной посадки с Драммондом на борту. В этом полете у нее не было права на ошибку. Ее первый в жизни взлет и посадка должны быть идеальными.
– Поехали! – раздался нетерпеливый голос Прескотта у нее за спиной. Она разогнала двигатель до полной мощности, потом снизила ее и пошла на взлет. Дорожка под ней бежала все быстрей и быстрей. Рычаг управления подрагивал в ее руках, когда самолет бежал по неровной земле. Она не наберет достаточной скорости, чтобы взлететь. Кончится взлетная полоса, и они воткнутся в кустарник… И вдруг, каким-то чудом, в нужный момент самолет повиновался ей, и его нос пошел кверху Большой эвкалипт прошел в каких-то дюймах под шасси. Сзади послышался возглас, который говорил о том, что Прескотту Драммонду было так же страшно, как и ей.
– Направление на северо-запад, – слышала она его инструкции. – Видите этот размытый холм? Он должен быть по левую руку.
Она была рада, что шум моторов не давал возможности разговаривать. Драммонд хорошо знал эту местность, и то и дело раздавалась его новая команда.
– Держитесь вправо от этого ручья. Следующий за ним течет на север, это и есть наш ориентир. Вон та плотина – это уже моя территория. Все прекрасно.
Самолет вел себя, как послушная лошадь, Грейс торжествовала от ощущения силы, которое он давал ей. Она могла управлять этой машиной и должна была безупречно посадить ее.
На горизонте показалась крыша главного дома, бесформенного, расползшегося строения с верандами и колоннами. Направо чернела полоса земли, предназначенная для посадки. Грейс сделала один круг, чтобы не ошибиться при заходе на посадку на свежую полосу и, максимально снизив скорость, осторожно начала снижаться. По мере того, как земля поднималась навстречу шасси, она переводила взгляд от показателя скорости на полосу, облизывая пересохшие губы, крепко сжимая рукой рычаг управления и полностью сосредоточившись. Колеса коснулись земли, резко подпрыгнули, на секунду оказались снова в воздухе и тяжело опустились на землю. Она почувствовала, что машину заносит и изо всех сил старалась удержать ее. Она затормозила уверенно, и «Удивительная Грейс», немного прокатившись, плавно остановилась.
За спиной она услышала крик Прескотта Драммонда: «Мы сели!» и почувствовала, как по лицу течет пот.
Какие-то люди бежали к ним, когда он вылезал из кабины со своим драгоценным грузом. Грейс смотрела, как они обменивались новостями и как потом все они побежали к дому. Она осталась в самолете, в невыносимо жаркой кожаной куртке и шлеме, не смея освободиться от них. Прескотт Драммонд и так нервничал, а тут еще узнает, что пилотом оказалась женщина.
В тот самый момент, когда она решила выбраться из раскаленной кабины и поискать тень, он снова вышел из дома и широкими размашистыми шагами направился к самолету.
– Мы дали ему лекарство, и, кажется, у него хорошая реакция, – сказал он. – Но моя жена хочет, чтобы мы отвезли его в больницу в Клонкарри, так чтобы он был на глазах у врачей. Мы можем отвезти мальчика прямо сейчас?
Грейс утвердительно кивнула.
– А ты, – неразговорчивый парень, – пробормотал Прескотт. – Хочешь пивка перед полетом?
Грейс с удовольствием выпила бы чего-нибудь холодного, но она боялась, что ее голос может выдать ее, поэтому просто покачала головой и промычала что-то невнятное. Когда Прескотт уселся, из дома вышла целая процессия. Высокий худой работник нес в руках завернутый в одеяло сверток, около него нервно суетилась женщина, за юбку которой цеплялись две маленькие девочки. За ними следовали слуги, все с тревогой поглядывали на малыша и странное сооружение, в котором он должен был лететь. Они подошли к самолету и передали сверток Прескотту. Грейс мельком увидела малыша – это был мальчик лет трех, веснушчатый, с волосами, как пакля, иссиня-бледный, с закрытыми глазами. Когда его передали в руки отца, он открыл глаза, и Грейс заметила, что он смотрел вокруг с беспокойством.
– Все хорошо, сынок, папа с тобой, – сказал Прескотт, прижимая его к себе. – Ты сейчас полетишь на настоящем самолете. Что ты на это скажешь?
Грейс запустила двигатель, и толпа торопливо отступила назад, закрывая лица от поднявшейся пыли. На этот раз Грейс совершила взлет гораздо увереннее, чем раньше. В конце полосы не мешали никакие деревья, и самолет плавно поднялся в воздух.
Ребенок поплакал, постонал и затих. Грейс поймала себя на том, что молится, чтобы с малышом все было в порядке. Было трогательно наблюдать, как смягчились грубое лицо и голос Прескотта, когда он держал на руках сына.
Брюс повел бы себя точно так же, подумала она. Он боготворил бы своего сына, все бы ему прощал. Она стиснула зубы, чтобы не заплакать.
Вскоре на горизонте показались медно-красные холмы Клонкарри, и вот уже внизу можно было разглядеть ангар и припаркованную к нему машину Прескотта. Грейс точно вышла на взлетно-посадочную полосу, посадила самолет совершенно безукоризненно и остановила его рядом с машиной.
– Это было замечательно, – сказал Драммонд, – просто чудо, будь я проклят. Помогите мне с мальчиком, – попросил он Грейс.
Она нерешительно вышла из кабины и подошла к нему. Мальчик отпрянул при виде ее защитных очков и шлема.
– Все это можно убрать. Это повредит ему, – сказал Прескотт. – А где миссис Барклей? Не поблагодарите ли вы ее от меня за организацию помощи моей семье?
Грейс стащила шлем, волосы упали ей на плечи.
– Можете поблагодарить ее лично, – сказала она.
– Черт побери! – воскликнул Прескотт Драммонд.
27
Спасение сына Прескотта Драммонда означало поворот в делах «Грейс Эйрвейз». Мальчик, как часто бывает, пришел в себя, быстро поправился, но отец по-прежнему говорил об этом, как о чуде. В конце недели Грейс попросили доставить ребенка домой. Он сидел с ней рядом, оживленно болтая всю дорогу. Этот рейс мог выполнить и Нобби, но мальчик хотел быть вместе с «доброй летающей леди». Драммонд, видимо, всю неделю болтал о происшествии, следствием чего был поток запросов о работе по договорам и о регулярной работе у них в заливе.
Нобби очень раскаивался после похмелья. Он появился на веранде гладко выбритый, прилизанный, с узелком через плечо.
– Пришел попрощаться, миссис, и попросить прощения, что я так подвел вас.
– Вам незачем уходить, Нобби, – ответила она. – Все кончилось хорошо. И я узнала, что могу взлететь и посадить самолет.
– Чертовски профессионально, – восхищенно сказал Нобби.
– Спасибо, Нобби, – ответила она, – но это не значит, что вы мне больше не нужны. Я не разбираюсь в охранных и служебных самолетах, а вы здесь знаток. К тому же у меня такое чувство, что нам обоим хватит работы.
Она увидела слезы у него на глазах.
– Вы хотите сказать, что даете мне еще один шанс?
Она кивнула.
– Я больше не подведу вас, миссис, клянусь, – сказал он очень искренне. – Вот ей-богу, чтоб я пропал!
– Если еще раз увижу вас пьяным, точно пропадете, – ответила она смеясь.
Его поведение после этого было образцовым, хотя Грейс подозревала, что это из-за удаленности от ближайшей пивной. Она же летала при каждой возможности, получая удовольствие от захватывающего мира облаков и ветров; и всякий раз, доставляя груз или пассажира в Нормантаун, она старалась пролететь над побережьем, снизившись и высматривая, нет ли самолета, потерпевшего аварию, или хотя бы костра.
Однажды во время такого рейса она заметила одинокого, бредущего среди кустов человека в нескольких милях от ближайшего селения. Он был в шляпе, которая слетела с него, когда он задрал голову, глядя на самолет. Когда она увидела копну русых волос, у нее перехватило дыхание. Она стала снижаться, выбирая место для посадки. Наконец, она посадила самолет на песчаную полосу между деревьями, понимая, что есть риск не взлететь оттуда. Выпрыгнув из самолета, она побежала к выходившему из-за деревьев человеку со шляпой в руках. Уже открыв рот, чтобы окликнуть его, она поняла, что это не Брюс, а какой-то незнакомец. Он был высоким и мускулистым, с бронзовым от загара телом. Она остановилась, решив, что это какой-нибудь работник с фермы, идущий по делу.
Человек остановился, в недоумении глядя на нее, казалось, самыми ясными голубыми глазами, которые она видела в жизни.
– Здравствуйте, – сказал он, вежливо кивнув. – Я никогда не видел, чтобы из подобного чудища появлялись прекрасные видения. Кто вы: галлюцинация, рожденная жарой, или действительно летчица, у которой что-то с самолетом?
Она уловила в его речи шотландский выговор.
– Я… Я думала, что это с вами что-то случилось, – сказала она, запинаясь, стараясь не показать своего сильного разочарования. – Вы бродите один в этих заброшенных местах, словно вам нужна помощь.
– Это очень по-христиански, – ответил он, – но со мной все будет в порядке. Вот только разыщу свою лошадь.
– Она вас сбросила?
– Ну, я пошел в одну сторону, – сказал он с мальчишеской улыбкой, – а она пошла в другую. Я еще не бог весть какой наездник. Не так легко было научиться этому в Эдинбурге.
– У вас здесь ферма? – спросила она, вспомнив, что на несколько миль вокруг нет никаких строений.
– Нет, я – доктор и направлялся к пациенту.
– К пациенту… здесь?
– Он – абориген. Укус крокодила.
– О, – сказала Грейс, – могу ли я вам чем-нибудь помочь? У меня самолет. Далеко здесь до лагеря?
– Нет, нет. Всего около пары миль. Я могу, в крайнем случае, дойти пешком. Мои друзья, аборигены, помогут мне найти лошадь.
– Когда я поднимусь, я посмотрю, не видно ли с воздуха, – сказала Грейс.
– Вы так добры, спасибо вам, – сказал он, – но я надеюсь справиться. Этому надо научиться. Не позволяйте мне вас больше задерживать.
Он кивнул ей дружески и исчез за деревьями.
Едва она успела оторваться от земли, как почти сразу увидела лошадь, спокойно стоявшую в тени эвкалипта. Она сделала круг и крикнула доктору, в знак благодарности помахавшему ей шляпой. Затем она полетела домой, раздумывая над этим эпизодом.
Из головы у нее не выходила странная встреча, и она уже почти поверила, что он ей померещился. Она не слыхала о докторе, который бродил бы среди аборигенов, и никто не знал его из тех, кого она расспрашивала в Нормантауне и в Клонкарри.
– Видно, один из этих благотворителей, – сказала барменша в отеле. – У них тут много цивилизаторских миссий. Время только зря тратят. Вот поглядите хоть на этих. – Она показала на группу аборигенов-пастухов, сидевших на корточках в тени у стенки и сильно пьяных. Грейс посмотрела на них с сожалением.
Закончив с делами в городе и вернувшись домой, она увидела Нобби, дожидавшегося ее в воротах.
– Что случилось? – спросила она, заметив растерянное выражение его лица.
Он обернулся.
– У нас там этот чертов епископ, – ответил он шепотом, хотя они были не близко от дома.
– Епископ? Что он хочет?
– Хочет, чтобы его доставили в район залива.
– Так почему бы вам не слетать с ним?
Нобби был испуган:
– Я не могу летать со всякими епископами. Я не могу выдержать долго, чтобы не ругаться. А он тогда услышит и проклянет меня или отлучит.
Грейс засмеялась:
– А вы не думаете, что вас уже прокляли?
Нобби серьезно покачал головой:
– Я допущен к причастию. Но если епископ меня отлучит, уже ничего не поделаешь. Это прямая дорога в ад, тут и говорить нечего.
– Нобби, вы чудак, – сказала Грейс, все еще смеясь. – Значит, вы хотите, чтобы с ним полетела я? Думаете, он предпочитает летчицу – женщину летчику – ругающемуся?
– Он согласен, миссис. Я ему про вас уже говорил: а он сказал: «Очень славно».
– Пойду-ка я к нему, – сказала Грейс с интересом. – Где он?
– На веранде. Я предложил ему чаю. А самолет готов.
Грейс поставила машину сбоку от дома и пошла к епископу. На веранде поднялся ей навстречу маленький старичок. У него было румяное ангельское личико, светлые волосы и приятная улыбка. Грейс показалось, что он упадет, если подует ветер. Она не представляла, как он может кого-то отлучать.
– Здравствуйте, милорд, – сказала она учтиво. – Я Грейс Барклей. Надеюсь, я не заставила себя долго ждать?
Он смутился:
– Я не милорд. Почему вы так решили?
– Мой пилот сказал мне, что вы епископ, – ответила она.
Старичок покачал головой:
– Боюсь, что тут – недоразумение. Я пресвитерианин, а у нас нет епископов. Я просто староста Макфарлейн. Меня послали из Шотландии проинспектировать наши миссии, и я собираюсь посетить одну из них на побережье у Берктауна. Ваш пилот знает это место.
– Да, мы регулярно летаем в этом направлении, только садимся около Нормантауна.
Старичок наклонил голову:
– Я понял так, что самолет может приземлиться у миссии. Там есть прекрасные поля для игры в регби. Вы могли бы приземлиться на поле?
– Это возможно.
– Замечательно. Когда отправимся? – спросил он, поднимая чемоданчик у ног.
– Да хоть сейчас, – ответила она, – самолет готов.
– Замечательно. – Он спустился по ступенькам и направился к самолету.
– Вы летите впервые? – спросила она.
– О, да. И я очень жду этого.
– У меня иногда немного трясет, – сказала Грейс. Она представила себе, как испугается хрупкий старичок потока влажного воздуха над заливом, а то еще и свалится.
– Как в жизни, – ответил он, – все время вверх-вниз.
Пришел Нобби и помог старичку забраться в самолет. Грейс села, надев шлем и очки, и обратила внимание, что староста нетерпеливо сидит как ребенок на карусели.
Когда они поднялись в воздух, он был в восторге.
– Глядите, – крикнул он, показывая вниз, – вот как, наверное, мир выглядит с небес. Только, конечно, намного меньше.
Грейс взглянула на него с симпатией.
– В ваши годы не всякий отважится лететь.
Старичок ответил:
– Я смотрю на все изобретения как на дар Божий. Я думаю, Господь подсказал людям идею полетов ради своей вящей славы. Если бы мы все видели, как мала наша Земля и как взаимосвязаны все ее части, мы бы, может быть, жили в гармонии, как заповедал Создатель.
– С таких самолетов бросали бомбы в мировую войну, – грустно сказала Грейс, – мой муж был военным летчиком.
– Да, это проблема, – вздохнув, сказал староста Макфарлейн. – Сатана также находит применение всем новинкам. Наша задача – в первую очередь найти им хорошее применение. Я сам смотрю на это, как на чудо. Сейчас я могу посетить вдвое больше миссий, зараз, даже таких, которые раньше были труднодоступны. Может быть, когда-нибудь люди смогут облететь землю за несколько минут, и мой преемник сможет облететь все наши миссии за день. Это не недостижимо.
28
В детстве Грейс видела много священников и считала их или жесткими, напыщенными святошами, или, как было с ее отцом, людьми, далекими от реального мира. Было приятно и интересно встретить религиозного человека, видевшего явную связь между прогрессом и волей Провидения. Ей было даже жаль, когда показались стоящие четырехугольником здания миссии, обсаженные пальмами. К ним примыкали поля для игры в регби с огромными воротами, а дальше шли заросли тропических растений и болота, поросшие мангровыми деревьями вплоть до залива. Когда самолет снизился, она различила маленькие фигурки игроков. Через минуту они разбежались. Грейс благополучно посадила самолет и подрулила к комплексу зданий.
Она вылезла и хотела уже установить лесенку для пожилого человека, когда из-за угла быстрыми шагами вышла женщина. Она была невысокой, но внушительной, с объемистой грудью, тугим пучком светлых волос и в черном платье с высоким воротником, совершенно не подходящим для жары. Трудно было сказать, сколько ей лет, так как лицо было хмурым, а лоб – наморщенным, но Грейс решила, что за тридцать.
– Что это вы делаете? – закричала она. Голос у нее был высокий и пронзительный, а говорила она с шотландским акцентом. Не дожидаясь ответа, она продолжала:
– Как вы осмелились прилететь сюда на этой чудовищной машине, напугав моих ближних?
– Ваших? – переспросила Грейс, полунасмешливо, полураздраженно из-за этих собственнических притязаний.
– Их души – это наши души, – благочестиво ответила женщина.
– Да? Л я думала, что они – Божьи, – сказала Грейс.
Лицо женщины вспыхнуло.
– А я – Его орудие, – выпалила она. – А теперь будьте добры убрать отсюда эту дьявольскую штуку. Вы приземлились на частной территории.
– И не случайно, – ответила Грейс. – Разрешите вам помочь, староста Макфарлейн?
Женщина быстро выступила вперед:
– Ах, староста Макфарлейн, какая радость! Мы думали, вы прибудете по воде. Мы не предполагали…
– Это я решил в последнюю минуту, – ответил староста, выбираясь из самолета и опираясь на ее протянутую руку. – Когда я узнал, что можно прилететь, я решил, что это – дар Божий, чтобы я смог сберечь время и увидеть побольше ваших достижений. Ведь вы – сестра Селия Бэнкс?
– Я самая, – ответила та. – Прошу вас войти, староста. Я уверена, вы с удовольствием выпьете чаю, чтобы успокоить нервы после такого невероятного приключения.
– Чаю выпью с радостью, – подтвердил тот. – И думаю, мой замечательный пилот составит мне компанию перед возвращением назад.
Селия Бэнкс скорчила такую гримасу, что Грейс чуть не рассмеялась.
– Я охотно выпью чаю, благодарю вас, староста, – сказала она.
Селия Бэнкс настояла на том, чтобы взять у старосты сумку, а затем вошла за ним в дом, как сторожевая собака.
– Какой сюрприз, – повторяла она, – у меня сердце так и забилось. Можно ли было ожидать, что вы слетите с небес как некий посланец…
– Мы не то, чтобы слетели, – заметил староста, поглядев на Грейс. – Мы довольно плавно приземлились благодаря искусству этой молодой леди. Это мне доставило удовольствие, и я готов это повторить.
Селия посмотрела на Грейс.
– Какую странную профессию вы выбрали, мисс…
Грейс заметила, что у нее светло-голубые глаза.
– Миссис Барклей.
– Ваш муж – тоже летчик?
– Был летчиком, но пропал без вести над заливом в декабре прошлого года.
– Какое несчастье! – воскликнула женщина. – Так вы теперь совсем одна?
Грейс почувствовала в ее тоне больше высокомерия, чем сочувствия.
– Сейчас я сама содержу самолет, как он и хотел, – сказала она. – У меня есть и профессиональный летчик, но я сама люблю летать. А вы занимаетесь этой миссией совсем одна?
– Лично я ни за что на свете не села бы на одну из этих штуковин, – ответила Селия. – И слава Богу – я не одна в этой миссии. Мой дорогой Гордон любит и поддерживает меня.
– Где же он? – спросил Макфарлейн. – Я очень надеялся на встречу с ним.
– А он – на встречу с вами, староста, – сказала Селия, входя вслед за ними по деревянным ступенькам в просторную прохладную комнату, просто, но приятно убранную тростниковыми циновками и ротантовыми стульями. Она хлопнула в ладоши. Из кухни быстро вышла темнокожая девушка.
– Чай на четверых, Элиза, – распорядилась Селия. – Вероятно, хозяин придет, как обещал.
– Очень хорошо, миссис, – сказала та и убежала.
– Садитесь, староста, – сказала Селия, подходя к большому креслу. – Вы, должно быть, утомлены этим испытанием.
– Напротив, это было очень поучительно. Это редкостный случай увидеть сразу столько сотворенного Богом.
– Боюсь, что мне не сравниться с вами в вере. Я всего-навсего НОРМАЛЬНАЯ, простосердечная женщина и страшно боюсь нарушить законы природы.
От Грейс не ускользнуло, что Селия подчеркнула слово «нормальная», подразумевая, что к Грейс это не относится.
– Так расскажите мне о вашей работе здесь, – предложил Макфарлейн. – Сколько лет уже прошло? Два года?
– Три, староста, – ответила Селия. – Я уже три года веду эту миссию. Это – такая ответственность, но и приносит такое удовлетворение!.. Ведь у нас учится уже больше сотни детей аборигенов. Представьте только: в будущем – сто душ, спасенных во имя Иисуса! Ведь к нам поступают настоящие дикари. Мы должны учить их простейшим вещам, например, пользоваться полотенцем и мылом. О, мы даже должны учить их прикрывать наготу. Они рады бегать с голой… Гм… грудью, а это все видят. – Она помолчала. – Но за время их пребывания в нашей маленькой школе мы постараемся хотя бы из некоторых сделать полезных граждан.
Она раздраженно хлопнула в ладоши:
– Элиза, – давай поскорее чай! Она так медлительна, – добавила Селия. – Последнюю из девушек можно подготовить в течение трех месяцев служить в достойной английской семье. С этим у нас очень хорошо.
Чай принесли на подносе в чашках из грубого фарфора с сухим кексом. Грейс с удивлением заметила, что девушка сует пальцы в чашки, ставя их на блюдца.
– Аккуратнее, Элиза, аккуратнее, – предупреждала Селия, так как чашки и блюдца дрожали. – Желаете молока, староста, сахару? – Она вручила чашку ему, затем – Грейс.
– Я заслужила хорошую репутацию подготовкой домашней прислуги, – сказала она гордо. – Я получаю письма из самого Брисбена. Можно сказать, считается хорошим тоном – иметь черную прислугу. Я не могу сказать точно, сколько девушек обязаны мне честью иметь достойную работу в белых семьях.
Грейс все больше раздражалась. Эта самоуверенность напомнила ей историю с ее матерью, когда она пришла из одной своей миссии, с таким же ограниченным самодовольством описывая, как благодарны бедняки.
– Кажется, наши родственники, американцы, опередили нас, – спокойно сказала она, – давно отменив рабство.
Селия Бэнкс пришла в ужас.
– Рабство? Но я не превращаю их в рабов. Я даю им возможность войти в мир белых…
– В качестве слуг, – уточнила Грейс.
– У них есть часы отдыха и карманные деньги. Понимаете ли вы, что они жили в страшном убожестве? Они даже не умели мыться. Они даже не были христианами. Быть слугами в домах у белых для них – рай.
Староста Макфарлейн нервно закашлялся.
– Так, скажите, дорогая леди, – дипломатично сменил он тему, – чем сейчас занимается ваш добрый друг?
– Гордон работает на ниве Господней. Знаете, он неутомим. Я даже, бывает, прошу его отдохнуть. Но он так самоотвержен. Он никогда не откажется от визита к кому-то из наших бедных черных братьев, по любой причине, в любое время. Он просто святой, староста Макфарлейн.
Грейс так и хотелось спросить, признает ли пресвитерианская церковь святых, но она удержалась. Она допила чай и решила тактично убраться, пока не пришел муж Селии. И одной из них для нее было много, двое сразу были бы невыносимы. Она встала:
– Мне надо вернуться засветло.
– Конечно, – воскликнула Селия, вскакивая. – Мы понимаем: такая опасная работа!..
– Но какая интересная! – заметил Макфарлейн, ласково коснувшись руки Грейс. – Я получил такое удовольствие от полета, моя дорогая. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь в другой раз?
