Текст книги "Пленённая мечтой"
Автор книги: Жанэт Куин-Харкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Он осыпал жаркими поцелуями ее озябшие плечи и грудь, и она вздрогнула… Вздрогнула от желания. Она сама помогла ему снять остатки своей разорванной одежды, а он поспешно освободился от своей. На секунду она испугалась, почувствовав его так близко, но сила и уверенность, исходящие от него, успокоили ее, страх исчез, и осталось физическое ощущение того, что он прижимает ее к постели из мягкого песка, а его губы ищут тепла ее губ. Внезапно боль заставила ее вскрикнуть, но желание было сильнее боли, и вскоре она уже страстно отвечала на его ласки и, обхватив его за плечи руками, все ближе и ближе прижимала к себе. Она совершенно забыла о времени и месте, где они находились, – в ее сознании был только этот человек, не похожий на всех остальных, и она ощущала лишь желание, которое было сильнее всех других чувств. Оно звучало музыкой в ее мозгу, нестерпимым ожиданием переполняло сердце. Затем ей показалось, будто что-то разрядилось в ней, и как бы со стороны она услышала, как она одновременно и смеется, и плачет. Брюс, который только что весь дрожал от страсти, постепенно затих и успокоился и сейчас лежал, не двигаясь.
– Я не хочу тебя отпускать, – просто сказала она.
– А я никуда и не иду, – отозвался он. – Но, видишь ли, я коленом стою на этом чертовом камне.
– Прости, – со смехом сказала она, когда он немного отодвинулся от нее. Перекатившись на бок, он лежал рядом с ней, обхватив голову руками и не сводя с нее глаз.
– Если бы тебя могли сейчас увидеть в доме викария, – пробормотал он.
Грейс покраснела.
– Дом викария отсюда далеко.
– Это уж точно.
Он все еще смотрел на нее.
– Итак… ты собираешься рассказать Фредди об этом, прежде чем выйдешь за него? – наконец произнес он.
Грейс резким движением села.
– Уж не думаешь ли ты, что теперь я могу выйти замуж за Фредди? – испуганно спросила она.
– Ставка на него – все же более надежная ставка, – сказал Брюс.
– К черту надежные ставки, – заявила она. – Мне нужен ты. Я знала, что хочу, с самого первого дня нашего знакомства.
– Нет, кроме шуток? – казалось, это его позабавило. – А я думал, ты расставила сети на Каллендара. Не может быть, чтобы тебе даже во сне приснилось выйти за никчемного австралийца, такого, как я.
– Только потому, что ты все время твердил мне, что из тебя получится ужасный муж.
– Так оно и будет, – сказал он.
– Я согласна рискнуть.
Он сел, отвернувшись от нее, и с силой ударил кулаком по мягкой земле.
– Грейси, я тебе не гожусь. Что я могу тебе предложить?
– Ты не хочешь жениться на мне? – робко спросила она.
– Не хочу? Конечно, хочу. Женщина, ты сводила меня с ума с тех пор, как я впервые увидел тебя.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты была так близко от меня, я чувствовал твое прикосновение, – сказал он. – Твои руки трогали меня, а когда ты наклонялась поправить мою подушку, прямо перед моими глазами возникали эти аккуратные маленькие шарики. – Он повернулся и положил руку ей на грудь. Оттолкнув его руку, она натянула на себя то, что осталось от ее платья, которое, к тому же, было совершенно мокрым.
– Неправда! – сказала она чопорно.
– Прямо перед глазами, – настаивал он, а глаза его поддразнивали ее. – И знаешь ли ты, как нелегко мне было не давать волю рукам? Особенно в тот раз, когда я начинал ходить и упал на тебя. А потом, в доме Фредди, видеть тебя с ним… Я просто не мог выдержать этого, Грейси. Я все время повторял себе: «Не будь идиотом, Барклей, у тебя ничего нет. Она заслуживает большего, чем ты ей можешь дать». И когда мне показалось, что тебе из нас двоих больше правится Фредди, то я сказал себе, что так и должно быть.
– Если ты так относился ко мне, то почему так холодно встретил меня, когда я приехала сюда?
Он взглянул в сторону.
– Черт возьми, Грейси, я пообещал Фредди, что я позабочусь о тебе. Мне это не очень-то удалось, правда?
– Ты спас мне жизнь, – сказала она, протягивая руку, чтобы коснуться его. – Я считаю, что это и значит очень хорошо заботиться обо мне.
От ее прикосновения он вздрогнул.
– Брюс, мы не можем ничего сделать с нашими чувствами, – сказала она. – Фредди придется это понять. Мы не собирались его обманывать. Мы не думали, что это может случиться.
Он вновь обернулся к ней, и она увидела слезы в его изумительных тигровых глазах.
– Мы как-нибудь справимся, Грейси, – сказал он. – У меня сейчас нет ни гроша, и мне негде жить, но если это тебя не пугает – что же, значит ты и правда любишь меня.
– Я действительно люблю тебя, – подтвердила она, и сердце ее чуть не разорвалось от переполнявшей его правды этих слов.
Он приблизил к ней лицо и нежно поцеловал ее в губы. Руки ее обвились вокруг его шеи, и она тоже поцеловала его.
– Погоди, – сказал он, высвобождаясь, – не заставляй меня начать все с начала. Я думаю, мне лучше отвезти тебя обратно в город, пока еще чего-нибудь не случилось. – Он погладил ее по голове и рассмеялся. – Если бы ты только могла себя видеть – полураздетая, в грязном платье, в волосах – ил…
Грейс закрыла лицо руками.
– Я, должно быть, выгляжу ужасно!
– Мне так не кажется, – ласково сказал он, вставая и помогая ей подняться на ноги.
Грейс удрученно взглянула на обрывки своей юбки.
– Что подумают люди, когда мы вернемся в город? – простонала она.
– Мы им скажем, чтобы они отправлялись к тому крокодилу, который теперь носит твое платье, – сказал Брюс, поднимая ее за подбородок, и, дерзко подмигнув, заставил ее улыбнуться. – И вообще – кого волнует, что кто-то подумает?
Они вернулись к телеге. Лошадь терпеливо ждала их в тени, отмахиваясь от мух. Грейс достала свою сумочку и попыталась привести хоть немного в порядок свои волосы.
– Садись сюда, на пень, и я тебе помогу, – предложил Брюс.
Она сидела, пока он тщательно расчесывал ее волосы, стараясь осторожно распутать пряди, не дергая.
– Я больше не вернусь в Англию, – просто сказала она.
– Нет, – задумчиво произнес он. – Но Фредди и мне придется жить не лучше, чем бродягам, там, в Клонкарри, пока мы не наладим работу компании, и поэтому мне представляется, что тебе лучше было бы остаться пока здесь. Кэрнс – совсем не плохое место.
– Может, мне удастся найти работу, – сказала она. – Может, им здесь нужны санитарки.
– Все может быть, – сказал он. – А как только я найду время построить маленький домик, мы поженимся. Но я предупреждаю тебя, что будет нелегко. Я не знаю, сколько времени пройдет, пока компания не начнет приносить доход. Может, нам придется долго обходиться без обычных удобств. И мы долго не сможем даже мечтать о детях. Ну как, думаешь, ты выдержишь, Грейси?
– Если я буду с тобой, все будет хорошо, – ответила она.
– Ну вот! – и он последний раз провел расческой по ее волосам. – Ты снова выглядишь совсем цивилизованным человеком. А теперь, как насчет нашего пикника?
Сидя рядом на телеге, они с наслаждением ели ножки индейки с помидорами. После всей бури эмоций Грейс испытывала покой и удовлетворение от того, что просто сидела рядом с ним, и даже не нужно было ничего говорить. Когда она кончила есть, Брюс взглянул на небо.
– Нам следует поторопиться обратно, прежде чем все это выльется на нас.
Лента темных грозовых облаков нависла низко над горизонтом и приближалась к ним. Брюс повернул телегу по направлению к дому, и лошадь, чуя надвигающийся шторм, резво потрусила по дороге.
Они были еще довольно далеко, когда начался дождь. Только что небо было голубое, а солнце ярко светило, но вот холодный ветер понес вдоль дороги клубы пыли, и дождь полил, как из ведра. Огромные тяжелые капли моментально промочили их до нитки, а укатанная дорога превратилась в грязевое месиво. Лошадь спотыкалась и скользила, телегу бросало из стороны в сторону. Раскаты грома сотрясали воздух, и вспышки молнии пронзали сгустившуюся темноту. Им ничего не оставалось, кроме как мучительно медленно продвигаться дальше, пока, наконец, продрогнув под дождем с ветром, они не увидели перед собой город и не достигли первых деревьев, готовых укрыть их от непогоды.
Брюс остановил телегу перед гостиницей и, обойдя ее кругом, помог Грейс спуститься. Его вьющиеся кудри прилипли к голове, а одежда точно приклеилась к телу, но он только засмеялся, обхватывая ее за талию, и снял ее с телеги, точно она ничего не весила.
– По крайней мере, нам не придется беспокоиться о грязи – ее всю смыло дождем, – сказал он.
Грейс рассмеялась. Она чувствовала, как ее одежда прилипла к ней, и ощущала отсутствие большого куска юбки сзади.
– Дождь всех разогнал по домам, и никто не видит то зрелище, которое мы представляем, – сказала она, неохотно покидая его объятия. – Я пойду и приму горячую ванну, и тебе советую, а то как бы мы оба не заработали воспаление легких!
– Мне надо сначала отвести эту бедную лошадку домой, – сказал он. – Желаю тебе получить удовольствие от ванны. Как знать, может, я вернусь и успею тебе помочь.
– Ты ничего подобного не сделаешь! Веди себя, как следует! – со смехом сказала она, отходя от него и направляясь в гостиницу.
Кто-то вышел из обеденного зала, и Грейс прибавила шагу, чтобы никто не увидел ее в таком ужасном виде. Но мужчина схватил ее за руку.
– Грейс, что с тобой произошло? – потребовал он ответа.
– Фредди! – воскликнула она. – Что ты здесь делаешь?
13
Фредди пристально смотрел на нее, и на лице его был написан ужас.
– Что здесь происходит? – потребовал он ответа с подлинным высокомерием разгневанного английского джентльмена.
Он являл собой столь типичный портрет такого человека, – кремовый тропический костюм, галстук в полоску, свежевыглаженная белая рубашка, шелковый платок в нагрудном кармане и шокированное выражение лица, – что это помогло Грейс взять себя в руки. И даже какое-то время она вынуждена была бороться с собой, чтобы не рассмеяться.
– Мы попали в настоящий потоп, – ответила она. – А как тебе удалось сюда добраться? Брюс сказал, что поезда не ходят.
– Человек, живущий со мной в одной гостинице, ехал сюда, и я поехал с ним, – ответил Фредди, глядя на нее с подозрением. – Мы провели в пути три дня. Я думал, что тебе будет приятно увидеть меня.
– Это очень мило с твоей стороны – приехать сюда, – сказала Грейс, испытывая неловкость.
– Но, кажется, ты не очень-то скучала по мне, – продолжал Фредди резким голосом. – Ты и Барклей, как видно, отлично проводили время – вам было очень хорошо там вдвоем на улице. Я думаю, тебе следовало бы мне кое-что объяснить, Грейс.
– Да, ты прав. Нам нужно поговорить, – сказала она. – Только позволь мне сначала пойти наверх переодеться.
– Конечно, тебе следует переодеться, пока тебя не увидел еще кто-нибудь. Ты похожа на чуть не утонувшую цыганку. А что случилось с твоей юбкой?
– Ее съел крокодил, – прямо ответила Грейс. – А сейчас, пожалуйста, извини меня. Я просто дрожу от холода.
Она вбежала по лестнице и сразу же устремилась в ванную комнату в конце коридора. Там она наполнила большую ванну на ножках-лапах горячей водой – самой горячей, как только получилось. Лежа в ванне и постепенно согреваясь, она заново переживала все запутанные, пугающие, замечательные события этого дня и пыталась разобраться в них. В попытке оттянуть, насколько можно, неприятный разговор с Фредди, она оставалась в ванне до тех пор, пока вода не остыла. Фредди был таким милым и добрым, но ему нравилось, чтобы все было так, как скажет он. И как только она сможет заставить его понять ее отношения с Брюсом?
Наконец она вылезла из ванны и посмотрела на себя в запотевшее от пара зеркало в деревянной раме. Она коснулась рукой груди. «Аккуратные маленькие шарики», – так сказал Брюс. Она вздрогнула, вспомнив прикосновение его губ. Ее снова охватило желание, и она пристально вглядывалась в свое отражение в поисках того, что теперь она по-настоящему стала женщиной и принадлежит Брюсу.
Раскрасневшись и нервничая, она поспешно вернулась к себе в комнату и надела прямую синюю юбку и белую блузку с высоким воротником, сколотую на шее камеей. По крайней мере, Фредди увидит ту Грейс, которую он помнит. Она протерла волосы полотенцем и убрала их от лица, закрепив гребнями. Затем она спустилась вниз к Фредди, торопясь выяснить отношения с ним, пока не вернулся Брюс. В конце концов, это было их личное дело – ее и Фредди.
– А вот и ты, – сказал Фредди, поднимаясь с обитой бархатом кушетки в холле. Он улыбнулся и протянул к ней руку, словно теперь он видел наконец ту Грейс, которую знал и с которой ему было хорошо и удобно. Грейс взяла его протянутую руку, а Фредди поднес ее пальцы к губам.
– Я еще не мог как следует поприветствовать тебя в Австралии, – сказал он. – Я надеюсь, Брюс сделал все, чтобы ты чувствовала себя как дома.
– Да-да, – произнесла она, заливаясь краской. – Брюс сделал все, чтобы… Чтобы я чувствовала себя совсем как дома.
– Хорошо, просто отлично, – Фредди снова был весел и общителен. – Я полагаю, он скоро присоединится к нам, да? Ну как, мы подождем его здесь или пойдем к нему сами?
– Я думаю, нам с тобой надо сначала поговорить, – ответила Грейс.
Тональность ее голоса заставила его внимательно посмотреть на нее. Он кивнул.
– Ладно, – согласился он. – Здесь есть место, где мы могли бы спокойно поговорить так, чтобы нам не мешали?
– Как я понимаю, дам в бар не пускают, – сказала Грейс, а обеденный зал закрыт. Мы могли бы, конечно, подняться в мою комнату.
– Я не думаю, что это было бы правильно, – чопорно сказал он.
– Есть еще кафе недалеко отсюда. Там над тротуаром навес, и мы не очень промокнем.
– Хорошо, – согласился он.
Дождь барабанил по жестяным крышам над ними, когда они шли по безлюдной улице.
Хозяин кафе «Южный Крест» принес им чайник и оставил их наедине.
– Это мне напоминает наши первые свидания, – сказал Фредди. – Все эти ужасные кафе, помнишь?
– В меню которых ничего не было? – Грейс улыбнулась. – Я помню, очень хорошо помню. Я тогда думала, как хорошо с твоей стороны – не поднимать шум по этому поводу.
– Ну что ты, я очень благоразумный парень, ты же знаешь, – усмехнулся Фредди.
– Надеюсь, что так, Фредди, – Грейс опять стала серьезной, – но мне все-таки надо сказать тебе кое-что.
– Тогда давай говори, не тяни, – отозвался он.
Грейс провела пальцем по холодной мраморной столешнице, вдоль темной жилки в камне.
– Фредди, я не могу выйти за тебя замуж, – сказала она тихо. – Я люблю Брюса. Прости меня.
Наступило долгое молчание, нарушаемое только барабанной дробью дождя.
Наконец Фредди кивнул.
– Я думаю… Я давно, по правде говоря, знал об этом, – сказал он. – Я видел, как вы оба смотрели друг на друга.
Он помолчал.
– Он ничего не сможет тебе предложить, ты об этом знаешь? Мы там будем жить, как дикари.
– Я знаю, – сказала Грейс, – но это не имеет никакого значения. Я люблю его, Фредди.
– Нельзя жить одной любовью и воздухом, – фыркнул Фредди. – Я так понимаю, что он предложил тебе выйти за него замуж?
– Конечно, – Грейс была потрясена. – Мы поженимся сразу, как только сможем. Он собирается работать за десятерых, чтобы только дела этой вашей авиакомпании сдвинулись с мертвой точки, а я останусь в Кэрнсе и найду работу…
– Работу? Какую еще работу?
– Любую, какую удастся разыскать. В больнице, если есть свободное место. Если нет – все, что сумею найти.
– Но ты ведь не можешь работать простой продавщицей в магазине, Грейс! Что подумали бы твои родители?
– У моих родителей нет денег, чтобы выслать мне, поэтому они должны быть рады, что я сама зарабатываю себе на хлеб и масло, – сказала Грейс.
– Но это неприлично.
– Меня не интересует, что прилично, а что неприлично, – отпарировала Грейс. – Это Австралия, а не Англия, и здесь всем все равно, кто ты – герцог или нищий. Единственное, что важно – так это то, что Брюс и я хотим пожениться, и я готова на все, только чтобы ускорить это.
Он опустил голову, помешивая чай.
– Мне, правда, очень жаль, Фредди, – сказала она. – Ни один из нас не хотел причинить тебе боль. Ты прекрасный человек и хороший друг. Этот просто… произошло.
Фредди пожал плечами.
– Мне, наверное, следует радоваться, что ты поняла это сейчас, а не после нашей свадьбы, – сказал он. – Возможно, мне не следовало разрешать тебе приезжать сюда. – Он взглянул на нее и слабо улыбнулся. – Он – нецивилизованный дикарь, и я просто не знаю, что ты в нем нашла, – произнес он наконец.
– Но ты мне пожелаешь счастья?
– Я желаю тебе счастья.
Его рука скользнула по мрамору и накрыла ее пальцы.
– Я только надеюсь, что ты понимаешь, что тебя ожидает.
К концу недели ящики с деталями самолета прошли таможню, и их погрузили на поезд, идущий в Таунсвилл, откуда их должны были отправить другим поездом в Клонкарри. Фредди собирался сопровождать их, чтобы не произошло ничего непредвиденного, а Брюс должен был поехать более коротким путем прямо в Клонкарри и все там приготовить.
Грейс была немного даже рада, что они уезжают. Когда они встречались, всякий раз в их отношениях чувствовалась напряженность, так что они вели себя с подчеркнутой вежливостью малознакомых людей. Грейс видела, что Фредди обижен, а она и Брюс испытывали вину перед ним за то, что предали своего друга. Грейс к тому же глубоко сожалела, что распалась их такая хорошая дружба.
Она переехала из дорогого отеля в маленький пансион на окраине города. Это был приятный деревянный трехэтажный дом под крутой красной крышей с садом, в котором росли пальмы и бугенвиллия и раздавались резкие крики ручного какаду. Владелица пансиона, миссис Хотчкисс, приехала на север из Мельбурна с мужем во время расцвета горного дела. Когда ее муж погиб при аварии в шахте, она и открыла пансион. Она казалась довольно приятной и культурной женщиной, и Грейс как-то спросила ее, почему она не уехала обратно в Мельбурн. Женщина с улыбкой покачала головой.
– Знаете, моя милая, вы еще не поняли одну простую вещь – никогда нельзя возвращаться назад.
В ночь накануне отъезда Фредди и Брюса Грейс лежала в кровати в своей маленькой комнате под самой крышей, смотря, как качаются ветви пальм в свете уличных фонарей, и чувствуя, как тугой комок волнения все сильнее сжимается в ней. Скоро она останется совсем одна в чужом городе, в чужой стране. Что, если ей не удастся найти работу? А вдруг Брюсу и Фредди не удастся наладить работу компании? А вдруг…
Она решительно одернула себя, напомнив о единственной альтернативе: вернуться первым же пароходом домой в Англию.
Нет, никогда! Там она будет совсем одна, так одинока, и, что еще хуже, лишится тех надежд, которые ей подарила эта чужая земля.
И приняв это решение, она закрыла глаза и постаралась расслабиться, ощущая нежный аромат цветов, слушая стрекот сверчков и крики древесных лягушек, доносившиеся из открытого окна. Она почти заснула, когда ее разбудил какой-то шум. Моментально насторожившись, она открыла глаза и увидела, как кто-то ходит по ее комнате. Прежде, чем она успела вскрикнуть, незнакомец подошел к ее кровати, и большая рука зажала ей рот.
– Все в порядке. Это я, – прошептал Брюс из темноты.
– Ты до смерти напугал меня, – с трудом переведя дыхание, сказала Грейс. Сердце ее учащенно забилось. – Что ты здесь делаешь?
– Не мог же я уехать, не попрощавшись с тобой как следует, – сказал он. – А завтра с нами будет Фредди.
– Но Брюс, ты не можешь просто так вламываться ко мне в комнату среди ночи! Что подумают люди?
– Мне абсолютно наплевать на то, что они подумают, – сказал он. Взяв ее за подбородок, он притянул ее лицо к себе. – Ну, поцелуйте же нас.
Она почувствовала запах спиртного.
– Ты пьян!
– Конечно, пьян, – хохотнул он. – Не думаешь ли ты, что я мог залезть по этому чертовому плющу в трезвом виде?
– Ты взобрался по наружной стене дома? Но это же три этажа! Ты просто с ума сошел!
– Я бы на Эверест забрался, только чтобы быть рядом с тобой, – сказал он. – Там, в буше, мне будет так одиноко…
– Но с тобой будет Фредди.
– Да, но Фредди не так приятно целовать, – сказал он, прижимаясь к ее губам. Ей не очень понравился привкус вина на его губах, но прикосновение его рук, ощущаемое через тонкую ткань ее ночной сорочки, взволновало ее.
– Брюс, не надо. Нас могут услышать, – слабо попыталась было противиться она, борясь с охватывающим ее желанием, но он уже раздевался.
– Мы не будем шуметь, – сказал он шепотом.
В полутьме она увидела его обнаженную мускулистую фигуру. Он снял с нее ее ночную сорочку и прикоснулся губами к ее груди, сгорая от нетерпения. Ощущение его обнаженного тела рядом с нею зачаровывало ее, лишало самообладания, но она старалась держать себя в руках, боясь, что их услышат. Но его безумные ласки доставляли ей такое наслаждение, что она потеряла контроль над собой, и страсть заставила ее обо всем забыть.
Наконец они успокоились и лежали в объятиях друг друга, стараясь перевести дыхание.
– Мне всего этого будет так не хватать, – сказал Брюс.
– Тебе придется быть терпеливым и много работать, чтобы мы могли пожениться. И начинай думать о других вещах, – сказала Грейс строгим голосом. – Я, не должна была впускать тебя сюда сегодня. Я должна была сразу же заставить тебя убраться тем же путем, каким ты пришел.
– Говори, говори, – прошептал он. – Ты так же хотела этого, как и я. Ты и сама очень большая проказница. Когда мы поженимся, нам придется купить огромную кровать, мягчайшую перину и…
– Я начинаю думать, что все твои мысли движутся только в одном направлении, – прервала его она.
– Да, но это ведь великолепное направление, правда? – со смехом сказал он, целуя ее. С видимым сожалением он отодвинулся от нее. – Мне пора обратно.
– Это обязательно? – спросила она, беря его за руку. – Неужели ты не можешь остаться до утра?
– А если старина Фредди проснется и увидит, что я не ночевал у себя? – спросил он. – Не думаю, что он решит, что это прилично, а?
– Да, наверное, ты прав, – сказала она. – Но мне бы так хотелось заснуть в твоих объятиях, – прибавила она робко, уже ощущая боль расставания с ним.
– Скоро так и будет, любовь моя, – сказал он нагибаясь, чтобы поцеловать ее, и стал одеваться. – Я буду работать, как сумасшедший, и я построю тебе отличный маленький домик, и мы там еще как заживем вдвоем!
– Я надеюсь, что так и будет, – прошептала она.
Он подошел к окну.
– Брюс! – взволнованно окликнула она его. – Ты же не можешь опять лезть по этому плющу.
Он обернулся, и в его взгляде она прочла искренне изумление.
– А ты что хотела, чтобы я спустился по парадной лестнице, рискуя столкнуться с хозяйкой гостиницы? И что я ей скажу? «Извините, миссис, я тут забежал на минутку», да?
– Но это опасно. Ты можешь упасть.
Он перекинул одну ногу через подоконник.
– В этом и есть вся жизнь? правда? – сказал он. – Вся жизнь – это риск. Для тебя мне не жалко и шею сломать. – И он послал ей воздушный поцелуй.
– Будь осторожен, – тихо произнесла она ему вслед.
– Не волнуйся за меня, – сказал он, исчезая во тьме тропической ночи. – Разве ты не знаешь, что я умею летать?
14
Длинное низкое здание Королевской больнице Северного Квинсленда, стоящее в тропическом саду, было не похоже ни на одну больницу, которую Грейс когда-либо видела, и первой, кого она встретила, была румяная дама, с фигурой, напоминавшей крепкую лошадь. Молодая женщина грызла большую конфету.
– Привет, – сказала она, хотя рот ее был еще полон. – Кого-нибудь ищете?
– Да, – сказала Грейс. – Не скажете ли, где я могу найти старшую сестру или сестру-хозяйку?
– Здесь нет сестры-хозяйки, милочка, – сказала молодая женщина, дожевывая конфету.
– Тогда медсестру? Старшую санитарку?
Женщина усмехнулась.
– Это все я, дорогуша, – сказала она. – Меня зовут Эгги Клегг. Чем могу вам помочь?
Эгги Клегг была так не похожа на медсестер английских больниц, что на мгновение Грейс потеряла дар речи. Она, запинаясь, пробормотала что-то невнятное о том, что ищет работу. Эгги Клегг прервала ее, прежде чем она закончила рассказывать о себе.
– Послушай, милочка, мне сейчас как раз пора менять повязку. Бедный старикашка напился до смерти и свалился с телеги, и нашли его только на третий день. Ему еще повезет, если ногу он не потеряет. В рану попала инфекция, и, кажется, началась гангрена. Почему бы тебе не пойти со мной? Я буду работать, и мы поговорим.
Она быстро взошла на широкое деревянное крыльцо больницы, и Грейс ничего не оставалось, как только следовать за ней.
«Бедный старикашка» оказался маленького роста человеком с хитрыми глазами и беззубой улыбкой. Когда сестра Клегг меняла повязку, запах, исходивший от раны, чуть не вынудил Грейс выбежать из комнаты, но она стойко выдержала все, ведь это могло быть испытанием ее способности работать в больнице, и даже, следуя указаниям, передавала Эгги марлю и банты. Однако продолжать разговор им было невозможно, так как коротышка болтал без умолку, успев даже спросить Грейс, замужем ли она, и жизнерадостно сообщил, что и он тоже свободен.
– Он удивительный человек, – сказала Грейс, когда они вышли из его палаты. – Ведь он, должно быть, очень страдает от боли.
– Ну, чтобы здесь выжить, надо быть очень крепким, – с теплотой в голосе отозвалась Эгги. – Тут как-то одному парню руку отхватило машиной для рубки тростника, так он ее завернул в простыню и принес нам, чтобы мы ему пришили ее. Ну, мы, конечно, не смогли помочь бедняге – он ведь добирался к нам целый день, если не больше. Ну, ладно, – и она взглянула на Грейс с интересом. – Так что же ты хотела?
– Мне нужна работа, – сказала Грейс. – Я коплю деньги к свадьбе. Мой жених работает в Клонкарри, и он хочет, чтобы я побыла здесь, пока он не построит нам дом.
– Ясно, – сказала женщина. – Так ты выходишь замуж за парня из Австралии?
– Да, – сказала Грейс. – Мы познакомились, когда он лежал в госпитале, где я работала во время войны.
– Да?
– Я не кончала курсов медсестер, – продолжала Грейс, – но я почти всю войну добровольно работала в госпиталях.
– Наверное, это было ужасно, – сказала Эгги Клегг. – Теперь, я думаю, тебя ничто не может удивить – ты ведь видела все эти ужасные боевые ранения и увечья.
Грейс кивнула.
– Но я никогда не принимала новорожденных.
Эгги Клегг засмеялась.
– В нашей больнице это редко случается, – сказала она. – Женщины, работающие в поле, просто присядут на минутку, а потом, когда ребенок родится, опять идут работать. Если кто и заболеет, то обращается за помощью к медсестрам, которые регулярно объезжают всех. А в больницу попадает тот, кто уж очень плох, да аборигены приходят – просят какое-нибудь «волшебное» лекарство. В это время года основная наша работа – сотрясение мозга и ссадины после драк. На этих парней с ферм просто нет управы, когда они напьются. Но раз ты привыкла к солдатам…
– Так вы возьмете меня? – с надеждой в голосе спросила Грейс.
– Обычно я не беру сестер без диплома, – сказала Эгги, – но дело в том, что сейчас нам ужасно нужны люди. Здесь вообще мало женщин. Если бы ты не была помолвлена, тебя бы окрутили здесь за месяц. Вот в чем моя трудность, видишь ли: солдаты возвращаются домой – и все мои медсестры выходят замуж и бросают работу. Тут еще осталась парочка пожилых, но молодых мне здесь уже не удержать.
– А вы замужем, сестра? – спросила Грейс.
– Да, ради Бога, называй меня Эгги. Мы здесь не привыкли церемониться. Нет, я не замужем. Ни у кого не нашлось такой большой кровати… – И она громко расхохоталась.
Сестра Клегг сразу понравилась Грейс, и она с увлечением начала работать в Королевской больнице Северного Квинсленда. Но хотя больница не могла похвалиться строгой дисциплиной, работа была не из легких. Людей не хватало, а большинство пациентов и в самом деле были тяжело больны, так как менее серьезные болезни лечились домашними средствами или просто стоически игнорировались. Как и предупреждали Грейс, это была суровая страна, и выживали здесь только самые крепкие.
Первое письмо от Брюса пришло, когда она уже проработала пару недель. Оно было написано на листке, вырванном из ученической тетради, и почерк тоже был похож на детский. Ей подумалось, что Брюс не очень-то часто что-нибудь пишет – и это подтверждалось множеством ошибок.
«Дорогая Грейси!
Надеюсь, ты в хорошем здоровье и настроении. У нас с Фредди все очень хорошо, и мы уже расчистили и разровняли большой участок взлетной полосы. Мы уже собрали самолет, и я никак не дождусь, когда же мы поднимем его в воздух. К сожалению, погода нас подводит – некоторые участки полосы еще слишком сырые, чтобы их закончить. А тут еще мухи и комары чертовски мешают. Посмотрела бы ты на Фредди – у него лица не видно от укусов. К счастью, я им, видно, не по вкусу.
А домом заняться времени пока не было. Сначала надо было построить ангар для самолета. Есть тут одна развалюха, где мы спим, но ты бы не назвала ее уютной – это просто лачуга! Сейчас нам нужно только солнце, чтобы полоса подсохла, да еще чтобы кто-нибудь захотел полететь с нами. Я рад, что у тебя есть хорошая работа, хотя Фредди и говорит: ужасно, что ты работаешь. Я ему сказал, что когда ты сюда приедешь, тебе здесь еще как придется работать, поэтому захлопни ракушку!
Я скучаю без тебя, Грейси. По ночам я сижу у дома и смотрю на звезды и огромное пустое небо, и думаю о тебе и жалею, что тебя нет со мной. И я не могу тебя обнять, прижать к себе. Пиши мне почаще. Когда я читаю твои письма, мне кажется, что ты рядом со мной.
Любящий тебя Брюс.
P. S. Фредди передает тебе привет.
Сообщаю тебе, что самолет мы назвали „Грейс“».
Грейс перечитывала письмо несколько раз, улыбаясь природной жизнерадостности Брюса, так и бившей через край. Ее, правда, немного расстроили ошибки в письме, но затем она поняла, что все это – неотъемлемая часть бесшабашного, смелого мужчины, которого она полюбила. По крайней мере, он думает о ней и даже нашел время написать ей. На душе у нее потеплело и в тот же вечер она написала ему в ответ веселое письмо, полное забавных событий и происшествий, случившихся с ней и Эгги Клегг в Королевской больнице Северного Квинсленда.
К концу января дожди пошли с новой силой. Весь месяц ливни и грозы перемежались солнечными днями, и лужи успевали высохнуть. Но теперь клубящиеся грозовые облака постоянно висели над горами, и бесконечный поток превратил сады в озера, а тропинки – в болотца. Ничего нельзя было просушить, потому что даже тогда, когда дождь стихал, влажность была очень велика. Каждое усилие давалось с трудом, и, приходя в больницу по вязкой грязной каше, в которую превратились дорожки, она чувствовала себя так, словно на нее вылили ведро воды. Эта гнетущая атмосфера действовала на нее ужасно; у нее постоянно болела голова, и ей казалось, что она заболевает.
– Ты похожа на то, что кошка притаскивает с охоты, – как-то утром заметила Эгги, когда Грейс пришла во влажном помятом платье, с таким уставшим видом.
