Текст книги "Пленённая мечтой"
Автор книги: Жанэт Куин-Харкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– Только не говори мне этого, – сказала она. – Ты совсем, как Фредди. Вы считаете, что женщина не может водить ваши замечательные самолеты.
Он взглянул на нее агрессивно:
– Ты хорошо держалась за рулем, когда мы были в воздухе. Но взлет и посадка требуют особого мастерства, а самолеты – это наш хлеб насущный. Если ты повредишь один из них, мы окажемся в беде.
– Мы и так уже в беде, – ровно сказала Грейс. – Как давно у нас уже не было работы?
Он не сразу ответил:
– Подождем, пока пришлют контракт на почтовые рейсы, и все сразу наладится.
– А как долго этого ждать, как ты думаешь? – спросила она. – Мы ведь уже растратили те пятьдесят фунтов, не так ли?
Он кивнул головой.
– Мы не можем так больше жить, Брюс, – сказала она. – Что-то должно произойти.
– Обязательно произойдет, – наставительно произнес он.
– А если у нас будет контракт на почтовые рейсы, ты сказал, что один самолет будет все время занят развозкой почты. Кто же станет водить другой самолет?
– Я найму другого пилота.
– А я? Почему бы мне не быть другим пилотом?
Он озадаченно улыбнулся.
– Будь реалисткой, Грейс. Как много местных владельцев ранчо позволят, чтобы их перевозила в машине женщина? Что уж говорить о самолете! Здесь ребята думают, что место женщины – на кухне или в спальне.
– Но не этой женщине, – сказала Грейс. Медленным движением она сняла с себя фартук. – Я еду в город.
– Зачем?
– Отправить несколько писем, – сказала она. – И кто знает, может быть, я найду и какую-нибудь работу. Надо же кому-то этим заниматься.
– Я выполняю свою долю обязанностей, – выкрикнул он ей вслед. – У меня все на мази, нас ждет много работы.
Грейс села в машину и поехала – она уже не боялась водить ее. Хотя она и нечасто водила машину – все же бензин был дорог, – но теперь у нее появилась уверенность, что машина подчинится ей, как в воздухе подчинился самолет.
Она взглянула через плечо на «Удивительную Грейс», стоявшую на взлетной полосе. Что-то искушало ее, подталкивая самой попробовать взлететь. Но другой голос, более осторожный, подсказывал, что она не настолько умела, чтобы взлететь и посадить самолет в целости и сохранности. Несколько раз Брюс брал ее с собой, она внимательно смотрела за всем, что он делал, но этого недостаточно, чтобы одной садиться в самолет.
Она крепко держала руль в руках, воображая, что это – руль самолета. Если бы только она могла отложить момент появления другого ребенка, можно было бы рискнуть. А Брюс, конечно же, не позволит ей летать, когда она забеременеет. А за последнее время он стал более требовательным, их любовные утехи стали повторяться чаще, так что очередная беременность, видимо, скоро наступит.
Рядом с ней на сиденье лежали письма к родителям и к Эгги Клегг. Эгги регулярно присылала ей письма. Она написала очень встревоженное письмо – даже сама заболела, когда узнала о выкидыше, так что Грейс, прочитав это, расплакалась. Под дерзкой наружностью Эгги скрывалось нежное сердце, и Грейс было приятно думать, что на этом же континенте у нее есть друг. Нынешнее письмо родителям было первым после письма, в котором она объявила о замужестве. Холодное нравоучительное письмо матери состояло из двух страниц, посвященных обязанностям жены, и заканчивалось словами: «Итак, Грейс, ты застелила себе постель, теперь тебе в ней спать. Я надеюсь, что ты не станешь сожалеть о своем скоропалительном решении. Замужество – на всю жизнь». Внизу страницы ее отец более мягко добавил: «Я просил Господа благословить тебя и посылаю тебе свое благословение. Увидим ли мы тебя теперь?» Она была рада, что ничего не написала им о ребенке.
Первое время их жизни в Клонкарри было так безрадостно, что она даже не стала ничего писать. Ее мать все прочтет между строчек, даже если она будет все описывать в радужных тонах. Но теперь уже ее жизнь с Брюсом наладилась, она исписала три страницы, описывая дикие красоты этого края, выходки кенгуренка и волнение от первых полетов.
Она подъехала к почтовому отделению на Скарр-стрит. Солидный почтовый служащий приветствовал ее и взвесил письма, чтобы их проштемпелевать.
– Все в Англию? – спросил он. – Теперь, наверное, письма будут ходить быстрее, ведь у нас свой почтовый самолет. Скоро все письма станут доставляться по воздуху.
– Да, я знаю. Мой муж предложил свои услуги для заключения контракта.
– Но он не получил этот контракт, – сказал служащий радостно. – Другие ребята уже строят взлетно-посадочную полосу и ангар неподалеку от старого ипподрома. Я слышал, что они вот-вот начнут делать регулярные рейсы.
Грейс ошеломленно посмотрела на него:
– Неподалеку от ипподрома?
– Именно так, миссис. Там уже была полоса для полетов, а теперь, я слышал, они собираются строить аэропорт для города.
Грейс оплатила письма и поспешила вон. Она села в машину и помчалась к ипподрому.
– Старый дурак, наверное, что-то не понял. Другие люди строят аэропорт? Мы же первые приехали сюда! – Однако, проезжая мимо ипподрома, она увидела, что и на самом деле ангар строился, и довольно быстро. Написанная краской надпись гласила: «Северное воздушное сообщение». Грейс выпрыгнула из машины.
– Я могу вам чем-то помочь, леди? – Голос раздался у нее за спиной. Стройный молодой человек с усами вышел из ангара. Он щурился от сильного солнца.
– Вы собираетесь открыть воздушную линию? – спросила она.
– Не раньше, чем через несколько недель, боюсь, что не раньше, – любезно ответил он. – Поэтому, если вы сгораете от нетерпения совершить свой первый полет, вам придется набраться терпения.
Его снисходительная улыбка вызвала у Грейс взрыв гнева.
– У вас нет на это никаких прав! – резко ответила она. – Мы приехали сюда первыми. У нас уже есть здесь отлично работающий аэропорт. Вы хотите украсть у нас плоды нашего труда.
– Извините, пожалуйста. – Он смутился. – Какой труд?
– Мой муж – Брюс Барклей. Мы уже давно пытаемся наладить воздушное сообщение из Клонкарри, у нас только все начало налаживаться – и вдруг приезжаете вы!
– Извините, – произнес человек, – но мы не делаем ничего незаконного, к тому же делаем все совершенно открыто. Мы получили контракт для открытия почтовой линии в этом регионе.
– Но как это у вас получилось? – выпалила Грейс, чуть не плача. – Мы тоже подали заявление, и уже давно здесь…
– Я думаю потому, что мы уже доказали свои возможности, – сказал он спокойно. – Мы помогали правительству контролировать этот регион, вели подготовку и к открытию рейса Сидней – Лондон. Я помогал строить эту взлетно-посадочную полосу два года назад. – Он протянул Грейс руку. – Меня зовут Конноли. Чипс Конноли. Вы говорите, ваш муж летает из Клонкарри?
Грейс кивнула головой.
– Но тогда лучше нам смотреть друг на друга как на соперничающих друзей, не правда ли? – предложил он.
– Какая же может быть дружба, если вы забрали весь бизнес в свои руки!
– В будущем здесь будет более чем достаточно работы для нас обоих. Стоит лишь начаться воздушным перевозкам. Люди будут выстраиваться в очередь, чтобы совершить полет. Это станет столь же обычным, как поездка на автобусе.
– Надеюсь, вы правы, – сказала она. – Мы просто не сможем выжить без работы.
Он сочувственно ей улыбнулся.
– Вы хотите соединить между собой две намеченные вами точки независимо от того, есть ли у вас пассажиры или нет. А мы набираем пассажиров. Мы уже создали базу в Уинтоне, на юге отсюда, и мы собираемся начать с коротких рейсов между Клонкарри и Уинтоном и Лонгричем. Но у нас планы расширить авиалинии до других городов, вплоть до Дарвина. Вы можете делать то же самое – но в другом направлении, если вы не возражаете, конечно.
Она вежливо кивнула головой.
– Мне пора домой, – сказала она. – Мой муж вряд ли будет обрадован этими новостями.
Он опять улыбнулся:
– Мне нужно с ним обязательно встретиться. Мы, летчики, должны держаться вместе. Никогда не знаешь, когда именно придется вытаскивать другого из дерьма.
21
В тот год дожди начались рано, в середине декабря. Грейс и Брюс сидели рядом на веранде и наблюдали, как на севере собирались тучи.
– Лучше подождать, пока начнется нормальный и регулярный дождь, – сказал Брюс. – Тогда-то они поймут, что значит самолет, который может совершать посадку на воду. – Он встал и подошел к краю веранды, внимательно смотря в сторону ангара. – Они будут стоять здесь в очереди, Грейси. Они скажут: «Мистер Барклей, я не могу попасть к себе на ранчо, мои дети и жена там, отрезаны от всех. Можно ли нам попользоваться вашим морским самолетом?» – Он повернулся к Грейс и погрозил ей пальцем. – А эти, другие, парни на другой авиалинии? Они думают, что лучше нас, потому что у них есть контракт на доставку почты. Посмотрим, как они станут доставлять свою почту, когда вода поднимется на три фута!
Грейс поглядела на него с сочувствием. Несмотря на сногсшибательные новости, Брюс не позволял сбить себя с ног. Он каждый день произносил пламенные речи, хотя уже больше месяца у них не было ни одного клиента, а их деньги почти закончились.
Неожиданно выражение лица Брюса стало твердым:
– Грейси, не двигайся! – сказал он тихо. – Оставайся там, где сидишь.
Он проскользнул у нее за спиной в дом и вернулся с большим ножом. Одним быстрым движением он бросился на пол рядом с ее стулом. Грейс инстинктивно отпрянула, когда что-то зашуршало у нее под ногами.
– Все в порядке. Она мертва, – заметил Брюс.
– Кто это был?
– Коричневая змея, – сказал Брюс. – Они чувствуют приближение дождей и стараются перебраться в сухое место.
Грейс посмотрела в ужасе, как продолжало извиваться обезглавленное тело змеи.
– Почему же ты позволил мне остаться здесь, когда сам пошел за ножом?
– Если бы я тебе сказал, ты обязательно бы двинулась, – сказал Брюс обыкновенным тоном. – Если бы ты сделала неожиданное движение, она бросилась бы на тебя и укусила. Один укус – и готово. Не было бы нужды приглашать доктора. Даже если бы где-то поблизости, вряд ли у них есть противоядие от укуса коричневой змеи.
Грейс передернуло. Он положил ей руки на плечи.
– Ты – это все, что у меня есть, Грейси, – сказал он. – Я не вынес бы, если бы с тобой что-то стряслось.
– Я тоже, – сказала Грейс.
Он так крепко взял ее за плечи, что, казалось, вонзился в ее плоть пальцами.
– Я хочу сделать твою жизнь прекрасной, обещаю, что сделаю это. Увидишь. Ты сможешь пригласить своих стариков из Англии, мы встретим их на самолете и привезем в наш дом. Они с воздуха увидят большой кирпичный дом и будут потрясены. – Он отпустил ее и начал размахивать руками. – Кто знает, может быть, у дверей их даже встретит дворецкий. Настоящий английский дворецкий. Я хотел бы увидеть лицо твоей матери, когда дворецкий распахнет ей дверь и произнесет: «Добрый вечер, мадам, можно взять ваше пальто?»
Грейс рассмеялась:
– То, как ты хочешь все сделать, – это вылитый Эктон-Барнетт.
– А почему бы и нет? – спросил Брюс. – Мы покажем Фредди Каллендару, что мы ничуть не хуже его.
– Интересно, как он поживает.
– Значительно лучше, чем мы, думаю. Уверен, что на ужин он не ест картофельное пюре.
Он взял мертвую змею за хвост, подошел к краю веранды и молча выкинул ее в яму. Грейс с любопытством и страхом наблюдала за ним.
– С твоей ногой все в порядке? – спросила она.
– Почему ты это спрашиваешь?
– Твоя правая коленка не сгибается, когда ты идешь.
Брюс безразлично покачал головой.
– А, ничего страшного. Как говорится, старая военная рана. – Он засмеялся. – По правде говоря, она занемела от влажного воздуха.
– Не посетить ли тебе доктора?
– Зачем? – спросил он. – Они сказали мне, что эта рана будет давать знать о себе всю мою жизнь.
– А как же полеты?
– Ничто не заставит меня бросить летать, – сказал он твердо.
Той ночью Грейс проснулась от звука барабанящего по кровле дождя и от капель, проникающих внутрь через щели. Она выскользнула из постели и вышла на веранду, чувствуя непривычный холод. Дождь был таким шумным, что она даже не услышала, как сзади к ней подошел Брюс. Она вздрогнула, когда его рука коснулась ее голого плеча.
– Так хорошо, – вздохнула она глубоко.
– Хорошо пока, – согласился он. – Но когда три месяца подряд будет идти дождь – посмотрим, как ты станешь себя чувствовать.
– Мне все равно, – сказала она. – Приятно ощутить влагу и прохладу. Я хочу выйти под дождь.
Он плотно взял ее за плечо:
– О! Грейси, ты насмерть простудишься.
– Чепуха! – закричала она, взволнованная силой ливня и отдаленными раскатами грома. – Пойдем, увидишь, как это прекрасно! – Она взяла его за руку и стащила вниз по ступеням прямо под ливень. Огромные капли отскакивали от их голов и струились по лицам. Когда небо прорезала молния, Грейс громко расхохоталась и бросилась к Брюсу на шею.
– Ты сошла с ума, – прокричал Брюс, пытаясь перекрыть шум грозы. – Нас обоих ударит молния. – Он подхватил ее на руки и внес в дом, а его твердое объятие приятно возбуждало, предвещая иную грозу, но уже переживаемую вместе.
К концу третьего дня Грейс была вынуждена признать, что дождь уже потерял свежесть новизны. Казалось, вокруг них весь мир превратился в лужи и водоемы, в море грязи. Брюс попытался съездить в город, но вернулся, сообщив, что река стала уже слишком широкой и глубокой и переехать ее вброд невозможно.
– В следующем году надо будет провести сюда электричество и телефон, – сказал Брюс. – Глупо оказываться отрезанным от всех. Как мы сможем поддерживать связь со своими клиентами?
– Сначала необходимо заработать немного денег, и только тогда мы сможем позволить себе электричество и телефон, – сказала Грейс.
– Надо будет отложить кое-что из тех деньжат, которые мы заработаем в сезон дождей, – сказал Брюс. – Я жду тех шутников, чтобы они пришли и попросили меня развозить их почту.
Пока они разговаривали, снаружи раздались какие-то звуки.
– Кто это? – спросила Грейс. – Ты сказал, что дорога в город затоплена.
Она вышла на крыльцо и увидела Карлтона Драммонда, который привязывал к поручню свою лошадь.
– Доброе утро, – приветствовал он. Отличная стоит погодка. Надеюсь она напоминает вам дом.
Он поднялся по ступенькам, отряхивая шляпу.
– Я видел, что речка уже вышла из берегов. Между нашими домами преград нет, но я решил прогулять своего Охотника, чтобы не застаивался. Как вы себя чувствуете, миссис Барклей?
– Очень хорошо, спасибо, мистер Драммонд, – ответила она, осторожно наблюдая за ним. – Войдете в дом?
– Привет, Барклей! – сказал он, входя внутрь.
– Что вы хотите, Драммонд? – спросил Брюс. – Еще одну охоту на индюшек?
– Ради Бога, нет! – сказал Карлтон, сухо рассмеявшись. – Я наношу вам визит в качестве вашего землевладельца, чтобы напомнить срок аренды истекает в конце года, будете ли ее возобновлять?
– Да, конечно, я хочу ее продлить, ответил Брюс. – Для чего иначе я строил взлетно-посадочную полосу и ангар?
– Ах, да, – сказал Карлтон, кивая головой. – Но дело в том, сможете ли вы возобновить аренду?
– Мы устроим это, – сказал Брюс, если вы позволите нам платить по частям. У нас будет много работы во время дождей.
– У меня есть уже один человек, который хочет снять этот участок.
– Я же сказал, что мы выплатим вам деньги, – сказал Брюс сухо.
– Отлично! – Карлтон потер руки.
– Чашку чаю, мистер Драммонд? – спросила Грейс, стараясь нарушить напряженность между двумя мужчинами.
– О, нет, дорогая леди, – сказал Карлтон. – Я не хочу тратить ваши запасы, когда ваши дела и так не слишком-то блестящи.
– Кто говорит, что наши дела не блестящи? – прорычал Брюс.
– Ладно уж, Барклей, – сказал Карлтон, похлопывая себя по ладони хлыстом. – Вы прекрасно знаете, что едва сводите концы с концами, что у вас мало работы. Поглядите на эту бедную голодную девочку! Она просто тень той женщины, которая приехала сюда. Она увядает здесь!
– Вы сказали все, что хотели сказать? – спросил Брюс. – Если так, мы вас больше не задерживаем. Кажется, дождь становится сильнее.
– Не так быстро, дорогой мой! У меня случайно есть для вас работенка.
– Никаких больше охот на индюшек!..
– Нет, работа большая, и ничего общего с индюшками.
– Что это? – спросил Брюс подозрительно.
– Вероятно, вы знаете, что одной из сфер моего интереса является продажа минералов. Мой отец сделал себе состояние на золоте, а потом на меди. И то, и другое иссякло. Но в этом регионе полно других минералов, которые только и ждут, чтобы их извлекли на свет Божий. – Карлтон оперся на кухонный стол. – У меня есть знакомый геолог, он занят изысканиями в русле реки, на полпути к полуострову. Он думает, что нашел что-то интересно. Может быть, это уран. Необходимо отвезти образцы на экспертизу. Он не может их отвезти сам, потому что камни очень тяжелые, а река вышла из берегов. Вот здесь и требуется твоя помощь.
– Вы хотите, чтобы я полетел к заливу и привез камни?
– Такова общая идея, – ответил Карлтон. – Я не поскуплюсь на оплату труда.
– Как много камней?
– Столько, сколько вы сможете увезти. Он оставил ясные отметки там, где их спрятал.
– Его здесь больше нет?
– Нет. Ему пришлось уйти оттуда, пока дорога еще была проходима. – Карлтон рассмеялся. – Он, конечно, не собирался проводить там в обществе крокодилов и москитов весь сезон дождей.
Брюс задумчиво поглядел на него:
– В тех местах погода, наверное, ужасна. А край скалистый. Ущелья, камни… Я не уверен, сумею ли посадить самолет.
– Но у вас же есть морской самолет, не так ли?
– Да, но…
– Я уверен, что вы найдете там огромное количество воды для посадки самолета, – сказал Карлтон.
Брюс все еще смотрел на него:
– Ну и как много вы собираетесь мне заплатить?
Мужчины внимательно поглядели друг на друга.
– Привезите мне достаточное количество руды, и я засчитаю это как плату за первые три месяца аренды. Если же это будет урановая руда, я зачту вам этот полет за первые шесть месяцев аренды.
Брюс медленно кивнул головой:
– Что же, мы заключаем эту сделку.
– Я знал, что вы согласитесь, – сказал Карлтон. – Я знал, что вы человек, который любит бросать вызов судьбе. – Он протянул ему руку. – Удачи тебе, старик. Приятного путешествия. И сообщите мне о возвращении, как только вернетесь.
Он вежливо поклонился Грейс. Она смотрела ему вслед, пока он не спустился по лестнице и не сел на лошадь. Затем повернулась к Брюсу:
– Он просит тебя сделать что-то опасное. Что-то, что никто другой для него не сделает.
– Это неплохо, – сказал Брюс. – Но дело в том, что я не знаю настолько хорошо местность. Мне придется подыскать подходящий клочок для посадки, и все будет в порядке.
Грейс положила ему руки на плечи.
– Не уходи, – сказала она.
– Не будь дурой, Грейс. Ведь он зачтет этот полет в счет оплаты за полугодовую аренду.
– Меня не интересует, если он даже зачтет это за десять лет! Не езди!
Брюс наклонился, чтобы поцеловать ее лоб.
– А кто говорил мне, что я должен соглашаться на любую работу? Это – работа, он за нее хорошо заплатит, поэтому я и согласился.
– По крайней мере, подожди, пока не прекратится буря.
Брюс усмехнулся:
– Может быть, это случится только в марте. Я лечу завтра, если станет потише. Мне надо лететь рано утром, если я хочу обернуться в течение дня. И я заправлю полный бак горючего. Полет долгий.
Грейс почувствовала дрожь:
– Тогда я полечу с тобой.
– Ты рехнулась! Я не могу везти тебя и камни, и горючее. Да и ни к чему, чтобы оба мы промокли насквозь. Все будет хорошо, Грейс, вот увидишь!
На следующее утро она встала рано, приготовила плотный завтрак и завернула еще пару сэндвичей, чтобы было ему чем подкрепиться в течение дня.
– И не вздумай потом напиваться с кем-нибудь, чтобы я волновалась за тебя!
– Не беспокойся, Грейси, там нет никого, кроме нескольких аборигенов, – сказал Брюс. – Я вернусь домой до темноты. Он направился к двери, затем повернулся к Грейс:
– Грейси! – сказал он нерешительно.
– Что?
Он обнял ее, немного отстранился, чтобы посмотреть ей в лицо. – Ты не жалеешь, что вышла за меня замуж?
– Конечно, нет, – ответила Грейс.
– Иногда я ненавижу себя за то, что увез тебя от той жизни, которую ты заслуживаешь, – сказал он. – Но я знаю, что для меня ты значишь все. Я не учился в лучших школах, и я не так складно говорю, как Фредди, но я хочу, чтобы ты знала, Грейс: я тебя очень люблю!
– И я люблю тебя, Брюс, – сказала она нежно.
– Правда? Ты говоришь это серьезно?
– Ну конечно, я люблю тебя, слышишь, дурачок? – сказала она смеясь, хотя и была готова расплакаться. Она обвила руками его шею и посмотрела ему прямо в глаза. – Я влюбилась в тебя сразу, как только ты подмигнул мне со своей больничной койки.
Он с трудом перевел дыхание, и Грейс увидела, что у него самого в глазах стояли слезы.
– Это самое главное, правда? – хрипло спросил он.
Она кивнула. Он склонился и поцеловал ее. Поцелуй был нежный, но такой страстный, что она чуть не задохнулась.
– Брюс, – умоляюще прошептала она, – не улетай.
– Не могу, любовь моя. Это шанс заработать хорошие деньги.
– Бог с ними, с деньгами. Я не хочу, чтобы ты летел туда.
– Знаю, но обещаю тебе вернуться как можно скорее. Сегодня же вечером мы отпразднуем это событие – твой благоверный собственноручно зажарит мясо на вертеле… А после… – Он подмигнул ей.
Она засмеялась, и он мягко убрал руки с ее шеи.
– Пока, Грейс, – тихо сказал он.
И ушел к самолету. Ей хотелось побежать за ним, остановить его, но она могла только стоять на террасе и смотреть, как заводится мотор, крутится пропеллер и как самолет медленно идет на взлетную полосу. Она смотрела до тех пор, пока он не превратился в маленькую точку в небе и окончательно не исчез в плотном слое облаков.
22
Грейс сидела на сырой еще террасе, глядя на размытый дождем пейзаж, до тех пор, пока день не сменился вечерними сумерками, но так и не дождалась Брюса. Наконец она уснула под монотонный стук дождя по крыше. И проснулась лишь тогда, когда наступило сырое, влажное, все в испарениях утро.
Слава Богу, что хоть дождь кончился, старалась она обнадежить себя. Скорее всего, Брюс не смог вернуться вчера из-за погоды, но сейчас он прилетит.
Она занялась обычными утренними делами, постоянно прислушиваясь, не гудит ли мотор. Около полудня ее желудок напомнил ей, что со вчерашнего вечера она выпила всего одну чашку чая. Она заставила себя проглотить кусочек хлеба с джемом и потом вынесла свое шитье на террасу, но страх, засевший у нее где-то глубоко внутри, не давал ей сосредоточиться ни на чем, кроме горизонта. Целый день она пыталась прогнать свои страхи здравыми, рассудительными мыслями, но сейчас, когда бледное солнце коснулось расплывчатого пятна западных холмов, она встала у перил и закричала:
– Возвращайся домой, Брюс Барклей, слышишь меня?
Стая уток, кормящихся в залитом водой лугу, взлетела в тревоге, и снова стало по-прежнему тихо. Верхний край солнца скользнул за холмы, и мир стал погружаться в темноту. Вторую ночь Грейс не гасила свет на террасе и сама не уходила с нее, но и на следующее утро Брюс не прилетел.
На третий день она попыталась проехать в город на машине. Большой автомобиль скользил и застревал в вязкой грязи. Когда она добралась до ручья, она увидела, что он вышел из берегов и проехать через него было невозможно. Безлюдные пространства окружали ее со всех сторон, напоминая ей о том, что целый мир отделял ее от людей, с которыми она могла бы разделить свою тревогу. Она была в полном, абсолютном одиночестве.
Она ходила взад и вперед по берегу ручья, высматривая место, где можно было бы переправиться, но вода, подхваченная быстрым течением, бурлила, по ней плыли обломанные ветки эвкалиптов и другой древесный мусор. Ее преследовал образ Брюса: он лежит, не может выбраться из разбитого самолета и ждет помощи…
Он сильный, утешала она себя, и он хорошо знает буш. Но она не сомневалась, что с ним что-то случилось. Мог не завестись самолет, и тогда Брюс застрял в какой-нибудь неизвестной заводи, или он совершил аварийную посадку, если в моторе возникли неполадки.
Она отвернулась от бурлящей воды, безумная мысль пришла ей в голову. Что если ей самой полететь на его поиски на «Удивительной Грейс». Мысль показалась ей необыкновенно соблазнительной, и ей пришлось привести себе самой очень серьезные доводы, чтобы доказать, что лететь искать его в одиночку было бы безумием. Вряд ли это был подходящий момент для того, чтобы одной попытаться поднять самолет в воздух и посадить его на землю, она даже не знала, куда именно он улетел, а два искореженных самолета хуже, чем один. Нехотя она отправилась домой.
На обратном пути она вспомнила, что на этой же стороне ручья живет Карлтон Драммонд, и свернула в сторону его усадьбы. Хотя она никогда не бывала у него, она скоро вышла на наезженную колею и через три мили затормозила у внушительных кирпичных ворот, которые не посрамили бы и Эктон-Барнетт. За воротами виднелся элегантный двухэтажный белый дом с балконом, окруженный деревьями, создающими полное впечатление парка в английском стиле. Тут же находился загон с несколькими выхоленными лошадьми. Они подняли головы и заржали, а две свирепые на вид пастушьи собаки с яростным лаем бросились к ней. Грейс поспешила снова спрятаться в машину и захлопнула за собой дверь, а собаки прыгали, рычали и щелкали зубами.
– Принс, Грип, ко мне! – Собаки рыча отошли, а к ней по залитой водой лужайке быстрым шагом приближался Карлтон, одетый в бриджи для верховой езды и рубашку с открытым воротником.
– Дорогая моя, вот это сюрприз! – воскликнул он. – Вы наконец решили нанести мне визит!
– Мне нужна ваша помощь, мистер Драммонд, – сказала Грейс.
– В чем же?
Она чувствовала, как его полуприкрытые глаза раздевают ее.
– Я беспокоюсь о Брюсе. Он не вернулся из полета.
– Когда он вылетел?
– Три дня назад. С ним что-то случилось, я чувствую это.
Карлтон пожал плечами.
– А что же, по-вашему, я могу сделать?
– Вы послали его туда, – сказала она. – Вы прекрасно знали, что это опасно. Сейчас он в беде, и вы должны выручить его.
– Он сам согласился на этот полет, – невозмутимо сказал Карлтон. – Так что я не понимаю…
– А следовало бы понять, – выкрикнула Грейс. – Если с моим мужем случилась беда, я не собираюсь сидеть сложа руки.
– Если вы думаете, что он попал в беду, тогда вам следует заявить об этом в полицию, – сказал Карлтон.
– Я бы заявила, если бы смогла попасть в город, – сказала Грейс, она чуть не плакала от отчаяния. – Вода в ручье еще не спала.
– Дорогая моя, ведь мы, так сказать, в одной лодке, – сказал он со снисходительной улыбкой, которая приводила Грейс в бешенство. – Ведь я тоже не могу преодолеть этот ручей.
Грейс закусила губу и огляделась вокруг.
– Вы могли бы одолжить мне лошадь? – спросила она.
– А вы умеете ездить верхом?
– Умею, – холодно ответила она. – У вас есть спокойная лошадь, которая смогла бы перейти ручей?
– Лошади, которых мы используем, чтобы пасти скот, могут перейти что угодно, но они очень большие и сильные. Я не уверен, что вы сможете справиться…
– Я справлюсь, – сказала она. – И прошу вас, если я сейчас не попаду в город, потом будет слишком поздно начинать поиски.
Карлтон испытующе посмотрел на нее.
– Я пошлю своего работника с вами, чтобы он проводил вас через ручей. Коукоу! – позвал он кого-то. Тотчас из боковой пристройки выбежал пожилой абориген. – Седлай для госпожи Трэвелера, и свою лошадь тоже. Проследи, чтобы она благополучно перебралась через ручей.
– Слушаюсь, хозяин, – ответил абориген, с интересом глядя на Грейс.
– Не нужно никого посылать со мной, – сказала Грейс.
Карлтон вздохнул, как будто ему приходилось уговаривать упрямого ребенка.
– Я уверен, что вы напрасно подняли тревогу, – сказал он. – Самолеты – такая капризная штука. Вдруг начинает барахлить мотор и нужно садиться в самых невероятных местах. Починка мотора, наверное, займет какое-то время у вашего мужа, но потом он вернется домой цел и невредим.
Грейс пристально посмотрела на него.
– Вы оба старались многое скрыть от меня об этом полете, не так ли? Например, что он настолько опасен, что вы были готовы подвергнуть риску другого человека, и все ради того, чтобы обнаружить урановую руду.
Карлтон нахмурился.
– А, вот уже Коукоу оседлал для вас лошадь. Как думаете, вы сможете с ней управиться?
Он не ответил на ее вопрос, но Грейс даже не заметила этого. Она думала только о том, чтобы как можно скорей попасть в город. Поблагодарив сквозь зубы, она приготовилась в путь.
Она не ездила верхом с тех пор, как закончила школу, но австралийское седло было настолько большим и удобным, что выпасть из него было просто невозможно. Коукоу молча ехал рядом с ней, и когда они достигли ручья, абориген взял ее повод и повел обеих лошадей в бурлящую воду. На другом берегу он вернул ей повод, а сам повернул обратно.
К тому времени, когда она остановила лошадь у полицейского участка Клонкарри, она промокла до нитки и у нее болело все тело. Немолодой сержант выслушал ее рассказ с сочувствием.
– Я бы хотел помочь вам, – сказал он, – но я не знаю даже, как это сделать.
– Не можете ли вы позвонить по телефону или телеграфировать своим коллегам на полуострове? – спросила она.
– Мог бы, если бы там кто-нибудь был, – сказал он, отрицательно качая головой. – Дело в том, что на весь этот район у нас один-единственный констебль. Ведь там нет никого, кроме местных жителей, а ими занимается Бюро по делам аборигенов.
– Тогда у них должны быть там свои представители. Вы не можете связаться с ними?
– Послушайте, мисс, у них там даже телефона нет, – сказал сержант. – Я подумаю, что мы можем сделать, но искать самолет в таком большом районе хуже, чем искать иголку в стоге сена. Там такая густая растительность. Если он разбился, мы можем никогда не найти его.
Грейс вышла из полицейского участка и стояла на грязной улице, объятая страхом с бьющимся в груди сердцем. Кто-то должен помочь ей. Должен найтись такой человек!..
23
Два молодых розоволицых механика из компании «Нозерн Эйриал Сервисиз» очень удивились при виде забрызганной грязью всадницы, появившейся перед их ангаром. Однако они помогли Грейс сойти с лошади и участливо выслушали ее историю.
– Сейчас у нас нет самолета, – сказал один из них, – но когда наш пилот вернется вечером, мы ему расскажем. Я уверен, что он захочет помочь вам. Но это будет нелегко, если вы не дадите нам точных координат.
– Кажется, муж упоминал Ручей Гилберта.
Механик покачал головой.
Грейс вздохнула.
– До залива и обратно большое расстояние, – сказал он. – Должно быть, миль двести. Большой расход горючего. Не знаю, хватит ли нам для поисков нашего радиуса действия.
– У меня есть самолет, который может полететь на такое расстояние, – сказала Грейс. – «ДН-9», сконструированный специально для бомбардировочных полетов в Европу. Только он не может садиться на воду.
