Текст книги "Пленённая мечтой"
Автор книги: Жанэт Куин-Харкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Мама, тебе вовсе незачем заниматься сватовством, – возразила Грейс. – Я сама вполне в состоянии найти себе мужа.
Как раз можно было объявить о Фредди. Она представила себе удивление матери и выражение ее лица, когда та услышит имя Каллендара, и все же у нее вдруг пропало желание сказать им об этом. Она еще даже для себя не допускала, что несомненно собирается за него замуж, хотя он уже заранее планировал, где они будут жить, когда он вернется из Австралии. Грейс продолжала есть и ничего не сказала.
– Просто весной тебе уже исполнится двадцать один, Грейс, – проговорила миссис Притчард. – Когда я была девушкой, это считалось поздно для брака. Не собираешься же ты оставаться в старых девах? И помни: когда стольких молодых людей убили, выбор становится не слишком большим. Нам надо устроить для тебя вечер на Рождество.
– Дай ты девочке перевести дух, Милдред, – взмолился отец. – Она только-только переступила порог. – Он доброжелательно посмотрел на дочь, и она ответила ему благодарной улыбкой.
Наступило Рождество. Дом был разукрашен бумажными цепочками и ветвями падуба и гирляндами плюща. Грейс и ее мать приготовили пудинг и устроили каникулярную вечеринку для сельской детворы. Сам вечер прошел весело, но остаток Рождества оказался все-таки скучным. Угощение было небогатым: продукты все еще шли по карточкам и талонам, а родители Грейс отказались приобрести их на черном рынке, как делали это соседи. Да и общая атмосфера была совсем не та, как раньше. Мужчины вернулись домой с войны усталыми и удрученными. Многие семьи потеряли сыновей и отцов, и лица в церкви на Рождественский день были хмурыми и унылыми.
Невысказанные воспоминания грозили перевернуть и само семейство Грейс. Каждое украшение или рождественская традиция напоминали ей о довоенном времени: Гарри, возвращающийся из школы или Оксфорда, различные праздничные развлечения, как, например, лазание на крышу крыльца, притворяясь «дядюшками Рождества-ми», или распевание рождественских песен, когда Грейс непременно играла на фортепьяно. Имя Гарри вслух не произносилось, но было совершенно очевидно, что родители тоже страдали от своих воспоминаний.
Последняя рождественская почта ничего не доставила от Фредди. Грейс была удивлена и отчасти уязвлена. Она начала подумывать: а не остался ли он и теперь таким ветреным, как о нем ходили слухи до войны. Может, для него, действительно, с глаз долой – из сердца вон. Или уж он и передумал насчет брака? Возможно, его родители узнали, что у нее нет денег, и уговорили его на какой-нибудь более подходящий брак? Но при всей своей уязвленности она, к своему удивлению, почувствовала, что какая-то часть ее души вздохнула с облегчением.
Затем, два дня спустя, Грейс сопровождала мать через сельские поля, чтобы отнести суп какой-то семье, слегшей от гриппа, когда послышались ужасные крики и большой автомобиль со скрежетом остановился рядом с ними.
– Так вот ты где! – прокричал Фредди из кабины «роллс-ройса». – Мы не на шутку рассердились, проделав весь этот путь и не найдя тебя дома! Почему, скажи на милость, у тебя нет телефона? Разве священнику не нужен телефон, чтобы его могли вызвать ночью?
– Грейс, не будешь ли ты любезна представить мне этого молодого человека? – строго спросила мать недовольным голосом.
– Конечно же, мама, – проговорила Грейс, улыбаясь Фредди. – Мама, это Фредди Каллендар. Мы познакомились с ним, когда он был моим пациентом в «Святой Катерине» Фредди, – моя мама…
– Добрый день, – приветствовал пожилую даму Фредди, приподнимая шляпу.
Грейс видела, что имя произвело впечатление.
– Не… не сын ли вы Элизабет Каллендар? – заикаясь, спросила миссис Притчард. – Если так, то я знавала вашу матушку. Мы были в один и тот же год представлены ко двору и вместе учились манерам у полуживой русской старухи… мадам Ниночка, так, мне кажется, ее звали. Ну как ваша матушка?
– Процветает, благодарю вас, – ответил Фредди. – И позвольте представить вам моего хорошего друга Брюса Барклея.
Брюс выглянул с другой стороны «роллс-ройса».
– Рад познакомиться с вами, миссис Притчард, – сказал он. – Привет, Грейси, – добавил тем вкрадчивым тоном, который придавал даже самым простым словам ауру интимности.
– Он настоял, чтобы я привез его попрощаться, – сообщил Фредди. – Со следующим пароходом он отплывает в далекий путь.
– Понимаю, – проговорила Грейс, надеясь, что голос не отражает ее чувств.
– Куда вы собираетесь ехать, мистер Барклей? – услышала она вежливый вопрос матери.
– Домой, в Австралию, – ответил Брюс.
– О, так вы один из этих бравых анзаков [3]! – воскликнула миссис Притчард. – Мы все восхищались тому, как вы поехали в такую даль в ответ на призыв матери-метрополии. Я представляю себе, как вы стремитесь вернуться домой, к своим родным!..
Прежде чем Брюс смог ответить, миссис Притчард обернулась к Грейс.
– Грейс, не держи своих друзей посредине улицы. Пригласи их домой. Я сейчас отнесу этот суп, и затем мы можем мило поболтать. Я буду очень рада услышать о вашей матушке, мистер Каллендар.
– Боюсь, что мы не сможем задержаться надолго, – поспешил предупредить Фредди. – У нас договоренность на осмотр самолета. Мне бы хотелось, чтобы Брюс осмотрел его до своего отъезда, поскольку я должен буду купить его и перегнать на место.
– Это куда же? – полюбопытствовала миссис Притчард.
– В Австралию, мама, – пояснила Грейс. – Они собираются открыть там авиалинию.
– Авиалиния в Австралии… Как необычно!
– Там сейчас огромная потребность в транспорте, мама, – пояснила Грейс.
– Мой муж будет очень даже заинтересован, – проговорила миссис Притчард. – Когда-то он подумывал стать миссионером в племенах Австралии. Но потом женился, и мы весьма разумно обосновались здесь. Так много надо сделать в своей собственной стране, не говоря уже о христианстве для чернокожих… Как вы думаете, мистер Каллендар?
– Отнеси лучше суп, пока он совсем не остыл, – настоятельно предложила Грейс.
– Почему бы вам не подсесть к нам, миссис Притчард, и мы подбросили бы вас, – предложил Фредди и тем, как это сразу могла заметить Грейс, полностью покорил ее матушку, которая тут же, суетливо и застенчиво, полезла на заднее сиденье.
После того, как суп был благополучно вручен, и миссис Притчард несколько раз повторила, что дочка у нее – сущий ангел, скрытый в облике человека, они вернулись домой и уселись за жиденький кофе.
– Нам очень тебя недоставало на Рождество, Грейси, – заявил Фредди. – Мы пошумели чуток, правда Блю? Играли в шарады…
Брюс поймал взгляд Грейс.
– Извините меня, мистер Каллендар, но мне надо идти – приготовить кое-что мужу на ленч. Он скоро вернется из церкви. Вы останетесь?
Грейс видела, как задергались веки матери: она мысленно подсчитывала, сколько еды осталось у нее в кладовке.
– Благодарю вас, но мы уже спешим, – ответил Фредди. – До аэродрома еще ехать и ехать…
На лице миссис Притчард, когда она покидала комнату, явно читалось облегчение.
– Ты действительно уезжаешь так скоро? – спросила Грейс. Она чувствовала себя ребенком, которому дали рождественский подарок, но только затем, чтобы подержать его и тут же отдать.
Фредди положил руку Грейс на коленку.
– А почему бы тебе не съездить с нами? – спросил он. – Мне было бы приятно, если бы ты посмотрела, чему мы доверим свои жизни, и убедилась в том, что это будет хороший самолет. И ты не будешь волноваться, пока я отсутствую…
– Так я могу поехать с вами? – вскочила Грейс. – Тогда я пойду скажу маме, что не вернусь к ленчу!
Она побежала в кухню, где ее мать готовила клецки на нутряном сале.
– Мама, я поеду с ними посмотреть самолет, – заявила Грейс.
Миссис Притчард посмотрела на возбужденное лицо дочери.
– Удивляюсь, почему ты не сказала, что знакома с мистером Каллендаром, – мягко упрекнула она. – Он из очень хорошей семьи, и я, конечно, не возражаю против вашего знакомства, хотя молодой человек, который с ним, – довольно странный. За все утро он едва ли сказал хоть слово. Все же я предполагаю, что эти парни из колоний, скорее всего, благоговеют перед высшим обществом Англии. Может, тебе стоит переодеться, прежде чем выезжать? Ты ведь хочешь произвести хорошее впечатление, правда? Для визита на аэродром очень подходяще было бы темно-зеленое… Да, и не забудь перчатки.
Грейс выбежала присоединиться к Фредди и Брюсу.
Они поехали на большой скорости, зимние изгороди мелькали мимо, как сплошные неясные пятна. Холмы были присыпаны снегом, и тяжелые тучи грозили дальнейшим снегопадом.
Грейс не переставала думать об Австралии. Вскоре Брюс вернется на этот большой континент яркого солнца, по сравнению с которым Англия кажется маленькой и тусклой.
– Вы спаслись от судьбы, худшей, чем смерть, – весело проговорила она, – мама готовит клецки на нутряном сале.
– Итак, ты страдаешь, любимая? – спросил Фредди. – В твоем рождественском письме проскальзывало разочарование…
– Фредди, я не могу больше выносить пребывание здесь, – подтвердила Грейс. – Ты не знаешь, что это такое. Между своими добрыми делами мама пытается устроить мою жизнь, а отец удалился в свой мирок. Мы никогда не говорим о чем-нибудь стоящем, и оба они ложатся спать в девять часов.
– Ты всегда можешь составить компанию нашей Пенни в нашем доме в Лондоне, – весело предложил Фредди.
– Это правда? – чуть не захлебнулась Грейс.
– Мама будет счастлива, если кто-то станет приглядывать за Пенни, особенно, если это будет кто-то столь разумный!
И таким образом Фредди Каллендар вновь вызвал у нее улыбку.
– Это было бы даром Божьим. Я просто не вынесу двух лет дома. Я сойду с ума…
– Нет, теперь, когда я подумал об этом, я не уверен, что мне хочется устраивать тебя в ярких огнях Лондона, – заявил Фредди. – Может, для меня надежнее было бы, если бы ты была затеряна в деревенской глуши, вдали от искушений. Возможно, я подыщу монастырь, как ты полагаешь, Блю?
Фредди, конечно, шутил, но Брюс повернулся на своем сиденье и глянул на Грейс своими тигриными глазами.
– Я скажу, что не опасался бы за Грейси. Если она сказала, что будет ждать, то дождется.
Когда они добрались до аэродрома, падал легкий снежок, тающий на их лицах. Грейс следовала за мужчинами, отправившимися прямо к ангару.
– Машина там, первая справа, – весело оповестил их механик.
– Тогда выкати ее сюда, – скомандовал Фредди.
– Вы хотите ее вывести?
– Мы хотим поднять ее в воздух, – сказал Фредди. – Не думаешь же ты, что мы купим самолет, не испробовав его?
– А вы когда-нибудь летали на самолетах? – спросил механик.
– Мы ездили на велосипедах, – мрачно проговорил Брюс, – и считаем, что разница не такая уж, вероятно, большая…
Они посмотрели на механика и прыснули от смеха. Затем Фредди снова щелкнул каблуками.
– Лейтенант Каллендар, Королевский авиационный корпус, – представился он. – Сто пять перелетов через Ла-Манш. А это лейтенант Барклей, кавалер летного «Креста и штыка». Между нами, мы налетали это на крыльях.
Встретивший летчиков служитель аэродрома сразу же стал внимателен и отдал им честь.
– Извините, сэр, но мне никто ничего о вас не говорил. Мне сказали только, что надо подготовить самолет к проверке.
– Хорошо, капрал. Позаботьтесь, чтобы в баках самолета было достаточно топлива, – распорядился Фредди.
Двери ангара распахнулись, и из него выкатили самолет.
Грейс никогда прежде не видела самолета вблизи и была поражена его хрупкостью. Он казался не более чем длинной и тонкой деревяшкой с раскрашенным холстом, удерживаемыми вместе массой проволочек… гигантский детский воздушный змей с мотором – только. Просто не верилось, что такая хилая конструкция способна поднять людей в воздух.
– Видишь? Я же говорил тебе, что здесь масса места для груза, – почти крикнул Брюс, всматриваясь в открытую кабину для пилота. За ней находился отсек, где могли храниться бомбы, и уж совсем в хвосте устраивалось сиденье для бомбардира.
– Как ты думаешь, оба пассажира должны располагаться один напротив другого? – спросил Брюс.
– Особенно, если один из них хочет видеть, как другой зеленеет, – смеясь ответил Фредди. – Мы могли бы разместить и третье место, если бы сократили пространство для груза.
– Давай подождем, пока не оборудуем пассажирскую кабину.
– А ты действительно думаешь, что нам удастся оборудовать ее?
– Мне кажется, что никому не понравится, если у него сдует шляпу!
Оба бегали вокруг самолета, возбужденные, как мальчишки с новой игрушкой, забыв про Грейс.
– И кто из вас будет пилотом? – спросила она.
– Ты можешь полететь первым, старик, – предложил Фредди.
Брюс покачал головой:
– Это твой ящик. Ты за него платишь. Может, мы поменяемся на полпути.
Затем механик крутанул пропеллер, и его жужжание заглушило голоса. Когда они были готовы залезть внутрь, Грейс схватила Фредди за руку.
– Дайте мне полететь с вами, – попросила она.
– Полететь с нами? – ошалело посмотрел на нее Фредди.
– Да, а почему и нет? Там ведь много места, – настаивала она.
– Бог мой, конечно же, нет, – с трудом выговорил Фредди, глядя на нее с неподдельным ужасом. – Мы же еще не знаем, может ли он вообще летать. Он, может быть, совсем не безопасен.
– Тогда он не безопасен и для вас двоих.
– Но это же совсем другое… Блю и я привыкли. Но рисковать твоей жизнью я не собираюсь.
– Вряд ли у этой авиалинии будет успех, если вы боитесь брать пассажиров, – сказала она.
– Видишь ли, Грейс, – парировал Фредди со смехом, – это ведь самолет военно-воздушных сил, он не готов к приему пассажиров. Если мы решимся купить его, нам будет нужно проделать большую работу, прежде чем мы сможем иметь дело с людьми гражданскими. А теперь будь хорошей девочкой и отойди.
– Может быть, тебе, Фредди, лучше было бы позволить ей полететь? – спросил Брюс.
– Это совершенно исключено, – возразил Фредди. – Там не место для женщины. Капрал, пожалуйста, найдите место, где тепло, чтобы леди могла там посидеть, и, может быть, вы сумеете налить ей чашку чая?
Капрал подошел к Грейс. Она стояла и наблюдала, как Брюс и Фредди забираются в самолет. Взревел мотор, самолет вздрогнул и покатился вперед. И вот он уже мчался по взлетной полосе, оторвался от земли, пролетел над деревьями и исчез в свинцово-сером небе.
10
Грейс не приняла предложения капрала пойти и посидеть в его домике. Вместо этого она продолжала стоять возле взлетной полосы, с волнением вглядываясь в облачное небо. Вскоре самолет появился вновь, облетел летное поле и плавно приземлился. Брюс и Фредди вылезли из кабины.
– Ну как? спросила Грейс, когда они подошли к ней.
– Мы не могли, как следует, испытать самолет, – сказал Фредди. – Нельзя сказать, что погода благоприятствует нам. Радуйся, что не полетела с нами. Нас очень мотало, а потом пошел такой снег, что Брюсу пришлось руками разгребать его на лобовом стекле. Нам ничего не было видно. Но самолет был достаточно управляем.
Брюс хлопал замерзшими руками, пытаясь согреться.
– Жуткий холод, – пробормотал он.
Снежная буря усиливалась, и домики и ангары, покрытые снегом, казались какими-то неясными, серыми тенями.
– Как хорошо, что вы уже приземлились, – сказала Грейс, – а то вам было бы трудно отыскать взлетную полосу.
– Я еще никогда не приземлялся во время снежной бури, – задумчиво произнес Брюс. – Может быть, это было бы очень интересно.
Когда Фредди в сопровождении капрала пошел в сторону домиков, Брюс направился назад, к машине.
– Значит, ваш корабль вскоре отправится в плавание? – спросила Грейс, стараясь идти рядом с ним.
– Завтра.
– Я думаю, вы будете рады уехать отсюда и снова оказаться в жаркой Австралии.
– Я буду рад опять почувствовать, как меня греет солнце, и мне не придется носить на себе эту чертову сбрую, – признался он. – Хорошо, конечно, начать все сначала.
– И совсем забыть о войне? – спросила Грейс.
– Есть такие вещи, которые я не забуду никогда, – сказал он спокойным тоном.
– Мне просто не верится, что я вас больше не увижу, – вырвалось у нее.
Брюс смахнул снег с куртки.
– Да. Но, может быть, так будет лучше? Я уеду туда, где мне все знакомо, а вы останетесь здесь, у себя дома. – Он посмотрел на домики. – Фредди – хороший парень. Он иногда шутит многовато, но, когда нужно, у него – стальные нервы. Он глазом не моргнул, когда выстрелом у него перебило стойку. Прикрутил эту штуковину проволокой и продолжал полет. А я помогу ему как следует измениться, чтобы он вам подходил – покажу ему, что жизнь – не только шампанское и пирожные, так ведь?
Он улыбнулся, глядя на нее. Она забыла, что когда он улыбался, то становился совсем другим человеком. Резкие черты его лица смягчались, и он казался лукавым мальчишкой, что совершенно обезоруживало окружающих.
– Ну а как же вы? – спросила она с трудом, стараясь, чтобы голос ее не выдал. – Устроите там свою жизнь с какой-нибудь крепкой австралийкой?
– Я еще очень долгое время не смогу и думать о том, как устроить свою жизнь хоть с кем-нибудь, – сказал он откровенно. – Жену нельзя содержать без денег. Вот почему так важна для меня эта авиалиния. Для меня это – единственная возможность заработать деньги.
– Я уверена, вам это удастся, – сказала она. – Когда-нибудь вы станете знаменитым летчиком и, может быть, побьете рекорд перелета из Австралии в Англию.
– Да, это уже было бы что-то, – отозвался он и рассмеялся. – И я появлюсь у вас в доме и приглашу вас пообедать со мной в «Ритце»!
– Мне бы это очень понравилось, – сказала она.
– Мне бы тоже!
Они посерьезнели и стояли, глядя друг на друга. Затем к ним подошел Фредди и положил свои руки им на плечи.
– Похоже на то, что у нас будет самолет, – сказал он. – Мы сможем получить его, как только придет официальное разрешение.
Они возвращались поздно, проезжая по тихим улицам с плохо различимыми домами.
– Вы оба очень молчаливы, – заметил Фредди. – А мне думается, что рождение нашей собственной авиакомпании дает нам повод отпраздновать это.
– Ты не мог ожидать, что я сейчас буду без ума от счастья? – спросила Грейс. – Вы уезжаете… Я остаюсь здесь одна, а перед вами – полмира и масса удовольствий.
– Да, но ты всегда будешь с нами в наших мыслях, не так ли, Блю? – сказал Фредди, улыбаясь Брюсу. – Когда мы будем сидеть в австралийском буше [4] под палящим солнцем и глотать пыль в коктейле, мы будем думать о тебе, такой спокойной и уравновешенной, как ты ходишь здесь в английском саду в белых перчатках и большой соломенной шляпе, и будем говорить: «О, если бы сейчас здесь с нами была Грейс!». Правда, Блю?
– Да, конечно, – ответил Брюс, и на мгновение его глаза – глаза тигра – схлестнулись со взглядом Грейс, а затем он опять стал смотреть в окно. – Это именно то, что мы будем говорить.
– Ну и как же вы назовете вашу авиакомпанию? – спросила Грейс, стараясь поддерживать непринужденную беседу. – «Компания Барклей-Каллендар»?
– Ты хочешь сказать «Каллендар-Барклей», – поправил Фредди со смехом. – Никто никогда не скажет, что Каллендар согласился быть вторым.
– Ну, это звучит уж слишком помпезно для Австралии, – заметил Брюс. – С нами никто не захочет летать. Нам нужно короткое и приятное название.
– Что-нибудь вроде «Авиалинии пустыни» или «Авиалинии в безлюдье», – предложил Фредди.
Брюс рассмеялся.
– Мы должны назвать компанию в честь Грейс. Это короткое и красивое имя. Как тебе понравится название «Авиакомпания Грейс»?
– Мне очень нравится, – согласился Фредди, также улыбнувшись. – Тогда мы постоянно будем помнить, о тебе, любимая. Наши дела будут неразрывно связаны с тобой.
– А мама говорила, что из меня ничего не выйдет, – пошутила Грейс, тронутая больше, чем могла себе признаться. – Мне нет еще двадцати одного года, а уже есть авиакомпания, названная в мою честь!
Погода портилась так быстро, что оба друга не смогли остаться и провести вечер в доме викария. Фредди помог Грейс выйти из машины и чмокнул ее в щеку. Брюс взял девушку за руку и до боли сжал ее.
– До свидания, Грейси, – сказал он. – Я буду думать о вас.
Понимая, что, может быть, она видит Брюса Барклея в последний раз, но не найдя подходящих слов, чтобы выразить водоворот мыслей, крутящихся в ее мозгу, она могла только стоять и печально наблюдать, как «роллс-ройс» удалялся от нее по дороге и вскоре растворился в снежной буре.
Фредди заказал билет на ближайший пароход, который отплывал в марте. Никто не сделал попытки помешать Грейс поселиться в Лондоне, в семье Фредди. В глазах ее матери все, что делали Каллендары, было правильно, и она очень обрадовалась при мысли, что ее дочь будет вращаться в среде лондонской знати.
За неделю до того, как Фредди должен был уехать, он появился в доме Грейс и пригласил ее на ленч в Эктон-Барнетт.
– Пенни считает дни до твоего приезда, – сообщил он. – Вы обе будете прекрасно проводить время.
Грейс улыбнулась. Она подумала, как отреагировал бы Фредди, если бы она сказала ему, что собирается зарабатывать себе на жизнь. Ей придется так поступить хотя бы для того, чтобы она могла позволить себе ту модную одежду, которая ей нужна. Фредди, конечно, вырос, имея в голове только очень общее представление о деньгах. В его жизни они были всегда, когда только требовались. Если вам нужна новая одежда, вы идете и покупаете ее. Он не смог бы понять, как чувствуешь себя, когда тебе приходится занимать деньги или вести себя, как бедной родственнице…
– Я пригласил тебя сюда, потому что мне хотелось побыть с тобой наедине, без посторонних, – сказал он, глядя на нее серьезным взглядом. – Есть нечто, о чем я хочу тебя спросить.
Неужели это было официальное предложение?
– Говори, Фредди.
– Во-первых, – сказал он и откашлялся, – я хотел подарить тебе это, – и он протянул ей маленькую обтянутую кожей коробочку.
Внутри нее было кольцо, выполненное в виде изящного цветка из аметистов и бирюзы.
– Оно такое красивое!..
– Я не имел в виду, что это означает помолвку, – проговорил Фредди поспешно. – Я хочу сказать: это – не настоящее кольцо для невесты. То должно быть с бриллиантами. Но мне надо же как-то устроить свою жизнь, прежде чем я смогу вернуться и сделать официальное предложение. Прежде чем обзавестись семьей, мне необходимо доказать моему отцу, что я не тот никчемный идиот, которым он меня считает. Ты понимаешь это, ведь так?
– Да, конечно, Фредди, я тебя понимаю.
– Поэтому это просто знак, символ, – сказал он. – Нечто, что будет напоминать тебе обо мне.
– Ты очень хороший человек, – сказала Грейс. – Мне не нужно кольцо, чтобы думать о тебе. Я, конечно, буду его носить, но ты и так будешь всегда в моих мыслях.
– Очень трудно представить себе, что уже через неделю я буду плыть на пароходе навстречу новой жизни, – сказал Фредди. – Неужели эта жизнь будет и в самом деле такой трудной, как это говорил Блю? Я иногда думаю, что он просто смеялся над нами, а ты? О разных там крокодилах и всем остальном… Вот смеху-то будет, если я окажусь там и, как и здесь, буду пить чай на лужайке в четыре часа дня?
– Не могу себе представить, чтобы Брюс выбрал место для жизни, где в четыре он будет пить чай на лужайке, – проговорила Грейс. Перед ее глазами встал Брюс, – худощавый, с бронзовым загаром, и ей стало больно.
– Нет, может быть, и нет, – сказал Фредди. Он взял ее руку в свою. – Я хотел попросить тебя об одной очень большой услуге.
– О чем же именно? – Грейс задумалась: что бы это могло быть?
– Ты знаешь, что у меня уже есть билет, и я отплываю через неделю, – сказал Фредди. – А сейчас очень трудно достать билеты, и мы попали в крайне невыгодное для нас положение. Дело в том, что правительство не готово еще дать разрешение вывезти самолет. Я уже и место в багажном отделении подготовил, а чиновники говорят: окончательное разрешение не получено. Ты можешь себе представить, в какую историю мы влипли?
– А разве нельзя самолет доставить позже? – спросила Грейс.
– Вот как раз об этом я и хотел тебя попросить, – ответил Фредди.
У Грейс радостно забилось сердце. Неужели он хотел, чтобы она сама привезла самолет!
– Я подумал, если только я не слишком о многом прошу тебя, – Фредди, откашлявшись, продолжил: – Может, ты поможешь мне все здесь устроить? Я сообщил твое имя на базу ВВС, и они известят тебя, когда получат разрешение, и самолет разберут для перевозки.
– Но что ты хочешь, чтобы сделала я? – живо спросила она.
– Договорись о новой дате отправки и проследи, чтобы все контейнеры были должным образом погружены, – сказал Фредди. – Я, знаешь, мало доверяю компаниям по перевозке, а докерам – еще меньше. Будь ангелочком, проследи, чтобы все было доставлено на борт. Я буду тебе бесконечно признателен, Грейс.
– Ну, конечно, Фредди, я с радостью все исполню, – сказала она, стараясь скрыть свое глубокое разочарование.
Прежде чем попрощаться, он обнял ее и посмотрел на нее с беспокойством.
– Ты ничего не имеешь против? Мы ведь практически помолвлены, – сказал он и нежно поцеловал ее.
Неужели Фредди, как истинный джентльмен, всегда будет спрашивать ее разрешения, прежде чем начинать оказывать ей знаки внимания, подумала она.
Внезапно, помимо своей воли, она вспомнила, как Брюс вдруг обнял и поцеловал ее в Эктон-Барнетте. Она вспомнила, как его губы с силой прижались к ее губам. Неужели он сейчас там под жарким австралийским солнцем так же целует другую женщину?
Когда Фредди уехал, Грейс переехала в Лондон и стала подыскивать себе работу. Это было совсем не так просто, как она считала. В Лондоне было полно вышедших в отставку военных, которые были уверены, что именно они имеют право первыми получить работу. Те компании, которые во время войны принимали на работу женщин, теперь старались уволить их и взять вместо них мужчин. Казалось, что только магазины готового платья или кафе брали на службу женщин, но там их было больше, чем достаточно. Потеряв всякую надежду найти себе место, Грейс пошла в одну из лондонских больниц и записалась на курсы по подготовке медицинских сестер, где занятия начинались в сентябре.
В июне она отпраздновала свой день рождения – ей исполнился 21 год, и получила по этому случаю чек на 100 фунтов от своей крестной матери. Она раздумывала, как ей получше истратить такую неожиданно свалившуюся кучу денег, когда получила извещение, что самолет подготовлен к отправке. В офисе компании «Ориент лайн», занимавшейся перевозками на Восток, она узнала, что первым кораблем, на котором было место, была «Ормандия», которая отплывала в конце сентября.
– Вас интересует только перевозка груза? – спросил ее чиновник. – А вы сами не собираетесь ехать?
– Нет, а в чем дело?
– Дело в том, что при бронировании грузовых отсеков мы отдаем предпочтение пассажирам, которые следуют со своим багажом, – сказал чиновник. – Я не могу сейчас вам точно сказать, возьмем ли мы ваш груз или нет. Если корабль будет заполнен так, как мы ожидаем, то…
– А если бы я сегодня купила билет для себя?
– Тогда мы одновременно зарегистрировали бы и ваш груз, мисс, – сказал он.
– Хорошо, – согласилась Грейс, доставая чековую книжку. – Выпишите, пожалуйста, билет на имя мисс Грейс Притчард.
И 18 сентября 1919 года бомбардировщик «Де Хевиленд» отплыл из Англии в Австралию в сопровождении очень взволнованной молодой женщины.
«Ормандия» покинула Сингапур два дня тому назад и сейчас, лениво попыхивая трубами, проплывала мимо Ост-Индии. Пассажиры, которые раньше так активно играли на палубе в теннис, теперь лежали на теневой стороне корабля и бесконечно пили прохладительные напитки.
Грейс стояла у перил, жадно впитывая все окружающее. Каждая минута путешествия была реализацией тех стремлений, глубину которых она раньше вряд ли осознавала. Они заходили в экзотически звучащие порты – Марсель, Александрию, Аден, Коломбо, Сингапур. И везде она испытывала необыкновенные, волнующие чувства.
Вместе с другими пассажирами она посещала базар в Александрии и бросала монетки маленьким мальчикам-ныряльщикам в Адене. Она увидела, как заклинатель змей в Коломбо заставлял кобру вылезать из корзины. Она ездила на рикше по улицам Сингапура, наслаждаясь яркими красками, кружащими голову ароматами, шумом, пылью и жизнью, кишащей вокруг. Она и не представляла себе, что мир так полон чудес, и она чувствовала, что только сейчас стала по настоящему жить.
На корабле были и другие чудесные вещи: остроумные разговоры в кают-кампании столом, интересные игры, забавные костюмированные вечеринки. Грейс понимала, что многие сейчас чувствовали, что они принесли свою молодость в жертву войне, и теперь решили взять реванш за потерянные годы, предаваясь легкомысленным развлечениям. Они танцевали и пили, играли в разные игры до тех пор, пока угнетающая жара на экваторе не умерила их аппетиты.
Третий день после пребывания в Сингапуре был особенно жарким, не было ни единого дуновения ветерка. Коричневые мокрые тела индийских моряков, работающих на палубе, блестели на солнце. Женщины постарше все время обмахивались веерами.
Грейс смотрела вниз на океанскую волну, омывающую корабль, и наблюдала за летающими рыбами. В это утро она сидела и очень серьезно размышляла. Путешествие подходило к концу. Она уже написала Фредди и сообщила ему дату прибытия в Брисбен, и получила краткий ответ телеграммой, когда корабль пришел в Коломбо: «Встретим „Ормандию“ в Брисбене». Про себя она боялась, что Фредди захочет посадить ее на первый же корабль, отплывающий обратно в Англию. Но она почувствовала вкус путешествий и свободы и не желала сейчас же возвращаться домой, где ее ждала унылая строгость послевоенной Англии. Она не была уверена, захочет ли вообще вернуться туда.
Пока Грейс раздумывала о своем будущем, она вдруг услышала какой-то неясный гул. Все посмотрели на небо, стараясь разглядеть на нем приближающуюся тучу, но голубое небо было ясным. Гул послышался опять, корабль задрожал, и вдруг все успокоилось. Индийские матросы стали бегать по палубе, повинуясь громким командам. Пассажиры вскочили с шезлонгов и бросились к поручням.
– Мы, наверное, натолкнулись на что-то! – в страхе закричала одна из женщин.
– По крайней мере, это не могло быть айсбергом, – сказал молодой австралиец с нахальной улыбкой.
– Я чувствую запах гари! Корабль загорелся! – закричал в панике мужчина.
Затем на палубе появился бородатый офицер.
– Леди и джентльмены, нет никаких оснований для беспокойства, – сказал он. – У нас возникли небольшие трудности в машинном отделении, но ситуация под контролем. Как всегда, через пятнадцать минут вам подадут ленч, и мы сообщим об этом происшествии более подробно, как только лучше изучим обстановку.
За ленчем появился капитан и рассказал, что один из котлов перегрелся и взорвался. К счастью, пожар удалось погасить, и корабль может по-прежнему продолжать путь. Правда, плыть им сейчас придется медленнее, с осторожностью и взять курс на Дарвин, на северном побережье Австралии, где будет произведен ремонт.
