Текст книги "Пленённая мечтой"
Автор книги: Жанэт Куин-Харкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
– Конечно, староста. И мне тоже доставило удовольствие лететь с вами.
– Так мы вас не задерживаем, – сказала Селия, чуть не подталкивая ее к двери. Тут они услышали стук копыт, а затем тяжелые шаги на крыльце.
– А это, кажется, Гордон, – нервно сказала Селия.
В дверях возникла фигура, заслонившая дверной проем.
– Гордон, дорогой, у нас гости, – сказала Селия, подходя к нему и властно беря его под руку. – Староста Макфарлейн. А эта молодая леди любезно доставила его на своем самолете.
– Рад вас видеть, староста, – сказал мужчина, протягивая гостю руку. И тут изумленная Грейс узнала в блондине доктора, встреченного ею в зарослях. Он улыбнулся ей:
– А ведь мы, кажется, уже встречались.
– Да, – сказала она, пожимая его руку. – Надеюсь, вы добрались тогда без происшествий?
– Благодаря вам. Я уж было решил, что вы – ангел, появившийся необычным путем.
– А как верховая езда? – спросила она, улыбаясь.
– Лучше. Я не падал уже три дня.
Он снова улыбнулся обезоруживающей мальчишеской улыбкой.
– Что имеется в виду? – спросила Селия, поддерживая разговор, но голос ее прозвучал резко.
– Одно из происшествий, которые со мной случаются, – я разошелся с моей лошадью… Эта леди была так добра, что посадила свой самолет и спросила, не нужна ли мне помощь, а затем нашла мою лошадь за две секунды. Иначе бы я, может быть, до сих пор шел домой!
– Ты мне ничего не говорил, – сказала Селия обвиняюще.
– Кто же любит рассказывать о своих неудачах? Остаетесь ли вы на обед, мисс, …э …?
– Грейс Барклей. Это очень любезно с вашей стороны, но…
– Ей нужно вернуться домой засветло, – вмешалась Селия. – Ты пей чай, Гордон, все готово. А я провожу миссис Барклей.
– До свидания, доктор Бэнкс, до свидания, староста, – вежливо кивнув, попрощалась Грейс.
– Божественная скорость, – сказал староста. – Я бы порекомендовал моему начальству пользоваться вашим самолетом в случае необходимости. Это было бы очень благое дело, правда, Гордон?
– Конечно. Замечательная мысль, староста. – Он пожал руку Грейс. – Может быть, мы с вами еще поработаем вместе.
Селия чуть не вытолкнула ее за дверь.
– Спасибо за гостеприимство, миссис Бэнкс, – сказала та.
Селия изобразила что-то вроде улыбки, сказав:
– Господь да пребудет с вами.
Чувствуя на себе холодный взгляд голубых глаз, Грейс думала: и почему этот симпатичный и, очевидно, добрый человек женился на такой неприятной женщине?
29
– Невероятно! – воскликнула Грейс, просматривая на кухне бумаги.
– И не говорите, – вздохнул Нобби. – Опять плохие новости?
– Да нет! – улыбнулась Грейс. – Впервые в этом месяце удалось выбиться. У нас нет долгов и хороший график вперед на несколько месяцев. – Она открыла бухгалтерскую книгу.
– Вот ваша зарплата, Нобби. Только не надо идти в город и тратить все сразу на спиртное. Я не хочу выполнять на будущей неделе все рейсы сама.
– Я стал другим человеком, миссис. Выпить кружку с друзьями – большего мне и не надо. У меня на эти деньги виды, если хотите знать. Я собираюсь скопить на свой самолет. Ведь надо же кому-то облетать маленькие городки у нас в глуши. Я думаю найти себе место.
– Надеюсь, не сию минуту, Нобби? Я не представляю себе, как сейчас без вас обойдусь. Сейчас вы не почасовик, а на окладе, и если обещаете вести себя хорошо, то завтра, после обеда, я вас отпущу, – добавила она, чувствуя прилив щедрости от успеха.
Нобби просиял:
– Благодарю, миссис, со мной будет все в порядке, клянусь.
В тот день прибыла миссис Фосдайк, которую нужно было отвезти на большую скотоферму в Грегори-Даунз. Это оказалась деспотичная английская дама, которая вместо приветствия заявила:
– Неужели никому не пришло в голову проложить здесь настоящие дороги? Я чуть не развалилась, пока доехала. Можно ведь позаботиться и об удобстве клиентов, которые добираются до аэродрома.
– Боюсь, что настоящую дорогу здесь строить бессмысленно, – заметила Грейс. – Речка, через которую вы переезжали, разливается каждый сезон дождей…
– Так постройте мост, – перебила женщина.
– …и становится шириной примерно в милю, – закончила Грейс. – Во всяком случае полет пройдет хорошо.
– Да уж надеюсь. Вы принимаете заказы? Мне нужна чашка чая и место, чтобы отдохнуть перед полетом.
Грейс обеспечила ее тем и другим и пошла готовиться к полету.
Увидев ее в костюме пилота, миссис Фосдайк вытаращила глаза:
– Это что, шутка?
– Что именно? – спокойно спросила Грейс, помогая ей подняться в самолет.
– Но вы не полетите на этом самолете!
– Тогда вы не попадете в Грегори-Даунз.
– Никогда не видела большего абсурда: женщина-пилот! Что же будет дальше?
– Заверяю вас, что я вполне компетентна. А теперь, пожалуйста, сядьте и не вставайте. Я не хочу, чтобы моих пассажиров сдувало ветром.
Женщина, нервничая, уселась. Когда они поднялись и полетели на северо-запад, Фосдайк мрачно молчала. Они летели над холмами, когда Грейс услышала, что мотор затарахтел, потом зашипел и совсем затих. Она с тревогой посмотрела на холмистую местность внизу. Они быстро снижались. Она попыталась снова заставить мотор работать, но безуспешно.
Грейс поняла, что остается только удержать самолет в воздухе, хотя бы пока не начнется более ровный рельеф.
– Что случилось? – раздраженно спросили сзади.
– Боюсь, не все в порядке с мотором. Не беспокойтесь: мы где-нибудь сядем, и я посмотрю, что случилось.
– Ничего подобного. Я заплатила за билет до Грегори-Даунз и хочу попасть именно туда. Запрещаю вам приземляться раньше.
– Думаю, у нас нет выбора.
– Ерунда. Попробуйте снова включить мотор, и все будет нормально.
– Это не так легко, – ответила Грейс. Она попробовала снова запустить безмолвный мотор, и к ее изумлению он заработал.
– Ну вот, видите – никаких проблем, – торжествующе сказала миссис Фосдайк, – нужно только побольше твердости.
Грейс не знала, выразить ли ей благодарность, рассердиться или рассмеяться нервным смехом. Она летела молча, пока внизу не показалась ограда фермы. Они приземлились на пастбище. Она нашла одного из работников и показала ему мотор, но он не нашел дефекта.
– Знаете, – сказал он, – я никогда не работал на самолетах. Тут все по-другому, чем в грузовике.
– Тогда мне остается только сплюнуть, чтобы долететь спокойно, – заметила она.
«Удивительная Грейс» поднялась без происшествий, и все было хорошо до пустынного района, над которым мотор вдруг снова зашипел. Горючего оставалось мало. Не выключая мотора, Грейс старалась удержаться в воздухе, отчаянно высматривая место, где бы приземлиться. Наконец она, решившись, снизилась над пересохшим руслом реки. Колеса запрыгали и заскрежетали по камням, покрытым песком, и машина остановилась.
Самое подходящее место, чтобы попасть в ловушку, думала она, осторожно вылезая. Раскаленные красные камни по обе стороны от нее делали жару еще сильнее.
Она покопалась в моторе, сама точно не зная, что ищет. Надо попросить Нобби, чтобы научил ее разбираться в механизмах, если она когда-нибудь выберется отсюда.
День тянулся страшно долго, и она проклинала себя, что не запаслась водой. Она поклялась сделать это обязательным правилом. Конечно, ее будут искать, и ее заметит самолет «НЭС». Ведь она не отклонилась от курса.
Она успокаивала себя такими доводами, но в глубине души ей было страшно, и она невольно стала думать о Брюсе. Может быть, и он совершил вынужденную посадку в таком же месте, может быть, даже остался невредимым. Но вдруг его самолет не заметили с воздуха, и он умер от жажды… Нет! Об этом лучше не думать.
Вдруг она замерла. Кто-то или что-то двигалось по камням. Она бросилась к самолету, думая, что там безопаснее в случае нападения зверя. Но тут она увидела человека. Это был темнокожий мужчина в узкой набедренной повязке с копьем в руке. Она никогда не встречалась с дикими аборигенами, но слышала об отчаянной жестокости, с которой местные племена дрались с превосходящими силами белых поселенцев, не желая покидать хорошие земли, которые белые использовали как пастбища для скота.
Незнакомец приближался. Он был не похож ни на жалких пьяниц у кабаков, ни на приниженных батраков, покорных белым хозяевам. Этот человек, тело которого было похоже на бронзовую статую, держался со спокойным достоинством. Грейс подумала, что, если они смогут объясниться, она сможет его послать за помощью.
– Добрый день, – спокойно сказала она, – большая птица упала с неба. Сломалась. Можно сказать белым людям, что леди нужна помощь? Понимаете?
Абориген спокойно подошел к самолету. Он остановился у открытого мотора и заглянул внутрь.
– Похоже, что-то не так с зажиганием, – сказал он с хорошим австралийским выговором. – У вас есть гаечный ключ?
Увидев изумленное лицо Грейс, он улыбнулся:
– Меня учили работать на грузовике в католической миссии в Думадги. Священник там был любитель машин.
– Какая поразительная удача! – сказала Грейс, вручая ему сумку с инструментами. – А что вы делаете в этом пустынном месте?
– Брожу по этим местам. Меня послало мое племя. Это входит в мужское посвящение. Надо прожить полгода одному и выжить. Между прочим, меня зовут Сэмми. По крайней мере, так меня назвали в миссии.
– А ваше настоящее имя?
– Его нельзя говорить белым. Сэмми, и достаточно.
– А я – Грейс. Как хорошо, что вы мне встретились. Я думала, что буду торчать здесь несколько дней.
– Не беспокойтесь, – сказал он, возясь со свечой. – По-моему, доберетесь вы нормально. А потом надо проверить, откуда утечка горючего.
– А вы когда-нибудь летали на самолетах?
– Никогда.
– Хотите, я доставлю вас, куда вам надо?
– Нельзя. Я должен быть один. Я должен идти.
– Не могу ли я что-нибудь вам подарить? Я так вам благодарна.
Он покачал головой:
– Я должен все делать сам. Сегодня утром я убил кенгуру, и у меня есть припасы.
Она протянула ему руку:
– Ну, так спасибо и до свидания, Сэмми. Если вам понадобится работа, когда закончится ваше испытание, приходите ко мне в Клонкарри.
– Хорошо, леди, – ответил он, – может быть. Я еще не решил, что буду делать. Иногда, мне кажется, что это дело много лучше, чем путь белых людей.
– Может, вы и правы. Лучше вашим племенам жить своей жизнью и держаться от нас подальше. Мы, кажется, не очень хорошо с вами обращаемся?
Он улыбнулся:
– Я думаю, наши пути пересекутся, нравится нам это или нет. Скоро вы, наверное, проглотите нас, как огромная змея из наших сказок.
– Боюсь, что вы правы, – сказала она, – и я жалею об этом. Удачи вам в ваших странствиях.
– Все будет хорошо, – ответил он уверенно, повернулся и исчез в тени над каньоном.
Мотор работал прекрасно, и она добралась домой благополучно. Нобби ждал ее, с тревогой глядя на небо. Он побежал к самолету.
– Я уж думал, вы пропали, миссис.
– Чуть было это не случилось. Мне пришлось сесть в старое русло. Я думала, что застряну там, но произошла удивительная вещь. – Она рассказала ему о случившемся. – Так что, если абориген Сэмми придет сюда, дайте ему работу, – закончила она.
– Пока что лучше разобрать старый мотор, посмотреть, откуда течет, – сказал Нобби. – У нас завтра с утра будет клиент.
– Спасибо, Нобби, – сказала Грейс. – Что бы я без вас делала? Да, кстати, с завтрашнего дня начинайте учить меня обращаться с мотором.
– Хорошо, миссис.
Они понимающе улыбнулись друг другу.
30
Староста Макфарлейн не обращался к Грейс насчет обратного полета, и она уже почти забыла о странной чете Бэнкс, как вдруг оттуда именно получила срочный вызов. Выйдя из самолета, она увидела группу детей-аборигенов в белой школьной форме. У них совсем прошел страх перед самолетом, и теперь она удерживала их, чтобы они не забирались на него.
– Где доктор Бэнкс? – спросила она.
– В доме, леди, – ответил маленький мальчик.
– Пойдемте, я покажу. – Он схватил ее за руку, а другой мальчик – за другую, и они почти потащили ее к главному зданию. Поднимаясь по ступенькам, она услышала гневный, высокий голос:
– Не надо было звать эту женщину. Мы не хотим, чтобы она со своим самолетом мешала нашей работе. Она – настоящая язычница. Церковным средствам можно найти лучшее применение.
– Что может быть лучше спасения жизни ребенка, Селия? – отвечал низкий голос. – Ребенок умрет, если я быстро не доберусь туда.
– Бог дает, Бог и забирает, – ответила она резко. – Если их души не спасутся, большое ли значение имеет их тело?
– Для меня имеет, – ответил низкий голос. – О, миссис Барклей, – сказал Гордон Бэнкс подчеркнуто приветливо, увидев ее в дверях. – Я слышал ваш самолет. Как хорошо, что так быстро. Давайте сейчас и отправимся. – Он оглянулся на Селию, стоявшую – руки в боки – с гневным выражением лица. – До свидания, моя дорогая. Надеюсь, я ненадолго.
Ее лицо казалось гранитным. Гордон неловко улыбнулся и пошел к посадочной полосе.
Когда доктор залезал в самолет, Грейс еще раз обратила внимание на то, какой он крепкий мужчина. Он был похож скорее на фермера или работника, чем на врача.
– Вот это опыт! – закричал он, когда они полетели над голубыми водами залива. – На такой высоте чувствуешь себя уязвимым. Это – хороший способ научиться уповать на Бога!
Она рассмеялась:
– И на это его создание. Не беспокойтесь, оно – на высоте.
– В этом я вовсе не сомневаюсь.
– Это – ваш первый полет?
– Да. И я сосредоточен на своем ощущении… Простите, если я буду не красноречив. – Наклонившись вперед, он положил голову на руки, так, чтобы его лицо было прямо у нее за спиной и не нужно было бы кричать: – А вы никогда не беспокоитесь, будучи так высоко в такой хрупкой машине?
– Нет. Это меня вдохновляет. А в постоянной тревоге за пассажиров я научилась как-то фаталистически относиться к жизни.
– Что за фатализм? – спросил он.
Она пожала плечами:
– Мой муж пропал несколько месяцев назад в таких же местах, как эти. С тех пор для меня самое важное воплотить его мечту о собственных авиаперевозках и продолжать поиски с надеждой когда-нибудь найти его.
– Простите, но, может быть, это немного нереалистично? Я хочу сказать, что если он жив, то наверное его кто-нибудь уже нашел.
– Это не обязательно, – сказала она. – Здесь много пустынных и мало изученных мест. Можно месяцами ждать, пока, например, заживет раненая нога, никого не встретив. Мой муж хорошо приспособлен к дикой жизни. Он вполне мог выжить, я уверена в этом, – сказала она твердо.
– А сколько прошло месяцев?
– Восемь.
– И вы по-прежнему надеетесь!
– Я всегда буду надеяться, – сказала она решительно и горячо. – Разве что мне покажут разбитый самолет и его тело…
– Вам, наверное, тяжело здесь одной. Ведь это – мужская работа. Может быть, у вас есть дети?
Она покачала головой.
– Ну, я думаю, ребенок был бы лишней тревогой для женщины, идущей на такое предприятие. Вы меня восхищаете, миссис Барклей. Вы мужественная. Другая бы уехала домой, в Англию. У вас есть решительность и сила воли – прекрасные качества для женщины.
Так как она промолчала, он смущенно кашлянул и замолчал сам. Потом он полез в свой чемоданчик:
– У меня есть карта этого района, она очень подробная. Могу я помочь вам, или вы сами хорошо знаете эту территорию?
– Едва ли знаю. Обычно летаю в районы к востоку от Нормантауна. Наверняка вы знаете район лучше меня.
– Ну, на лошади много не объедешь, особенно, если половину времени тратишь на ее поиски.
– А как у вас с лошадью?
– Много лучше, спасибо. Один скотовод, любезно подарил мне пастушье седло, и теперь упасть почти невозможно. Как знать, может, я еще стану наездником.
Она оглянулась, он улыбнулся ей, и она подумала, что, может быть, у него самая зовущая улыбка из всех известных ей людей. И опять пришла в голову мысль: что он нашел в своей каменнолицей жене?
– Кажется, вы здесь недавно? – спросила она.
– Всего несколько месяцев. Селия приехала сюда раньше, пока я заканчивал медицинское образование в Эдинбурге. Миссия была в плачевном состоянии, но Селия делает чудеса. Она вся отдается работе. Замечательная женщина.
Грейс промолчала. Он заметил ее реакцию:
– Я чувствую между вами какую-то враждебность и не понимаю, в чем тут дело.
– Может быть, в том, что я не одобряю миссионерской деятельности, – сказала она.
– Как же можно ее не одобрять? – вскричал он. – Мы ведь несем просвещение и медицину нуждающимся.
– А если они сами не хотят этого?
– Как же не хотят? Вот меня сейчас вызвали к умирающему ребенку.
– Если бы в этих пределах. Вы ведь пытаетесь еще спасать их души.
– Вы отрицаете ценность христианского воспитания?
– Можете ли вы честно сказать, что ваше воспитание делает людей лучше?
– Конечно. Они учатся грамоте. Они могут занять место в обществе.
– В нашем, – как наши слуги.
– Но, черт возьми, мы же даем им возможность в принципе делать то, что им нужно, – сказал он, стукнув кулаком по своей руке.
– А если им нужно, чтобы их оставили в покое?
– Благородные дикари – это сентиментальный вздор. Вы знаете и все знают, что их никто и покое не оставит, чего бы они ни хотели. Мы, по крайней мере, готовим их к жизни в мире белых.
Не услышав ответа, он сказал мягче:
– Простите, я не имел права повышать голос. Мне не раз говорили, что я слишком вспыльчив. Ясно, что у вас – свое мнение. Я сам уверен, что это великое благо, что у меня есть возможность исцелять здесь тех, кто в этом страшно нуждается.
Они молчали, пока не достигли равнины, примыкающей к болотам и не различили среди деревьев темнокожих людей, махавших им руками. Когда летчица и пассажир выбрались из самолета, несколько аборигенов вышли вперед.
– Вы доктор – босс? – спросил один. – Хорошо, черт возьми, что так быстро.
– Говорят, ребенок тяжело ранен? – спросил Гордон. – Что случилось?
– Он заснул в тени, под деревом. Он ничего не знал о дороге белых, а тут приехал босс на проклятой большой машине, и проехал по нему.
– Вы хотите сказать, что на него наехала машина? – в ужасе спросил Гордон.
– Да, черт бы побрал. Гад, он даже не остановился.
– Далеко ребенок отсюда?
– Не очень.
Они пошли по тропе среди мангровых деревьев, вдоль грязной речки. Старый, седой абориген шел впереди с копьем в руке. «Если нас ждет крокодил, копье пригодится», – объяснили прилетевшим. Грейс с беспокойством поглядела на заросли высокой травы, на воду, где росли водяные гиацинты, и подумала, что здесь – лучшее убежище для крокодилов. Во влажном воздухе стоял гул от насекомых и лягушек.
Не успели они добраться, как на них налетела туча слепней. Грейс казалось, что сейчас ее съедят заживо. Аборигены бросились в воду и стали облепливать себя илом и грязью.
– Вы облепитесь, перестанут кусаться, – предложили они.
Грейс иронически улыбнулась Гордону:
– Вот вам и цивилизация… – Она пошла вперед, пытаясь чесаться как можно приличней.
Один из местных подошел к ней и сказал:
– Это не надо. Сделает больно.
– Простите, что вы сказали?
– Он говорит не надо столько чесаться, от этого только станет больнее, – объяснил Гордон.
Местный поравнялся с ней и спросил:
– Ты – его любра?
– То есть? – она поглядела на Гордона.
– Он хочет знать, не жена ли вы мне.
– Она не ваша, босс? – спросил абориген, улыбаясь белозубой улыбкой.
– Нет, не моя, она летает на самолете.
– Ага. – Мужчины обменялись взглядами, показывая на ее летный костюм. – Ей нужен хороший мужчина – для ее задницы, – сказал абориген. – Вроде вас, а, босс?
Гордон посмотрел на Грейс:
– Он говорит…
– Я поняла, – быстро сказала она. Он усмехнулся.
Они все шли, и она почувствовала, что одежда прилипла к телу.
– Они говорили, здесь, недалеко, – сказал Гордон, вытирая платком лоб. – Почему бы вам пока не отдохнуть здесь в тени? Встретите меня на обратном пути. Боюсь, здесь вам тяжело.
– Нет, нет, все в порядке, спасибо. Думаю, здесь пешком не дальше, чем до Берктауна.
Наконец они дошли до группы хижин под крышами из коры. Толстые дети разбежались при виде белых незнакомцев. Тощие собаки заворчали, а женщины с обнаженной грудью смотрели на них с откровенным любопытством. Грейс старалась не смотреть по сторонам, хотя она была заворожена видом нагих коричневых тел.
Гордона провели в одну из хижин, где старик, украшенный хвостами, костями и зубами, склонился над стонавшим ребенком. Наверное, знахарь, подумала Грейс. Гордон засучил рукава и попросил принести воды.
– Бедный малыш, – сказал он. Лицо его выражало тревогу. Он стал на колени над ребенком, В местные стояли на почтительном расстоянии. Несколько раз ребенок кричал от боли, и при этом женщины стонали и щелкали пальцами. Гордон тихо приговаривал что-то, пытаясь успокоить испуганного малыша. Грейс обратила внимание, как бережно касался он маленького тела своими большими руками.
Обработав раны малыша, он встал и улыбнулся:
– С ним будет все нормально. У него есть опасные ушибы и глубокие порезы, сломана одна нога, но повреждений внутренних органов нет. – Видя, что его не поняли, он пояснил: – В живот не ранен. – Он вытащил из чемоданчика склянку. – Сейчас я посыплю порошком его раны и зашью их. Я оставлю вам порошка, будете следить за его здоровьем.
– Это порошок для доброго волшебства? – застенчиво спросила одна женщина.
– Это – антисептик. Он предотвращает инфекцию. – Гордон улыбнулся. – Он – для доброго волшебства.
Доктор велел приготовить шину и старательно обработал сломанную ногу. Потом дал инструкции, как ухаживать за раненым. Они глядели на него с уважением и благодарностью.
– Останетесь на угощение, босс? – спросил переводчик. – Очень хорошее угощение.
Гордон повернулся к Грейс:
– Останемся ли на обед?
– А что у них будет? – спросила она.
– Наверно, жареные личинки и одна-две игуаны. – Гордон улыбнулся.
– Скажите, что мне далеко лететь домой и надо добраться засветло.
– Очень дипломатично, – согласился он и пожал руки хозяевам. – Когда ребенок поправится, приведите его к нам в миссию, там я посмотрю его еще раз, чтобы убедиться, что все зажило, – сказал он.
– Вот как вы получаете обращенных, – сказала Грейс, когда они распрощались с местными. Она пошутила, но Гордон нахмурился:
– Мы никого не удерживаем насильно, – сказал он. – Но у них три раза в день еда, чистая одежда, обучение и правила гигиены. Разве детям не лучше в таких условиях, чем здесь? Знаете, сколько из них не доживают до совершеннолетия? Этот ребенок умер бы от инфекции или вырос бы с кривой ногой, но современная медицина спасла его.
– Конечно, после того, как по нему проехала СОВРЕМЕННАЯ техника, – заметила Грейс.
– Вы – упрямая женщина, Грейс Барклей, – сказал он.
Когда они дошли до самолета, проводник взволнованно сказал:
– Черт, хорошо, что вы долетели так… быстро. Порошок у вас… лучше… чем у знахаря… покажите… ему. – Он привычно пересыпал свою речь грязными словами.
Когда они взлетели, Грейс сказала с улыбкой:
– Я вижу, ЧТО вы называете преимуществами образования. Приобретение столь колоритного языка у аборигенов – плоды цивилизации.
Гордон расхохотался:
– Надеюсь, он научился этому не у нас в миссии.
Гордон Бэнкс – необычный человек, думала она, пока они летели в облаках над океаном. Его слова часто звучат, как речь типичного церковника-благотворителя. Но и его искреннее сочувствие к темнокожему ребенку, и чувство юмора противоречат этой миссионерской напыщенности.
Их встреча была для нее достаточно интересной. И это неплохо.
31
Уже почти затемно Грейс добралась домой. Она страшно устала. Одежда ее была влажной от пота голова тяжелая. Она надеялась, что Нобби поставил чайник. Может быть, даже он начал ужинать. Но когда она поднималась по ступенькам, ее встретил другой человек.
– Добрый вечер, Грейс, я вас ждал, – сказал Карлтон Драммонд.
– Что вы здесь делаете? У меня все оплачено, и нам не о чем больше разговаривать, – сказала она.
– Да нет, есть. Я только вернулся из Брисбена. Приятный город в это время года, и стал совсем цивилизованным. Я даже побывал там в опере на «Аиде»…
– Мистер Драммонд, я сегодня с утра в полетах. Я была в зоне болот и меня чуть не съели слепни. У меня нет сил на светскую беседу.
– Хорошо, перейду к делу. Я навещал сегодня местных членов парламента и узнал, что принят новый закон о воздушной безопасности. Теперь пилотам нужна лицензия. То есть брать пассажиров без лицензии – незаконно. – Он был явно доволен собой.
– Как любезно с вашей стороны сообщить мне это. Просто невероятно. Разумеется, «Грейс Эйрвейз» законопослушна. Я подумаю, как это устроить.
– Могу вам сказать. Следует поехать в авиационное управление в Брисбене и пройти тест. Это стоит денег.
– Это не проблема, – ответила она, – у нас сейчас есть доход, несмотря на ваше противодействие. Я сразу же пошлю туда Нобби.
– А пока он вернется, – сказал Карлтон, – вы, надеюсь, воздержитесь от полетов без лицензии.
– Не вижу, почему это вас должно касаться.
– Видите ли, – он нарочито приветливо улыбнулся, – я только что стал здесь мировым судьей, и моя обязанность – защита закона. Я обязан обращаться в полицию с просьбой задержать незаконно вылетевший самолет, не так ли?
– Прошу вас уйти, – ответила она.
– Сию минуту. Но я буду следить за небом. – Он удалился с выражением торжества.
– Простите, миссис, – сказал Нобби, высовываясь из кухни. – Я говорил, чтобы он убирался, но он не захотел. Я ничего не мог поделать.
– Вы, видимо, слышали насчет лицензии?
– Эти сукины дети в Брисбене только мешают. Почему бы им не оставить добрых людей в покое?
– Видимо, надо, чтобы люди были уверены в надежности пилотов.
– Только новый способ снимать пенки, – проворчал он. – Они там и обезьянам разрешат летать, лишь бы заплатили.
– Во всяком случае, надо подчиниться. Вам лучше сразу отправиться в Брисбен.
– Почему бы не вам, миссис? Это – ваш самолет.
– Но летаете больше всего вы.
– Так, может быть, вместе?
– Я не хочу оставлять здесь самолет. Да еще этот Карлтон Драммонд… Так что давайте вы. Но не ходите там по барам. Получите лицензию и сразу назад.
Она очень быстро отвезла его на станцию, дав денег на лицензию и отель. После последней пьянки он вел себя хорошо, хотя теперь у него снова есть деньги, чтобы напиться.
Он должен был вернуться к уикэнду, но наступила пятница, а он не вернулся. Так как они не договорились насчет определенного отеля, она не знала, как его найти. В понедельник она дала телеграмму в управление и узнала, что на прошлой неделе он там действительно был и сделал все для получения лицензии.
– Черт, – проворчала она, – может быть, он отправился праздновать?
К концу второй недели раздражение сменилось тревогой и злостью. Он не мог до сих пор пьянствовать, у него и денег столько не было. Одно из двух: или с ним что-то случилось, или он получил лицензию для себя и пошел искать лучшую работу. Она верила ему, но, может быть, напоследок он ее предал? Ведь он, как и всякий другой, будь он болен или травмирован, дал бы знать. Брисбен не глухое место. Теперь, видно, придется ехать туда самой, бросив гараж и ангар. Она посмотрела бухгалтерскую книгу и поняла, что эта новая поездка обчистит ее, но без лицензии вообще не будет дохода. Черт бы побрал Нобби, подумала она. Она так ему доверяла, а он так ее подвел. Хуже того, теперь она опять будет совсем одна. Ночной ветер, стучавший в ставни и двери, усиливал впечатление одиночества. Вернувшись в комнату, чтобы сложить вещи перед поездкой, она снова увидела одежду Брюса, и острая боль пронзила ее. «Брюс, мне тебя так не хватает, – шептала она, – я хочу, чтобы ты был жив и вернулся. Ты мне так нужен!..» Она нашла его рубашку и уснула с ней, воображая, что вдыхает его запах.
Но проснулась она от другого запаха, от запаха гари. Она встала, оделась и вышла. Было еще темно, но горизонт на востоке был объят пламенем. – Пожар, – пробормотала она. Стоя на крыльце, она думала, что делать дальше. Ветер принес запах горящих деревьев. Инстинктивно она взяла фонарь и пошла к «Удивительной Грейс», проверив запас горючего и убрав тормозные колодки. Что дальше? Их резервуара с водой вряд ли хватит, чтобы облить дом, самолет и ангар, да и одна женщина вряд ли натаскает столько воды. Она поглядела на машину, раздумывая, не поехать ли в город и будет ли там безопаснее. Линия огня тянулась на мили, потом появились животные: пробежали кенгуру, как серые призраки, эму с вытянутыми шеями, дикие животные помельче, так напуганные, что ее даже не заметили. Потом появилось стадо скота, укрывшегося за ее домом.
Она уже слышала звуки пожара, так же, как ощущала его запах и вдыхала дым. Он надвигался быстрее, чем она предполагала. Она видела, как пламя пожирает сухую траву.
Она побежала в дом, схватила бухгалтерскую и амбарную книги, ища глазами, что бы взять еще. Инстинктивно она засунула в сумку рубашку Брюса и побежала к самолету. Теперь наплевать на Драммонда и не до закона: нельзя, чтобы самолет сгорел. Она забралась в кабину, нажала на стартер. Никакой реакции. Ругаясь про себя, она вылезла и бросилась к носу самолета. Она никогда не пыталась заводить пропеллер, хотя Брюс так делал иногда. Но он категорически запретил ей делать это, объяснив, как это опасно.
Увы: сейчас было не до этого. Грейс встала на цыпочки, вытянув руки вверх, насколько могла, дотянулась до пропеллера и потянула вниз. Мотор затарахтел и заглох. Она повторила это второй и третий раз. Мотор заработал только с четвертой попытки, и она едва успела убрать руку, когда завертелись лопасти. Торжествуя, Грейс забралась в кабину, пытаясь направить самолет туда, где, как она помнила, должна быть взлетная полоса. Пламя пожара дорогу еще не освещало, было темно.
Ей еще никогда не случалось летать ночью, но выбора не было. Когда она пыталась подняться в воздух, огонь уже бежал по траве впереди. Она надела очки, чтобы защититься от дыма. Запылали кусты позади ангара.
Грейс не видела даже стрелок приборов. Она помчалась вперед на полной скорости, ориентируясь по жару, ветру, наклону самолета. Это был жуткий полет почти наугад сквозь тьму, с риском налететь на дерево или скалу. Самолет прорвался сквозь дым и полетел над пламенем, озарявшим ночную тьму. Это было похоже на полет над адом. Она взяла курс на юго-восток, подальше от огня, и приземлилась на аэродроме, где стояли самолеты «НЭС».
Ее встретила наземная команда, а позднее, когда один из летчиков полетел в Клонкарри посмотреть, не причинен ли ущерб их аэродрому, она отправилась с ним. С воздуха город казался разделенным рукой гиганта на две части: черную и золотистую. На черной стороне остались только кирпичные трубы и обгорелые остатки сельскохозяйственного оборудования. Она едва узнала свой бывший дом, увидев уцелевшую железную печь и почерневшую машину. На месте ангара оставались только обгорелые куски металлической крыши. И следа не осталось от ее небольшого садика, как и от коров, спрятавшихся за ее домом. Все это пропало.
