Текст книги "Гарри Диксон. Дорога Богов"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Охота за ничем

– Я хотел прибегнуть к хитрости, чтобы попасть во владения Иллинга, – сказал Гарри Диксон Тому, когда они наконец сочли, что готовы действовать. – Но уже не осмеливаюсь приступать к делу. Доктор Друм почуял неладное и держится настороже.

– Пусть полиция проверит владение, – посоветовал Том.

– Вот еще! – с издевкой ответил учитель. – А в чем, простите, обвинять доктора Иллинга и доктора Друма?

– Хм… В ограблении магазина мистера Натансона и квартиры мистера Гарри Диксона, – рискнул предложить Том.

– Ограбление! Даже старой газеты не тронули. А кто сказал, что это сделал доктор Друм? Ваш мизинчик? Свидетель, которому не поверят ни в Скотленд-Ярде, ни в Олд-Бейли.

– Значит, остается старый метод, – сделал вывод Том Уиллс. – Перелезем через стену и посмотрим, что творится внутри.

– Плохо, мой мальчик. Наш противник способен противопоставить нам силу… Нет, мы отправимся на встречу с ним. Хочу поглядеть на зверя в его логове. Трудная задача, но попытка – не пытка.

Через два часа Гарри Диксон звонил, стоя у решетки Иллинг-Хауза.

Тяжелый колокол загудел, когда сыщики дернули заржавевшую цепь, но решетка осталась закрытой.

– Повторим, – предложил Том.

Но учитель остановил его:

– Бесполезно. Решетка не заперта.

Широкая аллея, усыпанная гравием. По обе стороны тянулся жалкий и печальный парк. Кривые деревья умирали под напором лишайников и сорняков.

В конце аллеи высилось здание из красного кирпича, пожухшего от времени и непогоды. Оно сохранило свой заводской вид со своими квадратными окнами с волнистым плотным стеклом.

На верху крыльца виднелась открытая дверь, за которой их встретил пустой холл с голыми стенами.

Том с удивлением разглядывал потрескавшиеся от камнеломки плиты пола.

– Но здесь никто не живет уже долгие годы! – воскликнул он.

Они прошли по пустым залам, где гуляло эхо. Пустота, пустота и пустота.

– Улучшенная и подкорректированная копия дома в Ротерхайде, – с горечью отметил Гарри Диксон.

Им потребовалось всего полчаса, чтобы осмотреть все здание.

Оно никогда не было обитаемым.

– Интересно, где он хранит птиц, эта птичка, – полушутливо-полураздраженно сказал Том.

– Что за игры в прятки затеял этот таинственный персонаж. И какова его истинная игра… его игра, – задумчиво протянул Гарри Диксон.

Он вдруг нагнулся и подобрал комочек бумаги, закатившийся в угол.

– А это что? Я не ожидал найти это на заброшенном заводе, где гуляют ветра! – воскликнул он.

Это была банкнота достоинством в пятьдесят фунтов стерлингов Банка Англии.

– Фальшивая? – спросил Том.

– Фальшивая? Ни в коем случае, – ответил сыщик, изучив банкноту под лупой. – Напротив, самая что ни на есть настоящая!

Они молча прошли через пустой парк, слыша, как в кронах шуршит ветер.

– Зачем эта легенда об Иллинге и проказе? – вопрошал себя Диксон.

Но он зря напрягал извилины, подходящего ответа на мысленный вопрос не находилось.

– Ищем ветер, дым и ничто! – заключил Том.

Гарри Диксон искоса глянул на ученика, но не смог опровергнуть его разочарование. Том сказал правду.

– Не знаю почему, – продолжил молодой человек, когда они сели в такси, доставившее их в город, – но я уверен, что надо возобновить наблюдение за домом у железнодорожной насыпи. Не стоит забывать, что там он сбросил морской бинокль мне на голову.

– Хорошо, – кивнул сыщик, – согласен с этой идеей. Не знаю почему, но проведем время там, а не в другом месте.

Когда такси подъезжало к Оксфорд-стрит, Гарри Диксон хлопнул себя по лбу.

– Да это же он! – воскликнул он.

– Кто? Доктор Друм?

– К черту вашего Друма и все, что с ним связано. Нет, шофер, который приезжал за белыми павлинами. Это же Билл Манди.

– Билл Манди… Тот еще подонок.

– Совершенно верно. Бандит, но работает без особого размаха: мошенник, обманщик, хотя довольно ловкий, особенно если надо избежать полицейской облавы. Я вспомнил шрам в виде звезды на его подбородке. Нет, доктор Друм меня разочаровывает. Совсем неподобающие связи.

Когда они вернулись на Бейкер-стрит, Гарри Диксон бросил на стол пятидесятифунтовый билет, и Том, в свою очередь, схватил его.

– Как он воняет, – сказал он.

Сыщик понюхал банкноту. Взгляд его стал странным. Том подметил в глазах учителя огонек. Гарри Диксон бросился в свою лабораторию.

Когда он вышел из нее два часа спустя, огонек не исчез, но на лице Гарри Диксона читалось нескрываемое непонимание.

– Ваш нюх заслуживает награды, мой мальчик, – сказал он, – не потому, что он вывел меня на след, а потому, что позволяет ответить на ваш вопрос: «А что он делает с птицами?» Так вот, Том, он делает из них чучела!

– Он что, рехнулся?

– Может быть. Заплатить полторы тысячи фунтов, чтобы изготовить чучела!

– Он принес в жертву двух наших павлинов?

– Боюсь, что так. Это я увидел под микроскопом.

На банкноте остались крохотные следы птичьей крови, а также блестки от порошка, который использовал мистер Пиввинс. А йодоформом пользуются в подобных операциях. Доктору Друму это дает некоторое преимущество: мертвые птицы привлекают меньше внимания, чем птицы живые. Любое помещение может служить вольером, а вернее, кабинетом естественной истории.

– Если он пользуется банкнотами в пятьдесят фунтов для своих делишек, он может соперничать с Рокфеллером, – проворчал Том Уиллс.

Гарри Диксон вспомнил об этом замечании ученика много позже.

* * *

В записках знаменитого сыщика Гарри Диксона, которые служат нам для описания его удивительных полицейских приключений, есть кое-какие лакуны.

Хотел ли Гарри Диксон отказаться от расследования странного дела доктора Друма? Мы склонны поверить в это.

Очевидно одно: целая страница его дневника, посвященная этим событиям, исписана нервным и сбивчивым почерком.

Хожу по кругу в полной темноте. Куда ни поверну, передо мной ничто. Я уже не знаю, что ищу. Если я однажды окажусь лицом к лицу с доктором Друмом, я не знаю, как с ним держаться. Я ни в чем его не обвиняю, однако ищу и преследую его. Ничто… но это ничто наблюдает за мной, контролирует мои действия, следит за моими метаниями.

Я закончил читать несколько ужасно ученых трудов по гипергеометрии, а смелая гипотеза о четвертом измерении…

Пытаюсь понять Эйнштейна, Нордманна, Ланжевена, Планка… Сплошная абстракция, смелая и парадоксальная.

Мне кажется, что это будет актом божественного гнева, если Господь позволит преступнику открыть тайну пространства и времени. Я не имею права допустить это.

Я спускаюсь с головокружительных высот, чтобы отыскать в себе новую решимость: я имею дело с обычным преступлением, которое с невероятной умелостью завуалировано наукой. Да, но… а в чем преступление?

Ну, ладно, за работу. Разберемся с ничто, вооружимся нашими жалкими человеческими средствами: нашим умом и терпением.

Быть может, самое худшее ничто даст ощутимые результаты.

* * *

Гарри Диксон и Том Уиллс шли, сгибаясь под порывами леденящего октябрьского ветра.

Доктор Друм исчез, но в Университете не беспокоились: к его капризным и внезапным исчезновениям привыкли. Он давно снискал славу оригинального и малообщительного ученого. Однажды он отправился в Индию, забросив лекции и студентов, и добился восстановления в профессорском корпусе благодаря вмешательству самых высоких покровителей. Доктор Друм был национальной славой. Этого забывать не следовало. Даже Гарри Диксон рисковал потерять симпатии поклонников, если бы кто-либо догадался о его проектах.

Оба сыщика кружили по лабиринту грязных портовых улочек в поисках подходящего места для наблюдений.

Сыщики уже четвертый вечер кружили здесь, но видели лишь тьму, прорезаемую косыми дождевыми потоками.

– Ну, вот. Попали в кино, по крайней мере, на три часа, – угрюмо проворчал Том Уиллс, занимая место на табуретке перед окном. Гарри Диксон промолчал, направив бинокль на группу домов, где должны были зажечься таинственные окна.

Вдруг его рука непроизвольно сжала бинокль – на мгновение появилась тут же исчезнувшая яркая вспышка.

Том тоже заметил ее и промычал от радости:

– Я же говорил… там снова что-то есть!

Но непроницаемая тьма вернулась. Однако долгое и терпеливое ожидание принесло свои плоды.

Некоторое оцепенение уже начало овладевать сыщиками, ибо было уже далеко за полночь, когда они разом схватили бинокли.

Окно вдруг осветилось.

Белая лампа ярко вспыхнула, осветив скупую и жалкую обстановку комнаты.

Стол стоял на месте и был завален бумагами; на черной доске белели написанные мелом строчки. Но в этом странном интерьере не было ни единой живой души.

– Надо же, – пробормотал Том Уиллс, – похоже, доска исписана намного больше, чем только что. А никого нет.

Гарри Диксон хотел ответить и вдруг застыл, буквально пораженный тем, что происходило на доске.

Никто к ней не прикасался, а она сама собой покрывалась алгебраическими уравнениями и наспех сделанными мелком эпюрами; они таинственным образом множились, исчезали, словно стертые невидимой тряпкой, появлялись вновь, и их становилось все больше.

Странная сложная формула, где значок бесконечности, лежащая на боку восьмерка под корнями разных степеней, царила в центре доски, оставаясь нетронутой, а остальные таяли и появлялись снова.

– Уравнение 40-й степени, – пробормотал Гарри Диксон, – «математическое безумие», как ее называл Майкрофт Керабл.

В комнате возникло затишье – на доске не появлялось ничего нового.

И вдруг доску заслонило чье-то присутствие.

Чье? Сказать было невозможно. Это было что-то вроде тени, расплывчатое, плавающее в воздухе комнаты.

Она скользнула взад и вперед, потом побледнела и сжалась. В этот же момент в стене нарисовалась дверь, и в нее медленно вошел человек, словно согнутый неимоверной тяжестью.

– Доктор Друм?

Это действительно был ученый в древнем синем рединготе и с густой, свисающей нитями шевелюрой. Он мрачно уставился на черную доску и в отчаянии вскинул руки.

В то же мгновение лампа поблекла: тень заслонила ее от окна.

Доктор Друм, похоже, ничего не замечал, поскольку продолжал в упор разглядывать уравнения и эпюры на доске.

Когда он обернулся, то увидел тень и в ужасе отшатнулся.

Это уже была не тень, а аморфная масса, неопределенная, словно медуза меняющая форму и очертания.

Из стены высунулось нечто вроде неловкой руки. Гарри Диксон и Том Уиллс видели, что профессор с невероятными усилиями пытается увернуться от нее.

– Бумаги горят! – воскликнул Том.

Невозможное существо коснулось бумаг на столе, и они тут же вспыхнули, как от прикосновения огня или раскаленного утюга.

– Что это может быть? – спросил дрожащий Том. – Смотрите, это существо само горит! Оно словно сам огонь, который пожирает все, чего коснется…

Он еще не договорил, как окно вспыхнуло невероятным блеском.

Гарри Диксон и Том видели, как доктор Друм бьется в центре жаркого пламени. И вдруг наступила полная тьма.

– Бежим туда! – умоляюще выкрикнул молодой человек. – Я не обрету спокойствия, пока не узнаю больше.

Учитель удержал его.

– Мы найдем пустую и пыльную комнату, Том, – убежденно сказал он. – Все, что мы видели, происходило в другой плоскости жизни. По мнению гипергеометров, это может быть мир четвертого измерения.

– Так это правда… Этот ужас существует? – Том был растерян.

– Не осмелюсь сказать, что нет, – холодно ответил сыщик. – Но утверждать, что мы видели одно из его проявлений, не стану. Пошли, нам здесь больше нечего делать.

– Как? Вы считаете, что доктор Друм погиб?

– Ни в коем случае. Но все, что могла мне дать эта комната, я узнал, а главное то, что в ней было нелогичным.

– Учитель, поделитесь! – умоляюще прошептал Том.

– Боюсь, что многого вам не скажу, Том. Но нелогичность заключалась в том, что доктор Друм вошел через дверь.

– А через что он должен был войти? – удивился молодой человек.

– Через стену, если надо, – усмехнулся сыщик, – но не через дверь, которой в этом месте нет.

Том Уиллс воскликнул:

– Правда! Дверь в комнату находится на противоположной стене! Если только это не потайная дверь.

– Вовсе нет! В ней нет необходимости, – сказал Гарри Диксон, потирая руки. – Когда окажемся на улице, оглядимся внимательно по сторонам и, безусловно, увидим световую точку, которую не заметили в начале расследования.

Они покинули дом с наблюдательным постом, а когда дошли до конца переулка, сыщик обернулся и внимательно огляделся.

– Превосходно! – бросил он. – Что вы видите над крышами?

В небе появился лунный серп. Он изливал бледный свет на наклонные крыши и на высокую водонапорную башню.

– Высшая точка, о которой вы говорили, – сказал Том.

– Доктор Друм очень ловкий человек для слишком великого ученого, – с горечью заметил Гарри Диксон. – Ужасы закончились, Том. Мы вернулись к обычной земной реальности. Я не сожалею о своих абстрактных поисках, но чувствую слегка уязвленным тем, что попал в ловушку, очень хитрую, но все же ловушку.

Мигающий огонек на верху башни погас. Гарри Диксон усмехнулся.

– Превосходный аппарат мира Друма, Том, – разъяснил Гарри Диксон. – Все сцены, которые мы видели, происходят в приземленном земном мире, но не в комнате, где мы их видели.

– Я понял!.. Кинематографический аппарат! Какая простота!

– Не совсем! Проекционный аппарат без пленки, посылающий на расстояние разыгранную и трюковую сцену, которая происходит в комнате тех же размеров, что и та, где занимался исследованиями Друм. На самом деле комната с черной доской и стол с бумагами находятся на самом верху этой башни. Конечно, доктор Друм внес улучшения в аппарат, который есть только в нескольких лабораториях оптики. И мне не надо забираться туда, чтобы увидеть это воочию.

– Конец тайны, – сказал Том.

– Что! – рассмеялся сыщик. – Конец?.. Отнюдь, тайна только начинается, мой бедный малыш.

– Разве? А по какой причине?

– Нам остается узнать, почему доктор Друм занимается сочинением поражающих воображение фантасмагорий, недостойных истинного ученого. Нам остается узнать, почему доктор Друм стал преступником и ради чего им стал!

Гарри Диксон презрительно повернулся спиной к сумрачной башне и быстрыми шагами направился в сторону порта.

И вдруг позади них раздался ужасающий вопль:

– Несчастье на мою голову! Несчастье на мою голову! Несчастье на мою голову!

Гарри Диксон и Том Уиллс оглянулись и тут же вскрикнули от ужаса: бледное существо с перекошенным лицом стояло в нескольких шагах от них.

Широко раскрытые от ужаса глаза безумца смотрели на сыщиков.

– Бегите, Гарри Диксон! Пока еще не поздно. Не выслеживайте меня. Вам известно, что я умер!

Несколькими отчаянными прыжками ужасающее существо скрылось во тьме, пока сыщики думали, как к нему подойти.

– Боже мой! – простонал сыщик. – Это не трюк иллюзиониста, а ужасная реальность. Это был профессор Керабл, чью смерть видели собственными глазами. Он умер и уже похоронен!

Том Уиллс хрипел от страха.

– Не говорите этого, учитель, – умоляюще прошептал он. – Боюсь, не переживу этого… Это было так реально!

Гарри Диксон остановился и скрестил руки на груди.

– Спать сегодня ночью не придется, Том, – наконец сказал он. – Мы тотчас отправимся на кладбище Уилленсден, где похоронен профессор Керабл.

Кладбище и башня

В гараже приятеля сыщики взяли небольшой двухместный автомобиль, который быстро доставил их в Уилленсден.

Ночь стала светлее: на небе появилась четвертушка луны, когда осенний ветер разогнал тучи.

Кладбище Уилленсден не очень большое, и его окружают невысокие стены.

Они оставили автомобиль под деревьями на ближайшей аллее и через несколько секунд перебрались через стену.

Гарри Диксон тут же направился к лачуге могильщика, где хранились его нехитрые инструменты. Сыщики взяли лопату и ломик и осторожно двинулись в сторону могилы профессора.

Кладбище – место не из веселых даже днем, а ночью выглядит зловещим и угрожающим, особенно если с неба за вами следит холодный глаз луны.

Они с опаской продвигались вперед, как вдруг Гарри Диксон замер на месте и жестом остановил Тома.

Во тьме слышался глухой и ритмичный шум – кто-то работал киркой.

Доносились и звонкие удары, когда кирка встречала камень.

В слабых ночных шорохах – шелесте веток сосен, ледяном позвякивании фарфоровых цветов, жалобных стонах ночных птиц в поисках пищи – удары звучали странно.

После короткой остановки сыщики двинулись дальше, прячась за мраморными могильными плитами.

– Смотрите! – шепнул Том Уиллс, чьи молодые глаза быстрее свыклись с темнотой. – Вон… слева… у той могилы работает человек.

Действительно, человек яростно раскапывал могилу, отбрасывая в сторону рыхлую землю недавнего захоронения, где еще не успели поставить памятник.

– Могила Керабла, – прошептал Том.

Он хотел броситься на осквернителя могилы, но учитель удержал его:

– Подождите! Этот человек работает на нас!

Дело спорилось. Казалось, у человека неистощимые силы.

Холмик выброшенной земли рос на глазах. Уже виднелись только голова и плечи мужчины.

Через четверть часа сыщики услышали визг пилы, потом удары молотка по дереву и, наконец, треск ломающихся досок.

Тишина показалась наблюдателям очень долгой. Потом они услышали зловещий хохот могилокопателя.

Он вылез из могилы, отбросил в сторону лопату, выпрямился, потирая ноющую поясницу. Лунный свет высветил лицо человека.

Хотя Гарри Диксон ожидал этого, он с трудом сдержал дрожь при виде сверкающих жестоких глаз: он узнал доктора Друма.

Сыщик еще не решил, что делать, а профессор уже скрылся за соседней могилой. Его шаги быстро затихли.

– Пойдем глянем, – сказал Гарри Диксон. – Мы пришли сюда за этим же.

Лунный свет освещал холмик земли и внутренность вскрытой могилы.

На дне лежал развороченный гроб без крышки.

Никаких следов трупа… Гроб был заполнен песком и гравием.

– Так мне нравится больше, – пробормотал Гарри Диксон, увлекая Тома к стене кладбища. Они собрались перелезть через нее, когда услышали голоса ссорящихся людей.

– Это не жизнь, – недовольно протестовал один из них. – Я должен скрываться, как последний преступник. Выхожу только по ночам, как летучая мышь, и куда отправляюсь… Мне это начинает надоедать…

Второй отвечал, но голос его звучал так тихо, что до сыщиков доносился только глухой ропот.

– Нет! – возразил первый голос. В нем звучала неприкрытая ярость. – Меня не посадят. Напротив, если захочу, получу приличное вознаграждение. Я требую отпустить меня.

Новый шепот, после чего послышалось восклицание:

– Я знаю Гарри Диксона и могу пойти к нему на Бейкер-стрит! По такому случаю он примет меня даже ночью и уверяю вас, если…

Раздался пронзительный вопль, за которым последовал стон.

Гарри Диксон подтянулся и ловко перепрыгнул через стену, оказавшись за пределами кладбища. Глухой удар позади говорил, что Том последовал за ним. Они бросились на шум.

Послышался рев мотора – от кладбища удалялся автомобиль.

– Труп! – воскликнул Том, указывая на распростертое тело.

– Билл Манди! – вскрикнул Гарри Диксон, приподнимая голову человека.

Человек был еще жив, но он умирал: из пронзенной кинжалом груди хлестала кровь.

– Билл! Я – Гарри Диксон… Вы меня призывали, я здесь… Говорите. Я отомщу за вас! – прокричал сыщик в ухо умирающего.

Билл открыл стекленеющие глаза. Луна освещала лицо Диксона. Раненый узнал его.

– Диксон! – прохрипел он. – В самый раз… Это сделал Друм… Он возвращается в башню… Потом на судно. Берегитесь птиц!

Его голова упала на плечо сыщика.

– Бедняга! – прошептал Диксон. – В жизни он был проходимцем, но не заслуживал такой участи.

– Эта смерть дает нам повод для ареста доктора Друма! – заметил Том.

– Верно, Том, но я не знаю, сделаю ли это сейчас. Но в любом случае это позволяет мне заполнить ордер на арест этого загадочного ученого, осквернителя могил, кинооператора и убийцы. Возьмем передышку на два-три часа, а потом отправимся за зверем в его логово.

Они отыскали свой автомобиль и вскоре добрались до Бейкер-стрит, где после бодрящего чая немного поспали, чтобы снять усталость последних часов беготни.

* * *

Потребовался целый час переговоров в Скотленд-Ярде и даже телефонный разговор с премьер-министром, лордом Дэмбриджем, чтобы Гарри Диксон получил желаемый ордер на арест. И должен был пообещать действовать с большой осторожностью и осмотрительностью.

– Мы никогда не осмелимся без основания арестовать такого человека, как доктор Друм! – заявил глава Ярда. – Ошибка будет стоить нам всемирного осуждения. Нам выщиплют все перышки. А пресса! Брр. Я не засну сегодня вечером, если вы не предъявите нам абсолютные и неоспоримые улики.

Гарри Диксон пообещал все и отправился за Томом, который с нетерпением поджидал его.

– Ярд позволил мне работать в одиночку, малыш, – сыщик радостно потирал руки, – с чем себя и поздравляю. Лучше обходиться без лишних помех.

– Вас так обрадовало согласие лорда Дэмбриджа? – насмешливо спросил Том, видя, что лицо у сыщика сияет, как всегда накануне победы.

– Нет, нет, малыш. Сами увидите…

Они пришли в переулок, где начинали слежку, хотя Том думал, что увидит его не скоро.

Гарри Диксон выбрал дом рядом с тем домом, за которым они терпеливо наблюдали долгие ночи, и позвонил в дверь.

Им открыл старый рабочий.

– Если вы по поводу вина, то лучше обратиться в контору на Альбион-Ярд, – проворчал он, – служащий проводит вас в подвалы. У меня ключей нет. И даже если бы их имел, то не пустил бы вас туда!

– Любезный прием, – усмехнулся сыщик. – Значит, в ваших подвалах хранится вино?

– А вы не знали! – в гневе воскликнул старик. – Что вам здесь надо? Эти погреба сдаются господам из «Брей энд Компани Альбион-Ярд». Вино принадлежит им. Ну хватит! Мотайте отсюда. У меня приказ никого не пускать, и я не хочу потерять место.

– Если я отправлюсь к вышеозначенным господам, вы лишитесь места в один миг, – насмешливо возразил Гарри Диксон. – Раз вы никого не пускаете, то почему сдаете по ночам комнаты, старый пройдоха?

Сторож задрожал.

– Вы этого не сделаете, джентльмены! – с тревогой воскликнул он. – Я – бедный человек и только подзаработал немного. Но джентльмен не заходил в подвалы и не трогал вина!

– Покажите его комнату, – потребовал Диксон.

– Полиция? – Бедняга был явно не в своей тарелке.

– Да. Давайте, быстро!

– Я ни в чем дурном не замешан. Я ничего не совершил.

– Не в этом дело, успокойтесь. Ваши хозяева ничего не узнают, гарантирую…

– Это на четвертом, большая комната с окном, выходящем на улицу. Но вы там ничего не найдете. Там нет мебели. Я не знаю, чем старик там занимался. Платил он прилично, и я не обращал на него внимания.

Сторож сказал правду: комната была абсолютно пуста. Но Диксон нашел в толстом слое пыли необходимые следы.

– Первая находка, – сказал он, перегнувшись через подоконник.

– Какая именно?

– Проблема с биноклем, который ударил вас в плечо, Том. А это уже кое-что.

– Что еще?

Гарри Диксон хитро покачал головой.

– Рановато, Том. Заметьте, эта находка не носит криминального характера. Она просто говорит о слабости человеческой души, а та зачастую раб своих желаний. Она тянет за собой новое желание… тайные посещения Бендалл-Лайн и нашей квартиры.

– Доктором Друмом?

– О нет, ни в коем случае, но я оставлю это на десерт.

Гарри Диксон вновь стал серьезным: он указал на далекую водонапорную башню, торчащую над окружающими крышами.

– Я добыл сведения об этой древней штучке, – сказал он. – Как и завод в Дептфорде, она давным-давно бездействует. Были обнаружены трещины, и ее предназначили на снос. Пойдем. Пора рассмотреть все на месте.

Квартал, по которому они бродили, был практически безлюден. Он относился к тем странным местам порта, которые некогда процветали, а потом были заброшены, чтобы превратиться в маленькие мертвые городки, заваленные обломками и мусором.

Бывшая водонапорная башня возвышалась на узенькой площади с позеленевшей от мха мостовой. Она соседствовала с причалом, у которого спали несколько парусников, шхун, быстрых клиперов и древних каботажных судов. Вдоль набережной тянулись дощатые амбары и склады. Здесь скопился весь хлам порта: пустые бочки, старые свернутые кабели, ржавые якоря, выщербленные подъемные механизмы, обрывки брезента и парусов.

Гарри Диксон рассматривал весь этот мусор критическим взглядом.

Он знал манию некоторых преступников окружать себя декором заброшенности, чтобы отвратить любопытных от своих дел.

– Интересно, как проникнуть в этот толстый каменный цилиндр, – скривился Том. – Начнем сверху или снизу?

Они шагали по пустынному причалу.

Над их головами стонал гидравлический кран, его стрела двигалась к жалкому грузовому суденышку, которое казалось покинутым, как и прочая окружающая часть порта.

Вдруг Гарри Диксон предупреждающе крикнул и попытался оттолкнуть Тома назад. Но было слишком поздно.

Как хищная птица, кран набрал скорость. Ковш, закрепленный на кабеле, буквально ринулся вниз, подхватил обоих сыщиков и поднял на высоту.

Они какое-то время висели между небом и землей, потом увидели, что стены башни несутся им навстречу.

И вдруг они очутились в непроглядной темноте.