Текст книги "Гарри Диксон. Дорога Богов"

Автор книги: Жан Рэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Прозвенело одиннадцать часов, когда они перешли реку, а потом в грязном местном автобусе добрались до темного и молчаливого Саусворк-Парка.

Несмотря на хорошую погоду, ни одного живого существа, кроме тощих кошек, сидящих на тротуаре, не было в переулке, где Том встретился с сыщиком в позапрошлый вечер.

Гарри Диксон достал из кармана отмычку и открыл дверь черного высокого дома. Целый легион возмущенных крыс с писком бросился врассыпную.

Полусгнившие ступени лестницы скрипели под их ногами – на четвертом этаже сыщик толкнул одну из дверей.

– Никакого света, Том, – приказал Диксон.

Он на ощупь нашел пару табуреток и пододвинул их к окну.

Огни мрачного квартала гасли один за другим. Только дуговые фонари станции Южного Бермондси тускло светились, как ущербные луны. Вспыхивали огоньки железной дороги Сюрвей – желтые, зеленые, красные. Маневровые локомотивы передвигались, пыхтя и свистя. Ночь с ее жалкими декорациями буквально сочилась скорбью.

– Где комната Друма? – тихим голосом спросил Том.

– Вон там, в этой группе домов. Окна выходят на задний двор, но они пока не светятся. Не забудьте, профессор читает лекцию в Южном Кенсингтоне. Придется подождать.

– Нам стоило посетить эту лекцию, – заявил Том.

– Зачем? Мы бы ни грана не поняли из того, что этот ученый поведает горстке своих собратьев-математиков. Наше присутствие многих бы удивило, а в первую очередь Друма. Я вовсе не хочу привлекать его внимания к нашим персонам…

– Боже, как все это долго! – простонал Том.

И вздрогнул, слыша яростную беготню крыс по пустым комнатам заброшенного здания.

Светящиеся стрелки часов подобрались к половине двенадцатого, когда Том услышал, как учитель глубоко вздохнул.

Он повернулся к нему и увидел, как тот направил бинокль на темные дома у железнодорожной насыпи.

Молодой человек глянул в ту же сторону и заметил желтый квадрат яркого света, вспыхнувший в ночи.

Он направил свой цейссовский бинокль в ту же сторону.

И увидел комнату такой, какой ее описывал учитель.

На потолке висела мощная электрическая лампа, заливая комнату резким и неприятным светом. Но в комнате никого не было. На черной доске виднелись нанесенные мелом каракули. На широком столе громоздились бумаги и книги. У стен высились груды книг.

Вдруг у дальней стены возникла тень. Открылась и закрылась дверь. Высокий сутулый человек вошел в комнату.

– Он, – шепнул Гарри Диксон.

Доктор Друм крутился у стола, лихорадочно перебирал бумаги, поднимая тучи пыли.

– Он собирается уходить! – воскликнул Том. – Смотрите, он собирает все в чемодан.

Ученый явно торопился. Набив чемодан, он вооружился тряпкой и поспешно протер черную доску. Теперь в комнате висело белое меловое облако.

– Почему такая спешка? – прошептал молодой человек.

– Странно, – задумчиво пробормотал сыщик. – Похоже, он испытывает страх.

Доктор Друм приоткрыл дверь, наклонился в сторону лестничной площадки, к чему-то прислушиваясь.

Том Уиллс прекрасно видел ученого в окуляры мощного бинокля. Довольно длинные волосы странного беловатого цвета, бледное лицо, изможденное работой и ночными бдениями, глубоко сидящие в глазницах черные глаза. Доктор Друм казался моложе своего возраста. На нем был синий редингот, вышедший из моды и висевший складками на его тощем теле. Длинные и нервно подвижные руки ни на секунду не оставались в покое. Сыщики вдруг увидели, что он решительно махнул рукой, как человек, сказавший себе: «Будь что будет!» Он повернул выключатель, и комната погрузилась в непроницаемый мрак.

– Ушел! – воскликнул Том.

– Пошли! – приказал сыщик.

– Куда, учитель?

– Посетим комнату, которую он только что покинул. Быть может, что-нибудь обнаружим!

Они вышли на улицу, приостановились, чтобы сориентироваться, как вдруг в плечо Тома ударил тяжелый предмет. Молодой человек с трудом сдержал вопль боли и оглянулся в поисках нападавшего.

Но улица была пуста и безмолвна.

Гарри Диксон наклонился и поднял предмет, ранивший его ученика, – морской бинокль последней модели. Стекла при падении разбились.

Сыщик без спешки внимательно оглядел окружающие дома. Нигде ничто не шелохнулось, а все окна оставались закрытыми!

– Не стоит задерживаться здесь, – прошептал Диксон. – Мы уже ничего не узнаем, а время не терпит.

Они пересекли железнодорожные пути, перебравшись через колючую проволоку и стараясь идти по прямой, чтобы добраться до дома, за которым они только что наблюдали.

Им пришлось обогнуть несколько препятствий, пока они не остановились перед покосившимся зданием, перед которым размещался неухоженный садик.

– Решетка открыта, – сказал Том.

Они пересекли садик, поднялись на крохотное крылечко из тесаного камня и остановились у крашеной деревянной двери.

Том Уиллс поморщился: неужели это было жилище знаменитого ученого, которым гордился научный мир?

Гарри Диксон не терял времени на пустые размышления, работая отмычками.

Замок оказался несложным и вскоре открылся.

Сыщик принюхался к воздуху в коридоре. Он был ледяной, жгучий и отдавал плесенью. Это был запах полного забвения.

– Готов биться на пари, что за любой дверью этого дома мы столкнемся с той же заброшенностью и пылью, – пробормотал он с иронией. – За нами, Том, тоже наблюдали. И это кое-что нам дает.

Том уже открыл пару дверей.

Учитель был прав.

– Значит, у Друма есть еще один дом, – сказал Том. – Несомненно, более уютный, чем эта крысиная дыра.

– Верно, Том, – согласился сыщик, поднимаясь по лестнице.

На втором этаже царила та же пустота. Им было не по себе.

– Освещенное окно на третьем этаже выходило во двор, – заявил Том. – Наверное, это единственная комната в доме, где есть какая-то мебель.

Они поднялись на площадку третьего этажа. Здесь было только две двери. В потолке виднелся люк, ведущий на чердак.

– Начнем. – Том толкнул первую дверь.

– Ничего, – сказал сыщик и толкнул вторую дверь…

Дом был абсолютно пуст.

Гарри Диксон бросился к окну и вгляделся в ночную тьму.

– Однако мы на верном пути, Том. Смотрите. Вдали окно, откуда мы смотрели сюда. Именно эту комнату мы наблюдали этой ночью. Я с нее не спускал глаз и раньше.

Том, светя карманным фонариком, обследовал комнату.

– Ничего не понимаю, учитель. И задаю себе вопрос, не ошиблись ли мы домом!

– Невозможно! – сухо ответил Гарри Диксон. – Не забывайте, что мы наблюдали со стороны двора. Рядом с домом виднелись две глухих стены с громадными рекламными щитами. Одна восхваляла бисквиты «Хантли Палмере», вторая – «Дженерал Моторс» и автомобили «понтиак» и «шевроле». Выгляните наружу и проверьте.

Том выглянул и тут же убрал голову, согласившись, что учитель прав.

– Значит, он был здесь, – проворчал сыщик.

– Поглядите на стену! – воскликнул Том. – Никаких следов гвоздей или крюков для крепления черной доски. На полу толстый ковер пыли, на которой только наши следы. И никакого электрического освещения, а мы видели, что комната освещалась электричеством.

– Точное наблюдение, – мрачно признал Гарри Диксон.

Вдруг Том с ужасом воскликнул:

– Господин Диксон, посмотрите на комнату, которую мы покинули!

– Немыслимо! – пробормотал сыщик.

Окно комнаты, служившей им наблюдательным пунктом, осветилось красноватым, колеблющимся светом. На его фоне китайской тенью возник силуэт.

Гарри Диксон поднес к глазам бинокль.

– Невероятно!

В освещенной комнате свободно расхаживал доктор Друм в синем рединготе. Он ходил взад и вперед, извлекал из чемодана бумаги, укладывал их обратно – занимался каким-то пустым делом.

Вдруг сыщик схватил Тома за ворот и буквально бросил на пол. И сам упал на живот рядом с учеником. Доктор Друм сделал какое-то необычное движение.

Стекла над их головами разлетелись на мелкие осколки, в темноте засвистели пули.

– Уходим, – умоляюще прошептал Том. – Я ничего не понимаю в этом колдовстве…

– Как и я… пока, – признался сыщик. Голос его дрожал от гнева.

Вновь воцарилась тишина.

Сыщики с осторожностью выглянули в окно, едва приподнявшись над подоконником.

Окно по ту сторону железной дороги погасло.

«Синяя яванская птица»

В автомобиле, который вез их в Уиллсден, Гарри Диксон перечитывал письмо доктора Сейлора, известного психиатра, в чьей клинике нашел приют профессор Керабл.

Господин Гарри Диксон!

Часы несчастного профессора Керабла сочтены. Поражение мозга, перед которым бессильна современная наука, вынуждает нас признать свое поражение. Но в моменты агонии наступает некоторое просветление. Он умоляет Вас прибыть к нему. Я только присоединяюсь к его мольбе. Но заклинаю Вас, приезжайте как можно скорее.

С уважением

ДОРИАН СЕЙЛОР.

Диксон иронически называл психиатрическую лечебницу в Уиллсдене «Сейлор-Хауз», обыгрывая имя директора заведения. Но это не был «Дом моряков», а лечебница для умалишенных, где занимались самыми трудными случаями.

Высокая, тяжелая дверь, похожая на дверь тюрьмы, распахнулась перед сыщиками, пропустив их в просторный внутренний двор.

Громадный парк с кустарниками и цветниками лежал перед сумрачной лечебницей, подобием тюрьмы с мощными решетками на окнах. Запертые тяжелые двери заменяли вооруженную охрану.

Доктор Сейлор встретил гостей.

– Сожалею, что не в состоянии принять в более гостеприимной обстановке, – сказал он, – но не могу поступить иначе. Должен сказать, что мои пациенты вовсе не агнцы, а скорее наоборот. Я занимаюсь самыми опасными индивидами, которые, выйдя на свободу, могут совершить ужасающие преступления.

– Вы немного удивляете меня, – ответил Диксон. – Профессор Керабл, хотя и ваш пациент, не кажется мне буйным.

– Действительно, но он не преминет впасть в буйство, – сказал психиатр. – Рок решает по-своему. Боюсь, наш пациент не переживет эту ночь. Пойдемте, навестим его.

Он сам привел их в чистую палату с минимумом мебели.

На кровати полярной белизны лежал агонизирующий Майкрофт Керабл.

Дыхание его было хриплым, налившиеся кровью глаза буквально вылезали из орбит.

Рядом стоял санитар в белом халате с пустым шприцем в руке.

– Вы сделали ему еще один укол, Редлау? – спросил Сейлор, заметив шприц.

– Да, доктор, я действовал по вашим указаниям, чтобы не надевать на него смирительную рубашку, – ответил санитар.

Сейлор отослал его из палаты. Тот удалился едва слышными шагами.

Керабл узнал сыщика, и его перекошенное лицо немного разгладилось.

– Мне осталось немного, – задыхаясь, выговорил он. – Но перед тем, как умереть, мне хотелось бы знать… Сможете ли вы избавить мир от этого чудовища Друма?

Гарри Диксон кивнул. Доктор Сейлор покинул палату, чтобы не мешать.

– Скажите! Господин Диксон… Быть того не может, чтобы такой человек, как вы, не знал! Простите меня… Я на пороге смерти, я еще сражаюсь с ней, и все же любопытство терзает меня. Нашел ли искомое это адское отродье Друм?

– Что именно? – умоляющим голосом спросил сыщик. – Поверьте, профессор, я ничего не знаю, я брожу в потемках. Может, вы меня просветите.

– Если он действительно решил свое головокружительное уравнение, он открыл невероятно далекий мир, который лежит дальше туманностей, но одновременно этот мир невероятно близок.

Он может распахнуть врата нашего бедного мира, впустив в него неведомые существа, быть может, загадочные и ужасающие! Только Богу известно, не мир ли это мертвецов… Вам следует, господин Диксон, схватить доктора Друма, завладеть его адскими бумагами. Но где они?

– Послушайте, – сказал сыщик, – я могу частично удовлетворить ваше любопытство, но, увы, знаю я крайне мало! У вас достаточно сил, профессор Керабл, чтобы выслушать меня?

– Я хочу дожить до дня расплаты! – собравшись с силами, прошептал умирающий.

Четким и ясным голосом, стараясь быть кратким, Гарри Диксон изложил то, что произошло накануне, и невероятную историю двух освещенных окон и помещения, которое невозможно найти.

Керабл жадно вслушивался в каждое слово и дрожал.

– Он не живет там… этот непонятный человек нигде не живет. Но вы его найдете, господин Диксон! И найдете чемодан, тот самый чемодан, где он хранит свои ужасные формулы. Это надо сделать! Ради блага человечества! Если бы я мог продлить свою жизнь… я бы их расшифровал, эти дьявольские формулы. Я бы, быть может, сумел сразиться с этим чудовищем на равных. Но мои минуты сочтены.

Гарри Диксон! – торжественно воскликнул он. – Пообещайте мне… Поклянитесь отыскать Друма и его бумаги. Если надо, убейте Друма! Поклянитесь!

Сыщик не смог сдержать дрожи, услышав эту последнюю мольбу, такую страстную и ужасающую одновременно.

– Профессор, я всего лишь человек, – сказал он, – но никогда не бросал начатое дело. Обещаю, что продолжу разгадывать эту тайну. Но, быть может, вы можете мне дать какое-то указание. Где живет Друм?

Керабл отрицательно покачал головой.

– Мне кажется, он обитает где-то в Ротерхайде, в том самом ужасном квартале, где вы его видели. Он дикарь и никого не принимает. Его почта приходит на адрес промышленного университета Южного Кенсингтона, где он преподает высшую математику. Но он даже ее не вскрывает.

Подождите! Подождите! Быть может, это будет вам полезно. Кроме своих дорогих формул, Друм безумно любит красивых птиц. Это – его страсть.

Однажды он купил у маркиза Оруга, когда тот покидал Англию, чтобы вернуться в Южную Америку, целую вольеру редких птиц. Среди прочих, белых павлинов…

А таких птиц не держат в развалюхах Ист-Энда.

Я знаю, вы разгадывали тайны и с меньшими исходными данными! Ищите! Найдите!.. Увы, я умираю! Мое единственное утешение в том, что вы впряжетесь в эту грандиозную работу, чтобы уничтожить самого ужасного потенциального врага человечества!

Керабл на глазах слабел, но, несмотря на просьбы сыщика, хотел говорить.

– Господин Керабл, – неожиданно спросил Диксон, – а Друм богат?

– Говорят, да. Его обвиняют в чрезвычайной скупости, если не считать его страсти к птицам. Некогда он обнаружил новую звезду в созвездии Стрельца и получил большую сумму от одного богатого американского астронома. Потом тот же ученый щедро финансировал его исследования. Кажется, речь шла о миллионе долларов!

Что касается денег, господин Диксон. Я отдал распоряжение выплатить вам после моей смерти десять тысяч фунтов… Нет, не протестуйте. Это не гонорар. Эти деньги помогут вам лучше подготовиться к ожидающей вас борьбе.

Я – старый холостяк, и никто не имеет права получить мои деньги!

Голова ученого упала на подушку. Появился доктор Сейлор.

– Это долго не продлится, – пробормотал он. – Беседа окончательно лишила его сил. Я сообщу вам, господин Диксон.

Сыщик узнал новости в тот же день по телефону: профессор Майкрофт Керабл впал в кому почти сразу после ухода сыщика и вечером мирно угас.

* * *

Через неделю мистер Силки, более известный под именем Птичка-Бермондси, удалился из своего магазина на Бендалл-стрит и отправился в Доркинг, чтобы заняться любимым делом – сажать капусту.

Более сорока лет мистер Натаниель Силки за большие деньги продавал птиц, которых за бесценок покупал у моряков, прибывающих из дальних краев.

С утра до вечера в магазине не утихали щебетанье и трели. Саксонские канарейки сидели рядом с непоседливыми попугайчиками и попугаями-болтунами. В клетках во дворе павлины криками предупреждали о дожде. А в заднем помещении магазина, предназначенном для самых редких представителей птичьего мира, жили в братском соседстве великолепные ара и несуразные туканы, птицы-лиры и колибри, марабу и синие птицы с далеких островов.

Силки уже устал от щебетания, трелей и разноцветья: судите сами, как он обрадовался, когда однажды появился любитель птиц и заявил, что готов купить торговое заведение за две с половиной тысячи фунтов! Имея счет в банке, Силки с этими деньгами превращался в богача, могущего стать ровней славным буржуа Доркинга.

Покупатель, еврей среднего возраста, мистер Селиг Натансон, выглядел человеком, хорошо разбирающимся в коммерческих делах.

В тот день, когда договор был заключен, подписаны все бумаги и распита бутылка отличного испанского вина, мистер Селиг Натансон поинтересовался, как идут дела с торговлей.

А дела шли хорошо – об этом свидетельствовал полновесный поток фунтов. Прекрасная клиентура, денежная и живущая по большей части в Ист-Энде.

Мистер Селиг заявил, что давно мечтал открыть подобную торговлю, но ему еще никогда не представлялось возможности заняться любимым делом.

Однажды сверкнула надежда, когда маркиз Оруга продавал свою вольеру. Но старик заломил такую цену, что покупка стала невозможной.

Быть может, мистер Силки помнил об этой продаже.

И действительно, мистер Силки не страдал провалами в памяти.

Грязный бродяга, настоящий нищий, купил все скопом, в том числе и коллекцию китайских павлинов.

Куда отправились птицы? Мистер Силки этого не знал. Скорее всего, за границу, поскольку живой груз был перевезен на судно, шедшее вниз по Темзе.

– Жаль, – вздохнул мистер Натансон, – что вы не знаете больше, ведь этот бродяга мог стать отличным клиентом.

– Стоп! – воскликнул торговец птицами. – Я вовсе не потерял этого клиента, хотя он появляется все реже. Он купил у меня пару туканов и несколько маньчжурских уток. Заплатил, не торгуясь. Но я не знаю, кто он.

Так Селиг Натансон стал владельцем магазина под названием «Синяя яванская птица».

Но, похоже, он был занят другими делами в городе, поскольку в основном его подменял молодой обаятельный приказчик. Вся окрестная прислуга зачастила в магазин, закупая для уток просо и коноплю, ради приятной беседы с молодым человеком, стоявшим за прилавком этого крылатого и певчего рая.

Прошло немного времени, и мистер Селиг Натансон, который неплохо разбирался в делах, начал широкую рекламную кампанию.

Страница объявлений крупных ежедневных газет заполнилась многообещающими призывами. Однажды было объявлено о прибытии двух белых павлинов с золотыми глазками на хвостах, которые якобы происходили из Запретного города Пекина.

В тот вечер, когда появилось волшебное объявление, мистер Натансон, его приказчик и знаменитый таксидермист расположились в заднем помещении магазина, тщательно закрыв все ставни.

– Господин Диксон, – начал таксидермист, – простите, мистер Натансон, я получил категоричный приказ от Скотленд-Ярда, которому верно служу, предоставить свои научные познания вам. Я говорю «наука», но это, скорее, «профессиональное умение».

Эти белые павлины с золотыми глазками настолько редки, что можно даже сказать – они не существуют. Однако, как утверждает знаменитый Ли-Хин-Чан, они есть в великолепной вольере в его дворце в Запретном городе. Многие орнитологи с радостью разорились бы ради обладания хоть одним экземпляром этих великолепных куриных. Уверяю, ваше объявление произведет фурор в мире ученых. К счастью, их не так много, иначе пришлось бы уже завтра выставить наряд полиции перед дверью магазина. Итак, господин… хм… Натансон, в вашем распоряжении только два белоснежных павлина. Цена их баснословна. Я могу нанести на оперение рисунок, который долгие месяцы будет обманывать самого заядлого любителя птиц, пока не наступит линька…

– Мне столько времени не понадобится, – ответил Гарри Диксон. – Надеюсь, хватит нескольких недель. Можете приступить к работе?

Таксидермист выложил на столе инструменты, которым мог позавидовать любой хирург, и коробку со специальными красками, каких не отыщешь и у лучшего художника. Принесли клетки с белоснежными павлинами, и таксидермист взялся за работу.

Сквозь щели ставень начал пробиваться серый свет зари, когда мастер отложил в сторону инструменты, позвал Гарри Диксона и сказал, что доволен своей работой.

На белом оперении появились странные матово-золотистые круги. Они казались капризом природы, а не работой умелого художника-мошенника.

– Дорогой друг, – обрадовался Гарри Диксон, – я потратил на эту затею десять тысяч фунтов. Мне не надо и гроша из этих денег. Но если мои надежды оправдаются, уверяю, вы станете владельцем этого магазинчика, и он вам обойдется дешево.

Таксидермист явно обрадовался, и они горячо пожали руки друг другу.

Том Уиллс, исполнявший обязанности приказчика, еще не успел открыть ставни, как в дверь уже нетерпеливо постучали.

Три или четыре человека переругивались у дверей, споря, кто войдет первым.

– Павлины китайского императора! Мы хотим их увидеть!

– Принимаю только покупателей! – заявил Натансон-Диксон угрюмым голосом. – Речь идет о тысячах фунтов. У вас они есть?

Любители птиц отступили в каком-то страхе, и все же Тому Уиллсу пришлось приложить немало усилий, чтобы выпроводить их.

– Четверо клиентов потеряны! – осклабился он, когда разъяренные и разочарованные посетители удалились.

К четырем часам пополудни количество покупателей дошло до пятнадцати человек, и продавец птиц получил два очень заманчивых предложения. Гарри Диксону удалось от них отвязаться, сказав, что связан словом на ближайшую неделю. Потом разрешил им вернуться… Пусть господа оставят адрес.

Уже падали сумерки и на улицах затрепетали огни фонарей, когда Том Уиллс привлек внимание учителя к белобородому старику, уже несколько минут переминавшемуся с ноги на ногу на противоположном тротуаре и не спускавшему глаз с витрины магазина.

Гарри Диксон присвистнул.

– Это он? Доктор Друм? – с некоторым страхом спросил Том.

Сыщик кивнул.

– Он самый. Неплохо загримировался, но я его узнаю. Черт возьми, у этого человека удивительно проницательный взгляд… И посмотри, какой высокий лоб! Кто кого обманет, мы его или он нас?

Стоило ему произнести эти слова, как человек решился, твердым шагом пересек улицу и вошел в магазин.

– Я – поверенный в делах мистера Кормана Девиса, – четким голосом заявил он. – Мне поручено приобрести белых павлинов, о которых говорилось в объявлении «Таймс». Покажите их мне.

Услышав имя Кормана Девиса, Гарри Диксон слегка смутился, поскольку это имя принадлежало одному из крупнейших магнатов Сити. Оригинальный, эксцентричный человек, немножко чокнутый, как утверждали многие, а также филантроп.

– Мистер Девис имеет одну из лучших в мире вольер, – безапелляционно заявил сыщик, толком не зная, так ли это.

– Действительно, она того стоит, – подтвердил старик.

– Думаю, – продолжал Гарри Диксон, – он не из тех людей, который будет торговаться, как многие из скупердяев, приходивших сюда целый день.

– Не будет. Поэтому будьте любезны показать мне императорских павлинов, – властным тоном произнес посетитель.

Гарри Диксон провел его в заднее помещение и снял покрывало с клеток.

Покупатель молча смотрел на птиц, глаза его заблестели.

– Прекрасные птицы… Откуда они?

Сыщик подмигнул.

– Продавец-голландец, – сказал он. – Борнео – Амстердам. Достаточно?

Старик задумался.

– Вполне… Сколько?

– Пятнадцать сотен фунтов за пару. Мне приказано не разбивать их.

– Подходит. Беру… Мистер Девис не хочет, чтобы его имя фигурировало в качестве покупателя. Договорились?

– Конечно, конечно, – с радостью согласился сыщик. – Торговые сделки любят тишину.

Старик с довольным видом кивнул. Он достал большое портмоне из кармана и вытащил из него десять стофунтовых и десять пятидесятифунтовых ассигнаций.

– В девять часов придет автомобиль и заберет товар, – сказал он. – Шофер с вашей распиской явится от имени мистера Кормана Девиса.

Не добавив ни слова, он коротко попрощался и покинул магазин.

Гарри Диксон задумчиво смотрел ему вслед.

– Звонить Корману Девису смысла нет, – вполголоса пробормотал он, – поскольку все слова Друма сплошная ложь. Том, дружок, готовьтесь к серьезной слежке. Возьмите мотоцикл и оставляйте метки на каждом перекрестке.

В девять часов подъехал автомобиль, шофер предъявил расписку, и ему вручили огромные медные клетки с двумя белоснежными павлинами. В магазине было темновато, а на шофере были темные очки. Но когда автомобиль тронулся, сыщик задумался:

– Где я видел эту рожу?

Но времени на раздумья не было: он должен был идти по следам Тома Уиллса, который начал слежку за автомобилем.

Гарри Диксон оседлал мощный «Харлей-Дэвидсон» и понесся вперед, ориентируясь по меткам Тома. Он двигался на восток столицы.

Уже настала ночь, когда он добрался до Дептфорд-Крек, пересек его по Бридж-стрит, где едва не потерял след Тома.

– Прямая дорога на Гринвич, – пробормотал он. – Ясно одно, у Кормана Девиса в этом малопрестижном районе никаких владений нет.

Впереди, на пустой дороге, мелькнул красный огонек и исчез.

Гарри Диксон узнал задний огонь мотоцикла своего ученика.

– Теперь я его не потеряю, – с удовлетворением отметил он.

Он замедлил ход и подъехал к повороту дороги.

– Тсс! – послышалось в темноте.

Это был Том Уиллс. Его мотоцикл лежал в заросшей травой канаве, тянувшейся вдоль песчаной дорожки, ведущей к обширному пустырю.

Том выглядел радостным.

– Автомобиль въехал туда, – сообщил он, указывая на высокую кирпичную стену с решетчатыми воротами, укрепленными стальными пластинами.

– Прекрасно, – ответил Гарри Диксон. – Не помню, что это за имение, расположенное вдали от жилых поселений. Стоит его обойти кругом.

Обход занял немало времени. Стена, высокая и однообразная, с бутылочными осколками и острыми пиками поверху, казалась бесконечной.

Наконец они снова вышли к решетчатым воротам.

– Странное место и странный коттедж, – прошептал Гарри Диксон. – Достаточно на сегодня. Надо разузнать, что это за место.

Полученные сведения оказались весьма необычными.

Имение было заброшенным заводом, который владелец по какой-то странной фантазии решил окружить парком. Несколькими годами ранее прибывший из колонии врач по имени Иллинг приобрел владение и занимался там исследованиями тропических болезней, в частности проказы. Говорили, что доктор сам был жертвой этой ужасной болезни, что объясняло его затворническую жизнь. Во всяком случае, власти не рекомендовали приближаться к имению. Поскольку жалоб на врача не поступало, а у доктора Иллинга были влиятельные друзья в парламенте, никто никогда и не думал совать нос в его дела.

– Ясно, как божий день, – ухмыльнулся Гарри Диксон. – Вот настоящее убежище доктора Друма! Место, где он продолжает свои исследования, которых профессор Керабл опасался пуще восточной проказы. Придется прибегнуть к нашему профессиональному любопытству. Вот так-то, малыш!

– Прямо завтра? – полюбопытствовал молодой человек.

– Нет. Боюсь, спешка в нашем деле не требуется. Подумайте о высоком лбе доктора Друма, о тайне двух освещенных окон, в которых вместо света мы увидели лишь дым и туман! Все это требует осторожности.

Этот разговор происходил на Бейкер-стрит, поскольку господин Натансон закрыл на этот день свой магазин. Вечером мистер Пиввинс, таксидермист, должен был зайти за владельцем и приказчиком «Синей яванской птицы», чтобы втроем отправиться на Бендалл-стрит, где мистеру Пиввинсу передадут заведение в собственность. И мистер Пиввинс сменит мистера Натансона, который владел магазином всего несколько недель.

– Цель оправдывает средства, – сказал Том Уиллс. – Но продавать лавочку за пару тысяч фунтов, чтобы узнать всего один адрес, прямое расточительство… Вы так не считаете, господин Диксон?

– Нам надо потратить десять тысяч фунтов на благо человечества, – рассмеялся сыщик, – и я считаю, что мы недорого заплатили за этот адрес, мой юный друг.

Они нашли магазин в полном беспорядке – птицы требовали корма, и мистер Пиввинс поспешил утолить их голод.

Вдруг Том заметил на лице Диксона явное недоумение.

– Неужели вернулись белые павлины? – шутливо спросил он.

– Нет, Том, – у учителя был озабоченный тон. – Но во время нашего отсутствия какой-то ловкач обыскал магазин.

– В поисках императорских павлинов?

– Не думаю. Ведь обычно таких птиц не прячут в ящиках комода.

– Кто? – спросил Том. – Друм?

– Быть может, да, быть может, нет. Честное слово, все это довольно странно.

«Синяя яванская птица» перешла в окончательное владение мистера Пиввинса, и Гарри Диксон с учеником вернулись на Бейкер-стрит.

Сыщик неспешно обошел комнаты, потом позвонил гувернантке.

– Никто не приходил, миссис Кроун?

– Приходил, господин Диксон. Рассыльный принес какую-то даму. Он даже распаковал ее, но я не хотела на нее смотреть. И попросила поставить в прихожей, в угол, лицом к стене. Венера, что ли, ее зовут. Да разве это христианское имя?

– Прекрасно, – сказал Гарри Диксон. – Пойдем, полюбуемся.

Венера Милосская в человеческий рост отбывала наказание в углу прихожей. Миссис Кроун возмущенно глянула на нее.

– Надо же, посылают «статуи», у которых нет рук. Я сказала об этом посыльному, упрекнув его, что он отломал руки. Но он возмутился. Это слишком тяжелая вещь, и я целых полчаса искала разный инструмент, чтобы помочь посыльному пристроить это существо.

Гарри Диксон не прерывал болтовни славной женщины, продолжая внимательно оглядываться.

– Он сказал, что она очень тяжелая? – спросил он.

– Еще бы. Он так трудился!

– Да ладно, – усмехнулся сыщик, потом, словно перышко, приподнял пресловутую Венеру и тут же уронил ее на пол, где она разлетелась на тысячи кусков.

– Она из гипса! – воскликнул Том Уиллс.

– Нет, но… что означает все это колдовство? – удивилась миссис Кроун.

– Это означает, моя милая дама, что за те полчаса, что вы искали инструменты, вежливый посыльный не терял времени и обыскал наши комнаты, заглядывая туда, куда не надо!

– Он ничего не украл? – всполошилась миссис Кроун.

– Нет, ничего, и это самое любопытное в этом посещении, – спокойно ответил сыщик.