Текст книги "Не бойся Адама"

Автор книги: Жан-Кристоф Руфин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)

Глава 3

Инсбрук. Австрия

Керри слонялась по комнате, устраиваясь то в кресле, то на кровати. Она заходила в ванную, смотрелась в зеркало, потом подходила к окну, отодвигала штору и всякий раз убеждалась, что человек в фетровой шляпе стоит на своем месте.

Со временем Керри стала идеализировать свою службу в разведке. Ей вспоминались только минуты полной самоотдачи и возбуждения от страха и необходимости действовать. То, что происходило сейчас, возвращало ее с неба на землю. Препятствия, возникающие на пути секретного агента, по большей части не подстроены коварными врагами и не скрывают каких-то благородных замыслов: это обычно мелкие административные препоны и проволочки, вызванные конкуренцией начальников разных служб. Почти все операции, в которых она принимала участие, заканчивались получением противоречивых приказов и необъяснимой волокитой. В прежние времена соперничество Востока и Запада давало всему этому удобные объяснения. Приходилось учитывать политические обиды, оставлять пространство для переговоров и компромисса, избегать нагнетания военной истерии. Но теперь холодная война ушла в прошлое, и Керри понимала, что подобное положение вещей не имеет никакого отношения к противостоянию держав. Оно явилось прямым следствием омерзительных условий работы, позволявших трусам и неудачникам командовать храбрецами. Здесь выживали только те, кого природа с избытком наделила способностями к дипломатии и двуличию, и Арчи служил воплощением этих качеств.

Часа в два Керри позвонила домой детям. У маленькой Юлии появилась новая подружка, а Дик начал заниматься бейсболом. Роб уехал на два дня в Сан-Франциско, и Керри говорила с няней Сью.

Положив трубку, Керри долго размышляла, лежа на кровати и рассматривая лепные украшения под потолком. Она думала о Поле, волновалась и пыталась отыскать способ ему помочь. Переполнявшая ее нежность перехлестывала через край и обволакивала всех, кого она любила: детей, с которыми она разговаривала, Роба, чей голос ей хотелось услышать. Керри подумала, что внутри нее существует планета любви, как есть еще планеты страха, презрения и ненависти. На этой планете любви проступали контуры материков Поля, Роба, детей, родителей и друзей – каждый со своим ландшафтом, заливами и перешейками, соединявшими его со всеми остальными. Судьба этой планеты едина и неделима. Страдания кого-то одного отдаются во всех остальных.

Она, скорее всего, задремала, потому что не сразу узнала в доносившемся до нее звуке колокольчика телефонный трезвон. Ясное дело, Арчи. Она не спешила брать трубку, но вдруг поняла, что звонит мобильник, который они купили с Полем. Только он один знал этот номер. Телефон лежал в кармане джинсов, висевших на стуле. Керри достала его и посмотрела на мигающий огонек. Это мог быть только Поль или его тюремщики.

Самые невероятные предположения мелькнули в ее голове, и Керри нажала кнопку приема. Она сразу услышала:

– Керри?

Голос Поля.

Керри не могла позволить себе расслабиться. Можно ли говорить открыто? Может, Поль звонит по требованию тех, кто держит его в плену?

– Керри, ты слышишь меня?

– Да.

– Дослушай, у меня нет времени рассказывать обо всем, но у меня тут маленькая неприятность.

– В чем дело?

Она не теряла бдительности.

– Я звонил той, чей телефон дал французский студент. Это девушка, и она назначила мне встречу. Когда я пришел к условленному месту, несколько горилл набросились на меня и похитили.

Керри улыбнулась: он не говорит ей, что оказался на свободе, потому что не знает, что она в курсе его задержания.

– Ты свободен? – оборвала она Поля.

Керри услышала в трубке его смех.

– Не очень-то они профессионально работали. Думали распотрошить меня перед свиданием с полицией, но я предпочел избавиться от их общества.

Как ни глупо, но Керри хотелось заплакать. После долгой бури над одним из континентов в ее сердце взошло наконец солнце.

– Куда они тебя увезли?

– В какую-то дыру в Бронксе. Когда мне удалось распрощаться с ними, пришлось два часа идти в обход полицейских патрулей. Не представляю, как бы я им объяснил, что я делаю в таком районе глубокой ночью.

– Они не отобрали у тебя мобильный? – настороженно спросила Керри.

– Я его с собой и не брал. Пришлось заскочить в отель. За ним, кредиткой и парой рубашек.

– Где ты сейчас?

– На автостоянке во взятой напрокат машине. На выезде из Нью-Йорка со стороны Нью-Джерси.

Его не покидало возбуждение беглеца, подхлестнутое опасностью и дыханием погони, пьянящее чувство свободного человека, не знающего, сколько времени у него впереди.

– Мы на правильном пути, Керри. Девушка, на которую навел Джонатан, действительно входит в группу Хэрроу.

– Откуда ты знаешь?

Поль рассказал о телефонном разговоре, свидании в ААЗП и совпадениях с информацией Провиденса.

– Мы никогда еще не подходили так близко к цели. Они это чувствуют и боятся. Мы им мешаем, иначе они не подстроили бы эту ловушку.

Керри представила себе рассвет над Нью-Джерси, уже зеленеющие верхушки ив и темные еще стволы, склоненного над рулем и рвущегося в бой Поля с вызывающей улыбкой на лице.

– Они хотели сдать меня ФБР, заявив, что я шпионил в помещении ААЗП. Неплохо задумано, верно? Но сначала они решили меня допросить. Судя по вопросам, они знают все о нашем расследовании: моей встрече с Рогульским, визите к матери Хэрроу, поездке к Джонатану. У меня впечатление, что они в курсе и нашего интереса к вибриону холеры. Они весьма неплохо осведомлены. Не удивлюсь, если они точно знают, кто мы и на кого работаем.

– Зачем тогда тебя допрашивать?

– Мне кажется, они хотят разузнать побольше о Провиденсе и о том, кто отдал приказ продолжать расследование, несмотря на указания ЦРУ. Они не упоминали об Арчи, но, сдается мне, именно о нем они и хотели поговорить позже.

– Как тебе удалось улизнуть?

– Я хотел выиграть время. Ясно, что они торопились. Чтобы их план сработал, надо было отвезти меня обратно в ААЗП до начала рабочего дня и успеть предупредить полицию. Около четырех ночи они прекратили допрос и стали готовиться к отъезду. Я на полчаса остался один и воспользовался этим, чтобы раствориться в ночи.

Керри пыталась вставить хоть слово о своем собственном положении, но Поль говорил без остановки:

– Теперь, когда я исчез, они начнут суетиться. Убежден, они попытаются начать операцию как можно раньше. Надо и нам поспешить. Я постараюсь подобраться к этой Жюльетте с другой стороны. А у тебя как? Что ты узнала у Фрича?

– Я уверена, что у него ключ ко всему. Все сходится на группе студентов, когда-то работавших с ним.

– Отлично. Есть имена?

– Я знаю, как их раздобыть. Но, прошу тебя…

– Давай. Вперед. Иди по следу, если он есть.

– Поль, успокойся хоть на минуту и дай мне сказать.

– Слушаю.

– Я заперта в Инсбруке. Пленница в некотором роде, правда, в отеле. На улице вооруженные люди. У них под контролем все выходы.

– Кто же это?…

– Арчи. Он позвонил мне вчера вечером. Он знает, что тебя должны сдать ФБР.

– Откуда?

– Он говорит, что от ЦРУ.

– ЦРУ? А они как узнали?

– У них кто-то есть в охране ААЗП.

– Это он так сказал? Арчи утверждает, что они внедрились в охрану ААЗП?

– Да.

Поль замолчал. Связь была не очень хорошая, но Керри слышала, что он с шумом дышит, как бычок, готовый броситься на человека.

– В чем дело, Поль?

– А в том, что люди, которые меня схватили, не имеют никакого отношения к охране ААЗП.

– Ты уверен?

– В это время дня внутри здания вообще нет охраны. Она приезжает, только если срабатывает сигнализация. Эти ребята хотели, чтобы я проник внутрь через вход в гараж. Наташа, девушка Джонатана, открыла его своей карточкой. Парни, которые были с ней, там не работают. Она впустила их раньше и спрятала. Они сразу же смылись на машине, а меня заперли в багажнике. Я думаю, они хотели вернуться со мной туда к половине седьмого утра. Тогда Наташа вызвала бы охрану, заявила, что пришла по делам пораньше, случайно с ней оказался ее друг, который обнаружил меня и скрутил. Не важно. Главное, что охрана никак не могла знать, что происходило во время моего допроса по той простой причине, что ее еще не оповестили о происшествии.

– Ты хочешь сказать, если в ЦРУ знают о твоем задержании, значит, они внедрились прямо… в группу Хэрроу?

– Это одна из возможных разгадок.

– Так вот почему они попросили Арчи прекратить расследование! Они идут по следу Хэрроу и не хотят, чтобы кто-то путался у них под ногами.

Поль задумался:

– Это самое разумное объяснение.

– Ты видишь другое?

– Другое заключалось бы в том, что… кто-то из ЦРУ прикрывает Хэрроу.

Чудовищность такого предположения погрузила обоих в молчание. Каждый пытался оценить возможные последствия. Подавленность Керри куда-то исчезла, и ей словно передалась энергия Поля. Совершенно обнаженная, она мерила шагами комнату, прижимая телефон к уху.

У нас нет выбора, – сказал Поль. – Необходимо продолжить дело. Мы не можем больше никому доверять, если хотим помешать тому, что готовится.

– Дай мне время до завтрашнего вечера. Я постараюсь узнать побольше об учениках Фрича. Это наш последний шанс.

– Я думал, ты не можешь выйти из отеля.

– Ты забываешь, что нас учили одному и тому же. Кстати, по технике выживания во враждебной среде у меня были отметки получше твоих.

– Ладно, – ответил Поль. – Позвоню тебе завтра вечером.

– А что ты сам собираешься делать? Искать девчонку?

– Да, но сначала, по-моему, надо понять, что происходит в Провиденсе.

– Первый, кому удастся что-то узнать, вызывает второго. Мне бы хотелось быть с тобой, Поль. Очень хотелось.

Прелюдия завершилась, и теперь расставание давалось им тяжело. У обоих было только одно желание: оказаться вместе и разделить все, что предстоит. Стремление к этому переполняло их энергией.

Когда Поль дал отбой, уже совсем рассвело. Скрипнув покрышками, он резко рванул с места и, развернувшись, поехал на юг к побережью Род-Айленда.

Род-Айленд. Соединенные Штаты

Барни женился поздно. Он разменял уже пятый десяток, когда его супругой стала эфиопка Салехворк, моложе его лет на пятнадцать. Барни познакомился с ней на семинаре, организованном Всемирным банком в Вашингтоне, где он работал в службе безопасности после увольнения из ЦРУ. Именно там разыскал его Арчи, когда затеял авантюру с бюро в Провиденсе.

Салехворк была экономистом банка, специализирующимся в области структурного анализа. Она приехала в Соединенные Штаты вместе с родителями, после революции 1974 года бежавшими от красного террора. Сам не зная почему, после женитьбы Барни стал чувствовать себя в безопасности, словно этот брак положил конец мучительному состоянию раздвоения личности, свойственному афроамериканцам. Благодаря жене Барни осознал, что корни его не в Африке работорговли и колонизации, а в гордой, девственной и могучей стране, чье прошлое уходит в вечность.

Салехворк и сама воплощала торжествующую независимость своей родной Абиссинии. Барни любил, когда она ходила в белоснежном национальном платье, которое надевала на все торжественные церемонии коптов. В это утро он отвез ее на Род-Айленд вместе с их двумя дочерьми – восьми и десяти лет. На девочках были такие же белые платья, искусно расшитые золотом. Взгляд Барни, следившего за тем, как они удаляются, был преисполнен нежности. Все трое вдруг обернулись и помахали ему руками, поднимаясь по ступенькам православной церкви среди толпы прихожан. Из уважения к ним, а может быть, из тайного опасения заразить семью опасным вирусом сомнения, Барни не пожелал сменить веру. Он никогда не участвовал в торжественных обрядах и лишь провожал своих до храма.

Как с ним всегда бывало, садясь обратно за руль, он никак не мог успокоиться. Барни поставил машину довольно далеко от церкви, располагавшейся в пешеходной зоне. Какой-то охранник, приткнувшись в своей будке, лениво наблюдал за въездом на стоянку. Он смотрел фильм с кунг-фу на экране своего портативного DVD-плеера и не ответил на приветствие Барни. Тому пришлось дважды обойти ряды машин, пока он наконец не отыскал свой «форд». Барни сел в машину, вставил ключ зажигания и трижды крутанул стартер, ожививший видавший виды мотор. Он вырулил со стоянки и поехал на запад. Хотя было и воскресенье, он хотел заскочить в офис. Новые контракты, привезенные Арчи с Дальнего Востока, требовали внимания. Оперативный отдел был завален работой.

Барни настроил радио на какую-то музыкальную волну, потом открыл окно, поскольку кондиционер в машине едва тянул. Кроме того, Барни любил, посвистывая, разглядывать проплывающие мимо пейзажи. Он намотал уже двадцать миль от выезда из Род-Айленда, когда почувствовал, что в машине есть кто-то еще.

– Привет, Барни.

В зеркале заднего вида нарисовалось приветливое и спокойное лицо Поля.

– Вынужден предупредить тебя, что я вооружен. Поскольку лучше разобраться с этим сразу же, я бы просил тебя вынуть твой 7,65 и положить его на правое сиденье.

Арчи всегда настаивал, чтобы его агенты носили оружие только на задании. Исключение было сделано лишь для начальника оперативного отдела, чье положение считалось более уязвимым, чем у остальных.

Барни выполнил просьбу Поля, и тот забрал пистолет.

– Что это еще за игры, Поль?

– Возможно, мы и договоримся, Барни, но сейчас, уж прости, я никому не доверяю.

– Куда ты хочешь поехать?

– Съезжай с трассы и остановись у первого попавшегося кафе. Нам надо сесть и серьезно поговорить.

Барни сбавил скорость. Он снова закрыл окно, чтобы они лучше слышали друг друга.

– У тебя утомленный вид, – сказал он, поглядывая в зеркальце.

– Просто подыхаю, – ответил Поль. – Всю ночь не спал.

– Как дела в клинике?

– Уже неделя, как я туда не звонил. Эта чертова операция вконец меня измучила.

– Есть что-то от Керри?

Поль пожал плечами:

– Ты ведь не хуже меня знаешь, где она сейчас.

– Ошибаешься, Поль. Арчи всех отстранил от этого задания на прошлой неделе, и с тех пор на этот счет гробовое молчание.

– Об этом-то я и хотел поговорить.

Они съехали с трассы и катили теперь среди разбросанных там и сям белых домиков в окружении аккуратно подстриженных газонов. Первая лежавшая на их пути деревня оказалась совершенно пустынной. Все прихожане, должно быть, отправились на службу в храм. На выезде нашлась маленькая автостоянка, где расположился торговец гамбургерами. Его лавочка была переделана из старого контейнера, поставленного на кирпичи и разрезанного с одной стороны. Три или четыре столика поджидали клиентов. Барни запарковал машину, и они устроились за одним из них, подальше от провонявшего прогорклым маслом контейнера. Добродушный латиноамериканец принял у них заказ. На лице его отразилось разочарование, когда клиенты отказались от его хот-догов и попросили только кока-колу. Поль почувствовал себя неловко, оказавшись лицом к лицу с Барни. Ему стало стыдно, что он так грубо обошелся с ним.

– Не стоит обижаться, приятель. Сейчас я всего лишь беглец.

– Как бы то ни было, я твой друг. Не знаю, поверишь ли, но я ждал твоего появления в любой момент.

– Почему ты думал, что я появлюсь?

– Все дело в том, что произошло в Провиденсе. Кое-кто из ребят не понял решения Арчи. Вот так сразу взять и прекратить дело. Керри и Поль больше не имеют отношения к бюро. Прекратить с ними все связи.

Барни провел своей грубо вылепленной рукой по коротко стриженным волосам, как будто кто-то заехал ему по голове.

– Многие, и я в том числе, поначалу не слишком серьезно отнеслись к этому делу, но, когда вы подключились, мы все стали работать на совесть. Мы восстановили историю группы Хэрроу и не сомневаемся, что он задумал что-то невиданное, диверсию мирового масштаба.

Поль узнал действие энтузиазма Керри, которой во время работы в Провиденсе удалось сплотить всю команду. Он почувствовал легкую зависть. Ему одному никогда не удалось бы так мобилизовать людей.

– Для меня это стало чем-то личным. Я, как и вы, убежден, что атаке подвергнутся страны третьего мира, и Африка в первую очередь. Они просто нацисты, эти ребята. Они хотят убивать не за расовую неполноценность, мнения или верования. Они хотят уничтожать людей просто потому, что те лишние. Я ждал, что рано или поздно такая идея родится. Боялся за свой народ, африканцев, независимо от того, живут они здесь или там. Им плохо, и вот они уже вызывают ненависть, стоят на пути прогресса и ложатся грязным пятном на общество сытых. Однажды должны явиться некие типы и объявить: вас слишком много, и вы недостойны жизни.

По дороге ползли грузовики, почти заглушая их голоса, но Поль понимал главное. Барни был до конца с ним. Большая удача, что он к нему обратился.

– Послушай, – сказал Поль, – мы должны узнать, что там за возня вокруг Арчи. Почему он так быстро переменил свое мнение? Что заставило его срочно от нас отделаться? Просьба ЦРУ? Если так, то кто в Конторе принял это решение?

Барни задумался, сделав большой глоток колы. Лицо его было серьезно, как никогда, хотя с высокого стакана во весь рот улыбался большой Микки-Маус.

– Я кое-что проверил, узнав о решении Арчи, – сказал он. – По-тихому, через свои старые связи в Конторе я навел справки о том, кто вместо вас ведет это дело.

– И что же?

– Насколько я знаю, никому в Лэнгли не поручали разрабатывать группу Хэрроу.

– Ты хочешь сказать, что они отстранили нас, не перепоручив это дело никому?

– Никому. Дело закрыто и похоронено.

Они посмотрели друг другу в глаза, бешено прокручивая в голове эти сведения.

– Это подтверждает мой вывод, – сказал Поль. – Кто-то в ЦРУ прикрывает Хэрроу.

Он рассказал Барни историю с ААЗП и странную роль, которую источник Арчи сыграл в этом деле.

– Ты знаешь, с кем Арчи там связан?

– Нет. Он никому не говорит о своих контактах. Старая привычка держать язык за зубами, но с точки зрения табели о рангах он должен выходить на кого-то из боссов, возможно, на уровне директората.

– Вряд ли на самого директора. Их ведь тасуют как карты. Кроме того, они политики и не возьмут на себя ответственность за оперативные распоряжения.

– Арчи много раз говорил о Маркусе Брауне, заместителе директора… К несчастью, этот тип любит таинственность. Никто не имеет с ним дела напрямую.

– Я тоже об этом слышал. Если хочешь, могу попытаться проверить. Наведу справки и о других шишках в руководстве.

– Сделаешь это?

– Конечно.

Это было главное, что волновало Поля: захочет ли им помогать Барни. Результат даже не так важен, главное – они уже не одни. Поль протянул руку и пожал Барни локоть:

– Спасибо!

Барни не улыбнулся и кивнул головой. У него было лицо человека, действующего в силу своих убеждений и не ждущего ни от кого благодарности.

– А как там твои ребята? Думаешь, кто-то еще согласится помочь?

– Все. Тайсен, Тара, Кевин, даже Александер – все с вами. За них я отвечаю. Если у тебя будет к ним дело, обращайся через меня. Главное, не надо лишнего шума.

– Из-за Арчи?

– В основном из-за Лоуренса. Когда Арчи выкинул вас за борт, он чуть не прыгал от радости. Это был гол в мои ворота. Слышал бы ты, как он издевался над нашей погоней за лабораторными мышками… Благодаря этой истории он приобрел несколько новых союзников из темных лошадок и завистников, которые не могли пережить, что Арчи мне доверяет. К счастью, все это не зашло далеко.

Хозяин заведения уже некоторое время слонялся поблизости. Он все еще не оставил надежды сбыть им свои гамбургеры. Самое время смываться.

– Уверен, что Арчи поручил Лоуренсу разыскать вас во что бы то ни стало, – заключил Барни. – Скорее всего, это его ребята держат Керри взаперти.

– Скоро я попрошу у тебя помощи в одном деле. Керри пришлет мне список людей, которых надо найти и отработать. Она пытается заполучить его в Австрии. По-моему, дело непростое: сведения, которые ей нужны, относятся к шестидесятым годам.

– Присылай. Я дам тебе связь, чтобы выйти на меня без лишнего шума. Ты можешь послать мне все, что угодно, не привлекая внимания ребят Лоуренса.

На клочке бумаги Барни написал номер мобильного телефона и код доступа к почте.

– И последнее, – сказал Поль. – Помнишь эту француженку, которая замешана в разгроме лаборатории во Вроцлаве? Та, на которую нам указал инспектор департамента французской безопасности?

– Отлично помню.

– Разыскивая ее, я попал в западню в Нью-Йорке.

– Странно, но, когда ты мне сказал о наводке студента, я сразу подумал о какой-то ловушке.

– Я тоже, но выбора не было. Надо любой ценой выследить эту девчонку. Не мог бы ты собрать о ней сведения во Франции, проверить списки пассажиров трансатлантических рейсов, установить номера телефонов, на которые звонили с ее мобильного и проследить ее перемещения по стране? Любые сведения помогут мне возобновить погоню.

Подумаю, что я могу сделать.

Они стояли на грязной обочине дороги и жали друг другу Руку под умиленным взглядом мексиканца. Он бы весьма удивился, если бы узнал, что один из них привел сюда другого под дулом пистолета.

– Спасибо, Барни.

– Отвезти тебя куда-нибудь?

– Мой дом теперь – машина. Я бросил ее у западного выезда из Ньюпорта.

– Я отвезу тебя. Надень очки и бейсболку. Лучше, чтобы нас не видели вместе.