Текст книги "Мейси Доббс. Одного поля ягоды"

Автор книги: Жаклин Уинспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

Глава седьмая

– Не так уж плохо для пятничного утра, а, мисс? – Билли снял пальто и повесил его на крючок за дверью. Он потер руки и улыбнулся Мейси. – Так и не увидел вас вчера в пять, как условились, хотя и получил вашу записку. Вы предупредили, что сразу после встречи с инспектором Стрэттоном отправитесь к парикмахеру и портнихе мисс Уэйт. Мне удалось проверить еще несколько имен из записной книжки, хотя их там всего ничего.

– Я предположила, что это наиболее вероятная версия, однако нельзя ничего упускать.

– Уж точно, мисс. Парикмахер сказал что-нибудь интересное?

– Нет, ничего особенного. Разве что за последние недели Шарлотта переменилась. Предположительно она делала прическу раз в неделю, иногда чаще, если собиралась куда-нибудь на вечеринку. Но за последние шесть недель она заходила к парикмахеру только раз и просила постричь ее попроще, чтобы волосы можно было зачесывать назад и собрать в пучок. – Мейси потянулась за папкой на столе. – А портниха не видела Шарлотту уже несколько недель, и это странно, поскольку она постоянно перешивала свои роскошные наряды.

– Ну что ж, раз уж мы сегодня наведаемся к мистеру Уэйту, может, он нам что-нибудь подскажет. Держу пари, вы рады, что неделя кончилась, верно?

– Все выходные я буду занята делом Уэйта и поездкой в Кент. Да и тебе до выходных еще далеко, Билли. Мне неприятно это говорить, но сегодня ровно в десять ты должен явиться в Скотленд-Ярд.

Билли мгновенно переменился в лице.

– Скотленд-Ярд, мисс?

– Не волнуйся, Билли. Тебя вызывают по делу Фишер. – Мейси оторвала взгляд от стола: она раскладывала на бюваре бумаги из портфеля. – Что такое? Ты же не совершал ничего, что бы могло их заинтересовать, правда? – Мейси улыбнулась, пристально глядя на Билли.

Помощник повернулся к чайному подносу и, не оборачиваясь, ответил:;

– Нет, ну что вы! Может, чаю?

– Да, было бы прекрасно, Билли. Сегодня у нас трудный день. В начале следующей недели я уеду, а нам еще нужно отбыть в два, чтобы успеть к трем на встречу с Уэйтом. Не хочу к нему опаздывать.

– Правильно, мисс.

– И предваряя твои расспросы, сообщаю: мой обед с инспектором отменяется, что неудивительно, поскольку пару часов он проведет в твоем обществе. Нам нужно поскорее добиться результатов в деле Уэйта. Шарлотта и раньше сбегала, хотя мы с тобой считаем, что ей уже давно пора было жить отдельно. Но дело в том, что наши мнения не в счет, а сложности взаимоотношений Джозефа Уэйта с дочерью должны прежде всего беспокоить их самих. По крайней мере пока.

Билли хотел было что-то ответить, но Мейси остановила его жестом.

– Да, я знаю, что мы спешили изо всех сил, но меня беспокоит вот что: Лидия Фишер могла ненамеренно либо умышленно сбить тебя с толку, сказав о желании Шарлотты уйти в монастырь. Нам нужно сделать так, чтобы клиент остался доволен, и как можно скорее. К тому же теперь возникли более важные причины поскорее найти Шарлотту. Возможно, придется привлечь полицию.

– Да, мисс.

– Нельзя отрицать, что нам удалось установить возможную – подчеркиваю, возможную – связь между убийствами двух женщин и исчезновением Шарлотты Уэйт.

Билли надул щеки.

– Боже, мисс, если все так, как вы говорите…

– Именно.

– Кстати, – произнес Билли, поворачиваясь на стуле и вытягивая ногу, – я еще раз просмотрел записную книжку, и первая жертва, ну, которая из Кулсдона… в общем, там ее нет. Я проверял на «Ф» – Филиппа, и на «С»– Седжвик. Так что если мисс Уэйт ее знала, то записала в другой книжке.

– Точное замечание. Нужно побольше выяснить о миссис Седжвик. Послушай, если после беседы со Стрэттоном и Колдуэллом у тебя найдется время, попробуй еще что-нибудь раскопать про убийство миссис Седжвик, снова просмотри газеты. Ах да, и еще кое-что! Не позволяй сержанту Колдуэллу донимать тебя, Билли. Будь выше этого и помни, провокации – его работа. – Мейси задумалась на минуту. – Как бы я хотела, чтобы ты сумел разговорить инспектора Стрэттона.

Билли рассмеялся.

– По-моему, это не со мной он хочет откровенничать.

Покраснев, Мейси встала и принялась рассматривать карту дела.

– От матушки Констанции пока никаких вестей, мисс?

– Пока нет. Едва ли монашка-затворница станет звонить по телефону. Но я всем сердцем надеюсь, что ответ придет с вечерней почтой. Если матушка Констанция сохранила в себе хотя бы половину прежней педантичности, она ответит незамедлительно. Мое письмо должно было прибыть вчера утром, и если предположить, что матушка отправила ответ вечером, мы получим его сегодня.

– А в Кент вы отправитесь в понедельник?

– Возможно, еще раньше. Я уже говорила с доктором Бланшем и прежде всего обсужу дело с ним.

– Не забудьте передать от меня привет мистеру Доббсу, ладно?

Мейси сверилась с часами и кивнула:

– Да, конечно, Билли. Тебе уже пора, если ты не хочешь заставить инспектора ждать.

Билли отодвинул скрипучий стул и чуть поморщился, подтягивая волочившуюся ногу.

Мейси сделала вид, что не заметила, но когда ее помощник натягивал пальто, она решила высказать свои опасения:

– Ты уверен, что я не слишком нагрузила тебя поручениями? Меня не будет всего пару дней, но если ты чувствуешь, что не справишься, вернусь раньше.

– Не-ет, мисс. Я же говорил вам на прошлой неделе, что мне теперь гораздо лучше. Сил уйма, и болит куда меньше. Сказать по правде, думаю, шрапнель, что у меня в ноге засела, ноет из-за погоды.

Мейси улыбнулась.

– Ну хорошо, Билли.

Она принялась собирать бумаги, а потом заперла их в ящике стола. Затем снова взглянула на часы и едва схватила макинтош, шляпку и перчатки, как раздался звон медного колокольчика: кто-то потянул за шнурок над входом. Мейси гадала, кому могла понадобиться в столь неподходящий момент. Ей вдруг пришло в голову, что матушка Констанция могла отправить телеграмму. Она сбежала вниз.

– О, миссис Бил, какая неожиданность!

Мейси с изумлением увидела на пороге жену Билли: одной рукой женщина держала ребенка, уперев вторую в бедро. Она встречалась с Дорин Бил только раз, на Рождество, когда приходила с подарками. Дом Билов в Уайтчепеле, с двумя гостиными и двумя спальнями, теснился в ряду точно таких же строений. Еще тогда Мейси показалось, что эта невысокая крепкая женщина из сельской местности плохо вписывалась в сплоченный круг соседей. Она была родом из Суссекса и не умела ни сбивчиво тараторить, ни громогласно шутить, как настоящие кокни, среди которых вырос ее муж.

– О, надеюсь, вы не возражаете, мисс Доббс, что Я пришла без предупреждения. Не могли бы вы уделить мне минутку? Я знаю, что Билли здесь нет. Я видела, как он ушел. Не хотела, чтобы он узнал о моем приходе.

– Конечно. Проходите в кабинет. – Мейси посторонилась, впуская Дорин Бил.

– Ничего, если я оставлю коляску под дверью?

– Уверена, все будет в порядке, миссис Бил. Признаться, я никогда не видела детей в этом районе, но, думаю, ничего не случится. Пройдемте в кабинет.

Мейси улыбнулась малышу, спрятавшему личико в складки маминого пальто, а затем младенцу, который, подражая брату, прижался к намокшему под дождем материнскому рукаву.

Придвинув гостье стул, Мейси вынула из стола несколько простых листов бумаги и вместе с банкой цветных карандашей положила на пол.

– Держи. Нарисуй мне поезд. – Мейси снова улыбнулась малышу с копной белокурых, как у эльфа, волос, и тот посмотрел на маму.

– Давай, Бобби, нарисуй красивый поезд.

Теперь, когда удалось занять одного ребенка, а второй начинал засыпать на руках у матери, Мейси улыбнулась Дорин:

– Итак, миссис Бил, чем могу помочь? Что-то не так с Билли?

На бледном лице женщины ярко горели глаза. Когда она силилась сдержать слезы, Мейси заметила, как у нее на висках вздулись синеватые вены.

– О, миссис Бил, что такое? Что стряслось?

Подавшись вперед, Мейси обошла стол и положила руку на плечо гостьи. Дитя на руках захныкало, а мальчик прекратил рисовать и словно прилип к полу, держа большой палец во рту. Его глаза наполнились слезами, а выражение лица зеркально повторяло мамино.

Успокоившись, Дорин Бил обернулась к сыну с улыбкой:

– Давай, малыш Бобби, нарисуй папе картинку!

Поднявшись со стула, она кивком позвала Мейси к окну.

– Маленькие шпионы, – зашептала Дорин. – Все дело в Билли, мисс Доббс. Я подумала, может, вы скажете, что с ним.

– Я сделаю все… – начала Мейси, но ее тут же перебила миссис Бил, явно желавшая излить горе:

– Видите ли, мой Билли был совсем как вы. Спокойный такой, степенный. Даже после войны, когда мы только стали встречаться, – молодые еще были, конечно, – но даже после всего пережитого он всегда был такой, знаете, искренний. Как я уже сказала, не ругался никогда, не кричал. – Дорин повернулась, перекладывая ребенка с руки на руку. – А в последнее время, за несколько месяцев, наверно, все изменилось. Нога опять не дает ему покоя – она никогда и не заживала, – а теперь он весь просто измучился. Знаете, как может изводить ноющая боль?

Мейси молча кивнула. Дорин Бил вынула из кармана невзрачного коричневого пальто носовой платок и смахнула с кончика носа капельки влаги. Она шмыгнула носом и снова вытерлась.

– Билли всюду успевает: и по дому поможет, и с детьми поиграет. Он как пчелка, с работы – домой, из дома – на работу, а еще на нашем участке овощи выращивает. Едва перекусить успевает. А иногда приходит и падает как свинцовый, и даже лицо у него такое серое делается. Я же понимаю, что это все нога. И еще воспоминания.

Дорин Бил снова шмыгнула носом и высморкалась.

– О, простите меня, мисс Доббс. Мне мама всегда говорила: что ни делай, а при детях не раскисай.

Минуту Мейси молчала, а потом произнесла:

– Должна сказать, миссис Бил, я тоже заметила перемены в поведении Билли и тоже забеспокоилась, поэтому рада, что вы решили все обсудить со мной. Вы наверняка очень встревожены.

Дорин кивнула.

– Билли прекрасный отец и хороший семьянин, всегда таким был. Он мне так дорог, знаете, дороже всех. Не то что вон как некоторые. Но я просто ума не приложу, что с ним. И ужасно боюсь опять его расспрашивать.

– А что случилось в первый раз?

– Ну, он все время говорил «я в порядке, милая», уходил и чем-нибудь занимался. Конечно, он еще по пятницам задерживался после работы выпить по бокальчику с друзьями. Говорю же, мой Билли не такой, как некоторые, – полпинты в неделю, и все. А теперь он два, а то и три раза в неделю возвращается поздно и то светится от радости, то угрюмый как сыч. А в этот раз во вторник, среду и четверг задерживался до семи.

Мейси старалась не выдать тревоги.

– Он вернулся поздно и во вторник, и в среду?

– Да, мисс, хотя я вас не виню, даже если он задержался по вашему поручению.

Не выдав изумления, Мейси пару минут стояла молча.

– Миссис Бил, вы хотите, чтобы я поговорила с Билли?

– Ох, не знаю, мисс Доббс. В смысле да, хотелось бы, но… знаете, я такая трусиха. Мне мама всегда говорила: брани свою долю при муже да в четырех стенах.

На минуту Мейси задумалась, сознавая, как тяжело, наверное, далось Дорин решение прийти к ней в контору.

– Полагаю, матушка советовала вам из лучших побуждений, но иногда полезно поговорить и с тем, кому доверяешь. По крайней мере теперь вам будет легче, поскольку я подтверждаю ваши наблюдения. Я поговорю с Билли. И не волнуйтесь, о нашем разговоре я не скажу.

Дорин Бил промокнула глаза платком и кивнула.

– Я лучше пойду, мисс Доббс. До конца недели мне надо еще свадебное платье закончить.

– У вас много работы, миссис Бил? – осведомилась Мейси, зная, что заработки швеи напрямую зависят от состоятельности заказчиков.

– Не так много, как раньше, но идет помаленьку. Люди пока что ценят тонкую работу.

– Хорошо. А теперь не желаете спрыснуть щеки холодной водой? Зайдите в туалет – я присмотрю за детьми. Там есть таз с водой, а утром я повесила чистое полотенце.

Когда гостья вернулась, Бобби продолжал очень вдумчиво рисовать карандашами поезд, а Мейси стояла у стола, держа на руках младенца, склонившего головку ей на плечо. Собрав детей, Дорин Бил покинула контору. Мейси смотрела, как женщина направилась к Уоррен-стрит, толкая перед собой коляску: под одеялом спала Лиззи, а с краю, сжав короткими пальчиками поручень, примостился Бобби. Мейси подумала, что пора было спешить на встречу с модисткой Шарлотты, и тут, на секунду помедлив, коснулась рукой шеи, где еще ощущалось тепло маленькой пушистой головки Лиззи Бил.

Глава восьмая

Мейси подозревала, что допрос Билли был напрасным, особенно теперь, когда знала, что во время гибели миссис Фишер ее помощник покинул контору, но сразу домой не пошел. Помня тайную сделку Билли с незнакомцем, замеченную в среду на Уоррен-стрит у паба «Принц Уэльский», Мейси не верила, что Билли вновь ездил на Чейн-мьюз, но все равно была встревожена.

Беседа со Стрэттоном и Колдуэллом в Скотленд-Ярде оказалась долгой, и когда Билли вернулся на Фицрой-сквер, они отправились в Далидж на встречу с Джозефом Уэйтом. Мейси надеялась по пути обсудить результаты поисков Шарлотты Уэйт и выяснить у помощника подробности допроса, но Билли, похоже, погрузился в пучину апатии. Он сидел, уставившись в окно, и не отпускал привычных замечаний о прохожих, мимо которых проносился их «эм-джи», не начинал разговора, сдобренного остротами и каламбурами.

– Полагаю, утренняя встреча со Стрэттоном тебя немного утомила, не так ли?

– О нет, мисс. Я просто задумался.

– О чем же, Билли? Ты чем-то обеспокоен? – спросила Мейси, стараясь внимательно следить и за помощником, и за движением на дороге.

Билли скрестил руки на груди, будто кутаясь от холода.

– Я просто думал о тех двух женщинах, ну то есть о мисс Уэйт и миссис Фишер. Они были два сапога пара.

– О чем ты?

– Знаете, обе как будто отрезанные от жизни. В смысле они ходили на вечеринки и все такое. Ну по крайней мере пока мисс Уэйт от всех не отгородилась. Две светские девицы, хотя, в конце концов, они не были… – Билли прищурился, подыскивая верное слово, – повязаны. Точно, повязаны. Ну, понимаете, вот как я, к примеру. Повязан с женой и детишками. Люди повязаны с теми, кого любят и кто любит их. Это чувствуется, когда входишь в комнату, правда, мисс? – Впервые за время поездки Билли взглянул на Мейси. – Вот, бывает, увидишь фотографии на комоде, а вокруг всякие безделушки дареные валяются, и как-то уютнее становится, правда? Конечно, моя жена сказала бы, что это бардак, но вы же понимаете, о чем я.

– Понимаю, Билли.

– Да, верно. И, как уже говорил, я поболтал с приятелем, который на «Экспресс» работает, и, в общем, он Рассказал, что, по слухам – вы же понимаете, они такое Не напечатают, – жертва из Кулсдона, Филиппа Седжвик, встречалась с каким-то женатым господином.

– Твой друг тебе сообщит, если узнает что-нибудь еще?

Билли усмехнулся.

– Ну, он как бы не старинный дружок мне, мисс. Помните, сами говорили, что надо устанавливать контакты с теми, кто владеет информацией? В общем, пара пинт в «Принце» в среду после работы – и он запел как соловей.

– В среду вечером? Ты разве не собирался прийти домой пораньше, пока дети не легли спать?

– Куй железо, пока горячо, правда, мисс? Проходил мимо, заметил, как тот зашел пропустить стаканчик, ну и решил, так сказать, воспользоваться случаем. Все же сработало, правда?

– Обсудим это после. Не скажу, что с нетерпением жду встречи с Уэйтом.

– Я тоже, мисс. И не забудьте развернуть машину капотом к воротам!

Гаррис, дворецкий Уэйта, уже явно выздоровевший, любезно пригласил их в просторный холл. Затем, вынув из жилета карманные часы, он произнес:

– Без четырех минут три. Я провожу вас в библиотеку. Мистер Уэйт присоединится к вам ровно в три.

Гаррис провел их в библиотеку и, удостоверившись, что гости удобно устроились, удалился. Мейси и Билли не пробыли наедине и минуты, как дверь распахнулась, и к ним вошел Уэйт. Не успел Билли почтительно привстать, как хозяин тяжело опустился в кресло и бросил взгляд на часы:

– Десять минут, мисс Доббс. Итак, я поручил вам найти мою дочь четыре дня назад. Где Шарлотта?

Мейси глубоко вздохнула и спокойно ответила:

– Полагаю, она может находиться в Кенте, мистер Уэйт, однако я пока не могу достоверно назвать местоположение ее убежища.

– Убежища? И зачем моей дочери убежище?

– Могу я поговорить с вами начистоту, мистер Уэйт?

Крупный мужчина откинулся в кресле, сложив руки на груди. Мейси подумала, знает ли он, как быстро себя выдал. Одним движением Уэйт ясно признал, что ее откровенность была нежелательна.

– Подозреваю, что главным мотивом бегства вашей дочери явился страх.

Уэйт подался вперед:

– Страх? Чего ей было…

– Я пока не уверена, – оборвала его Мейси, – однако мы с ассистентом ведем расследование сразу по нескольким направлениям. Наша главная задача – связаться с Шарлоттой.

– Что ж, если вам известно, где она, езжайте и привезите ее. За это я вам и плачу.

– Мистер Уэйт, ваша дочь могла укрыться в стенах монастыря. И в таком случае без должного соблюдения некоторых формальных процедур мне даже не удастся с ней поговорить.

– Ни разу в жизни не слышал столько вздора! – Уэйт встал и наклонился, упершись кулаками в стол. – Если вам известно, где моя дочь, мисс Доббс, я хочу, чтобы вы немедленно привезли ее сюда. Вам ясно?

– Предельно, мистер Уэйт.

Мейси не шелохнулась, лишь слегка подалась назад. Ее расслабленные руки неподвижно лежали на коленях. Спокойствие сохранял и Билли.

– Что-нибудь еще, мисс Доббс?

Мейси сверилась с часами:

– У нас еще около пяти минут, мистер Уэйт, и я хотела бы задать вам несколько вопросов.

Уэйт внимательно посмотрел ей в глаза, словно вычисляя, насколько его контроль над ситуацией ослабнет, если он вернется в кресло. Присев, он вновь скрестил руки.

– Скажите, вы знакомы с Лидией Фишер и Филиппой Седжвик?

– Да, конечно. Обе знали мою дочь много лет. Думаю Шарлотта все еще поддерживает связь с миссис Фишер, но они почти не встречаются. По-моему, со второй Шарлотта не виделась уже много лет.

– А прочие знакомства, мистер Уэйт? Несомненно, двумя подругами ваша дочь не ограничивалась?

Уэйт помедлил, нахмурившись. Он наклонился и покрутил кольцо на мизинце.

– Да, была еще одна. Но уже умерла. Покончила с собой пару месяцев назад.

Мейси ничем не выдала своего удивления откровением Уэйта.

– И как ее имя?

– Розамунда. По мужу – Торп. Жила где-то на побережье. Они все учились в одной школе. Много лет назад, в Швейцарии.

Мейси подалась вперед.

– Шарлотта расстроилась, узнав о смерти подруги?

– Я же сказал, они не общались много лет. Насколько я знаю, Шарлотта узнала обо всем, только увидев имя миссис Торп в разделе некрологов.

– Мистер Уэйт, по-видимому, Шарлотта расторгла помолвку с Джеральдом Бартрапом примерно в то же время, когда узнала о смерти подруги?

– А, Бартрап. Вы уже с ним говорили, не так ли?

– Конечно. И по его словам, помолвку расторгли по инициативе вашей дочери. У меня нет причин ему не доверять.

Уэйт на мгновение закрыл глаза и покачал головой.

– Мистер Уэйт, почему вы не сказали мне, что Шарлотта ваш второй ребенок?

Джозеф Уэйт был явно поражен. Поджав губы, он глубоко вздохнул, словно стараясь взять себя в руки, а затем дать Мейси резкий лаконичный ответ:

– Потому что это не имеет ни малейшего отношения к поведению Шарлотты. Вот почему. И никак не связано ее бегством. Я нанял вас расследовать исчезновение дочери, мисс Доббс, а не копаться в моей жизни. А, знаю-Знаю, вы, верно, подыскиваете объяснение, будто во всем виновата ее скорбь или еще что-нибудь в таком духе. В общем, они не были близки, хотя Джо был сама доброта и присматривал за сестрой, а она вечно жеманилась, как ее мамаша.

Уэйт наклонился вперед, но Мейси сидела неподвижно, а Билли что-то помечал на карточке.

– Он был одним из лучших, мисс Доббс, я берег его как зеницу ока. Он всегда помогал мне. Я устроил его в магазин, на самую низкую должность, чтобы научить уважению, которое пригодилось бы ему на высоких постах в компании. В бизнесе он чувствовал себя как рыба в воде. И никогда не жаловался, что работа его не достойна. А что касается вашего вопроса, я умолчал о нем, потому что Шарлотта была еще совсем девчонкой, когда ее брат умер, а сейчас она уже взрослая. Ее выходки не имеют к моему Джо никакого отношения!

У Мейси оставалась еще минута.

– Когда умер ваш сын, мистер Уэйт?

– Джо погиб в 1916-м. В июле, мисс Доббс, в битве на реке Сомме.

Мейси понимающе кивнула. Чтобы распознать горечь утраты, слова не требовались: память о войне накрыла всех своей тенью, порой тяжелой и плотной, а порой бледной и легкой, как дымка, но никуда не исчезавшей.

Джозеф Уэйт посмотрел на часы и, обменявшись рукопожатиями с Мейси и Билли, направился к выходу. Но вдруг обернулся и спросил:

– Мисс Доббс, почему вас интересуют три давние подруги Шарлотты?

Мейси подняла портфель.

– Потому что все они мертвы, мистер Уэйт. Я решила что вы, вероятно, видели новости о смерти миссис Седжвик и миссис Фишер. Любопытное совпадение, не правда ли?

– Наверно, я их пролистал. Меня гораздо больше интересуют международная торговля и состояние дел в стране, то есть текущие события, непосредственно влияющие на «Международную торговую сеть Уэйта». Прочие частности, связанные с исчезновением моей дочери, меня мало волнуют, если вскоре ее вернут домой. А это уже зависит от вас, мисс Доббс.

– Надеюсь скоро связаться с ней. Мистер Уэйт, вы, конечно, понимаете, что пока Шарлотту можно убедить вернуться, принуждать ее нельзя.

В ответ Джозеф Уэйт лишь шумно вздохнул. Открыв дверь, он обернулся:

– Я хочу, чтобы она вернулась сюда, мисс Доббс. Если она не подыщет себе подходящего мужа, жить будет со мной! – Бросив на Мейси сердитый взгляд, он предъявил ультиматум: – Я уезжаю на несколько дней проверить магазины и вернусь в следующий вторник. И к моему возвращению надеюсь увидеть вас вместе с моей дочерью. Вторник, мисс Доббс. У вас время до вторника.

Едва дверь захлопнулась, как ее тут же отворил Гаррис и проводил гостей к выходу. Когда Билли открыл дверцу машины для Мейси, оба вдруг вздрогнули, услышав над головой яростные хлопки крыльев: с крыши старинной голубятни в углу сада вспорхнула стая голубей.

– Боже, вы только посмотрите! – воскликнул Билли.

– О, как же они прекрасны! – заметила Мейси.

Ее помощник вздрогнул.

– Глядеть на них не могу. Уж лучше смотреть на дряхлого паршивого пса.

Парами и поодиночке птицы вернулись и, приземлившись на голубятню, скрылись за маленькой створкой.

– Гляньте на этого «капотом к воротам»! – снова пошутил Билли.

– Ладно, нам пора.

В глубоком молчании они медленно подъехали к главным воротам, которые отворил молодой человек, впустивший их во время первого визита. Покинув наконец резиденцию Уэйта, гости вздохнули с облегчением.

– Говорю вам, мисс, Джозеф Уэйт тот еще гусь, правда?

– Несомненно.

– Вы верите, что он и вправду не знал о смерти двух женщин?

Уверенно нажимая на газ, Мейси ответила:

– Ни за что, Билли. Ни за что на свете.

Едва вернувшись в контору, Мейси и Билли взялись за работу: внесли новые сведения в карту дела Шарлотты и просмотрели все текущие дела. За время отъезда Мейси из Лондона Билли, кроме прочих обязанностей, придется закончить отчеты для двух других клиентов. К последнему отчету всегда прилагался счет за услуги, а когда приходилось работать с клиентами, не желавшими платить «не отходя от кассы», как говорил Билли, своевременно представить им окончательный счет было жизненно необходимо.

Они проработали до шести, и Мейси отправила Билли домой. Сама же собиралась вернуться на Эбери-плейс и подготовиться к недолгой поездке в Кент. Она планировала выехать в Челстоун рано утром в субботу. Следующие несколько дней обещали быть крайне суетными: нужно было успеть поговорить с Морисом и леди Роуэн перед поездкой в Кэмденское аббатство, так как с вечерней почтой пришло письмо от матушки Констанции. Аббатиса сообщила, что, несмотря на тяжелую простуду, будет рада вновь увидеться с Мейси. Возвращаясь в Белгравию, Мейси добавила в план путешествия еще один пункт: поскольку Челстоун находился примерно в часе езды от Гастингса, что на побережье Суссекса, надо было выяснить, действительно ли там прежде жила Розамунда Торп.

К счастью, когда Мейси ехала домой на Эбери-плейс, движение на дорогах уменьшилось. Дождь сеял по ветровому стеклу, смешивая капли с остатками желтовато-зеленого смога. Она думала не о предстоящей работе, а об отце, Фрэнки Доббсе. Каждый раз во время приезда дочери он уверял ее: «Ты за меня не волнуйся, дорогая. Я в порядке, как сыр в масле катаюсь». Но Мейси все равно волновалась, стыдясь того, что при всей тревоге за него не навещала отца чаще.

Мейси вошла в дом через кухню. Когда Комптоны вернутся в город, она снова будет пользоваться парадным входом, где ее снова будет встречать Картер, старый дворецкий. А миссис Кроуфорд, отложившая выход на пенсию еще на год, – не считая предыдущего года и еще года ранее, – вновь будет командовать на кухне. Мейси поднялась в этом доме на следующую ступень жизни и прекрасно понимала, что сохранить добрые отношения с обитателями как верхних, так и нижних этажей было возможно, лишь соблюдая особую осторожность.

Оставив портфель на письменном столе в гостиной, Мейси упала в кресло у пылавшего камина. Дома. А что такое дом? Может быть, она так легко поддалась на уговоры леди Роуэн поселиться на Эбери-плейс, потому что не хотела отказывать человеку, которому была многим обязана? Когда же она в последний раз чувствовала себя по-настоящему дома?

Мейси вздохнула и подошла к окну. Отодвинув штору, она взглянула на туман, клубившийся вокруг уличного фонаря. Скоро дни станут длиннее и, как она надеялась, теплее. Лондонский смог развеется, угли в очагах угаснут, а печи вычистят на лето. Глядя на фонари, освещавшие изгибы и кружение тумана, Мейси вспомнила невзрачный прокопченный домик в Ламбете, где когда-то жила с родителями. И они оба были рядом с ней, а когда ей исполнилось тринадцать, мама умерла на руках Фрэнки Доббса, перед смертью наказав мужу не обижать дочь.

В последний раз, как подсказывала память, Мейси ощущала домашний уют в доме отца, но потом, приложив все усилия, он подыскал ей место служанки в особняке лорда и леди Комптон на Эбери-плейс.

Постучались.

– Войдите, – отозвалась Мейси.

Дверь тихо отворилась, и в комнату вошла улыбающаяся Сандра.

– Добрый вечер, мэм. Желаете ужинать у себя или в столовой?

Мейси улыбнулась. Она вновь стала «мэм». Часы показывали семь. В голове детектива уже складывался план действий, навеянный ужасной перспективой провести вечер в полном одиночестве. Хотя Мейси точно не знала, где снова почувствует себя дома, все же был на свете один человек, рядом с которым ей было уютно, и она поддалась тягостному желанию оказаться рядом с ним.

– Сандра, ты не могла бы собрать мне в дорогу что-нибудь перекусить? Кусок пирога со свининой или, может, бутерброд с сыром… и бутылочку «Вимто» или что-нибудь в этом роде?

– Ах, мэм, вы же не собираетесь ехать в такую погоду? – изумилась Сандра, кивнув в сторону окна, за которым как будто продолжал сгущаться туман.

– Сомневаюсь, что ехать утром будет легче. Я заберу Ужин, как пойду к машине. Мне нужно еще кое-что упаковать, и я сразу же спущусь на кухню.

– Хорошо, мэм. Я все приготовлю к вашему приходу.

– Спасибо, Сандра.

Мейси аккуратно вырулила из внутреннего дворика позади особняка и устремила «эм-джи» в промозглую лондонскую ночь. Она осторожно пересекла южные районы города по Олд-Кент-роуд и направилась в Севеноукс, Затем в Тонбридж, а оттуда по узким проселочным дорогам – в Челстоун.

За пределами Лондона туман постепенно рассеялся и остался лишь мелкий моросящий дождик. Мейси развернула на пассажирском сиденье плетеную корзинку и достала бутерброд. Ночное путешествие действовало на нее умиротворяюще. Кабину изредка озаряли вспышки фар встречных машин. Уверенно урчал двигатель. Мейси задумалась не только о собственной жизни, некоторые элементы которой вдруг дали о себе знать, но и о жизни Шарлотты Уэйт и ее подруг.

Придерживая правой рукой руль и не отрывая взгляда от дороги, она вновь потянулась левой рукой в корзинку и, вынув льняной платок, вытерла губы и руки. Достав бутылку «Вимто», Мейси откупорила ее зубами. Сандра уже позаботилась о ней, заранее сняв обертку и наполовину отвернув пробку. После пары глотков аккуратно поставила открытую бутылку в корзинку, обернув вокруг горлышка салфетку, чтобы бутылка не упала и всегда была под рукой. Она притормозила, когда на открытом участке дороги под колеса стремглав бросились кролики. Пришлось их объехать, едва они замерли, ослепленные светом фар.

Добравшись наконец до Челстоуна, Мейси сначала поехала через деревню. В местном пабе «Лиса и гончие» все еще горели огни – наверное, хозяин продолжал водить тяжелой метлой по плиточному полу, ведь час закрытия давно миновал. В конце концов она свернула к особняку Челстоун, и под колесами «эм-джи», выплевывая камешки, захрустел гравий. Несколько окон особняка были освещены. Комптоны – особенно леди Роуэн – обычно засиживались допоздна. Мейси проехала бывший вдовий дом, где жил Морис, а через несколько ярдов свернула влево. Она припарковалась возле дома конюха, где дорога сужалась. Бесшумно забрав из машины сумки, на цыпочках пошла по дорожке. Заглянув в решетчатое окно дома, в мягком свете единственной масляной лампы увидела отца, сидевшего уставившись в огонь.

Наблюдая за игрой пламени на изгибах и морщинах его липа, Мейси поняла, что не так часто навещала Фрэнки еще по одной причине. Ведь он, хотя и сохранил бодрость духа, все же был стариком, а ей не хотелось задумываться об истинном положении вещей: самый близкий ей человек был уже на склоне лет и она могла лишиться его в любой момент.

– Папа, – прошептала Мейси и тут же бросилась к черному ходу отцовского дома.

Утром ее разбудил аромат бекона, жарившегося в дровяной печи на первом этаже. Обрывки солнечного света легли теплыми пятнами на стеганое покрывало, и Мейси выпрыгнула из постели, достала из-за двери свой старый шерстяной халат и, пряча голову от низких лучей, побежала вниз на кухню.

– Доброе утро, пап.

– Доброе утро, дорогая. – Фрэнки Доббс стоял у печи, переворачивая два толстых ломтика бекона. – Тебе два яйца или больше? Свежие – утром сам собирал. Не то что ваши магазинные. По нескольку дней валяются на складе, пока их не продадут.

– Мне одно, пап.

Мейси налила чаю себе и Фрэнки из коричневого фаянсового чайника.

– Ты, наверно, пойдешь к доктору Бланшу сразу после завтрака, дорогая?

Она взглянула на Фрэнки: он ждал, что Мейси уйдет, тотчас отправится к своему учителю и наставнику. Сколько раз уже она приезжала к отцу лишь для того, чтобы посоветоваться с Морисом, просидев у него не один Час? Хотя времени было немного, Мейси откинулась на стуле.