Текст книги "Мейси Доббс. Одного поля ягоды"

Автор книги: Жаклин Уинспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Глава двадцать первая

Мейси настояла на том, чтобы Шарлотта поехала с ней на Эбери-плейс. Оставлять ее одну в Бермондси было опасно. В дороге они почти не разговаривали. По пути им пришлось сделать крюк до Уайтчепела, где Шарлотта осталась в машине, а Мейси заглянула к Билли, попросив утром зайти в контору. В воскресенье их ждала важная работа.

Зная, что теперь Шарлотта сбегать не станет, Мейси поселила ее в гостевые апартаменты на своем этаже и только потом решила отдохнуть. День выдался долгий, и ночь предстояла длинная: постепенно обретал форму план Мейси, который следовало вскоре осуществить. Шел уже одиннадцатый час, когда она вышла в библиотеку позвонить Морису Бланшу. После первого гудка раздался голос.

– Мейси! – воскликнул Морис, опередив Мейси. – Я ждал твоего звонка.

– Я это предвидела, – ответила Мейси с улыбкой.

Они знали, что теперь, когда дело близилось к завершению, Мейси нуждалась в советах наставника. Словно связанные невидимыми нитями, они прижимали трубки кушам.

– Утром я говорил с Эндрю Дином, – продолжил Морис.

– Вот как. Он звонил по поводу моего отца?

– Нет. Дело в том, что сегодня утром он приехал сюда.

– Да? – Мейси была в замешательстве.

Морис улыбнулся:

– Ты не единственный ученик, который меня навещает, Мейси.

– Ну да, конечно. – Мейси была рада, что Морис не видит, как ее щеки окрасились румянцем.

– В общем, Эндрю привело сюда несколько причин, в том числе и мистер Бил.

– И?..

– Волноваться не о чем, мы просто обсудили, как лучше ему помочь.

– Понятно.

– Полагаю, он вскоре приедет. Через пару дней, не так ли?

– Да, когда дело будет закрыто.

– Мейси, я чувствую, что в твоем деле все уже решено. Ты нашла Шарлотту Уэйт?

– Да. Хотя мистер Уэйт настоял на том, чтобы моя работа окончилась ее возвращением.

– И когда это случится?

– Завтра утром я встречаюсь с Билли в конторе. И мы втроем едем в Далидж в кебе.

– Но у тебя есть и другой план, правда, Мейси?

– Да. Есть.

Мейси слышала, как Морис выбил курительную трубку, как зашуршала пачка табака «Олд Холборн». Закрыв глаза, она представила: ее наставник приготовил трубку, набил табаком и, чиркнув спичкой, прикурил, втягивая ароматный дым. Мейси глубоко вздохнула, ощущая его благоухание. На минуту она вновь превратилась в девчонку, сидящую за столом в библиотеке на Эбери-плейс и вслух читающую конспекты, а рядом с трубкой в правой руке туда-сюда расхаживал ее учитель и вдруг, указав на нее, громко спрашивал: «Скажи, на каких доказательствах основаны твои выводы?»

– Что еще ты хотела сказать? И чем, позволь спросить, занята полиция? – поинтересовался Морис.

– Шарлотта созналась, что тоже провоцировала работников отца пойти на войну, в том числе своего старшего брата Джо. Джозеф Уэйт в нем души не чаял.

Глубоко вздохнув, Мейси пересказала Морису историю, сначала услышанную из уст складского клерка, а потом от самой Шарлотты.

– Она считает себя виновной в преступлении.

– Полагаю, по-твоему, она не способна на убийство.

– Я уверена, что она никого не убивала, хотя может стать следующей жертвой.

– А как же мужчина, арестованный по подозрению в убийстве?

– По-моему, он тоже невиновен. Может, он не самый порядочный человек, но… Розамунду, Филиппу и Лидию не убивал.

– Стрэттон всегда казался мне честным полицейским. К твоим протестам он не прислушался?

Уже не в первый раз за время разговора Мейси испытала чувство единения со своим наставником, ощущение интеллектуальной близости, которое не могли нарушить даже его расспросы.

– Инспектор Стрэттон поддался своим предубеждениям. Его жена умерла при родах, и он остался с сыном на руках. Душевный разлад затуманил его разум. А обвиненный в убийстве Магнус Фишер – человек неприятный, который к тому же обманывал женщин. Более того, он сам признает, что женился на Лидии ради денег.

– А, понятно.

– Я несколько раз пыталась высказать инспектору свои подозрения, но все без толку. Стрэттон просто отказывается верить в невиновность Фишера, пока я не преподнесу ему настоящего убийцу на блюдечке.

– Да, действительно. – Морис глубоко затянулся трубкой. – И ты собираешься заманить убийцу в ловушку?

– Да. – Мейси кивнула.

Морис снова заговорил:

– Мейси, расскажи еще раз об орудии преступления.

– Сэр Бернард Спилсбери заключил, что жертв травили, как установил Катберт, морфином. В двух случаях после наступления смерти их жестоко искололи.

– Чем?

– Штыком винтовки «ли-энфилд».

Морис кивнул.

– После смерти жертв убийца дал волю ярости.

– Да.

– Любопытно.

– Гнев, боль, душевные муки… одиночество, – сказала Мейси. – Здесь возможен целый коктейль мотивов.

– Шарлотта права, Мейси. Убить мог любой из нескольких сотен людей.

– Любой мог жаждать мести, но не всякий стал бы мстить таким образом. Убийца – измученный человек, страдающий изо дня в день. Его боль не утихает ни на минуту. И однажды он узнал, что свершенное правосудие не в силах унять боль утраты. Он вовсе не из числа скорбящих родственников, Морис. Нет, это кто-то особенный.

Морис кивнул.

– И ты знаешь, кто это, не так ли?

– Да. Думаю, да.

– Прими все меры предосторожности, Мейси.

– Конечно.

– Хорошо.

На минуту воцарилось молчание, а потом Морис тихо произнес:

– Не поддавайся состраданию, Мейси. Не позволяй себя обмануть. Не позволяй жалости владеть тобой. Знаю, убийцу нужно остановить, ведь он может стремиться унять свою боль, отомстив Шарлотте. И он продолжит убивать. Нам с тобой не раз угрожала опасность, Мейси. Помни все, чему научилась. А теперь – действуй. Тебе нужно подготовиться. Завтра предстоит тяжелый день.

Мейси кивнула.

– Я свяжусь с тобой, когда все закончится, Морис.

Прежде чем лечь спать, Мейси снова надела пальто и шляпу и выскользнула из дома. Она вспомнила совет наставника, полученный во время работы над их первым делом: «Прогулка в незнакомой местности, которую мы не привыкли видеть ежедневно, побуждает нас действовать раскованнее и смотреть на собственные выводы под новым углом. Чтобы расшевелить ум, Мейси, нужно шевелиться самой». Гуляя по тихим ночным улицам Белгравии, она поняла, что в последней фразе Морис сделал одно предположение, и причем совершенно ошибочное.

Мейси провела не один час в безмолвной медитации и теперь была готова ко всему. Она позвонила в резиденцию Уэйта, а затем легко позавтракала на кухне. Сандра рассказала, как сама отнесла в гостевые апартаменты поднос с завтраком и наполнила для мисс Уэйт ванну. После недолгих приготовлений Мейси постучалась к Шарлотте.

– Доброе утро, – отозвалась девушка из-за двери.

– Вы готовы, мисс Уэйт?

– Да.

– Что ж, тогда в путь? Жду вас у парадного через двадцать минут.

На Фицрой-сквер, где было по-воскресному тихо, они прибыли в десять. Едва они подъехали к зданию в георгианском стиле, в котором находилась контора Мейси, на площадь вышел Билли.

– О, как раз вовремя, – сказала Мейси. – Вот и мой помощник. Он уже получил задание и поедет с нами в Далидж.

После формального знакомства они вошли в контору. Билли помог Шарлотте раздеться. Мейси сняла жакет и повесила на дверь.

– Перейдем к делу. Мы должны выехать к часу пополудни. Пока времени у нас достаточно, и можно обсудить наши шаги. – Мейси жестом пригласила Шарлотту и Билли сесть. На стол, на котором обычно разворачивали карту дела, положили огромный лист бумаги.

– Вот как мы поступим. – Мейси взяла ручку и принялась объяснять.

За время ее монолога Шарлотта дважды выходила, и оба раза Билли ожидал ее за дверью кабинета – на случай если она решит сбежать. Больше ничего Мейси не отвлекало, и наконец она отодвинула стул и подошла к телефону на своем столе. Она набрала номер резиденции Уэйта.

– Здравствуйте. Говорит Мейси Доббс. Я хотела бы удостовериться: все ли необходимое для возвращения мисс Уэйт уже подготовлено? – Шарлотта и Билли внимательно смотрели на Мейси. – Да, конечно, я говорила с мистером Уэйтом утром и знаю, что он собирался в Йоркшир. Он возвращается во вторник, не так ли? Да, хорошо. Однако прошу не забывать: мисс Уэйт не желает ни с кем видеться и о ее возвращении никто не должен знать. Да, она сразу же займет свои апартаменты, и я останусь с мисс Уэйт, пока она не придет в себя. Вполне. Да. Нет, ни с кем абсолютно. Хорошо. Верно. Благодарю вас.

Повесив трубку, Мейси повернулась к помощнику:

– Билли, пора найти кеб.

– Я мигом, мисс, – сказал он, потянувшись за пальто.

Когда дверь за Билли захлопнулась, Мейси повернулась к девушке:

– Итак, вы понимаете, что от вас требуется?

– Конечно. Весь риск вы берете на себя.

– Только не забудьте, что вас ни в коем случае не должны узнать. Это крайне важно.

– А вы полагаете, что через несколько часов все будет кончено?

– Я полагаю, что убийца не заставит себя ждать.

Вернулся Билли, покрасневший от напряжения.

– Билли, я же просила тебя не бежать!

– Мисс, кеб ожидает. Пора ехать.

Они забрались в кеб. По дороге никто не произнес ни слова: каждый мысленно проигрывал роль, которую предстояло сыграть. Прибыв к особняку Уэйта в Далидже, Билли взял сумочку Шарлотты.

– Все в порядке? – Мейси обняла девушку за плечи и повела к дому. Шарлотта опустила голову, и лишь несколько локонов выглядывали из-под плотно облегавшей голову серой шляпки.

– Да, я не подведу вас.

– Я знаю.

Не успели они подняться на первую ступеньку лестницы, ведущей к парадному, как дверь перед ними отворилась. Мейси кивком поздоровалась с мистером Гаррисом и торопливо повела Шарлотту в дом.

– Благодарю вас. Мы сразу направимся в комнату мисс Уэйт.

Дворецкий поклонился и, кивнув Билли, вошедшему с сумочкой Шарлотты в руках, последовал за женщинами наверх.

– Билли, подожди за дверью. Я тебя позову.

– Хорошо, мисс, – ответил помощник и вышел, закрыв за собой дверь в комнату Шарлотты.

Мейси сняла пальто, шляпу, а затем и блузку.

– Поспешите, я хочу, чтобы вы ушли как можно скорее.

Шарлотта принялась раздеваться.

– Я… я не привыкла…

Мейси указала на ванную:

– Разденьтесь там, оставьте одежду и накиньте халат.

Шарлотта убежала в ванную, а Мейси уже заканчивала раздеваться. Спустя несколько минут девушка отворила дверь и снова вошла в свою тесную гостиную. Мейси указала на ворох одежды на стуле:

– Теперь наденьте это и немного распустите волосы. Я вернусь через минуту.

Она спешила изо всех сил. Руки похолодели, было трудно застегивать пуговицы на платье Шарлотты. Возможно, переодеваться не стоило, но Мейси хотела быть готовой к тому, что кто-то может заглянуть в комнату с улицы. Тогда прятаться придется Билли.

Вернувшись в гостиную, Мейси остановилась, опешив:

– Боже… не увидела бы – не поверила.

– Ваша одежда прекрасно мне подошла, мисс Доббс.

– И шляпка вам тоже к лицу.

Шарлотта улыбнулась.

– Я… я должна вас поблагодарить…

Мейси прервала ее жестом:

– Ничего не говорите… по крайней мере пока. Еще не вечер. Что делать дальше, знаете?

– Да. Тотчас отправляться в дом № 15 по Эбери-плейс. Сандра уже ждет и останется со мной до вашего возвращения.

– И вам нельзя выходить из комнаты. Понимаете? Вы должны оставаться с Сандрой! – Мейси говорила тихо, но настойчиво.

– Я понимаю, мисс Доббс. А как же отец?

– Не все сразу. Вы готовы?

Шарлотта кивнула.

– Хорошо. – Мейси открыла дверь и позвала Билли.

Билли стоял, переводя взгляд с одной девушки на другую:

– А, так вот оно что!

– Билли, готов?

– Готов. – Билли потянулся к дверной ручке. – Мисс Уэйт, знаете, я тут хотел вас спросить.

Шарлотта удивленно посмотрела сначала на Мейси, потом на Билли.

– Да, мистер Бил?

– У вас были две записные книжки: одна со старыми адресами, а вторая осталась здесь?

– Ну… да, верно. Старую я взяла с собой, потому что к новой никак не могла привыкнуть. В ней было пусто, и мне казалось, что меня всю жизнь никто не знал.

– Я так и подумал. Нам пора. – Помощник повернулся к Мейси: – Будьте осторожны, мисс.

Темнело. В окно гостиной Мейси следила за посадкой в кеб, обратив внимание на то, как Шарлотта выпрямила спину. Кеб медленно подъезжал к домику привратника у ворот, и его задние фонарики меркли. Мейси знала, что полагаться на Билли было рискованно: слабая нога могла ему помешать. Но ей пришлось попросить его тайно вернуться в особняк Уэйта, так как необходим надежный свидетель. К тому же она не доверяла прислуге. Если бы только Стрэттон мог взглянуть на дело с другой стороны! Но он не желал.

Взгляд Мейси был прикован к голубятне: на мгновение в вечерних тенях она разглядела какое-то движение. Что-то снова пошевелилось – и из будки вылетели несколько голубей. Она наблюдала за взмахами призрачных крыльев на фоне сумеречного неба: птицы покружились, а потом бросились вниз, возвращаясь домой на ночлег. Когда Мейси снова взглянула на голубятню, тень исчезла. Она знала, что в одежде Шарлотты ей было чего бояться. Войдя в спальню, женщина задернула шторы и подошла к кровати. С помощью подушек и длинного мягкого валика она соорудила нечто похожее на человеческую фигуру.

«Трюк стар как мир – надеюсь, сработает». Включив лампу на туалетном столике и внимательно оглядев комнату, Мейси снова отдернула шторы, а потом взглянула на результат своих стараний. «Да. Очень хорошо».

Едва Мейси потянулась к шторам в гостиной, как раздался тихий стук. Она не ответила. В дверь снова осторожно постучали.

– Мисс Уэйт? Мисс Уэйт? Я решила узнать, может, вы желаете чаю. Мисс Уэйт?

Мейси вздохнула с облегчением. Она сидела в тишине. Спустя минуту послышались удаляющиеся шаги в коридоре. Женщина взглянула на часы – единственный аксессуар, с которым решила не расставаться. Скоро должен был вернуться Билли. Мейси ждала.

В дверь постучали снова. Она прислушалась: если все пошло хорошо, Билли должен был уже вернуться.

– Мисс Уэйт? Мисс Уэйт? Вы меня слышите? Не желаете тарелочку наваристого куриного супа с клецками? Вам нужно восстановить силы, мисс Уэйт.

Мейси не издавала ни звука. Наконец, когда шаги в коридоре снова стали удаляться, она вдруг поняла, что ей и вправду не мешало бы подкрепиться. Открыв сумочку Шарлотты, женщина вынула бутылку лимонада и сандвич. Чтобы не нарушать тишины, она ушла в облицованную кафелем ванную и отпила из бутылки.

За окном совсем стемнело. Неужели она ошиблась в расчетах и убийца объявится не скоро? Время тянулось медленно.

Десять часов. Снова стук. Мейси насторожилась.

– Мисс Уэйт? Мисс Уэйт? Вы, наверное, уже не прочь выпить чашечку чаю и немного перекусить. Раз вы не хотите никого видеть, я оставлю поднос под дверью. Здесь чай и миндальное печенье. Все с пылу с жару, я специально для вас готовила.

Поднос опустился на пол. Судя по затихшим шагам, коридор опустел. Очень медленно Мейси повернула ключ и ручку двери и забрала поднос в комнату. Замкнув дверь, она опустила поднос на стол рядом с креслом с подголовником.

Мейси сняла крышку с чайника и принюхалась: крепкий «Эрл Грей» сильно отдавал бергамотом. «Да». Мейси разломила свежее печенье, все еще теплое и источавшее аромат миндаля. Слишком примитивная попытка скрыть отравленное угощение. Приподняв чайник, Мейси наполнила чашку, добавила молока и сахара, помешала, а потом пошла в ванную и опрокинула все в раковину, оставив на дне несколько капель. Она вылила больше половины чайника, чтобы отравитель решил, что две-три чашки уже были выпиты. Затем, приоткрыв дверь в спальню, Мейси бросила на пол чашку и блюдце и расплескала по ковру остатки ядовитого чая. Она стояла близко к окну, чтобы из сада был заметен ее силуэт. Предполагая, что за ней наблюдают, Мейси, шатаясь, пересекла комнату и рухнула на кровать. И тут же перекатилась на пол и отползла в угол, где спряталась в укромном месте за шкафом. Оттуда хорошо просматривались дверь и кровать. Теперь больше всего ее беспокоило отсутствие Билли.

Мейси ждала.

Едва покалывание затекших ног стало невыносимым, в замке повернулся ключ. Мейси затаила дыхание. Силуэт замер возле стула, затем послышался звон, вошедший поднял упавшую фарфоровую чашку и вернул на поднос. Спустя мгновение шаги приблизились. Мейси пригнулась еще ниже – дверь открылась, и на полу растянулась длинная тень.

Она напряженно сглотнула, опасаясь, что вошедший ее услышит. Мейси снова затаилась, глядя на занесенную руку, сжимавшую клинок. Убийца подошел к кровати – и тут, потеряв всякое самообладание, изо всех сил закричал. Согнувшись, он колол наотмашь с таким остервенением, что, казалось, сама его тень испускала гортанный вой. Затем послышались рыдания, и тело убийцы сковали скорбь и гнев человека, потерявшего свое дитя. Снова и снова женщина втыкала штык в муляж тела Шарлотты.

Она бессильно повалилась на пол, хватая ртом воздух. Мейси приблизилась к женщине, опустилась на колени и, крепко прижав ее к себе, забрала штык из безвольной, ослабшей руки.

– Все закончилось, миссис Уиллис. Все закончилось. Ну все, все.

Глава двадцать вторая

– Мисс! – Билли рывком включил свет, неуклюже присаживаясь подле Мейси. Вынув из кармана платок, он осторожно забрал у нее штык.

– Мисс, я не смог снова войти. Я пытался, но было так много…

– Пустяки, Билли. Тотчас вызови Стрэттона. Скорее, только сначала спрячь штык в надежное место!

Когда Билли вернулся, Мейси уже помогла миссис Уиллис перебраться в гостиную и усадила ее в кресло Шарлотты. Женщина спокойно сидела, печально глядя в пустоту.

– Он скоро будет. Дозвонились ему домой, мисс. Он в пути.

Еще оставалось время посидеть с женщиной, отнявшей три жизни и желавшей забрать четвертую. Билли стоял у двери, а Мейси присела на колени рядом с миссис Уиллис. Женщина устремила взгляд на пламя камина, которое разожгла Мейси. Со стороны могло показаться, что молодая девушка приехала навестить любимую тетушку.

– Меня повесят, правда, мисс Доббс?

Мейси заглянула в глаза женщины.

– Я не в силах предугадать вердикт суда, миссис Уиллис. Когда все выяснится, возможно, найдутся смягчающие обстоятельства. Вас могут признать неспособной предстать перед судом.

– И отправят за решетку.

– Да, вы лишитесь свободы.

Миссис Уиллис кивнула, продолжая смотреть на огонь.

– Я лишилась свободы уже давно, мисс Доббс.

Мейси не шевелилась.

– Я знаю.

– Они убили всю мою семью. Всех, кроме самого младшего, но и он тоже потерян.

– Да. – Мейси знала, что не время было спорить о нюансах и неизбежной участи воевавших на фронте.

– Все будто только вчера произошло. – Миссис Уиллис взглянула на Мейси. Билли подошел ближе, чтобы расслышать ее слова.

– Мой Фредерик был старшим мясником. Уже давно работал на мистера Уэйта. Мы были так молоды, когда поженились. Я сразу же забеременела. Ребенок медового месяца – так его называли, нашего Энтони. Такой милый мальчик. А Тони был добряком. Если замечал на улице птицу с подбитым крылом, не успевала я оглянуться, он уже тащил ее на кухню и кормил молоком с хлебом. А через год родился Эрнест. Он был совсем другим, наш Эрнест… – Миссис Уиллис улыбалась, погружаясь в прошлое.

– Эрнест был настоящим сорванцом. Если где-нибудь что-то случалось, можно было биться об заклад, что без него дело не обошлось. Но Тони всегда наставлял его, и хотя между ними не было ничего общего, они всегда держались вместе. Всегда. Позже родился Уилфред, Уилл, наш младшенький. Любил книги, просто обожал читать. И такой был вдумчивый, а со стороны казалось, что он все время о чем-то мечтает. Соседи говорили, что я везучая: у меня трое сыновей и все ладят. Конечно, бывало, они и дрались. Как щенки, катались по полу, а Фредерик растаскивал их за шиворот. Он был крупный парень, мой Фредерик. А потом и сам начинал с ними возиться. Бывало, все на него залезут и катаются по всему саду. Люди говорили, я родилась под счастливой звездой – такие у меня были мальчики.

Билли подошел еще ближе. Мейси услышала, как вдалеке открылись главные ворота и зашипели покрышки подъезжавшей к дому «инвикты» Стрэттона. Затем послышался шум другого двигателя, вероятно фургона, в котором должны были увезти миссис Уиллис. Мейси жестом указала Билли встать у двери, чтобы не позволить полицейским шуметь.

– Сначала на работу к Уэйту устроился Тони. Потом Эрни, а за ним и Уилл. – Миссис Уиллис снова перевела взгляд на Мейси. – Мистеру Уэйту нравилось, что у него работают целыми семьями. Он был уверен: сыновьям полезно учиться у отцов. Своего Джозефа он тоже устроил на работу. – Женщина умолкла.

– Продолжайте. – Мейси слышала голоса, доносившиеся из коридора. Но едва полицейские натолкнулись на Билли, воцарилась тишина. Когда в комнату вошли помощник, Стрэттон и новоиспеченная женщина-констебль, Мейси жестом остановила их. Миссис Уиллис продолжила рассказ, заметив новых слушателей:

– А однажды Тони пришел домой после смены какой-то расстроенный. Сам не свой. Эрни и Уилл тоже вернулись домой, но ничего не сказали и сразу поднялись наверх. Я слышала, как они разговаривали, но подумала, наверно, что-нибудь стряслось на складе, ну всякое же бывает. Фредерика в тот день не было: он уехал на скотобойню. Мистер Уэйт любил посылать туда для проверки старших мясников, чтобы все было на высшем уровне.

Миссис Уиллис помедлила. Взгляды Мейси и Стрэттона встретились. Инспектор был готов подождать.

– Признаться, я и сама не знаю, как все обернулось. Как будто минуту назад мы были счастливой семьей. Мы не жили богато, отнюдь, но на квартиру хватало, особенно когда мальчики стали сами зарабатывать. А потом все изменилось. Однажды Тони и Эрни пришли домой и даже словом не обмолвились, что записались в добровольцы. На фронт! Мы с отцом просто не могли в это поверить. Все рушилось. Фредерик сказал, что не отпустит их одних и запишется сам, чтобы за ними приглядывать. Он и сам был еще молод. Ему не исполнилось и сорока. По возрасту он уже не подходил, но если человек был годен, на призывном пункте долго не разбирались. Фредерик пошел с ними, и, конечно, все, кто работал на Уэйта, записались за компанию. – Миссис Уиллис снова заглянула в глаза Мейси. – И понимаете, я даже тогда не знала, в чем причина, что заставило всех уйти на войну. Как сказал Фредерик, дело было в следующем: на службе они чувствовали себя важными шишками, хотя сами еще толком не оперились и не знали, что почем в этой жизни. Думаю, никто из нас не знал.

Миссис Уиллис умолкла. Женщина-полицейский шагнула к ней, но Стрэттон остановил ее, придержав за руку.

– Это Уилл все рассказал. Хотя уже пошли слухи о дочери Уэйта и ее подругах с белыми перьями. Бестолковые, безмозглые девчонки. – Сжав кулаки, миссис Уиллис ударила себя по коленям. По ее щекам снова покатились слезы. – Я и сейчас вижу, как в день отправки на фронт они стояли на пороге, все в военной форме – наша маленькая семейная армия, – и как Фредерик сказал Уиллу: «Присмотри за мамой, сынок. Останься и замени нас с братьями». – Она прижала ладонь к груди. – Но этот несмышленыш не послушался отца. Он был еще так молод. Господи, еще так молод! И решил, что должен поехать вместе с остальными. Сказал: никто не вправе называть Уиллисов трусами, и раз уж отец и братья на фронте, то и он тоже уедет. Ох, как бы я хотела, чтобы отец его остановил. «Все будет в порядке, мам. Мистер Уэйт присмотрит за тобой. Все будет нормально. Не успеешь оглянуться, как мы вернемся». Но они не вернулись. Даже Уилл, пусть и приехал целым, но будто и не возвращался вовсе. Это был уже не мой Уилл. – Миссис Уиллис вдруг опустила голову, закрыв лицо руками, и зарыдала. Мейси наклонилась к ней. – Из-за этих дряней я потеряла всех. И… и… просто не могла больше терпеть. Не осталось сил выносить эту… боль.

Мейси заметила, что слушатели притихли, но оборачиваться не стала. Она обняла женщину за плечи.

– Было так больно, будто ударили ножом прямо в сердце, – произнесла она, всхлипывая. – Потом принесли телеграмму, и первое время у меня ни на что не было сил. Не могла ничего слышать, не хватало сил дышать. Я просто застыла на месте, будто примерзла. – Миссис Уиллис приложила руку к груди. – Посыльный сказал: «Простите, дорогая», и так я и осталась совсем одна. Я оцепенела. Стояла с клочком бумаги в руке и все гадала: кто же, кто? И тут, как удар ножом, – вот сюда. И так три раза. А потом снова, когда я увидела, каким вернулся Уилл. И с тех пор боль не утихала… вот здесь, здесь… – Женщина, задыхаясь, била себя в грудь.

Мейси закрыла глаза и вспомнила последние три имени, увековеченные на плитках ручной работы над входом в магазин Уэйта на Оксфорд-стрит: Энтони Фредерик Уиллис, Эрнст Джеймс Уиллис, Фредерик Уиллис. Она заговорила тихо, стараясь, чтобы Стрэттон ничего не услышал:

– И поэтому морфина было недостаточно?

Миссис Уиллис кивнула.

– Сначала я их травила. Хотела, чтобы перед смертью они все слышали и не смогли ни сбежать, ни прогнать меня. Я хотела, чтобы они перед концом выслушали мой рассказ о сыновьях. Чтобы причина их гибели стала последним, что они услышат. Один Бог ведает, что пережили мои мальчики.

– А потом вы оставляли им белые перья?

– Да. Оставляла. Если их души еще блуждали там, я хотела заставить их мучиться. Хотела напомнить обо всем, чтобы они страдали так же, как мои мальчики, как страдали все сыновья и родители. Я хотела, чтобы они навсегда застряли между этим миром и иным. Чтобы никогда не обрели покоя. Никогда, никогда. – Обессилев, миссис Уиллис повалилась в объятия Мейси и зарыдала.

Прижав к себе скорбящую женщину, Мейси подняла голову и жестом позвала Стрэттона и женщину-констебля. Осторожно, как передают младенца матери, Мейси отпустила миссис Уиллис, и служители закона помогли ей подняться. Подойдя к Билли, она заметила, что в его глазах стояли слезы. Она взяла помощника за руку.

– Все нормально, мисс. Я в порядке.

Собравшись с силами, миссис Уиллис выпрямилась, а Стрэттон сделал ей формальное предупреждение, положенное при аресте. Когда они направились к двери, женщина остановилась перед Мейси:

– Вы навестите моего Уилла, мисс Доббс? Он даже не узнает, что меня нет рядом. Думаю, я навещала его больше ради себя самой. Но я хотела бы знать, что кто-то хоть изредка к нему заглядывает.

– Да, конечно, заеду, миссис Уиллис.

– Я тоже. Я тоже поеду, – вставил Билли.

Два констебля, стоявших за дверью, проводили миссис Уиллис к машинам. В конце коридора замерла в ожидании вся прислуга, и каждый старался прикоснуться к проходившей мимо миссис Уиллис. Два других констебля ожидали приказа охранять место преступления.

– Должен перед вами извиниться, мисс Доббс, – сказал Стрэттон.

– Полагаю, извиниться следует перед Магнусом Фишером. И возможно, перед Джоном Седжвиком.

Стрэттон кивнул, и минуту оба стояли, не находя слов.

– И вновь я должен вас поздравить. Прошу вас прибыть в Скотленд-Ярд и дать показания.

– Непременно.

– И вас тоже, мистер Бил.

– Так и быть, инспектор. А, кстати… – Билли потянулся к каминной решетке и извлек штык. – Просто не знал, куда его деть. Но, как я уже говорил мисс, старушка-мать всегда меня учила: труднее всего найти то, что спрятано на самом видном месте.