Текст книги "Мейси Доббс. Одного поля ягоды"

Автор книги: Жаклин Уинспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 36 страниц)

Глава пятая

Мейси сомневалась, что Стрэттон станет всерьез подозревать Билли. Они уже встречались раньше, и тогда инспектора не только поразила преданность Билли своей нанимательнице, но и позабавило рвение, с которым ее помощник взялся за новую работу. Однако инспектор мог заподозрить, что Мейси намеренно ходила в дом Фишер, чтобы замести следы Билли. Нет, Стрэттон был человеком умным и не стал бы рассматривать такую версию всерьез. Хотя он, вероятно, захочет допросить Билли, чтобы исключить его из круга подозреваемых и выудить любые полезные сведения.

Поднявшись на первый лестничный пролет, Мейси остановилась, задумавшись: Джозеф Уэйт потребовал, чтобы полиция ничего не знала об исчезновении его дочери, хотя оно могло быть связано с ее дружбой с Лидией Фишер. Поиски убийцы, пожалуй, потребуют огласки этой информации. Мейси беспокоилась о том, к чему приведет укрывание доказательств от Стрэттона. Но тревожило ее не только это. А если Уэйт ошибся, и Шарлотта пропала не по своей воле? А вдруг она знала убийцу? Может быть, следующей жертвой станет она? И все же могла ли Шарлотта сама убить подругу? Обеих подруг?

Не успела Мейси открыть дверь кабинета, как та сама собой распахнулась, а за ней уже ждал Билли, без пиджака и с закатанными рукавами рубашки. Мейси сверилась с часами.

– Билли, давай присядем.

Дежурная улыбка помощника испарилась.

– Что стряслось, мисс?

– Сначала присядем.

Билли заволновался и захромал еще сильнее. Мейси знала, что неловкий разговор непременно скажется на его ноге, самом уязвимом месте.

Она присела напротив и постаралась расслабиться, желая смягчить атмосферу в кабинете и показать, что владеет ситуацией.

– Билли, сегодня утром я была в доме Лидии Фишер на Чейн-мьюз и нашла ее… мертвой.

– Боже мой! – Билли встал со стула и, спотыкаясь, подошел к окну. – Я знал, что она слишком много пьет.

Билли нервно провел рукой по волосам.

– Нужно было забрать у нее бутылку и вызвать вас по телефону. Уж вы бы решили, как поступить. Я мог ее остановить. Знал же, что она глотает стакан за стаканом. Надо было…

– Билли! – Мейси вышла из-за стола и встала перед помощником. – Лидию Фишер вчера убили сразу после твоего ухода. Ты ничем не мог ей помочь.

– Убили? Прикончили, что ли?

– Да. Точное время смерти пока не установлено, но, спешно осмотрев тело, я решила, что она пролежала там со вчерашнего вечера.

Мейси вспомнила, как пришла в дом Лидии, как обнаружила тело, как затем опросила служанку и увиделась со Стрэттоном. Билли боялся полицейских допросов, которые, несомненно, еще предстояло пройти. Она попросила помощника еще раз описать встречу с миссис Фишер и их расставание.

– Билли, ты хорошо поработал, – заметила Мейси, когда дрожащий голос Билли умолк. – Я объясню инспектору Стрэттону, что ты работал по поручению встревоженного отца, ну и так далее. Главное – не называть Джозефа Уэйта.

Она потерла затылок и, минуту подумав, сказала:

– Но факт остается фактом: кроме убийцы, ты последним видел Лидию Фишер в живых.

– Но когда я ушел, она уже порядком набралась, и это тоже факт.

– Еще раз – который был час?

– Я вернулся сюда в пять, так? Как мы и условились. – Билли потянулся к пиджаку, висевшему на спинке стула, и извлек блокнот. – Еще нужно было кое-какие дела закончить, так что… ну вот, мисс, было двадцать пять минут четвертого.

– Когда ты уходил, в доме был еще кто-нибудь, кроме прислуги?

– Смешно, что вы об этом спрашиваете, мисс, потому что, хоть я никого и не заметил, мне все равно показалось, что рядом был кто-то еще. И вправду сейчас вспоминаю: на лестнице стоял чемодан. Ну, огромный такой, кожаный, в полоску.

– Любопытно. Не припомню, чтобы видела сегодня утром большой чемодан.

– Вероятно, это новой кухарки. Он не мог принадлежать миссис Фишер, правда? Помните, как она поправила меня, мисс? Я заметил у нее на руке обручальное кольцо, но по дому не скажешь, что там есть хозяин, в смысле мужчина.

– Почему ты ничего об этом не сказал, Билли?

– Ну, мисс, тогда она еще была жива, ведь так? И я к ней не присматривался. Я же приходил только разузнать о мисс Уэйт.

Мейси вздохнула:

– Честный ответ. Но запомни…

– Да, знаю, «все должно быть описано досконально». Но, мисс, я же так и сделал. Все записал в блокнот, но ничего не сказал, потому что это ведь не миссис Фишер сбежала, правда?

Билли неуклюже сел, а Мейси осталась стоять, глядя в окно на площадь. На улице темнело. Прежде он говорил, что хочет попасть домой вовремя, чтобы отвести детей на игровую площадку. Ей пришло в голову, что Билли надеялся попасть домой засветло. Она повернулась к помощнику:

– Да, Билли, ты прав. А теперь вспомни еще раз, что происходило после твоего ухода.

– Миссис Фишер рассказала о мисс Уэйт и монашках. Она сидела развалившись, чуть не падала. Потом я попрощался, поблагодарил, как полагается, и ушел.

Мейси вздохнула.

– Господи, если бы только кто-нибудь из слуг закрыл за тобой дверь.

– Я тоже на это надеюсь, мисс. Но служанки там не было. И кстати, сдается мне, следом за мной в дом кто-то вошел.

– Что ж, Билли, будем думать, что так и было.

– Нет, мисс, понимаете, сразу после меня.

– Объясни.

– Я стоял на улице, ну вы же знаете, какие там узкие переулки. И так чудно получилось: я из дома вышел и стал протискиваться мимо здоровенной машины, которую леди припарковала прямо на тротуаре, а потом свернул в сторону «Виктории». Не прошел и пары ярдов, как услышал за спиной шаги, а потом хлопнула дверь. Подумал, это, наверно, мистер Фишер с работы вернулся или еще откуда и я его не увидел.

– Ты уверен, что хлопнула дверь дома номер девять?

– Вернее некуда. Тот же звук, мисс. Слух у меня что Чадо. Иной раз детишки зашалят, так уж я точно знаю, откуда шум, – иначе от моих негодников житья не будет. Даже если бы стукнула дверь другого дома на той же улице, звук был бы другой, в обоих направлениях. Нет, это хлопнула дверь девятого дома.

Билли посмотрел на Мейси, и в глазах у него отразился ужас – его вдруг осенила жуткая догадка.

– Послушайте, мисс, уж не думаете ли вы, что это он ее пришил?

– Не исключено.

Мейси обдумывала еще одну версию: а вдруг Лидия Фишер лгала Билли с самого начала? Замеченный на лестнице чемодан мог принадлежать Шарлотте Уэйт, которая – в одиночку или с чужой помощью – и убила подругу. Уэйт назвал дочь «увядающей лилией», но Мейси она больше казалась темной лошадкой.

– Становится все интереснее, правда, мисс?

– Интригующе, я бы сказала. Интригующе. Я написала матушке Констанции в Кэмденское аббатство в Кент и надеюсь получить ответ с обратной почтой. Независимо от того, скрывается там Шарлотта или нет, матушка сможет прояснить, что на уме у девушки, страстно пожелавшей стать монашкой. Я навещу ее при первой возможности. Также хочу переговорить с доктором Бланшем и, чтобы прежде увидеться с ним, остановлюсь во вдовьем доме в Челстоуне.

– А к старику отцу заедете?

– Ну конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Удивительный человек ваш отец. Просто вы с ним почти не видитесь, а он ваш единственный родственник.

Мейси изумленно отпрянула. Правота Билли ужалила ее, словно невидимое насекомое. Она знала, что именно так ранит правда, и лицо ее залилось краской.

– Я вижусь с отцом по мере возможности. – Мейси наклонилась к стопке бумаг и, сложив их, взглянула на часы: – О Господи, Билли! Тебе уже давно пора. Иначе не успеешь поиграть с детишками.

– Ничего, успею, мисс. Мы всегда играем, прежде чем они идут спать. Любим немного пошалить, хотя женушка моя вечно стонет, что дети слишком разволнуются и им уж не до сна.

– Думаю, на сегодня хватит. Завтра утром я встречаюсь с инспектором Стрэттоном, и мы едем в дом Лидии Фишер. Пару дней я пробуду в Кенте, так что будь готов справляться без меня.

– Я вас не подведу, мисс. – Вытянув раненую ногу, Билли встал со стула.

– Снова нога беспокоит? Сегодня тебе как будто легче.

– Да она то отпустит, то опять прихватит, мисс. То так, то эдак. Ну, я пойду?

– Хорошо, Билли.

Натянув пальто, помощник махнул Мейси на прощание и заковылял вниз по лестнице. Парадная дверь отворилась и гулко захлопнулась. На часах было шесть пополудни.

Уходить Мейси не спешила.

Хотя денек выдался долгий и столько всего произошло, она вовсе не жаждала опять оказаться в своих апартаментах. При мысли о предстоящем вечере у нее заныло сердце. Может, она спустится вниз и выпьет чашку какао с Сандрой, одной из служанок, оставшихся в особняке Комптонов в Белгравии, тогда как вся остальная прислуга находилась в Челстоуне. Сандра, Валери и Тереза казались милыми девушками, однако не слишком доверяли Мейси Доббс, которая, как они знали, когда-то являлась одной из них. Поэтому нередко им было трудно заговорить с ней, хотя держались они вполне дружелюбно.

Собирая бумаги, Мейси сложила корреспонденцию в папку, перед уходом проверила, хорошо ли заперты ящики стола, и погасила свет. Завтра предстоял еще один рабочий день, который, как она надеялась, расскажет больше не только о смерти Лидии Фишер, но и, возможно, о характере, мотивах и местонахождении дочери ее клиента. Мысленно отметила, что нужно подготовить дополнительные вопросы Джозефу Уэйту о друзьях его дочери. Она еще не решила, спрашивать ли его о сыне.

Закрыв парадную дверь, Мейси вышла на оживленную площадь. Вокруг шли прохожие, направлявшиеся в гости, возвращались в съемные комнатушки студенты-художники из Школы Слейда, покупатели входили и выходили из продуктовой лавки: там миссис Кларк с дочерью Фиби сбивались с ног, исполняя самые прихотливые заказы разношерстной публики Фицрой-сквер, которую глубокая экономическая депрессия ничуть не тревожила.

Мейси свернула направо на Уоррен-стрит, на ходу натягивая перчатки, но вдруг остановилась, заметив на противоположной стороне дороги двух мужчин. Они только что вышли из паба «Принц Уэльский» и на минуту встали под фонарем, а затем спрятались в тень подальше от освещения. Она тоже шагнула в тень, чтобы остаться незамеченной. Непрерывно оглядываясь по сторонам, мужчины коротко о чем-то поговорили. Один из них, незнакомый Мейси, вынул из внутреннего кармана пальто конверт, а второй, озираясь, забрал его и что-то вложил в руку первому. Ей показалось, что он передал несколько свернутых банкнот – плату за товар. Она смотрела, как мужчины разошлись. Незнакомец вернулся в паб, а второй отрывисто захромал в сторону Юстон-роуд. В тусклом свете фонарей, пробивавшемся сквозь вечерний туман, мелькнула его светлая шевелюра.

В тот вечер в своей комнате в доме № 15 по Эбери-плейс Мейси не находила себе места. Когда Сандра пришла узнать, не желает ли мисс «чашечку какао», она отклонила предложение и осталась сидеть, уставившись во тьму за окном. Что же происходило с Билли? То он выглядел измученным, то через минуту уже был бодр и жизнерадостен. Казалось, ее помощник метался между пренебрежением к самой сути их совместной работы, за которую взялся с такой готовностью, и весьма успешным выполнением обязанностей. Мейси даже подумывала повысить ему жалованье, в то время как иные работодатели сокращали подчиненных. Старые раны все еще донимали Билли, что бы он ни говорил. К тому же она, видимо, совершенно недооценила его умение усмирять дурные воспоминания: они то и дело накрывали его волнами боли, переменчивые приступы которой так ее встревожили.

В комнату прокралась тишина, просочилась в роскошную драпировку мебели. Собравшись с мыслями, Мейси попыталась отогнать окружающее безмолвие, решив снова просмотреть записи по делу Уэйта. Лидию Фишер убили, прежде чем Мейси успела расспросить ее о Шарлотте. Может, убийство должно было помешать их встрече? А как же случай в Кулсдоне? Неужели газетная статья и вправду заставила Шарлотту сбежать? Быть может, оба убийства между собой никак не связаны и не имеют никакого отношения к ее делу? Мейси размышляла над этими и другими вопросами, пока наконец не решила отложить работу до утра. Ее телом овладело беспокойство – верный признак путаницы в мыслях, от которой нужно было избавиться ради крепкого сна и утренней бодрости.

Взяв с постели подушки и опустив их на пол, она слегка ослабила тесемки пеньюара – чтобы не сковывал движения – и села, скрестив ноги. Привести мысли в порядок и унять бешеное сердцебиение можно было лишь одним способом: вернув себе полный контроль над телом с помощью медитации. Мейси четыре раза глубоко вдохнула носом, положила ладони на колени, соединив большой и Указательный пальцы, и опустила веки. Когда ее свободно блуждавший взгляд остановился на едва различимом пятне на ковре, она постаралась изгнать из головы все мысли. Постепенно ее окутала царившая в комнате безмятежность, и некогда яростное биение пульса словно слилось с дыханием. Смутные мысли и тревога пытались проникнуть в ее разум, но Мейси не впускала их и сидела расслабленно, представляя, как те уплывают из поля ее внутреннего зрения, словно облака по вечернему небу. Она глубоко дышала и была спокойна.

Позже, открыв глаза, Мейси признала правду, которая открылась ей в безмолвии и мешала навещать отца, – тот сразу бы все заметил. Правда, которой Мейси так долго избегала, оказалась проста: ей было одиноко. Она еще немного посидела, не двигаясь и размышляя над тем, что Шарлотту Уэйт, быть может, тоже тяготило одиночество.

Глава шестая

Солнце пробилось в проем между шторами и коснулось отяжелевших век. Мейси проснулась. Прячась от лучей, она повернула голову на подушке и, потянувшись, придвинула будильник.

– О Господи, четверть девятого!

Выпрыгнув из постели, она бросилась в ванную, открыла воду и рычагом включила недавно установленный душ. Из восьмидюймовой головки хлынула обжигающе горячая вода, а брызги из вертикальной трубы намочили не только голову, но и все ее тело.

– О, только не это! – воскликнула она, стоя под струями воды и протянув руку за мылом – Мейси вдруг поняла, что ее промокшие длинные локоны теперь не скоро высохнут. Отключив душ и бранясь вслух на «эту новомодную штуковину», она быстро вытерлась и, обернув голову пушистым белым полотенцем, накинула простой хлопковый халатик. Присев за туалетный столик, Мейси нанесла на лицо совсем немного холодного крема, втерев остатки в ладони. Слегка похлопав себя по щекам, удалила лишний крем краем полотенца и нанесла самую малость румян. Потом поспешила обратно в спальню и, отворив шкаф, выбрала простое синее платье с заниженной талией и укороченными рукавами. Раньше Мейси обычно выбирала платья и юбки ниже колен и теперь радовалась тому, что в моду снова входили наряды с укороченными краями. Темно-синий жакет, верно служивший ей не один год, вполне сойдет, так же как шляпка-клош и черные туфли. Причем сегодня утром шляпка придется очень кстати.

Мейси сняла с головы полотенце и бросила взгляд на часы: половина девятого. До станции «Виктория» было пятнадцать минут быстрым шагом, так что на сушку волос у нее оставалось всего четверть часа. Прихватив жакет, шляпку, перчатки и портфель, Мейси вынула шесть булавок из стеклянной вазы на туалетном столике и выбежала из комнаты. Она спустилась по лестнице через узкую замаскированную дверь, ведущую к черному ходу.

Когда Мейси вбежала на кухню, три беседовавшие служанки подпрыгнули, услышав ее возглас:

– О Боже! Не могли бы вы мне помочь поскорее высушить волосы?

Первой пришла на помощь Сандра, а за ней – Тереза.

– Тесс, возьми вещи мисс Доббс. Сюда, мисс. Конечно, досуха не получится, но приколоть их вы сможете. Скорее, Вэл, открой топку.

Мейси заметила, что на первом этаже прислуга обращалась к ней «мисс» вместо обычного и более официального «мэм», подобающего для общения в апартаментах. Она снова обмотала голову полотенцем и, следуя совету служанок, наклонилась к открытой топке – просушить волосы над жаром печи.

– Смотрите, мисс, близко не подходите. Вы же не хотите опалить такие прекрасные волосы?

– Опалить? Сандра, да у меня как будто вся голова обуглилась!

– Если что, мы всегда можем принести новый «Хокинс Суприм» нашей леди. Ну знаете, такая зеленая машина для сушки волос. Она только раз ею пользовалась. Сказала, что ощущение такое, будто голову в пылесос засовываешь.

Валери захихикала, размахивая утренней газетой и направляя жаркий воздух к голове Мейси. Не смогла сдержать смеха и Сандра, а за ней и Тереза. Мейси посмотрела на них сквозь вуаль еще непросохших черных локонов и тоже впервые за долгое время расхохоталась.

– Ой, хватит, хватит, не смешите меня! – воскликнула она, смахивая побежавшие из глаз слезы.

– Мисс, мисс, простите. Ну просто вдруг стало так смешно. То есть нам всем приходилось так делать, но мы никогда не думали, что вы примчитесь сюда вся взъерошенная.

Мейси выпрямилась и стала расчесывать волосы, пытаясь уложить их в приемлемый пучок.

– Я всего лишь человек! Знаете, миссис Кроуфорд задала бы мне, если бы заметила, как я расчесываюсь на кухне. Чистая правда!

Валери закрыла топку, а Сандра принялась вытирать тряпкой длинный кухонный стол.

– Знаете, мисс, приятно видеть, как вы смеетесь, честно! Смех для здоровья полезен. От смеха и на душе легче.

Мейси улыбнулась.

– Спасибо за помощь и за компанию. – Она взглянула на серебряные часики, приколотые к платью: – Мне пора бежать, не то опоздаю на встречу.

Сандра отложила тряпку.

– Я провожу вас, мисс.

Мейси готова была сказать, что в этом нет необходимости, но тут ей пришло в голову, что Сандра, возможно, хочет поговорить с ней наедине. В свои двадцать шесть лет эта девушка была старше всех и прослужила в этом доме дольше остальных. На каменном крыльце особняка Мейси молча повернулась к Сандре и улыбнулась, побуждая ее заговорить.

– Мисс, надеюсь, это не покажется вам неуместным. – Сандра стояла, заложив руки за спину и уставившись на свои начищенные черные туфли, словно раздумывая, как бы получше выразиться. Она медлила, и Мейси все также молча наклонилась к ней.

– Мисс, вы усердно трудитесь, все это видят. Допоздна засиживаетесь. В общем, я хотела сказать, что мы всегда рады вас видеть, и, если хотите, приходите к нам поболтать в любое время. Понимаете… – она принялась теребить тесемку передника, – мы знаем, что вам нельзя к нам, когда все в доме. Ведь так не делается, верно? Но когда никого нет, мы хотим, чтобы вам не было одиноко.

По взгляду Сандры Мейси поняла, что девушка сказала все, что хотела, но та вдруг добавила:

– Вам, конечно, скучно с нами, мисс.

– Вовсе нет, Сандра, – ответила Мейси, улыбнувшись. – Вы сама доброта. В той кухне я провела, наверно, лучшие часы в жизни. И я подумаю над твоим предложением. – Она взглянула на часы: – Боже, мне пора бежать! Но, Сандра…

– Да, мисс?

– Спасибо. Спасибо за понимание.

– Не за что, мисс. – Сандра сделала короткий реверанс, кивнула и помахала Мейси на прощание.

Когда полицейская машина остановилась, инспектор Стрэттон тут же вышел и открыл перед Мейси заднюю дверцу. Он сел рядом и, не утруждая себя приветствиями, сразу заговорил о «деле Фишер».

– Перейду к делу, мисс Доббс: что ваш помощник делал в доме Лидии Фишер в день ее смерти?

– Инспектор, вы пока что даже не удосужились сообщить мне, оказался ли мой ассистент в доме миссис Фишер непосредственно в день ее гибели, поскольку труп обнаружили только вчера в одиннадцать утра.

– Прошу вас, мисс Доббс, не нужно препираться. Сегодня я позволил вам посетить дом убитой в надежде, что вы, вероятно, окажете нам содействие.

– Инспектор, я ценю ваше доверие, но я лишь пытаюсь заметить вам, что точное время смерти пока не установлено. Или нет? – Мейси улыбнулась Стрэттону с теплотой, которую заронил смех, разбиравший ее менее часа назад.

Инспектор с виду немного подобрел.

– Согласно заключению Спилсбери, смерть наступила около шести часов вечера накануне вашего прихода. Так что насчет Била?

– Мистер Бил действительно навещал миссис Фишер. Однако он покинул Чейн-мьюз к четырем часам, чтобы успеть в контору на встречу со мной, и я за него ручаюсь.

– А в котором часу вы расстались?

– Ах, инспектор…

– Мисс Доббс.

– Около шести. Несомненно, его супруга сможет подтвердить, что он вернулся домой, скажем, к половине седьмого. На работу он обычно добирается автобусом или на метро, хотя, полагаю, домой он предпочитает ездить на метро, поскольку так быстрее: от Сент-Панкрас по Столичной линии до Уайтчепела. Но, судя по тому, как ходят поезда, домой он мог вернуться не раньше семи. Сомневаюсь, что он стал бы слишком задерживаться, инспектор, потому что любит поиграть с детьми, прежде чем уложить их спать.

Минуту Мейси размышляла, а потом добавила:

– Я знаю, что он изредка заглядывает в паб «Принц Уэльский» пропустить полпинты, но только в конце недели.

– Мне придется его допросить, вы же понимаете.

– Да, конечно, инспектор. – Мейси бросила взгляд в окно.

Машина притормозила, сворачивая на Чейн-мьюз, и подкатила к дому № 9. У входа стоял одинокий констебль. Стрэттон не спешил выходить из машины и снова повернулся к Мейси:

– Мисс Доббс, скажите снова, зачем вы приходили к миссис Фишер?

Ответ на этот вопрос у нее был заготовлен:

– Я хваталась за единственную соломинку, инспектор, а миссис Фишер могла пролить свет на мое нынешнее дело о дочери, сбежавшей из родительского дома. Их связывали деликатные отношения. Полагаю, они были знакомы, и я хотела в разговоре выяснить, сможет ли она рассказать хоть что-нибудь о характере пропавшей девушки. Должна добавить, инспектор, что «девушке» уже за тридцать и у нее очень влиятельный отец.

– А Бил?

– Выяснял имена и местонахождение ее знакомых. Миссис Фишер и нашего объекта связывало немногое, и мы даже не знали, верный ли у нас адрес. Билли проверял наши сведения, а когда объявилась миссис Фишер, воспользовался возможностью побеседовать с ней. Потом он ушел. Остальное вы знаете.

– А имя девушки, которую вы разыскиваете?

– Как уже говорила вчера, мной подписан контракт о неразглашении. В случае крайней необходимости я раскрою имя моего клиента в интересах общественной безопасности и правосудия. А пока что прошу вас уважать мои профессиональные обязательства перед клиентом.

Стрэттон кивнул, нахмурившись.

– Пока что, мисс Доббс, я не буду настаивать. Мы Разыскиваем подозреваемого мужчину, а не женщину. Однако есть ли у вас еще какая-либо информация по делу?

– Только одно: мистер Бил отметил, что миссис Фишер чаю предпочитала спиртное.

Стрэттон потер подбородок и снова взглянул на Мейси.

– Да, это соответствует заключению Спилсбери.

Собираясь выйти из машины, Мейси надела перчатки и взяла сумочку.

– Инспектор, а что думает Спилсбери относительно версии об отравлении?

– Ах да, – отозвался Стрэттон, протягивая руку к дверце машины. – Очевидно, ее сначала отравили. Яд подлили в чай. Вероятно, миссис Фишер выпила пару чашек, после того как Бил покинул дом. Сейчас Катберт корпит в лаборатории: пытается выяснить, какой яд или соединение использовал убийца. Хотя сэр Бернард Спилсбери сказал, что подозревает опиаты, возможно, морфий.

– А как же удары ножом?

– Когда ее ударили, она уже была мертва. И потому, как вы сами видели, на месте преступления почти не было пятен крови. Но с ножом еще не все ясно.

– Да?

– С виду раны на теле жертвы напоминают штыковые ранения. Но вы же знаете сэра Бернарда. Видимо, вскоре мы получим детальное описание орудия убийства.

Мейси глубоко вздохнула и, пока Стрэттон открывал для нее дверь, задала еще один вопрос:

– А он подтвердил связь с убийством в Кулсдоне?

Когда она выходила, инспектор придержал ее за руку.

– Картины преступления идентичны.

– Славный коврик испортили, правда? – заметил Стрэттон, заглядывая в окно гостиной.

Небрежные замечания были обычным делом в среде тех, кто профессионально изучал последствия жестоких преступлений. Когда-то Морис сказал Мейси, что таким способом люди бессознательно пытаются адаптироваться к крайне необычным обстоятельствам. Но сегодня она впервые в жизни услышала, как обюссонский ковер назвали «славным ковриком».

– Инспектор, не оставите меня одну ненадолго?

Стрэттон помедлил, потом пожал плечами и вышел, закрыв за собой дверь. Он никогда не сталкивался с Борисом Бланшем по работе, но много слышал о методах доктора от коллег, которым доводилось с ним работать, и знал, что его «странноватые» приемы нередко помогали быстро раскрыть преступление. Бывшая помощница Бланша, очевидно, пользовалась методикой, усвоенной у наставника. Комнату тщательно осмотрели, так что уликам ничего не угрожало. И Стрэттон знал, что эта Мейси Доббс, первой обнаружив тело, при желании переместила или спрятала бы улики.

Мейси медленно обошла комнату, касаясь личных вещей Лидии Фишер, и вновь со всей остротой ощутила одиночество убитой. Как сильно ей не хватало искреннего разговора и неподдельной страсти, а не пустой болтовни и чужой снисходительности. Как жаждала она душевной близости, что рождается среди настоящих друзей, а не в окружении своры светских льстецов.

Она внимательно изучила обстановку в гостиной: бледно-голубые бархатные шторы, темно-лазурного цвета кушетка с синеватой окантовкой, дубовый письменный стол в стиле ар-нуво, набор приставных столиков – уже не опрокинутых, а расставленных по местам, – зеркало в форме огромной бабочки на одной стене и модернистское полотно – на другой. Бар в углу, справа от окна, уже «припудрила» полиция, а в углу напротив стоял граммофон. В комнате было приятно и просторно. Но женщина здесь жила одинокая, незамужняя.

Мейси подошла к кушетке, присела на колени перед темно-коричневым пятном на ковре и коснулась места, куда упала Лидия Фишер. Закрыла глаза и глубоко задышала, не отрывая руки от пятна, где против воли убитой пролилась ее кровь. Едва Мейси коснулась ковра, как на нее опустился и словно покрывалом окутал холодный вязкий воздух. Ощущение не стало для нее неожиданностью: она знала, что нечто подобное случится, стоит только обратиться в прошлое в поисках хоть одной причины, слова, намека, чего угодно, что помогло бы понять, почему комната, где она впервые побывала вчера, казалась такой знакомой.

Истекали секунды. Время замедлилось. И вместо этой комнаты Мейси увидела другую, откуда пять дней назад второпях сбежала Шарлотта Уэйт. Обеих женщин роднило какое-то чувство. Мейси почти сразу предположила понятное ей одиночество, однако ощутила, что женщин связывало еще нечто неуловимо тонкое, что пока не могла назвать.

Она открыла глаза, и связь с Лидией Фишер стала ослабевать. Послышался приближающийся голос Стрэттона. Видимо, он решил, что отвел ей достаточно времени побыть наедине с вещами, оставленными убитой. Мейси в последний раз окинула взглядом комнату, но не успела открыть дверь, как ее потянуло к окну, возле которого прежде стоял инспектор. Прислонившись к подоконнику, ей захотелось поднять ставни и впустить свежий воздух. Вдруг она ощутила внезапный прилив тепла в ладони и наклонилась. Может, радиатор снизу нагрел дерево? Скользнула рукой по подоконнику, а потом присела на колени, пытаясь выяснить, можно ли убавить температуру. К ее удивлению, железные трубы оказались холодными. Мейси провела кончиками пальцев вниз по стене, затем по половицам. Она чувствовала, что ее ожидает какая-то находка, нечто важное. Едва за дверью раздались шаги Стрэттона, Мейси нащупала указательным пальцем что-то мягкое и колючее, как щетка. Опустила голову ниже. Предмет был белым и настолько маленьким, что его без труда могли смести на пол во время уборки. Для полиции он не представлял ни малейшего интереса. Этот крошечный потерявшийся комочек мог оказаться на полу в любое время.

– Мисс Доббс, – позвал Стрэттон, постучав в дверь.

– Входите, инспектор.

Когда Стрэттон вошел в комнату, Мейси сворачивала льняной носовой платок.

– Вы закончили, мисс Доббс?

– Да, инспектор. Я немного расстроилась. Прошу меня извинить. – Мейси шмыгнула носом, пряча платок в карман.

Покинув дом, Стрэттон и Мейси продолжили разговор в машине.

– Ваши соображения?

– Я хотела бы побольше узнать о мистере Фишере. А вы, инспектор?

– Безусловно. Впрочем, я уже поручил это одному из моих людей.

– Где он сейчас? И кто он?

– Что ж, скажем, его местонахождение напрямую зависит от работы. Он своего рода путешественник, исследователь, если угодно. По словам служанки, дома бывает редко. Большую часть времени проводит в какой-нибудь глуши в компании заинтересованных господ не из бедных. Те прилично платят ему за то, чтобы он взял их в Восточную Африку, пустыню Гоби или еще куда-нибудь сфотографироваться с животными, которых и так можно увидеть в лондонском зоопарке!

– Это все объясняет.

– Что именно?

– Ее одиночество.

– Хм-м. – Стрэттон отвел взгляд.

– Инспектор, позвольте попросить вас об одной услуге? – спросила Мейси с улыбкой.

– Мисс Доббс, боюсь, ваша просьба может в итоге стоить мне должности.

– Нет, если поможет найти убийцу. Скажите, можно ли взглянуть на вещи, изъятые в доме жертвы в Кулсдоне?

– Послушайте, мисс Доббс, хотя я вам и признателен за версии, навеянные «женской интуицией», мне все же хотелось бы знать, почему вас интересует это дело. Насчет Фишер понятно, учитывая «тонкую» связь с вашим частным расследованием. Но позволить вам осматривать имущество миссис Седжвик нет ни малейших оснований. Это было бы вопиющим нарушением правил.

– Прекрасно понимаю, инспектор.

Минуту они сидели молча.

– Если хотите, могу поручить водителю доставить вас прямо к двери.

– Нет, инспектор, не стоит, у меня еще есть дела.

Машина подъехала ко входу на станцию «Виктория», и Стрэттон снова вышел первым и поддержал Мейси за руку.

– Благодарю, инспектор.

– Мисс Доббс, хотя я не сомневаюсь, что встреча вашего ассистента с миссис Фишер прошла в точности с вашим описанием, завтра утром я должен его допросить. Вы же понимаете, что в обычных обстоятельствах речь шла бы о простой формальности. Но в данном случае я попрошу вас передать ему, что он должен явиться в Скотленд-Ярд в десять.

Уходя, Стрэттон задавался вопросом, что же Мейси Доббс могла выяснить за время, проведенное в доме Лидии Фишер. Что такая милая девушка могла знать о жизни распущенной светской львицы?

Мейси рассталась с инспектором в одиннадцать утра. И прежде чем направиться на Фицрой-сквер, поспешила назад, к дому № 15 на Эбери-плейс. Она вошла через черный ход, быстро пересекла кухню, обычно безмолвную в это время дня, и по лестнице направилась прямиком в свою комнату. Войдя, Мейси сняла синий пиджак, вынула из кармана белый носовой платок и, даже не взглянув на скрытую в его складках находку, убрала в левый ящик письменного стола. Там она будет в безопасности.