Текст книги "Мейси Доббс. Одного поля ягоды"

Автор книги: Жаклин Уинспир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 36 страниц)

«Она никогда не попросит о помощи», – подумала Мейси.

И вдруг раздался звон стекла. У Мейси перехватило дыхание. Миссис Уиллис встала.

– А вот и они! Обедать прилетели.

– Господи, что это был за шум? Я до смерти испугалась.

– Всего лишь голуби, мисс Доббс. Они всегда шумят. Пора обедать, а голуби знают, кто всегда даст им что-нибудь вкусненькое.

Горничная взяла с каминной полки глиняный, в коричневую полоску, бочонок для печенья и, вынув лакомство, подошла к окну. Мейси двинулась следом и наблюдала за тем, как женщина, опершись на подоконник, отодвинула вверх раму, за которой оказалось с дюжину голубей.

– А вот и вы, маленькие попрошайки! Наедайтесь, потому что больше сегодня не получите! – приговаривала миссис Уиллис, кроша печенье на подоконник.

Мейси рассмеялась, глядя на пташек, которые прыгали, суетились и толкались, стараясь утащить кусочек побольше.

– Смотрите, они еще этажом выше постучатся.

– Почему, кто еще их кормит?

– А, мистер Уэйт. У него доброе сердце, по крайней мере было. Знаете, он оплачивает все счета за лечение моего сына. Он, как говорится, больше лает, чем кусается.

И тут, словно по сигналу невидимого птицелова, голуби вспорхнули и взвились в небо, подбросив в воздух облачко перьев. Пока Мейси смотрела, как они улетают, миссис Уиллис не спеша закрывала окно. И на мгновение Мейси показалось, словно время замедлило свой бег: множество маленьких белоснежных перышек падали вниз и, подхваченные легким ветерком, опускались на свежескошенную лужайку или, словно снег, бесшумно стучали в оконные стекла.

– О, неужели вы не любите птиц? – спросила миссис Уиллис.

– Нет, что вы, – ответила Мейси, отворачиваясь от окна и постепенно приходя в себя. – А вот мой помощник их терпеть не может.

– Почему? Они же такие милые.

– Да, очень. Не знаю, почему он их не любит. Нужно будет спросить. – Мейси посмотрела на часы: – Мне уже пора, миссис Уиллис. Не забудьте сказать, если понадобится транспорт.

– Очень великодушно с вашей стороны, мисс Доббс, – произнесла горничная, открывая перед Мейси дверь. – Мы скоро увидим мисс Уэйт?

– Да, скоро. Возможно, уже на следующей неделе.

– Очень хорошо, просто прекрасно. Чем раньше она вернется, тем лучше. Позвольте вас проводить.

Миссис Уиллис проводила Мейси до парадного. Было бы неучтиво вынуждать гостя самостоятельно искать выход, особенно в особняке Джозефа Уэйта. На пороге они снова попрощались. Затем Мейси спустилась по парадной лестнице и, едва за спиной раздался стук захлопнувшейся двери, направилась за угол дома, где располагался сад. Вслед за ней бросился и Билли.

– Билли, не беги! Ради Бога, побереги ногу!

Помощник приблизился к Мейси.

– К чему все это, мисс? Зачем болтать с миссис Уиллис?

– Сначала хотела оказать ей любезность. А теперь не знаю.

– Что-то до меня не доходит, мисс.

– Я все объясню позже.

Свернув за угол, Мейси сначала взглянула на окна миссис Уиллис, а потом на окна этажом выше.

– Опять эти чертовы птицы!

– Не волнуйся, Билли, ты им неинтересен, – произнесла Мейси, не отрывая взгляда от окон: чья-то рука бросала голодным голубям крошки. Она сразу узнала эту широкую ладонь, когда солнечный луч, пробившись сквозь завесу облаков, сверкнул на золотом кольце, инкрустированном бриллиантами.

– Заметили что-нибудь, мисс?

– Да, Билли. Кое-что очень интересное. Крайне интересное.

Билли будто испытал облегчение, снова оказавшись в машине на обратном пути в Лондон.

– Обсудим вероятное местонахождение Шарлотты Уэйт?

– Нет. Прежде вернемся в контору. Нужно как следует проветриться. И для начала расскажи, за что ты так ненавидишь голубей? Твоя ненависть распространяется на всех пернатых? – Мейси свернула на середину дороги, обгоняя старьевщика: его лошадь понуро цокала рядом, словно инстинктивно чувствовала, что для торговли настали не лучшие времена.

– Ох, мисс, да чушь сплошная, серьезно. В смысле это же не их вина, правда?

– О какой вине ты говоришь, Билли?

– Ой, мисс. Не могу сказать. А то вы решите, что я совсем сдвинутый. Ведь вся глупость, как вы бы сказали, только у меня в голове.

– Сомневаюсь, чтобы такое сказала. – Мейси свернула к обочине и остановилась, не глуша двигатель. Она повернулась к помощнику: – Ладно, Билли, выкладывай. Почему ты не любишь птиц? – Сильное предчувствие подсказывало ей, что «чушь» Билли могла дать немало пищи для размышлений.

Помощник вздохнул:

– Наверно, придется рассказать, да?

– Полагаю, что так.

– И пока не расскажу, колымага не сдвинется с места, верно?

– Абсолютно.

Билли снова вздохнул.

– Ну, в общем, все не так уж глупо. Работая с вами, я много узнал о том, что варится здесь. – Он прикоснулся пальцами ко лбу. – Но я ненавижу птиц из-за войны. Как подумаю о них, сразу нога болеть начинает. – Билли потер ногу.

– При чем здесь твоя нога?

– Ну, понимаете, я же в добровольцы не сразу попал. На моего отца работали только мы с братом. Семья у нас была небольшая. Это у других детей было человек десять, и если один уходил, кто-нибудь да оставался. В общем, я собирался записаться на фронт, но мама была против. Но вы же знаете, раз уж на что-то решился…

Мейси кивнула. «Ты путаешься, Билли».

– А потом как-то раз я подумал: «Чего время терять?» Пошел и записался. Когда маме рассказал, слышали бы вы, как она разозлилась… По крайней мере брат был еще мал, и потому хоть он с ней дома остался. В общем, перед отправкой к месту службы было у меня несколько свободных деньков, и мы с братцем – ему тогда пятнадцать стукнуло – вышли прогуляться. Форму мне еще не выдали. Признаться, даже в казарме пехотного учебного центра в Колчестере три недели без нее ходил. Сразу записалось так много добровольцев, что формы на всех не хватало. Без формы остались. Неудивительно, скажу я вам, что формы не хватало. Неудивительно. – Билли покачал головой. Мейси молча ждала продолжения истории.

– Черт, я как будто к тому времени уже состарился, а мне было-то всего восемнадцать. В общем, идем мы с братом по улице, и тут подходит к нам молодая дамочка, улыбается – рот до ушей. Подходит, вручает нам с братом по перышку и говорит, дескать, нам надо надеть униформу и…

– О Боже! – У Мейси перехватило дыхание. – Все же так очевидно! Вертелось под самым носом, а я не замечала!

Переключив передачу, она посмотрела через плечо и выехала на дорогу.

– Чего не замечали, мисс?

– Потом расскажу, Билли. Продолжай.

Помощник молчал.

– Все в порядке, Билли. Я слушаю тебя, – сказала Мейси, вдавив педаль газа.

– В общем, перышки. Знак трусости, [10]10
  Мнение, что белые перья символизируют трусость, возникло на петушиных боях: белые перья в хвосте петуха считались признаком слабой агрессивности, отличавшим его от чистокровных бойцовых петухов.


[Закрыть]верно? Но я-то уже записался, так что меня это не задело. Все как с гуся вода. А вот Бобби – наоборот. Он же был еще мальчишкой. Ему не терпелось мужчиной стать. И вот подходит к нему девчонка, называет трусом, и что ему остается? Как только я уехал, он пошел и тайком записался.

Мейси покраснела, вспомнив, как скрыла свой возраст, чтобы попасть в медицинскую службу, и как яростно возмущался ее отец.

– Мама была в ужасе, отец просто взбесился, а я только и делал, что бегал по поручениям командиров, которые сами понимали не больше моего.

Вдруг Мейси притормозила, сбросив скорость. От новой догадки у нее по коже пробежал холодок.

– А что случилось с твоим братом? – Мейси смотрела на Билли, повернув голову и вцепившись в руль.

Билли бросил взгляд в окно.

– Получил свое. Желторотый дурачок. Шестнадцать лет от роду, а уже землю парит в чужом краю, где и языка-то местного не знал. И все из-за чертова пера!

– Почему ты никогда об этом не рассказывал?

– Так сколько воды утекло уже, мисс? Признаться, каждый раз, как птицу вижу, то есть смотрю на нее, мне все кажется, что вот сейчас она крыльями захлопает и перьев набросает. И каждый раз, как увижу перья, так сразу перед глазами наш Бобби: бежит за мной с пером в руке и кричит: «Она назвала меня трусом! Слышал, Билли? Трусом! Теперь все решат, что я негодный!» Не был он трусом никогда. Парнишка в шестнадцать лет погиб.

Билли снова потер ногу. Мейси решила не нарушать тишину. «Нужно отвезти его в Челстоун как можно скорее».

– Билли, мне так жаль.

– Сына в его честь назвал. Надеюсь, больше войн не будет, иначе я и его потеряю. Этого больше всего боюсь, мисс. Боюсь, когда он совершеннолетним станет, опять война начнется.

Мейси робко кивнула.

– Так что там стряслось? Ну, что вы такого узнали, чего раньше не замечали?

Глава девятнадцатая

Вернувшись в контору вместе с Билли, Мейси решила позвонить в Скотленд-Ярд.

– Как говаривала моя старуха-мать, если хочешь что-то спрятать, прячь на видном месте. Она так всегда изрекала, когда я по пятницам отдавал ей конверт с недельной зарплатой. Мама забирала деньги, засовывала в горшок на столе, а потом выдавала мне пару шиллингов. Может, мисс Уэйт тоже прячет что-нибудь на видном месте?

Мейси жестом попросила его замолчать – на том конце провода сняли трубку.

– Инспектор, не могли бы мы с вами встретиться и обсудить дело Седжвик – Фишер? Я располагаю сведениями, которые могут вас заинтересовать.

В трубке раздался громкий вздох.

– Это связано с мистером Фишером?

– Нет… нет, не совсем.

– Мисс Доббс, у нас нет ни малейших сомнений в том, что мы арестовали кого следует.

Мейси закрыла глаза. Нужно было действовать осторожно.

– Мои новые наблюдения могли бы вам пригодиться.

И снова вздох на фоне приглушенных голосов.

Неужели этот звонок Стрэттону стал всего лишь поводом для шуток среди полицейских Скотленд-Ярда? Придется рискнуть. Мейси не имела права скрывать доказательства, в важности которых была уверена. Если полиция откажется прислушаться, это будет уже другое дело.

– Послушайте, мисс Доббс, я благодарен вам за любую информацию. Очевидно, в моем положении по-другому и не скажешь, но, если ваши сведения касаются Фишера, я буду весьма рад их заполучить. Однако дело в том, что мы считаем большинство так называемых «ниточек» лишь пустой тратой времени. Особенно если убийца уже у нас в руках.

– Вы взяли под стражу невиновного и сейчас обязаны меня выслушать!

– Нет, мисс Доббс, это вы меня послушайте!

– Но, инспектор Стрэттон, есть вероятность…

– Ладно, мисс Доббс, – ответил Стрэттон раздраженно. Однако Мейси знала, что задела его чувство долга. – Встретимся в кафе на углу Оксфорд-стрит и Тоттнем-Корт-роуд через – сейчас прикину – полчаса.

– Благодарю вас, инспектор Стрэттон. Я прекрасно знаю это место – по диагонали от магазина Джозефа Уэйта.

– Именно. Увидимся через полчаса.

– До встречи.

Мейси повесила трубку и, сложив губы трубочкой, шумно выдохнула.

– Не слишком-то он дружелюбный, а, мисс?

– Более чем. Надо быть поосторожней. Рассказав все Стрэттону, я рискую лишиться его доверия или вовсе настроить его против себя. Как бы то ни было, если он согласится меня выслушать, ему придется вернуться в полицейский участок и снять обвинения с Магнуса Фишера.

– Что с ним не так?

Мейси вынула из портфеля свернутый льняной платок и подошла к столу, где была разложена и приколота к столешнице карта дела. Она жестом пригласила Билли подойти.

– Полагаю, ему мешают воспоминания о прошлом и полицейское звание. И конечно, он должен быть осторожен, потому что, если бы мне пришлось заключать пари…

– А мы-то знаем, что вы не из таких, – заметил Билли с улыбкой.

– Нет, но если бы пришлось, я бы поставила на то, что Колдуэлл метит на его место и постоянно наступает ему на пятки, осложняя жизнь. Так что Стрэттону придется действовать осторожнее, чтобы чужие глаза не увидели, кто снабжает его информацией.

– А что там с прошлой жизнью?

Мейси склонилась над картой и развернула платок.

– В общем, он вдовец. Его жена умерла при родах лет пять назад, оставив его с сыном на руках.

Билли поморщился.

– Ох, мисс, чтоб мне провалиться! Какой ужас! Лучше б вы мне не рассказывали. Теперь каждый раз при встрече с ним буду это вспоминать. – Билли наклонился над картой. – А что у нас тут?

– Перышки. Белые перышки. Я собрала их во время обысков. Каждое связано с одной из женщин. Первые два обнаружились рядом с местом, где жертвы виделись с убийцей. А в случае Розамунды Торп перышко оказалось в кармане платья, которое было на ней в момент гибели.

– Ух! – Билли вздрогнул.

– Они тебя не укусят. Женщины, раздававшие их во время войны, были куда опаснее.

Билли смотрел, как Мейси опустила перышки на схему, закрепив каждое каплей клея.

– Вы знаете, кто убийца, мисс?

– Нет, Билли, не знаю.

Глядя на нее искоса, Билли на минуту задумался.

– Но у вас уже есть версия. По всему видно.

– Да, Билли, есть одна. Но это всего лишь версия. А пока что нам предстоит хорошенько поработать. Мы должны отыскать Шарлотту Уэйт. И вот что я хочу сделать…

Билли щелчком раскрыл блокнот, готовый записывать поручения, а Мейси принялась с закрытыми глазами перебирать варианты:

– Зверь прячется в логово, если ранен или ему угрожает опасность. Допустим, что Шарлотте могло ничего и не угрожать. Вполне вероятно, она просто хотела уехать и избавиться от необходимости быть дочерью Джозефа Уэйта. Необходимо учесть, Шарлотта могла отправиться в Европу, в конце концов, она хорошо знает Люцерн и Париж. Попытайся проверить список пассажиров поездов, отправление которых совпадает с расписанием пароходов. Шарлотта могла поехать через станцию Эплдор по железной дороге в Эшфорд. Или же сначала она вернулась в Лондон. Мисс Уэйт могла уехать сотней различных способов. Проверь аэродром в Кройдоне и «Империал эйруэйз»… а еще есть один в Кенте – в Лимпне. Проверь все отели Лондона, какие сможешь. Но с самых дорогих не начинай. Сначала выбери отели попроще, но не совсем захудалые. Позвони Джеральду Бартрапу. Нет, зайди к нему. Следи за ним повнимательнее, особенно когда спросишь, видел ли он Шарлотту в последние двадцать четыре часа. Глядя на него, Билли, прислушивайся к своим ощущениям. Ты сразу поймешь, если он соврет.

Список поручений оказался длинным, и Билли предстояло трудиться до самого вечера. Мейси стало интересно, имела ли Шарлотта личный счет, о котором больше никто не знал, где откладывала деньги на черный день. Куда она сбежала? Где же она сейчас?

Несмотря на то что разговор с инспектором Стрэттоном не заладился, Мейси с нетерпением ждала встречи. Она знала, он восхищался ею и осторожно пытался развивать их знакомство. Но сколь неблагоразумно было соглашаться на такую встречу? Разве, сблизившись с ним, она рискует своей работой и репутацией?

От Фицрой-сквер Мейси пошла по Тоттнем-Корт-роуд к кафетерию, где у входа уже ждал Стрэттон. В знак приветствия он приподнял шляпу и открыл перед ней дверь.

– Вон там есть свободный столик. Определенно это заведение скорее забегаловка, нежели кафе, но зато подают быстро. Чай и тосты с джемом?

– Прекрасно, инспектор Стрэттон, – ответила Мейси, вдруг осознав, что с завтрака ничего не ела.

Она присела на скамью у стены, оклеенной цветистыми обоями, уже выцветшими и местами заляпанными. В ожидании Стрэттона, у кассы расставлявшего на поднос чашки с чаем и блюдца с тостами и джемом, Мейси расстегнула жакет и посмотрела в окно. Вытянувшись, она наблюдала за людьми, входившими и входившими в продовольственный магазин Уэйта на другой стороне улицы. «А еще говорят, кругом безденежье!»

– А вот и угощение, – произнес Стрэттон, опуская на стол поднос, затем придвинул стул и сел напротив Мейси. – Здесь такой крепкий чай – ложкой не провернешь.

– Что может быть лучше перестоявшего чая прямо из электрочайника, инспектор? Во Франции только им и спасались.

– Да, скажу я вам, бывало, термос с крепким чаем помогал выдержать ночное дежурство. Перейдем к делу. Я пришел сюда не чай обсуждать. Что вы нашли, мисс Доббс? Знаю, обнаружив тело Лидии Фишер, вы что-то выискивали.

– Лидия была подругой Шарлотты Уэйт. Джозеф Уэйт нанял меня разыскать его дочь, которая временно уехала из дома. Он мой клиент. – Мейси потянулась за треугольным тостом. Она сильно проголодалась и, тут же откусив, промокнула уголки рта носовым платком. В этом заведении салфетки не были предусмотрены.

Стрэттон вздернул бровь.

– Да уж, не разгуляешься, разыскивая пропавшую незамужнюю девушку, с вашего позволения, мисс Доббс, – заметил инспектор, принимаясь за тосты.

– На оплату конторы, жалованье помощнику и содержание маленькой машинки хватает, инспектор, – огрызнулась Мейси, сверкнув глазами.

Стрэттон улыбнулся.

– Так мне и надо, верно? Ладно, поговорим серьезно. Что вы хотели мне рассказать?

– Лидия Фишер и Филиппа Седжвик в прошлом дружили.

– Я знаю!

– Так же как и Розамунда Торп из Гастингса.

– Которая?

– Которая мертва. Считается, что она покончила с собой за несколько недель до убийства миссис Седжвик.

– А какое отношение… это имеет к нашему расследованию?

– Когда-то они все дружили: три покойные женщины и Шарлотта Уэйт. Если хотите, такая была у них компания.

– И?..

Мейси бросила на Стрэттона оценивающий взгляд. «Он специально прикидывается тупицей».

– Инспектор Стрэттон, люди, знавшие Розамунду Торп, не верят, что она решилась на самоубийство. Кроме того, четыре подруги как будто договорились больше не встречаться. Полагаю, их разлучил стыд. Считаю, что во время войны мужчинам в гражданской одежде они раздавали белые перышки.

– Вот же ведьмы!

– И… – Мейси умолкла. Рассказать ему о найденных перышках? Он меня не засмеет? – И… я полагаю, что Магнус Фишер не убивал ни жену, ни Филиппу Седжвик. Вам нужен человек, который…

– Мы уже его поймали!

– Инспектор, почему вы так… так… торопитесь осудить Фишера?

– Не имею права говорить.

– Общественность хочет увидеть убийцу за решеткой, и вы – вместе с Колдуэллом – решили ей угодить.

Стрэттон вздохнул:

– И мы правы. Перед нами дело совершенно очевидное.

От злости Мейси сжала кулаки.

– И вы не выносите мужчину, который бросил жену и лишил другого любимой женщины.

– Послушайте, мисс Доббс, оставьте эту работу профессионалам. Я знаю, раньше вам везло. Вы помогали нам, когда еще работали на человека высокой репутации, но сейчас… не вмешивайтесь! – Стрэттон встал. – Надеюсь, мы еще увидимся в менее напряженных обстоятельствах.

Мейси сгорала от желания оставить за собой последнее слово, однако понимала, что им нельзя расставаться на ссоре.

– Да, верно, инспектор. Простите, если задела вас. Однако вскоре я вновь свяжусь с вами.

Стрэттон вышел из кафетерия, а Мейси снова села. «Как же я сглупила! Нельзя было давать себе волю. Я заметила по его поведению, по его позе и манере речи, что он непреклонен. Нужно рассказывать полиции только то, что они станут слушать. Стоило ли упоминать о перьях? Нет, он бы только посмеялся».

Мейси собрала вещи и направилась к выходу.

На повороте на Тоттнем-Корт-роуд она вдруг остановилась, оглянувшись на сине-золотую витрину магазина «Международной торговой сети Уэйта». Развернувшись, Мейси двинулась к входу в самый заметный с улицы продовольственный магазин Джозефа Уэйта.

И вновь, войдя в шумную сутолоку магазина, она смотрела, как продавцы, вытянувшись, указывали на сорта сыра и кивали или поднимали для осмотра кусок мяса. Вокруг взвешивали сухофрукты, отсчитывали печенье, и неизменно туда-сюда передавались деньги, а продавцы мыли руки. Мейси стояла в углу, рядом с округлым столом, на котором были разложены свежие, едва привезенные из-за границы, продукты. Да, здесь определенно водились деньги, тогда как в других районах Лондона в благотворительные столовые выстраивались длинные очереди.

Она следила за деловой суетой, царившей во владениях Джозефа Уэйта. «Почему я вернулась? Что-то ждет меня здесь? И что же? Что я упустила в прошлый раз?» Окинула взором стены, замысловатую мозаику, которая наверняка обошлась хозяину в целое состояние. Потом перевела взгляд на блестящий деревянный пол, а затем на мальчика, обязанного сновать с метлой, дабы покупатели Джозефа Уэйта не увидели под ногами ни крошки.

Никто не обращал внимания на элегантно одетую молодую даму, стоявшую без сумки, явно не собиравшуюся ничего покупать и даже не шагнувшую к прилавку. И продавцы, и покупатели были слишком заняты своими обязанностями и поручениями, чтобы заметить, как она закрыла глаза и положила руку на грудь в области сердца. На секунду, на мгновение Мейси погрузилась в себя, прислушиваясь к внутреннему голосу в этом многолюдном месте. Затем, словно следуя приказу, открыла глаза и взглянула на стену над дверью, где висела памятная доска с именами всех погибших работников фирмы Уэйта. Мейси рассмотрела табличку с именем сына Уэйта, Джозефа, любимого наследника новоявленного бизнесмена – человека, известного своим несгибаемым характером, но временами сострадательного, человека противоречивого. «Не останавливайся», – сказал голос в голове Мейси, и она повиновалась. Прочла все имена с самого начала: Ансворт… Денман… Марчант… Николс… Питерс… так много, ох, как же их много… Ричардс, Робертс… Симмс, Симпсон… Тимминс… Фарнуэлл… Эвери… Имена нашлись на все буквы алфавита. Мейси молча читала имена, бесшумно шевеля губами, как учительница, проверявшая школьный журнал. Потом она остановилась. Закрыла глаза. «Ах да. Конечно».

Вновь открыв глаза, Мейси обвела взглядом прилавки, пока не заметила продавца постарше.

– Простите, вы не могли бы мне помочь?

– Да, мадам, конечно. Сосиски совсем свежие, утренние. Их готовили наши мясники. Мистер Уэйт их лично обучал. Так что это лучшие сосиски в Лондоне.

– О, прекрасно. Не подскажете, где мне найти кого-нибудь, кто работал здесь во время войны? Кто мог бы знать вон тех юношей? – Она указала на памятные таблички.

– Но, мисс, там же имена со всего города. А хотя, знаете, старик Джемпсон на складе знал почти всех лондонских работников. Они все вместе на войну пошли, ну, знаете, по дружбе. Большинство наших добровольцев проработали на складе – там начинают все новички, там же и туши разделывают, прежде чем в магазин отправить. Мясо у нас доставляют в специальных грузовиках со льдом.

– Не подскажете, где находится этот склад?

– На том берегу. В районе Ротерхайд, «кладовой Лондона», где располагаются все склады. Давайте напишу вам, как добраться. Найти нетрудно, он рядом с доком Сент-Сейвьер, мадам. Вы чья-то родственница?

– Просто знакомая.

– Понимаю. Перед войной на складе работал сын самого мистера Уэйта. Мистер Уэйт устроил его на самую низовую должность. Сказал, пусть, мол, сам поднимается наверх, как все. – Продавец отошел от прилавка и вернулся со сложенным листком бумаги, который передал Мейси: – Возьмите, мадам. А теперь сколько сосисок вам взвесить на ужин?

Мейси собиралась было отказаться, но потом передумала. Улыбнувшись продавцу, она сказала:

– Замечательно. Фунт, пожалуйста.

– Пожалуйста, – ответил продавец и жестом, позаимствованным у Джозефа Уэйта, растянул нитку из связки напоминающих луковицы свиных сосисок и уложил их на весы. Семья Бил сегодня славно поужинает.

– Ну как, со Стрэттоном гладко прошло, мисс?

– Хотела бы я ответить «да», Билли. Начало было неплохое, но потом говорить с ним стало сложнее.

– Смешно даже. Он всегда казался рассудительным малым.

Мейси сняла макинтош, шляпу, перчатки и положила портфель и коричневый бумажный пакет на стул.

– Он успокоится, и, когда дело закроется, мы опять будем беседовать все вместе, Билли. Человек в его положении просто не может себе позволить разбрасываться возможностями и особенно людьми, с которыми раньше советовался. Нет, борьба идет сразу в двух местах: в департаменте полиции и в душе самого Стрэттона. И пока они считают, что мы не суем нос в их дела, я спокойна. – Мейси посмотрела на часы: – Ох, ты только посмотри, Билли! Уже половина пятого. Давай пройдемся по некоторым деталям по делу Уэйта и обсудим планы на понедельник. Завтра утром первым делом я еду в Челстоун: мне нужно увидеться с отц…

Ее перебил телефонный звонок.

– Фицрой пять… Мисс Уэйт, где вы? С вами все в порядке?

– Да. – В трубке затрещали помехи.

– Мисс Уэйт? Мисс Уэйт, вам может угрожать опасность. Скажите, где вы!

Молчание.

– Мисс Уэйт? Вы меня слышите?

– Да-да, слышу.

– Вы могли бы пока не класть трубку? Связь ужасная.

– Я звоню из телефонной будки.

– Почему вы позвонили мне, мисс Уэйт?

– Я… мне… мне нужно с вами поговорить.

– О чем? – спросила Мейси настойчиво и тут же затаила дыхание.

– Я вам не все… рассказала…

– А сейчас расскажете?

Молчание.

– Мисс Уэйт?

– Нам нужно поговорить наедине, при личной встрече.

– Где вы? Я сейчас приеду.

Мейси показалось, что она слышит плач Шарлотты. Потом снова молчание, только потрескивали помехи.

– Мисс Уэйт? Вы все еще на линии?

– Ох, все бесполезно. Бесполезно…

Раздался щелчок, и связь прервалась. Мейси повесила трубку.

– Черт возьми!

Глаза Билли расширились.

– К чему это вы, мисс?

– Звонила Шарлотта Уэйт. Сказала, что хочет со мной поговорить. Потом сказала: «все бесполезно», – и бросила трубку.

– Испугалась?

– Наверняка. Связь была ужасная. Она могла звонить откуда угодно. Между прочим, на заднем плане был какой-то шум. – Мейси закрыла глаза, словно пытаясь заново прослушать разговор. – Что же там шумело?

– Вы все еще хотите, чтобы я это закончил? – спросил Билли, указывая на список поручений.

– Да. Как знать, может, она уже в Париже. Или в отеле где-нибудь на Эджвер-роуд. Но мы хотя бы знаем, что она жива. Уже поздно, но сегодня можешь начать, завтра с утра продолжишь.

– Хорошо, мисс.

– Перед визитом к отцу мне нужно поговорить с леди Роуэн. А потом я сразу же вернусь в Лондон и продолжу поиски Шарлотты.

– Чем нам поможет ее светлость?

Мейси обернулась к Билли.

– До войны она участвовала в движении суфражисток и многое знает о работе других женских объединений. Мне пригодятся любые сведения.

– Знаю, мисс.

Мейси взглянула на Билли, подошла к своему столу и со вздохом произнесла:

– Билли, удели делу еще полчаса, а потом отправляйся домой. День сегодня выдался трудный. Да и неделя была не из простых. А завтра утром посвятишь этому делу еще несколько часов.

– О, спасибо, мисс. Хочу увидеть моих сорванцов перед сном.

– Ах да, Билли… тут кое-что для тебя, – сказала Мейси, протягивая помощнику коричневый пакет.

– Что это, мисс?

– Фунт сосисок Уэйта. Говорят, лучшие в Лондоне.

Вскоре после того как Билли отправился назад в Уайтчепел, Мейси забралась в «эм-джи», завела мотор и выехала с Фицрой-сквер. По телефону она выяснила, что склад Уэйта в Ротерхайде открыт до позднего вечера, пока не закончится погрузка завтрашних товаров в машины доставки. Мистер Джемпсон, управляющий складом, оказался на месте и любезно согласился увидеться с Мейси, как только она приедет.

Вдоль Темзы завывали сирены, пока извозчики, водители и капитаны барж пробирались сквозь непроглядный смог, вновь начавший окутывать Лондон. Мейси вела машину по узким улочкам и переулкам, направляясь коротким путем от доков к береговым складам. Строго придерживаясь направления, она вскоре выехала на мощенную булыжником боковую улицу и остановилась перед распахнутыми створками ворот. Сверху висела сине-золотая надпись: «Международная торговая компания Уэйта. Юго-восточный склад». Охранник в сине-золотой униформе махнул Мейси из сторожки и подошел к ней с планшетом под мышкой.

– Добрый вечер, мисс, – приветствовал он, коснувшись козырька синей фуражки. – Вас ожидают?

– Да, я приехала к мистеру Джемпсону, в контору.

– Ах да, конечно. Он недавно звонил и предупредил о вас. – Охранник наклонился к Мейси и, указывая вперед на освещенный фонарем просторный двор, произнес: – Только не ставьте машину возле грузовиков, а то я получу нагоняй от водителей. Припаркуйтесь возле надписи «Посетители». И пожалуйста, мисс, если не возражаете, развернитесь носом к выходу.

«И здесь тоже становиться носом к воротам?» Вопрос отразился на лице Мейси.

– Так любит мистер Уэйт, мисс, – улыбнулся охранник. – Видите вон ту деревянную дверь? Идите прямо туда, вверх по ступенькам, там вас встретит один из клерков. Я предупрежу их о вашем приходе по телефону.

Поблагодарив охранника, Мейси обратила внимание на то, что даже на обустройство склада хозяин денег не пожалел. Припарковав автомобиль в точности согласно инструкции, она вошла в гранитное здание и поднялась по ступенькам наверх. Там ее встретил молодой человек в темно-серых брюках, начищенных башмаках, накрахмаленной белой рубашке с черным галстуком и в нарукавниках, отделявших рукава от запястий. Из-за уха у него торчал отточенный карандаш.

– Добрый вечер, мисс Доббс. Моя фамилия Смизерс. Прошу сюда, в кабинет мистера Джемпсона.

– Благодарю.

Ее проводили в кабинет.

– Благодарю вас, мистер Смизерс.

Джемпсон жестом предложил Мейси присесть в стоявшее перед столом кожаное кресло. Очевидно, оно предназначалось для посетителей. А рядом находилось кресло попроще.

– Я крайне признательна вам, мистер Джемпсон, что согласились уделить мне время.

– Чем могу вам помочь?

Надо было действовать осторожно. Она уже знала, что работники мистера Уэйта высоко ценили своего нанимателя.

– Не могли бы вы помочь мне в одном деликатном деле?

– Попытаюсь. – Джемпсон, высокий сухопарый мужчина, одетый почти так же, как его помощник, бросил на Мейси настороженный взгляд поверх очков со стеклами в форме полумесяца.

Мейси спокойно откинулась в кресле, и Джемпсон это заметил. «Хорошо». Чувствуя, что теперь можно продолжать разговор, она вновь представила памятные таблички в магазине Уэйта и начала задавать вопросы, терзавшие ее с самого утра, после визита в Далидж.

Час спустя Мейси покинула склады. Мистер Джемпсон и вправду оказался весьма полезным источником. И, провожая ее к машине, он признался:

– Этот разговор мне самому на пользу. Я видел, как все они уходили, а вернулись немногие. Война просто разбила сердце боссу. И семьям он не мог как следует помочь. Должно быть, он чувствовал себя ужасно. Особенно когда об этом ежедневно напоминают глаза собственной дочери. По-моему, удивительно, что он хочет вернуть ее. Как я уже говорил, ему пришлось держать ее дома, особенно после того случая после войны, когда он купил ей квартиру, а она взялась бить окна. Все любили мистера Уэйта, но только не его дочь и не тех гарпий, с которыми она связалась. Знаете, я не стал бы винить тех, кто лишился на войне близких…

Мейси коснулась его руки:

– Спасибо еще раз, мистер Джемпсон, берегите себя. И не волнуйтесь, наш разговор строго конфиденциален.

Коснувшись лба, он попрощался с Мейси, которая уехала, устремившись в густую мглу, прорезанную ревом туманных сирен. Но далеко она не отъехала. Остановившись на набережной, немного посидела в машине, обдумывая планы. В тот же вечер она позвонит леди Роуэн и узнает, не согласится ли та прогуляться вместе с ней перед завтраком. Мейси знала, что пожилые дамы обладают ценной способностью проникать в суть явлений, которые могли оказаться полезными вкупе с имеющимися доказательствами. Первостепенной задачей были поиски Шарлотты. Она уже была готова к признанию? Или ей угрожает непосредственная опасность?