Текст книги "Мейси Доббс. Одного поля ягоды"
Автор книги: Жаклин Уинспир
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 36 страниц)
– Ах, доктор Эндрю Дин? Этот парень звонил вам, – заметил Билли. – Я подумал, что вы с ним там встречались.
– Да, встречалась, и не только с ним, – ответила Мейси.
– Да нет же, мисс. Встречалась – в смысле виделась.
– Билли, я виделась с ним, чтобы посоветоваться. Хотела узнать, чем можно тебе помочь.
– Спасибо за труды, конечно, но я не горю желанием уезжать из Лондона. – Билли потер нос, проверил, не идет ли кровь, а потом убрал заляпанный платок в карман. – Я буду скучать по Дорин и малышам. Не представляю, как стану целыми днями протирать штаны, дожидаясь, пока придет время отправляться к врачу на гимнастику.
Мейси вздохнула. Морис предупреждал ее, что поначалу Билли окажет более-менее упорное сопротивление. А пока что надо было благодарить судьбу, что Билли не впал в бешенство, услышав, что Мейси знает о его зависимости. Быть может, удастся придумать что-нибудь другое, чтобы ему не пришлось уезжать далеко от Лондона. Теперь необходимо было получить его согласие.
– Билли, я хочу, чтобы ты мне пообещал, что больше не будешь покупать зелье.
– Я никогда не позволял себе пристраститься, мисс. Не то что некоторые. Старался принимать, только когда становилось совсем туго. Признаться, было страшно видеть, как сильно препарат людей меняет. Аж поджилки тряслись. Но потом опять, когда бывало тяжко, я думал, что маленькая щепотка не повредит.
– Хорошо. Давай закроем эту тему на сегодня. Но я настаиваю, чтобы ты обсудил все с Дорин. – Мейси старалась сохранить в тайне разговор с женой Билли. – Если перемены заметила я, то она тоже, это уж точно. Непременно поговори с женой и узнай ее мнение о моем предложении.
– О, да чтоб мне провалиться, мисс! Вы не знаете мою Дорин! Она лучше всех, но временами бывает упрямой как черт.
– Зато сердце у нее наверняка золотое, Билли. Поговори с ней, пожалуйста.
– Ладно, поговорю, мисс.
Мейси почувствовала, как огромная ноша свалилась с ее плеч. Первое испытание на сегодня было пройдено. Припомнив совет Мориса, она знала, что теперь, когда Билли больше не нужно было таиться, требовалось дать ему время прийти в себя.
В настоящее время ей следовало сосредоточиться на деле Уэйта.
– Я хочу многое рассказать тебе о поездке в Кент, – заметила она. – Сегодня придется как следует взяться за карандаши. Шарлотта действительно находится в Кэмденском аббатстве. По крайней мере самую важную часть поручения Уэйта я выполнила. Нашла его дочь, и она в безопасности.
Мейси раздумывала, стоит ли показывать Билли вещицы, найденные у Лидии Фишер и Филиппы Седжвик. Она не сомневалась, что в прошлом Морис всегда что-нибудь недоговаривал, словно опасался обесценить свои находки, рассказав о них прежде, чем наступал подходящий, по его мнению, момент. Однако Мейси ни за что не стала бы его об этом расспрашивать. И сейчас она тоже не хотела говорить о своих находках, не убедившись в их важности.
– Я хочу побеседовать с Магнусом Фишером, – сказала Мейси. – Полиция уже вынюхивает вовсю: выясняет его прошлое, с кем его видели и когда. Полагаю, Фишера подозревают в убийстве жены, Лидии, так что увидеться с ним нужно как можно скорее.
– А инспектор Стрэттон не станет опять приставать с вопросами? Он же все равно узнает о вашем разговоре с Фишером.
– Верно, но ему также известно, что я работаю над делом о пропавшем человеке, а Лидия могла обладать важной информацией. – Мейси помолчала, задумавшись. – Да, позвоню Фишеру прямо сейчас. Билли, какой у них номер на Чейн-мьюз?
Билли передал свой блокнот Мейси, и она набрала номер.
Трубку подняла служанка:
– Резиденция Фишеров.
Мейси улыбнулась, услышав знакомый молодой голос.
– О, доброе утро! Говорит мисс Доббс. Как вы себя чувствуете?
– Ах, мэм! Большое спасибо за заботу. – Горничная явно повеселела. – Понемногу прихожу в себя, хотя тут столько народу, вечно кто-нибудь приходит и уходит.
– Надо полагать. Скажите, могу я поговорить с мистером Магнусом Фишером?
– Боюсь, в резиденции его нет. Но я могу передать ваше сообщение.
– А вы не знаете, где он? У меня пока не было возможности ему выразить мои соболезнования.
– О да, конечно, мэм. Мистер Фишер в «Савое».
– «Савое»? Спасибо.
– Надо же, все проще простого, – заметила Мейси, вешая трубку. – Он в отеле «Савой», представляешь? В одной из самых дорогих гостиниц Лондона…
– Да уж. Времени он не теряет, верно?
– Странно, что он решил спрятаться от всех именно там, но, с другой стороны, персонал отеля может не пустить репортеров. Что им и придется сделать, если горничная не прекратит болтать всем подряд о его местонахождении.
Мейси снова подняла трубку и позвонила в отель. Когда ее соединили, она с удивлением услышала мужской голос:
– Магнус Фишер.
– О, мистер Фишер! Удивительно, как быстро удалось вас найти.
– Я был у стойки портье. Кто говорит?
– Мое имя Мейси Доббс. Прежде всего, прошу, примите мои соболезнования в связи с вашей утратой.
– Что все это значит?
– Мистер Фишер, я частный детектив и могу говорить с вами обстоятельно только при встрече. В настоящее время я работаю над делом, которое может быть связано с вашей покойной супругой. Скажите, мы могли бы с вами встретиться сегодня?
– Вы работаете на полицию?
– Нет.
– Что ж, вы разбудили мое любопытство. Однако полиция не сводит с меня глаз, и я пока не имею права покидать Лондон. Где и когда вы хотите встретиться?
– Скажем… – Мейси бросила взгляд на часы. – Через час. На набережной Виктории, под обелиском Игла Клеопатры. Я буду в темно-синем пальто и голубой шляпке. И кстати, я ношу очки, мистер Фишер.
– До встречи через час, мисс Доббс.
– Благодарю вас, мистер Фишер.
– Снова наденете фальшивые, мисс?
Открыв верхний ящик стола, Мейси достала оловянный футляр, вынула очки в черепаховой оправе и надела.
– Да, Билли. Я всегда считала, что небольшие перемены внешности могут пойти на пользу. Если полицейские будут следить за Фишером и сделают мое описание, то наверняка обратят внимание на очки. А Стрэттон знает, что я их не ношу.
– Вы уверены, что Фишер не опасен? В смысле смотрите, как погода поменялась. Вряд ли на набережной будет много прохожих. Он просто толкнет вас в воду – и Дело с концом! В итоге он может быть…
– Убийцей? Не волнуйся, Билли. Работай дальше над картой дела. Вот мои записи за последние дни. – Мейси потянулась в карман пальто. – Поеду на метро. Вернусь к Двенадцати.
– Ладно, мисс.
Мейси отправилась пешком к станции метро на Уоррен-стрит. По дороге она размышляла о том, что возможность побыть немного наедине с собой и поручение занести новые подробности в карту дела помогут Билли успокоиться и смириться с тем, что его тайна раскрыта. И хотя ее помощник наверняка был встревожен и напуган, он все же избавился от бремени вины, которое на себя взвалил.
У входа в метро Мейси коротко помахала Джеку Баркеру, продавцу газет. Она поехала по Северной линии до станции Чаринг-Кросс. Когда вышла на улицу и направилась к набережной, вокруг стало сыро и холодно. Морось, скорее походившая на туман, чем на дождь, окрасила день в мрачные тона, а некоторые прохожие шли с раскрытыми зонтами. Подняв воротник, Мейси торопливо протерла очки платком и свернула влево на набережную. Ноги скользили по влажным плиткам мостовой, а рядом катились грязно-серые волны Темзы. Река пахла дымом и гниющим мусором, прибитым к берегу.
Мейси добралась до места встречи к десяти часам: после телефонного разговора с Фишером прошло ровно сорок пять МИНУТ.
– Мисс Доббс?
Мейси резко повернулась. Перед ней стоял широкоплечий, крепко сбитый высокий мужчина, явно не страдавший от избыточного веса. Он был в черных брюках, светло-коричневом макинтоше и коричневой шляпе с бежевой лентой. Под макинтошем она заметила рубашку без галстука и шерстяной пуловер. Черты его лица скрадывала тень зонтика.
– Да. Мистер Фишер?
Магнус Фишер слегка наклонил зонт и кивнул.
– Куда направимся? Едва ли сегодня стоит сидеть на лавочке, глядя на старую замызганную реку, правда?
– Давайте прогуляемся до станции «Темпль», мистер Фишер. По дороге и поговорим. За вами следили?
Магнус Фишер оглянулся. Они были одни.
– Нет. Я выскользнул через служебный вход и пришел сюда по Вильерс-стрит. Полиция знает, где я и что всегда возвращаюсь назад. Словно мы играем в кошки-мышки. – Он повернулся к Мейси. – К чему эта встреча?
Деловито и в то же время осторожно Мейси зашагала вперед.
– Я расследую дело о пропавшей женщине по поручению ее семьи. И предполагаю, что она дружила с вашей женой.
– Чем я могу помочь? Большую часть жизни я провел за границей и потому почти ни с кем из ее друзей не знаком.
– Я могу рассчитывать на конфиденциальность нашей беседы, мистер Фишер?
– Конечно, – ответил он, пожав плечами. – По крайней мере отвлекусь от мыслей о том, какое дело мне шьет полиция.
– Вы знакомы с Шарлоттой Уэйт?
Фишер рассмеялся.
– A-а, дочка Уэйта. Да, я знал Шарлотту много лет назад, и да, она поддерживала отношения с Лидией.
– Когда и где вы встречались в последний раз?
– Перед самой войной я был в Швейцарии, занимался альпинизмом с приятелями. А Лидия и Шарлотта, дочки нуворишей, бывших бедняков, учились тогда в одном второсортном пансионе для благородных девиц. Мы познакомились на каком-то светском рауте, где выступали певцы-йодлеры. [8]8
Йодль – особая манера пения без слов с характерным быстрым переключением голосовых регистров.
[Закрыть]
– Так вы знали Лидию, Шарлотту и других девушек?
– Да. Их было четверо: Лидия, Шарлотта, Филиппа и еще такая тоненькая малышка, Розамунда. Полагаю, вы Уже знаете, что Филиппа тоже мертва. И полиция решила, что я убийца. Потому что я виделся с ней пару раз во время приезда.
– Понятно. – Мейси решила расспросить о миссис Седжвик чуть позже. Сначала она хотела выяснить, как близко Магнус знал каждую девушку.
– Вы часто встречали их компанию, мистер Фишер?
Держа зонтик над собой и Мейси, он вытянул руку, проверяя, не кончился ли дождь.
– Можно и так сказать, – ответил Фишер, складывая зонт. – Ладно, сознаюсь, мы с друзьями ухаживали за ними. – Вздохнув, он продолжил: – Послушайте, мисс Доббс, трое парней одни разъезжали по Европе, потом встретили четырех девчонок, которые сами бежали от опеки при первой возможности. Что бы вы думали? Я успел поухаживать за каждой. Признаться, Шарлотта оказалась для меня слишком избалованной. Уж больно манерной. Рози, боюсь, не мой типаж. Она одна все время боялась, что их поймают.
Фишер снова рассмеялся, и Мейси стало противно.
– Филиппа в меня влюбилась, но постоянно действовала на нервы. Мне было всего двадцать два, и передо мной лежал буквально весь мир. И мне меньше всего хотелось, чтобы у меня под дверью обливалась слезами эта «плакучая ива». Боюсь, я разбил ей сердце.
Мейси вспомнила плакучую иву у дома Седжвика и тайное убежище Филиппы в тени желтоватых листьев.
– А Лидия?
– С ней невозможно было соскучиться. Едва появлялась Лидия, тут же начиналось веселье. По крайней мере в те времена.
– Когда вы поженились?
– Мы снова встретились после войны.
– Вы служили во Франции?
Фишер рассмеялся.
– О Боже, конечно, нет. В мае 1914-го я присоединился к экспедиции в Южную Америку. Я пытался пристроиться к «прогулочке» Эрнста Генри Шеклтона в Антарктику. Но хорошо, что меня не взяли, правда? Во льдах участники его экспедиции буквально прошли через ад, а когда вернулись, никому не было до них дела. Пока они старались не замерзнуть насмерть, я лазил по разрушенным храмам и отбивался от мух. Вернулся в 1919-м без гроша в кармане, но мне было что рассказать, хоть я и не видел ужасов войны.
Мейси прислушалась к своим ощущениям. Хотя этот разговор был ей необходим и Фишеру явно льстило ее внимание, его поза вызывала отвращение.
– Я снова связался с Лидией, и к тому времени она уже получила наследство. Через год мы поженились. – Фишер вдруг смолк и задумался. – Послушайте, мисс Доббс, не буду темнить: меня привлекала возможность жениться на состоятельной девушке. Я знал, что в этом случае смогу путешествовать и наслаждаться свободой, которую иначе бы не получил. Я же думал, что все пройдет куда веселее, но ошибся.
– О чем вы?
Фишер пнул камешек на мостовой.
– Когда я вернулся, стало ясно, что Лидия пристрастилась к выпивке. В Швейцарии ей хватало полбокала глинтвейна. Но со временем она стала пить вино бутылками. Поначалу я не понимал, насколько все серьезно, а потом с облегчением уехал в новую экспедицию. Просто сбежал. Спустя какое-то время Лидии полюбились модные нынче коктейли. Я и сам не прочь пригубить, но она напивалась в стельку. Пробовал заручиться поддержкой и советом ее старых подруг, но они уже давно не общались. Лидия всегда отвечала уклончиво, но, по-моему, они рассорились еще до конца войны. Возможно, из-за ее пьянства. Как уже говорил, я виделся с Филиппой пару раз за две недели до ее гибели, но, признаться, без толку. Попросил ее поговорить с Лидией и убедить бросить спиртное.
– И они встретились?
– Нет. Сначала Филиппа согласилась, а потом стала отнекиваться. Признаться, я не сдержался. В общем, все испортила глупая перебранка. Ох уж эти женщины! – Фишер тряхнул головой. – В итоге в ответ на мои мольбы она робко сказала: «Ты не понимаешь». Понятно, что к тому времени наш брак распался окончательно. По правде, я цеплялся за деньги, а Лидия – за бутылку. Очевидно, в день убийства она даже привела в дом какого-то оборванца и пьянствовала с ним. Хотя, как слышал, его ни в чем не обвиняют. Возможно, его-то я и заметил, когда вернулся за багажом. Между прочим, повторяю вам то, что рассказывал полиции.
Мейси кивнула.
– Так в день убийства вы находились в доме? – спросила она.
– Минут пять. Лидия накачивалась спиртным, так что я прихватил вещички и снова дал деру. От брака ничего не осталось.
– Понятно.
Мейси не стала упоминать о визите Билли и, прежде чем задать новый вопрос, немного помедлила.
– Вы уверены, что в последний раз видели Шарлотту Уэйт в Швейцарии?
– Да. Подружки даже на нашу свадьбу не явились. Хотя, честно говоря, не знаю, приглашал ли их кто-нибудь. В тот день я только и делал, что улыбался и всех благодарил.
– А ваша жена когда-нибудь вспоминала Шарлотту?
– Ах да, по-моему, она однажды приходила к нам, и Лидия еще сказала, что папаша держит ее на коротком поводке. Абсурд чистой воды. Не могу дождаться, когда же наконец найдут убийцу и я смогу вернуться в Африку. Или еще куда-нибудь подальше от этой ужасной холодины!
Они перешли на другую сторону улицы к станции «Темпль».
– Вам больше нечего рассказать о Шарлотте Уэйт, мистер Фишер?
Магнус Фишер помотал головой:
– Нечего. А пока что за каждым моим шагом следит Стрэттон со своими бульдогами, еще этот слюнявый Колдуэлл, и больше всего, мисс Доббс, меня беспокоит Их расследование.
– Благодарю вас, мистер Фишер.
– А еще кое-что?
– Да, мистер Фишер?
– Когда полиция от меня отстанет, поужинаете со мной?
Даже сквозь очки было видно, как округлились от возмущения глаза Мейси.
– Благодарю за предложение, но, думаю, не стоит, мистер Фишер. Кроме того, непродолжительный траур вам совсем не повредит.
И хотя он только что снабдил ее изрядной пищей для размышлений, Мейси отрывисто кивнула и ушла, оставив Магнуса Фишера одного у входа на станцию «Темпль».
Силясь обуздать гнев, она быстро зашагала по Стрэнду – центральной улице Лондона, откуда свернула влево на Саутэм-стрит к рынку «Ковент-Гарден».
– Какой наглец! – бормотала она, запыхаясь. – Не Успел жену похоронить, а опять за старое!
Однако Фишер не излучал угрозы, хотя и показался ей отталкивающим типом. Мейси понимала, что даже деньги не интересовали его настолько, чтобы решиться ради них на убийство.
Прогулка по рынку, притихшему после бойкой утренней торговли, успокоила Мейси. Ей вспомнилось, как отец иногда ранним утром приводил ее сюда. Она смеялась над носильщиками, сновавшими, водрузив на голову по шесть, семь, восемь, десять круглых корзин с фруктами и овощами, а в воздухе всегда ощущался сладковато-соленый запах вспотевших лошадей, тянувших тяжелые повозки.
Мейси спустилась в метро на станции «Ковент-Гардец» и по линии «Пиккадилли» поехала до «Лейстер-сквер» а оттуда – по Северной линии до «Уоррен-стрит», где и вышла.
– Доброе утро, мисс Доббс. Спешите? – спросил Джек Баркер, приподнимая шляпу в знак приветствия когда Мейси быстро прошагала мимо.
– Я вечно занята, мистер Баркер.
Мейси так хлопнула дверью, что Билли подпрыгнул:
– Вот черт, мисс! Вы меня до смерти перепугали!
– Прости, Билли. Только что виделась с Магнусом Фишером. Признаться, он не самый приятный в мире мужчина, хотя и оказался полезен. – Мейси сняла пальто и положила еще несколько карточек на стол, за которым работал Билли.
– Я набросала кое-что по дороге.
Билли принялся читать:
– Ага, так…
Вдруг что-то глухо стукнуло в окно, и Мейси дернулась. Она резко вздохнула, прижав руку к груди.
– Что за…
– Чертовы голуби!
– Голуби?
Билли подошел к окну.
– Ничего страшного. Он же не повесился! Летал тут поблизости и врезался в стекло. Дурацкая птица.
– Это был голубь, Билли?
– Конечно, мисс. Бывает иногда, они бьются в окна.
– Надеюсь, не слишком часто.
– Будь тут моя матушка, она бы на месте грохнулась. Всегда говорила, что птицы, которые сами залетают или пытаются попасть в дом, приносят послание с того света.
– О, прекрасно! Лучше не бывает!
– Да нет, мисс, ничего страшного. Глупости все это. Сам я терпеть не могу птиц. С самой войны ненавижу.
Зазвонил телефон, и Билли подошел к столу Мейси.
– Билли, почему… – начала Мейси и смолкла, едва Билли снял трубку.
– Фицрой… – Он не успел произнести номер до конца. – Да, сэр. О, отличные новости, сэр. Да, передаю.
Билли накрыл трубку ладонью.
– Кто это?
– Инспектор Стрэттон. Доволен как слон. Только что арестовали парня, убившего женщин.
Мейси взяла трубку, поздоровалась с инспектором и внимательно выслушала, то и дело повторяя «правда?», «понятно», «очень хорошо!», а после «но» попыталась вставить свой последний комментарий.
– Что ж, инспектор, должна вас поздравить, однако мне кажется…
Ее перебили. Запнувшись, она пробежала пальцами по черным завиткам, которые снова не удержали шпильки, скреплявшие волосы в опрятный пучок. Билли склонился над картой дела, прислушиваясь к Мейси.
– Было бы замечательно, инспектор. Завтра? Да. Хорошо. У «Шмидта» в полдень. Конечно. Да. Жду с нетерпением.
Повесив трубку, она вернулась к столу у окна, взяла карандаш и постучала им по бумаге.
– Ну что, хорошие новости, а, мисс?
– Полагаю, можно и так сказать.
– Что-нибудь случилось?
Мейси повернулась к Билли.
– Ничего не случилось.
– Уф-ф. Держу пари, некоторым теперь жить станет Легче, правда, мисс?
– Возможно, Билли.
– И кого же взяли? Мы его знаем?
– Они только что арестовали в отеле Магнуса Фишера Я виделась с ним чуть больше часа назад. Стрэттон не имел права разглашать подробности. И кстати, Билли никому ни слова: пресса еще не в курсе. Инспектор сказал, что есть свидетель, видевший, как Фишер входил в дом на Чейн-мьюз в вечер убийства, а также доказательства связи с Филиппой Седжвик.
Сжав кулаки, Мейси прижала костяшки к губам.
– Ну дела! Надо же! – Помощник заметил, что она нахмурила лоб. – Вы как будто повздорили со стариной Стрэттоном?
– Я бы так не сказала, Билли. Но я изо всех сил пыталась его предостеречь.
– Его? Зачем?
Мейси пристально посмотрела на Билли, буравя несообразительного помощника взглядом темно-голубых глаз.
– Затем, Билли, что, по-моему, инспектор Стрэттон арестовал невиновного.
Глава четырнадцатая
Мейси шла по Шарлотт-стрит в заведение Шмидта.
День снова выдался переменчивый и ветреный, и потому поверх нового черного платья она накинула макинтош. Утром Мейси трижды переоделась, готовясь не только к обеду с инспектором Стрэттоном, но и к встрече с Джозефом Уэйтом в полдень. Одеваясь, она не раз ощущала дрожь в коленях и холодок в животе, списывая все на волнение. Хотя Мейси с нетерпением ждала встречи со Стрэттоном, ее разочаровала категоричность, с которой он поспешил закрыть дело. Она чувствовала, что инспектор совершил ужасную ошибку. Дважды перед выходов из дома у нее случился короткий приступ головокружения. Неужели тоже от волнения?
Мейси шагала по серым плиткам мостовой, а в ее теле как будто перетекал огонь. Она почувствовала, что теряет сознание, и тут же свернула на боковую улочку и прислонилась к кирпичной стене. Закрыла глаза и стала глубоко дышать, надеясь, что никто не станет приставать к ней с вопросами и предлагать помощь. «Меня как будто всю перетряхнуло», – подумала она.
Мейси открыла глаза и глубоко вдохнула. В тот момент ей казалось, будто все вокруг переменилось, хотя и оставалось прежним. Пытаясь сфокусироваться, она словно рассматривала криво повешенную картину и никак не могла разглядеть. Немного вверх… нет, вниз… левее… нет, это слишком, чуть правее… И пока Мейси вглядывалась в картину, та изменилась, и она увидела дом конюха в Челстоуне. И вдруг он пропал.
Придя в себя, Мейси отошла от стены и уперлась в нее рукой. Удостоверившись, что владеет собой, она медленно побрела по Шарлотт-стрит. Мейси отмахнулась от мысли остановиться и передохнуть, убеждая себя, что поступила правильно, отказавшись от завтрака. Фрэнки Доббс уж точно нашел бы что сказать! «Завтрак, девочка моя, главнее всех. Знаешь, как говорят: завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу. Вот что нужно, чтобы сохранить здоровье». Но, увидев в отдалении инспектора, ожидавшего у дверей ресторана, Мейси решила после обеда позвонить в Челстоун. Может, жеребенок уже родился. А может…
Мейси вонзила вилку в толстую немецкую сосиску, которую подали с картошкой и капустой.
– Мисс Доббс, я рад, что сегодня хотя бы на час окажусь подальше от Скотленд-Ярда, – заговорил Стрэттон. – Поскольку новость об аресте уже опубликовали в газетах, на нас обрушился целый град звонков. Конечно, сложить недостающие части головоломки я доверил Колдуэллу.
Мейси сидела, сжимая вилку и нож, но не могла проглотить ни куска.
– Инспектор Стрэттон, по-моему, вы… ошибаетесь насчет… сержанта Колдуэлла.
Стрэттон откинулся на стуле.
– Мисс Доббс, я знаю, что вы кое-что смыслите в нашем деле.
– Благодарю, инспектор. Просто… – Мейси опустила вилку и нож на тарелку. – Полагаю, вы поспешили с выводами.
Стрэттон подтянул галстук.
– Послушайте, если у вас есть доказательства, о которых мне неизвестно…
Мейси вспомнила белый льняной платок и задалась вопросом, применим ли термин «доказательство» к завернутым в него находкам. Доказательство чего? Мнение о Фишере она составила на основе единственной беседы, а о Филиппе Седжвик – со слов ее мужа, тогда как обвинения полиции против Фишера основывались на конкретных фактах.
– Нет, инспектор. Ничего существенного.
Стрэттон вздохнул.
– Я уважаю вашу работу, мисс Доббс. Но все мы иногда ошибаемся. А в этот раз улики указывают на Фишера. Даже если он не путался с миссис Седжвик и, как он и утверждает, их разговор касался исключительно его супруги, их все равно видели вместе несколько раз. По нашим предположениям, Седжвик знала, что Фишер охотился за деньгами жены, и потому представляла для него опасность. А еще, мисс Доббс, нам известно, что разум убийцы может и вовсе витать в облаках. И всякий думает, что это не помешает ему скрыться. В данном случае Фишер знал, чего хотел – преимущественно денег, – и думал, что после смерти жены сможет их прикарманить и смыться за границу.
– Но способ убийства…
Стрэттон прервал ее, подняв правую руку, а потом снова взял нож.
– Если учесть, что его работа представляет собой нечто среднее между археологом, шутом и азартным игроком, Фишер мог совершить убийство любым способом. Он вечно был в долгах, а его супруга получила наследство. Он собирался неплохо подзаработать на ее смерти.
– Спилсбери выяснил точное орудие убийства?
Стрэттон нарезал на тарелке толстую сосиску, а один кусочек вместе с капустой наколол на вилку.
– Да. Штык короткоствольной винтовки «ли-энфилд». Стандартная армейская винтовка, каких на войне было полно. И еще – сюрприз! – у Фишера один такой нашелся. Довольно дерзко, если учесть, что к линии фронта он и близко не подходил. Конечно, стал разглагольствовать, дескать, хранит кое-какие вещи, которыми археологи обычно не пользуются, в знак уважения к бесстрашным друзьям-путешественникам. По его словам, если выковыривать древние кости из песка штыком, отважные искатели приключений проникаются к тебе восхищением, а вернувшись в Англию, еще долго обсуждают тебя за ужином. Улики против него серьезные. Думаю, скоро мы услышим признание.
Мейси едва притронулась к еде, и теперь у нее пропал аппетит.
– Инспектор, у меня такое впечатление, что вы всерьез намерены лишить его свободы.
Стрэттон постарался скрыть свое раздражение.
– Человек убил свою жену, мисс Доббс. А еще убил чужую жену. Он убийца, и ему место на виселице!
«Быть может, Стрэттон позволяет собственным воспоминаниям влиять на исход дела, – подумала Мейси. – В конце концов, он тоже лишился супруги, как Джон Седжвик».
Инспектор расплатился.
– Спасибо за обед, инспектор Стрэттон.
– Всегда рад, мисс Доббс. Я правда надеюсь, что у вас все получится, хотя очень хотел бы, чтобы вы старались больше не связываться с делами, которые должна расследовать полиция.
– Таково решение моего клиента. Полагаю, мое вмешательство лишь означало бы, что полиция впустую тратит время.
Стрэттон провел пальцами по краю шляпы, а потом надел ее.
– Может быть, мы могли бы снова пообедать вместе? Или поужинать?
– Вот закончим текущие дела, инспектор, и тогда непременно.
– Что ж, до тех времен, мисс Доббс, – ответил Стрэттон, легонько коснувшись шляпы.
Мейси улыбнулась, наклонив голову, и ответила:
– До тех времен, инспектор. – Она решилась на последнюю попытку: – Инспектор, убедительно прошу вас вновь тщательно проверить все доказательства, приведшие к аресту Фишера. Вы достаточно умны, чтобы не поддаваться давлению общества и не сажать за решетку подозреваемого. Не торопитесь, инспектор.
– Мисс Доббс, пусть каждый остается при своем мнении. Всего доброго.
По дороге на Фицрой-сквер Мейси упрекала себя за то, что отдалила от себя Стрэттона. Но потом, передумав, расправила плечи и пошла бодрым шагом. «Нет, – думала Мейси. – Он ошибается. Полиция ошиблась. И я это докажу!»
Подняв взгляд, она вдруг заметила вдалеке, над головами снующих прохожих, золотое пятно. То была знакомая шевелюра Билли. Он шел – нет, бежал – к ней.
– Билли, – воскликнула она, – не беги! Не беги! Успокойся!
Но помощник приближался к ней неловкой спотыкающейся походкой, больше походившей на шаг, чем на бег: словно одна часть его тела собиралась рвануть с места, а вторая не могла за ней угнаться. Мейси тоже побежала к Билли, и со стороны они были похожи на возлюбленных, некогда разлученных пространством и временем.
– Билли, Билли, что стряслось? Дыши глубже, тише, успокойся.
Помощник хватал ртом воздух.
– Сейчас, мисс. Давайте отойдем в сторону, – сказал он, мотнув головой вправо, в направлении боковой улицы.
– Правильно. Дыши глубже, Билли, глубже.
Он сражался с удушьем: его отравленные смертоносными газами легкие раздувались внутри грудной клетки, и Мейси видела, как вздымается и опадает его грудь. Билли опустил подбородок, словно пытаясь задержать внутри побольше живительного воздуха, которого так не хватало телу.
– Мисс, думал, вас уже не найду… думал, вы уже ушли со Стрэттоном.
– Что случилось, Билли? Что такое?
И, ухватившись за ворот его пальто, Мейси вдруг все поняла.
– Что-то с папой, да? С папой?
– Да, мисс. Я должен отвезти вас в Челстоун. С ним вроде все нормально.
– Что же случилось?
– Мисс, погодите. Все в порядке, в порядке. Послушайте. Несчастный случай с лошадью, сегодня утром. Только что сообщил мистер Картер. С кобылой что-то не заладилось, и мистеру Доббсу, в общем, пришлось…
– Я знаю, что в таких случаях делают, Билли. – Теперь Мейси могла наконец мыслить ясно и зашагала к Шарлотт-стрит, а помощник хромал следом.
– Ну, в общем, что-то там стряслось, и он поскользнулся, потом еще что-то, и он отключился. Его тут же отвезли в госпиталь в Пембери и сделали рентген. В его возрасте такое бывает.
– Я хочу, чтобы ты позвонил в резиденцию Уэйта. Отмени встречу.
– Мисс, вы же не собираетесь теперь делать все в одиночку, правда? Вам нельзя взваливать все на себя, вы же совсем…
– Что совсем, Билли? – Мейси замолчала, сверкнув глазами. Но едва она взглянула в лицо помощника, по лбу и скулам которого бежали ручейки пота, из уголков ее глаз брызнули слезы. – Прости. Спасибо тебе.
– С ним все будет в порядке. Вот увидите. Ваш отец еще здоров как бык, мисс. Думаю, мне лучше пойти с вами, мисс.
– Нет, я не могу ждать, пока ты сходишь в Уайтчепел. Тебе же нельзя уезжать, не предупредив жену.
– Все нормально, мисс. Я забегу позвонить в магазинчик неподалеку. Там недавно установили телефон. А уж ей передадут записку.
Мейси покачала головой:
– Нет, я поеду одна. Ты нужен мне здесь. Есть кое-какие дела. Отдохни, выпей чаю и присмотри за моими делами, Билли.
– Да, мисс.
Мейси завела мотор, а помощник закрыл за ней дверцу.
– Ой, Билли, у тебя опять течет кровь! И вот что я тебе скажу, Билли Бил: если узнаю, что ты опять связался с зельем, уши тебе надеру!
Билли смотрел, как ее машина, взвизгнув тормозами, свернула на Уоррен-стрит, направляясь в Кент. Он представлял, как Мейси будет давить на газ до предела и в Лондоне, и на проселочной дороге.
Так начиналось любимое Мейси в детстве стихотворение. Бывало, мама читала его, усадив черноволосую дочурку на колени и отстукивая ритм ногой, а девочке казалось, будто она и вправду куда-то едет, качаясь в вагоне поезда.
Холмов и равнин пейзаж неизменный
Ливнем густым пролетает мгновенно…
Выжимая из «эм-джи» предельную скорость, Мейси мчалась в Пембери. В лобовое стекло ударил дождь, растекаясь косыми прозрачными сосульками. Она наклонилась, чтобы лучше видеть дорогу, и тыльной стороной ладони протерла запотевшее стекло. Сердце ее бешено колотилось. А стишок все не выходил из головы:
А вот и дитя, карабкаясь в гору,
Кустами бредет к ежевичному полю…
Вдруг перед мысленным взором Мейси возникла тесная кухонька в доме в Ламбете, где прошло ее детство, а мама еще была жива. Она вновь заглянула в добрые живые глаза, потом увидела плиту, а рядом отца, который прислонился к стене, слушая смех жены и дочери. Так давно это было, так давно.
А вот с тяжелой поклажей повозка
Катит по кочкам, качаясь громоздко.
А вот и река, а мельница следом
Мелькнули – и тотчас канули в Лету!
Маму уже не вернуть. И Саймона тоже. И папу тоже? Мейси расплакалась, петляя по улочкам Тонбриджа.
