Текст книги "Тропа друида. Тайна испытаний(СИ)"

Автор книги: Юрий Чайников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Обычно в божественный процесс не вмешиваются. Нельзя нарушать единения друида с природой и богами, но мы очень испугались. И за тебя, и за лес, и за себя, что уж тут скрывать, – уже успокоенный, Гвин вновь позволил себе пошутить. – Думаю, тебе все-таки для начала нужно как-то научиться себя контролировать. В бессознательном состоянии к силе пока лучше не прибегать. Думаю, это может быть опасно для окружающих и тебя самого. Ведь ты нас не слышал. Я вообще не знаю, как ты сумел вовремя остановиться.

– Это все ужасно, – прошептал Брайан. – Я уничтожил животных, – я чуть не убил людей. Кто же я? Злой фейри?

– Да нет, ты просто необученный колдун. Мы найдем тебе наставника, и все кончится.

– Мне нельзя прерывать испытания. Пока я их не пройду, не видать мне наставника.

– Значит, надо помочь тебе их преодолеть, – оптимистично завершил Гвин, прервав самобичевание Брайана. – После всего этого нам лучше подкрепить свои и твои силы, ведь у тебя вряд ли есть какие-то припасы, потом тебе лучше отдохнуть, а наутро мы отправимся тебе помогать.

– А разве вам не нужно проходить собственное обучение?

– Смысл нашего обучения – набраться опыта. Познать мир. Думаю, твое испытание нам идеально подходит. Да, Тревор?

– Возможно, – коротко ответил тот. – Только не помешаем ли мы сами Брайану?

Тот уже успел подумать об этом, как и о названии испытания: "одиночество в лесу". Но Лейен говорил, что с ним поступили нечестно, значит, и он может немного подкорректировать процесс прохождения первого этапа.

– Думаю, ваше присутствие мне только поможет, – уверил он их.

Затем, пока не сложившиеся барды потрошили свои котомки, он занялся тем, что все это время не давало ему покоя. Подошел к дереву, которое он потревожил, провел по нему рукой и замер. Отыскал все теплые точки. Насекомых он не чувствовал, но там были белки, которые начали вычищать свое жилище и сортировать еду, выкидывая явно несвежее. Их Брайан постарался успокоить и убедить, что запасы еще понадобятся. Что впереди долгая осень. И что будет лучше, если они подыщут себе новое место жительства. С деревом он, к сожалению, ничего не мог поделать. Оно зацветало, оно жило полной жизнью, и подступающие холода, нанесут ему жестокий удар. Брайану было больно осознавать себя причиной смерти живого растения, но тут он был бессилен.

Семейство белок послушалось совета, и вскоре люди могли наблюдать, как самка бегает взад-вперед, перенося по веткам свое имущество в дупло расположенного поблизости дуба. По счастью, оно не было никем занято.

– Как странно, – задумчиво протянул Тревор. – У меня сложилось впечатление, что белки покидают насиженное место. Без видимой причины. А еще мне показалось, что сделали они это после того, как ты прикоснулся к дереву. Ты умеешь говорить с деревьями? Значит, ты усыпил его?

– Нет, с деревьями общаться я не умею, – с сожалением покачал головой Брайан. И опять рубанул. – А с животными могу.

И вновь сам себе удивился. Куда подевалась его замкнутость и врожденная осторожность? Неужто на нем так сказалось длительное одиночество?

– Мне бы хотелось сейчас обвинить тебя во лжи, ведь общение с животными – сказка, о которой мечтают все дети. Я слыхал, что некоторые считают, что друиды умеют общаться и даже приказывать лесным обитателям, но самому мне это кажется выдумкой. Казалось. После того, что я сегодня увидел, я склонен пересмотреть свои взгляды на сказки.

Между разговорами они успели развести костер, поделить между собой несколько овощей, зерно и лепешки, лакомство, вкус которого Брайан успел позабыть.

– Да, сегодня я тоже испытал удивление, – признался, жуя Гвин. – А заодно некоторую толику зависти и сожаления.

– Отчего? – Осторожно поинтересовался Брайан.

– Сам я вряд ли когда-нибудь стану обладателем такой силы. Я воздушник, конечно, необученный, но, чтобы вызвать маленький ветерок, я должен приложить уйму усилий. Не думаю, что что-то значительно перемениться после испытаний. Разве что смогу вызвать ветер без песен и слов, – с горечью закончил обычно неунывающий Гвин.

– Возможно, ты ошибаешься, и просто мне чуть больше повезло из-за эмоциональности и ярости? Или огонь – сама по себе слишком яркая стихия.

– Да нет же, это ты ничего не знаешь о колдунах, а я наслышан. И даже кое-что видел. Я знаю, что когда друиды колдуют, а вокруг них или в них самих проступает стихия – это признак огромной силы. Только могучие колдуны способны на такое взаимодействие с природой. Сильные воздушники призывают вихри, они словно стоят в эпицентре завихрений. А еще иногда они могут летать! – Мечтательно добавил юный воздушник. – Земная стихия проявляется в тряске земли и даже иногда земля покрывается трещинами и рытвинами. Как проявляют себя повелители огня, я сегодня на твоем примере насмотрелся. Они светятся и пылают. Только водники слишком слабые, чтобы впечатлять зрелищами. Они и в жизни пригодны только чтобы дождь вызывать. Но с этим любой погодник может справиться играючи, – пренебрежительно завершил познавательный рассказ Гвин.

Брайан, чтобы перевести тему разговора с Гвина, который явно переживал сейчас комплекс неполноценности, вызывая в Брайане неудобство, перевел взгляд на Тревора, спросив, какой силой владеет тот. В ответ Тревор нахмурился, и даже было отвернулся, но пересилил себя и буркнул.

– Никакой не владею, – видимо, идея перевести тему разговора на Тревора была не самой лучшей.

– Это как? – Удивился Брайан. – Ведь тебя взяли в ученики, и ты носишь посох. Я вообще сначала подумал, что ты уже друид, ведь это их атрибут.

– Это атрибут издевательства. Видимо, друиду, за которым я в детстве проследил, не понравилась моя наглость, и в ответ он подшутил надо мной, сказав, что чувствует во мне большую силу и, подарив этот посох. Пока что он мне помогал только для вразумления Гвина.

Гвин возмущенно охнул и погрозил Тревору кулаком. Все трое заулыбались, а потом Брайан спросил:

– Боги отказали тебе даже во время сна наяву?

– А я не знал об этом ритуале, – Тревор обвиняюще посмотрел на Гвина. Было видно, что парня очень обидело сокрытие важной тайны другом.

– Я не говорил тебе, потому что это очень опасный ритуал, – и Гвин смущенно отвел глаза от Брайана. – Прости, но я на тот момент не верил твоему рассказу, и не думал, что ты действительно можешь призывать огонь. Владение огнем почти некому теперь недоступно. Говорят, только верховная жрица владеет этим знанием, и ей некому его передать. Поэтому для тебя, как я думал, ритуал был неопасен.

– Я понял тебя, – ответил Брайан. Он не испытывал обиды, тем более не было смысла обижаться на Гвина, ведь тот в чем-то помог ему.

– Наверное, мне тоже можно попытаться, – упрямо заявил Тревор. – Может, и у меня совершенно нет дара, так что бояться за меня нечего. Я решил! – Не позволил он высказаться Гвину.

Вынул из-за пояса кинжал. Оглянулся по сторонам и приглядел ворона. Тот на свою беду сидел на самой низкой ветви дерева. Недавно любовно вычищенный до блеска, кинжал полетел прямо в птицу. Та вскрикнула и замертво упала наземь. Тревор шустро подхватил тушку, и, размазывая кровь по лицу прямо на ходу, пошел вдаль.

– За мной не ходить!

– Но мы должны проконтролировать тебя, мы должны тебя видеть, – попытался его образумить Гвин.

Тревор все же замедлил шаг, оглянулся и, зло ругнувшись, расположился у дерева в пределах видимости Брайана и Гвина. Положил на колени посох, обескровленную птицу бросил рядом, облокотился о ствол березы и прикрыл глаза. Спутники принялись ждать. Брайану было особенно интересно наблюдать за происходящим и ждать изменений. Но время шло, а Тревор все так и сидел. Природа жила своей жизнью, кровь на лице уже ссохлась и превратилась в корочку. Наконец Тревор встал и, не глядя в их сторону, направился в противоположную. Гвин кинулся за ним вслед. Видимо, ничего не получилось.

Глава 9

Мощь четырехлистного клевера

Друзья вернулись, когда опустилась ночь. Брайан успел разложить костер, и теперь упорно боролся со сном, гадая, а вернуться ли вообще Гвин с Тревором. Может, Тревор настолько обозлился от своей неудачи на фоне Брайана, что больше не пожелает того видеть.

По счастью, они не заставили его вновь испытывать унылое одиночество. Гвин был весел, Тревор вроде бы тоже не печалился из-за недавних событий, и Брайан понял, что лучше ни о чем не спрашивать, чтобы не бередить душевную рану. Поговорив ни о чем и наскоро перекусив, все улеглись спать. День выдался насыщенным и суетным.

А наутро Брайана ждал очередной допрос. Парней интересовало, в чем заключается смысл первого испытания и как его пройти. Брайан объяснил все, что знал сам. Что испытание будет длиться ровно столько, пока он не найдет нечто невидимое.

– Да ведь это наверняка фейри или злобные эльфы! – Воскликнули Гвин и Тревор в один голос.

– Забери их банши, надеюсь нет! – Замахал руками Брайан. – Фейри никто не видит, а коварные эльфы, если кому и показываются, жизнь бедолаг настолько изменяется в худшую сторону, что я даже не желаю их находить! Пусть в таком случае мое испытание длится вечно.

– Не говори таких слов, – упреждающе приложил палец к губам Тревор. – Они не только коварны, но и злопамятны. А вот насчет бед от них ты заблуждаешься. Они двулики. Они столь же прекрасны, сколь и ужасны. Как внешне, так и внутренне. И зло от них видят лишь те, кто не сумел разглядеть добра. И если ты от них ожидаешь лишь коварства, его и получишь в полной мере. Гони от себя любые дурные мысли, и тем более не произноси их вслух.

– Даже если вы правы, и встреча с ними не сулит нам бед, как их найти и тем более увидеть. Ведь по заказу и даже по мольбе они не являются людям. Я вообще не знал никого, кто бы на трезвую голову рассказал о встрече с фейри или эльфом.

– Вот здесь как раз и нет причины для печали. Не зря же мы мучились, изучая столько лет у друидок отвары и эликсиры. Есть специальный настой из четырехлистного клевера, побуждающего человека раскрывать в себе третье зрение. А оно позволяет зреть невидимое. Дело за малым – найти четырехлистный клевер.

Тут уж начал смеяться Гвин.

– Ну да, осталась мелочь – клевер, да четырёхлистный, да поздней осенью, чувствую испытание раньше лета не завершить. Значит, мы можем поддаться в селение?

– Вы, конечно, ступайте, – как ни боролся Брайан с собой, тяжкий вздох все же вырвался из груди, – а мне придется оставаться в лесу. Перед испытанием я получил предупреждение: мне нельзя его прерывать, иначе я потеряю силу, разум или жизнь.

– Неприятно, – согласился Гвин. – Ладно бы только разум или жизнь, но без силы точно неприятно оставаться.

Тревор улыбнулся, и даже Брайан одобрительно хмыкнул в ответ на шутку.

– Значит, мы будем добывать тебе припасы и приносить в лес, чтобы ты до лета не загнулся, – оптимистично заключил Гвин.

Придя к такому заключению, спутники решили несколько дней посвятить поиску подходящей для зимовки пещеры, а как припасы подойдут к концу, они выйдут на дорогу и добредут до ближайшей деревни. По словам Тревора, они отлично знали все ближайшие леса. Поэтому не сомневались, что быстро обустроят Брайана и сумеют после его найти. Вначале они показали ему пещеру, в которой прошлой зимой устраивал себе лежбище медведь. Поначалу Брайан место одобрил, но узнав о предыдущем жильце, засомневался, не вернется ли тот на прежнее место жительства. Сомнения показались резонными и было решено поискать что-нибудь другое. Пришлось повернуть назад и пройти мимо того места, где они встретились. По словам Тревора, в той стороне должна быть отличная пещера из нескольких залов и галерей. Там есть даже подземное озеро с пригодной для питья и купания водой.

– Надо было сразу туда направиться, забыл я о ней, – посетовал на память Тревор.

Проходя мимо поляны, где Брайан заставил вновь зацвети дерево, все невольно замедлили шаг. Даже издалека было видно, что несмотря на время года, поляна вся цветет, будто оазис, наполненный жизнью. Брайан вновь ощутил угрызения совести, а Тревор зачем-то резко повернул в ее сторону.

– Тревор, куда ты? – Удивился Гвин. – Пещера в другой стороне.

– Знаю, – коротко ответил тот и продолжил путь к поляне.

Выйдя на поляну, опустился на колени, приклонил к земле голову и замер.

– Решил помолиться? – Неуверенно вопросил Брайан.

– Не похоже на него, – так же неуверенно прокомментировал Гвин. Но помешать ему не решился ни один из них.

– Нашел! Нашел! – Радостно воскликнул Тревор спустя некоторое время. – Я даже не надеялся, но нашел!

Он чуть ли не приплясывал от находки. Остальные недоуменно смотрели на него, неуверенно улыбаясь.

– Вы что стоите, как истуканы! Пляшите! Брайан, ты вообще должен прыгать подобно горному козлу, – и заливисто засмеялся. Неожиданно смех прозвучал мелодично и очень красиво. Брайан удивился, отчего Тревор так редко смеется. Звук был подобен волшебному созвучию музыкальных инструментов, столько редких в их краях.

– Все еще не понимаете? Я нашел клевер! Четырехлистное сплетение листьев! Эта необыкновенная редкость скрывалась под нашими ногами и расцвела благодаря вчерашним стараниям Брайана.

Брайан опешил и недоверчиво уставился на маленький зеленый кустик в руке у Тревора. Это клевер. Неужели скоро закончится первое испытание. Стало немного страшно. Понравится ли ему то невидимое, которое он увидит?

– Так, сейчас я сварю настой, он будет храниться без специальной посуды около трех ночей, затем его свойства исчезнут. Можно было бы сварить позже, как найдем подходящее место, но, боюсь, клевер увянет и опять же растеряет свои свойства.

Эта тарабарщина ни о чем не говорила Брайану. Он лишь понял, что времени мало, но не понял для чего. Не понятно только, почему нельзя воспользоваться настоем прямо сейчас. О чем он и не преминул спросить. Вместо Тревора, хаотично носящегося по поляне в поисках еще одного или даже нескольких четырехлистников, ответил Гвин:

– Найти существ из параллельных миров можно только в местах, где граница между мирами истончается, и они приходят к нам. Нам же к ним лучше не попадать.

Тревор больше ничего не нашел и, несколько опечаленный, попросил развести огонь, а сам занялся подготовкой остальных ингредиентов для настоя. По его словам, они были доступны в любое время года и очень просты.

– В этом настое есть четырехлистник. Он столь редкий, что заменяет собой остальные составляющие. Поэтому в дополнение идут только растения, укрепляющие и усиливающие его воздействие. Немного коры дуба, желуди, почки орешника или в принципе любого другого дерева, немного выжимки из корней, пара высохших соцветий. К счастью, у меня есть все то, чего не хватает зимой, в котомке.

За неимением иной посуды, настой Тревор варил в обычном котле. Несмотря на то, что день был в самом разгаре, действо очаровывало своей мистичностью и загадочностью. Клубящийся пар не развеивался в прозрачном осеннем воздухе, а клубясь, поднимался над котлом и медленно растекался во все стороны. Брайан с трудом различал собственные колени, стоя в трех шагах от кудесника. Пузыри в котле со дна поднимались нарочито медленно и, не лопаясь, будто наслаивались друг на друга, образуя все большие и большие в диаметре шарики красивого зеленоватого цвета. Аромат тоже стоял весьма приятный. Наконец, Тревор снял варево с огня и все еще кипящее вылил прямо во флягу из выделанной кожи какого-то животного. Закупорил чем-то плотным и убрал в котомку.

– Все, пора в путь. Пока не найдем подходящее место, придется идти с минимальными остановками. Не успеем найти, придется ждать следующего лета. Есть, конечно, еще вариант – вновь впадать Брайану в сон наяву. Может, тогда вновь от его усилий расцветет такая поляна, а на ней мы по чистой случайности обнаружим четырехлистник, который в принципе встречается в количестве одного-двух на весь лес.

Брайан с содроганием вспомнил последствия этого ритуала и поторопился вслед за Тревором. Повторения сна не виделось ему хорошей идеей. Гвин также не отставал.

– А что мы должны искать? – Поинтересовался Брайан. – Может, я тоже смогу помочь в поиске?

– Что-то необычное. Это могут быть нагромождения камней, выложенных в виде спиралей на земле, такие завитки символизируют время. Возможно, это будут поля, испещренные вырытыми в земле различными тайными знаками. Говорят, их прорывают эльфы своими копытами во время ночных танцев. Это может быть обычный холм вдали от селений, покрытый чудесной сочной травой и похожий издалека на замок или крепость. Возможно, это будет чудесная роща из многовековых деревьев. В общем, что-то необычное, происхождение чего трудно объяснить обычным природным влиянием или творением человеческих рук.

Они миновали ставший уже родным Брайану лес, быстро пересекли небольшое поле, прошли второй лес, еще несколько полей, снова поле и небольшую рощу, длинный, казавшийся вначале нескончаемым луг. Уже давно село солнце, а неутомимый и неумолимый Тревор все шел и шел, ориентируясь только по видимым ему знакам и подгоняя остальных. Брайан, непривычный к таким длительным переходам, ощущая ногами все кочки и веточки, особенно устал. Пальцы ног уже кровоточили, несмотря на смягчающие воздействие веток и камней тряпки, ступы покрывали лопнувшие мозоли, но желание покончить с этим испытанием гнало его вперед еще сильнее, чем руководящего походом Тревора.

Когда идти стало вперед невозможно из-за заслонивших звезды и луну туч, Тревор сказал, что теперь они будут спать. Так коротко и объявил, затем одним неуловимым движением опустился на землю и лег, пояснив, что спать им предстоит лишь до предрассветных сумерек.

Еще не расцвело, а их маленький отряд продолжил свои поиски. Иногда на горизонте попадались деревни и другие селения, тогда им приходилось закладывать большой крюк, чтобы ни одна ферма не встретилась им по пути, дабы не помешать испытанию Брайана. А потом они увидели это. Сразу два необычных объекта. Издалека холм напоминал дрожжевую пышную оладью, неправильно поднявшуюся лишь с одной стороны. С другой его край был почти плоским. Но необычен он был не поэтому. По всему периметру его опоясывали круги, словно кольца, нанизанные на холм. На абсолютно одинаковом расстоянии друг от друга. И вокруг самого холма кругами расходились каналы, глубоко уходящие в землю. Только не было в этих каналах ни воды, ни земли, ни какой-то иной субстанции. Просто коричневая голая земля вперемешку с глиной. Даже трава их не касалась, этих непонятных тайных знаков.

Все трое ощутили, как открылось второе дыхание, и рванули вперед. Однако холм, казавшийся таким близким, никак не желал приближаться и все увеличивался и увеличивался в своих размерах, перестав напоминать оладью. Теперь это был огромный корабль, кренившийся на бок. Загадочные каналы стали непреодолимыми оврагами, преодолевая которые, приходилось прилагать кучу усилий и тратить большое количество времени, которого и так не хватало.

– Нельзя ли прямо сейчас выпить этот волшебный настой? Ведь мы уже достигли тайных знаков, значит, и здесь можем кого-нибудь встретить? – Спросил уставший Брайан.

Отдышавшись, Тревор выпрямился и покачал отрицательно головой.

– Боюсь, что нет, мой друг. Действие настоя в организме длиться тоже не так долго, как хотелось бы. Скорее всего, если ты его сейчас выпьешь, к сумеркам оно уже развеется. А всем известно, что фрейи, да и эльфы чаще всего появляются, когда восходит луна, и все жители нашего мира отходят ко сну. Не стоит торопиться.

Брайан понятливо кивнул, стиснул зубы и поплелся к очередной траншее с тем, чтобы сначала скатиться на самое дно, а затем карабкаться наверх, используя в качестве вспомогательных предметов лишь комья осыпающейся земли. Так они и плелись, преодолевая землю пядь за пядью, следя за приближающимся холмом, медленно растущим и возвышающимся над молодыми людьми. Кольца, казавшиеся издалека узкими и изящными, на самом деле имели каждый высоту в рост человека. И таких колец Брайн насчитал три раза по десять и еще шесть. Холм оказался маленькой, но очень внушительной горой с идеально подстриженной травой, лоснящейся под заходящими лучами солнца. Парни облегченно вздохнули, добравшись до подножия холма, и растянулись на земле, стремясь вернуть себе дыхание.

Глава 10

Ужасы эльфийских подземелий

Некоторое время спустя Тревор скомандовал выпить настой. К удивлению Брайана, первым глотнул сам Тревор. В ответ на вопросительный взгляд Брайана, тот пояснил:

– Настоя довольно много, а тебе может понадобиться помощь. Шесть глаз гораздо лучше двух, – он довольно ухмыльнулся. Теперь он очень часто улыбался, довольный, что им удалось дойти сюда вовремя.

Брайан в свою очередь приложился к кожаной фляге и сделал несколько глотков пряной жидкости. На вкус она была не менее приятна, чем ее аромат. Отдавала медом, травой и весной. Затем остатки допил Гвин.

И они принялись ждать неизвестно чего. Взошла луна, и ее свет освещал холм не хуже солнечного. Однако ничего так и не изменилось в окружающей картине. Холм оставался холмом, а окружающие поля были также пусты, как и при дневном свете. Вдруг Брайан вскочил и побежал вокруг небольшой горы, у подножия которой они сидели. Оббежал ее раз, затем второй. Тут уже друзья не выдержали и присоединились к его забегу.

– Что ты увидел? – Спросил Гвин.

– Я не уверен, ищу тропу, сейчас, – вдруг луна спряталась за тучи, и Брайан резко вырвался вперед. Спустя несколько мгновений, когда луна вновь осветила округу, бардам показалось, что Брайан летит по воздуху. Приглядевшись, они увидели, что тот поднимается вверх по тропе, спиралью уходящей на вершину холма.

– Его ведет тропа, – уверенно заметил Тревор, и спутники поспешили следом.

Оказывается, кольца на холме вовсе не были тем, чем казались. Они были спиралью, искусно скрывая небольшой изгиб и пряча в нем тайную тропу. Ее бы никто и не нашел, если бы не чудесный настой. Добравшись до вершины, Брайан остановился и растерянно оглянулся на шустро взбиравшихся следом друзей.

– Я думал, мы здесь что-нибудь найдем, но здесь тропа обрывается. Здесь ничего нет! – Он с досады пнул ногой землю, взрыхлив травяной пласт и обнажив землю. Земля словно поехала, ссыпаясь внутрь, не останавливаясь. Спутники Брайана испуганно отскочили назад, однако сам он, испытывая какое-то болезненное любопытство, вытянулся всем телом в сторону образовавшейся в холме зияющей чернотой пустоте. Земля перестала осыпаться. Пред ними оказалась круглая дверь, уходящая куда-то внутрь холма. Вот только располагалась она отвесно, и если попытаться в нее войти, вполне возможно, лететь до земли придется очень долго. Может, до самого подножия горы холм был пустым. Кто знает, на что способны в своих шутках фрейи и даже сиды, если к ним прийти без спроса. Думать о том, что здесь могло скрываться и нечто пострашнее, Брайану совершенно не хотелось.

Он все еще раздумывал, как им воспользоваться распахнувшим свое нутро в виде двери холмом, как Тревор бесстрашно шагнул в кромешную тьму. Видимо, раздосадованный своим недавним мимолётным испугом перед оползнем. Брайан даже не успел ухватить его за край плаща. Спустя мгновение, тот уже позвал их следовать за собой, так что сильно испугаться никто не успел. Гвин на шаг опередил Брайана, а сам он не успел спуститься, ему помешала возня за пазухой. Ласка соскочила на землю, передав ощущение страха. Брайан успел уловить, что маленький хищник уходит, но вернется, если тот вновь позовет его, выбравшись из-под земли. Он уловил большее сомнение в последнем и толику сожаления, что так быстро все закончилось. Брайану было жаль терять зверька, но насильничать он себе вновь не позволил. Попрощался с Лаской, и шагнул вслед за Тревором и Гвином.

Некоторое время они шли, словно по кругу. Казалось, что внутренняя тропа повторяет внешнюю спираль. Жаль, что они не догадались захватить с собой хоть бы пару поленьев. Пригодились бы факелы, но у них их с собой не было изначально, а под землей ничего подобного они не обнаружили. Пахло сыростью и гниением. Откуда-то веяло холодом, хотя сквозняков не ощущалось. Вряд ли здесь были какие-то другие ходы и ответвления от основной тропы. Но на всякий случай они держали друг друга за руку, чтобы не разойтись в разные стороны. Иногда тоннель, по которому они еле передвигались из-за кромешной темноты, насквозь пронизывали толстые корни деревьев. Хотя на поверхности не росло даже кустарников. Брайан, правда, не понимал, почему Гвин и Тревор уверенно заявляли, что это корни деревьев, но те ни сколько не сомневались в своих ощущениях. Правда, добавляли, что деревья эти не такие, как на поверхности. Будто окаменевшие или мертвые. В местах их скоплений чувствовался острый тошнотворный запах гниения, а когда тонкие голые ветви задевали обнаженную кожу рук, Брайан невольно одёргивал их, представляя, как по ним пробегают жирные крысы, которые никогда не переводились в его доме, еженощно мешая спать.

Казалось, с тех пор, как они попали вовнутрь горы, прошло довольно много времени, а спуск вниз все продолжался и продолжался. Пока перед их взором не предстал огромный подземный грот или скорее зала, судя по ее убранству. Она сильно отличалась от коридора, по которому они передвигались до тех пор. От залы исходило слабое свечение голубоватого цвета. Свечение казалось мертвым, оно навевало чувство покоя и одновременно страха и напряженности. Невольно молодые мужчины застыли, зачаровано глядя на пустую залу, уходящую своей верхушкой в никуда. Ни одна колонна не поддерживала ее своды, но, тем не менее, он не грозил обрушением. Ни одной скульптуры, ни одного сооружения не стояло ни вдоль стен, ни на полу, но грот казался значительным и каким-то великим. Присмотревшись, на одной из стен Брайан разглядел высокие массивные двери овальной формы, сужающиеся кверху. Они были единственным предметом меблировки, одновременно украшением и экспозицией во всей зале. Откуда-то доносились звуки тонкой зачаровывающей мелодии. Никто из них не смог бы сказать, сколь долго играли невидимые музыканты. Но почувствовали, как на них снизошло умиротворение и бездействие. Все трое опустились на ноги и, усевшись прямо на холодный каменный пол, застыли, глядя на двери. Будто оттуда должно было прийти нечто удивительное. И произошедшее дальше не обмануло их ожиданий. Двери медленно раскрылись и словно окаменели. Через них плыла череда прекрасных девушек. Но приглядевшись, Брайан с ужасом увидел, что они вовсе не столь прекрасны, как показалось вначале. Он зачаровано застыл, скованный ужасом. Спереди невероятно красивые девушки не имели сзади ничего. Они оказались сзади абсолютно полыми! Словно кто-то дул со стороны дверей в их прекрасные оболочки, заставляя двигаться вперед в танцующем ритме. Он переглянулся с таким же растерянным Гвином, не зная, как заставить онемевшие ноги убежать, а непослушные глаза закрыться, чтобы больше не видеть этих жутких созданий.

И в этой непередаваемой напряженной атмосфере раздался восторженный вздох Тревора.

– Они прекрасны! – Прошептал юноша. – Это самые прекрасные эльфийки, самые прекрасные девушки, самые очаровательные существа на земле. Я готов петь вам песни, я готов служить в вашу честь, прославляя ваши имена, если вы снизойдете до внимания к такому неказистому парню, как я. Я не достоин вас, но умоляю взглянуть на меня хотя бы раз.

Брайан остолбенело уставился краем непослушных глаз на околдованного Тревора. Иначе как колдовством он не мог объяснить подобное помешательство рассудка. Невозможно в здравом уме восхищаться подобной безобразной внешностью. Не только он один остолбенел от слов Тревора. Строй девушек словно запнулся о невидимую нить, пошатнулся и остановился. Одна из них взмахнула рукой. Повела ею в сторону Тревора, и все остальные, выстроившись по косой, вслед за ней остановились и посмотрели на несчастного, привлекшего их внимание. Брайан боялся представить, что они могут с ним сотворить. Те молча стояли и смотрели. А Тревор в восхищении сложив руки под подбородком, ловил каждое движение эльфийских дев. Сейчас не было видно их уродства, и они действительно поражали своим неземным происхождением. Просто не могло на земле существовать даже среди принцесс женщин со столь удивительной внешностью. Их необыкновенно яркие светящие изнутри ярким светом глаза занимали треть лица и были слегка сужены внешними уголками кверху. Точеный подбородок, идеальный нос, красиво подведенные чувственные губы, прекрасные серебристые волосы, длинной волной окутывающие их полуобнаженные тела. Одежда, словно сотканная из лунного света, и потому ничего не скрывавшая, но не выглядевшая при этом вызывающе. Все в совокупности создавало образ небесной девы, сошедшей на землю. Пока Брайан рассматривал первую из них, остальные, стоявшие сзади, будто размылись, растворились в пространстве и втянулись в единственную оставшуюся стоять перед ними. Та склонила голову набок и ее удивительные иномирные глаза уставились, не мигая, на Тревора. Тот с готовностью впился в нее ответным взглядом, ничуть не смущаясь, рассматривая девушку, впитывая ее красоту и будто купаясь в ее невольном внимании. Та словно удивленно сморгнула. Голос, которым она заговорила, казался столь же необычным, как она сама. Тихим и переливчатым, как горный ручей, только-только пробившийся из-под снега. Чем-то похожим на необычный смех Тревора, подумал вдруг Брайан.

– Твои слова столь необычны и редки для меня. Ты искренен, это удивительно. Ты тактичен. Либо ты настолько искусен во лжи? – Она как будто застыла и задумалась. – Но нет, ты искренне считаешь, что я прекрасна и не желаешь замечать моего уродства. Я благодарна тебе за твои чувства и хочу тебя отблагодарить, раскрыв тайну. Ты еще более уродлив, чем я, но не замечаешь этого.

Тревор будто очнувшись, вздрогнул, не понимающе глядя на лунную красавицу. Брайан тоже удивился, не понимая, чем вызваны ее слова. Конечно, Тревора вряд ли когда-нибудь станут воспевать, как самого прекрасного мужа, но назвать его уродливым ни у кого не повернется язык. Девушка, будто почувствовав их удивление, снизошла до пояснений.

– Твое уродство не дает тебе раскрыться, ты, будто заперт, ты рожден стать прекрасным, но уродство мешает тебе. Избавься от грязного дара, навязанного тебе извне, и обретешь себя.

– Самое прекрасное создание, прости мою косноязычность и тупость, но я не понимаю тебя, – виновато глядя в землю, прошептал Тревор.

Той, по-видимому, понравилась его покорность и некая слабость, и она повторила:

– Избавься от навязанного тебе дара, – а потом будто растворилась в зале, истекающей теперь серебряным светом.