Текст книги "Тропа друида. Тайна испытаний(СИ)"

Автор книги: Юрий Чайников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Тревор, – взбудоражено позвал он.

Тревор будто только этого и ждал.

– Наконец-то, – подтвердил он ощущения Брайана. – Я весь извелся, ожидая тебя. Что так долго?

– Нужно было все обдумать, – ответил Брайан, не желая сознаваться, что он сразу даже не подумал прийти к нему посовещаться. – Гвин спит...

– Так я и думал, что его каким-то образом околдовали. Не думал, что он мог забыть детские сказки, которые, как оказалось, вовсе не были придуманными, и что-то съесть. Но, видимо, забыл. Вся еда здесь – просто листья с деревьев забвения, что растут на границе миров. Все, кто съедают хоть один из них, застревают между мирами, и не могут войти ни в один из них.

– Что же нам делать? Как его расколдовать?

– Насколько мне помнится, единственный выход, если он верно подсказан в сказаниях, – вывести его через ту дверь, через которую он сюда вошел.

– Но ведь это почти не осуществимо, мы всю дорогу мчались в кромешной тьме. Как мы найдем дорогу обратно?

– На самом деле дверь в наш мир была после меж мировых пещер с факелами, там было светло. Но беда не в этом. А в том, что двери постоянно перемещаются, они не стоят на месте. Мы вышли в поле, как ты сможешь найти здесь дверь, чтобы вернуться в горы? И дело не в том, что она невидима. Выпустив нас сюда, она исчезла, переместившись куда-то еще. Куда она перенеслась, мы не знаем. Можно искать вечно, и, даже найдя ее, просто не узнать. Ведь она такая же, как и сотни других обычных дверей.

Брайан, даже не имея тела, почувствовал, как опустились от безысходности плечи.

– Но ведь мы не можем оставить его здесь? С ними?

– Это даже не обсуждается, он мой друг с детства. Но, честно говоря, Гвин – последнее, что должно нас сейчас волновать, – Брайан услышал, как Тревор мысленно печально усмехнулся.

– Этой ночью эльфы довольны, они довольно быстро справились с одним из нас и даже приготовили ловушку для остальных.

– Ловушку? – Мысленно переспросил Брайан. – Мнимое испытание для нас троих?

– Именно. Я не сразу понял, что Гвин не стал бы выдумывать такую несуразицу, поэтому позволил ему лгать. Промолчав, мы подтвердили подлинность его слов, ведь мы даже не высказали удивления. Неизвестно, какое коварство заключает в себе выбор красавицы. Но оно обязательно есть, скрытое или явное. И, боюсь, нам оно не понравится. Все эльфы безумны, но не смей говорить этого вслух, иначе они разорвут тебя на части, лишь бы подтвердить твои слова. Зло, сказанное о них, они подтверждают охотнее, нежели противоположное.

Брайан мысленно кивнул и перенесся обратно в свое тело. К счастью, его никто не потревожил. Хотя лучше бы он лег на кровать, чтобы, даже войди кто, не вызвать недоумения и опасений. Мыслей для обдумывания прибавилось, но все они были нерадостными. Еле дождавшись утра, Брайан без приглашения покинул свой шатер, пояснив свое желание естественным природным порывом. Ему никто не препятствовал, когда он бегал в отдаленный лесок, а, значит, сбежать отсюда действительно невозможно.

Все вокруг было и привычным и в то же время иным. Вроде бы такой же лес, что рос у дома, но тихий и безжизненный. А еще невообразимо чистый. Ни сломанного сучка, ни оторванного листика. Не было в нем муравейников. Не было ям и тропинок. Просто прекрасный лес, такой же прекрасный, как лица эльфов. И наполненный одним большим изъяном – безжизненностью.

Возвращаясь, он увидел, как возле "его" шатра крутятся в ожидании его приближения два эльфа. Оба высокого роста и совершенно лысые. На голове у обоих красовалось большое родимое пятно, не дававшее возможности пробиться какой-то растительности.

– Вас ожидает король. Пройдемте.

Брайан напрягся и кивнул. Началось. Идти оказалось совсем недалеко. Шатер короля был огромным, хотя накануне, Брайан голов был в этом поклясться, ничего столь выдающегося по размерам, он не видел. Да и утром огромное сооружение не бросилось в глаза. В шатре вновь были накрыты столы, придворные восседали на стульях с немыслимым высокомерием на лицах и пренебрежением к нему, человеку. Одновременно с другого входа в шатер ввели Тревора, и поставили их рядом. Значит, сговориться они уже не успеют. Раз никто не боится их близкого соседства. Да и до чего договариваться, когда будущее неизвестно, а побег без Гвина невозможен.

– Сладко ли вам спалось, дорогие гости? – Гневно пропищал повелитель.

Брайан его даже не разглядел вначале, так сильно утопало его тело в мягких подушках, разложенных на кресле, в котором тот восседал.

– Мне доложили, что вы совершенно не устали. Видимо, прогулка с моим песиком показалась вам увеселительной. Раз так, я зря дал вам время на отдых. Пора приступать к причине вашего пребывания здесь. Вчера я узнал, что вы ищите самую прекрасную деву во всех мирах. Не поверите, но у меня совершенно случайно завалялась именно та, что вам нужна, – он гнусно захихикал. – Введите девицу!

Спустя миг в шатер ввели двух девушек просто немыслимой красоты. Они казались абсолютно земными, если бы не их слишком прекрасная внешность. Брайан даже подумал, что это эльфийские девы, но не нашел в них изъянов. Хотя вполне возможно те искусно их скрывали. Хвосты, к примеру, под юбкой, или длинные, подобные заячьим, уши под волосами. Описать их Брайан не смог бы при всем старании. Не получил он должного такой красоте образования, чтобы суметь ее воспеть. Потому что такую внешность можно было только воспевать. Желательно не прикасаясь. Красота казалась убийственной, она ослепляла, от нее было невозможно дышать полной грудью, она ослепляла и побуждала обладать одновременно, делая пожелавшего такого кощунственным смертником. Ведь как может простой человек желать совершенство.

– Они из нашего мира? – Вырвалось у Брайана.

Повелитель довольно захихикал, потирая ладошкой живот.

– Нет, они из маленького неинтересного мирка. Там я их нашел и приютил. – Он вновь гнусно захихикал. – Теперь они мои дочери.

Они мои, мои две дочи.

Одна – дочь дня, другая – ночи.

– Но поистине прекрасна из них только одна. Другая с изъяном. И вам нужно ее отыскать, – маленькие ладошки захлопали друг о дружку, голова послушным бубенчиком весело раскачивалась на тонкой шейке. – Отыскать самую прекрасную, что в нужный час явится к вам в ваш мир. Кто справится с заданием, к тому она и явится. А кто не справится, останется у меня.

Голова вновь расхохоталась. Брайан начал свирепеть. Мерзкий гадкий эльф, его шея так легко могла бы переломаться в его пальцах! Как он смеет ставить такие гнусные условия!

– Да чтоб твой век...

– Стой! Молчи! – Завопил король. – Не смей говорить без моего разрешения! Меня не испугать проклятиями твоего мира!

Брайан неимоверным усилием, не закрывая глаз, рванул мысленно к Тревору: "О чем он говорит?!" На что получил ответ: "Кажется, он боится твоих проклятий. Вспомни случай с банши, может, этим все объясняется?" Брайан спрятал полыхнувшую радость. Повелитель, не желая того, раскрыл ему одну из тайн самого юноши, и подсказал, как вести себя дальше.

– Я не прокляну тебя, если ты уберешь свои условия и выпустишь нас в наш мир, отведя к той двери, через которую мы вошли.

Повелитель яростно затряс головой, и Брайан почти испугался за него – не отвалилась бы. Но тот быстро взял себя в руки и задумался. Что-то пошептал и довольно улыбнулся. Брайан в ответ вновь насторожился.

– Мои эльфы выведут вас к нужной двери, всех троих. В каком бы состоянии вы ни были. Но случится это только после того, как ты, и только ты, определишь нужную девицу. Если ты ошибешься, вы все добровольно останетесь у нас в гостях. Других вариантов предложить не могу, а без моей помощи у тебя вообще нет шансов вытащить отсюда своих друзей и выбраться самому.

Брайану не понадобилось советоваться с Тревором. Было и так понятно, что своего король эльфов не упустит. Но и обмануть не сможет явно, эльфы были коварны, но слово свое всегда держали. Он действительно отведет их к вратам, даже если они будут в этот миг мертвыми или без сознания. Был ли у него сейчас выбор? Пожалуй, нет. Он промолчал, ответ уже не требовался, и заставил себя приглядеться к неподвижно стоявшим девушкам. Они были будто околдованы, либо спали с открытыми глазами. Не шевелились, не говорили, не улыбались, только едва заметно билась венка на шее каждой, да еле заметно вздымалась грудь, обозначая, что они все еще живы. Обе были фантастически прекрасны. Обе обладали, подобно девушкам с его деревни, золотисто-коричневыми волосами, спускающимися до самых щиколоток. Только в их волосах солнце выжгло красные прядки, будто пометило девушек. У обеих были огромные яркие глаза. У одной они светили серым, у второй синим. Идеальные высокие скулы, слегка вздернутый тонкий нос, белоснежная кожа, их можно было бы назвать двойняшками, если бы не губы. У одной они были ярко очерченными, но чуть опущенными, а у второй улыбающимися. Губы и внесли решающее значение во мнение Брайана. Не могла дочь ночи так часто улыбаться, чтобы губы привыкли к такому положению. Не сомневаясь более, Брайан указал на слегка улыбавшуюся девушку с ярко-синими глазами.

– Она – самая прекрасная девица во всех мирах.

– Твое решение чудесно, – хмыкнул главный эльф, приподняв бровь на прекрасном лице.

Одновременно вскинул маленький самострел и выстрелил. Дротик вонзил во вторую девушку, убив ее на месте. Брайан ошеломленно вскрикнул, кинулся к распростертому телу, но был остановлен сразу несколькими эльфами. Повелитель вскинул руку и довольно прокомментировал.

– Это была дочь дня, – его ужимки чередовались с нетерпеливыми подпрыгиваниями на кресле. – Самая чистая, непорочная и добрая девица во всех мирах. Представляешь, какое уродство?

Его хохот дробью отдавался в ушах Брайана.

– Ее любили все. Просто так! Это было отвратительно, меня просто коробило от этой беспричинной глупой любви. Ты сделал верный выбор, сегодня мы все вместе проводим вас до ворот, я сам возглавлю процессию. Ты порадовал меня, будущий друид.

– Но я ошибся, – прошептал непослушными губами юноша, невидящими глазами продолжая смотреть на распростертое тело.

– Нет, что ты. Ты угадал! Именно она была с изъяном. Ты только полюбуйся на ее отвратительно худое тело. Он, не церемонясь, разорвал на спине убитой платье, обнажив выпирающие лопатки и ужасающие худые руки. – Она имела отвратительную худобу.

Эльф пожал плечами и довольно помахал руками.

– Ты прошел испытание! Сейчас же будет пир!

Брайана подхватили под руки и буквально уволокли к столам. Тревору позволили сесть рядом. Все были счастливы и безмерно довольны. Отовсюду слышался хохот, и раздавалось веселое пение.

– Что я наделал...

– У тебя не было выбора, – прошептал Тревор.

– Я сам сделал свой выбор, – отрицательно помотал головой Брайан.

– Нет, успокойся и не вини себя. Это был ужасный план короля, – шептал Тревор. – У них не было изъянов. Эту девушку просто морили голодом. Выбери ты другую, провалил бы испытание, и нас тот час бы убили или околдовали.

– Но зачем им это? К чему это испытание?

– Для чего-то им необходимо, чтобы дочь ночи вошла в наш мир, и я боюсь представить, что она может там натворить, – закончил Тревор угрюмо. – Но сейчас не к чему об этом думать. Уже ничего не изменить.

Юноши в тревоге сидели за столом, ожидая окончания "пира". Он, как нарочно, длился безумно долго. Под конец все вновь принялись плясать, сотрясая и буравя землю копытами, подметая ее хвостами, и сбивая наземь тарелки со столов. Брайану уже начало казаться, что сегодня их никто не поведет к выходу, но, к счастью, он ошибся. Внезапно повелитель злобных эльфов взмахнул рукой, и все разом смолкло.

– Настал черед проводить наших счастливчиков! – Громко возвестил он. – Они прошли королевское испытание, и мы сдержим свое слово, указав им выход.

Брайан и Тревор поспешно встали, готовые двигаться в любой миг в любом направлении, лишь только тело Гвина перенесут ближе к основной толпе. Его действительно вскоре вынесли из шатра и на носилках расположили ровно посередине прощальной процессии. Все быстро пересекли поле, но лес прошли только по краю. Откуда не возьмись, совсем рядом нарисовались горы, похоже, именно те, из которых они выпали несколько дней назад. Действительно, только что едва различимые, они резко приблизились, на что Тревор прошептал что-то вроде: "пространственные штучки несуществующих", и Брайан даже увидел выступ, с которого они чуть не сверзились, когда по пятам наступала жуткая собака. Король резко остановился и провозгласил:

– Я выполнил свою часть уговора. Довел вас до врат.

– Но мы же не сможем найти дорогу от перехода до основного туннеля, ведущего в наш мир, – возмутился Тревор. – Твой пес нас специально плутал!

Король уже привычно противно захихикал.

– А кто говорил, что будет легко? Я не давал обещания вывести вас наружу, я только обещал довести вас до врат. И если вы справитесь, будет вам в свое время награда, – сама дочь ночи, в душе которой лишь мгла и ярость. А если нет, что ж, я поищу других проводников. Я все сказал. Прощайте.

И король вместе с остальными развеялся прямо в воздухе, не оставив даже носилок. Так что теперь им предстояло не только думать, как возвращаться, но и как переносить Гвина.

Глава 11

Милости тропы

– Насчет Гвина не беспокойся, – угадал его мысли Тревор. – Он очнется, как только мы преодолеем этот уступ, – и указал на небольшой порожек, за которым, оказывается, начинался переход в их мир.

Они перетащили через порог парня, и тот действительно враз открыл глаза и заворочался, застонав от боли в некоторое время бездействующих мышцах.

– Какой ужас, лучше бы я ничего не помнил, – прошептал Гвин. – Я не смог побороть чувство голода и не устоял, но я помню, что я говорил, и как подвел вас. Не знаю, как теперь мне жить с таким чувством стыда, что готово пожрать меня изнутри целиком.

– Давай обсудим твое самобичевание, когда выберемся наружу, – прервал его Брайан, – если выберемся, – добавил он. – Нам нечего есть и нечего пить, и если мы не достигнем поверхности до следующей ночи, боюсь, голод сожрет твой стыд.

Гвин согласно кивнул и попытался резво подняться на ноги.

– Осторожнее! – Упреждающе воскликнул Тревор.

Он помог другу найти опору в виде земли для ног, Гвин немного размялся и, убедившись, что он может ходить, путники двинулись дальше по туннелю в скалах. Дорогу до обрывистого уступа, по крайней мере, можно было найти по факелам. Шесть из них, ровно столько, сколько можно было унести, не теряя в скорости, они захватили с собой, решив не нагружать Гвина. Факелы было решено использовать при крайней необходимости. Инструменты для разжигания огня лежали рядом с каждым креплением, их тоже было решено прихватить побольше. С уступа открывался восхитительный вид на бескрайние леса. Никаких лугов и полей видно не было. Теперь это уже не удивляло Брайана. Заинтересовавшись фразой Тревора, он успел уловить в его мыслях пояснение "пространственным штучкам". Оказывается, эльфы могли, незаметно для остальных, один раз в каждую минуту колдовать порталы для перемещения. При этом расстояние, на которые они могли перемещаться, не превышало того, которое находилось в пределах их видимости. С помощью такой особенности они легко пакостничали, ведь даже такого малого расстояния вполне достаточно для того, чтобы скрыться от преследователей и любого ввести в заблуждение.

А по поводу несуществующих Брайан не смог разобраться. Тревор не думал об этом.

– Почему ты назвал их несуществующими? – Решил восполнить пробел в знаниях Брайан.

– Так их называл учитель в тех стихах, что заставлял нас учить. Он пояснял, что они живут в междумирье среди путей, но в то же время их истинные тела находятся в их мире, а здесь как бы визуализированная оболочка, сохранившая, тем не менее, все необходимые телу свойства. Она может есть, пить, разговаривать, двигаться, убивать...

– Но она не испускает живое тепло, – закончил за него Брайан.

– Именно. Они мертвы, как призраки.

– И вы, зная такие подробности, все равно отправились со мной. Звучит, по меньшей мере, неубедительно. Зачем? Ваше обучение должно было проходить совсем в другом русле и в другом месте.

– Ты прав и не прав одновременно. Гвин, кстати, не очень желал с тобой путешествовать. По крайней мере, когда узнал о конечной точке. Но видишь ли, брат мой лесной, ты тоже друид, как и мы. Пусть мы все только проходим обучение, но если уже сейчас мы будем отворачиваться друг от друга, то какие же мы братья? Может, звучит напыщенно, но я потерял семью еще в детстве, и больше всего мечтал войти в лесное братство колдунов, чтобы вновь обрести близких. Без них маленькому мальчику было трудно. И хоть я вырос, мечта давно обратилась в цель. Вот тебе еще причина, если первая тебя бы не вдохновила на подвиги, – ты учишься у других друидов, наш наставник их недолюбливал и называл злыми. Перед нашим уходом в стане других друидов что-то произошло, и наши хотят их остановить. Мне лично не хочется неизвестно сколько ночей держаться в стороне и воспевать чьи-то подвиги, когда все самое основное проходит здесь и сейчас. Вдруг, не дай сиды, мне будет не к кому возвращаться на испытания? Ну и третье, мы, барды, должны пополнять запасы сказаний и воспевать подвиги. Все равно, будь то пастух или король. А вот баллад про кузнецов, умеющих колдовать, еще не было.

С последними словами Тревор подмигнул Брайану, и первым вошел в кромешную тьму путей.

– Ты был искренен со мной, благодарю тебя за это, – нагнав Тревора, горячо заговорил Брайан. – У меня никогда не было братьев и сестер, я жил всегда сам по себе, не имея друзей. Почему-то они, все остальные жители моей деревни, казались мне не такими, как я. Я был отшельником в центре жизни. Вы показали мне людей с другой стороны. Раньше мне было интересно только изучать их, понимать их тайные замыслы. Но, клянусь своей силой, ведь теперь это главное, что есть во мне, я был бы рад вашей компании, даже не скажи ты, что помогаешь мне как брату. Я удивительным образом привязался к вам. Хочу надеяться, что не только потому, что вы скрасили мое одиночество, это было бы слишком меркантильно с моей стороны. В вас я нашел родственные души, до этого родство я чувствовал только с матерью.

Брайан все больше распалялся, пока и Гвин, и Тревор не встали по обе стороны от него и не положили ему на плечи руки.

– Не стоит терзать свое косноязычие, мы видели твои чувства еще до того, как ты их начал высказывать, – нарочито грубовато посоветовал Тревор. – Ты не захотел оставлять у эльфов Гвина и пошел на заведомо провальное испытание, взяв на себя всю ответственность за его результаты. Судят по подвигам, а не по речам. Твой подвиг сделал тебя моим братом.

Гвин ободряюще сжал плечо Брайана. Он еще был слишком слаб, чтобы позволить себе прежние шутки, но и такой поддержки было достаточно Брайану. Он протер лицо ладонью, и взглянул на тьму по-новому.

– Тьма не опасна нам, я уверен, что сами по себе переходы не таят в себе страшных препятствий. Мне даже кажется, что на этих тропах невозможно причинить вред человеку. Здесь возможна лишь смерть по естественным причинам, поэтому давайте поторопимся в поисках выхода.

И они пошли в левую сторону, вроде как по логике рассудив, что к эльфам ни попали, поворачивая все время направо. Конечно, из-за чудища им пришлось немало петлять, но выбрать направление все равно было необходимо, почему бы не пойти налево.

Через какое-то время Гвин совершенно обессилел, и понадобилось сделать привал, который плавно перетек в ночевку, поскольку остальные, как оказалось, тоже растеряли большую часть сил. Первым, как ни удивительно, проснулся Гвин, и растолкал остальных. Они продолжили путь наверх. Хотя ощущения, что они движутся в гору, не было изначально. Скорее казалось, что они вновь куда-то спускаются. И Тревор уже дважды порывался повернуть назад и начать путь в правую сторону, но остальные ему не позволили, боясь заплутать. Ведь по дороге им попадалось немало ответвлений. Однако вскоре стало очевидно, что они действительно спускались, когда склон под ногами стал почти отвесным, и они с криками полетели вниз.

Приземлились удачно, ничего не сломав ни себе, ни друг другу. Вокруг царила та же тьма, но чувствовалось присутствие воды: тянуло прохладой и свежестью. Общим голосованием было решено использовать первый факел. Впереди действительно расстилался бескрайний водоем. По крайней мере, факел не давал столько света, чтобы разглядеть дальний берег. Присутствие воды напомнило о собственной жажде жуткой сухостью во всем организме. Горло начало драть, и Брайан с трудом удержался от того, чтобы мгновенно не нырнуть в подземное озеро. И еле успел удержать от того же необдуманного поступка двух своих друзей. Причем удерживать приходилось в полную силу, напрягая все свои мускулы, накачанные в кузне, хоть до этого оба его брата казались довольно тощими и хрупкими.

– Стойте! Стойте же! Опомнитесь! – Уже вопил им в уши Брайан пересохшим горлом, продолжая сжимать их шеи. Они оказались самыми не юркими частями тела обезумевших братьев, поэтому Брайан переместил именно на них свой захват.

Те, наконец, ослабили рывки и обвисли в его ладонях.

– Вы в своем уме? Что с вами? – Ярость все еще вырывалась из Брайана в виде криков. – В воде может быть кто угодно, она может быть даже отравлена! А вы будто не слышите меня.

Тревор потряс длинными черными волосами и вскинул голову.

– Это было колдовство. Я уверен в этом. Кто-то настойчиво гнал меня к воде утолить жажду, если бы не ты, я уже лежал бы там целиком, впитывая влагу каждой клеточкой тела.

– Меня обуревали схожие мысли, – признался Гвин.

– Почему же колдовство не подействовало на меня? – Недоверчиво спросил Брайан.

– Видимо, потому что ты сам тот еще путешественник по чужим головам, – хохотнул Тревор. – Ты же говорил, что у некоторых друидов против тебя была защита, почему бы не допустить мысль, что твое умение тоже является защитой от чтения мыслей и от внушения чужих.

Сейчас внушение не ощущалось. То ли внушающий порядочно ослаб, то ли ушел куда-либо и затаился. Одно точно – это было живое существо. Призраки внушать не умеют. На счастье живых. Брайан вновь вознес факел над головой, и они внимательно оглядели видимое пространство. Не было поблизости ни туннелей, ни тропы какой-либо. Только стена позади них. На ней отверстие, из которого они выпали, на уровне глаз самого высокого из них. И впереди озеро. Влезть обратно по отвесному желобу, по которому они скатились сюда, было невозможно. Через стену ходить никто из них пока не научился, заходить в озеро больше не было ни у кого желания. Оставалось сидеть и думать. Или хотя бы просто сидеть, если думание ни к чему не приводило.

Последним они и занялись, каждый в меру своего рвения. Через какое-то время Брайану надоело сидеть, и он, прихватив единственный горящий факел, направился к берегу, исследовать водоем с более близкого расстояния. Подходил он осторожно, периодически останавливаясь и приглядываясь к незыблемой поверхности черной воды. Такой же черной, как окружающая его мгла. Не видя ничего, грозящего его здоровью, Брайн подошел вплотную к береговой кромке и рискнул опустить в воду руку. В конце концов, похоже, что вода – единственный путь отсюда. Ничего не произошло. Рука, которую Брайан вынул из озера, была того же цвета, что и прежде. Ничего не покрывало кожные покровы, а жидкость, которую он зачерпнул, казалась такой же прозрачной, как в горных ручьях. Но он не спешил обманывать себя. Что-то влекущее их к воде, вряд ли желало им добра и пеклось об их жажде. Поэтому он еще раз внимательно осмотрел жидкость в руке и слизнул кончиком языка пару капель. Организм сразу воспротивился и потребовал большего, но Брайан заставил себя развернуться и отойти, чтобы проверить, как он отреагирует на состав воды. Именно так проверяли подозрительные источники торговцы, судя по их рассказам. Были, правда, еще какие-то способы, похожие на колдовские, но для них требовались дополнительные инструменты и материалы. А Брайану оставалось полагаться только на силы своего организма. Если вода небезопасна, пара капель не должны принести существенного вреда. Пояснив наблюдавшим за ним спутникам суть своего эксперимента, он прилег рядом с остальными, и все принялись ждать.

Когда им показалось, что прошло достаточное количество времени, хотя, конечно, они слишком торопились, чтобы выжидать слишком долго, они, не отставая друг от друга, поспешили к воде. Брайан продолжал нести факел, поэтому первый разглядел нечто, что заставило его испустить из груди жуткий крик. Гвин и Тревор, опустившиеся к воде, подняли голову. Их крик запоздал на пару мгновений и отдался в сводах пещеры эхом крика Брайана.

Над ними висело на тяжелых цепях нечто настолько жуткое, что было невозможно сразу подобрать этому описания. Когда Брайан сумел справиться с первым ужасом, и поднял факел, сброшенный им на землю, он разглядел, что у существа, которое, не отрываясь, смотрело на него, внушая животный ужас, не было век. Точнее веки были, но они были словно привязаны к свисающим лохмам волос. Волосы на голове закованного в цепи, были вполне человеческие. Хотя глаза, казавшиеся белыми, наталкивали на другие мысли. Как и рот, которого не было. Приглядевшись, Брайан снова вскрикнул. Рот был, но запекшийся в одну сплошную линию с подбородком и скулами. Казалось, нижнюю часть лица оплавили. Правда, следов от ожогов не было. Ужаснувшийся Брайан перевел взгляд на тело человека. Все же ему казалось, что эта тварь пришла из их мира. Цепи насквозь пронзали ладони свисающего, хотя в такой жестокости не было нужды, остальное тело было столь туго стянуто оковами, что выбраться из такого кокона было бы не под силу даже великану. Кровь на ладонях давно запеклась, а железо, казалось, вросло в плоть. И тут белесые глаза впились в Брайана, не давая тому сдвинуться с места. "Мне трудно пробиться в твою голову, значит, ты тоже друид. Помоги мне, брат".

Брайан вновь оцепенел. Не может быть! Не может быть это истерзанное существо друидом. Значит, это именно он пытался заставить Гвина и Тревора подойти к воде. Значит, вода не опасна, незнакомец просто пытался привлечь их внимание. Но как он оказался у самого берега, если Брайан совсем недавно подходил сюда и готов был поклясться вновь своей силой, что тут никого не было. Видимо, друид был очень силен, либо мысли Брайана отражались на его лице, поскольку он услышал ответ на незаданный вопрос: " Я действительно очень силен, я верховный друид Кьяртан, может, ты слышал когда-нибудь обо мне. Я овладел тремя стихиями. Воздушная – моя основная, поэтому я умею летать, даже будучи лишенным сил. Именно так я и переместился сюда, несмотря на оковы. Кольцо, прикованное к моей шее, крепится к длинной цепи, протянутой из одной части пещеры в другую, по ней я могу скользить силой воли. Это единственный вид полета, ныне доступный мне. Оковы – волшебные, они не дают мне выбраться из этой пещеры, они не дают мне перемещаться далеко в пространстве, они высосали из меня почти все силы. Много-много ночей я здесь вишу, надеясь на чудо. И вот ты пришел. Ты же поможешь мне, брат? Или вас прислала она, чтобы поиздеваться надо мной?!" Несмотря на то, что диалог был мысленным, Брайан вскрикнул от того шквала ярости, что обрушился на его голову.

– Брайан, что с тобой?! – Вскричал Тревор, будто очнувшийся ото сна. Действительно, Брайан только сейчас понял, что их диалогу никто не мешал. Видно, Кьяртан усыпил их, чтобы они не помешали общению.

– Это...это друид, братья, – прошептал Брайан, до конца не веря словам, которые произносил сам. – Верховный друид, овладевший тремя стихиями. Он просит, чтобы я освободил его.

– Друид? Верховный? – Неверующе повторил Гвин. – Но кто с ним обошелся столь жестоко? Может...может, он заслужил свое наказание?

– Вдруг он относится к друидам-изгнанникам, которые постигли тьму? – Добавил сомневающийся Тревор. – Как он очутился здесь? Ведь к эльфам не ходят по доброму желанию. Либо по великой нужде, либо для сговора.

"Ты слышал вопросы моих друзей, верховный, отвечай. Мы готовы оказать помощь, но уже не раз сталкивались с коварством. Я понимаю, что тебе не составит труда обмануть меня, с твоим опытом и мудростью, но все равно хочу узнать, за что тебя сюда подвесили, обрекли на смерть, столь медленную и жестокую, словно ты – исчадие тьмы. И как ты оказался здесь, в переходах между мирами?"

"Что ж недоверие ваше справедливо. И как бы не хотелось мне утаить свою историю, поскольку она – моя боль и не совсем моя тайна, я вынужден поделиться ею с вами, если ты пообещаешь, что друзья твои будут хранить мою историю и ни с кем ею не поделятся. В твоей чести я не сомневаюсь, трудно обманывать, поддерживая мысленную беседу".

"Трудно, но возможно?" – Проскочила у Брайана мысль, прежде чем он передал суть просьбы друида Гвину и Тревору. Те пообещали хранить его секрет. Чтобы он был уверен в его правдивости, Кьяртан предложил ему воспользоваться мысленными образами, картинками, которые хранятся у каждого в голове, отражая самые яркие события. Однако предупредил, что и он увидит все, что случилось в жизни Брайана. Парень заколебался, но все же решился на подобный обмен, и услышал невероятную сказку.

Когда-то очень давно друиды существовали без вражды друг с другом. Их объединяла ненависть внешнего мира. Население не было столь благосклонно к ним, как сейчас. Если друид ошибался в предсказании, или король не хотел ему верить, он мог утопить колдуна или даже сжечь. Друиды редко селились в деревнях, жили только в лесу. Ибо там было безопасно и спокойно. А главное – только там было возможно полнейшее единение с природой, миром и богами. Там они постигали смысл бытия, обучались, изобретали, молились. С годами бороться с несправедливостью внешнего мира становилось все труднее. Друиды были миролюбивы, они не умели воевать, они умели лишь просить лес помочь им и молить сидов и богов о защите. Но природа, сколь ни была могущественна, не могла им защитить. Лес помогал лишь прятать следы друидов, уводить преследователей от их костров, путать тропы, но даже деревьям и животным требовался сон. Зимы – вот было проклятие лесных братьев. Каждую зиму они теряли до половины своей численности. И однажды совет решил, что пришла пора найти тайную тропу, ведущую в мир полубогов-сидов, отправить к ним гонца, и умолять дать им силы, чтобы выжить. Выбрали совсем юную девочку, девочку, которая видела многое. Имя ей Крейда. А когда она вернулась, все изменилось. Она овладела огнем, и научила их определять, какая стихия им подвластна, и как с нею совладать. Так Кьяртан, такой же юный, как Крейда, стал воздушником. Их жизнь переменилась. Они больше не убегали. Они сминали преследователей, они могли мстить. Короли преклонили перед ними колени, народ принял их за посланников богов и передатчиков их мыслей. Друиды стали набирать себе учеников не среди тех, кто готов был отрешиться от мира и стремился к единению с природой, а среди детей дворян и королей, чтобы те больше никогда не пытались напасть на них, ведь среди друидов теперь текла кровь их детей и внуков. Друиды освоили воинское дело, и теперь принимали участие в битвах, советовали и оспаривали. Их проклятия могли сминать города. Их исцеления исцеляли лежачих. Они возвысились почти до статуса богов. И вот тогда произошел раскол среди самих братьев. Слишком многим понравилась новая жизнь, многие не желали мудрости, многие не желали приумножать знания. Многие хотели всего и сразу. В этом желании их поддерживала состарившаяся Крейда, которая могла бы до сих пор быть молодой, если бы не поглотившая ее злоба. Слишком поздно вернулась она от сидов в мир людей. Не стало самых близких ей существ – война забрала ее отца и брата. Не было больше любви в ее сердце. Ни к кому. Даже к парню, который всеми силами, даже противоречащими его принципам, пытался добраться до ее вершины и вернуть былую любовь. Или то чувство, что казалось любовью до тех пор, пока Крейда не ушла однажды в лес..."